Текст книги "Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 72 страниц)

– Айил? – шепнула она. – Свет! Неужели Шайдо объединились с армией Тёмного?

– Даже псы-Шайдо такого не сделают, – сказала Аррела и сплюнула.

Новоприбывшие и вправду выглядели иначе. Вуали их были подняты, словно они приготовились к бою, но эти вуали были красными. В любом случае, пробраться мимо Айил почти невозможно. Скорее всего, только то, что её группа находилась так далеко, помогло ей не быть обнаруженной. И ещё, что никто не ожидал найти здесь кого-то вроде отряда Фэйли.

– Назад, – велела Фэйли, медленно отступая по склону вниз. – Нам нужно разработать план.

* * *

Перрин проснулся, чувствуя себя так, будто его в разгар зимы окунули в озеро. Он резко вздохнул.

– Лежи, глупыш, – сказала Джанина, опуская ладонь ему на руку. Хранительница Мудрости с льняными волосами выглядела измождённой, в точности под стать его чувствам.

Он лежал на чём-то мягком. Слишком мягком. Хорошая постель, чистые простыни. За окном мягко набегали на берег волны и кричали чайки. И ещё он слышал неподалёку вторящие друг другу стоны.

– Где я? – спросил Перрин.

– В моём дворце, – ответила Берелейн. Она стояла у дверного проёма, поэтому он её не заметил. На Первенствующей была её диадема – летящий ястреб – и тёмно-красное платье с жёлтой каймой. Комната была богато обставлена: зеркала в золотых и бронзовых рамах и под стать им окна и столбики кровати.

– Я могла бы добавить, – заметила Берелейн, – что эта ситуация мне чем-то знакома, лорд Айбара. Если тебе интересно, на этот раз я приняла меры предосторожности.

Приняла меры? Перрин втянул носом воздух. Уно? Он почуял его запах. И в самом деле, Берелейн кивком указала в сторону, и, повернув голову, Перрин обнаружил сидящего в кресле Уно с рукой на перевязи.

– Уно! Что с тобой случилось? – воскликнул Перрин.

– Со мной случились растреклятые троллоки, – проворчал Уно. – Вот, жду своей очереди на Исцеление.

– Тех, чьи раны опасны для жизни, Исцеляют в первую очередь, – сказала Джанина. Из Хранительниц Мудрости она дальше всех продвинулась в навыке Исцеления; очевидно, она решила остаться с Айз Седай и Берелейн. – Тебя, Перрин Айбара, Исцелили так, чтобы ты мог выжить. Ровно настолько, чтобы ты не умер. И только сейчас мы можем заняться ранами, не угрожающими твоей жизни.

– Погодите! – воскликнул Перрин и судорожно попытался сесть. Свет, у него совсем не было сил. – Сколько времени я здесь?

– Десять часов, – ответила Берелейн.

– Десять часов! Я должен идти. Битва…

– Битва продолжится без тебя, – произнесла Берелейн. – Извини.

Перрин тихонько зарычал. Совсем вымотан.

– Морейн знала способ, как избавить от усталости. Ты знаешь его, Джанина?

– Даже если бы знала, я не стала бы использовать его на тебе, – сказала Джанина. – Тебе нужен сон, Перрин Айбара. Твоё участие в Последней Битве закончено.

Перрин скрипнул зубами и попытался встать.

– Только шаг сделай из этой кровати, – предупредила Джанина, глядя на него, – и я спеленаю тебя Воздухом и оставлю пару часиков повисеть.

Первым побуждением Перрина было перенестись прочь. Он начал формировать в сознании мысль и почувствовал себя глупо. Каким-то образом он вернулся в реальный мир. Здесь он переноситься не мог. Он был беспомощен, как младенец.

Разочарованный, он откинулся на постель.

– Радуйся, Перрин, – мягко сказала Берелейн, подойдя к кровати. – Ты мог умереть. Как ты попал на поле боя? Если бы тебя, лежащего там, не заметил Харал Лухан со своими людьми…

Перрин покачал головой. То, что он делал, невозможно было объяснить кому-то, незнакомому с волчьим сном.

– Что там происходит, Берелейн? Как война? Как наши армии?

Она поджала губы.

