Текст книги "Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 72 страниц)

Придётся подойти к делу очень деликатно, поэтому она не хотела начинать до появления Совета Башни. Эгвейн не могла обвинить Брина, но и не могла оставить без внимания слова Мэта. Может, он прохвост и шут, но она ему доверяла. Да поможет ей Свет, но это так. Она бы доверила ему даже собственную жизнь. А на поле боя действительно творилось что-то странное.

Восседающие собрались относительно быстро. Они отвечали за обеспечение нужд фронта и собирались каждый вечер, чтобы выслушать рапорты и тактические разъяснения от Брина и его командиров. Брина, кажется, не удивил их приход, он был занят своей работой.

Многие входящие женщины бросали в сторону Эгвейн вопросительные взгляды. Она кивала в ответ, пытаясь вложить в этот жест весь авторитет Престола Амерлин.

Наконец, когда собралось достаточное число членов Совета, Эгвейн решила, что пора приступать. Время было дорого. Ей было необходимо либо раз и навсегда сбросить со счетов обвинения Мэта, либо принять меры в соответствии с ними.

– Генерал Брин, – произнесла Эгвейн. – С вами всё в порядке? Нам пришлось потрудиться, разыскивая вас.

Он поднял голову и моргнул. У него были покрасневшие глаза.

– Мать, – произнёс он и кивнул Восседающим. – Я устал, но, наверное, не больше вашего. Я всё время был на поле боя, стараясь учесть все детали. Вы знаете, как это бывает.

В шатёр быстро вошёл Гавин.

– Эгвейн, – обратился он с побледневшим лицом. – У нас проблемы.

– Что случилось?

– Я… – он сделал глубокий вдох. – Генерал Башир выступил против Илэйн. Свет! Он – Приспешник Тёмного. Если бы на подмогу не прибыли Аша’маны, битва была бы проиграна.

– Что-что? – переспросил Брин, отрываясь от карт. – Башир? Приспешник Тёмного?

– Да.

– Невозможно, – сказал Брин. – Он много месяцев сопровождал лорда Дракона. Я не очень хорошо с ним знаком, но… Приспешник Тёмного? Не может быть.

– И в самом деле, довольно безосновательно предполагать, что… – произнесла Саэрин.

– Если хотите, можете сами поговорить с королевой, – гордо выпрямляясь, ответил Гавин. – Я услышал это из её собственных уст.

В шатре стало тихо. Восседающие встревоженно переглядывались между собой.

– Генерал, – обратилась Эгвейн к Брину. – как так вышло, что вы отправили к южным холмам сразу два подразделения кавалерии для защиты нас от троллоков и тем самым не только послали их прямо в ловушку, но и оставили наш левый фланг незащищённым?

– Как вышло? – переспросил Брин. – Было очевидно, что вас скоро сомнут. Это было видно даже слепому. Да, я снял охрану с левого фланга, но выдвинул на эту позицию иллианцев из резерва. Когда я увидел, что кавалерия шаранцев разделилась, чтобы атаковать отряд Уно с правого фланга, я отправил иллианцев на перехват. На тот момент это было верное решение. Откуда мне было знать, что шаранцев окажется так много? – он повысил голос, сорвавшись на крик, но спохватился. Его руки задрожали. – Я совершил ошибку, Мать. Я не идеален.

– Это было больше, чем просто ошибка, – сказала Файзелле. – Я только что разговаривала с Уно и прочими выжившими в той мясорубке. Он утверждает, что почуял ловушку, едва направился со своими людьми на помощь сёстрам, но вы обещали ему помощь.

– Я же сказал вам, что отправил подкрепление. Просто я не ожидал, что шаранцы направят туда такие большие силы. Кроме того, у меня всё было под контролем. Я вызвал кавалерийский легион Шончан для усиления наших войск. Предполагалось, что этих шаранцев они возьмут на себя. Я определил им позицию за рекой. И не думал, что они так опоздают!

– Да, – жёстко произнесла Эгвейн. – Эти люди – несколько тысяч людей – были раздавлены между шаранцами и троллоками без надежды на спасение. Ты потерял их, потерял без пользы.

