Текст книги "Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 72 страниц)

Отрёкшаяся успела сплести потоки и, прежде чем Авиенда сумела их остановить, метнула мощное плетение Земли ей под ноги.

И она прыгнула.

Когда земля под ней взорвалась, взметнув камни и бросая Авиенду вверх, острые обломки скал изрезали ей ноги, оросив окружающий воздух брызгами крови. Её ступни были раздроблены, кости изломаны, ноги горели огнём.

Среди хаоса летящих камней она обеими руками сжала копьё из огня и света, юбка хлопала на ветру, разрываясь в клочья. Грендаль подняла голову, глаза её расширились, рот приоткрылся. Авиенда не сомневалась, Отрёкшаяся собиралась Переместиться с помощью Истинной Силы. Грендаль ещё не убралась отсюда лишь потому, что ей нужно было коснуться своих спутников, чтобы захватить их с собой, а она не хотела никого оставлять.

В тот краткий миг, пока Авиенда находилась в воздухе, она встретилась взглядом с Предавшейся Тени и заметила в её глазах истинный ужас.

Воздух начал искривляться.

Копьё Авиенды успело вонзиться в бок Грендаль.

И в этот момент они обе исчезли.

Глава 43
СТЕКЛЯННОЕ ПОЛЕ

Посреди стеклянного поля, сцепив за спиной руки, стоял Логайн. На Высотах свирепствовал бой. Армии Коутона явно теснили шаранцев, и, как только что доложили его разведчики, Тень несла огромные потери по всему полю Меррилора.

– Полагаю, теперь они в тебе не нуждаются, – произнесла Габрелле, когда разведчики удалились. – Так что ты был прав.

Через узы он почувствовал досаду и даже разочарование.

– Я должен думать о будущем Чёрной Башни, – ответил Логайн.

– Не в Башне дело, Логайн, – произнесла она тихо, почти угрожающе, – Ты хочешь власти в этих землях. Тебе не спрятать от меня свои чувства.

Логайн подавил гнев. Он больше никому не позволит управлять собой с позиции силы. Ни за что. Сперва Белая Башня, потом М’Хаэль с его людьми.

Дни истязаний. Недели.

«Я стану сильнее всех, – решил он. Это единственный выход, не так ли? – Меня будут бояться».

Свет. Он смог справиться с их попытками обратить его, склонить к Тени… Но Логайн не переставал сомневаться, не удалось ли им разрушить нечто внутри него. Очень глубоко внутри. Он поднял глаза, окидывая взглядом стеклянное поле.

Откуда-то снизу вновь донёсся гул, и часть кристаллов раскололась. Всё это поле вот-вот уйдёт под землю. А вместе с ним и скипетр…

Могущество.

– Предупреждаю тебя, сухопутчик, – раздался неподалёку спокойный голос. – У меня послание. Если для его доставки потребуется сломать тебе руку, я так и поступлю.

«Шончанский акцент», – подумал Логайн и обернулся, нахмурившись. Шончанка, которую сопровождал рослый иллианец, спорила с одним из его телохранителей. Женщина знала, как придать словам веса, не повышая голоса. Её самообладание пробудило в Логайне любопытство.

Он вышел вперёд, и шончанка обратила на него внимание.

– Кажется, ты здесь главный, – крикнула она к нему. – Это тебя называют Логайном?

Он кивнул.

– Амерлин передаёт тебе свои последние слова, – выкрикнула она. – Тебе следует доставить печати в Белую Башню, чтобы их сломали. Знаком будет появление света! Она сказала, что все поймут, когда этот момент настанет.

Логайн удивлённо вскинул бровь. Он кивнул женщине, скорее для того, чтобы от неё избавиться, и направился в противоположную сторону.

– Ты не собираешься этого делать, – произнесла Габрелле. – Ты глупец. Эти печати принадлежат…

– Мне, – ответил Логайн.

– Логайн, – тихо сказала Габрелле. – Я знаю, тебе причинили боль. Но сейчас не время для игр.

– А почему нет? Разве то, как обращалась со мной Белая Башня, не было одной большой игрой?

– Логайн. – Она прикоснулась к его руке.

Испепели Свет эти узы! Он пожалел, что связал себя с нею. Через узы он мог чувствовать её искренность. Насколько же проще была бы его жизнь, относись он ко всём Айз Седай с прежним подозрением.

Искренность. Не она ли станет причиной его падения?

– Лорд Логайн! – воскликнул неподалёку Дезаутэль. Этот Посвящённый был огромным, как кузнец. – Лорд Логайн, кажется, я нашёл его!