– Я чувствую в тебе ответ, – сказал Перрин. – Беспокойство, тревогу. – Он вздохнул. – Я видел, что линии фронта подвинулись. Если двуреченцы тоже на поле Меррилора, то все три наши армии оттеснены в одно место. Все, кроме тех, кто в Такан’даре.

– Мы не знаем, как идут дела у лорда Дракона, – тихо ответила женщина и изящно опустилась на табурет рядом с постелью. Джанина взяла Уно, сидевшего у стены, за руку, и он содрогнулся, когда по его телу прокатилась волна Исцеления.

– Ранд ещё сражается, – сказал Перрин.

– Прошло слишком много времени, – ответила она. И было ещё что-то, чего она не хотела ему говорить, о чём умалчивала. Он чувствовал.

– Ранд ещё сражается, – повторил Перрин. – Проиграй он, и всех нас бы здесь не было. – Он откинулся назад; казалось, он устал до мозга костей. Свет! Он же не может просто так лежать здесь, пока гибнут люди? – Время у Скважины течёт иначе. Я был там и видел собственными глазами. Здесь прошло много дней, но готов поспорить, что для Ранда минул только день – или даже меньше.

– Это хорошо. Я передам твои слова остальным.

– Берелейн, – сказал Перрин. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я послал с Илайасом к нашим армиям сообщение, но не знаю, доставил ли он его. Грендаль влияет на разумы великих полководцев. Можешь для меня выяснить, дошло ли оно?

– Оно дошло, – ответила она. – Едва не опоздало, но оно дошло. Ты всё сделал правильно, Перрин. А теперь спи. – Она встала.

– Берелейн? – позвал он.

Она обернулась к нему.

– Фэйли. Что с Фэйли?

Её тревога обострилась. О нет.

– Её караван с припасами уничтожил пузырь зла, Перрин, – тихо ответила Берелейн. – Мне жаль.

– Её тело нашли? – он заставил себя задать этот вопрос.

– Нет.

– Значит, она всё ещё жива.

– Это…

– Она всё ещё жива, – настойчиво повторил Перрин. Ему придётся считать, что это так. Иначе…

– Конечно, ещё есть надежда, – сказала она и подошла к Уно, который сгибал и разгибал Исцелённую руку. Она кивком велела ему следовать за ней и вышла. Джанина чем-то занималась возле рукомойника. Перрин всё ещё слышал стоны в коридорах снаружи, и всё вокруг пахло целебными травами и болью.

«Свет!» – подумал он. Караван Фэйли перевозил Рог. Неужели им завладела Тень?

И Гаул. Он должен вернуться к Гаулу. Он оставил айильца в волчьем сне прикрывать Ранду спину. Если учесть, что Перрин был полностью обессилен, то Гаул вряд ли продержится намного дольше.

Перрину казалось, что он мог бы проспать несколько недель. Джанина вновь подошла к его постели и покачала головой:

– Вовсе незачем заставлять себя держать глаза открытыми, Перрин Айбара.

– Мне слишком многое надо сделать, Джанина. Пожалуйста. Мне надо вернуться на поле боя и…

– Ты останешься здесь, Перрин Айбара. В таком состоянии от тебя никому не будет проку, и ты не обретёшь джи, пытаясь доказать обратное. Если бы кузнец, который принёс тебя сюда, узнал, что я дам тебе выйти отсюда и умереть на поле битвы, думаю, он бы повесил меня за пятки за окном. – Она призадумалась. – И такому молодчику, как он… Почти уверена, это бы удалось.

– Мастер Лухан, – сказал Перрин, смутно припоминая мгновения перед тем, как потерять сознание. – Он был там. Это он меня нашёл?

– Он спас тебе жизнь, – сказала Джанина. – Он взвалил тебя на спину и побежал к Айз Седай, чтобы она открыла врата. Когда он добрался сюда, ты был на волосок от смерти. Учитывая то, какой ты огромный, даже поднять тебя не так-то просто.

– Мне на самом деле не нужен сон, – сказал Перрин, чувствуя, как у него слипаются глаза. – Мне нужно… Мне нужно попасть…

– Уверена, так и есть, – произнесла Джанина.

Перрин дал своим векам опуститься. Это убедит её, что он последует её совету. Потом она уйдёт, и он сможет встать.

– Уверена, так и есть, – повторила Джанина, но по какой-то причине её голос прозвучал тише.

