Текст книги "Поворот за мостом (СИ)"

Автор книги: Рита Вертер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Я неясно выразилась? – рявкнула я, хотя в моем голосе не было той уверенности, которую я пыталась показать.

– Да брось. Знаю, я старше, но ты не думала, что между нами может быть…

Он приблизился еще на полшага.

Боже, где их только штампуют? Это было ровно то же самое, от чего я бежала. В глазах, жестах, неровном, с придыханием, голосе, я слышала не Томпсона, ненавидела и презирала не его – или, во всяком случае, не только его, – но другого человека.

Чертового Чарльза Кинни. Чарли. Паршивого адвокатишко. Мужа моей покойной матери. Моего отчима. Гребаного любителя малолеток.

Ни Томпсон, ни Чарли не были единственными – уж не знаю, что их так влекло ко мне, как мотыльков к огню, но тенденция была удручающей.

«Ты особенная», «любви все возрасты покорны», «не знаю, что в тебе такого», «я знаю, это неправильно, но…» – и прочее, прочее, прочее, почти слово в слово. Вряд ли это можно было оправдать кризисом среднего возраста – всем им было давно за сорок, а то и под пятьдесят, и все это были состоявшиеся, пользующиеся каким-никаким уважением люди, часто женатые.

Томпсон. Мужик-дальнобойщик на стоянке в Спрингфилде. Чарли. Учитель музыки в школе искусств, куда мама отдала меня в шестом классе на занятия фортепиано.

Некоторые из них действовали грубо, ведомые низменным инстинктом– как дальнобойщик, от которого я едва успела унести ноги. Некоторые, – как, например, учитель, – тем сильнее хотели меня, чем сильнее боялись наказания за это. Некоторые, как Томпсон, говорили прямо, ожидая, что я сама на все соглашусь и им даже не придется прилагать усилий, чтобы получить желаемое.

А был Чарли – расчетливый, хитрый, изворотливый Чарли. Я до сих пор не могла с уверенностью сказать, были ли его знаки внимания ко мне реальностью или чистой выдумкой моего воспаленного, испуганного и переживающего утрату матери мозга. Он очень здорово умел манипулировать чувством вины и убеждать, что я все неправильно поняла.

От каждого из них мне удалось улизнуть. Не дать отпор, – почему-то мои протестующие вопли никогда никого не смущали, – а просто сбежать. Томпсон не был исключением. Пожалуй, он представлял наименьшую опасность из всех.

Но я злилась на него сильнее всех прочих, даже больше, чем на Чарли. Может, дело было безнаказанности, уверенность в которой, как исходящее от него радиоактивное излучение, буквально опаляло меня. Может, в Эрни, навсегда обезображенного по его вине. Может, в мистере Хейзе и Анне, которые из чувства гордости вынуждены были везти дурацкие доски для забора, снесенного ураганом, за сотню миль, потому что брезговали купить их у него.

Может, в том, что я взяла у него из рук сто баксов в ту самую первую ночь. Как будто этим дала ему зеленый свет – смотри, меня можно купить.

Я чувствовала дрожь в конечностях, так сильно разозлилась.

Домогательства Кларка и его компании, в сотню раз более настойчивые, неуклюжие, грубые и пугающие, не разозлили меня сильнее, чем этот самодовольный хмырь.

– Я несовершеннолетняя, – отчеканила я неожиданно для самой себя твердым голосом, – знаешь, что это значит?

Я видела, как на его лице промелькнула тень испуга, а затем, притупленная виски, отступила, и на ее место пришла хитрая улыбочка, как будто вместо выигрышного доллара в лотерее он получил настоящий джек-пот.

– Брось, милая. Мы ведь оба взрослые, рассудительные люди. Возраст – всего лишь цифры, условность. К тому же, тебе явно уже есть шестнадцать, а значит…

От логики его рассуждений меня затошнило, но я нашла в себе силы взять ситуацию под свой контроль и говорить медленно, рассудительно, чтобы у него не было возможности усомниться в моих намерениях:

– Если не отвалишь, я пойду в полицию и во всех самых ярких красках опишу, что ты со мной сделал. Можешь пальцем меня не коснуться, но у меня очень хорошее воображение, понимаешь, о чем я?

