Текст книги "Поворот за мостом (СИ)"

Автор книги: Рита Вертер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Бесхитростный и трусливый план мистера Хейза произвел на меня двоякое впечатление. Я одной стороны, я восхитилась им: вне зависимости от того, расскажу я Акселю или нет, он со своих плеч этот груз снял. С другой стороны, возмутил. Аксель потерял мать, считал ее все это время предательницей, взвалил на себя заботу об отце и так и не дождался правды. Он этого не заслуживал. А теперь мистер Хейз пытается втянуть в это меня.

И, вопреки его мнению, я знала Акселя лучше, чем он. Ложь отца не заставит его забыть о моей лжи, не будет выглядеть на ее фоне куда более серьезной.

Просто он узнает, что ему лгали все вокруг. И я, и Эрни, и его собственный отец, и мать, которая все-таки уехала, не сказав, почему. Может быть, она знала, что Аксель не простит отца за это и взвалила всю вину на себя? Я понятия не имела, что она за человек, так что глупо было бы искать тут логику, понятную только им.

– Вы сами ему должны сказать.

– Я-то? Я не стану.

– Он вас все равно не бросит, – я в этом даже не сомневалась. Будет ненавидеть его, но никуда не уйдет. Тем более со мной, пусть я ему раскрою все тайны мира – это не исправит того, что вовремя не раскрыла свою.

Мистер Хейз посмотрел на меня, очень внимательно, прямолинейно, словно знал в тысячу раз больше меня, и спросил:

– Ну что, завтрак скоро будет?

Я выполняла свои повседневные дела на доведенной до автоматизма тяге, в которой практически не требовалось мое осознанное участие. Я все думала, как себя вести с Акселем. Что я ему скажу. Как уговорить мистера Хейза признаться ему, или, может, лучше для него оставаться в неведении?

От всей этой лжи у меня кружилась голова. Эрни стал ее жертвой. Он был примером, до чего могут довести тайны и чувство вины – примером, возведенным в абсолют, ужасным в своих последствиях.

Может, и его поступок сыграл свою роль в том, что мистер Хейз открылся мне, не знаю. Я злилась на него. Я не хотела этого знать, а меня поставили перед фактом, окунули в это признание, и я теперь ничего не могла сделать.

Чем дольше я об этом думала, тем более отвратительным человеком начинал мне казаться мистер Хейз. И заодно Аксель, что не выслушал меня и не понял.

От злости или в качестве дурацкого протеста я наготовила к обеду целую тонну жареного бекона. Потом, спохватившись, взялась делать суп и рагу.

В дверь постучали.

Это мог быть Сэм или Анна, так что я даже не стала выглядывать из кухни – сами войдут. Но стук повторился, все сильнее и настойчивее, и, наконец, кто-то заколотил дверь, что есть силы.

Прикидывая в уме, кто бы это мог быть, я наскоро вытерла руки полотенцем и пошла открывать.

Заметила в окне знакомое, но почти забытое лицо, и замерла на месте, как громом пораженная.

Что-то перевернулось у меня в желудке, а по спине побежали мурашки. Это неправильно. Так не должно быть. Откуда ей тут взяться?

Мэгги – моя давняя школьная подружка Мэгги, – увидела меня и начала активно жестикулировать, делая знаки, чтобы я ей открыла. Дверь не была заперта, так что я на ватных ногах подошла к ней и просто толкнула.

Меня тут же охватил аромат сладких духов, когда Мэгги ворвалась в дом и заключила меня в долгие объятия.

– Боже, Элис, ну и в дыру ты забралась, – заверещала она.

– Откуда… ты…

– Долгая история, однако, мы как только узнали, что ты здесь, сразу же примчались. Что за дела, подруга? Осваиваешь дауншифтинг? Поймала тут дзен или вроде того? Еще и с Тимми спуталась, тачку у него купила? Фу, он же отморозок. А как же Чарли, а в колледж кто поступать будет? Ты хоть одно заявление написала, прежде чем свистнула из дома?

От ее болтовни у меня разболелась голова.

– Постой. Погоди, – я взяла ее за плечи и слегка встряхнула.

– Ай, – она отстранилась, потирая плечо.

