Текст книги "Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 72 страниц)

– Всё снова может закончиться порчей.

– На этот раз мы готовы к ней. Да, это не идеальный способ. Но Ранд… действительно ли нам нужно так рисковать? Рисковать судьбой каждого живого существа? Почему бы не пойти простым, уже известным путём? Починить заново печати. Укрепить узилище.

– Нет, Эгвейн, – Ранд отпрянул. – Свет! Так вот в чём дело? Вы, Айз Седай, хотите, чтобы саидин снова была запятнана. Вас пугает одна только мысль о том, что способные направлять мужчины подорвут ваш авторитет!

– Ранд ал’Тор, не смей быть таким идиотом.

Он встретился с ней взглядом. Кажется, правители почти не обращали внимания на их разговор, несмотря на то что в нём решалась судьба мира. Они тщательно изучали документ Ранда, ворча от негодования. Возможно, именно этого он и добивался: отвлечь их этими бумагами, а затем самому вступить в настоящую схватку.

Ярость медленно таяла на лице Ранда, и он прикоснулся рукой к виску.

– Свет, Эгвейн. Ты, как сестра, которой у меня не было, до сих пор способна на это – завязать мне мозги в узел и заставить меня орать на тебя и любить одновременно.

– По крайней мере, я постоянна, – ответила она. Теперь они разговаривали очень тихо, склонившись друг к другу через стол. Перрин и Найнив, возможно, стояли достаточно близко, чтобы что-то услышать, и с ними Мин. Гавин вернулся, но держался на расстоянии. По шатру, демонстративно глядя в другую сторону, кругами бродила Кадсуане. Она явно подслушивала.

– Я затеяла этот спор не из-за какой-то идиотской надежды на возвращение порчи, – продолжила Эгвейн. – Ты знаешь, я выше этого. Речь о защите всего человечества. Не могу поверить, что ты готов поставить всё на карту ради ничтожного шанса.

– Ради ничтожного шанса? – переспросил Ранд. – Мы говорим о том, чтобы быть низвергнутыми во тьму вместо того, чтобы положить начало новой Эпохе Легенд. Мы можем жить в мире и покое, положить конец страданиям. Или можем пережить ещё один Разлом. Свет, Эгвейн. Не знаю точно, могу ли я починить эти печати или создать новые тем же способом. Тёмный наверняка готов к такому повороту событий.

– У тебя есть другой план?

– Я как раз начал тебе его излагать. Я разобью печати, чтобы избавиться от старой и несовершенной заплаты, и попробую сделать всё по-другому.

– Цена неудачи – весь мир, Ранд. – Она задумалась на мгновение. – Здесь что-то ещё. Ты ничего не утаил от меня?

Ранд замешкался и на мгновение показался ей тем самым мальчишкой, которого она однажды поймала вместе с Мэтом за воровством кусков пирога госпожи Коутон.

– Я собираюсь убить его, Эгвейн.

– Кого?

– Тёмного.

Она отшатнулась в шоке.

– Прости. Что ты?..

– Я собираюсь убить его, – пылко заявил Ранд, склоняясь к ней. – Я собираюсь покончить с Тёмным. Пока он таится здесь, мы никогда не обретём настоящего покоя. Я вскрою его узилище, войду туда и встречусь с ним. Я построю ему новое узилище, если придётся, но сперва я попытаюсь покончить со всем этим. Защитить Узор и Колесо навсегда.

– Свет, Ранд, ты спятил!

– Да. Это часть уплаченной мною цены. К счастью. Только тот, у кого мозги не в порядке, осмелится попробовать подобное.

– Я не позволю тебе втянуть нас всех в это, – прошептала Эгвейн. – Я буду сражаться с тобой, Ранд. Прислушайся к голосу разума. Белой Башне следует наставлять тебя на этом пути.

– Я уже познал наставления Белой Башни, Эгвейн, – ответил он. – Сидя в сундуке, избиваемый каждый день.

Они скрестили взгляды над разделявшим их столом. Вокруг продолжали спорить остальные.

– Я не против подписать это, – заявила Тенобия. – Мне нравится этот договор.

– Ба! – огрызнулся Грегорин. – Вас, Порубежников, никогда не заботила политика южан. Подпишете этот договор? Что ж, рад за вас. Но я не собираюсь приковывать мою страну цепями к стене.

