Текст книги "Память Света/Память огня (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 72 страниц)

В случае чего её сёстры будут достойными соперниками для численно превосходящих их, но необученных Аша’манов. Правда, если рассуждать логически, ничего случиться и не должно. Конечно же, они, скорее всего, уже безумны. Поэтому, вероятно, ждать от них логичных поступков будет опрометчиво.

Большие ворота открылись, позволяя въехать её спутникам. То, что обитатели Чёрной Башни решили достроить стены ещё до того, как началось строительство самой башни, говорило о многом.

Она направила коленями свою лошадь вперёд, Мирелле и остальные под стук копыт последовали за ней.

Лирелле обняла Источник и сплела новинку – плетение, позволяющее определить, не направляет ли поблизости мужчина. Но у ворот их встретил отнюдь не тот молодой человек, с которым они недавно имели дело.

– Что это значит? – спросила Лирелле, увидев Певару Тазановни. Лирелле знала Красную Восседающую, хоть и плохо.

– Меня попросили составить тебе компанию, – весело ответила Певара. – Логайн посчитал, что тебе будет спокойнее среди знакомых лиц.

Лирелле сдержала презрительную усмешку. Айз Седай не следует веселиться. Айз Седай должна быть спокойной, собранной, и, если понадобится, суровой. Едва взглянув на Айз Седай, мужчина должен начать ломать голову, в чём он провинился и как это исправить.

Певара пристроилась рядом, и они въехали на территорию Чёрной Башни.

– Логайн, их новый предводитель, шлёт вам свой привет, – продолжила она. – Он был тяжело ранен во время нападения и ещё до конца не оправился.

– С ним всё будет хорошо?

– О, определённо да. Он будет на ногах через день или два. Полагаю, ему придётся повести Аша’манов на Последнюю Битву.

«Жаль», – подумала Лирелле. Без Лжедракона во главе Чёрной Башней было бы легче управлять. Лучше бы он умер.

– Уверена, его помощь будет полезна, – сказала Лирелле. – Однако его руководство… Что ж, посмотрим. Скажи мне, Певара. Мне говорили, что связывание узами способного направлять мужчины и обычного отличается. Проделывала ли ты уже нечто подобное?

– Да, – ответила Певара.

– Так это правда? Обычных людей можно заставить подчиняться через узы, а этих Аша’манов – нет?

Певара мечтательно улыбнулась.

– Ах, на что бы это было похоже? Нет, узы не могут принуждать Аша’манов. Тебе придётся придумать более изощрённые методы.

Это плохо.

– Насколько они послушны? – спросила Аледрин, ехавшая с другой стороны от Лирелле.

– Подозреваю, что это зависит от мужчины, – ответила Певара.

– Если их нельзя заставить, – спросила Лирелле, – будут ли они повиноваться своей Айз Седай в битве?

– Вероятно, – ответила Певара, хотя в том, как она это произнесла, и было нечто двусмысленное. – Я должна вам кое-что сказать. Всем вам. Моя миссия, да и ваша тоже – пустая затея.

– Разве? – спокойно спросила Лирелле. Едва ли она станет доверять Красной после того, что они сделали с Суан. – И почему же?

– Когда-то я была на вашем месте, – ответила Певара. – Я была готова связать всех Аша’манов, чтобы ими управлять. Но, скажите, отправились бы вы в другой город, чтобы связать узами Стража пятьдесят первых попавшихся человек? Связывание Аша’манов узами ради связывания – огромная глупость. Это не позволит вам ими управлять. Я уверена, что из некоторых Аша’манов получатся замечательные Стражи, но, как и с большинством мужчин, из многих – нет. Я бы посоветовала вам отказаться от плана связать ровно сорок семь и связывать лишь тех, кто этого желает. Стражи из них получатся гораздо лучше.

– Интересный совет, – произнесла Лирелле. – Но как ты сама сказала, Аша’маны будут нужны на поле боя. Времени нет. Мы свяжем сорок семь самых сильных.

Певара вздохнула, но ничего больше не сказала. Они проехали мимо нескольких мужчин, облачённых в чёрные кафтаны с двумя значками на высоких воротниках. У Лирелле побежали мурашки по коже, как будто под ней копошились насекомые. Мужчины, способные направлять.

