Текст книги "Поворот за мостом (СИ)"

Автор книги: Рита Вертер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 14

Комнату освещали первые солнечные лучи. При воспоминании о прошлом вечере меня бросило в жар, и я была даже рада, что, открыв глаза, не обнаружила рядом Акселя. Будет время собраться с мыслями.

Его, похоже, вообще не было дома, хотя я поняла, что эту ночь он провел со мной рядом: подушка с другой стороны кровати была примята, а край одеяла как будто кто-то очень аккуратно сдвинул в сторону, поднимаясь.

Мне очень повезло, что я проснулась раньше мистера Хейза, успела принять душ и переодеться до того, как мы столкнулись бы в коридоре.

До завтрака еще было время, так что я вышла на улицу, чтобы развеяться и убедиться, что пикапа нет ни перед воротами, ни за домом. Куда, интересно, он уехал в такую рань? И что, если он все же покинул дом еще ночью и просто до сих пор не вернулся?

Об этом я старалась не думать, хотя в голове билось назойливое «Белла».

Лошадей в загоне не было, значит, он вывел их пастбище. И кроликов стало меньше – осталось всего пятеро, не считая Энди и совсем мелких недавно рожденных крольчат в одной из клеток. Я покормила всю эту голодную ораву – Аксель, очевидно, этого не сделал, потому что они пищали что есть сил и тянули носы сквозь прутья, выпрашивая лакомство, – а затем отправилась на огород, чтобы набрать зелени.

У реки клубился туман, вокруг стояла тишина: даже соседский петух еще не начал орать, так что, когда я услышала в тишине плеск воды, перепугалась, вообразив себе невесть что.

Это был Эрни. Он подал мне знак, и я отвернулась, давая ему время выйти из воды и одеться.

– Ты чего тут так рано?

– Я частенько по утрам прихожу, как скот выведу. – Я услышала, как Эрни замотал головой, по-собачьи разбрызгивая вокруг воду. – Все, можно!

Я обернулась к нему. Его рыжие волосы торчали во все стороны, а оттопыренные уши покраснели. Он, как и всегда, очень приветливо и тепло мне улыбался.

– Вода теплая?

– Да уж теплее некуда. Но все равно бодрит.

– Хочешь позавтракать с нами?

На самом деле, я хотела спросить: «знаешь ли ты, Эрни, кто такая Белла?», но решила, что если она и вправду жена Джеффри, как я предполагала, он снова начнет беспокоиться и захочет выпить, так что не рискнула.

– Я б с радостью, да мне надо дома кучу дел переделать, – с искренним сожалением он покачал головой. – Сегодня вечером покер, подумываю наведаться туда.

– А-а, – Лидия тоже упоминала о предстоящей игре. Интересно, а Аксель пойдет? – Ладно, рада была повидаться.

– До скорого, мисс!

Я уже собиралась уйти, обмахиваясь пучком базилика, что собрала, как вдруг вспомнила еще кое о чем. Воровато оглядевшись по сторонам, – не вышел ли кто из дома Анны? – я окликнула его:

– Эрни?

– А?

Подойдя к нему, я понизила голос:

– А ты не знаешь, почему Сэм и Аксель не ладят?

Его глаза беспокойно забегали вокруг, улыбка сползла с лица, а плечи вдруг поникли, и мне это не понравилось. Эрни явно разрывался между тем, рассказать ли мне, или сохранить это в тайне. Наконец, он принял решение:

– Вообще-то знаю, чего греха таить, не такой уж это секрет.

– Ну, и?

Он тяжело вздохнул, а затем быстро, как на духу, выложил мне:

– Сэм-то юрист. То есть учится еще. Поступил в колледж хороший, или что там у них, да еще почти задарма. Потому что ему Аксель написал письмо. То есть, сочинение, или что там у них, ну, знаешь, как вместо экзамена.

– Мотивационное письмо? Вступительное эссе?

– Ага, что-то из этого. Ну, Акс у нас всегда был большой сочинитель, а Сэм дуб дубом, он стелит-то красиво, а пишет, видать, не так хорошо. Но то что я тебе сейчас говорю, это к делу не относится. Акс-то и словом про это не обмолвился, не напомнил ему, это уж я так думаю, что ему все равно обидно было…

– Так в чем тогда дело?