– Любопытно, – спокойно сказал Изар, покачав головой и тряхнув белоснежным хохолком. – Насколько я понимаю, это не ваша страна, Грегорин. Если только вы не предполагаете, что Лорд Дракон умрёт, а Маттин Стефанеос не потребует свой трон обратно. Быть может, он и не против того, чтобы Корону Лавров носил Лорд Дракон, но вам он её не отдаст, я уверен.

– Разве всё это не бессмысленно? – спросила Аллиандре. – Сейчас причина для беспокойства – Шончан, не так ли? До тех пор, пока они здесь, не будет никакого мира.

– Да, – согласился Грегорин. – Шончан и эти проклятые Белоплащники.

– Мы подпишем договор, – сообщил Галад. Каким-то образом официальная копия документа оказалась в итоге в руках Лорда Капитана-Коммандора Детей Света. Эгвейн на него не смотрела. Хотя не глазеть на него было нелегко. Она любила Гавина, а не Галада, но… что ж… на него трудно было не глазеть.

– Майен также подпишет договор, – сказала Берелейн. – Я нахожу желание Лорда Дракона совершенно справедливым.

– Ещё бы вы не подписали, – фыркнул Дарлин. – Милорд Дракон, этот документ будто специально разработан, чтобы защитить интересы некоторых стран в большей степени, чем других.

– Я хочу услышать третье условие, – встрял Роэдран. – Мне плевать на все эти разговоры о печатях, это дела Айз Седай. Он объявил, что будет три условия, а мы услышали пока что только два.

Ранд выгнул бровь.

– Третьей и окончательной платой – последним, что вы отдадите мне в обмен на мою жизнь на склонах Шайол Гул – будет вот что: я буду командовать вашими армиями в Последней Битве. Полностью и безоговорочно. Вы будете делать, что я скажу, пойдёте, куда я скажу, будете сражаться там, где я скажу.

Это вызвало новый взрыв негодования и споров. Последний пункт, очевидно, был наименее возмутительным из всех трёх, даже если был невыполним по уже названным Эгвейн причинам.

Все правители расценили его как угрозу суверенитету их стран. Под шум перепалки Грегорин одарил Ранда сердитым взглядом, сохранившим лишь намёк на былое уважение. Забавно, ведь он был наименее авторитетным из всех. Дарлин покачал головой, а лицо Илэйн побелело от злости.

Сторонники Ранда пытались отстоять договор, и более всех усердствовали Порубежники. «Они в отчаянии, – подумала Эгвейн. – Их земли опустошаются». Вероятно, они рассчитывали, что, если командование будет передано Дракону, он немедленно отправит армии на защиту Порубежья. Дарлин и Грегорин никогда не согласятся на подобное, пока Шончан дышат им в затылок.

Свет, что за неразбериха.

Эгвейн прислушивалась к разгоревшимся спорам, надеясь, что они выведут Ранда из себя. Когда-то так бы и произошло. Но сейчас он стоял и наблюдал, заложив руки за спину. Его лицо было невозмутимо, но Эгвейн всё больше и больше убеждалась, что это всего лишь маска. Она различала под ней вспышки его гнева. Безусловно, теперь Ранд куда лучше контролировал себя, но был отнюдь не бесстрастным.

Как ни странно, Эгвейн поняла, что улыбается. Несмотря на все его жалобы на Айз Седай, несмотря на все его заявления, что он не позволит Айз Седай управлять им, с каждым разом он действовал в духе самих сестёр. Она приготовилась заговорить и взять ситуацию в свои руки, как вдруг что-то изменилось в шатре. Что-то в воздухе… Её внимание, казалось, было приковано к Ранду. Снаружи доносились звуки, которые она не могла распознать. Тихое потрескивание? Что он творит?

Споры стихли. Один за другим правители поворачивались к Ранду. Солнечный свет снаружи померк, и Эгвейн порадовалась, что у них есть те шары света, созданные Рандом.

– Вы нужны мне, – тихо сказал всем Ранд. – Вы нужны самой земле. Вы спорите. Я знал, что так и будет, но у нас больше нет времени на споры. Поймите это. Вам не отговорить меня от моих замыслов. Вам не заставить меня подчиниться вам. Никакое оружие, никакое плетение Единой Силы не может заставить меня сразиться лицом к лицу с Тёмным ради вас. Я должен сделать это по собственному выбору.