Логайн отвёл взгляд от глаз Габрелле и повернулся к Дезаутэлю. Аша’ман стоял рядом с огромным кристаллом.

– Вот здесь, – сказал он, протирая кристалл, когда Логайн подошёл ближе. – Видите?

Логайн опустился на колени, сплетая шар света. Ага… вон там, внутри кристалла. Похоже на руку, заключённую в несколько иной тип кристалла, который искрился в свете зажжённого шара. В руке был зажат золотой скипетр. Его вершина слегка напоминала чашу.

Широко улыбнувшись, Логайн призвал Единую Силу. Он направил поток саидин в кристалл, пытаясь раздробить его, как обычный камень.

Земля содрогнулась. Кристалл, чем бы он ни был, не поддался. Чем сильнее Логайн старался, тем сильнее дрожала земля.

– Логайн, – вмешалась Габрелле.

– Отойди, – ответил он. – Думаю, придётся попробовать погибельный огонь.

Через узы хлынул поток паники. К счастью, Габрелле не стала пытаться напомнить ему, что запрещено, а что нет. Аша’маны не обязаны подчиняться законам Белой Башни.

– Логайн!

Другой голос. Почему бы им не оставить его в покое? Он подготовил плетение.

– Логайн! – Андрол тяжело дышал. Он упал на колени. Его лицо было обожжено и покрыто копотью. Выглядел он хуже самой смерти. – Логайн… беженцы из Кэймлина… Тень отправила троллоков к руинам, чтобы перебить их. Свет! Они все погибнут.

Логайн сплёл погибельный огонь, но удерживал плетение незаконченным, вглядываясь в глубины кристалла, скрывавшего свой золотой трофей.

– Логайн… – с болью в голосе повторил Андрол. – Мои спутники остались сражаться, но они слишком измотаны. Я не сумел отыскать Коутона, а все солдаты, которых я смог найти, заняты боем, и не могут помочь. Не думаю, что кто-то из командующих знает, что творят там троллоки. О, Свет.

Логайн удерживал плетение, прислушиваясь к пульсации Единой Силы. Могущество. Страх.

– Прошу, – едва слышно прошептал Андрол. – Там дети, Логайн. Они убивают детей…

Логайн закрыл глаза.

* * *

Мэт скакал бок о бок с героями Рога. По всей видимости, то, что он однажды протрубил в Рог, наделяло его особым статусом в их среде. Они принимали его, обращались к нему, разговаривали с ним так, словно он был их знакомым. Они выглядели так героически – гордо сидящие в сёдлах, окружённые сияющим туманом в лучах забрезжившего рассвета.

В перерыве между схватками он наконец-то решился задать вопрос, который мучил его всё это время:

– Но ведь я… я же не один из вас? – спросил он Хенда Молотобойца. – Ну, ты понял – из героев, которые рождаются, потом умирают и… вообще, делают то, что делаете вы.

Здоровяк верхом на огромном гнедом коне, который размерами мог посоперничать с треклятой шончанской кабано-лошадью, рассмеялся:

– Я знал, что ты задашь этот вопрос, Игрок!

– Ну, значит, ты уже должен знать, что ответить, – Мэт почувствовал, что краснеет, с нетерпением ожидая этого ответа.

– Нет. Ты не один из нас, – ответил Хенд. – Не волнуйся. Хотя ты и сделал более чем достаточно, чтобы заслужить место среди нас, ты не был избран. Не знаю, почему.

– Может потому, что мне не по душе мысль вскакивать всякий раз, когда кто-то дунет в этот треклятый инструмент.

– Возможно! – улыбнулся Хенд и помчался галопом навстречу строю шаранских копий.

Мэт больше не управлял сражением. Если Свету угодно, он всё организовал достаточно удачно и прямого контроля больше не требовалось. Присоединившись к героям, он скакал через плато, сражаясь и вопя во всё горло.

Илэйн вернулась и сплотила свои войска. Мэт видел её знамя, созданное Единой Силой, которое реяло в небе над солдатами, и заметил скакавшую между рядами войск похожую на неё фигуру с сияющими, словно подсвеченными, волосами за спиной. Она сама казалась одной из растреклятых героев Рога.

Увидев шончанскую армию, идущую на север и уже подоспевшую на соединение с Илэйн, Мэт радостно вскрикнул и продолжил мчаться вдоль восточного склона Высот. Но вскоре ему пришлось остановиться, Типун как раз затоптал очередного троллока. Этот нарастающий гул… Посмотрев вниз, Мэт увидел сокрушительно быстрый мутный поток, который, заполняя прежнее русло, разделил армию троллоков надвое и смыл множество тварей.