Лилейн чувствовала, что Чёрная Башня жизненно необходима для планов Белой Башни. Что ж, Лирелле не принадлежала Лилейн. Она была сама по себе и Восседающей являлась по праву. Если бы она нашла способ заполучить себе власть над Чёрной Башней, то, возможно, смогла бы наконец вырваться из цепкой хватки Лилейн.

Ради этого стоило связать узами Аша’манов. Свет, но приятного в этом было мало. Всех этих мужчин нужно каким-то образом подчинить. Но Дракон наверняка всё сильнее теряет рассудок, запятнанный прикосновением Тёмного к саидин, и на него уже полагаться нельзя. Можно ли этим воспользоваться и добиться от него позволения связать оставшихся мужчин?

То, что их нельзя контролировать через узы… Это будет опасно. Она представляла, как отправится в бой вместе с двумя или тремя дюжинами Аша’манов, связанных узами и покорных её воле. Как же ей этого добиться?

Они подъехали к строю мужчин в чёрных кафтанах, ожидавших на окраине деревни. Лирелле вместе со своими спутниками направилась к ним и быстро подсчитала Аша’манов. Сорок семь мужчин, включая одного, стоящего впереди. Что за уловку они задумали?

Стоящий впереди Аша’ман подошёл к ним. Крепкий мужчина средних лет, он выглядел так, словно недавно попал в тяжёлую переделку. У него были мешки под глазами и болезненно бледная кожа, но, тем не менее, его поступь была твёрдой. Он выдержал взгляд Лирелле глаза в глаза, затем поклонился ей.

– Добро пожаловать, Айз Седай, – поприветствовал он.

– А ты кто такой?

– Андрол Генхальд, – ответил он. – Меня назначили ответственным за сорок семь ваших мужчин, пока они не будут связаны узами Стражей.

– Мои сорок семь? Я вижу, вы уже забыли условия. Нам позволено выбрать любого Солдата или Посвящённого, и они не вправе отказать нам.

– Да, конечно, – ответил Андрол. – Всё верно. К сожалению, если не считать этих людей, в Чёрной Башне сейчас остались лишь полные Аша’маны, все прочие отозваны по важным делам. Конечно же, если бы они здесь были, то подчинились бы приказу Дракона. Но мы постарались, чтобы осталось сорок семь человек специально для вас. Точнее, сорок шесть. Видите ли, я уже связан узами с Певарой Седай.

– Мы подождём, пока вернутся остальные, – холодно произнесла Лирелле.

– Увы, – ответил Андрол. – Сомневаюсь, что они вернутся в ближайшее время. Поэтому, если вы хотите отправиться на Последнюю Битву, вам придётся выбирать быстро.

Лирелле, прищурившись, посмотрела на Андрола, затем на Певару. Та пожала плечами.

– Это уловка, – ответила Лирелле Андролу. – И весьма глупая.

– А мне она показалась остроумной, – невозмутимо ответил Андрол. – Может, даже достойной Айз Седай. Вам было обещано, что любой член Чёрной Башни, кроме полных Аша’манов, ответит на вашу просьбу. И они ответят. Те, к кому вы можете с ней обратиться.

– Вы, конечно же, отобрали слабейших из своих рядов.

– Вообще-то, – ответил Андрол, – мы отобрали добровольцев. Они хорошие парни, все до единого. И все они захотели стать Стражами.

– Возрождённый Дракон непременно узнает об этом.

– Насколько мне известно, – парировал Андрол, – он вот-вот отправится к Шайол Гул. Вы собираетесь к нему присоединиться только затем, чтобы высказать свои претензии?

Лирелле поджала губы.

– Дело вот в чём, Айз Седай, – сказал Андрол. – Сегодня утром Возрождённый Дракон передал нам послание. Он дал нам наказ выучить последний урок: нам не следует считать себя оружием, мы – люди. Что ж, люди могут выбирать свою судьбу, а оружие – нет. Вот ваши люди, Айз Седай. Уважайте их.

Андрол опять поклонился и двинулся прочь. Певара поколебалась, затем развернула лошадь и последовала за ним. Лирелле заметила, с каким выражением лица та на него смотрела.

«Вот оно что, – подумала Лирелле. – Ничуть не лучше Зелёной. В её-то возрасте. Я ожидала от неё большего».