Если и был на свете человек, меньше всего вписывающийся в обстановку фермы Хейзов, так это Мэгги. Дорогое платье-футляр не по погоде, босоножки на высоченных каблуках, уйма золотых браслетов и идеальная прическа – крупные кудри, обрамляющие кукольное личико. Она недоумевающе улыбалась мне, растянув краешки губ, которые стали в два раза пухлее с момента нашей последней встречи. Тяжелый макияж, больше подходящий вечернему приему, в тусклом свете коридорной лампы заметно накидывал ей лишних лет.

Мне показалось, что она сильно изменилась за эти несколько месяцев, а с другой стороны – что осталась все той же, и в ее присутствии я особенно остро почувствовала, как изменилась сама.

– Ты здесь одна?

– Шутишь, конечно? Я бы ни в жизнь в такую дыру одна не сунулась. Чарли ждет в машине.

Мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Она, видимо, заметила это и осторожно сказала:

– Да ты не волнуйся, у него просто проблемы со службой опеки, и кое-кто стал вопросы задавать, куда ты делась. Поедем с нами, он быстренько все оформит, получишь наследство мисс Айвери или что там, в колледж поможет тебе устроиться. Так-то он нас, конечно, понимает: ветер в голове, свободы хочется и все такое…

Говорила она странно, и особенно меня смутило это “поедем с нами”. Я ей не рассказывала о Чарли и только надеялась, что он не стал домогаться и до нее. Впрочем, Мэгги всегда умела за себя постоять, да и родители у нее были далеко не простые люди, так что вряд ли бы она явилась сюда с ним, если бы ей угрожала опасность.

– Давай-ка сядем на кухне, – предложила я, и, взяв ее за руку, повела за собой.

Мистер Хейз, видимо, так ничего и не услышал, потому что не вышел к нам из гостиной. Мэгги остановилась на входе в кухню и брезгливо сморщила нос:

– Фи, это чем так пахнет? Я жирнею от одного только запаха.

– Не пожирнеешь, – жестко ответила я, подтолкнув к ней стул.

Оглядевшись по сторонам с таким видом, словно приехала в наркопритон, она осторожно уселась на краешек стула, выпрямив спину, как жердь проглотила.

В первые несколько мгновений, я, хоть и перепугалась, ощутила прилив радости, увидев ее – Мэгги была частью привычной, знакомой мне жизни, той жизни, в которой у меня была мама, в которой мы вместе режиссировал школьную постановку, в которой прогуливали уроки в Паблик Гарден. Но сейчас это чувство исчезло, и ее вид не вызывал во мне ничего, кроме тревоги и раздражения.

– Как вы узнали, что я тут? – сразу спросила я.

– Ты это у Чарли спроси, – с каких, интересно, пор она стала звать его “Чарли” вместо застенчивого “мистер Кинни”? – Он сказал, надо тебя вытаскивать отсюда. Эти люди тебя не держат в заложниках, нет же?

Она снизила голос, возведя глаза к потолку, словно ожидала, что на втором этаже и впрямь сидит группа бандитов, что удерживала меня тут насильно.

– Нет, нет. Я не могу сейчас ехать, понимаешь?

Дело было не в том, что до моего дня рождения и окончания действия опеки Чарли оставалась еще целая неделя. Дело было в том, что мне нужно было поговорить – хотя бы попрощаться, – с Акселем. Да и с Анной. И с Сэмом и Шоном. С Лидией. С мистером Хейзом, конечно же.

Закончить свои дела. Ну, как он тут без ужина? Да и кроликов покормить надо, а Аксель вернется только завтра. А еще меня ждала корзина нестираного постельного белья.

– Как это не можешь? Ты не думай, что это все шутки. Дело серьезное. Да тебе Чарли сам объяснит, спроси его.

Я знала, почему он не стал заходить в дом сам и взял с собой Мэгги. Чертов трус.

– Что серьезное?

– Ну, тебя объявят в розыск, если не явишься. У Чарли будут проблемы. И, между нами, – она наклонилась ко мне и даже приложила открытую ладонь ко рту, – он тебе тоже проблемы устроит, если не поедешь. Я бы не стала рисковать.

– Я не могу. У меня тут… Я же…

Я умолкла, раздумывая над всем, что меня тут держало. Аксель сказал убираться прочь – он, может, и говорить со мной теперь не станет. Мистер Хейз переложил свою вину на меня, и мне, останься я тут, пришлось бы с ней как-то разбираться.