Седовласый Рогош наблюдал за потоком, затем с уважением кивнул Мэту.

– Отлично исполнено, Игрок, – добавил он. Река разделила силы Тени.

Мэт вернулся в бой. Проносясь галопом через плато, он заметил, что шаранцы – то, что осталось от их армии – отступают через Врата. Мэт позволил им уйти.

Когда троллоки на высотах увидели, что шаранцы бегут, они запаниковали и их оборона затрещала. У окружённых и сметаемых по всем Высотам объединёнными армиями Мэта тварей не осталось иного выхода, кроме как бежать к длинному склону на юго-западе.

Это завершило полный разгром на Высотах. Шончанская армия соединилась с Илэйн, и союзники с удвоенной яростью навалились на троллоков. Они образовали вокруг тварей заслон и быстро наступали, не позволяя им вырваться. Троллоки гибли тысячами, и вся земля очень скоро превратилась в глубокую, окрашенную красным грязь.

Но схватка на шайнарском берегу по накалу не могла сравниться с боями на другой стороне реки. Коридор между Половскими Высотами и болотами был забит троллоками, пытающимися спастись от шончан, наступавших с дальнего западного конца прохода.

Отправленный первым в схватку с троллоками авангард состоял не из солдат, а из группы лопаров и управлявших ими морат’лопаров. Ростом вставший на задние лапы лопар не превышает троллока, но значительно превосходит его по массе. Лопары атаковали троллоков, поднимаясь на дыбы и разя их своими острыми как бритвы когтями. Ослабив сопротивление жертвы, лопар лапами хватал троллока за шею и откусывал голову. Это доставляло лопарам большое удовольствие.

Когда дальний край прохода оказался завален трупами троллоков до предела, лопаров отвели. Следом в эту бойню отправились стаи корлмов – больших бескрылых, покрытых перьями птиц с длинными изогнутыми клювами, созданными, чтобы кромсать плоть. Эти хищные создания легко перемахнули через горы трупов к продолжавшим сражаться троллокам, намереваясь урвать кусок мяса с их костей. Шончанским солдатам оставалось только держать строй пик, чтобы ни один троллок не ускользнул из прохода или с западного склона Высот. Атака хищников так напугала троллоков, что мало кому из них приходило в голову бежать навстречу шончан.

Охваченные ужасом троллоки, бежавшие по склону от преследующей их армии Мэта, вломились в ряды тех троллоков, которые отступали по проходу. Чудовища лезли друг на друга и дрались за возможность оказаться сверху, где у них был шанс продолжить дышать чуть дольше остальных.

Талманес с Алудрой установили драконов вдоль прохода и сосредоточили огонь по шевелящейся массе перепуганных троллоков.

Всё закончилось очень скоро. Число живых тварей быстро сократилось от многих тысяч до сотен. Оставшиеся, увидев, что с трёх сторон их поджидает смерть, бежали в болота, где многие утонули в трясине. Их смерть была менее жестокой, но не менее ужасной. Остальных, бредущих через топкие болота навстречу сладкому запаху свободы, ждал более милосердный конец – от стрел, копий и арбалетных болтов.

* * *

Мэт опустил окровавленный ашандарей. Он оглядел небо. Где-то там, вверху, было скрыто солнце. Он не знал, как долго скакал с героями Рога.

Нужно будет поблагодарить Туон за возвращение. Однако Мэт не станет отправляться на её поиски немедленно. Он чувствовал, что Туон тут же заставит его выполнять обязанности принца, в чём бы они ни заключались.

Вот только… внутри он ощущал какое-то странное тянущее чувство, которое становилось всё сильнее.

«Кровь и проклятый пепел, Ранд, – подумал Мэт. – Я же выполнил свою часть. Справляйся со своей сам». Но вспомнил слова Амаресу: «Каждым своим вздохом ты обязан ему, Игрок».

Но разве Мэт не был хорошим другом, когда Ранд в нём нуждался? По большей части? Кровь и пепел, ну нельзя же ждать, что человек не будет волноваться… и, возможно, держаться чуточку подальше… если он имеет дело с безумцем. Верно?

– Ястребиное Крыло! – выкрикнул Мэт, направляясь к нему. – Битва, – спросил он, переводя дыхание, – она ведь закончена, верно?

– Здесь сшито прочно, Игрок, – величественно восседая на своём коне, ответил Ястребиное Крыло. – Ах… Чего бы я только ни отдал за возможность встретиться с тобой на поле битвы. Могла бы выйти славная потасовка.

– Прекрасно. Замечательно. Я не имел в виду эту битву. Я говорил про Последнюю Битву. Она ведь закончилась, верно?