Брови Томпсона медленно поползли наверх, и его самоуверенную позу и выражение лица вдруг покинула вся спесь.

– Ты что, вздумала мне угрожать?

– О, еще как. Будь ты хоть родным братом шерифа и свояком мэра, я подниму такую бучу, какая тебе и не снилась. Еще хоть один этот мерзкий намек – и встретимся в суде, ты понял меня?

Из бара вышел Аксель. Он тащил на себе Эрни – тот едва перебирал ногами.

Томпсон еще не заметил их, но, наверное, увидел какие-то изменения в моем лице, потому что нервно засмеялся, переводя все в шутку:

– Эй-эй, девочка, – он поднял руки в защитном жесте, – я просто предложил свое общество, ничего плохого или незаконного. Ты имеешь право отказаться, я не настаиваю.

– Вот и славно, – улыбнулась я фальшиво. – Надеюсь, теперь между нами не будет недопонимания.

Боже, я, наверное, со стороны выглядела как самоуверенная сука, но внутри у меня все сжалось от ужаса. Я никогда и никому не угрожала, и осознание того, что это, кажется, сработало, зашумело в ушах запоздалым приступом адреналина.

– Дверь, – бросил мне Аксель, и я, потеснив Томпсона, распахнула дверь пикапа и залезла внутрь, чтобы помочь ему затащить Эрни. – У вас все в порядке?

– Все просто замечательно, – процедил Томпсон. – Твоя домработница, Аксель, просто чудо.

Аксель оставил его выпад без внимания. Пока я пыталась пристегнуть что-то бубнящего себе под нос Эрни, от которого за версту несло выпивкой, он захлопнул дверцу и о чем-то заговорил с Томпсоном.

– Мисс, а вы чего тут? – счастливо пробормотал Эрни. – Черт, вот это я надрался. Папка будет злиться.

– Ничего, Эрни, что-нибудь придумаем, – успокаивающе сказала я, придерживая его за плечи, чтобы он не стукнулся рыжей макушкой о бардачок. Наконец, щелкнул замок ремня безопасности, и я смогла выдохнуть с облегчением.

Аксель уселся на водительское сиденье и попросил меня открыть окно.

– Надеюсь, его не стошнит, – голос у него был злой до чертиков.

– Никак нет, сэр, – подтвердил Эрни, икнув.

Аксель вел плавно, неторопливо, – должно быть, боялся, что Эрни укачает. Лицо у него было угрюмое и задумчивое.

– Что тебе сказал Томпсон?

– Ничего особенного, – небрежно протянула я. – Интересовался, как мои дела.

– Мне показалось, он тебя разозлил.

– Вовсе нет. Он довольно… Докучливый, – я улыбнулась, словно нам одним известной шутке, но Аксель едва ли уловил иронию. – Все в порядке.

– Ладно.

– Ой, это что, Нирвана-а-а? – Эрни потянулся к магнитоле. – Давай-ка погромче, люблю эту песню.

Мы доехали до моста под «Smells like teen spirit» и подвывания Эрни. Потом Аксель выключил звук.

– Не думаю, что стоит везти его домой в таком состоянии.

Мне показалось, что он спрашивает моего совета, так что согласилась:

– Да, можем уложить его в гостиной.

Эрни оказался жутко тяжелым – хоть от меня было немного пользы, я помогла Акселю втащить его в дом. Поездка Эрни явно утомила: он бормотал какую-то нелепицу, хихикал и совершенно не стоял на ногах.

Мы опустили его на диван, накрыли пледом, и я принесла ведро, стакан воды и пару таблеток аспирина, на случай, если он проснется раньше нас и захочет пить.

Мистер Хейз, к счастью, уже спал. Мы прикрыли двери гостиной, в которой уже похрапывал мгновенно уснувший Эрни, и тогда Аксель сказал:

– Мне нужно сходить в душ после… после Эрни.

– Хочешь кофе?

– Нет, думаю, пора спать. Я займу твою комнату наверху, если ты не возражаешь?

Еще как возражаю.

– Да брось, останься со мной, – спохватившись, добавила: – может, почитаешь мне свою пьесу?

– Уверена?

– Пока ты не спросил, вроде как была…

– Окей.