Лирелле хотела было отказаться плясать под дудку Аша’манов, отправиться к Амерлин и высказать ей своё возмущение. Вот только… новости, доходившие с поля боя, где сражалась Амерлин, были сумбурными. Неожиданное появление какой-то армии. Детали не ясны.

Конечно же, в такой момент Амерлин будет не рада слышать жалобы. И, конечно же, призналась себе Лирелле, она также хотела, чтобы вопрос с Чёрной Башней был решён.

– Каждая из вас выберет двоих, – обратилась Лирелле к своим спутницам. – Некоторые свяжут лишь одного. Фаолайн и Теодрин, это касается в том числе и вас. Действуйте быстро. Я хочу убраться отсюда как можно скорее.

* * *

Певара догнала Андрола на входе в одну из лачуг.

– Свет, – произнесла она. – Я и забыла, какими бесчувственными могут быть некоторые из нас.

– Ну, не знаю, – ответил Андрол. – Я слышал, что кое-кто из вас вполне ничего.

– Будь осторожен с ними, Андрол, – предупредила она, выглянув наружу. – Многие будут считать вас лишь угрозой или полезным инструментом.

– Мы склонили тебя на свою сторону, – произнёс Андрол, входя в комнату, где его ждали Канлер, Джоннет и Эмарин с чашками горячего чая в руках. Все трое начали оправляться после схватки, и Джоннет – быстрее прочих. Эмарину достались самые глубокие раны – большей частью душевные. Его, как и Логайна, пытались Обратить. Порой Певара замечала безучастный взгляд на его лице, искажённом гримасой страха, как будто он вспоминал что-то ужасное.

– Вас троих здесь быть не должно, – сказала Певара, уперев руки в бёдра и оглядывая Эмарина и двоих остальных. – Я знаю, что Логайн обещал вам повышение, но вы всё ещё носите только мечи на своих воротниках. Если кто-нибудь из тех женщин увидит вас, то может сделать своими Стражами.

– Они нас не увидят, – рассмеялся Джоннет. – Андрол Переместит нас ещё до того, как мы успеем выругаться!

– Ну и что нам теперь делать? – спросил Канлер.

– Всё, что пожелает Логайн, – ответил Андрол.

Логайн… изменился после того, через что он прошёл. Андрол по секрету сообщил ей, что тот стал мрачнее. Стал молчаливым. Логайн всё ещё хотел отправиться на Последнюю Битву, но в данный момент собрал всех и вместе с ними изучал найденные в комнатах Таима вещи. Певара опасалась, что Обращение в нём что-то сломало.

– Он считает, что военные карты, найденные в покоях Таима, могут пригодиться, – сказал Эмарин.

– Мы пойдём туда, где, по мнению Логайна, от нас будет больше всего пользы, – ответил Андрол. Прямой, но малосодержательный ответ.

– А что насчёт Лорда Дракона? – осторожно спросила Певара.

Она чувствовала неуверенность Андрола. К ним прибыл Аша’ман Нэфф, принеся с собой новости и распоряжения Возрождённого Дракона. И стало кое-что понятно. Возрождённый Дракон знал, что не всё в порядке в Чёрной Башне.

– Он бросил нас нарочно, – ответил Андрол.

– Говорю тебе, он бы прибыл, если б мог! – возразил Джоннет.

– Он бросил нас, чтобы мы либо выкрутились сами, либо пали, – сказал Эмарин. – Он стал жестоким человеком. Может, даже чёрствым.

– Неважно, – сказал Андрол. – Чёрная Башня научилась обходиться и без него. Свет! Она всегда обходилась без него. Он почти ничего для нас не сделал. А Логайн дал нам надежду. И именно ему я буду верно служить.

Остальные кивнули. Певара почувствовала, что происходит что-то важное. «Так или иначе, – подумала она, – они не могли вечно на него полагаться». Возрождённый Дракон погибнет в Последней Битве. Намеренно или нет, но он дал им возможность стать хозяевами самим себе.