«Сон, – подумал он. – Я засыпаю». И вновь он увидел перед собой три пути. На этот раз один вёл в обычный сон, другой – в волчий сон, когда попадаешь в него из сна. Обычно он использовал его.

А между ними теперь был третий. Путь в волчий сон во плоти.

Его охватило сильнейшее искушение, но сейчас он не стал выбирать этот путь. Он выбрал обычный сон, ведь в этот миг к нему пришло понимание: без сна его тело умрёт.

* * *

Андрол лежал где-то далеко от поля боя. Хватая ртом воздух и глядя в небо, он размышлял об их бегстве с вершины плато.

Эта атака… Она была такой мощной.

«Что это было?» – мысленно спросил он Певару.

«Не Таим, – ответила она, вставая и отряхивая с юбок пыль. – Думаю, это был Демандред».

«Я специально переместил нас подальше от места, где он сражается».

«Да, в самом деле! Как смеет он передвигаться и мешать группе направляющих атаковать его армию?»

Застонав, Андрол сел.

«Знаешь, Певара, для Айз Седай у тебя необычайно хорошо подвешен язык».

Его удивило то, как она развеселилась:

«Ты и близко не знаешь Айз Седай так хорошо, как думаешь».

Она подошла к Эмарину взглянуть на его раны.

Андрол глубоко вздохнул – воздух был полон запахов осени. Опавшие листья, застоявшаяся вода. Осень, которая пришла слишком рано. Этот склон холма спускался в долину, где, бросая вызов тем бедам, которые нависли над миром, какие-то фермеры большими квадратами распахали землю.

И ничего не выросло.

Рядом поднялась раскрасневшаяся Теодрин.

– Там просто безумие творится! – воскликнула она.

Андрол ощутил неодобрение Певары. Девушка не должна так отдаваться эмоциям; она ещё не научилась сдержанности, которая подобает истинной Айз Седай.

«Она не истинная Айз Седай, – передала ему Певара, прочтя его мысли. – Неважно, что говорит Амерлин. Она ещё не прошла испытания».

Казалось, Теодрин знала, о чём думает Певара, и они отошли друг от друга подальше. Певара исцелила Эмарина, державшегося при этом стойко. Теодрин исцелила порез на руке Джоннета; похоже, того смутила такая материнская забота.

«Совсем скоро она свяжет его узами, – передала ему Певара. – Ты заметил, как она позволила одной женщине выбрать себе одного из пятидесяти, а потом стала ходить за ним по пятам? Мы после Чёрной Башни едва только от неё отделались».

«А если он свяжет её в ответ?» – мысленно сказал Андрол.

«Тогда мы увидим, уникальна наша с тобой связь или нет. – Она помедлила. – Мы сталкиваемся с ранее никогда не встречавшимися явлениями».

Он поймал её взгляд. Она имела в виду то, что произошло, когда они в последний раз вступили в соединение. Она открыла врата, но способом, который использовал бы он.

«Нам нужно ещё раз это попробовать», – передал он ей.

«Безотлагательно», – ответила она, проверяя Эмарина плетением Искательства – она желала убедиться, что Исцеление помогло.

– Со мной всё в полном порядке, Певара Седай, – учтиво как всегда сказал он. – И если мне позволено заметить, то полагаю, вам тоже не помешало бы Исцеление.

Певара взглянула на свой прожжённый рукав. Она всё ещё робела при мысли, что её будет Исцелять мужчина, но и была недовольна своей робостью.

– Спасибо, – ровным голосом сказала она, позволяя ему коснуться её руки и направить Силу.

Андрол отцепил от ремня небольшую оловянную кружку и небрежно поднял руку, повернув ладонью вниз. Он сжал пальцы, будто ущипнув что-то, а когда опять раскрыл их, то между ними открылись крохотные врата. Из них заструилась вода, наполняя посудину.

Певара села с ним рядом и приняла предложенную кружку. Она отпила и вздохнула.

– Холодная, как из горного родника.

– Так и есть, – ответил Андрол.

– О, кстати, я всё собиралась кое-что у тебя спросить. Как ты это делаешь?

– Как? – удивился он. – Это лишь крошечные врата.