Анна, Сэм и Шон… Что ж, я могла бы сейчас заскочить к ним, объяснить все.

И, в конце концов, я могла уехать – ненадолго, чтобы уладить все дела и окончательно разорвать связь с Чарли. Я должна проконтролировать, что он сделает все, как надо – отдаст мне завещание, откажется от своих прав на него, не найдет изворотливых способов продлить опеку и свою власть надо мной.

Кроме того, я теперь ощущала, что смогу ему противостоять. Я должна была, и теперь, похоже, у меня были на это силы. Мне вспомнилось, как, вскоре после похорон матери, когда я разрыдалась прямо за ужином, он подошел ко мне, заключил меня в свои объятия, поглаживая по голове и что-то мягко шепча на ухо. Его рубашка намокла от моих слез, и я подумала: как хорошо, что хотя бы Чарли остался со мной! За день до этого он сообщил, что сумел без лишних бюрократических проволочек оформить опеку, чтобы я была в безопасности до совершеннолетия. Я была уверена, что он переживает то же, что и я, и так же скорбит. Я подняла голову, чтобы поблагодарить его за это, сказать, что понимаю, как ему тяжело. И тут он поцеловал меня прямо в губы. Меня передернуло.

– Если я поеду… Он отпустит меня? Я имею в виду, я смогу делать, что хочу? Получу доступ к трастовому фонду, смогу переехать?

– Конечно, – глаза Мэгги округлились. – Ты чего? Он же хороший человек, это же Чарли. Твоя мама его очень любила. Но если хочешь, конечно, можешь делать, как знаешь. Думаю, он тебе поможет. Вы не чужие люди друг другу, хоть и не по крови.

Ну да, ну да. Многого же ты не знаешь, Мэгги.

– Я… Я смогу у тебя пожить в Бостоне? Не хочу домой возвращаться.

Она задумалась на секунду, глядя на меня с подозрением:

– Конечно, можешь. Если захочешь. Родители не будут против.

– Ладно. Можешь сказать ему, что я поеду с вами. Мне нужно собрать вещи и со всеми объясниться.

– Отлично, – она встала, вздохнув с явным облегчением. – И чем это ты тут занималась все это время?

– Потом, я расскажу тебе потом.

Я выпроводила Мэгги во двор – издалека было видно машину, стоящую у ворот, но это не была машина Чарли. Его за рулем я не разглядела.

Что ж, при Мэгги он ничего делать не станет, это наверняка. А в городе я сразу уеду с ней, чтобы встретиться с ним разве что на каких-то юридических процедурах, суть которых представляла весьма смутно.

Первым делом я собрала вещи – все уместилось в одну сумку, ту же, с которой я сюда и приехала. Бережно уложила туда подарок Акселя – книгу.

Сняла, не удержавшись, со шкафа снимок его с Джеффом – я не сомневалась, что Джефф вернется из тюрьмы совсем скоро и у них будет возможность сделать другой.

Написала записку: мне нужно ехать, но я вернусь, и тогда, надеюсь, мы спокойно все обсудим.

Хотела добавить “я люблю тебя”, но не стала. Хотела добавить номер своего мобильного, но решила, что если он так и не позвонит, это будет слишком больно.

Затем я покормила кроликов, сунув руку в клетку и почесав за ушком Энди, по очереди обняла за шею стоящих в стойле Бонни и Клайда, пожалев, что не взяла для них морковку.

Потом отправилась к соседям. Дверь мне открыл Сэм – он сказал, что его мать и брат уехали в город. Я попросила его написать мне его номер, и, в двух словах объяснив, что мне нужно смотаться на время в Бостон, обняла на прощание и его. Мы договорились увидеться как-нибудь там, потому что на ферму он вернется еще не скоро.

Остался мистер Хейз, что сладко посапывал перед телевизором, ни о чем еще не подозревая. Я разбудила его. Увидев что-то в выражении моего лица, он заметно разволновался:

– Ты чего, Эми?

– Элис.

– Ну да, я помню, да. Что такое?

– Мистер Хейз, мне нужно уехать… – я коротко изложила ему суть дела. Что собираюсь вернуться, что надо решить вопросы с наследством, что у меня в Бостоне остались все мои вещи. Он кивал в ответ на каждое мое слово.

