Текст книги "Палач Рима"

Автор книги: Роберт Фаббри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Почему же он тебе все это рассказал? Откуда такое доверие? – спросил Веспасиан.

– Потому, что мы родственники. Его мать, Випсания Агриппина – племянница моего отца.

– А еще она была первой женой Тиберия и матерью его покойного сына Друза, который, как считает Антония, был убит ее дочерью Ливиллой, а она, как известно, любовница Сеяна, – добавил Сабин.

– Именно. То есть у каждого из нас имелся родственник, за которого мы хотели бы отомстить, и император, с кем мы оба связаны родственными узами и которого мы хотели бы защитить. И поэтому я был идеальной кандидатурой. Тем не менее я отказался.

– Это почему же?

Увидев на лице Веспасиана растерянность, Помпоний расплылся в улыбке.

– Потому что мой разум больше не застилают юношеская пылкость и наивность, как они, по всей видимости, все еще застилают твой, судя по выражению твоего лица. Сеян тогда не позволил мне стать консулом и решил выдвинуть на это место своего человека. В качестве утешения он доверил мне командование Четвертым Скифским, и я знал, что он зорко следит за мной. Возможно, и сейчас тоже. Так что для Азиния и Антонии я был бы не самой удачной находкой. Кроме того, я рассчитываю умереть в собственной постели – в отличие от тех, кто имел несчастье перейти Сеяну дорогу.

– Тогда откуда такая смена настроения? – с ноткой презрения в голосе поинтересовался Веспасиан.

Помпоний пристально посмотрел на своего гостя.

– Я бы попросил, молодой человек, в моем доме вести себя учтиво и не мерить меня своей наивной, незрелой меркой.

Веспасиан покраснел, смущенный не столько мнением Помпония о его персоне, сколько пониманием того, что тот прав.

– Прости меня, Помпоний. Я проявил неучтивость.

Помпоний наклонил голову.

– Хорошо, отвечу на твой вопрос. Срок моего пребывания здесь подошел к концу. Через месяц я вернусь в свое поместье в Авентикуме и буду пить мое вино до тех пор, пока эта заварушка в Риме не разрешится в ту или иную сторону. Вот поэтому я и решил передать Антонии кое-какие сведения, которые бы навредили Поппею, с тем расчетом, что она ими воспользуется.

– А почему ты не попробовал схватить Ротека, когда тот объявился здесь, и не отправил его в Рим?

– Я вот уже год как пытаюсь заполучить жреца в свои руки. Я уже было загнал его в угол и думал о том, как его из этого угла извлечь, как вдруг здесь объявился Поппей. Не иначе, как до Сеяна дошла весть о том, что Ротек снова объявился в здешних краях, и он науськал императора, чтобы тот вновь прислал сюда в качестве наместника Поппея. В качестве предлога этот интриган наверняка использовал участившиеся набеги гетов и мою кажущуюся неспособность положить им конец. И вот теперь Поппей командует армией при Сагадаве, потому что знает, что Ротек прячется за стенами крепости. Он намерен сделать все для того, чтобы жрец никогда оттуда не выбрался. Вам же нужно его оттуда вытащить.

Сказав эти слова, Помпоний осушил свой кубок. Братья переглянулись и молчаливым кивком подтвердили, что доверяют ему.

– И как, по-твоему, нам это лучше сделать? – обратился к нему Сабин. – Ты только что сказал, что якобы был занят разработкой плана.

Я скачал, что думал о том, как его оттуда вытащить, поправил его Помпоний. Плана у меня пока еще нет. Тем более что сделать это будет нелегко. В крепости и окружающих ее фортификационных сооружениях окопались три тысячи мерзавцев. Сомневаюсь, что там есть где развернуться, даже несмотря на то, что большую часть лошадей они бросили пастись на открытом пространстве.

– И даже если мы сумеем пробраться внутрь, мы все равно будем бросаться в глаза, – добавил Веспасиан, которого отнюдь не вдохновляла идея проникновения в крепость.

– Если только мы не переоденемся гетами, – уточнил Сабин.