– Ты задаёшь этот вопрос, стоя на дрожащей от страха земле под укрытым тенью небом? А что подсказывает твоя душа, Игрок?

В голове Мэта продолжали перекатываться игральные кости.

– Моя душа подсказывает, что я болван, – прорычал Мэт. – Болван и растреклятое чучело для отработки ударов, которое стоит и ждёт, когда его начнут мутузить. – Он повернулся на север. – Мне нужно отправляться к Ранду. Ястребиное Крыло, не смог бы ты оказать мне услугу?

– Проси, Трубивший в Рог.

– Ты знаешь шончан?

– Я… знаю о них.

– Думаю, их Императрица очень хотела бы с тобой познакомиться, – сказал Мэт, пуская лошадь в галоп. – Я был бы признателен, если бы ты с нею поговорил. И если вы встретитесь, упомяни как-то невзначай, что это я тебя послал.

* * *

– ДУМАЕШЬ, Я ОТСТУПЛЮСЬ? – спросил Тёмный.

Ранд так и не смог до конца постичь, что за сущность произнесла эти слова. Даже возможность охватить взглядом всю вселенную целиком не позволяла ему понять суть Зла.

– Я И НЕ ОЖИДАЛ, ЧТО ТЫ ОТСТУПИШЬ, – ответил Ранд. – ДУМАЮ, ТЫ ПРОСТО НЕ СПОСОБЕН НА ЭТО. Я БЫ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ТЫ СУМЕЛ ПОНЯТЬ, ОСОЗНАТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ ПОСТОЯННО ТЕРПИШЬ ПОРАЖЕНИЕ.

На поле боя под ними падали троллоки, разбитые юным игроком из Двуречья. Тень не должна была проиграть. Это было абсолютно невозможно. Троллоки были сильнее.

Однако троллоки сражались лишь, если их погоняли Мурддраалы. Троллоки не станут драться с более сильным противником, точно так же как лиса не будет пытаться убить льва.

В этом заключался основной закон мира хищников: пожирай тех, кто слабее тебя, беги от тех, кто сильнее.

Тёмный кипел от ярости, которую Ранд ощущал в этом месте как нечто осязаемое.

– НЕ СТОИТ ТАК УДИВЛЯТЬСЯ, – продолжил Ранд. – РАЗВЕ ТЫ ХОТЬ РАЗ ПРОБУДИЛ ЧТО-ЛИБО ЛУЧШЕЕ В ЧЕЛОВЕКЕ? ТЫ НА ЭТО НЕ СПОСОБЕН. ЭТО ВНЕ ПРЕДЕЛОВ ТВОИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ, ШАЙИ’ТАН. ТВОИ ПРИСПЕШНИКИ НИКОГДА НЕ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ, ЕСЛИ НАДЕЖДЫ НЕТ. ОНИ НИКОГДА НЕ СТАНУТ СТОЯТЬ НАСМЕРТЬ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ТАК НАДО. ТЕБЯ ПОБЕДИЛА НЕ СИЛА, А ДОБЛЕСТЬ.

– Я ВСЁ УНИЧТОЖУ! Я ВСЁ РАЗРУШУ И СОЖГУ! Я ПРИНЕСУ ВСЕМ ТЬМУ, И СМЕРТЬ СТАНЕТ ВЕСТНИКОМ МОЕГО ПОЯВЛЕНИЯ! А ТЫ, МОЙ СОПЕРНИК… ДРУГИЕ СМОГУТ СПАСТИСЬ, НО ТЫ УМРЁШЬ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЗНАЛ ЭТО.

– О, Я ЗНАЮ, ШАЙИ’ТАН, – тихо сказал Ранд. – И Я ПРИНЯЛ ЭТО, ВЕДЬ СМЕРТЬ ЕСТЬ – И ВСЕГДА БЫЛА – ЛЕГЧЕ ПЁРЫШКА. СМЕРТЬ НАСТУПАЕТ В ОДИН УДАР СЕРДЦА, И ОЩУТИМА НЕ БОЛЕЕ, ЧЕМ МЕРЦАНИЕ СВЕТА. У НЕЁ НЕТ ВЕСА, НЕТ ТЕЛА…

Повышая голос, Ранд вышел вперёд:

– СМЕРТЬ НЕ СМОЖЕТ УДЕРЖАТЬ МЕНЯ, ОНА НЕ СМОЖЕТ УПРАВЛЯТЬ МНОЮ. И УЖ ЕСЛИ ЗАШЛА ОБ ЭТОМ РЕЧЬ, ОТЕЦ ЛЖИ, КОГДА ТЫ ВДОХНОВЛЯЛ ЛЮДЕЙ ОТДАТЬ ЗА ТЕБЯ СВОЮ ЖИЗНЬ? НЕ РАДИ ОБЕЩАНИЙ, КОТОРЫЕ ТЫ РАЗДАЁШЬ, НЕ РАДИ БОГАТСТВ, КОТОРЫХ ОНИ ЖАЖДУТ, ИЛИ ПОСТОВ, КОТОРЫЕ СТРЕМЯТСЯ ЗАНЯТЬ, А РАДИ ТЕБЯ? СЛУЧАЛОСЬ ЛИ КОГДА-ЛИБО ТАКОЕ?