– А как же… да как же так быстро-то?

– Я понимаю, но за мной приехали. Простите меня, если чем обидела. Клянусь, я еще вернусь.

– Когда же?

– Не знаю, – сглотнув ком в горле, я обняла его и чмокнула в лоб. – Попросите Акселя починить телефон, я буду вам звонить.

Чем дольше тянешь, тем сложнее расставаться.

Вот так, меньше чем за двадцать минут, я распрощалась со всем, что у меня тут было.

Хоть я и была уверена, что еще вернусь, выходя из дома, все равно ощущала, как слезы жгут глаза. Я жадно хватала ртом воздух, то ли чтобы не расплакаться, то ли чтобы насладиться им еще хоть немного.

Бостон казался далеким и недостижимым, и теперь неумолимо и стремительно приближался ко мне, не давая времени подготовиться к этому.

Мэгги сидела на переднем сиденье рядом с Чарли. Мне не хотелось смотреть на него, хотя, заняв место сзади и бросив сумку себе под ноги, я увидела в зеркале заднего вида его внимательный и осторожный взгляд.

– Привет, Элис, – сказал он, обернувшись ко мне через плечо. Я промолчала. – Ах, вот как, – хихикнул нервно. – Что ж.

Он завел мотор и педантично принялся выкручивать руль. Чарли не был пристегнут, но я и слова ему не сказала на этот счет.

– Славное местечко судя по всему, а? – снова взглянул на меня. В присутствии Мэгги он был похож на старого себя – вся его истинная личина скрылась в тени, выжидая подходящего момента.

Как мама могла с ним сойтись? Она ведь так здорово разбиралась в людях.

Мы развернулись и уже отъезжали от фермы, как я обернулась в последний раз и увидела мистера Хейза.

Тот неуклюже бежал, где-то потеряв свою трость, через двор. Рот его широко открывался, и я, даже не слыша, поняла, что он зовет меня.

– Притормози, – я дернула ручку, но он уже закрыл двери. – Тормози!

– Мы на самолет опаздываем, – сказал с фальшивым сожалением Чарли. Я видела, что он тоже смотрит в боковое зеркало.

– Это что за дедуля? – подала голос Мэгги.

– Да остановись же ты! – взревела я, но Чарли только поддал газу, и очень скоро кромка кукурузного поля скрыла собой мистера Хейза, что так и бежал за мной – может, чтобы попрощаться, когда осознал, что я и правда сейчас уеду, может, забыл что-нибудь сказать, а может, чтобы не отпускать меня.

Я съежилась на заднем сиденье, поджав под себя ноги, глотая слезы.

Может, это и к лучшему.

Мимо пронеслись сваи моста. Даже полулежа, не глядя в окно, я точно знала, в какой момент мы проезжаем заправку, а в какой – бар.

– Вот это ты представление устроила, – протянул Чарли якобы добродушно, словно ни в чем меня не винил. – Я ж всех на уши поставил, чтоб тебя найти. Ну, благо, позвонил мне один парень, – еще и в контору позвонил, не домой даже, – спрашивает, знаю ли я такую-то? Как он сказал, Мэгги?

– Эмму Смит, – с готовностью подсказала она.

– Да-да, точно, Эмму Смит. Ну и имечко ты себе выдумала. Я ни сном ни духом ни про какую Эмму Смит. Но суть да дело, выяснили-таки. Он мне тебя описал, сразу ясно, о ком речь.

– Парень?

– Ага. Хейз какой-то. Это кто такой?

В голосе его послышались нотки ревности – едва уловимые, но отчетливые, такие знакомые.

Я предпочла промолчать.

Аксель, значит.

Мы ехали в тишине какое-то время, – до аэропорта минимум два часа пути, насколько мне было известно, пока Мэгги не взвизгнула:

– Это что, кролик? Ой, смотри, побежал!

Мне хотелось выглянуть в окно: я почему-то сразу подумала о своем Энди, пушистом белом беглеце, но, конечно, это не мог быть он, потому что мы уже были далеко от фермы.

Зато я увидела, как Мэгги схватилась за руку Чарли, лежащую на рычаге переключения передач – положила свою ладонь сверху, слегка сжав от волнения.