Аксель ушел в душ, а я закрылась в его комнате, надела пижаму и забралась под одеяло. Это было довольно волнительное ожидание, учитывая, что, как бы мне не хотелось почитать его пьесу, в этот момент она совершенно меня не волновала.

Хотелось спать, но, памятуя о вчерашней подставе своего организма, я стойко держалась. К счастью, Аксель вернулся одетым, а не в своем обычном утреннем наряде, состоящем из одного полотенца, обернутого вокруг бедер.

Аксель выключил свет – осталась гореть только лампа на тумбочке возле кровати, – и лег рядом.

С минуту мы молча смотрели друг на друга.

– Ах да, пьеса, – прочистив горло, вспомнил он.

– Подожди, – я мягко потянула Акселя за руку, не давая ему встать с кровати, и он мгновенно отреагировал: обхватил меня руками, прижимая к себе, заставляя перевернуться на спину и придавливая своим телом.

Он целовал мое лицо, шею и ключицы, и я, прикрыв глаза и откинув голову, отдавалась приятному возбуждению, в одну секунду охватившему меня, и отвечала ему тем же. Изо всех сил стараясь не издавать ни звука, я сжала челюсти, когда он стянул с меня майку и охватил губами набухший сосок. Мне казалось, я даже дышу слишком громко – быстро, отрывисто, почти захлебываясь.

Я протолкнула ладонь через резинку его шорт, обхватила член ладонью – ого! – так, словно делала это раньше тысячу раз. Аксель тихо зарычал мне в ухо, прикусывая мочку.

Какой-то инстинкт или внутреннее чутье подталкивало меня, словно говорило, что нужно делать, или все получалось само собой – потому что мне так этого хотелось, что коленки дрожали, что в животе появилось сладко ноющее тянущее чувство, что пальцы впивались в его спину желая только одного – прижать, ближе, не отпускать.

Это было так жарко. Так необычно. Мой рот наполнился слюной, а руки скользили по его гладкой коже, запоминая каждый изгиб, каждую впадинку. Я провела языком по его ключице, впилась губами, жадно вдыхала его аромат – на вкус он был как сказка.

Поцелуи становились все более настойчивыми, быстрыми, мокрыми. Я прикусывала его губу, облизывала языком, тихонько выстанывала его имя.

Аксель отстранился на секунду, вызвав мое возмущенное мычание, и открыл ящик прикроватной тумбочки.

Там лежал экземпляр «Гроздьев гнева» в мягкой обложке и лента презервативов.

– Ого, набор джентльмена, – ляпнула я.

Его губы растянулись в улыбке.

– Выключить свет?

– Нет, не надо, – я думала, что буду стесняться своего тела, смущаться от вида его – боже, какой Аксель сексуальный! – но ничего подобного не было.

Я подрагивала от предвкушения, дергала ногами, тянулась к нему, чтобы, как только он закончит все свои приготовления, снова ощутить его вкус.

– Ты такая красивая, – хрипло зашептал он мне в ухо, и от этого по телу побежала новая волна мурашек. – Такая красивая.

Я готова была кончить в ту же секунду, и уже тянулась руками к собственному оргазму, когда он перехватил их, и, закинув мне за голову, прижал своей ладонью к подушками.

– Такая красивая, – повторил еще раз, глядя на меня. Глаза Акселя потемнели, ресницы подрагивали, изучая мое лицо – чистый эндорфин.

Я пропала.

Глава 15

На этот раз я проснулась, когда Аксель встал с постели. Сонная и ленивая, я, кажется, спросила его, куда он собрался.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Нужно съездить по делам. Вернусь вечером. Хочешь, приготовлю завтрак? Ты поспи пока.

– Нет, я сейчас встану, – пробормотала я, прикрывая глаза и натягивая на себя одеяло, которое куда-то уползло. Было прохладно, а я так и уснула голышом.

Сквозь остатки утренней дремы я слышала, как он ушел. И тогда мне пришло в голову, что, вообще-то, у нас дома Эрни.

Но он, видимо, уехал вместе с Акселем, потому что в гостиной я не нашла никаких следов его пребывания. Стакан и ведро стояли пустые на своих местах. Что ж, надеюсь, у парня не будет проблем.

Мистер Хейз вышел к завтраку сильно позже обычного. Руки у него слабо подергивались, поэтому он выпил двойную дозу лекарств, прежде чем сесть за стол.