– Именно, – поддакнул Помпоний, – как раз об этом я и думал. Другое дело, что у меня не было для этого людей. Такое деликатное дело я бы не доверил ни одному фракийцу. Нам, римлянам, будет трудно выдать себя за гетов, даже если мы влезем в их кишащие блохами штаны.

– У меня с собой пятеро фракийских воинов, которых выделила мне царица Трифена. Думаю, они смогли бы выдать себя за гетов, если раздобыть им соответствующий наряд, – сказал Веспасиан. – Сабин, Магн и я могли бы затесаться среди них.

Помпоний посмотрел на него и удивленно выгнул бровь.

– А вот это рискованно. Почему бы тебе не отправить твоих фракийцев в крепость одних?

– Потому что понадобятся как минимум двое, чтобы вынести оттуда жреца, что, в свою очередь, означает, что защищать их при этом будут лишь трое. И если один или двое при этом погибнут, то можно сказать, что дело провалилось. Мы же обязаны сделать так, чтобы этого не произошло.

Сабин презрительно фыркнул.

– Что-то подсказывает мне, Помпоний, что мой братишка на этот раз прав. Итак, как нам попасть туда и как оттуда выйти живыми?

– Первым делом нужно раздобыть одежду. Сделать это будет довольно просто, поскольку в римском лагере полно пленных. Центурион Фауст, с которым ты, Веспасиан, знаком и кому мы оба доверяем, поможет тебе с этим. Что касается того, как вам проникнуть за стены крепости, то это задача будет посложнее. Насколько я могу судить, есть три способа попасть туда, и, на мой взгляд, самый надежный – это через узкий канализационный сток в северной стене, что обращена к реке. К нему можно подобраться на лодке, что в свою очередь означает, что вам не придется пробиваться через линии осады, потому как те тянутся с обеих сторон крепости лишь до реки.

Сабин поморщил нос.

– Скажу честно, меня не слишком прельщает идея пробираться в крепость, идя по колено в варварском дерьме. А что представляют собой два других способа?

– Можно пройти через главные ворота в западной стене или же самим попробовать перелезть через стену. Однако ни то, ни другое неосуществимо, потому что в обоих случаях вас сразу же заметят.

– Мы могли бы дождаться, когда Поппей начнет штурм крепости. Наверняка возникнет всеобщий хаос, и мы под шумок сможем схватить Ротека.

– Все верно, но будь я на месте Поппея, я бы отправил отряд легионеров, дав им задание уничтожить жреца, но в этом случае вам придется отбиваться не только от римлян, но и от гетов.

– Похоже, что кроме дерьма нам ничего другого не остается, – заметил Веспасиан. – Не переживай, Сабин, от тебя самого будет так вонять, что ты даже не почувствуешь вони.

Сабин криво усмехнулся.

– Очень смешно, братишка. Ну а назад как нам выбираться? – этот вопрос был адресован Помпонию.

– На лодке, как же еще. Пусть Фауст приготовит для вас примерно в миле ниже по течению реки лошадей и все необходимое. Прежде чем Поппей что-то узнает, вас, как говорится, уже и след простыл. Единственное, будьте осторожны, случайно не столкнитесь с нашим речным флотом. Наши корабли стоят на Данувии, не давая лодкам гетов прийти осажденным на помощь.

Веспасиан вздохнул, готовясь к неизбежному.

– Что ж, будем считать, что это какой-никакой план, а поскольку другого нет, придется воспользоваться тем, который имеется. Потому что в противном случае нам остается одно – убраться восвояси и дать жрецу умереть в Сагадаве.

– Кстати, тоже неплохая идея, – заметил Сабин, – и главное. никакой нервотрепки.

– С точки зрения данного момента, соглашусь, – произнес Помпоний, – но с точки зрения возможного развития событий – нет. Если Сеяна не убрать, то все, на кого падет подозрение в неприязни к нему, окажутся вместе со своими семьями в положении куда менее приятном, чем прогулки по канализационному стоку. Так что мой вам совет – ступайте к себе и хорошенько выспитесь, потому что вам предстоит провести более суток в седле, а как только вы доберетесь до места, там вас ждет опасное ночное приключение.