– Тем не менее, мне по сердцу последний приказ Возрождённого Дракона, – сказал Андрол. – Я не буду лишь оружием. Саидин очищена. Мы сражаемся не ради смерти, а ради жизни. У нас есть причина, чтобы жить. Известите остальных, что мы присягнём Логайну как нашему предводителю. А затем – отправимся на Последнюю Битву. Но не как прислужники Возрождённого Дракона и не как марионетки Престола Амерлин, а как Чёрная Башня. Сами себе хозяева.

– Сами себе хозяева, – кивая в знак согласия, повторили все трое шёпотом.

Глава 22
ВИЛЬД

Эгвейн резко проснулась, едва Гавин зажал ей рот рукой. Она напряглась, воспоминания нахлынули, словно свет восходящего солнца. Они до сих пор прятались под разбитой повозкой, в воздухе всё ещё пахло жжёным деревом. Земля вокруг была угольно-чёрной. Наступила ночь.

Эгвейн посмотрела на Гавина и кивнула. Неужели она действительно задремала? Вот уж не думала, что это возможно в подобных обстоятельствах.

– Я попытаюсь проскользнуть, – прошептал Гавин, – и отвлечь внимание.

– Я с тобой.

– Но я двигаюсь тише.

– Сразу видно, что ты никогда не пытался подкрасться к кому-то из Двуречья, Гавин Траканд, – сказала Эгвейн. – Ставлю сотню тарвалонских марок, что из нас двоих я это делаю тише.

– Хорошо, – прошептал Гавин, – но стоит тебе оказаться в дюжине шагов от их направляющих, тебя обнаружат, невзирая на то, насколько тихо ты будешь красться. Они патрулируют лагерь и особенно его внешнюю границу.

Она нахмурилась. Откуда он об этом знал?

– Ты ходил в разведку.

– Недалеко, – прошептал он. – Меня не заметили. Они обыскивают палатки и хватают всех, кого находят. Долго прятаться здесь мы не сможем.

Он не должен был уходить без спроса.

– Мы…

Гавин напрягся, и Эгвейн умолкла на полуслове, прислушиваясь. Кто-то приближался шаркающей походкой. Они отодвинулись в тень, наблюдая за тем, как десяток или дюжину пленных вывели на открытое пространство вблизи места, где когда-то стоял штабной шатёр. Шаранцы заключили пленников в изодранной одежде в круг из факелов, закреплённых на шестах. Среди пленных было несколько солдат, избитых настолько, что те едва могли ходить. Были также и повара, и простые разнорабочие. Исхлёстанные кнутом люди были без рубашек – в одних истрёпанных штанах.

На спинах пленников был вытатуирован незнакомый Эгвейн символ. Во всяком случае, она решила, что это татуировки. Хотя это могло быть и выжженное клеймо.

Когда пленных привели, неподалёку кто-то вскрикнул. Через несколько минут подошёл темнокожий шаранский солдат, волоча следом мальчишку-посыльного, который, очевидно, прятался в лагере. Солдат сорвал с плачущего мальчика рубашку и толкнул его на землю. Как ни странно, все шаранцы носили одежду с большим ромбовидным вырезом на спине. Эгвейн разглядела на спине этого солдата тоже какой-то символ, едва различимый на тёмной коже. Его одежда была строгой – большая плотная роба без рукавов, доходящая почти до колен. Под нею он носил рубаху с ромбовидным вырезом и длинными рукавами.

Из темноты появился другой шаранец, почти полностью обнажённый – в одних лишь рваных штанах и без рубашки. Символа на спине у него не было, зато татуировки целиком покрывали его плечи. Рисунок, будто вьющаяся лоза, полз вверх по шее, охватывая челюсть и скулы. Это было похоже на сотни переплетённых рук с длинными когтистыми пальцами, поддерживающими его голову снизу.

Мужчина подошёл к стоявшему на коленях мальчишке-посыльному. Другие солдаты отодвинулись – рядом с этим человеком, кем бы он ни был, они чувствовали себя неуютно. Мужчина ухмыльнулся и протянул руку.

Внезапно на спине мальчишки появился ожог в виде такого же клейма, как и у остальных пленников. Поднялся дымок, и мальчик закричал от боли. Потрясённый Гавин тихо охнул. Этот мужчина с татуировкой, взбегающей к его лицу… этот мужчина мог направлять.