– Неужели, Лорд Дракон, из-за этого вы и вправду обрекаете весь мир? – спросила Берелейн.

Эгвейн улыбнулась. Эта вертихвостка вдруг перестала казаться такой уж уверенной в том, что выбрала верную сторону.

– Мне и не придётся, – ответил Ранд. – Вы подпишете документ. Если откажетесь – умрёте.

– То есть это шантаж, – выпалил Дарлин.

– Нет, – Ранд улыбнулся немногословным представителям Морского Народа, стоявшим неподалёку от Перрина. Они всего лишь прочитали документ и покивали друг другу, будто под впечатлением от прочитанного. – Нет, Дарлин. Это не шантаж. Это соглашение. У меня есть кое-что, чего вы хотите, что вам нужно. Я. Моя кровь. Я умру. Мы все знали это с самого начала, этого требуют Пророчества. Раз вы хотите получить от меня жизнь, я продам вам её в обмен на мир в наследство после моей смерти, чтобы уравновесить разрушение, доставшееся миру в наследство от меня в прошлый раз.

Он обвёл взглядом собравшихся, по очереди посмотрев на каждого правителя. Его решимость, как казалось Эгвейн, можно было ощутить физически. Возможно, это было свойство его природы та’верена, или, возможно, всё дело было в значимости момента. От нараставшего внутри павильона давления стало трудно дышать.

«Он сделает это, – подумала она. – Они будут роптать, но уступят ему».

– Нет, – громко воскликнула Эгвейн, её голос нарушил повисшую тишину. – Нет, Ранд ал’Тор, ты не заставишь нас подписать этот документ и передать тебе единоличный контроль над этой битвой. Ты полнейший кретин, если считаешь, что я поверю, будто ты позволишь всему миру – твоему отцу, твоим друзьям, всем тем, кого ты любишь, всему человечеству – погибнуть под мечами троллоков, если мы тебе не поддадимся.

Он встретился с ней взглядом, и внезапно её уверенность как рукой сняло. Свет, он же не откажется, в самом деле, так ведь? Он же не пожертвует всем миром?

– Ты осмеливаешься называть Лорда Дракона кретином? – взъярился Наришма.

– С Амерлин нельзя разговаривать таким тоном, – заявила Сильвиана, шагнув к Эгвейн.

Опять поднялись споры, на этот раз громче. Ранд встретился взглядом с Эгвейн, и она увидела, как лицо его исказила вспышка гнева. Крики становились всё громче, напряжение нарастало. Тревога. Гнев. Старая ненависть, разгоревшаяся вновь, подпитывалась страхом.

Ладонь Ранда покоилась на рукояти меча в ножнах, украшенных драконами, другую руку он заложил за спину.

– Я получу свою плату, Эгвейн, – прорычал он.

– Требуй, если тебе это угодно, Ранд. Ты не сам Создатель. Если ты пойдёшь на Последнюю Битву с таким безрассудством, нам всё равно не жить. Если я буду противостоять тебе, тогда есть шанс, что я смогу заставить тебя изменить мнение.

– Белая Башня всегда была копьём у моего горла, – выпалил Ранд. – Всегда, Эгвейн. И теперь ты и впрямь стала одной из них.

Она выдержала его взгляд. Однако где-то внутри она определённо начала уступать. Что если эти переговоры и впрямь сорвутся? Неужели ей действительно придётся посылать своих солдат сражаться с армией Ранда?

Она чувствовала себя так, будто споткнулась о камень на самой вершине скалы и балансирует на грани падения. Должен быть способ остановить это, спасти всё!

Ранд начал отворачиваться. Если он покинет павильон, это будет конец всему.

– Ранд, – позвала она.

Он замер.

– Я буду стоять на своём, Эгвейн.

– Не делай этого, – сказала она. – Не отрекайся от всего.

– Ничего не поделаешь.

– Неправда! Всё, что тебе нужно, это хоть раз не быть таким ослеплённым Светом, шерстеголовым упрямым болваном!

Эгвейн отступила назад. Как она додумалась заговорить с ним так, будто они снова были в Двуречье, и всё только начиналось?

Ранд какое-то мгновение пристально смотрел на неё.