– Ты говоришь, что нам следует провернуть это дело в первую же ночь? – удивился Веспасиан. – Но не лучше ли будет провести предварительную разведку и уточнить наш план?

– Боюсь, что времени на это у вас нет. Когда я уезжал от него, Поппей похвалялся передо мной, что к концу месяца в живых не останется ни одного гетского воина. И если он намерен сдержать это обещание, думаю, он начнет штурм за три ночи до окончания месяца. Это значит, что у нас в запасе всего три дня.

ГЛАВА 6

Над древней крепостью Сагадавой висело огромное плотное облако серого тумана. Сначала Веспасиан и его спутники опасались, что Поппей уже начал штурм, а значит, они опоздали, однако как только они подъехали ближе, стало понятно, что это дым римских костров и передвижных кузниц, которые были втиснуты среди римских позиций, что окружали крепость осажденных гетов. Хотя масштаб «штурма» не шел ни в какое сравнение с огромными, длиной в четыре мили, укреплениями, которые Поппей возвел четыре года назад, чтобы взять в кольцо фракийских мятежников, тем не менее со стороны это было внушительное зрелище.

Сложенная из огромных каменных плит, крепость была возведена четыре века назад по приказу гетского царя Котеласа, вассала Македонского царя Филиппа Второго, для защиты его западных границ со стороны реки. Она возвышалась на гребне горного хребта, в том месте, где тот соединялся с другим крутым склоном, протянувшимся вдоль реки примерно в ста пятидесяти шагах от берега. В двухстах шагах западнее, вглубь суши вдавался еще один каменный гребень. Это не только затрудняло атаку с того места, но и загоняло тех, кто шел на крепость с юга, на плоскую площадку перед главными воротами в западной стене – туда, где та смыкалась с южной стеной и откуда можно было легко перебить атакующих. В общем, это был крепкий орешек. Огромные стены, триста шагов в длину и двадцать футов в высоту, окружали внутреннюю цитадель, что высилась на холме в северо-восточном углу над водами реки. Когда-то на ее плоской крыше были установлены катапульты, которые могли легко потопить вражеский флот. Однако теперь крыша была пуста. Катапульты давно сгнили. После вторжения галлов власть гетов над южным берегом Данувия сошла на нет, сами они отступили за реку, а на их место пришли более примитивные племена, которые не знали, как починить метательные машины. Когда, в первые годы правления Августа, римская армия под командованием генерала Марка Красса, внука знаменитого триумвира, носившего то же имя, покорила Мезию, крепость пребывала в полуразрушенном состоянии, а обитавшее в ее стенах племя саков сдалось почти без боя. Римляне провели кое-какие восстановительные работы, но поскольку Сагадава уступала по значимости другой крепости, огромной Лисимахиде рядом с Аксиополисом, что высилась всего в нескольких милях ниже по течению, в ней держали лишь небольшой вспомогательный отряд конницы. Увы, им было не по силам тягаться с ордой гетов, когда те нагрянули сюда с другого берега реки.

Веспасиан и его товарищи остановились на вершине холма в миле от римского лагеря. Сам холм был лыс: осаждающие вырубили все деревья на постройку осадных лесов, и теперь с его вершины их лагерь был виден как па ладони. Римляне возвели подковообразную стену длиной более двух миль, которая огибала крепость с трех сторон, и каждый ее конец упирался в реку. Рядом со стеной выросло укрепленное поселение, прикрытое с запада другим холмом. Между стеной и холмом бесцельно бродили сотни лошадей.

В центре осадной стены, на небольшом расстоянии друг от друга, были устроены трое ворот. Рядом с каждыми высилась массивная осадная башня на колесах. Основание каждой было в ширину тридцать футов. Кверху башни сужались, так что верхняя площадка, к которой крепился длинный штурмовой мостик, была в ширину не более десяти футов. Сам мостик приводился в вертикальное положение системой рычагов и канатов. В сложенном состоянии башня была готова к медленному передвижению по ничейной земле к стенам крепости. Там штурмовой мостик откидывался, и на штурм стен из чрева башни устремлялись сотни вооруженных до зубов воинов.