– Я не об этом. Андрол, ты попал сюда буквально только что. У тебя никак не должно было хватить времени запомнить местность настолько хорошо, чтобы открыть врата к горному источнику в сотнях миль отсюда.

Андрол озадаченно воззрился на Певару, будто только что услышал удивительную новость.

– Даже не знаю. Возможно, это как-то связано с моим Талантом.

– Ясно. – Певара некоторое время молчала. – Кстати, а что с твоим мечом?

Андрол инстинктивно схватился за пояс – там висели пустые ножны. Он уронил меч, когда рядом с ними ударила молния, и он и не подумал подобрать его, когда они сбежали. Он застонал.

– Услышь об этом Гарфин, он бы в наказание отправил меня к квартирмейстеру на несколько недель молоть ячмень.

– Это не так важно, – сказала Певара. – У тебя есть куда лучшее оружие.

– Это дело принципа, – ответил Андрол. – То, что я ношу меч, напоминает мне… Всё равно что… ну, вид рыбацкой сети напоминает мне о ловле рыбы в Майене, а весеннее половодье – о Джейине. Мелочи, но мелочи имеют большое значение. Мне нужно снова стать солдатом. Певара, мы должны найти Таима. Печати…

– Ну, мы не можем найти его так, как пытались, согласен?

Он вздохнул, но ответил кивком.

– Прекрасно, – сказала она. – Терпеть не могу быть мишенью.

– И что мы сделаем вместо этого?

– Мы будем решать вопрос, хорошенько подумав, а не размахивая мечом.

Возможно, она была права.

– И… как это мы тогда сделали? Певара, ты использовала мой Талант.

– Посмотрим, – сказала она, прихлёбывая из чашки. – Ах, если бы это был чай!

Брови Андрола поползли вверх. Он забрал у Певары кружку, открыл меж двух пальцев ещё одни крохотные врата и уронил в кружку несколько сухих чайных листьев. За несколько секунд он вскипятил её нитью Огня, а потом через другие врата добавил немного мёда.

– Были у меня в мастерской в Чёрной Башне, – сказал он, подавая ей кружку. – Похоже, их никто не тронул.

Она отпила глоток чая и тепло улыбнулась.

– Андрол, ты великолепен!

Он улыбнулся в ответ. Свет! Как давно он ощущал что-то подобное по отношению к женщине? Разве не принято считать, что любовь – удел глупых юнцов?

Конечно, глупые юнцы не способны зреть в корень. Они западают на хорошенькое личико и ничего больше не замечают. Андрол достаточно долго жил на свете, чтобы понять, что милое личико – ничто по сравнению с той целостностью, которой обладала Певара. Стойкость, самообладание, решительность – это человеку давал только собственный жизненный опыт.

Точно так же дело обстоит с кожей. Новая кожа хороша, но по-настоящему хороша кожа поношенная и бывшая в деле, как ремешок, за которым ухаживали много лет. Никогда нельзя быть уверенным, стоит ли полагаться на новый ремень, а если он прослужил тебе в течение нескольких лет, ты знал это наверняка.

– Я пытаюсь прочесть эту мысль, – сказала Певара. – Ты только что сравнил меня со… старым кожаным ремнём?

Он покраснел.

– Полагаю, таков образ мысли кожевника. – Она отхлебнула чай.

– Ну а ты то и дело сравниваешь меня с… С чем же это? С группой маленьких статуэток?

Она улыбнулась.

– Моя семья.

Убитая Приспешниками Тёмного.

– Извини.

– Андрол, это случилось очень, очень давно. – Но, несмотря на это, он всё ещё чувствовал её гнев.

– Свет, – сказал он. – Певара, я всё время забываю, что ты старше доброго большинства деревьев.

– Хм, – ответила она. – Сперва я кожаный ремень, теперь я старше деревьев. Полагаю, что хоть ты и перепробовал в жизни несколько дюжин занятий, ни одно из них не научило тебя, как следует разговаривать с дамой?

Андрол пожал плечами. Будь он моложе, он устыдился бы своего косноязычия, но он давно понял, что избежать этого не удастся – попытки исправить это только всё усугубляли. Странно, но его реакция обрадовала её. Видимо, женщинам нравится, когда мужчина попадает в затруднительное положение.