Темнота умолкла.

– ДАВАЙ, ПОДАРИ МНЕ МОЮ СМЕРТЬ, ШАИ’ТАН, – прорычал Ранд, бросаясь в темноту. – ПОТОМУ ЧТО Я ПРИНЁС ТЕБЕ ТВОЮ!

* * *

Авиенда шлёпнулась на каменистую площадку, находившуюся намного выше долины Такан’дар. Она попыталась встать, но искалеченные ступни и ноги не смогли выдержать её веса. Когда она упала на камни, копьё света исчезло из её рук. По ногам поднималась боль, словно их сунули в топку.

Тяжело дыша и держась за бок, Грендаль попятилась. Авиенда немедленно попыталась атаковать плетением огня, но Грендаль мгновенно разрезала его собственным плетением.

– Ты! – выкрикнула Грендаль. – Червяк! Мерзкая девчонка! – Женщина, несмотря на рану, оставалась сильна.

Авиенда нуждалась в помощи. От Эмис, Кадсуане, кого-то ещё. В отчаянии цепляясь за Единую Силу, несмотря на невыносимую боль, она начала сплетать Врата, ведущие обратно. Это было не очень далеко, поэтому не было нужды хорошо знать местность.

Грендаль позволила закончить это плетение, между её пальцев текла кровь. Пока Авиенда занималась Вратами, Грендаль сплела тонкую прядь Воздуха и как тампоном заткнула ею рану. Затем она протянула окровавленные пальцы в сторону девушки:

– Пытаешься сбежать?

Она начала сплетать щит.

В отчаянии, теряя силы, Авиенда завязала своё плетение, оставив Врата открытыми.

«Прошу, Эмис, заметь их!» – думала она, отражая щит Грендаль.

Ей едва это удалось – она слишком ослабла. Во время схватки Грендаль использовала чужую силу, а Авиенда свою. В нынешнем состоянии, даже с учётом ангриала, она не могла тягаться с Грендаль.

Отрёкшаяся с трудом выпрямилась, боль исказила её лицо. Авиенда плюнула ей в ноги и поползла, оставляя за собой кровавый след.

Никто не пришёл через Врата. Неужели она открыла их не туда, куда нужно?

Добравшись до обрыва, она бросила взгляд вниз, на идущий в долине Такан’дар бой. Стоит ей двинуться чуть дальше, и она упадёт. «Лучше так, чем стать ещё одной её игрушкой».

Захлестнувшиеся вокруг ног Авиенды потоки Воздуха дёрнули её назад. Вскрикнув сквозь сжатые зубы, она перевернулась. Ноги были похожи на окровавленные ошмётки. Её окатила волна боли, в глазах потемнело. Она отчаянно попыталась дотянуться до Единой Силы.

Грендаль держала её, но она сама ослабла и хрипела, затем, охнув, согнулась. Заткнувшее рану Плетение оставалось на месте, но лицо женщины побледнело. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Открытые совсем рядом врата манили Авиенду, даря надежду на спасение, но они с таким же успехом могли находиться и в миле от неё. Мысли путались, ноги жгло огнём, Авиенда потянулась за ножом.

Но тот выпал из её дрожащих пальцев. Она слишком ослабла, чтобы его удержать.

Глава 44
ДВА МАСТЕРА

Перрина разбудил шорох. Он осторожно приоткрыл глаза и обнаружил, что находится в тёмной комнате.

«Это дворец Берелейн», – припомнил он. Шум прибоя снаружи стал тише, а крики чаек смолкли. Вдали грохотал гром.

Который час? Пахло утром, но снаружи оставалось темно. Он с трудом различил тёмный силуэт человека, двигавшегося к нему через комнату. Он было насторожился, но учуял знакомый запах.

– Чиад? – спросил он усаживаясь.

Айилка не вздрогнула, хотя, судя по тому как она замерла, Перрин был уверен, что застал её врасплох.

– Мне не следует здесь находиться, – прошептала она. – Я рискую своей честью, балансируя на грани дозволенного.