Позади римских позиций, на расстоянии, позволяющем вести обстрел крепости, были установлены баллисты для метания камней и стрел. Вместе с критскими лучниками, которые двигались вместе с башнями, они были призваны обеспечить непрерывный обстрел цитадели, находившейся от них на расстоянии четырехсот шагов, который помешал бы гетским лучникам вести со стен прицельный огонь по наступающим римлянам, а значит, существенно снизил бы число жертв среди атакующих.

Среди военной техники сновали тысячи легионеров. Некоторые трудились плотниками на сооружении осадных башен, другие были заняты выравниваем площадок для установки метательных орудий, третьи работали в передвижных кузнях, изготавливая железные стрелы для ненасытных баллист. Каменщики дробили камень и придавали кускам округлую форму. Беспрестанный шум работ, – стук и звон, – исходивший от лагеря, смешивался с криками офицеров. Эта безумная какофония была отчетливо слышна даже на холме, с которого Веспасиан и его спутники, сидя верхом, наблюдали за происходящим.

– Вот в этом вся наша армия! – воскликнул Магн с кривой усмешкой. – В их распоряжении целая Мезия, а они столпились на каком-то жалком клочке земли!

– Не думаю, что они здесь надолго, – заметил Сабин. – На мой взгляд, у них почти все готово. Помпоний был прав. Штурм начнется уже завтра.

– В таком случае нам нужно поторопиться, – сказал Веспасиан и пришпорил лошадь. – Необходимо найти в этой суматохе Фауста.

Найти Фауста оказалось на удивление просто. Первая когорта стояла рядом с главными воротами и была занята тем, что достраивала огромную осадную башню, что стояла на некотором отдалении. Беспрестанный стук нескольких десятков топоров, пронзительный визг пил, что доносились из чрева башни, – все это говорило об усердии, с каким солдаты сооружали внутренние лестницы и площадки. Впрочем, шум этот был не настолько громким, чтобы заглушить знакомый голос.

– Мне не нужно от вас произведение искусства. Главное, чтобы оно соответствовало своему назначению. Или вы хотите поселиться в ней со своими зазнобами? Забудьте об этом! Вам предстоит в ней сражаться! А теперь пошевеливайтесь. Если Пятый Македонский завершит свою башню раньше вас, я проиграю пари их первому центуриону и буду вынужден отправить каждого десятого из вас к праотцам, предварительно открутив вам яйца.

Темп строительных работ усилился, а в следующий миг, стряхивая с плеча опилки, в одном из отверстий башни показался и сам Фауст.

– Центурион Фауст! – окликнул его Веспасиан, спешиваясь.

Фауст поднял глаза и тотчас вытянулся в струнку.

– Трибун Веспасиан! – воскликнул он, сияя улыбкой. – И ты, Магн, старый пес. Вы прибыли к нам, чтобы принять участие в нашей маленькой войне? Должно быть, во Фракии царит неимоверная скука, коль вы решились проделать не близкий путь, лишь бы пощекотать себе нервы.

– Верно, во Фракии и впрямь неимоверная скука, – ответил Веспасиан, хватая центуриона за мощный бицепс, – но мы прибыли сюда отнюдь не за тем, чтобы помогать тебе махать кулаками. Прежде чем вы приметесь рубить на куски гетов. нам предстоит наша собственная небольшая битва. Кстати. это мой брат Сабин, а это – он указал на Артебудза и фракийцев. – моя армия.

– А теперь позволь мне угадать. Ты охотишься за этим вонючим хорьком – Ротеком. Не стану спрашивать, почему, однако смею предположить, что ты рассчитываешь схватить жреца прежде, чем это сделает Поппей. Что в свою очередь означает, что ты должен постараться сделать это уже сегодня, поскольку ни для кого не секрет, что штурм крепости назначен на завтрашний вечер.

– Ты догадлив, Фауст. Кстати, нам понадобится твоя помощь. Нужно раздобыть лодку и одежду гетов.