– Что ж, вот тебе бы уж точно не помешало хоть раз не быть избалованной, самоуверенной, невыносимой невоспитанной девчонкой, Эгвейн. – Он вскинул руки. – Кровь и пепел! Это пустая трата времени.

Он был почти прав. Эгвейн не заметила, как кто-то вошёл в шатёр. Ранд же, напротив, заметил и повернулся в тот момент, как створки шатра разошлись, впустив свет. Нахмурившись, он взглянул на незваного гостя.

Его хмурый взгляд растаял, едва он увидел вошедшую.

Это была Морейн.

Глава 6
ОСОБОЕ ЧУТЬЁ

В шатре вновь воцарилась тишина. Перрин ненавидел гомон взбудораженной толпы, да и запахи людей были не лучше. Разочарование, гнев, страх. Ужас.

И, пожалуй, основной причиной всего этого была женщина, стоявшая у самого входа в шатёр.

«Мэт, балбес ты благословенный, – с ухмылкой подумал Перрин. – Тебе удалось. Действительно удалось».

Впервые за долгое время мысли о Мэте вызвали разноцветный водоворот перед его глазами. Мэт ехал верхом по пыльной дороге и что-то теребил в руках. Перрин выбросил видение из головы. Куда это Мэт направился? Почему не пришёл с Морейн?

Да какая разница! Морейн вернулась. Свет, Морейн! Перрин рванулся к ней, чтобы заключить её в объятия, но Фэйли ухватила его за рукав. Он проследил за её взглядом.

Ранд. С белым, как простыня, лицом. Вот он отшатнулся от стола, словно забыв обо всём остальном, и бросился к Морейн. Нерешительно протянул руку, коснулся её лица.

– Ради могилы моей матери, – прошептал он и упал перед ней на колени. – Как?

Морейн, положив руку ему на плечо, улыбнулась.

– Колесо плетёт так, как того желает Колесо, Ранд. Неужели ты забыл?

– Я…

– Не так, как того хочешь ты, Дракон Возрождённый, – мягко продолжала она. – И не так, как хочет любой из нас. Может быть, когда-нибудь Колесо сплетёт Узор, в котором его самого не будет. Но мне не верится, что это случится именно сегодня или в недалёком будущем.

– Кто такая эта женщина? – спросил Роэдран. – И о чём это она болтает? Я…

Он осёкся и дёрнулся, получив невидимую затрещину. Перрин взглянул на Ранда, но заметил улыбку на губах Эгвейн. И даже уловил запах её удовлетворения, несмотря на толпу людей в шатре.

От Найнив и Мин, стоявших рядом с ним, пахло полнейшей оторопью. Если будет на то воля Света, Найнив останется в таком состоянии ещё какое-то время – перебранка с Морейн будет сейчас не к месту.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал Ранд.

– Ответила, – мягко возразила Морейн. – Просто ответ был не тот, который ты хотел услышать.

Всё ещё стоя на коленях, Ранд откинул голову и рассмеялся.

– Свет, Морейн! Ты совсем не изменилась, не так ли?

– Мы все меняемся день ото дня, – ответила она, а затем улыбнулась, – и я более прочих в последнее время. Встань. Это мне следует преклонить пред тобой колени, Лорд Дракон. Нам всем следует.

Ранд поднялся и отступил назад, пропустив Морейн вглубь шатра. Перрин уловил ещё один запах и улыбнулся, когда вслед за ней в палатку проскользнул Том Меррилин. Старый менестрель подмигнул ему.

– Морейн, – заговорила Эгвейн, выходя вперёд. – Белая Башня встречает тебя с распростёртыми объятиями. Твоя служба не забыта.

– Хм… – произнесла Морейн. – Да, пожалуй, то, что я нашла будущую Амерлин, должно хорошо отразиться на моём положении. Какое облегчение, ведь раньше я, по всей видимости, была на пути к усмирению, а то и к казни.

– Многое изменилось.

– Несомненно, – кивнула Морейн. – Мать.

Проходя мимо Перрина, она сжала его руку. В её глазах блеснул огонёк.

Один за другим правители Порубежья склонялись или приседали перед ней в реверансах. Казалось, что все они были знакомы с ней лично. Остальные выглядели озадаченными, хотя Дарлин, очевидно, знал, кто она такая. Он выглядел скорее… задумчивым, чем сбитым с толку.