– Мне нужно было вызволить Айз Седай! – ответил Брин. – Они наш самый ценный ресурс. Прошу прощения, Мать, но именно вы мне об этом и говорили.

– Айз Седай могли подождать, – ответила Саэрин. – Я была там. Да нам нужно было выбираться – на нас напирали – но мы держались и могли продержаться дольше.

– Вы обрекли на смерть несколько тысяч хороших людей, генерал Брин. И знаете, что хуже всего? В этом не было необходимости. Вы оставили всех призванных вами Шончан – тех самых, которые в итоге спасли положение – по эту стороны брода, в ожидании вашего приказа вступить в бой. Но приказа они так и не получили. Верно, генерал? Вы забыли о них так же, как забыли о собственной кавалерии.

– Но ведь я отдал приказ атаковать. Они всё же вступили в бой, не так ли? Я отправил посыльного. Я… я…

– Нет. Если бы не Мэт Коутон, генерал, они до сих пор топтались бы на другом берегу! – Эгвейн отвернулась от него.

– Эгвейн, – произнёс Гавин, взяв её за руку. – Что ты такое говоришь? Только из-за того, что…

Брин поднёс руку к голове. Затем осел, словно все силы разом оставили его.

– Не знаю, что со мной не так, – прошептал он глухим голосом. – Я продолжаю совершать ошибки, Мать. Каждый раз повторяю себе, что нет ничего непоправимого. А потом совершаю очередную ошибку, на исправление которой требуется ещё больше усилий

– Ты просто устал, – с болью в голосе произнёс Гавин, глядя на него. – Мы все…

– Нет, – тихо ответил Брин. – Нет. Это больше чем усталость. Я уставал и раньше. А это… словно все мои таланты вдруг оставили меня. Я отдаю приказы, а потом вижу в них изъяны, недочёты. Я…

– Принуждение, – холодея, произнесла Эгвейн. – Ты под воздействием Принуждения. Они нанесли удар по нашим великим полководцам.

Несколько женщин в помещении обняли Источник.

– Как подобное возможно? – возразил Гавин. – Эгвейн, у нас по всему лагерю сёстры следят, не направляет ли кто Силу!

– Не знаю, как это произошло, – ответила Эгвейн. – Возможно, это случилось пару месяцев назад, ещё до того, как началась битва. – Она повернулась к Восседающим. – Я выношу на рассмотрение Совета предложение освободить Гарета Брина от командования нашими армиями. Решение за вами, Восседающие.

– Свет, – произнесла Юкири. – Мы… О, Свет!

– Это нужно сделать, – согласилась Дозин. – Какой умный ход – уничтожить наши армии, не позволив нам даже заметить расставленную ловушку. Нам следовало догадаться… Наших полководцев следовало защищать лучше.

– Свет! – сказала Файзелле. – Нужно сообщить лорду Мандрагорану и в Такан’дар! Всё это может происходить и с ними – вдруг это попытка обрушить все четыре фронта одновременной скоординированной атакой?

– Я прослежу за этим, – заявила Саэрин, направляясь к выходу. – А пока я согласна с предложением Матери. Брин должен быть отстранён.

Одна за другой согласились и остальные. Это не было официальным голосованием Совета Башни, но всё равно годилось. Брин сел за стол. Бедняга. Он, без сомнения, был потрясён и взволнован.

Внезапно он улыбнулся.

– Генерал? – не поняла Эгвейн.

– Благодарю, – ответил Брин, выглядевший успокоенным.

– За что?

– Я боялся, Мать, что схожу с ума. У меня перед глазами стояло всё, что я натворил. Я отправил тысячи людей на смерть… но это был не я. Это был не я.

– Эгвейн, – произнёс Гавин. Ему хорошо удавалось скрывать свою боль. – Армия. Если Брина принудили завести наши войска в ловушку, то нам немедленно нужно поменять всё командование.

– Позовите моих командиров, – произнёс Брин. – Я передам командование им.

– А если они тоже под контролем врага? – спросила Дозин.

– Согласна, – произнесла Эгвейн. – Тут чувствуется рука кого-то из Отрёкшихся, возможно, Могидин. Лорд Брин, ей известно, что ваши командиры займут ваше место, если вы падёте в бою. Их военные таланты могли оказаться под таким же воздействием, как и ваши.