Фауст задумался.

– После своего возвращения Поппей только и делает, что ставит мне палки в колеса. Я могу сделать вид, будто не заметил вас, но что касается…

Ему не дал договорить громкий крик:

– Скачут! Примерно человек пятьсот. Пригнитесь!

Это кричал центурион соседней центурии. Его солдаты тотчас присели и приготовились метнуть копья.

– Щиты! – крикнул Фауст. – Всем в укрытие!

Все вокруг побросали свои инструменты, схватили щиты и бросились к стене.

– Трибун, тебе лучше тоже отвести своих людей и лошадей к стене. Там ты будешь в большей безопасности. Эти вонючие геты поступают так примерно каждый час. Пытаются поджечь наши башни. Похоже, что сегодня снова наша очередь, хотя я предпочел бы, чтобы они налетели на Пятый Македонский, потому что мне страсть как хочется выиграть пари.

Воздух наполнился улюлюканьем. Звук нескольких сот копыт сделался ближе. Веспасиан и его товарищи поспешили укрыться под стеной. В следующее мгновение, оставляя после себя шлейф дыма, воздух со свистом прорезали сотни пылающих стрел. Отбивая четкое стаккато, они одна за одной впивались в деревянные стены башни. От силы удара привязанные к ним горящие тряпки отваливались и падали вниз. Со стороны это напоминало огненный дождь. На глазах у Веспасиана осадная башня в некоторых местах занялась языками пламени.

В борьбу с огнем тотчас вступила центурия, которая стояла под башней с помпой и ведрами воды. Солдаты принялись тушить огонь в нижней части башни. Увы, выше, уже вне пределов их досягаемости, одновременное попадание сразу десятка стрел привело к мощному очагу возгорания. Огонь начал быстро распространяться во все стороны, грозя уничтожить верхние ярусы башни.

– Сильнее качайте помпу, неповоротливые олухи! Это вам не священный огонь Митры. Давайте тушите его, да пошевеливайтесь!

Фауст издал грозный рык и набросился с палкой на кучку легионеров, которые из последних сил нажимали на рычаг помпы, закачивая воду на верхние этажи. И, о чудо! Устрашающее зрелище – разъяренный центурион с палкой – сделало свое дело: тонкая струйка, вытекавшая до этого из носика шланга, который держали два легионера, превратилась в мощную струю. С ее помощью удалось потушить языки пламени, к которым не могли подобраться те из солдат, которые тушили пожар из ведер.

Но тут из-за стены вылетела очередная угроза. Геты подобрались к лагерю довольно близко и теперь швыряли в римлян горящие просмоленные факелы, от которых лучники перед этим поджигали свои стрелы. Десятки факелов обрушились на башню сверху. Растопленная смола начала языками стекать вниз, распространяя пламя, с которым была бессильна справиться даже помпа. Легионеры удвоили усилия по борьбе с огнем. Откуда-то сверху до Веспасиана донеслась команда центуриона метать в наступающих гетов копья. Устрашающие крики, звучавшие по обе стороны стен, в следующий момент сменились воплями боли – это восемьдесят копий ударились в плотную стену наступавшей конницы гетов. Веспасиан представил себе эту каргину, однако прозвучавший над головой крик заставил его посмотреть вверх. В следующий момент, головой вниз, со стены сорвался и упал к его ногам раненый солдат. Даже если застрявшая в челюсти стрела и не убила его, ее черное дело довершило падение. Шея воина была вывернута под неестественным углом и, по всей видимости, была сломана. На Веспасиана снизу вверх смотрели юные, но, увы, безжизненные глаза. Он подумал, что солдатику было не больше семнадцати.

– Да, не повезло бедняге, – произнес стоявший рядом Магн. – Можно сказать, получил урок, что когда метнешь копье, лучше не высовываться из-за щита, чтобы проверить, попал ты в кого-то или нет.