– Не кролик, а заяц, – с отческой мудростью поправил ее Чарли.

– Да, верно, – она повернулась к нему и широко улыбнулась.

Меня замутило.

– Эй, Мэгги, а тебе ведь еще только семнадцать, да?

– Ага, – она обернулась ко мне. – Ты что, забыла, когда мой день рождения? Ну ты даешь!

Я отправила ей многозначительный взгляд.

– Не делай такое выражение лица, я же говорила тебе, что у тебя так вид, как у стервы, – на что-то обидевшись, сказала она и отвернулась. Не знаю, почему, и была ли это интуиция, какое-то внутреннее чутье, или я слишком хорошо знала повадки их обоих – но мне вдруг стало ясно, что они спят друг с другом.

И, может, я слишком очерствела, или же слишком меня поглотили мысли об Акселе, или я ощутила облегчение от того, что отчим переключился с меня на кого-то, кто, кажется, был совершенно не против такого внимания – но мне было совершенно плевать.

И почему-то в этот же миг мне стало ясно, я уже не вернусь на ферму.

Эпилог

Десять месяцев спустя Мне нечего сказать, кроме того, что события почти годовалой давности представляются мне смазанными и нечеткими, обремененными обостренным чувством мой собственной глупости.

Разумеется, Чарли обманул меня, заявив, что я смогу просто так получить наследство матери и уйти от него. Под тем или иным предлогом он заманивал меня к себе, но я, как и рассчитывала, остановилась у Мэгги – судя по всему, она по уши в него влюбилась, и, как бы я ни пыталась вразумить ее, не желала слушать моих предостережений.

Я пришла к нему один лишь раз – и не одна, а в сопровождении Сэма, который вскоре приехал в Бостон и согласился оказать мне поддержку.

Припомнив свой опыт взаимодействия с Томпсоном, я пригрозила Чарли, что заявлю на него в полицию – и даже если ему удастся отмазаться от обвинения в домогательствах, его репутации придет конец. Я сказала, что не побрезгую сгустить краски, заявить даже о неслучившимся изнасиловании, дать огласку в соцсетях (при одном упоминании общественного движения #ятоже у него вытянулось лицо), а еще припомнила, что он пичкал меня транквилизаторами. Сэм заверил его, что обратится к своему новому боссу, главному конкуренту Чарли – мистеру Гамильтону, пожилому уважаемому юристу по семейным делам, который давно точит зуб на контору “Кинни и партнеры”.

Все это, конечно, был блеф – но, может, не зря мне довелось поработать на играх в покер, потому что он сработал.

Чарли отпустил меня, отдал все документы и вещи, хотя до последнего пытался убедить меня, что никогда меня не домогался, относился как к дочери и что я неблагодарная мразь, оскверняющая память собственной матери столь ужасными обвинениями в его сторону. Мне было плевать.

Позднее я узнала от Мэгги, что он собирался признать меняя недееспособной, чтобы продлить опеку, и искал способы аннулировать завещание матери. И даже это не навело ее на мысли о том, что он ужасный человек. Мы перестали общаться, а не так давно я узнала, что они сыграли свадьбу. Не знаю, что творилось в ее голове и как ее родители позволили этому событию состояться.

Полагаю, Чарльз Кинни был непревзойденным мастером газлайтинга.

Мне до сих пор порой приходят смс от него – понятия не имею, проклятия там, обвинения или просьбы о встрече: я удаляю их, не читая.

Сэм рассказал мне, что происходило на ферме после моего отъезда.

А именно: ничего нового. Хейзы продолжили жить так же, словно меня там никогда и не было. На вопросы Сэма обо мне Аксель отмалчивался, сказав только раз, что я сделала свой выбор.

Можно подумать, он у меня был.

В остальном мы с Сэмом избегали этой темы, и здесь мне тоже не хотелось бы упоминать, через какую череду мучительных сомнений мне пришлось пройти, прежде чем я решила, что делать на ферме мне нечего.

Через Сэма, который поддерживал связь с домом, я узнавала, что мистер Хейз жив и здоров, что у Анны все здорово, что Шон вернулся на службу – после очередного скандала с Лидией, кстати говоря. Мне было совестно, что я так и не успела увидеться с ней перед отъездом.