Дозин покачала головой:

– Кому же мы сможем доверять? Любой, кого мы поставим во главе армии, будь то треклятый мужчина или женщина, может оказаться под Принуждением.

– Мы можем возглавить войска сами, – предложила Файзелле. – К Айз Седай, которая всегда почувствует способную направлять женщину или её плетения, подобраться куда сложнее, чем к неспособному направлять мужчине. У нас больше шансов оставаться свободными от Принуждения.

– Но кто из нас знает что-нибудь о военной тактике? – спросила Феране. – Я считаю себя достаточно сведущей, чтобы оценить план боя, но составить его самой?

– Уж лучше мы, чем кто-нибудь, кто может попасть под влияние Тени, – возразила Файзелле.

– Нет, – ответила Эгвейн, тяжело поднимаясь, опёршись на руку Гавина.

– Кто тогда? – спросил он.

Эгвейн стиснула зубы. Кто? Ей был известен лишь один человек, который, как она могла быть уверена, не находится под Принуждением – по крайней мере, не под Принуждением, наложенным Могидин. Тот, кто был одинаково невосприимчив к воздействию саидар и саидин.

– Нам придётся передать командование над армией Мэтриму Коутону, – произнесла она. – И да хранит нас Свет.

Глава 32
ЖЁЛТЫЙ ЦВЕТОЧНЫЙ ПАУК

Сквозь проём в полу, который специально для Мэта удерживала открытым дамани, поле битвы было видно как на ладони.

Мэт потёр подбородок; ощущение новизны не покидало его, хотя подобными проёмами он пользовался уже около часа, пытаясь выбраться из ловушки, в которую Брин загнал армию Эгвейн. Пришлось на оба фланга обороняющейся у реки армии отправить подкрепление из нескольких знамён шончанской кавалерии, а также увеличить число дамани для противодействия направляющим шаранцам и сдерживания напирающих троллоков.

И всё равно эта дыра не заменяла личного присутствия на поле боя. Возможно, ему следовало бы совершить ещё один небольшой вояж на поле боя. Он оглянулся на Туон, сидевшую на массивном троне высотой в десять футов у стены командного здания. Она взглянула на него и прищурилась так, будто прочла его мысли.

«Она – Айз Седай, – сказал себе Мэт. – О, пусть она не может направлять, потому что пока не позволяет себе научиться этому. Но всё равно, она одна из их растреклятого племени. И я на ней женат».

И тем не менее, она была невероятна. Мэт ощущал трепет всякий раз, когда слышал, как Туон отдаёт распоряжения. Она делала это настолько непринуждённо, что Илэйн с Найнив могли бы у неё поучиться. На этом троне Туон смотрелась очень привлекательно. Мэт позволил себе полюбоваться ею подольше, заслужив в ответ хмурый взгляд, что было абсолютно несправедливо. Если человеку нельзя любоваться женой, то кем тогда можно?

Пришлось вернуться к изучению поля боя.

– Отличная штука, – сказал он, наклоняясь, чтобы просунуть руку в отверстие. Оно находилось очень высоко над землёй. Если упасть отсюда, успеешь пропеть три куплета «Не для меня её лодыжки», прежде чем разобьёшься в лепёшку. А может и для ещё одного припева место останется.

– Это она выучила, наблюдая за плетениями Айз Седай, – объяснила сул’дам, имея в виду свою новую дамани. Произнося слова «Айз Седай», сул’дам по имени Катрона едва не поперхнулась. Мэт не мог её за это винить. Эти слова, должно быть, тяжело даются.

Мэт старался не слишком пялиться на эту дамани, на покрывающие её щёки татуировки в виде цветущих ветвей, протянувшихся сзади от шеи и, будто ладони, обхвативших её лицо. Это он её пленил. Но так ведь лучше, чем оставлять её сражаться на стороне Тени, верно?

«Кровь и проклятый пепел, – подумал он про себя. – Хорошо же ты, Мэтрим Коутон, убеждаешь Туон отказаться от использования дамани. Сам захватил одну в плен».