Но, впрочем, веселье её испарилось, едва она поглядела на небо. Внезапно ему вспомнились пустые поля, сухие деревья, рокочущий гром. Не время теперь для веселья, не время теперь для любви. Но по какой-то причине он понял, что цепляется за то и другое именно поэтому.

– Нам уже скоро идти, – сказал он. – Какой у тебя план?

– Таим будет всё время окружён своими прихлебателями. Если мы станем атаковать, как раньше, то пока мы до него доберёмся, нас разорвут в клочья. Нам нужно подобраться к нему скрытно.

– И как мы собираемся это сделать?

– Посмотрим. Насколько отчаянным ты можешь быть, если того требуют обстоятельства?

* * *

В долине Такан’дар царили хаос, дым и смерть.

Руарк пробирался через неё бок о бок с Траском и Бэлдером, своими братьями по оружию из Красных Щитов. Прежде они не были знакомы, но это не мешало им быть братьями, их узы были скреплены кровью Отродий Тени и предателей.

Сверкнув в воздухе, рядом ударила молния. Под ногами Руарка захрустел песок, спёкшийся в стеклянные комочки. Айилец укрылся за сваленными в кучу трупами троллоков и пригнулся, Траск с Бэлдером последовали его примеру. Наконец-то грянула буря, и в долине свирепствовали лютые ветра, едва не срывая с лица вуаль.

Вокруг ничего невозможно было разглядеть. Туман сдуло ветром, но небо потемнело, и поднятая бурей пыль смешалась с клубами дыма. Большинство людей сражались разрозненными отрядами.

Боевых порядков более не существовало. Атака Мурдраалов, а затем и полномасштабное наступление троллоков, сломали, наконец, оборону Защитников, прикрывавших вход в долину. Тайренцы с Принявшими Дракона отступили вглубь к Шайол Гул, и теперь большинство из них сражались у подножия горы.

К счастью, прорвавшихся троллоков было недостаточно, чтобы задавить числом удерживающих долину людей. Длительная осада и потери в ущелье сильно сократили их количество в Такан’даре. Теперь выживших Отродий, вероятно, осталось столько же, сколько Защитников.

Троллоки всё ещё представляли угрозу, но, на взгляд Руарка, Утратившие Честь в красных вуалях были куда большей опасностью. Они рассыпались по всей долине, как и сами айильцы. Здесь, скрытый туманом и вихрями пыли на открытом поле боя, и охотился Руарк. Изредка он натыкался на отряды троллоков, но большую часть тварей Исчезающие погнали в атаку на регулярные войска тайренцев и доманийцев.

Руарк махнул братьям, и они двинулись по краю долины сквозь бушующий ураган. Если Свету будет угодно, то регулярные войска и направляющие сумеют удержать тропу, ведущую на гору, где Кар’а’карн сражается с Затмевающим Зрение.

Ранду ал’Тору нужно поскорее заканчивать свой бой, поскольку, как подозревал Руарк, Тень вскоре захватит всю долину.

Они с братьями наткнулись на группу айильцев, танцующих танец копий с предателями в красных вуалях. Хотя многие из обладателей красных вуалей могли направлять, в этом отряде таких, видимо, не было. Руарк со спутниками присоединились к танцу и скрестили копья.

Враги хорошо сражались. В этом бою Траск очнулся ото сна, но сумел забрать с собой своего соперника. Схватка закончилась, когда оставшиеся противники бросились бежать. Выстрелом из лука Руарк убил одного из них, Бэлдер другого. Они никогда бы не выстрелили в спину истинного Айил. Но эти создания были даже хуже Отродий Тени.

Трое уцелевших айильцев кивнули в знак благодарности и присоединились к ним с Бэлдером. Вместе они вернулись к Бездне Рока, проверить, как обстоят дела с обороной.

Хвала Свету, армия всё ещё удерживала позиции. Большей частью она состояла из Принявших Дракона, которые присоединились к битве последними; в основном они были обычными людьми, не обученными воевать. Да, среди них оказалось несколько Айз Седай и даже айильцев с парочкой Аша’манов. Однако большинство сжимало в руках мечи, которые годами пылились без дела, и древки, которые ранее, должно быть, были лопатами и мотыгами.

Но они сражались против троллоков, словно загнанные в угол волки. Руарк покачал головой. Если б древоубийцы дрались столь же отчаянно, Ламан до сих пор сидел бы на своём троне.