– Ты хорошая девочка, Эми, – сказал он. От неожиданности я чуть не выронила из рук банку с абрикосовым желе. Я впервые слышала от него что-то настолько… Дружелюбное.

И это было непривычно. Я задумалась, не передает ли он мне таким образом слова Анны, – которая, кстати говоря, давно к нам не заходила.

– Если вы собрались толкнуть прощальную речь, пока еще рановато, – заметила я.

Старик рассмеялся долгим скрипучим смехом. Не так давно я заметила, что подобные шуточки его смешат, и пользовалась этим при любой возможности.

– Куда Аксель запропастился?

– Понятия не имею, – меня этот вопрос тоже очень волновал. Я решила, что если и завтра он уйдет из дома в такую рань, я попрошу его объясниться.

– Так вот… Ты-то славная баба, – о, теперь, наконец, слышу что-то на самом деле в духе мистера Хейза, – но будь с ним… Ну, поаккуратнее. Аксель – ветреный парень.

– Волнуетесь, что придется искать новую помощницу по хозяйству?

– А как же. Кто ж еще мне приготовит такой… Такое… А что это, кстати говоря?

– Омлет Пуляр, – я высыпала на его тарелку с пышным омлетом горсть нашинкованных овощей.

– Ага, ясно. Отправлю доктору Доэрти мешок угля на Рождество, чтоб его.

– Хорошо, я приготовлю немного бекона в воскресенье, – сжалилась я. – Без масла, учтите. С салатом и брокколи.

– Вот это я понимаю! Так вот, Аксель…

– Вы к нему слишком несправедливы, – я не выдержала. – Он хороший человек, и, если б вы захотели узнать его получше, то наверняка бы это заметили.

Мистер Хейз недовольно поджал губы.

– Не дерзи, милочка.

– А вы не раздавайте непрошенных советов.

– Ставлю сотню баксов, что он сейчас обхаживает жену своего приятеля, а ты тут ни сном ни духом…

– А я ставлю сотню баксов, что вы в воскресенье останетесь без бекона!

Я бросила на стул полотенце, которое держала в руках, и, демонстративно топая, вышла из кухни.

Наверное, не стоило разговаривать с ним в таком тоне, но я ничего не могла с собой поделать, – так сильно разозлилась. Мистер Хейз, видимо, действительно беспокоился обо мне. Уж не знаю, насколько он был осведомлен о наших с Акселем отношениях (предпочту верить, что лишь в самых общих чертах), но он явно хотел как лучше. Я уже привыкла к его своеобразной сварливой манере вести диалог и пока еще ни разу по-настоящему ему не нагрубила.

Но здесь дело было не в том, как он преподнес свои сомнения насчет собственного сына. А в том, что именно он сказал.

Я и сама думала об этой эфемерной «миссис Вотлинг» каждый раз, как Аксель покидал поле моего зрения. Рядом с ним я ни на секунду не сомневалась в его искренности. Но когда его не было дома, десятки различных домыслов и подозрений, одно хуже другого, завладевали моим сознанием.

Представляя во всех подробностях, как он пользуется мной, а потом едет к ней, насмехаясь над моей глупостью, я заводилась с пол-оборота.

Возможно, я не имела права подозревать его во лжи, тогда как сама каждый день откладывала в долгий ящик разговор о том, кто я такая и как на самом деле оказалась на ферме. Но моя ситуация была иная – я делала это из соображений безопасности. А он… Не знаю.

Я не могла спросить об этой Белле мистера Хейза, чтобы не выставить себя дурой, не могла спросить Эрни, потому что он начал бы нервничать, не могла поинтересоваться у Сэма – потому что мы больше не разговаривали и потому что он и сам, если верить Эрни, был влюблен в ту же женщину. С Шоном я и раньше практически не общалась, да и догадывалась, что он не в курсе происходящего.

Сидя на крыльце и глядя на мечущуюся по двору курицу, очевидно, сбежавшую от соседей, я вдруг вспомнила о Лидии. Вот кто мне все расскажет!

От этого внезапного озарения я воспрянула духом. Как же я сразу про нее не подумала? И как удачно вышло, что именно сегодня она приедет к нам в гости!

Больше я не сердилась на мистера Хейза. Чтобы загладить свою вину перед ним, я принесла ему оставшуюся коробку груш.