Возле Найнив Морейн приостановилась. Перрин не смог учуять запах молодой женщины в этот момент, что показалось ему плохим знаком. «О, Свет. Сейчас начнётся…»

Найнив крепко обняла Морейн.

На мгновение та замерла с разведёнными в стороны руками. От неё отчётливо пахло потрясением. В конце концов, она обняла девушку в ответ, по-матерински похлопав её по спине.

Отпустив Морейн, Найнив отступила и смахнула слезинку с глаза.

– Даже не вздумай рассказывать об этом Лану, – прорычала она.

– И в мыслях не было, – ответила Морейн, двинувшись дальше и остановившись в центре шатра.

– Несносная женщина, – пробурчала Найнив, утирая слезинку с другого глаза.

– Морейн, – вновь заговорила Эгвейн, – ты пришла как нельзя кстати.

– У меня на это особое чутьё.

– Так вот, – продолжила Эгвейн, когда Ранд вернулся к столу, – Ранд… Дракон Возрождённый… решил потребовать выкуп за наш мир, отказываясь исполнить свой долг, если мы не удовлетворим его прихоти.

Морейн поджала губы, взяв в руки соглашение о Драконовом Мире, которое Галад положил перед ней на стол, и стала его просматривать.

– Да кто она такая, эта женщина? – вновь вмешался Роэдран. – И почему мы… Да прекратите уже!

Он поднял руку, словно его ударили потоком Воздуха, и посмотрел на Эгвейн. Однако на этот раз удовлетворением пахло от одного из Аша’манов.

– Отличный удар, Грейди, – прошептал Перрин.

– Благодарю, лорд Перрин.

Конечно, Грейди мог знать Морейн только по рассказам, но среди последователей Ранда о ней ходило немало историй.

– Итак? – спросила Эгвейн.

– «И свершится так, что сотворённое людьми будет разрушено, – прошептала Морейн. – Тень проляжет чрез Узор Эпохи, и Тёмный вновь наложит длань свою на мир людей. Жёны возрыдают, а мужи содрогнутся от ужаса, когда государства земные распадутся, словно сгнившая ветошь. Ничто не устоит, и ничто не уцелеет».

Люди в шатре зашевелились. Перрин вопросительно посмотрел на Ранда.

– «Но будет рождён тот, кто бросит вызов Тени, – голос Морейн зазвучал громче. – Рождён вновь, как уже был рождён прежде и будет рождён опять, и так бесконечно. Дракон будет Возрождён, и возрождение его огласится воплями и скрежетом зубовным. В пепел и рубище облачит он людей, и явлением своим вновь разломает мир, разрывая скрепляющие узы.

Словно вырвавшийся из оков рассвет, ослепит он и опалит нас, но в час Последней Битвы встанет против Тени Дракон Возрождённый, и кровь его подарит нам Свет. Так пусть же льются слёзы, о люди мира! Оплачьте своё спасение!»

– Айз Седай, – сказал Дарлин. – Прошу прощения, но ваши слова звучат очень зловеще.

– Но ведь речь идёт о спасении, – ответила Морейн. – Скажите мне, Ваше Величество. Пророчество велит вам проливать слёзы. Но должны ли вы плакать, потому что спасение стоит вам стольких тревог и боли? Или же вы должны плакать о вашем спасении? Оплакивать человека, который будет страдать за вас? Того единственного, кому, мы знаем точно, не пережить этой битвы?

Она повернулась к Ранду.

– Но эти требования несправедливы, – вмешался Грегорин. – Он хочет, чтобы мы сохраняли границы такими, какие они есть сейчас!

– «Он сразит свой народ мечом мира, – продекламировала Морейн, – и уничтожит их листом».

«Кариатонский Цикл. Я уже слышал эти слова раньше».

– Печати, Морейн, – промолвила Эгвейн. – Он собирается их сломать. Он не признаёт власть Престола Амерлин.

Морейн не казалась удивлённой. Перрин подозревал, что она подслушивала снаружи, прежде чем войти. Это было так на неё похоже.

– Ох, Эгвейн, – ответила она. – Разве ты забыла? «Расколота белая башня и преклоняет колено пред знаком, давно позабытым…»

Эгвейн покраснела.

– «И нет здравия в нас, и не прорастает добрых всходов, – процитировала Морейн, – ибо земля едина с Драконом Возрождённым, а он един с землёй. Душа из огня, сердце из камня».