– Ну, вот, а потом… Год назад или около того, – Эрни с трудом сглотнул, и мне показалось, что глаза его заблестели от слез. Хотелось обнять его, успокоить, и я снова пожалела, что полезла к нему с расспросами, но, пожираемая любопытством, тщедушно промолчала. – В общем, когда Джефф в передрягу попал с этим взломом. Денег на адвоката не было, ни у Акса, ни у жены его, Изабеллы-то. Ну, значится, Акс попросил Сэмми написать там какую-то жалобу, посмотреть материалы расследования или типа того. Понятное дело, он только первый курс закончил, юристом-то, адвокатом Джеффу бы не стал, но так, совет какой дать или еще что… Сэм, в общем, отказал. Сказал… раз он виноват… Пусть сам и разбирается.

Эрни умолк. Меня очень тронуло, как он переживает за судьбу своих друзей. Я подбадривающе погладила его по плечу, ненавидя себя за следующий вопрос:

– Изабелла – жена Джеффри?

– Ага. Сэм-то ее любил всегда, еще со школы, вот, наверное, и решил не помогать, думал, если Джеффа упекут, ему что-то перепадет. Я слыхал, он ей предлагал в Бостон переехать, но она – ни в какую… Но я точно не знаю, я с ней не виделся давно, уж с полгода… А так мы раньше все вместе дружили, хоть я постарше ихнего, но все равно…

Он быстро и часто заморгал. Сердце мое сжалось от жалости, и я крепко-крепко обняла Эрни.

– Эрни, милый, ты чего?

– Да так, расклеился что-то.

Я боялась, что он первым же делом пойдет искать выпивку, чтобы залить неприятные воспоминания, так что настояла, что угощу его хотя бы чашечкой кофе.

У меня не было времени, чтобы переварить все услышанное. Я не могла винить Сэма, не зная его мотивов – все же версия Эрни была субъективна, – но почувствовала смутное восхищение Акселем. Вот, значит, в чем была причина его неприязни к Сэму. А ведь он мог рассказать мне об этом, и я бы почти наверняка изменила свое мнение о нем.

Но когда Эрни ушел, я погрузилась в тяжелые раздумья. Уж не только ли Сэм тайно вздыхал по возлюбленной своего приятеля? Нет, это глупо: Аксель ясно дал мне понять, что это всего лишь сплетни. У меня не было причин не доверять ему.

После вчерашнего сеанса… массажа ходить стало намного легче. Я даже умудрилась вымыть полы на первом этаже, хотя, попытавшись взобраться по деревянной лестнице, чтобы покрасить ставни на верхнем уровне, потерпела поражение: моя лодыжка тут же запротестовала, отозвавшись болью.

Акселя не было дома целый день. Он пропустил и обед, и ужин.

Мы с мистером Хейзом как раз досматривали вечернее кино (на этот раз «Храброе сердце»), когда он вернулся.

– Что-то пить хочется, – сказала я, вскочив с кресла. Я слышала, что Аксель сразу направился на кухню, и хотела перехватить его там прежде, чем он придет в гостиную.

– Сделай мне тоже чего-нибудь, – старик не отводил глаз от экрана и вряд ли услышал, как хлопнула дверь. – Холодного чаю или лимонад.

– Хорошо.

Я выскользнула в коридор, а оттуда – на кухню.

Аксель наливал себе кофе. Выглядел он уставшим.

– Ты где пропадал целый день? – я старалась, чтобы мой голос не прозвучал обвиняюще: добавила нотку беспечности, чуть-чуть любопытства, а сама навострила уши.

Он повернул голову и улыбнулся мне. Захотелось поцеловать его, но я не решилась, поэтому, чтобы не стоять, как истукан, полезла в холодильник за лимонами.

Черт, я, оказывается, соскучилась.

– Мотался по делам целый день, – Аксель отвел взгляд. – Один не местный фермер купил у нас пятерых кроликов. Пришлось отвезти ему.

Я хотела пошутить, что этот парень, должно быть, живет в Миссури, раз ехать к нему и обратно пришлось целых двенадцать часов, но промолчала.