– Это Последняя Битва, Чиад, – ответил Перрин. – Можно выйти за некоторые рамки… если, конечно, мы ещё не победили.

– Битва в Меррилоре выиграна, но более важное сражение в Такан’даре по-прежнему продолжается.

– Мне нужно вернуться к делам, – сказал Перрин. На нём было только исподнее, но его это не беспокоило. Айилку вроде Чиад ничем не смутить. Он откинул одеяло.

К сожалению, прежняя пожирающая его изнутри усталость не прошла, лишь немного утихла.

– И ты даже не скажешь, что я должен оставаться в постели? – спросил он, устало разыскивая рубашку и штаны. Они оказались сложены у изножья кровати рядом с его молотом. Чтобы до них дотянуться, ему пришлось опереться на матрас. – Что я не могу сражаться в подобном состоянии? Мне кажется, каждая знакомая мне женщина считает своим долгом сказать нечто подобное.

– Я убедилась, – сухо ответила Чиад, – что, когда указываешь мужчинам на их глупость, они только поступают ещё глупее. А кроме того, я – гай’шайн. Это не моё дело.

Он посмотрел на неё, и хотя в темноте не мог видеть залившую лицо девушки краску, учуял её смущение. Её поведение не очень-то пристало гай’шайн.

– Ранду следовало просто освободить вас от всех клятв.

– Он над этим не властен, – резко ответила она.

– Какой прок от чести, если Тёмный победит в Последней Битве? – отрезал Перрин, натягивая штаны.

– Честь – это всё, – тихо ответила Чиад. – Она стоит того, чтобы за неё умереть, и во имя неё стоит рискнуть даже судьбой целого мира. Лучше нам всем потерпеть поражение, чем лишиться чести.

Ну, положим, есть вещи, о которых он и сам мог сказать нечто подобное. Конечно, для этого совсем не обязательно напяливать на себя эти дурацкие белые балахоны, но, даже если бы на кону стояла судьба всего мира, он никогда не совершил бы кое-чего из того, что делали Белоплащники. И Перрин не стал ей возражать.

– Так зачем ты пришла? – спросил он, натягивая рубаху.

– Гаул, – ответила Чиад. – С ним…

– О, Свет! – воскликнул Перрин. – Нужно было сразу рассказать тебе. Чиад, у меня в последнее время вместо мозгов куча железных опилок. Когда мы расстались, с ним всё было в порядке. Он остался в Мире Снов, а там, время движется медленнее. По его ощущениям он там пробыл где-то около часа, но мне нужно к нему вернуться.

– В таком-то состоянии? – спросила она, забыв о том, что обещала не указывать ему на это.

– Нет, – ответил Перрин, садясь на кровать. – В последний раз я едва не свернул себе шею. Мне нужно, чтобы Айз Седай сняла мою усталость.

– Подобные вещи опасны, – заметила Чиад.

– Опаснее, чем позволить Ранду умереть? – спросил Перрин. – Или опаснее того, что Гаул останется в Мире Снов в одиночку, без союзника, защищать Кар’а’карна?

– А таких как он вообще нельзя оставлять без присмотра, иначе он способен пораниться о собственное копьё, – сказала Чиад.

– Я не это имел…

– Тише, Перрин Айбара. Я постараюсь, – и она исчезла, тихо прошелестев одеждой.

Перрин улёгся на кровать и потёр глаза ладонями. В этот раз, сражаясь с Губителем, он был куда увереннее в себе и всё равно не преуспел. Он стиснул зубы, надеясь, что Чиад скоро вернётся.

Какое-то движение в коридоре. Он насторожился снова приподнимаясь.

В дверях возникла массивная фигура, затем вошедший снял экран со своей лампы. Мастер Лухан был скроен наподобие наковальни – с небольшим, но сильным торсом и мощными руками. На памяти Перрина у него было куда меньше седины в волосах. Мастер Лухан постарел, но не ослабел. И Перрин сомневался, что подобное, вообще, когда-либо может случиться.

– Лорд Златоокий? – обратился мастер Лухан.

– Ради Света, – откликнулся Перрин. – Мастер Лухан, уж вы-то могли бы звать меня просто Перрином, или даже «тот мой никудышный ученик».

– Ну что ты, – произнёс мастер Лухан, проходя вглубь комнаты. – Не верю, что мог тебя так называть. Ну, может быть, разок.

– В тот раз, когда я сломал новенькое лезвие косы мастера ал’Мура, – улыбнувшись, ответил Перрин. – Я-то был уверен, что смогу сделать её как положено.