С неба сорвалась молния, убив нескольких обороняющихся. Руарк моргнул, восстанавливая зрение, и обернулся, оглядываясь по сторонам сквозь порывы ветра. «Там».

Он подал братьям знак остаться, а сам, пригнувшись, скользнул вперёд. Взяв в руку горсть серой похожей на пепел пыли, покрывавшей землю, он втёр её в свою одежду и лицо. Часть пыли сдуло ветром сквозь пальцы.

Сжав зубами кинжал, он прижался к земле. Его цель наблюдала за битвой с вершины небольшого холма. Это был один из красновуальных – его вуаль была опущена, и он улыбался. Зубы этой твари не были остро заточены. Те, у кого были заточены зубы, все могли направлять, как и некоторые из тех, у кого не были. Руарк никак не мог разобраться, что это значит.

Этот парень мог направлять. Это стало очевидным, когда он создал огненное копьё и бросил его в сражавшихся неподалёку тайренцев. Руарк медленно, дюйм за дюймом, пополз вперёд вдоль расщелины в камнях.

Ему пришлось наблюдать, как красновуальный убивает одного Защитника за другим, но не стал торопиться. Руарк продолжал мучительно медленно красться, слушая шипение огня, пока направляющий стоял, заложив руки за спину, омываемый бушующими вокруг него плетениями Единой Силы.

Противник не замечал его. Хотя некоторые из них сражались совсем как Айил, большинство этого делать не умели. Они не могли тихо подкрадываться, и, кажется, недостаточно хорошо владели луком и копьём. Один из таких как раз стоял перед ним… Руарк сомневался, что им вообще когда-нибудь приходилось бесшумно двигаться, подкрадываться к врагу или убивать оленя в пустыне. Зачем, если они могут направлять?

Человек в красной вуали не заметил, как Руарк обогнул труп троллока у самых его ног, а затем вытянул руку и подсёк ему сухожилия. Противник с воплем рухнул, и Руарк перерезал ему горло, прежде чем тот снова смог направить Силу. Затем он вновь укрылся между трупов.

Появились двое троллоков проверить, что за шум. Руарк убил первого, затем, пока поворачивался второй, уложил и его, не дав им даже шанса себя заметить. И вновь слился с окружающим пейзажем.

Больше никто из Отродий Тени не наведался с проверкой, поэтому Руарк вернулся к своим товарищам. Поднявшись на ноги и пригибаясь на бегу, он миновал небольшую стаю волков, которая рвала на части пару троллоков. Волки повернули в его сторону окровавленные морды и подняли уши. Они дали ему пройти, а затем беззвучно исчезли среди ураганного ветра в поисках новой жертвы.

Волки. Они появились одновременно с началом этой странной бури, налетевшей без дождя, и теперь сражались бок о бок с людьми. Руарк почти ничего не знал про общий ход боя. Он видел вдалеке, что какая-то часть войск короля Дарлина по-прежнему держала строй. Рядом с Принявшими Дракона расположились арбалетчики. Когда Руарк видел их в последний раз, у них заканчивались стрелы. А те странные изрыгающие пар фургоны, доставлявшие обороняющимся припасы, теперь лежали грудой обломков. Айз Седай с Аша’манами продолжали направлять Силу, сдерживая атаки, но не так активно, как прежде.

Айильцы делали то, что умели лучше всего: они убивали. Пока армия обороняет путь к Ранду ал’Тору, возможно, этого будет достаточно. Возможно…

Что-то ударило его. Руарк охнул и упал на колени. Он поднял голову и увидел, как из бури, пристально глядя на него, вышла прекрасная женщина. У неё были чудесные глаза, хотя и расположенные на разной высоте. До этого момента он даже не понимал, насколько отвратительно ровно располагались глаза у всех прочих людей. От одной мысли об этом его тошнило. К тому же, у остальных женщин слишком много волос на головах. Это же создание с тонкими и редкими волосами выглядело гораздо привлекательнее.

Она приблизилась – восхитительная и очаровательная. Невероятная. Она коснулась его подбородка, и кончики её пальцев были мягче облаков.

– Да, ты пригодишься, – произнесла она. – Идём-ка, дружок. Присоединишься к остальным.