Несколько солдат что-то пробормотали. Она почти разобрала слова, но помешал сильный акцент. Направляющий огрызнулся в ответ, словно дикая собака. Охранники отступили, и он убрался прочь, исчезнув в темноте.

«Свет!» – подумала Эгвейн.

Раздался шелест, и из темноты появились две женщины в широких шёлковых платьях. У одной из них кожа была более светлая, и, присмотревшись, Эгвейн поняла, что и у некоторых солдат тоже. Оказалось, не все шаранцы были темнокожими, как те, кого она видела до сих пор.

Лица женщин были очень красивыми. Утончёнными. Эгвейн отпрянула. Судя по увиденному прежде, эти две, вероятно, могли направлять. Если они подойдут слишком близко, то могут её почувствовать.

Женщины осмотрели пленных. В свете факелов Эгвейн разглядела, что их лица тоже татуированы, но их татуировки не были столь отталкивающими, как у мужчин. Эти были похожи на листья. Татуировки вились по шее сзади, проходили под ушами и распускались на щеках, словно цветы. Женщины пошептались друг с другом, и Эгвейн опять показалось, что она вот-вот их поймёт. Если бы только она могла создать плетение для подслушивания…

«Дура», – обругала она себя. Если она сейчас направит, то умрёт.

Эгвейн затаила дыхание. Вокруг пленников собрались остальные: подошла сотня, две или даже больше людей. Они мало говорили – похоже, шаранцы были молчаливыми и угрюмыми людьми. Большинство из них носили одежду, обнажавшую татуировки на спине. Может, это символы их статуса?

Сперва она предположила, что чем влиятельнее человек, тем сложнее его татуировка. Однако у офицеров – по её мнению, это были именно офицеры, в шлемах с плюмажем, в красивых шёлковых кафтанах и позолоченных доспехах, сделанных из чего-то наподобие монет, соединённых вместе через проделанные в центре отверстия – в одежде имелись лишь маленькие прорези, через которые были видны крошечные татуировки чуть ниже плеч.

«Они сняли часть доспехов, чтобы были видны татуировки», – решила она. Разумеется, сражаться с незащищённым участком тела они не могли. Подобные вещи допустимы лишь в официальных случаях.

Последние, кто присоединился к толпе и вышел вперёд, оказались самыми странными. Двое мужчин и женщина верхом на маленьких ослах. Все трое были одеты в красивые шёлковые юбки, а их животные были украшены золотыми и серебряными цепочками. На головах у этой троицы были замысловатые головные уборы с разноцветными плюмажами. Все новоприбывшие, включая женщину, были обнажены до пояса, если не считать прикрывавших бóльшую часть груди драгоценностей и ожерелий. Их выставленные напоказ спины, шеи и выбритые затылки демонстрировали, что на них не было татуировок.

Значит… это какие-то лорды? Вот только у всех троих был отощалый, затравленный вид. Они сидели ссутулившись, не поднимая глаз, опустив изнурённые лица. Их руки казались тонкими, как у скелетов. Такие хрупкие. Как обращались с этими людьми?

Это казалось бессмыслицей. Шаранцы, несомненно, были людьми странными, вроде Айил, а может и хуже. «Но почему они появились именно сейчас? – ломала голову Эгвейн. – Почему, после стольких веков изоляции они наконец решили напасть?»

Совпадений такого масштаба не бывает. Они внезапно напали на её людей и действовали заодно с троллоками. Эгвейн решила воспользоваться случаем: то, что удастся узнать, позже будет иметь жизненно важное значение. В данный момент она не могла помочь своей армии – ниспошли Свет, чтобы хоть кому-то удалось бежать – значит, нужно выяснить как можно больше.

Гавин легонько её толкнул. Она оглянулась в ответ и почувствовала его тревогу за неё.

«Сейчас?» – одними губами сказал он, указывая жестом назад. Возможно, пока всё внимание приковано к этому… что бы тут ни происходило, они могли бы улизнуть. Они начали тихо пятиться.

Одна из способных направлять шаранок что-то выкрикнула. Эгвейн застыла. Её заметили!

Нет. Нет. Эгвейн сделала глубокий вдох, пытаясь унять сердце, которое, казалось, стремилось выпрыгнуть из груди. Женщина обращалась к остальным. Эгвейн показалось, что, несмотря на сильный акцент, она расслышала фразу «Всё готово».