– А ты чем занималась сегодня?

Мысленно перебрав все свои дела, я не нашла ничего заслуживающего внимания.

– Да так, ничем особенным. Есть хочешь?

– Нет, я перекусил по пути. А ты хочешь прогуляться?

– Прогуляться?

Я выглянула в окно. Уже стемнело. День пролетел чертовски быстро.

– Да брось, пройдемся до моста и обратно.

– Я не очень люблю мосты, – поморщилась я. – Но почему бы и нет?

– Я знаю, что ты их не любишь. – В ответ на мое недоумение Аксель пояснил: – по тебе заметно было, когда мы ехали из города, помнишь? Похоже на гефирофобию, если мне не изменяет память.

– Гефиро… чего?

– Боязнь мостов. Ладно, выходим через пять минут. Мне нужно переодеться.

Аксель подошел поближе, наклонился, и, чмокнув меня в нос, вышел из кухни. Я разулыбалась: у нас что, свидание? Если так, то это очень мило с его стороны. А я волновалась, что после вчерашнего между нами возникнет неловкость и я не смогу смотреть ему в глаза. Особенно учитывая, что я уснула сразу после…

Я приготовила мистеру Хейзу чай с лимоном и прихватила с собой еще и его любимое лакомство: сегодня он вел себя вполне сносно и заслужил немного сладкого.

– Вот это другое дело! – он набрал целую горсть подсушенных грушевых ломтиков и сунул их в рот. – Когда это ты успела их купить?

– Это Аксель вам привез, – сказала я. – Мы собираемся пойти прогуляться, вы уже спать? Мне нужно что-нибудь принести или?..

– Не. Сейчас приму ванную и на боковую. Давайте там… Поаккуратнее.

Я предпочла проигнорировать очевидное двойное дно в его напутствии. Мистер Хейз с наслаждением прихлебывал чай, слушая сводку новостей на спортивном канале, так что я оставила его.

Аксель взял с собой фонарь и толстовку, которую сразу протянул мне.

– Там жарко, – попыталась отказаться я, но он не сдавался:

– У реки всегда прохладно вечером, и москиты, возьми на всякий случай. – И смущенно, вполголоса, добавил: – к тому же, тебе идут мои вещи.

– Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким очаровательным.

Я взяла толстовку и натянула ее на себя. Жаль, что она пахла кондиционером для белья, а не Акселем.

– Я просто здорово притворяюсь, – подмигнул он мне.

Мы вышли на улицу. Погода стояла ясная: тепло, но не душно, в самый раз, чтобы пройтись перед сном. За оградой двора, у самой кромки кукурузного поля, я заметила короткие желтые вспышки – порхающих светлячков.

Аксель включил фонарь, и мы пошли по вымощенной камнем дорожке к воротам. Луч мелькал далеко впереди, вырывая из тьмы то старый пень, то кустик акации, то покосившийся частокол.

– Жутковато как-то, – сказала я шепотом, когда мы вышли за ворота и побрели по обочине грунтовой дороги в сторону шоссе.

Под ногами чавкала мягкая почва. Оглушительно стрекотали цикады. Где-то квакала лягушка, вдалеке, как мне казалось, недовольно ворчал филин. В этом разнообразии ночных звуков глубина тишины в округе ощущалась еще более отчетливо, чем обычно.

Аксель обернулся, – он шел чуть впереди, – и протянул мне руку.

Мои пальцы скользнули по грубой, мозолистой коже его ладони. Я почувствовала неровный шрам от пореза.

– Осторожно, тут скользко, – он указал под ноги. – А больше бояться нечего.

– Ты тогда так и не рассказал, что случилось с твоей рукой.

– Ничего особенного.

Мы немного помолчали.

– Я был удивлен, когда ты помогла мне. Я ведь… Не очень хорошо с тобой обращался.

– Ага, как полный кретин, – Аксель хмыкнул, и я не удержалась: – А что изменилось?

– В каком смысле?

– Почему ты вдруг… Стал нормально себя вести?

– Во-первых, до меня быстро дошло, что ты никак не связана с Томпсоном. Во-вторых, сложно было устоять.