Она указала на группу следующих за ней по пятам людей. Среди них было несколько Хранительниц Мудрости, пара Айз Седай и мужчина с копьём. Руарк зарычал. Как этот невежда смеет добиваться благосклонности его возлюбленной? За это он достоин смерти. Он…

Его госпожа рассмеялась:

– А Моридин считает подобное лицо наказанием. А вам, мои крошки, всё равно, какое у меня лицо, верно? – Её голос становился тише и вместе с тем резче. – А когда я закончу, всем будет всё равно. Сам Моридин будет воспевать мою красоту, потому что будет смотреть на мир глазами, которые ему дарую я. Совсем как ты, дружок. Совсем как ты.

Она ласково погладила Руарка. Он присоединился к прекрасной женщине и её последователям и направился вместе с ними дальше по долине, оставив тех, кого звал братьями, позади.

* * *

Ранд сделал шаг на дорогу, свитую прямо у его ног из нитей света, и ступил на яркую чистую брусчатку, перейдя из небытия в великолепие.

Дорога была настолько широка, что по ней могли бы пройти шесть повозок в ряд, но на ней не было экипажей. Только люди. Полные жизни и энергии люди в ярких одеждах, разговаривающие между собой, окликающие друг друга. Звуки заполнили пустоту – звуки жизни.

Повернувшись, Ранд взглянул на здания, которые возвышались вокруг него. Вдоль всей оживлённой улицы выстроились, тесно примыкая друг к другу, дома с украшенными колоннами фасадами. За ними виднелись купола и удивительные здания, устремлённые в небо. Этот город не был похож ни на один, что он видел, хотя он узнал работу огир.

Нет, не так. Это была лишь отчасти работа огир. Поблизости рабочие восстанавливали повреждённый бурей каменный фасад. Был слышен рокочущий смех толстопалых огир, которые работали бок о бок с людьми. Когда огир пришли в Двуречье, чтобы почтить жертву Ранда и воздвигнуть ему памятник, мудрое городское правление попросило их вместо этого помочь украсить город.

На протяжении многих лет огир и двуреченцы тесно работали вместе, и в результате сейчас услуги двуреченских мастеров были востребованы во всём мире. Ранд шёл по дороге, окружённый людьми, прибывшими со всех концов света. Здесь были и доманийцы в ярких одеждах из тонких тканей, и тайренцы в мешковатых нарядах и рубашках с полосатыми рукавами – различия между их простолюдинами и благородными день ото дня всё более стирались, и шончан в причудливых шелках, и благородные Порубежники, и даже немногочисленные шаранцы.

Все пришли в Эмондов Луг. Город уже мало оправдывал своё название, но отдельные приметы сохранились. В городе было больше деревьев и просторных лужаек, чем в других великих городах, таких как Кэймлин или Тир. В Двуречье преклонялись перед мастерами-ремесленниками. А местные стрелки были лучшими в мире. Элитный отряд двуреченцев, вооружённый новейшими стреляющими копьями, которые люди прозвали ружьями, вместе с айильцами служил в составе сил, поддерживающих порядок в Шаре. Это было единственное известное в мире место, где ещё воевали. Но время от времени ещё возникали конфликты. Пять лет назад небольшая стычка между Муранди и Тиром чуть не привела к первой за столетие со времени Последней Битвы настоящей войне.

Ранд с улыбкой шёл сквозь толпу, не толкаясь, а с гордостью прислушиваясь к звучащей в голосах людей радости. «Стычка» в Муранди по стандартам Четвёртой Эпохи развивалась довольно бурно, но в действительности это было пустячное дело. Один недовольный благородный стрелял в айильский патруль. Трое ранено, никто не погиб – и это было самым серьёзным «сражением» за последние годы, если не считать кампании в Шаре.

Выглянувшее из-за редких облаков солнце залило дорогу своим светом. Ранд наконец добрался до городской площади, которая когда-то была Лужайкой Эмондова Луга. И что теперь думать о Карьерной Дороге, если она стала настолько широкой, что по ней может пройти целая армия? Он обошёл огромный фонтан в центре площади, созданный огир памятник павшим в Последней Битве.

Увидев знакомые лица в скульптурной композиции в центре фонтана, он отвернулся.