Веспасиан молча кивнул в знак согласия, и в следующую секунду вновь раздалась команда копейщикам выпустить по врагу копья. На этот раз геты были готовы к атаке, и к ногам Веспасиана с глухим стуком упали еще два легионера, пронзенные стрелами в лицо и шею. Их падение сопровождалось торжествующим улюлюканьем по ту сторону стены.

– Ура, геты уходят! – крикнул стоящий наверху центурион.

– Давно пора. Артиллерия! К бою! – взревел Фауст.

Расчеты, обслуживавшие метательные орудия, выбежали из-под стены и принялись в спешном порядке заряжать свою технику.

– Двести шагов, двести пятьдесят! – крикнул со стены центурион. Он ждал, когда враг отойдет на достаточное расстояние, чтобы не было перелета, поскольку обстрел велся из– за стены.

– Пли! – крикнул он и тотчас распластался, чтобы ему самому не снесло голову камнем.

Под скрип деревянных рычагов и скрежет металлических частей пятнадцать метательных орудий произвели одновременный залп, изрыгнув из себя смертоносный заряд. Под свист снарядов Фауст подошел к Веспасиану.

– Артиллерия еще ни разу ни в кого не попала. Но, по– моему, все равно неплохо послать вдогонку этим ублюдкам град камней и стрел, – произнес он с довольной ухмылкой. – Кроме того, есть на что посмотреть.

– Да и расчеты имеют возможность набить руку, – заметил Сабин. – Вон как быстро загрузили свои машины. Лично я впечатлен.

– Только не нужно этого говорить, чтобы не вскружить им голову. А не то они снова станут неповоротливыми.

– Не волнуйся, не стану, о, мой брат в божественном свете!

Фауст вопросительно выгнул брови.

– Выходит, ты слышал, как я тут не совсем прилично помянул нашего бога Митру, брат? Думаю, он на меня не в обиде, но чтобы наверняка заручиться его прощением, я сделаю все, чтобы помочь моему брату-единоверцу. Лодка и одежда, говорите. Достану и то, и другое.

Сказав эти слова, Фауст переключил внимание на легионеров его центурии.

– Эй, на что вы уставились, бездельники? – взревел он. – Вы что, никогда раньше не видели, как от осадной башни идет пар? Хватит пялиться, живо за работу, все до единого! Пятый Македонский трудился не покладая рук, пока мы отражали атаку, так что давайте, пошевеливайтесь, и уберите погибших.

Реакция солдат была мгновенной: они тут же побросали щиты и ведра и вернулись каждый к своей работе. Убедившись, что работа возобновилась, более того, кипит, Фауст вернулся к Веспасиану и его товарищам.

– Итак, господа, геты решили нашу задачу с одеждой. Мне даже не пришлось брать в плен восьмерых, чтобы потом собственноручно казнить их, потому что по ту сторону ворот их там валяется не один десяток. Как только стемнеет, мы сходим туда и выберем для каждого из вас наряд впору. А пока давайте займемся лодкой.

***

– Из того, что мне известно про тот сток нечистот, – произнес Фауст, указывая на грубо начерченный план крепости, освещенный одной-единственной лампой, – то он расположен западнее главной башни, что означает, что он ведет прямо в главный двор крепости.

Проклятье, похоже, втихаря никак не получится! – воскликнул Магн. – Там будет полным-полно гетов.

Верно, около двух тысяч, остальные засели в укрепленном поселении, – ответил Фауст. – Тем не менее, если вы отправитесь туда в глухую полночь, то можно надеяться, что все они будут в это время спать.

– Надеяться-то можно, но будут ли они спать на самом деле? – заметил Веспасиан, почесывая промежность. С того момента, как он переоделся в варварские штаны, все его тело нещадно чесалось, но эта его часть – больше других.

Фауст пожал плечами.

– Кто поручится, чем будут заняты эти ублюдки ночью. Насколько мне известно, они держат в крепости нескольких лошадей. Как бы то ни было, как только вы проникните внутрь, жреца, скорее всего, вы найдете в главной башне. По словам наших солдат, которым во время штурма удалось выйти оттуда живыми, самые приличные комнаты расположены на третьем этаже. Думаю, их занимают командиры.