– Перед чем?

– Перед тобой.

Я спрятала в темноте самодовольную улыбку.

– Ты стойко держался, – заметила ехидно.

– Сначала я тебе не доверял. Потом подумал, что ты меня, должно быть, ненавидишь. Затем решил, что ты работаешь у нас, а значит, это ставит тебя в каком-то роде в зависимое положение и… в общем, что сближаться нам не следует. В конце концов, даже Анна советовала держаться от тебя подальше, но я, как видишь, не смог. И вот мы тут.

– Анна?!

– В тот вечер, когда она пришла к нам, она что-то заподозрила и начала задавать наводящие вопросы. А потом и вовсе сказала, что ты слишком хороша для меня и что лучше мне держаться от тебя подальше. Подозреваю, что без участия Сэмми тут не обошлось.

– Она сказала мистеру Хейзу…

– Да, только он ей, кажется, не поверил, – Аксель хмыкнул. – Не знаю, это потому что он видел, как мы с тобой собачились первое время или потому что считает, что ты и не взглянешь в мою сторону в этом смысле…

– Черт, да какое им дело, – возмутилась я, имея в виду, конечно, миссис Грин и Сэма. – Мы же ничего такого…

Я замолчала. Аксель невозмутимо продолжал:

– Может, они и правы.

– Вовсе нет!

– Последние годы на ферме были… Не сказать, что ужасны, но я каждый день мечтал свалить куда подальше. Вдруг пришла ты, и жизнь тут стала гораздо… терпимее.

– Почему ты не переехал? Вы могли продать ферму и вместе с отцом перебраться куда-нибудь еще, – я все еще злилась.

– Ха, попробуй, предложи это ему – в лучшем случае он не станет тебя слушать. Это его дом, дом его предков, и он никогда не уедет отсюда. Знаешь, моя мать на двадцать лет младше его. Когда они познакомились, она училась в колледже – и, даже не успев закончить, забеременела и перебралась в эту дыру, к нему. Я знаю, что она мечтала не об этом, хотя она никогда не жаловалась. И я не могу винить ее за то, что в конце концов она решила сбежать. Только за то, что не сказала мне о своем выборе.

Он уже упоминал, что не пытался с ней связаться, но я все равно не удержалась от вопроса:

– Но ты знаешь, как ее найти?

– А зачем ее искать? – в голосе Акселя зазвучали стальные нотки. – Я был дома на каникулах, когда она поехала на ярмарку. Обычно она брала меня с собой, но в этот раз сказала, что я должен присмотреть за отцом. Мы тогда только узнали о диагнозе. На днях должен был начаться новый семестр в колледже, я писал тогда статью для одного литературного журнала, был слишком занят, чтобы заметить, что она странно себя ведет. А потом… Когда она не вернулась… Отец был так спокоен, как будто знал, что это рано или поздно случится. Я собирался подать заявление о пропаже, когда нашел ее чертово письмо. Даже не письмо – так, записку на пару строк.

На это мне нечего было ответить, хотя как человек, у которого больше никогда не будет возможности встретиться с мамой, я не понимала его. Как можно из-за обиды или гордости отказаться от самого близкого человека?

Когда моя мама погибла, я еще ходила в школу. И слушать, пусть краем уха подслушанные, обрывочные разговоры на тему «как достали эти предки» и «моя мать мне все на свете запрещает, не пошла бы она?» было невыносимо. Какая ужасная несправедливость! Как они могли…

Я тоже так когда-то говорила, наверное, только забыла. Мне хотелось думать, что нет. Потому что иначе это было сродни предательству. Потому что тогда, выходит, я получила по заслугам.

Я едва не поскользнулась, неудачно поставив ногу на покатую рытвину оврага, но Аксель придержал меня за руку, не дал упасть.

– Почти пришли, – подбодрил он извиняющимся тоном, хотя я и не возмущалась.

Воздух был влажный, сладкий и такой свежий, что я дышала медленно, полной грудью, наслаждаясь каждым вдохом. Да уж, в Бостоне такого и в помине нет.

Впереди, за узкой лесополосой, замаячили огни фонарей. Дорога была пуста, и за все то время, что мы шли, я не услышала ни единого звука, возвещающего о том, что в такое время тут вообще хоть кто-то ездит.