Группа людей опустилась на колени. Унизанная драгоценностями тройка ещё ниже склонила головы. Вдруг воздух неподалёку от пленных исказился.

Эгвейн не могла описать это иначе. Он исказился и… и, будто, разорвался, дрожа, как бывает над дорогами в знойный день. Из этого разрыва появился высокий мужчина в блестящих доспехах.

Прибывший был без шлема, у него были тёмные волосы, светлая кожа и немного крючковатый нос. Мужчина был очень красив, особенно в этих доспехах. Казалось, они были изготовлены из серебристых перекрывающих друг друга монет, отполированных до такого блеска, что не хуже зеркала отражали лица окружающих.

– Вы отлично справились, – объявил мужчина стоявшим на коленях людям. – Вы можете встать. – В его речи улавливались нотки шаранского акцента, но не настолько сильного.

Пока люди поднимались, мужчина положил руку на эфес меча у пояса. Из темноты выползли мужчины-направляющие. Они склонились перед новоприбывшим в своеобразном поклоне. Тот снял одну из перчаток, небрежно протянул руку и потрепал по голове одного из мужчин, словно хозяин любимую гончую.

– Итак, это новые инакалы, – задумчиво произнёс мужчина. – Кто-нибудь из вас знает, кто я?

Пленники съёжились пред ним. Несмотря на то, что шаранцы поднялись на ноги, пленникам хватило ума остаться на земле. Никто не ответил.

– Я так и думал, что нет, – сказал мужчина. – Хотя никогда не скажешь, где тебя отыщет слава. Скажите, если знаете, кто я такой. Говорите, и я отпущу вас.

Ответа не последовало.

– Что ж, слушайте и запоминайте, – сказал мужчина. – Я – Бао, Вильд. Я ваш спаситель. Я прополз через глубины скорби и возвысился, чтобы принять своё величие. Я пришёл в поисках того, что у меня отобрали. Запомните это.

Пленники съёжились ещё больше, очевидно, не зная, что им делать. Гавин потянул Эгвейн за рукав, шагнув было назад, но она не сдвинулась с места. Было что-то такое в этом мужчине…

Вдруг он поднял взгляд и пристально посмотрел на направляющих женщин, затем огляделся кругом, вглядываясь в темноту.

– Кто-то из вас, инакалов, знает Дракона? – спросил он, но его голос прозвучал отстранённо. – Говорите. Ответьте мне.

– Я видел его, – сказал один из схваченных солдат. – Несколько раз.

– Ты разговаривал с ним? – спросил Бао, отходя от пленников.

– Нет, великий Господин, – ответил солдат. – Айз Седай разговаривали с ним, а я – нет.

– Да. Я предполагал, что от вас не будет никакого проку, – ответил Бао. – Слуги, за нами наблюдают. Вы обыскали лагерь не настолько хорошо, как сказали. Я чувствую рядом женщину, способную направлять.

Эгвейн ощутила укол тревоги. Гавин потянул её за руку, желая уйти, но если они побегут, их точно схватят. Свет! Она…

Толпа обернулась на внезапный шум возле одной из упавших палаток. Бао поднял руку, и Эгвейн услышала яростный крик в темноте. Спустя несколько мгновений через толпу шаранцев с широко раскрытыми глазами проплыла Лиане, связанная плетениями Воздуха. Бао подтянул её вплотную к себе, держа связанной невидимыми для Эгвейн потоками.

Её сердце продолжало отчаянно биться. Лиане жива. Как ей удалось спрятаться? Свет! Что же делать?

– А, – сказал Бао. – Одна из этих… Айз Седай. Эй ты! Ты разговаривала с Драконом?

Лиане не ответила. К её чести, её лицо ничего не выражало.

– Впечатляюще, – произнёс Бао, взяв её за подбородок. Он поднял вторую руку, и пленники неожиданно начали корчиться и вопить. Их охватило пламя, и люди закричали в агонии. Наблюдая за происходящим, Эгвейн с трудом сдерживала желание прикоснуться к Источнику. Когда всё закончилось, по её лицу текли слёзы, но она не помнила, когда именно начала плакать.

Шаранцы переминались с ноги на ногу.