Поразительно, насколько быстро шаранка смирилась со своим пленением. Все cул’дам это отметили. Краткий миг сопротивления, а потом полная покорность. Они думали, что новенькую дамани придётся обучать должному поведению несколько месяцев, однако у этой женщины на привыкание ушло всего несколько часов. Катрона едва не светилась от гордости, словно такое поведение шаранской пленницы было её личной заслугой.

Эта дыра действительно впечатляла. Мэт стоял прямо на краю и сверху глядел на мир, пересчитывая знамёна и подразделения, делая мысленные отметки. Интересно, что смог бы сделать Классен Байор, обладай он чем-то подобным? Может и битва у Колесара пошла бы иначе. Уж точно он ни за что бы не потерял кавалерию в болоте.

Армия Мэта продолжала сдерживать напор Тени на восточной границе Кандора, но он был недоволен сложившейся ситуацией. Расставленная Брином ловушка была очень хитроумной. Её было столь же трудно разглядеть, как жёлтого цветочного паука, сидящего на лепестке. Мэт просто о ней догадался. Нужно быть настоящим военным гением, чтобы поставить армию в столь тяжёлое положение, ничем этого не выдав. Подобное не происходит случайно.

Мэт потерял столько людей, что даже не хотелось считать. Его солдат прижали к реке, а Демандред, несмотря на свои нескончаемые яростные попытки вызвать Возрождённого Дракона на поединок, непрерывно испытывал оборону Мэта на прочность, пытаясь отыскать в ней слабое место: то отправлял в рейд тяжёлую кавалерию на один фланг, то посылал на другой в атаку шаранских лучников и троллоков. Поэтому Мэту постоянно приходилось держать ухо востро, пытаясь вовремя парировать действия вражеского полководца.

Скоро настанет ночь. Отступит ли армия Тени? Троллоки могут сражаться и в темноте, но шаранцы, скорее всего, не смогут. Мэт отдал новую серию приказаний, отправив для их доставки гонцов галопом через врата. Казалось, его войска там, внизу, отреагировали на приказ всего через мгновение.

– Как быстро, – произнёс Мэт.

– Это изменит весь мир, – произнёс генерал Галган. – Посыльные могут тут же доставлять ответ, а командующие могут наблюдать за битвой и одновременно планировать.

Мэт хмыкнул в знак согласия.

– Но бьюсь об заклад, что, несмотря на это, на доставку ужина уйдёт весь треклятый вечер.

Как ни странно, Галган улыбнулся. Это было похоже на треснувший пополам валун.

– Скажите, генерал, – спросила Туон. – Как вы оцениваете способности нашего принца-консорта?

– Не знаю, где вы его нашли, Величайшая, но это истинный бриллиант огромной ценности. Я несколько часов наблюдал, как он спасает армии Белой Башни. При всём его… неподражаемом стиле, очень редко можно встретить столь одарённого командующего.

Туон не улыбнулась, но по её взгляду было заметно, что она довольна. Какие же у неё красивые глаза. Да и Галган перестал быть таким неприветливым, так что, возможно, в конце концов, тут не так уж и плохо.

– Благодарю, – вполголоса произнёс Мэт, обращаясь к Галгану, когда они оба склонились над отверстием, рассматривая поле битвы внизу.

– Я считаю себя человеком чести, мой принц, – ответил Галган, почесав подбородок жёстким пальцем. – Вы хорошо послужите Хрустальному Трону. Будет так жаль, если вас убьют слишком рано. Я прослежу, чтобы первые наёмные убийцы, которых я отправлю за вашей головой, были новичками, которых вам нетрудно было бы остановить.

Мэт почувствовал, как у него отвисла челюсть. Генерал произнёс это от всего сердца, даже с теплотой в голосе. Как будто, собираясь убить Мэта, он оказывает ему услугу!

– Вот эти троллоки, – Мэт указал пальцем на группу Отродий Тени внизу, – скоро отступят назад.

– Согласен, – ответил Галган.

Мэт потёр подбородок:

– Нужно посмотреть, что придумал для них Демандред. Меня беспокоит, что марат’дамани шаранцев могут ночью постараться проникнуть в наш лагерь. Они удивительно упорны в достижении своей цели. Либо треклятски глупо не заботятся о собственной безопасности.

Айз Седай и сул’дам тоже не была свойственна робость, но обычно они соблюдали осторожность. Шаранские направляющие этим не отличались совсем – особенно мужчины.