– Раньше, возвращаясь домой, я частенько останавливался тут, чтобы посмотреть на воду, – сказал мне Аксель почему-то шепотом. – Давно так не делал, правда. Это сродни медитации, все равно что на огонь смотреть.

– Так странно слышать от тебя такое, – смущенно призналась я.

– Понимаю. Я, честно говоря, в детстве был очень чувствительным мальчиком, – рассмеялся он, – мама читала мне перед сном вместо сказок романы Джейн Остин, можешь себе представить? И классе в пятом меня стали дразнить задротом, потому что я всюду таскался с книжками.

– Шутишь?

– Не-а. К счастью, тогда я познакомился с Джеффом, и он спасал меня от задир из старших, вроде Сэмми и его одноклассников.

– Он тебя задирал?

– Ну, недолго. Мы же живем в соседних домах и с детства были одной большой компанией, думаю, он просто шел на поводу у своих приятелей. Я быстро понял, что тут надо уметь постоять за себя, и избил его томиком Диккенса. После этого дружба стала только крепче.

Мы вышли на главную дорогу и пошли прямо по ней. Я то и дело оборачивалась – проверить, не едет ли кто сзади.

– Мы услышим, – заверил меня Аксель. – Ну, а ты чем в детстве увлекалась?

– Я? Смотрела кино целыми днями. Не скажу, что очень люблю читать, на литературе перебивалась оценками «хорошо» и «удовлетворительно».

– Так ты и пришла к тому, что хочешь стать режиссером?

– Не совсем. Однажды я ставила спектакль в школе, и мне это так понравилось… Мы с моей одноклассницей, Мэгги, все здорово организовали, набрали актеров, даже нарисовали от руки афиши. Ходили на все репетиции вместе с руководителем драмкружка.

– И как постановка, удалась?

– Вообще-то это был провал, – я покраснела, вспомнив, как хохотал зал. Моя мама, утирая слезы от смеха, пришла ко мне за кулисы и сказала, что это лучшая комедия, которую ей доводилось видеть. Только вот ставили мы трагедию. По мотивам Шекспира.

– Хотел бы я это увидеть.

Аксель потянул меня за руку, и только тогда я поняла, что остановилась на месте. Мы подошли к мосту. Здесь и правда было прохладнее, чем на ферме.

– Если скажешь, можем уйти, – мягко сказал он, – но я хочу тебе кое-что показать. Я рядом, не волнуйся.

От этой нежной уверенности его приглашения без намека на давление у меня сладко защемило сердце.

Медленно, шаг за шагом, мы пошли по мосту. Я отпустила руку Акселя, потому что мои ладони тут же вспотели, и мне не хотелось, чтобы он это заметил. Сердце в груди стучало медленно, но отчетливо, его эхо отдавалось звоном в ушах. Все-таки медленно проходить по этой внушительной конструкции было не то же самое, что быстро проезжать в надежде, что с тобой не случится паническая атака.

Как удивительна жизнь, – подумала я. Будь я глубоко верующим человеком, это прозвучало бы в моей голове как «пути Господни неисповедимы», но и сейчас мне казалось, что это лучше всего описывает мои чувства. Ведь я уезжала из Бостона, куда глаза глядят, выбирая те дороги, шоссе и автострады, где меньше всего мостов. В самом начале пути даже сверялась с картой, несколько раз меняла маршрут, лишь бы не заезжать на дурацкие мосты, или же проезжала по ним, надеясь, что это поможет справиться со страхом. Иногда, действительно, мне было не страшно, я не успевала ничего почувствовать; но иногда, особенно ночью, особенно на проселочных дорогах, могла припарковаться на обочине, долго собираясь с силами, чтобы пересечь мост.

И все эти пути и хаотичные повороты, развязки и перекрестки привели меня сюда – к Акселю. И к мосту.

Мы пошли по пешеходной полосе моста и остановились посередине.

– Смотри, – он указал вниз.

Страха высоты у меня не было, так что, приблизившись к ограде и вглядываясь в темную поверхность воды, я совсем успокоилась. Свет фонарей почти не доставал до реки, так что я никак не могла понять, что должна там увидеть. Течение было тихим, но у берегов вода плескалась, набегая на валуны.