Повернувшись к Грегорину, она продолжила:

– «В гордыне покоряет он, принуждая гордых уступить».

К Порубежникам:

– «Горам приказывает он опуститься на колени…»

К Морскому Народу:

– «…морям расступиться…»

К Перрину, затем к Берелейн:

– «…и самим небесам склониться перед ним».

К Дарлину:

– «Молитесь, дабы сердце из камня помнило слёзы…»

И, наконец, к Илэйн:

– «…а душа из огня не забыла любовь». Вы не можете бороться с этим. Никто не может. Мне жаль. Вы думаете, он сам к этому пришёл? – Морейн подняла договор. – Узор – это равновесие. Он не добро и не зло, не мудрость и не глупость. Для Узора всё это не имеет значения, но он ищет равновесия. Прошлая Эпоха закончилась Разломом, потому следующая начнётся с мира. Даже если его придётся запихивать в ваши глотки, словно лекарство в рот ревущего младенца.

– Будет ли позволено мне высказаться? – вперёд вышла Айз Седай в коричневой шали.

– Говори, – позволил Ранд.

– Это мудрый документ, Лорд Дракон, – начала Коричневая. Она была довольно полной женщиной и более прямолинейной, чем Перрин ожидал от Айз Седай из её Айя. – Но я вижу в нём серьёзный изъян, который уже был отмечен ранее. Пока в договор не включены Шончан, он бессмыслен. Не будет мира, пока они продолжают завоевания.

– Это одна проблема, – поддержала Илэйн, сложив руки на груди, – но не единственная. Ранд, я вижу, чего ты пытаешься добиться, и люблю тебя за это. Но это не отменяет того, что соглашение совершенно несостоятельно. Чтобы мирный договор работал, нужно желание обеих сторон поддерживать его ради выгод, которые он предоставляет.

Твой договор не предполагает никаких способов улаживания конфликтов. Но они возникнут, они всегда возникают. Любой подобный документ должен прописывать пути разрешения спорных ситуаций. Ты должен установить другой способ наказания за нарушение договора, кроме угрозы со стороны остальных стран вступить во всеобщую войну. Без этого дополнения мелкие обиды с годами будут накапливаться, увеличивая напряжение, пока не приведут к взрыву.

В том виде, в каком он есть сейчас, этот договор по сути требует от стран наброситься на первого, кто нарушит мир. И он не помешает им установить марионеточный режим ни в поверженном государстве, ни в каком-либо другом. Боюсь, что со временем этот договор потеряет свою силу. Какая в нём польза, если он защищает только на бумаге? Итогом же будет война. Массовая, всепоглощающая война. Какое-то время мир сохранится, особенно пока живы те, кто почитает тебя. Но едва лишь договор распадётся, за каждый год мира ты получишь год ещё большего разрушения.

Ранд коснулся пальцами документа.

– Я заключу мир с Шончан. Мы добавим ещё одно положение в договор. Если их правитель его не подпишет, документ будет недействителен. Это вас устроит?

– Это решает меньшую проблему, – тихо ответила Илэйн, – но не бóльшую, Ранд.

– Есть ещё более серьёзная проблема, – раздался новый голос.

Перрин удивлённо повернулся. Авиенда? Она и другие айильцы ещё не участвовали в спорах. Они только наблюдали. Перрин даже почти забыл об их присутствии.

– И ты тоже? – удивился Ранд. – Решила пройтись по осколкам моей мечты, Авиенда?

– Не будь ребёнком, Ранд ал’Тор, – ответила она, подойдя к договору и ткнув в него пальцем. – У тебя есть тох.

– Я не включил вас в соглашение, – возразил Ранд, – я доверяю тебе и всем айильцам.

– Айил не включены? – возмутился Изар. – Свет, как мы могли это упустить!

– Это оскорбление, – заявила Авиенда.

Перрин нахмурился. От неё пахло решимостью. От любого другого айильца с таким острым запахом Перрин ожидал бы надетой вуали и поднятого копья.

– Авиенда, – Ранд улыбнулся, – остальные хотят повесить меня за то, что я вписал их в договор, а вы злитесь, потому что вас я не включил в него?

– Пришло время для моего требования, – ответила она. – И вот оно. Найди для Айил место в своём договоре, этом «Драконовом Мире». Или мы покинем тебя.