– Прикажите нескольким дамани зажечь огни над рекой, – распорядился Мэт. – Полностью изолируйте лагерь и окружите его кольцом дамани, чтобы они следили за любым проявлением Единой Силы. Никто не должен направлять, даже чтобы зажечь треклятую свечу.

– Этим… Айз Седай… подобное может не понравиться, – ответил генерал Галган. Он тоже запинался, произнося «Айз Седай». По приказу Мэта они начали называть их так вместо «марат’дамани». Мэт думал, что Туон отменит этот приказ. Но она не стала этого делать.

Разгадать эту женщину будет настоящее удовольствие, если только они оба выживут в этом трижды проклятом бардаке.

В помещение вошла Тайли. Высокая темнокожая женщина с покрытым шрамами лицом шла уверенной поступью ветерана. В своей окровавленной одежде и помятых доспехах она простёрлась ниц перед Туон. Сегодня её легиону порядком досталось, и генерал, должно быть, чувствовала себя не лучше коврика, из которого выбила пыль добросовестная хозяйка.

– Меня беспокоит наша текущая позиция, – Мэт повернулся обратно и склонился над дырой. Как он и предвидел, троллоки начали отход.

– Чем именно? – спросил генерал Галган.

– Силы наших направляющих на исходе, – ответил Мэт. – Кроме того, мы прижаты к реке. В подобном положении трудно долго обороняться, особенно против столь огромной армии. Если враг ночью откроет несколько врат и переправит на этот берег часть шаранской армии, то сможет разбить нас.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – ответил Галган, покачав головой. – Учитывая их силы, они продолжат изматывать нас до тех пор, пока мы не ослабнем настолько, что они смогут набросить нам на шею удавку и затянуть её.

Мэт посмотрел Галгану в лицо:

– Думаю, пора оставить эту позицию.

– Согласен, это единственный разумный вариант действий, – кивнул генерал Галган. – Почему бы не выбрать для боя более выгодное место? Ваши друзья из Белой Башни согласятся отступить?

– Давайте узнаем, – ответил Мэт, выпрямляясь. – Пригласите сюда Эгвейн и Восседающих.

– Они не придут, – ответила Туон. – Айз Седай не станут встречаться с нами здесь. И сомневаюсь, что эта Амерлин согласится пустить меня в свой лагерь, учитывая необходимые для меня меры предосторожности.

– Отлично, – и Мэт указал на проём в полу, который как раз закрывала дамани. – Значит, воспользуемся вратами и будем вести переговоры, словно через открытую дверь.

Туон не стала возражать, поэтому Мэт отправил гонцов с посланием. Встреча потребовала некоторых приготовлений, но Эгвейн, судя по всему, идею одобрила. Ожидая начала Туон развлекала себя тем, что приказала переставить трон на другую сторону помещения – Мэт так и не понял, зачем. Потом она начала засыпать Мин вопросами.

– А что с этим? – спросила она о худом шончанине из Высокородных, который только что вошёл и согнулся в поклоне.

– Он скоро женится, – ответила Мин.

– Сперва ты будешь описывать мне знамение, – заявила Туон, – а потом, если захочешь, его толкование.

– Я и так знаю, что оно значит, – возразила Мин. Её усадили рядом с Туон на трон меньшего размера. Девушку так укутали в дорогие ткани и кружева, что её можно было принять за спрятавшуюся в свёртке шёлка мышь. – Порой я сразу понимаю, и…

– Сперва ты будешь описывать мне знамение, – тем же тоном приказала Туон. – И будешь обращаться ко мне «Величайшая». Тебе оказана огромная честь обращаться ко мне непосредственно. Манеры Принца Воронов не должны влиять на твоё поведение.

Мин промолчала, хотя покорившейся не выглядела. Слишком много времени она провела среди Айз Седай, чтобы позволить Туон себя запугать. Это заставило Мэта призадуматься. Он предполагал, на что может быть способна Туон, если Мин навлечёт на себя её недовольство. Он любил Туон – Свет, в этом он был уверен наверняка. Но также не смел себе отрицать, что слегка побаивается её.

Нужно будет проследить, чтобы Туон не решила заняться «перевоспитанием» Мин.