– Я ничего не вижу, – шепотом сказала я.

– Подожди.

Я ждала и ждала, смотрела и смотрела. Аксель стоял молча, опершись на перила и почти свисая вниз. Мне не хотелось обижать его, говоря, что я не понимаю задумку, так что я решила сделать вид, что постигла его замысел и тоже что-то разглядела.

Пахло тиной и ржавчиной. Где-то в лесу вскрикнула птица, и все стихло.

Поначалу у меня в голове роились, гудели, перебивали одна другую мысли, но постепенно они отступили. Я ни о чем не думала, не переживала, забыла даже, что стою на мосту. И только очнувшись от его тихого «эй», поняла, что Аксель имел в виду. И я сказала, не глядя на него, куда-то вниз, чтобы течение унесло мои слова:

– Знаешь, моя мама погибла в аварии на мосту. Все бы отдала, чтобы с ней еще хоть разочек поговорить.

Я вспомнила все те долгие ночи, что названивала ей, слушая сообщение на автоответчике. Потом телефонная компания деактивировала номер, и голоса больше не было.

Аксель открыл было рот, чтобы, наверное, выразить соболезнования, но я не дала ему это сделать, потому что тогда точно бы расплакалась:

– Идем?

И, не дожидаясь ответа, зашагала обратно, спиной ощущая взгляд Акселя.

Может, оттого, что я произнесла это вслух, или от того, что только что успокоила ум, глядя вниз, в темноту, мне стало гораздо легче. Не то чтобы груз внутри обвалился, растаял, исчез – ничего подобного, – просто идти и дышать стало чуточку свободнее.

Наверное, я слишком сильно спешила убраться с моста, так что не заметила, как мы снова оказались на повороте к ферме.

Я остановилась, ковыряя носком кроссовка землю, чтобы подождать его, и быстро, невпопад, спросила, чтобы пустить разговор в более безопасное русло:

– У вас никогда не было такого, чтоб как в кино – таинственные круги на полях, летающие тарелки или вроде того?

Аксель, к счастью, не стал донимать меня расспросами и разрядил обстановку, рассмеявшись:

– Нет. Ты не фанатка «Секретных материалов», часом?

– Ха! В детстве я была влюблена в Дэвида Духовны.

– Отличный выбор. Хотя я, конечно, предпочитал Джиллиан Андерсон. Но, кстати говоря о паранормальных явлениях: тут неподалеку, в деревне Келли, годах в шестидесятых, местные жители видели НЛО и даже неких загадочных существ. Правда, они были не очень гостеприимны и открыли по ним огонь. Я имею в виду, местные жители по пришельцам, не наоборот.

– Ты меня разыгрываешь?

– Вовсе нет. В городской ратуше есть библиотека, там можно найти вырезки из газет со статьями об этом случае. Я, конечно, уверен, что те люди поймали белую горячку, а кто-то считает, что это было нашествие виргинских филинов, но все равно это довольно… Забавно.

– Ну вот, теперь мне страшно.

Аксель не упустил случая приобнять меня.

– Я ведь с тобой.

– Вот это меня и пугает, – захихикала я. – Нет, серьезно, чем ты сможешь помочь, если на нас нападут инопланетяне?

– Наверное, ничем. Зато если у меня получится сбежать, я непременно напишу об этом книгу, разбогатею, и даже укажу твое имя в благодарностях.

Мы еще немного поболтали о теориях заговоров, мистификациях и прочей ерунде, и я спросила:

– А сейчас ты что пишешь? Это статья? Или роман?

– Не совсем. Это пьеса.

– И о чем она?

– О коренных народах Западной Америки. Об индейском племени Кауилья, если быть точным. Они жили в Калифорнии у подножия горы Тахвиц. Вот вокруг легенд об этой горе и строится сюжет.

– А ты был когда-нибудь в Калифорнии?

– Нет. Подожди-ка.

Я повернулась к нему. Аксель выключил фонарь и подошел поближе – его дыхание скользнуло по моему лицу, и я подумала, что сейчас он поцелует меня.