– Это Аксель вам привез, – повторила я еще раз, надеясь, что хоть это его задобрит.

– По твоей наводке, а?

Ну, тут он был прав.

– А вы б ему сказали, что любите их, он бы и сам привез, – я в этом, честно говоря, сомневалась, но заявила вполне уверенно. – Я же говорю, он не так плох, как вы о нем думаете.

Даже если все мои самые страшные опасения окажутся правдой и Аксель действительно… хм, не самый порядочный человек, – он остался на ферме с отцом, когда их бросила мать, хотя всей душой жаждал уехать отсюда. И за это он заслуживал уважения.

– А ты-то откуда знаешь, что я о нем думаю?

– Вы сами сказали…

– Я только сказал, чтоб ты была осторожна.

– Я ценю вашу заботу, но…

– Но ты про него много чего не знаешь, а я его знаю всю жизнь. Вот и давай-ка не учи старика, как ему воспитывать сына.

– Не очень-то и хотелось.

Нет, все-таки никакого бекона по воскресеньям. Отправлю доктору Доэрти открытку с благодарностями.

После обеда, когда я занималась делами, пытаясь отвлечься от беспокойных мыслей, приехала Лидия. Она с порога вручила мне деньги, которые выбила из Фокса за ту злополучную смену в баре, настояв, чтобы я их пересчитала, совсем как Хейз-старший. Судя по всему, недоверие ко всем вокруг и желание заявить о своей честности было характерной чертой для местных жителей. За исключением Фокса, конечно же.

Я приготовила нам полгаллона лимонада, прихватила плед, и мы отправились за дом к реке, чтобы валяться на берегу, загорать и болтать.

Еще взяла сэндвичи, но Лидия есть отказалась, заявив, что сидит на диете. Я посмотрела на ее плоский, почти впавший живот, но задавать лишних вопросов не стала.

– Черт возьми, и почему я раньше к тебе не приезжала, – она натирала остро торчащие ключицы солнцезащитным кремом. В отличие от меня, Ли прихватила с собой купальник и темные очки, в которых слегка походила на стрекозу. – Вот это здорово тут, а я уже и забыла!

Ее губы растянулись в очаровательной, несмотря на сколотый передний зуб, улыбке.

– Можешь приезжать в любое время, – после обеда мне действительно особо нечего было делать: я основательно отмыла дом и разгребла завалы хлама в кладовках и шкафах в первые две недели, как устроилась на работу, и теперь только поддерживала чистоту, готовила еду да занималась стиркой. А мистер Хейз смотрел послеполуденные новости и дремал, так что ему не было до меня никакого дела.

– Как-то раз мы купались с ребятами, – она указала на иву и свисающую с нее веревку для прыжков в воду, – и я чуть не захлебнулась. Хорошо, Эрни заметил, что я барахтаюсь, и достал меня. А Шону, Аксу и Джеффу – хоть бы что, можешь себе представить? Мне кажется, даже если б я за мост уплыла, они бы и тогда не спохватились. У них там на дне просто яма – вот ты чувствуешь что-то под ногами, а потом бац! И все, пустота. Но все равно было весело.

– Вы с Шоном встречались? – я решила зайти издалека.

– Было дело, – безмятежно отозвалась Лидия, растянувшись на пледе, – но это в прошлом.

– Извини за нескромный вопрос, но что…

– Что случилось? Ох, детка, это такая длинная история. Если коротко: он уехал, я осталась, вот и сказке конец. К тому же, он военный, а это значит что? Что однажды его отправят в какой-нибудь Ирак. Мне это надо?

Мне показалось, что она лукавит, но настаивать на ответе я, разумеется, не стала.

– Прости.

– Брось, в этом ничего такого нет. Если честно, это была моя инициатива. Мы тогда повздорили из-за одной ерунды, а потом одно на другое… К тому же, его мамаша меня на дух не переносит. Думается, она была счастлива, когда мы разбежались.

– Миссис Грин? – я, конечно, очень полюбила Анну за это время, но она, судя по всему, была большой любительницей совать нос в чужие дела. Что ж, кто из нас не без греха?

– Ага. Да я ее не виню – когда мы с Шоном ругались, вся округа на ушах стояла.