– Знамение об этом человеке, – начала Мин спокойно, хотя было видно, что это спокойствие далось ей непросто, – это плывущее по глади пруда белое кружево. Я знаю, что это означает свадьбу в ближайшем будущем.

Туон кивнула. Она взмахнула пальцами в сторону Селусии. Мужчина, которого они обсуждали, был из низших Высокородных – его статус не позволял ему обращаться к Туон лично. Голова согнувшегося в поклоне мужчины была опущена так низко, что казалось, он увлечён рассматриванием букашек и подбирает себе экземпляр для коллекции.

– Благородный лорд Гокан, – Огласила Селусия, – отправляется на передовую. Ему запрещено жениться до окончания этой войны. Знамения указывают, что он проживёт достаточно долго, чтобы найти жену, так что его жизни ничто не угрожает.

Мин поморщилась, потом открыла рот, возможно, чтобы возразить, что это так не работает, но Мэт поймал её взгляд и покачал головой, и Мин промолчала.

Туон разрешила войти следующему, это оказалась молодая воительница не из Высокородных. Женщина была светлокожа и недурна собой, хотя под доспехами Мэт мало что мог разглядеть. Мужские и женские доспехи почти ничем не отличались, и, по мнению Мэта, это было огромным упущением. Он спрашивал шончанского оружейника, нельзя ли, как говорится, подчеркнуть соответствующие части женского нагрудника, но тот посмотрел на него, как на полоумного. Свет, у этих ребят совсем нет понятия о морали. Нужно же знать, когда на поле боя сражаешься с женщиной. Это было бы справедливо.

Пока Мин рассказывала про свои знамения, Мэт откинулся на стуле, положив ноги на стол с картами, и выудил из кармана курительную трубку. Да, эта воительница и впрямь была очень симпатичной, пусть самого интересного и не было видно. Она бы подошла Талманесу. Тот редко любуется женщинами. Рядом с ними он теряется. Таков уж он есть, этот Талманес.

Не обращая внимания на взгляды окружающих его людей, Мэт качнулся на стуле назад, поставив его на две ножки, упёрся каблуками сапог в стол и принялся набивать трубку табаком. Шончан бывают такими обидчивыми.

Он не знал, что и думать о том, что у Шончан в армии служит так много женщин. Многие из них походили на Бергитте, которая была совсем неплоха. Мэт предпочёл бы провести вечер в таверне с нею, чем с половиной знакомых мужчин.

– Тебя казнят, – через Селусию Огласила Туон женщине-солдату.

Мэт едва не упал со стула. Он схватился за стол перед собой, передние ножки стула стукнулись о землю.

– Что? – воскликнула Мин. – Нет!

– Ты видела символ белого кабана, – ответила Туон.

– Я не знаю, что он значит!

– Кабан – символ семьи Хандойн, одного из моих противников в Шончан, – спокойно объяснила Туон. – Белый кабан – это знамение угрозы, возможно предательства. Эта женщина работает на них или будет работать в будущем.

– Но ты не можешь просто так взять и казнить её!

Туон моргнула и пристально посмотрела на Мин. Казалось, будто свет померк, и стало холодно. Мэт поёжился. Ему не нравилось, когда Туон становилась такой. С таким взглядом… это был другой человек. Человек, лишённый сострадания. Даже в статуе было больше жизни.

Стоявшая рядом Селусия что-то показала на пальцах Туон. Та взглянула на неё и кивнула.

– Ты моя Говорящая Правду, – выдавила она, обращаясь к Мин. – Тебе позволено прилюдно поправлять меня. Ты видишь ошибку в моём решении?

– Да, вижу, – не моргнув глазом ответила Мин. – Ты не используешь мой дар так, как следовало бы.

– И как же мне следовало бы это делать? – спросила Туон. Женщина, которой был только что вынесен смертный приговор, продолжала лежать распростёртая ниц перед троном. Она не пыталась протестовать – её ранг не позволял ей обращаться напрямую к Императрице. Он был настолько незначительным, что, обратись она к кому-то в присутствии Туон, и то нанесла бы ей оскорбление.