Но вместо этого он осторожно коснулся кончиками пальцев моего подбородка, и сказал:

– Смотри.

Я последовала за его взглядом и подняла глаза к небу. От красоты этого зрелища захватывало дух.

Звездная пыльца на черном полотне была так ярко очерчена, словно кто-то щедро разбрызгал светящуюся краску. Можно было увидеть очертания Млечного Пути и частые яркие вспышки метеоров. Мы стояли посреди огромного открытого пространства без единого источника света. Это было в тысячу раз красивее, чем визуализация неба в Планетарии Хейдена, куда мы ездили с классом на экскурсию, и уж точно эффектнее того, что можно было увидеть, стоя посреди огромного города даже самой поздней ночью. Я жила на ферме больше месяца, а до сих пор не разу не догадалась запрокинуть голову, чтобы посмотреть на звезды.

– Красиво.

И он поцеловал меня.

Я почувствовала, что нужно сказать ему, но никак не могла подобрать слов. Наверное, Аксель ощутил, что я не слишком активно отвечаю на поцелуй, потому что отстранился. Я не видела в темноте, но знала, что он вопросительно приподнял бровь.

– В чем дело?

– Я… Знаешь, я устраивалась к вам всего на два месяца…

Он удивил меня:

– Знаю. Поэтому решил не терять времени даром.

Он все знает!

Но, в который раз, оказалось, не все.

– Отец сказал. Я, конечно, и не думал, что ты останешься здесь навечно. Просто…

– Мне нужно будет решить кое-какие дела дома, и я смогу вернуться, – неожиданно для самой себя сказала я. – Мне нравится быть здесь. И… Мне нравишься ты.

– Ну, посмотрим, – сказал он почему-то без энтузиазма, и так, словно не расслышал последнюю фразу.

– Ты не поехал сегодня на покер, – заметила я. – Почему?

– В картах мне не везет в последнее время. И я… Очень хотел домой, – на этих словах он слегка сжал мою ладонь.

– А Эрни поехал.

– Нет, без меня он там не бывает, – уверенно сказал Аксель. Так, словно отвечал на вопрос, хотя я не спрашивала. – Я ему писал вчера, что игра на этой неделе отменяется.

– Да нет же. Он мне только сегодня утром сказал, что хочет поехать, – настаивала я.

– Черт, надеюсь, он передумал… Ладно, в любом случае, там сегодня Лидия, да и Фокс не позволит наливать ему…

Аксель больше ничего не сказал, но я почувствовала, как он начал нервничать.

– Может, позвонишь ему?

– Хорошая идея.

Он достал телефон, и в стоящей вокруг тишине я слышала череду долгих гудков, но никто не поднял трубку.

– Ладно, думаю, можно смотаться туда и забрать его, в случае чего.

– Все так плохо? – я начала тревожиться, что, если Эрни и впрямь потянуло на выпивку, это моя вина: он очень волновался, когда речь заходила о Джеффри, а я устроила ему настоящий допрос утром. – Он, в конце концов, взрослый парень…

– Если Эрни напьется, его отец будет в ярости. Он клялся выгнать его из дома. После пожара он долго пробыл в больнице и перестал пить, но когда Джеффа посадили, опять сорвался. Вот уж несколько месяцев в завязке, но я не знаю…

– Я поеду с тобой, – с готовностью заявила я.

– После того раза я не думаю, что это хорошая идея, – Аксель взял меня за руку и стремительным шагом пошел к дому.

– Да брось, я тоже переживаю об Эрни. Вдруг нужна будет моя помощь?

– Это какая такая помощь?

– Мне все равно надо увидеться с Лидией, – я не стала говорить, что завтра она собирается заехать в гости, – и если ты не возьмешь меня, я просто поеду на своей тачке.

Аксель тяжело вздохнул.

– Ты просто заноза в заднице.

– Что-то имеешь против?

– Нет.

Мы не стали заходить в дом и сразу устремились к амбарному навесу, где стоял его пикап.

– А на прошлой неделе его не было на покере, – вспомнила я. – Может, он и сейчас дома?

– На прошлой неделе там были люди Томпсона, – глухо пояснил Аксель.