Я с трудом могла представить Шона – немногословного, сурового на вид парня, – который бы участвовал в грандиозных скандалах, так что решила, что ругань, по большей части, была инициативой Лидии. По ней было видно, что за словом в карман она не полезет.

– А что насчет Джеффри?

– А что с ним?

– Я слышала, он был осужден за… – не хотелось говорить «ограбление», – проникновение в бар?

– Да, ему впаяли года два-три, вроде. Уверена, без активного участия Фокса не обошлось, хотя чего он там спер, бутылку текилы?. Дай ему волю, он бы и Акселя засадил, да вот только улик не нашлось.

– Чего?

Черт, вот что я не ожидала сегодня услышать, так это.

– Ну, это только слухи, ничего ведь не доказали. Я слышала кое-какие подозрения, что он был то ли не один, то ли это вообще не он. А если не один, то с кем? А кто лучший друг Джеффа, с кем они не разлей вода? Акс, конечно.

– А…

– Моя тетка, Эрин, видела его тачку в ту ночь.

– Ты так спокойно обо всем этом говоришь, – мне хотелось добавить: они ведь твои друзья, – но я не смогла, иначе это прозвучало бы как обвинение.

– Джефф классный, правда, но если он и впрямь это сделал, то что ж теперь? Пусть мотает свой срок. – Она рассуждала точь-в-точь как Сэм. – А насчет Акселя… Не пойман – не вор. Хотя слухи ходят.

– А еще слухи ходят, что Аксель спит с женой Джеффа?

Лидия сдвинула очки вниз и внимательно посмотрела на меня. Наверное, я покраснела.

– Детка, ты же не…

– Ты ведь сама об этом говорила как-то раз, – я пожала плечами. Получилось довольно нервно. – И в баре я слышала что-то подобное.

– Может, они и не спят, – в ее голосе послышались успокаивающие нотки. – Я ничего такого не видела.

– Так с чего ты это взяла?

– Он постоянно торчит у нее дома. Но она ведь жена его друга, и они вроде неплохо общались всегда. К тому же, у нее… – она вдруг выпрямилась, глядя на что-то над моей головой. Лицо ее странно исказилось, словно Лидия увидела привидение.

Я обернулась: там, у амбара, стоял Шон. Выражение лица у него было примерно такое же, как у нее.

– Я, э-э-э… – мне вдруг стало неуютно, – я могу сходить…

– Лежи, – неожиданно властным тоном прошипела мне Лидия. – К черту его.

Она перевернулась на живот, и, положив подбородок на скрещенные руки, тяжело вздохнула.

Я неловко махнула рукой Шону: странно было бы его проигнорировать, но он и не заметил этого, глядя только на нее. От странного ощущения, что тут разыгрывается какая-то безмолвная драма, мне стало не по себе.

– Хочешь искупаться? – чтобы чем-то заполнить повисшую паузу, спросила я.

– Не очень.

Послышался шорох – Шон медленно развернулся и зашагал прочь. Зачем бы он сюда ни пришел, это явно его больше не волновало.

– Он ушел? – тихонько прошептала Лидия.

– Да, – зачем-то понизив голос, хотя парень уже скрылся из виду, ответила я.

– Хорошо, – голос ее дрогнул.

– Мне бы в город съездить, на почту, тебе случайно не по пути меня подбросить? Боюсь, что из-за ноги не смогу нормально жать на педали.

– Да, по пути. Без проблем, можем смотаться туда-сюда. Дай-ка только я еще немножко полежу, пока солнце не скрылось.

Мы пробыли у реки почти до вечера. Даже когда лучи исчезли, спрятавшись за домом, и стало прохладнее, Лидия не спешила вставать. У меня возникли подозрения, что она надеялась, что Шон придет снова.

Кажется, в какой-то момент Лидия даже задремала, потому что я не спешила продолжить разговор и ей, видимо, после этой встречи тоже говорить не хотелось. Теперь у меня было еще больше пищи для размышлений.

Аксель вломился в бар вместе с Джеффом? Что ж, тогда это объясняло бы странное поведение Эрни – он, предположим, знал об этом и нервничал, боясь выдать его секрет. Тогда, следуя этой гипотезе, можно было сказать, что Аксель испытывал чувство вины и поэтому так часто навещал жену друга, которая осталась одна.