– Ты не можешь говорить за всех, Авиенда, – сказал Ранд. – Ты не можешь…

Все Хранительницы Мудрости, бывшие в шатре, словно по команде вышли вперёд и встали позади Авиенды. Ранд моргнул.

– Авиенда защищает нашу честь, – сказала Сорилея.

– Не будь глупцом, Ранд ал’Тор, – добавила Мелэйн.

– Это дело женщин, – продолжила Саринда, – и мы не будем удовлетворены, пока с нами не станут обращаться так же, как с мокроземцами.

– По-твоему, для нас это слишком сложно? – спросила Эмис. – Ты оскорбляешь нас, полагая, что мы слабее остальных?

– Вы все сошли с ума! – воскликнул Ранд. – Вы хоть понимаете, что этот договор запретит вам воевать друг с другом?

– Не просто воевать, – возразила Авиенда, – а воевать без причины.

– Война – ваше предназначение, – промолвил Ранд.

– Если ты и вправду так думаешь, Ранд ал’Тор, – голос Авиенды похолодел, – то я и в самом деле плохо тебя обучила.

– Её слова мудры, – вмешался Руарк, выходя вперёд. – Нашим предназначением было подготовиться, чтобы ты мог использовать нас в Последней Битве – быть достаточно сильными, чтобы дожить до неё. Нам понадобится другая цель. Ради тебя, Ранд ал’Тор, я предал забвению кровную вражду. Я не стану её возрождать. Теперь у меня есть друзья, которых я предпочёл бы не убивать.

– Безумие, – проговорил Ранд, качая головой. – Хорошо, я включу вас в договор.

Авиенда казалась довольной, но что-то беспокоило Перрина. Он не понимал айильцев. Свет, он не понимал даже Гаула, с которым провёл столько времени. Но всё же он заметил, что они всегда были чем-то заняты. Даже когда они отдыхали, они были начеку. Пока другие развлекались или играли в кости, айильцы часто делали что-то полезное, не привлекая к себе внимания.

– Ранд, – Перрин подошёл к нему и взял его за руку, – не уделишь ли мне минутку, пожалуйста?

Ранд помедлил, затем кивнул и взмахнул рукой:

– Мы защищены, они нас не слышат. В чём дело?

– Я заметил кое-что. Айильцы – они как инструменты.

– Ну да…

– Инструменты без дела ржавеют.

– Вот они и воюют друг с другом, – Ранд потёр висок. – Чтобы не терять сноровку. Поэтому я исключил их из договора. Свет, Перрин! Мне кажется, это обернётся катастрофой. Если включить их в соглашение…

– Я не думаю, что теперь у тебя есть выбор, – прервал его Перрин. – Остальные ни за что не подпишут документ, если в нём не будет Айил.

– Не знаю, подпишут ли они его вообще, – ответил Ранд. Он с тоской взглянул на лист бумаги на столе. – Это была такая красивая мечта, Перрин. Мечта о благе для человечества. Я думал, они у меня в кармане. Пока Эгвейн не разоблачила мой блеф, я думал, что они у меня в кармане.

Хорошо, что больше никто не мог учуять эмоции Ранда, иначе все бы знали, что он никогда не отказался бы выступить против Тёмного. Ранд ничем не выдал этого внешне, но Перрин знал, что внутри он нервничал не меньше, чем юнец на своей первой стрижке овец.

– Ранд, неужели ты не видишь? – спросил Перрин. – Вот и решение.

Ранд нахмурился.

– Айильцы, – продолжил Перрин. – Инструмент, которому нельзя лежать без дела. Договор, соблюдение которого необходимо гарантировать…

Ранд задумался, затем широко улыбнулся:

– Перрин, ты гений!

– Когда речь заходит о кузнечном деле, пожалуй, я кое-что знаю.

– Но это… это ведь никак не связано с кузнечным делом, Перрин…

– Конечно, связано! – возразил Перрин. И как Ранд этого не понимал?

Ранд развернулся, безусловно распустив плетение. Он подошёл к документу, взял его и протянул одному из своих писцов, находившихся в задней части шатра.