Джеффри Вотлинг вышел из тюрьмы, и это все, что Сэм сказал по этому поводу. Он не поддерживал с ним связь и переводил разговор на другую тему, если я хоть отдаленно касалась этой.

Вдалеке от фермы я смогла мыслить здраво. Кто ждал меня там? И было ли мне, к чему возвращаться?

Однажды, читая подаренную Акселем книгу, я нашла среди страниц пожелтевшую от старости газетную вырезку, в которой рассказывалось о таинственном происшествии с пришельцами в деревушке Келли, штат Кентукки. Он, похоже, выкрал этот листок из библиотеки ради меня.

Я набрала номер фермы Хейзов, но никто не взял трубку. Телефон, видимо, так и не починили. Я восприняла это как знак.

Тогда я подала заявку на курс режиссуры в неплохом колледже в Калифорнии (почти в сердце киноиндустрии, пусть и не в Городе Ангелов, конечно) – у меня еще было время попасть во вторую волну абитуриентов, и, вступив в наследство, я могла оплатить обучение на год вперед. Мне предоставили комнату в общежитии, и я переехала туда в начале сентября. С тех пор мы с Сэмом стали общаться куда реже – созванивались в лучшем случае раз в месяц. Он сказал, что Аксель переехал, и они не знают, куда. Я до чертиков перепугалась, что мистер Хейз умер, но все оказалось не так страшно.

С кислым выражением лица (мы говорили по веб-камере) Сэм сообщил, что теперь его мать и его сосед живут вместе в их доме, потому что Аксель и его отец, видимо, крупно разругались. Они с Шоном от такого сожительства не в восторге, но ничего не попишешь. Лошадей Аксель продал мистеру Уилксу, отцу Эрни, и раздал почти всех кроликов – остался только один, которому удалось сбежать. Он до сих пор ошивается у них во дворе, пугает кур и с удовольствием поджирает урожай на огороде, удачно избегая поимки Анной.

Сэм представил меня своей новой подружке. Это была очень милая молодая девушка, коренная американка, чертовски похожая на Беллу Вотлинг, хотя и не такая красивая.

Я думала, что никогда не смогу забыть Акселя, но вполне успешно справлялась – иногда я не вспоминала о нем целыми днями.

У меня были новые друзья, учеба и даже намечалась карьера. Я устроилась на подработку на съемочную площадку. Не режиссером, конечно, и даже не его помощником: в мои обязанности входило следить, чтобы в гримерках была вода, чтобы не мешались провода под ногами у команды и заказывать сэндвичи на обеденный перерыв. Проект был маленький, и, насколько мне известно, этот фильм так никогда и не вышел в прокат.

Зато как-то раз я встретила на площадке одну относительно молодую и успешную женщину-режиссера. Селфи с ней собрало больше трехсот лайков в моем триттере.

Тарантино говорил, что он не ходил в киношколу – а ходил в кино. Что ж, приступив к обучению, я поняла, что я не Тарантино, и что только смотреть фильмы совсем недостаточно, чтобы начать разбираться, как их снимать.

Но у меня будет возможность попробовать себя в этом совсем скоро – после окончания семестра я должна буду снять свой экзаменационный короткометражный фильм. У нас было много практики, но таких крупных проектов я еще не делала. У меня есть неплохая, на мой взгляд, задумка, и среди однокурсников нашлись подходящие актеры, оператор, звукорежиссер. Только со сценарием пока накладки, но времени впереди полно – целые каникулы.

Вот так проходила моя жизнь в последние десять месяцев. И, признаюсь честно: обсуждать все прочее я не горю желанием.

Сейчас я собираюсь спуститься в студенческую кофейню на первом этаже. У меня назначены две встречи с потенциальными сценаристами.

Первый из них опаздывает на десять минут. Когда он – точнее она, приходит, – я понимаю, что мы не сработаемся: девчонка уговаривает меня взять ее на главную роль, даже не понимая, кого я ищу. Выясняется, что она увидела два объявления на доске в холле колледжа и перепутала эту с актерскими пробами в другой проект.

Второй парень выглядит куда представительнее: у него есть опыт работы (три театральные постановки в драм-кружке, готовый сценарий блокбастера, которым, по его словам, заинтересовался сам Спилберг). Я вкратце обрисовываю свою идею, и он начинает спорить, что мы могли бы изменить, и в итоге его представление о моем фильме выходит более масштабным, чем какая-нибудь франшиза Звездных Войн.