Мастер Лухан тихо рассмеялся. Он остановился рядом с молотом, который до сих пор лежал на столике у изножья, и провёл по нему пальцами.

– Ты стал настоящим мастером, – проговорил он, усаживаясь на табурет у кровати. – И, как один мастер другому, я скажу тебе, что впечатлён. Не думаю, что когда-нибудь мне удастся сделать нечто столь прекрасное, как этот молот.

– Вы выковали топор.

– Это так, – ответил он. – Но в нём не было красоты. Это было лишь орудие убийства.

– Иногда убийство необходимо.

– Верно, но в убийстве никогда не будет красоты. Никогда.

Перрин кивнул:

– Спасибо. За то, что нашли меня и принесли сюда. Что спасли мне жизнь.

– Это было в моих же интересах, сынок! – ответил мастер Лухан. – Если нам и суждено выбраться из всего этого, то благодаря вам, парни, попомните мои слова. – Он покачал головой, словно сам не мог в это поверить. Был, по крайней мере, один человек, помнивший всех троих юнцами, которым – а Мэту так уж точно – редко удавалось избегать неприятностей.

«Если честно, – подумал Перрин, – я уверен, что Мэт и сейчас почти постоянно по уши в неприятностях». По крайней мере, в этот момент он не сражался, а, судя по изображению, созданному цветным водоворотом, разговаривал с какими-то шончан.

– Чиад сказала, битва на поле Меррилора закончилась? – спросил Перрин.

– Верно, – ответил мастер Лухан. – Я вынес оттуда несколько наших раненых. Мне скоро возвращаться к Тэму с Абеллом, но я хотел сперва проведать тебя.

Перрин кивнул. Это тянущее чувство внутри него… Сейчас, по крайней мере, оно ощущалось сильнее, чем когда либо прежде. Он был нужен Ранду. Война ещё не окончена. Далеко не окончена.

– Мастер Лухан, – вздохнув, произнёс Перрин. – Я совершил ошибку.

– Ошибку?

– Я загнал себя, – ответил Перрин. – Слишком много на себя взвалил. – Он ударил кулаком об угол прикроватного столбика. – Я должен был это предвидеть, мастер Лухан. Так бывало всегда. Если я работал слишком усердно, то на следующий день пользы от меня не было.

– О чём ты, парень? – произнёс мастер Лухан, подавшись вперёд. – Меня больше волнует, что следующего дня вообще может не быть.

Перрин взглянул на него, нахмурившись.

– Если когда-то и нужно выжать из себя всё, то именно сейчас, – продолжил мастер Лухан. – Мы выиграли один бой, но если Дракон Возрождённый не выиграет свой… Свет, я вовсе не думаю, что ты в чём-то ошибся. Это наш последний шанс у горна. Этим утром настало время сдавать большой заказ. Сегодня нужно просто продолжать работать, пока дело не будет сделано.

– Но что, если я свалюсь…

– Значит, ты отдал себя всего.

– Я могу потерпеть неудачу, потому что растратил все силы.

– По крайней мере, тогда причиной твоей неудачи не станет то, что ты берёг себя. Знаю, звучит скверно, и, возможно, я ошибаюсь. Но… как бы это сказать? Всё, о чём ты говоришь, верно в обычное время. Но сейчас не обычное время. Во имя Света, далеко не обычное.

Мастер Лухан взял его за руку:

– Возможно, ты представляешь себя человеком порывистым, но я считаю тебя другим. Пожалуй, я вижу в тебе человека, который научился контролировать себя. Я видел, как бережно ты держишь чашку в руке, словно боишься её раздавить. Я видел, с какой осторожностью ты пожимаешь руки, стараясь не стискивать слишком сильно. Я видел как аккуратно и предусмотрительно ты двигаешься, стараясь никого не толкнуть и ничего не опрокинуть.

Хорошо, что ты этому научился, сынок. Тебе нужен был контроль. Но ещё я вижу в тебе мальчика, ставшего мужчиной, который не знает, как преодолеть эти барьеры. Который боится того, что может произойти, если он немного ослабит контроль. Я понимаю, ты делаешь это из опасения нанести вред людям. Но Перрин… пора перестать сдерживаться.

– Я больше не сдерживаюсь, мастер Лухан, – возразил Перрин. – Честное слово.

– Вот значит как? Ну, возможно ты прав, – мастер Лухан внезапно смутился, о чём поведал его запах. – Что это я? Говорю так, будто имею на это право. Прости, Перрин, но я не твой отец.

– Нет, – согласился Перрин, когда мастер Лухан встал, собираясь уйти. – У меня больше нет отца.