– Не расстраивайтесь, – сказал им Бао. – Я знаю, что взять их живыми для меня было непросто, но из них вышли бы плохие инакалы. Они не воспитаны подобающим образом, и пока идёт эта война, у нас нет времени, чтобы их обучать. Убить их сейчас – значит проявить к ним милосердие, по сравнению с тем, что им пришлось бы вынести. Кроме того, эта… Айз Седай послужит нашей цели.

Маска Лиане дала трещину и, несмотря на расстояние, Эгвейн смогла увидеть ненависть на её лице.

Бао всё ещё держал её за подбородок.

– А ты красотка, – сказал он. – К сожалению, красота бессмысленна. Айз Седай, ты доставишь для меня послание Льюсу Тэрину. Тому, кто называет себя Возрождённым Драконом. Скажи ему, что я пришёл, чтобы убить его, и тем самым я заявлю права на этот мир. Я возьму то, что изначально должно было стать моим. Передай ему это. Скажи, что видела меня, и опиши. Он меня узнает.

Точно так же, как люди этой земли ждали его, внимая пророчествам, точно так же, как они прославляли его, люди моей земли ждали меня. Я исполнил их пророчества. Он ложный, а я истинный. Передай ему, что я наконец воздам ему за всё. Он должен прийти ко мне для того, чтобы мы встретились лицом к лицу. Если он не придёт, я буду убивать и уничтожать. Я захвачу его народ. Я порабощу его детей, я возьму его женщин себе. Одно за другим я сломаю, разрушу или овладею всем, что он любил. Единственная возможность для него избежать подобного – это прийти ко мне и сразиться.

Передай ему это, маленькая Айз Седай. Скажи, что его ожидает старый друг. Я Бао, Вильд. Тот, Кто Принадлежит Одной Лишь Земле. Убийца дракона. Когда-то он знал меня под именем, которое я с презрением отверг, – под именем Барид Бел.

«Барид Бел? – подумала Эгвейн, припоминая уроки в Белой Башне. – Барид Бел Медар… Демандред».

* * *

Буря в волчьем сне была переменчивой. Перрин провёл много часов, рыская по Порубежью от стаи к стае волков, пробегая по пересохшим руслам рек и пересекая изрезанные холмы.

Гаул учился быстро. Конечно же, он бы и мгновения не продержался против Губителя, но, по крайней мере, он научился следить за своей одеждой – хотя вуаль всё ещё норовила оказаться на лице, когда что-то заставало его врасплох.

Прыгая с холма на холм, они вдвоём пронеслись через Кандор, оставляя позади лишь размытые очертания в воздухе. Иногда буря становилась сильнее, иногда ослабевала. На данный момент Кандор был пугающе спокойным. Поросший травой горный пейзаж был усыпан всевозможным мусором: обрывки палаток, куски кровельной черепицы, парус огромного корабля, даже наковальня, всаженная рогом в глинистый склон горы.

В волчьем сне чудовищно сильная буря могла возникнуть в любом месте и разодрать в клочья города и леса. Он видел тайренские шапки, занесённые ветром в самый Шайнар.

Перрин остановился на вершине холма, Гаул мгновенно возник рядом. Как долго уже они ищут Губителя? С одной стороны, казалось, что несколько часов. С другой… сколько земель они пересекли? Вот уже трижды они возвращались к своим припасам, чтобы подкрепиться. Значит ли это, что прошёл день?

– Гаул, – сказал Перрин. – Как долго мы здесь?

– Не могу сказать, Перрин Айбара, – ответил Гаул. Он поискал взглядом солнце, но его здесь не было. – Долго. Может нам остановиться и поспать?

Хороший вопрос. В животе вдруг заурчало, и Перрин создал еду: вяленое мясо и ломоть хлеба. Он протянул часть Гаулу. Подкрепит ли их созданный в волчьем сне хлеб или же просто исчезнет, как только они его съедят?

Последнее. Еда стала исчезать, пока Перрин её ел. Им придётся полагаться только на собственные припасы, возможно, пополняя их у Аша’манов Ранда через ежедневно открывающиеся врата. А пока Перрин перенёсся назад к их вещам, вытащил вяленое мясо и вновь присоединился к Гаулу на севере.