С этим парнем интересно болтать, хотя я и понимаю, что мы вряд ли сработаемся. Но тут я замечаю третьего потенциального сценариста.

Он стоит в дверях кофейни, смотрит на меня, улыбаясь краешками губ.

– Прости, мне нужно идти, – бросаю своему собеседнику, и, не дождавшись ответа, подскакиваю с места.

– Привет, – говорит мне Аксель как ни в чем ни бывало. И, протягивая руку, добавляет: – Аксель Хейз.

– Привет, – отвечаю, не в силах поверить, что он здесь. Пожимаю ее на автомате: – Элис Айвери.

– Правда? – удивленно приподнимает одну бровь: внутри меня все обрывается. – Тебе идет. Хотя нет, постой-ка – мисс Недотрога тебе идет больше.

– Спасибо, мистер Задница, – шутливо отвечаю, чувствуя, что я в одном шаге от обморока.

Мы выходим из кофейни: в воздухе пахнет весной, тепло. На нем легкое пальто, футболка и джинсы. Ничего общего с тем парнем с фермы, казалось бы – или это он так непривычно выглядит здесь, рядом?

Я незаметно касаюсь рукой его рукава, чтобы убедиться, что это действительно он. Аксель берет меня за руку.

– Прости меня, – говорит он. – Я был не прав.

– Ты меня прости. Я должна была…

Минуты две мы тратим на то, чтобы выяснить, кто из нас больше виноват.

Я сдаюсь.

Мы гуляем до тех пор, пока не темнеет. Аксель предлагает зайти к нему – он снял номер в гостинице неподалеку от студгородка. Права на постановку по его пьесе выкупила какая-то Академия искусств в округе Риверсайд, совсем недалеко отсюда. Много денег за нее выручить, конечно, не удалось, но он уже начал писать кое-то еще: “чистая коммерция”, так он говорит с заметной долей снисходительности, и я ощущаю бесконечную гордость, на которую, казалось бы, не имею права.

Мы идем к нему в номер – полночи занимаемся любовью, полночи болтаем. Он рассказывает мне, что это Сэм дал ему мой адрес. Он давно искал меня.

Оказывается, вовсе не Аксель звонил Чарли. Это был Томпсон – он и сказал Акселю, как меня зовут на самом деле, и дал ему поговорить по телефону с моим отчимом, который все подтвердил, нагородив к тому же, что я психически нестабильна, а он мой отец.

Мистер Хейз действительно переехал к Анне, – его здоровье пошатнулось вскоре после моего отъезда, хотя и не критично. Он все-таки рассказал сыну правду о его матери. Аксель нашел ее, и они поддерживают связь.

Аксель ждал, что я вернусь, как и обещала. Он и вправду очень скоро остыл и рассчитывал на разговор – только, приехав домой, меня там не обнаружил, и решил, что я прислушалась к его совету и уехала навсегда. Он долгое время не пытался искать меня, и почему в конце концов решился – так и остается для меня загадкой.

Он говорит, что боялся, что если я вернусь – наша жизнь сложится так же, как и у его родителей. Ферма не способна удовлетворить моих амбиций, но и его тоже. Так что он продал все, что мог, и уехал искать лучшей жизни. И меня.

– Я ведь не успел тебе сказать, – шепчет он. – Что люблю тебя. Я думал, ты не захочешь меня видеть: пришел, чтобы попросить прощения.

Все наши прошлые сомнения и недомолвки кажутся теперь полной ерундой.

Он спрашивает, как будет называться мой фильм.

– Поворот за мостом, – говорю я, и, смутившись, добавляю: – это рабочее название.

– Звучит интригующе, – он посмеивается надо мной, но я вижу, что глаза его остаются серьезными: – как фильм ужасов. А может быть, триллер? Что-нибудь про нападение инопланетян? Круги на полях?

– Да, может быть…

– Слушай, думаю, место сценариста должно достаться мне.

– Только через постель!

И мы смеемся, обнимаемся, жмемся друг к другу – все еще впереди.

Я лежу в его объятиях, совершенно счастливая, ощущая себя так, словно только что наконец-то нашла свой дом, который когда-то давным-давно потеряла…