«Ещё ничего не кончено, – подумал Ранд. – Это ещё не воплотилось в жизнь». Он выстроил эту реальность из нитей того, что может быть, из отражений действительности, как она разворачивалась сейчас. Это ещё не определено.

Его уверенность поколебалась впервые с тех пор, как он ступил в это созданное им самим видение. Ранд знал, что Последняя Битва закончилась победой. Но люди всё равно умирали. Подумал ли он о том, чтобы остановить смерть и боль?

«Это должно быть моим сражением, – подумал он. – Они не должны умирать». Неужели его жертвы недостаточно?

Этот вопрос он задавал себе снова и снова.

Видение задрожало, прекрасная брусчатка под ногами загудела, здания вокруг начали дрожать и изгибаться. Люди неподвижно застыли на месте, всё вокруг стихло. Он увидел, что в конце небольшой боковой улочки возник сгусток тьмы размером с булавочную головку. Тьма росла, поглощая всё вокруг, втягивая в себя. Она увеличилась до размера здания и продолжала медленно расти.

– ТВОЯ МЕЧТА СЛАБА, СОПЕРНИК.

Ранд собрал свою волю в кулак, и мир перестал дрожать. Люди, застывшие на месте, возобновили движение, и снова возник привычный шум разговоров. Лёгкий ветерок пробежал по аллее, всколыхнув праздничные знамёна на шестах.

– Я позабочусь о том, чтобы эта мечта превратилась в реальность, – сказал Ранд тьме. – Это твоё поражение. Счастье, процветание, любовь…

– ЭТИ ЛЮДИ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ. Я ПОЛУЧУ ИХ.

– Ты – тьма, – громко произнёс Ранд. – Тьме не победить Свет. Тьма существует лишь тогда, когда Свет терпит поражение и отступает. Я не потерплю поражения. Я не отступлю. Ты не сможешь победить, пока я стою у тебя на пути, Шайи’тан.

– УВИДИМ.

Ранд отвернулся от тьмы и решительно продолжил свой путь вокруг фонтана. По другую сторону площади к четырёхэтажному зданию, построенному с невероятным мастерством, вела большая великолепная лестница из белого камня. Стены украшали рельефы, над ними сияла медная крыша, на здании развевались знамёна. Сто лет. Сто лет жизни, сто лет мира.

Женщина, стоявшая на верхних ступеньках лестницы, показалась Ранду смутно знакомой. Салдэйские черты сочетались в ней с тёмными кудрями, характерными для двуреченцев. Леди Адора, внучка Перрина и мэр Эмондова Луга. Пока она произносила речь в честь павших, Ранд поднялся по ступенькам. Его никто не замечал, потому что он так захотел. Он проскользнул за её спиной, словно Серый Человек, и вошёл в здание под объявление о начале празднования.

Снаружи это могло показаться правительственным зданием, но на самом деле это было нечто гораздо более важное.

Школа.

Справа величественные коридоры были украшены картинами и орнаментами, не уступавшими любому дворцу – но на них были изображены великие учителя и рассказчики прошлого, от Анлы до Тома Меррилина. Ранд прошёл по одному из таких коридоров, заглядывая в классы, куда в поисках знаний мог прийти любой, от беднейшего фермера до сына мэра. Здание было достаточно просторным для того, чтобы вместить всех желающих учиться.

– ТВОЙ МИР НЕСОВЕРШЕНЕН, СОПЕРНИК.

Тьма висела в зеркале справа от Ранда. Вместо коридора в нём отражалось ЕГО присутствие.

– ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ СТРАДАНИЕ? ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ ПОБЕДИШЬ, ТВОЯ ПОБЕДА НЕ БУДЕТ ПОЛНОЙ. НА ЭТИХ СОВЕРШЕННЫХ УЛИЦАХ ПО НОЧАМ ВСЁ РАВНО УБИВАЮТ ЛЮДЕЙ. ДЕТИ ВСЁ РАВНО ГОЛОДАЮТ, НЕСМОТРЯ НА УСИЛИЯ ТВОИХ ПРИСЛУЖНИКОВ. БОГАТЫЕ ВСЁ РАВНО НАЖИВАЮТСЯ НА БЕДНЫХ, И ОНИ ПРОДАЖНЫ, ПРОСТО ОНИ ТАЯТСЯ.

– Этот мир лучше, – прошептал Ранд. – И это хорошо.