Мастер Лухан посмотрел не него с болью во взгляде:

– Вот что натворили эти троллоки.

– Мою семью убили не троллоки, – тихо ответил Перрин. – Это сделал Падан Фейн.

– Что? Ты в этом уверен?

– Один из Белоплащников рассказал мне об этом, – ответил Перрин. – Он не лгал.

– Тогда, что ж, – сказал мастер Лухан. – Фейн… он до сих пор где-то бродит, верно?

– Да, – согласился Перрин. – И он ненавидит Ранда. И есть ещё один человек. Лорд Люк. Помните его? Ему приказали убить Ранда. Думаю… Думаю, они оба попытаются до него добраться, прежде чем всё закончится.

– Значит, тебе нужно позаботиться, чтобы у них ничего не вышло, верно?

Перрин улыбнулся и повернулся на звук шагов, донёсшийся из коридора. Мгновением позже вошла Чиад, и он почувствовал её досаду от того, что он услышал, как она двигается. Следом вошла Байн – ещё одна фигура, облачённая в белое. А за ними…

Масури. Одна из тех Айз Седай, к кому он сам ни за что бы не обратился. Перрин почувствовал, как сжались его губы.

– Я тебе не нравлюсь, – произнесла Масури. – Мне это известно.

– Я никогда ничего подобного не говорил, – откликнулся Перрин. – Ты очень помогла мне во время наших странствий.

– И всё же, ты мне не доверяешь, но сейчас это не важно. Ты хочешь восстановить силы, и, возможно, я единственная, кто изъявляет желание тебе помочь. Хранительницы Мудрости вместе с Жёлтыми просто отшлёпают тебя как несмышлёное дитя за твоё желание уйти.

– Я знаю, – сказал Перрин, садясь на кровать. Он колебался. – Мне нужно знать, почему ты встречалась с Масимой за моей спиной.

– Я пришла сюда для того, чтобы выполнить просьбу, – ответила Масури, которую, судя по её запаху, развеселил этот вопрос, – а ты заявляешь, что не позволишь оказать тебе услугу, пока я не отвечу на вопросы?

– Так почему ты это делала, Масури? – сказал Перрин. – Выкладывай.

– Я собиралась его использовать, – ответила стройная Айз Седай.

– Использовать его?

– Иметь возможность влиять на того, кто называет себя Пророком лорда Дракона, могло оказаться полезным, – её запах выдал смятение. – Это было ещё до того, лорд Айбара, как я лучше узнала тебя. Как все мы тебя узнали.

Перрин хмыкнул.

– Я сделала глупость, – продолжила Масури. – Это ты хотел услышать? Я была глупа, но с тех пор многому научилась.

Перрин взглянул на неё, вздохнул и протянул руку. Ответ был в духе Айз Седай, хотя и наиболее откровенный из всех, что ему доводилось слышать.

– Приступай, – произнёс он. – И спасибо за помощь.

Она взяла его руку. Он почувствовал, как его усталость проходит, отступает, словно старое одеяло запихивают в крохотный ящик. Перрин почувствовал прилив сил. Почувствовал, как они возвращаются к нему, и энергично вскочил на ноги.

Масури тяжело опустилась на его кровать. Перрин сжал кулак. Он чувствовал, что ему по силам справиться с кем угодно, даже с самим Тёмным.

– Чувствую себя прекрасно.

– Говорят, мне нет равных именно в этом плетении, – сказала Масури. – Но будь осторожен, это…

– Да-да, – перебил Перрин. – Я знаю. Тело всё равно устало. Я просто этого не чувствую. – И сосредоточившись, он понял, что это не совсем так. Он чувствовал усталость: она, словно затаившаяся в норе змея, выжидала своего часа. Придёт время, и она поглотит его вновь.

Это означало, что прежде ему нужно справиться со своим делом. Он глубоко вздохнул и призвал свой молот. Он не шевельнулся.

«Всё верно, – подумал Перрин. – Мы же в реальном мире, а не в волчьем сне». Он подошёл и вложил молот в петлю на поясе – это был новый пояс, специально сшитый для более увесистого молота. Перрин повернулся к стоявшей у дверей Чиад и одновременно почуял Байн, которая ждала снаружи.

– Я его найду, – пообещал Перрин. – Если он ранен, я доставлю его сюда.

– Выполни обещание, – ответила Чиад. – Но нас ты здесь уже не найдёшь.

– Вы собираетесь в Меррилор? – удивился Перрин.

Чиад ответила:

– Кому-то нужно доставлять раненых для Исцеления. В прошлом гай’шайн не занимались ничем подобным, но, вероятно, сейчас это возможно.