Не самое приятное открытие, но все же для меня оно было предпочтительнее, чем мысль о том, что он действительно с ней спит.

Поэтому, когда Лидия отвезла меня на почту, и среди корреспонденции и квитанций оказалось письмо в голубом конверте с печатью окружной тюрьмы, соблазн тайком открыть и прочесть его был почти невыносим.

Моя мама бы сказала, что доверие – основа здоровых отношений. Только вот в своих собственных отношениях она знатно прокололась, выбрав не того человека, так что ее мнение в этом случае особо не учитывалось.

Но проверить, хватит ли мне решимости прочесть чужое письмо, к счастью, не довелось. Когда я вернулась из города, Аксель был дома.

Он сидел на кухне вместе с мистером Хейзом, так что мы лишь неловко улыбнулись друг другу, хотя мне хотелось подбежать и поцеловать его. Все мои сомнения развеялись в один миг, как туманная дымка над рекой после восхода солнца. Ну, разве может этот человек быть обманщиком?

– А, вот и она, – удовлетворенно изрек мистер Хейз. Я поняла, что они обсуждали меня, но никто больше ничего не сказал, так что я так и не узнала, о чем шла речь. – Чем порадуешь на ужин?

– Запеченным цыпленком со шпинатом.

– М-да.

– Уверен, он выйдет отменным, – подмигнул мне Аксель.

В груди у меня разливалось тепло и беспричинная радость. Вот он, сидит передо мной, улыбается, и в его глазах я вижу нежность, которую никак нельзя подделать. Я просто дурочка, что навыдумывала себе невесть что. Никакой он не преступник и не обманщик.

– Тебе письмо, – спохватилась я, протягивая ему конверт и испытывая легкий укол вины, что собиралась вскрыть его тайком от Акселя. Остальные бумаги я положила на стол.

Он взял нож и вскрыл письмо одним быстрым нетерпеливым движением. Глаза его быстро забегали по строчкам, и губы слегка дернулись, а потом расплылись в улыбке.

– Назначили дату заседания, – радостно сообщил он скорее мистеру Хейзу, чем мне, – через две недели. Как скоро.

– По условно-досрочному? – без особого любопытства поинтересовался мистер Хейз.

Спохватившись, я открыла холодильник, чтобы достать заранее маринованного цыпленка, и включила духовку, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Да. Новый адвокат, кажется, не так уж плох…

Его воодушевление передалось и мне, словно прошел разряд тока по невидимому электропроводу, натянутому между нами. Я ненавидела адвокатов, – Чарли Кинни был великолепный адвокат, но дерьмовый человек, так что благодаря ему у меня сформировалось предубеждение насчет них, наверное, на всю оставшуюся жизнь, – но Аксель был рад, и я радовалась вместе с ним.

Правда, отнюдь не за Джеффри, а из чисто эгоистических мотивов – если бы он спал с Беллой, вряд ли бы хотел, чтобы ее муж поскорее вернулся домой.

Я решила забыть обо всем этом, как о страшном сне. Моя мама была бы права насчет доверия.

Поэтому я ни словом не обмолвилась о его загадочных отлучках из дома. Мы поужинали все вместе (Аксель даже помог мне потом вымыть посуду) и втроем уселись смотреть кино – уж не знаю, может, наша утренняя перепалка так подействовала на Хейза-старшего, но он сам предложил сыну присоединиться к нам. Я предусмотрительно уселась в кресло, а не на диван, давая им двоим побыть поближе друг к другу.

Потом мне пришлось сделать вид, что остались кое-какие дела на кухне – как только дверь спальни Эдварда закрылась, я проскользнула в комнату Акселя.

Полночи мы занимались любовью, а потом он прочел мне небольшой отрывок из своей пьесы.

– Ты чертовски талантливый, – сказала я ему, положив голову на его грудь и слушая быстрый стук его сердца.

– Я догадывался, – шутливо ответил он, поцеловав меня в макушку.

* * *

На следующий день он никуда не уехал, и мне окончательно полегчало. Пусть болтают что хотят – я верю Акселю, а не кому-то еще. Как искушенная лгунья, я чувствовала, что он не врал мне. Хотя, может, в чем-то недоговаривал.

После обеда к нам пришел Эрни.