– Если кто-то может что-то сделать, это ещё не основание убить его, – продолжила Мин. – Не хочу быть непочтительной, но если ты собираешься казнить людей на основании сказанного мною, я больше не произнесу ни слова.

– Тебя можно заставить.

– Попробуй, – тихо ответила Мин. Мэт вздрогнул. Проклятый пепел, она превратилась в такую же ледышку, как Туон минуту назад. – Посмотрим, Императрица, что с тобой сделает Узор, если ты подвергнешь пытке глашатая знамений.

Неожиданно Туон улыбнулась:

– Ты хорошо ответила. Объясни мне, чего ты хочешь, глашатай знамений.

– Я стану рассказывать тебе об увиденных мною образах, – ответила Мин, – но с этого момента их значение – истолкованное мною или определённое тобой – должно храниться в тайне. И лучше только между нами двумя. На основании моих слов ты можешь установить за кем-нибудь наблюдение, но не имеешь права наказывать его, пока на чём-нибудь не поймаешь. Освободи эту женщину.

– Да будет так, – произнесла Туон. – Ты свободна, – Огласила она через Селусию: – Ступай и будь верна Хрустальному Трону. За тобой будут следить.

Женщина согнулась в поклоне ещё ниже, а потом удалилась из комнаты с опущенной головой. Мэт заметил на её щеке струйку пота. Значит, она всё-таки не каменная.

Он обернулся к Мин с Туон. Они по-прежнему не отрывали взглядов друг от друга. У них не было в руках кинжалов, но Мэту казалось, будто они только что обменялись ударами. Если б только Мин научилась хоть капле уважения. Надо бы поскорее уволочь её за шиворот подальше от Шончан. Он был уверен, что это придётся проделать буквально с плахи палача.

Внезапно в стене комнаты, в том месте, где и указала Туон, открылись врата. И тут до Мэта дошло, почему она приказала передвинуть трон. Если бы ту дамани захватили и вынудили сказать, где сидит Туон, то Айз Седай могли бы открыть врата прямо там, разрезав её пополам. Это было столь невероятно, что почти смешно – Айз Седай скорее научатся летать, чем убьют кого-то, кто не является Приспешником Тёмного – но Туон не хотела рисковать.

По ту сторону врат внутри шатра сидел Совет Башни. Позади Совета восседала на большом стуле Эгвейн. Мэт вдруг понял, что этот стул и есть тот самый Престол Амерлин. «Кровь и пепел… она заставила их притащить его сюда».

Эгвейн выглядела обессилевшей, хотя и старательно это скрывала. Остальные были не лучше. Айз Седай вымотались до предела. Если бы она была солдатом, Мэт ни за что не отправил бы её в бой. Кровь и проклятый пепел! Более того, если бы на её месте оказался солдат с подобным взглядом и цветом лица, он бы не задумываясь отправил его отлёживаться неделю.

– Мы с нетерпением ждём объявления цели данной встречи, – спокойно произнесла Саэрин.

Сильвиана сидела в меньшем кресле подле Эгвейн, а остальные сёстры разместились группами по Айя. Кое-кого не хватало, включая, как показалось Мэту, одной из Жёлтых.

Туон кивнула Мэту. Эту встречу предстояло провести ему. Мэт приподнял в её сторону свою шляпу, ответом на что была слегка вскинутая бровь. Опасный блеск в глазах Туон пропал, но она по-прежнему оставалась Императрицей.

– Айз Седай, – произнёс Мэт, встав и приподняв шляпу в сторону Восседающих. – Хрустальный Трон ценит то, что вы растреклято образумились и позволяете нам управлять ходом битвы.

Сильвиана выпучила глаза так, будто ей только что отдавили ногу. Боковым зрением Мэт увидел тень улыбки на губах Туон. Кровь и проклятый пепел, лучше бы этим дамочкам его не подначивать.

– Ты красноречив как всегда, Мэт, – сухо откликнулась Эгвейн. – Твой ручной лис всё ещё при тебе?

– При мне, – ответил Мэт. – Ему сухо и тепло у меня за пазухой.

– Береги его, – сказала Эгвейн. – Мне бы не хотелось, чтобы ты повторил судьбу Гарета Брина.

– Значит, это действительно было Принуждение? – уточнил Мэт. Эгвейн передавала ему весточку.