– По-моему, мы совершаем глупость, – подал голос Сабин. – Даже если мы на цыпочках благополучно пройдем мимо этих спящих варваров, поднимемся по лестнице на третий этаж и отыщем Ротека, как только мы попытаемся его схватить, сделать это тихо у нас не получится. Тотчас возникнет шум. Как в таком случае, по-вашему, мы стащим его вниз и выведем из башни? Даже сам великий Митра будет бессилен нам помочь.

– Спускаться назад по лестнице вам не придется, а вот помощь Митры вам не помешает, – хитро усмехнулся Фауст. – Я дам вам с собой веревку, по которой вы и спуститесь вниз. Это всего пятьдесят футов, после чего вы окажетесь прямо на берегу. Я выделю вам пару-тройку моих молодцов, которые останутся ждать вас в лодке, и как только вы спуститесь, сразу же подналягут на весла.

Веспасиан кивнул.

– Думаю, это наилучший путь бегства, но, только без обид, Фауст, я бы предпочел, чтобы ты выделил нам в качестве гребцов троих солдат, которые были переведены из фракийского гарнизона. Один обязан мне жизнью, так что у них будет больше причин дождаться нас, если что-то пойдет не так.

Центурион пожал плечами в знак согласия. Они сидели за столом в крошечной, плохо освещенной хижине, пристроенной прямо к оборонительной стене. Фауст использовал ее в качестве штаба вверенной ему когорты. Дышать внутри было едва ли возможно. Воздух был спертый, а виновата во всем вонючая одежда, которую они три часа назад сняли с убитых гетов.

Веспасиан посмотрел на Сабина и Магна. Те нехотя кивнули. Тогда он перевел взгляд на Ситалка и остальных фракийцев, что сгрудились позади него, таращась в карту.

– Итак, Ситалк, что ты скажешь по этому поводу? – спросил он великана-фракийца.

– У нас во Фракии есть поговорка, – ответил тот, – трус никогда не отымеет свинью.

Веспасиан расхохотался вместе со всеми.

– Постараюсь запомнить. Итак, господа, нам предстоит схватить не просто свинью, а целую свинищу, и отыметь ее так, чтобы вовек не забыла.

– Каковы, по-твоему, наши шансы на успех, когда вы завтра постараетесь прорваться в крепость? – поинтересовался у Фауста Веспасиан, когда они в свете факелов вместе шагали к реке по гудящему, словно улей, римскому лагерю. Кое-кто из занятых работой легионеров бросил в их сторону недоуменные взгляды, однако увидев первого центуриона в сопровождении восьмерых тяжеловооруженных солдат – целого контуберния, – решили, что это, по всей видимости, ведут на допрос кучку гетов-перебежчиков. «Геты» заранее сняли с себя оружие, которое вместе с их обычной одеждой, трибунской формой Веспасиана, парой ломиков и мотком каната, были сложены в тележку, которую толкал Варин и два его товарища, Луций и Аррун.

– Дело конечно непростое, но то, что мы туда прорвемся, это я вам обещаю. Самое главное, правильно рассчитать время. Нужно будет удержать на месте около тысячи гетов, что засели в укрепленной деревне. Нельзя допустить, чтобы они с тыла уничтожили наши осадные башни, пока мы будем толкать их к стене, или же, как только мы к ней подберемся, прорвались через наши оборонительные заграждения и сбежали, пока мы будем штурмовать стены крепости. Эта задача возложена на седьмую, восьмую, девятую и десятую когорты. У моей когорты и у шестой другая задача: взять одну башню. Третья и четвертая когорты возьмут вторую, а две когорты Пятого Македонского легиона – третью. Две их оставшиеся когорты останутся охранять ворота. Кстати, следует воздать Поппею должное: он умеет все хорошенько продумать. Он знает, как организовать штурм, чего никак не скажешь про кое-кого из тех. под чьим началом мне доводилось служить раньше.

– На какое время назначен штурм? – спросил Сабин.

Не успел Фауст ответить на этот вопрос, как рядом пророкотал печально знакомый голос.