Мы как раз были во дворе – Аксель выкорчевывал пень от поваленного в циклон дерева. Я сидела рядом на траве, и мы спорили насчет вариантов благоустройства участка. По моему мнению, сделать двор таким же уютным, как у Анны, не требовало особых затрат, только немного времени. Аксель же доказывал мне, что тут уже ничто не поможет и что он бы не стал тратить на это силы и тем более деньги.

– Доброго дня, ребята, – поздоровался с нами Эрни. На нем красовалась соломенная шляпа, украшенная метелкой от кукурузного початка. Подойдя к нам, он галантно потряс мою руку. Аксель был по локоть в грязи, так что обошелся без рукопожатия.

– Что-то поздно ты, – заметил Аксель.

– Проспал, каюсь. Петух заболел и не прокричал. Пришлось пустить его на суп.

У меня, наверное, было жутко глупое выражение лица, так что Эрни засмеялся:

– Да шучу я, шучу. С петухом все в порядке.

Он был, как и всегда, чуток и приветлив, хотя по тому, как парень смотрел на меня – слегка заискивающе, то и дело отводя взгляд, – стало ясно, что ему стыдно за ту ночь. Поэтому я предпочла не задавать ему лишних вопросов и не упоминать происшествие в баре, и вскоре он расслабился.

– Мне нужно принять душ, и можем ехать, – сказал Аксель, утирая пот со лба.

– Куда собрались?

А я-то смела надеяться, что весь день мы проведем вдвоем.

– В детский лагерь, покатаем детишек на лошадях, – ответил вместо него Эрни.

– И во сколько вернетесь?

– Планируем управиться до вечера, – ответил Аксель. – Поедешь с нами?

– Я?..

Это было неожиданно. Я вспомнила, как когда-то он сказал, что чужаков к лошадям не подпускает, а еще раньше – приказал держаться от них подальше. Конечно, после того, что между нами было, вряд ли нас можно было назвать чужаками, но все равно меня удивило его предложение.

– Вот здорово, – воскликнул Эрни, всплескивая руками, – конечно, давай с нами. Посмотришь хоть здешние края.

– Ну, так что? – Аксель улыбался, выжидая ответ.

– Я даже не знаю… Мистера Хейза нужно предупредить, – я перебирала в уме все свои дела, которые собиралась закончить сегодня, но ни одно из них не казалось таким уж неотложным. Нужно было постирать кое-какие вещи, но это вполне подождет до вечера.

– Брось, он сейчас сидит перед телевизором и наверняка уже спит, так что и не заметит, что тебя нет.

– Нет, все-таки надо его предупредить, – сказала я. – И переодеться не помешает.

– Окей.

На том и порешали. Эрни отправился за лошадьми, Аксель в душ, а я в гостиную. Мистер Хейз действительно сидел перед телевизором с приглушенным звуком, прикрыв глаза.

– Мистер Хейз, – сказала я шепотом, чтобы, если он спит, не разбудить. Но он вздрогнул и открыл глаза, издав протяжное “А?”. – Я с ребятами поеду в детский лагерь, с Эрни и Акселем. Вам что-нибудь нужно?

– Да нет, пожалуй. Во сколько вернетесь?

– Говорят, к вечеру.

– Ну, иди-иди, нечего дома торчать.

И он снова откинулся на подушках, блаженно вытянув ноги.

Я сменила джинсовые шорты на леггинсы, надела футболку с длинным рукавом, чтобы не сгорели руки, и, прихватив с собой воду, вышла на улицу.

Эрни держал под уздцы Бонни, нетерпеливо бьющую копытом, а Клайд совершенно спокойно пощипывал травку рядом. В стойле они не выглядели такими… Огромными.

Мне и в голову не пришло спросить, как мы поедем: вдвоем на одной лошади? Я совершенно не умела сидеть в седле. А если она встанет на дыбы и сбросит меня? Или затопчет? А не будет ли ей слишком тяжело?

– Я на Бонни, а вы с Аксом – на Клайде. Он у нас парень выносливый.

– Что-то я не уверена…

– Да брось! Они оба спокойные, старенькие уже ребята.

Я услышала шаги Акселя. Эрни, потрепав лошадь по гриве, быстро и легко запрыгнул в седло и улыбнулся мне: мол, смотри, ничего страшного.