– Насколько мы можем судить, да, – ответила Саэрин. – Мне говорили, Найнив Седай способна распознавать подобные плетения, наложенные на разум, но более никто из нас таким умением не владеет.

– Наши Целители наблюдают за Брином, – добавила другая Айз Седай, коренастая доманийка. – Пока что мы не можем доверять ни одному плану, к которому он так или иначе приложил руку, по крайней мере, пока точно не установим, как давно он попал под власть Тени.

Мэт кивнул в ответ:

– Звучит хорошо. А ещё нам нужно отвести войска от брода.

– Почему? – спросила Лилейн. – Мы закрепились там.

– Недостаточно хорошо, – ответил Мэт. – Мне не нравится эта местность, и нам не следует принимать бой в неблагоприятных условиях.

– Мне не нравится отдавать Тени даже пядь земли, – сказала Саэрин.

– Шаг, который мы уступим сейчас, на заре может выиграть нам два, – ответил Мэт. Генерал Галган что-то пробормотал в знак согласия, и Мэт понял, что только что процитировал Ястребиное Крыло.

Саэрин нахмурилась. По всей видимости, остальные Айз Седай предоставили вести переговоры ей. Эгвейн старалась держаться в тени, сидя со сцепленными пальцами позади других женщин.

– Наверное, мне следует рассказать, – произнесла Саэрин, – что наш полководец не единственный, кто подвергся атаке. Даврам Башир и лорд Агельмар также пытались привести свои армии к разгрому. Илэйн Седай успешно провела свою битву, уничтожив крупные силы троллоков, но сумела справиться лишь благодаря прибытию подкрепления из Чёрной Башни. Армия Порубежников была разгромлена, потеряв почти две трети солдат.

Мэта пробрал озноб. Две трети? Свет! Ведь это были лучшие войска в армиях Света.

– Что с Ланом?

– Лорд Мандрагоран жив, – ответила Саэрин.

Что ж, уже неплохо.

– А что с той армией, которая отправилась в Запустение?

– Лорд Итуралде пал в бою, – сказала Саэрин. – Никто не знает, что с ним случилось.

– Всё это было очень здорово спланировано, – признал Мэт, лихорадочно размышляя. – Кровь и проклятый пепел. Они попытались разбить все четыре армии разом. Даже не представляю, насколько трудно было скоординировать подобные действия.

– Как я уже отметила, – тихо добавила Эгвейн, – нам нужно быть очень осторожными. Всё время держи своего лиса при себе.

– Что собирается предпринять Илэйн? – спросил Мэт. – Разве командует не она?

– Илэйн Седай в настоящее время помогает Порубежникам, – ответила Саэрин. – Она сообщила нам, что Шайнар фактически потерян, и Аша’маны сейчас переправляют армию лорда Мандрагорана в безопасное место. Завтра она планирует выдвинуть все свои войска через переходные врата к Запустению, чтобы задержать там троллоков.

Мэт покачал головой.

– Нам следует объединить силы, – он помедлил. – Нельзя ли доставить её сюда через какие-нибудь врата? Или, по крайней мере, связаться с ней? – Возражений не последовало. Спустя мгновение в шатре у Эгвейн и Восседающих открылись ещё одни врата. Внутрь вошла Илэйн, с сильно округлившимся от беременности животом и горящим взглядом. В проёме врат за её спиной Мэт успел заметить едва тащивших ноги солдат, которые медленно брели через поле в тусклом вечернем свете.

– Свет! Мэт, что тебе от меня нужно? – спросила Илэйн.

– Ты выиграла битву? – спросил Мэт.

– Да, но ценой огромных потерь. Троллоки в Кайриэне уничтожены, и город спасён.

Мэт кивнул.

– Нам нужно отступить с занимаемых здесь позиций.

– Хорошо, – ответила Илэйн. – Возможно, твою армию стоит объединить с остатками армии Порубежников.

– Я планирую большее, Илэйн, – ответил он, шагнув вперёд. – Тени удалось провернуть… очень хитрую уловку, Илэйн. Растреклятски хитрую. Мы обескровлены и на грани разгрома. Мы больше не можем позволить себе роскошь сражаться на несколько фронтов.