– Фауст, где ты откопал этих дикарей? – в свете факелов, которые держали два легионера, маячил силуэт центуриона Цела. – Если ты ведешь их на допрос к генералу, то ты явно перепутал направление.

– Отвали, Цел, не твое дело! – огрызнулся Фауст. Веспасиан и Сабин опустили пониже головы, чтобы скрыть свои отнюдь не дикарские, чисто выбритые лица. Магн спрятался за спиной Ситалка.

– Пленники – дело самого генерала, а дело генерала – мое дело, – бросил в ответ Цел и, взяв из рук легионера факел, ткнул им в сторону Веспасиана. – Похоже, им не нравится, когда на них смотрят.

– Кому сказано, не лезь не в свое дело! – рявкнул ему Фауст, стараясь загородить собой Веспасиана, однако Цел его опередил и, схватив Веспасиана за подбородок, приподнял ему голову.

– А это еще что такое? – прорычал он, буравя его взглядом. – С каких это пор трибуны переодеваются в гетов? – Цел обвел взглядом весь их отряд и тотчас узнал Сабина и фракийских воинов. – И все одеты одинаково. Если мне память не изменяет, вы все тут посыльные царицы? Или ее шпионы?

С этими словами он вновь воззрился на Веспасиана.

– Я еще на перевале понял, что ты что-то замышляешь со своими волосатыми ублюдками, когда ты принялся раздавать им приказы. Ты за всю дорогу не обменялся с ними даже словом, зато знал их имена. Теперь мне понятно, почему ты был готов рисковать нашими жизнями. Кто-то послал тебя с тайным заданием, и, судя по всему, срочным. Думаю, генералу будет интересно узнать, что это такое. Я непременно доложу ему обо всем.

– Центурион, ты этого не сделаешь, – спокойно ответил Веспасиан. – Фауст, хватай его.

Первый копейщик ринулся на наглеца, но Цел отскочил вправо и взмахнул факелом. Фауст был вынужден отпрянуть, чтобы пламя не опалило ему лицо. С противным смешком Цел нырнул между сопровождавшими его легионерами и растворился в темноте.

– Вы двое возвращайтесь в свою центурию! – приказал Фауст его легионерам. – И не вздумайте болтать о том, что видели, если не хотите до конца службы чистить нужники и время от времени подставлять спины под хорошую плеть.

Судя по их лицам, оба восприняли угрозу серьезно, потому что тотчас же кивнули, отсалютовали Фаусту и в спешном порядке удалились.

– Проклятье! – выругался Веспасиан. – Этот Цел может нам изрядно подгадить.

– Это верно? Но что может сделать Поппей? Он может предположить, что мы попытаемся проникнуть в крепость, но он не знает, как, и пока Цел доберется до лагеря, мы уже сядем в лодку, – произнес Магн.

– Пожалуй, ты прав. Но нам стоит поторопиться.

Веспасиан спустился по крутому берегу к восьмивесельной дубовой плоскодонке, двадцать шагов в длину и три в поперечнике в своей самой широкой части. Лодка стояла на приколе у небольших мостков, спрятанных среди камышей у самого берега под охраной двух легионеров Фауста. Обычно лодками пользовались для доставки грузов с кораблей, что бросали якорь посреди реки. Вот и сейчас, сонно покачиваясь над водой, в темноте светились их носовые и кормовые огни, отбрасывая на речную рябь тонкие, светящиеся полосы.

Давай. Варин, живо выгружай свою тележку! – распорядился Веспасиан, когда трос легионеров, сыпля смачными ругательствами, наконец спустились к воде с крутого берега.

– В парс миль ниже по течению от нашего лагеря вас будут ждать мои солдаты. Они приведут туда ваших лошадей и еще одну для жреца, – сообщил Фауст, когда отряд Веспасиана начал занимать места в лодке. – У них с собой будут факелы, так что вы их увидите. От того места до Том всего один день пути верхом. Следуйте по течению реки до старой крепости Аксиополиса. Там река резко поворачивает на север, вы же продолжайте двигаться на восток, слегка отклонившись к югу.