Когда они расположились на холме вновь поесть, Перрин понял, что не может отделаться от мыслей о шипе снов. Он носил его с собой в отключённом состоянии, как научила его Ланфир. Сейчас над ними не было купола, но при желании он мог бы его создать.

Ланфир, считай, сама отдала его Перрину в руки. Что это значило? Зачем она его дразнила?

Он оторвал кусок вяленого мяса. В безопасности ли Фэйли? Если Тени станет известно о том, чем она занимается… Ему хотелось хотя бы проверить, как там она.

Он сделал большой глоток воды из бурдюка, а потом принялся искать волков. Здесь, в Порубежье, их были сотни. Возможно, тысячи. Он поприветствовал тех, кто был поблизости, посылая свой запах вместе со своим образом. Дюжина полученных ответов не содержала слов, но его разум воспринял их как реплики.

«Юный Бык! – Это от волка по имени Белоглазый. – Пришло время Последней Охоты! Ты поведёшь нас?»

В последнее время многие об этом спрашивали, и Перрин не мог понять, как это понимать. «Зачем вам нужно, чтобы я вас вёл?»

«Мы явимся по твоему зову, – ответил Белоглазый. – По твоему вою».

«Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – послал Перрин. – Разве вы не можете охотиться сами по себе?»

«Не за этой добычей, Юный Бык».

Перрин покачал головой. Он получил такой же ответ, как и раньше.

«Белоглазый, – послал он. – Ты видел Губителя? Убийцу волков? Он не преследовал вас здесь?»

Перрин разослал вопрос по всей округе, и ему ответили другие волки. Они знали о Губителе. Его образ и запах, как и собственные образ и запах Перрина, теперь были известны множеству волков. В последнее время Губителя не видели, но волки воспринимали время необычно. Перрин не был уверен, насколько на самом деле недавним было их «последнее время».

Откусив вяленого мяса, Перрин понял, что тихонько рычит. И тут же прекратил. Он примирился с волком внутри, но это не значило, что он разрешит ему тащить в дом грязь.

«Юный Бык, – обратилась ещё одна волчица. Ответный Поклон, старая самка, лидер стаи. – Лунная Охотница вновь ходит по снам. Она ищет тебя».

«Спасибо, – отослал он ответ. – Я знаю. Я буду её избегать».

«Избегать луну? – переспросила Ответный Поклон. – Это сложно, Юный Бык. Сложно».

Она была права.

«Я только что видел Искательницу Сердец, – объявил молодой чёрный Топот. – У неё новый запах, но это она».

Остальные волки согласились. Искательница Сердец находилась в волчьем сне. Некоторые видели её на востоке, другие говорили, что она была на юге.

А Губитель? Где же он, если не охотится за волками? Перрин понял, что снова тихо рычит.

Искательница Сердец. Это должна была быть одна из Отрёкшихся, хотя он и не узнал её образы, отправленные волками. Она была древней, как и память волков, но часто их воспоминания были лишь крупицами фрагментов того, что видели их предки.

– Что нового? – спросил Гаул.

– Ещё одна Отрёкшаяся здесь, – сердито ответил Перрин. – Чем-то занята на востоке.

– Это нас касается?

– Всё, во что замешаны Отрёкшихся, касается и нас, – поднимаясь, ответил Перрин. Он тронул Гаула за плечо и перенёсся в указанном Топотом направлении. Местоположение было не точным, но как только Перрин оказался на месте, то нашёл других волков, которые день назад видели Искательницу Сердец на своём пути к Порубежью. Они горячо приветствовали Перрина, интересуясь, собирается ли он их возглавить.

Он пренебрёг их вопросами, уточняя место, где была замечена Искательница Сердец. Это оказалось Поле Меррилора.

Перрин перенёсся туда. Над местностью лежал неестественный туман. Высокие деревья, те, что вырастил Ранд, отражались и здесь – над туманом возвышались их величественные кроны.

Всё вокруг, словно шляпками грибов, было усеяно шатрами. Среди них было множество палаток Айил, и между ними в тумане горели походные костры. Этот лагерь простоял здесь достаточно долго, чтобы появиться и в волчьем сне, но всё же створки шатров то и дело меняли своё положение, а походные скатки исчезали, призрачно мерцая, как и свойственно волчьему сну.