– Я хочу добавить ещё два пункта. Первый: этот договор недействителен, если он не подписан Дочерью Девяти Лун или Императрицей Шончан. Второй… Айил – все, кроме Шайдо, – должны быть вписаны в этот документ как гаранты мира и посредники при разногласиях между странами. Любая страна может обратиться к ним, если посчитает себя оскорблённой, и именно Айил, а не чужеземные армии, обеспечат восстановление справедливости. Они имеют право выслеживать преступников, не обращая внимания на границы. Они обязаны подчиняться законам страны, на территории которой находятся, но они не являются подданными этой страны.

Затем он повернулся к Илэйн:

– Вот те гарантии соблюдения договора, о которых ты говорила. Способ не давать малым обидам накапливаться.

– Айил? – скептически спросила она.

– Вы на это согласитесь, Руарк? – обратился к айильцу Ранд. – Бэил? Джеран? Остальные? Вы заявляете, что лишились цели, а Перрин видит вас как инструмент, который нельзя оставлять без дела. Готовы ли вы взять на себя такую ответственность? Предотвращать войны, наказывать виновных, сотрудничать с правителями стран, чтобы отстаивать справедливость?

– Справедливость как её видим мы, Ранд ал’Тор, или как её видят они? – спросил Руарк.

– Справедливость должна быть восстановлена так, как того требует совесть Айил, – ответил Ранд. – Если другие народы призовут вас, они должны понимать, что получат ваше правосудие. Если вы просто станете орудием в их руках, ничего не получится. Именно ваша независимость заставит это работать.

Грегорин и Дарлин начали было возражать, но Ранд заставил их замолкнуть одним взглядом. Перрин кивнул сам себе, сложив руки на груди. На этот раз их протесты были слабее. От многих из них он чуял… задумчивость.

«Они полагают, что для них это благоприятная возможность, – осознал он. – Они считают айильцев дикарями и думают, что с лёгкостью смогут манипулировать ими, когда Ранда не станет». Перрин ухмыльнулся, представив, как они разочаруются, если попытаются так поступить.

– Всё это очень неожиданно, – отозвался Руарк.

– Добро пожаловать на званый ужин, – добавила Илэйн, продолжая гневно смотреть на Ранда. – Отведайте супа.

Удивительно, но от неё пахло гордостью. Странная женщина.

– Предупреждаю тебя, Руарк, – сказал Ранд, – вам придётся изменить свои обычаи. Вам придётся действовать вместе; вожди и Хранительницы Мудрости должны будут держать совет и принимать решения сообща. Один клан не сможет ввязываться в войну, пока остальные кланы не поддерживают его и сражаются на другой стороне.

– Мы обсудим это, – промолвил Руарк, кивая в сторону остальных айильских вождей. – Это будет означать конец для Айил.

– И новое начало, – добавил Ранд.

Вожди кланов и Хранительницы Мудрости отошли в сторону и начали вполголоса переговариваться. Авиенда задержалась. Ранд отвернулся, охваченный беспокойством. Перрин услышал шёпот, настолько тихий, что даже он с трудом мог его разобрать:

– …твой сон… когда ты проснёшься от этой жизни, мы больше не будем…

Секретари Ранда приступили к работе над дополнением договора. Они были на взводе, и пахло от них соответствующе. Эта женщина, Кадсуане, наблюдала за всем происходящим со строгим выражением лица.

От неё пахло непомерной гордостью.

– Добавьте ещё один пункт, – приказал Ранд. – Айил могут обращаться к другим странам за помощью, если сочтут, что их сил недостаточно. Впишите способы, с помощью которых страны смогут обращаться к Айил за справедливостью или просить разрешения напасть на противника.

Секретари закивали, работая ещё усерднее.

– Ты ведёшь себя так, словно всё уже решено, – сказала Эгвейн, глядя на Ранда.

– О, до этого ещё далеко, – вступила Морейн. – Ранд, я должна сказать тебе ещё кое-что.

– Мне это понравится? – спросил он.

– Подозреваю, что нет. Скажи мне, зачем тебе понадобилось лично командовать армиями? Ты отправишься в Шайол Гул, и там, несомненно, потеряешь со всеми связь.

– Кто-то должен отдавать приказы, Морейн.

– С этим, полагаю, согласятся все.

Ранд сложил руки за спиной, от него запахло тревогой.

– Я возложил на себя ответственность за этих людей, Морейн. Я хочу, чтобы о них позаботились, чтобы жестокости этой войны были сведены к минимуму.