Выглядел он совершенно спокойным, но я все равно ощущала легкие флюиды беспокойства, исходящие от него, и эта тревога слилась с моей, усиливая ее. В мой первый день в баре Фокс предупредил, что Эрни наливать нельзя; я уверена, что и Лидия не стала бы. Но все равно нервничала. Неужели у него такая серьезная зависимость? Мне было ужасно жаль парня.

Мы выехали с фермы, – Аксель сжал мою руку, когда мы проезжали по мосту, и это успокоило меня, – и понеслись по шоссе к бару.

– Мне придется сыграть партию, иначе туда не пройти, если только у них не перерыв, – сказал он. – Я попрошу Ли выйти, но вряд ли Фокс отпустит ее в разгар вечера. Подожди меня в машине.

Мы остановились на обочине, и даже отсюда, с закрытыми окнами, было слышно, как шумно в «Старом Лисе». На забитой парковке я сразу заметила минивэн Эрни.

– Сиди в машине, – повторил Аксель строго и вышел наружу.

– Да слышала я, – мне не хотелось с ним спорить, к тому же, и самой после того раза встречаться с завсегдатаями бара не хотелось. Я высматривала среди курящих у входа людей Кларка, – его, к счастью, там не было. Зато кто-то валялся на земле и извергал наружу содержимое своего желудка, издавая звуки, похожие на зов кита.

– Ну и мерзость… – отвернувшись от окна, я потыкала кнопки магнитолы. Музыка грянула из колонок, оглушив и напугав меня, и я поспешно убавила звук.

Странно, что Аксель сказал, что не сможет пройти в игровую, если не собирается играть. В прошлый раз там было полно зевак. Впрочем, если все это были люди Томпсона, неудивительно, что Фокс их пустил – насколько я могла судить, он был ценным клиентом.

И тут я увидела в боковое зеркало Лидию. Она вышла из бара, оглядываясь по сторонам и одновременно доставая из фартука пачку сигарет.

Я вышла из машины, – в бар ведь я заходить не буду, это не считается, – и направилась к ней.

Затянувшись тонкой ментоловой сигареткой, она прислонилась к стене и устало прикрыла глаза – совсем как в нашу первую встречу.

– Лидия, – позвала я.

– О, вот ты где! Детка, я же просила, зови меня просто Ли.

– У тебя красивое имя.

Мы обнялись, и она даже чмокнула меня в щеку.

– Ну и дурдом сегодня. Чаевых – гроши. Еще и новенькую взяли, а Долорес опять сбежала прямо посреди смены.

– Эрни там?

– Да вроде. Фокс, осел, поставил меня в зал, а девчонку на покер. Сегодня народу мало… Слушай, у меня деньги-то твои дома, я завтра заеду, как договаривались, и отдам, окей?

– Без проблем. Проехать к нам, кстати, уже можно.

– Вот и славно. Ты-то как? Как нога?

– Отлично, только по лестнице больно подниматься. А ты…

– Кстати, а вы с Акселем-то, я смотрю, сдружились? – Лидия выдохнула облачко пахнущего мятой дыма и выбросила окурок. – Ну, и как он?

– В каком смысле?

К счастью, от неловкого разговора меня спас Фокс. Он вышел на крыльцо и гаркнул что есть мочи, распугав при этом курящих у входа постояльцев:

– Эй, ты! Я тебе не за перекуры плачу!

– Ладно, мне пора бежать. До завтра, детка.

Лидия похлопала меня по плечу и упорхнула за бородачом в полную хаоса и пьяных выкриков бездну. Дверь за ее спиной дернулась, но тут же открылась, и неоновый свет вывески упал на лицо Томпсона.

– Черт, – пробормотала я себе под нос и поспешила к пикапу.

Мужчина быстро нагнал меня. Он выглядел возбужденным, взъерошенным и слегка нетрезвым.

– Какая приятная встреча.

– Отстаньте, – бросила я, обернувшись и вглядываясь в пространство за его спиной – не идет ли Аксель?

– Ух, как грубо. Ты подумала над моим предложением?

– Я ведь даже уже ответила…

– Ты сделала неправильный выбор. Послушай, Эмма, я говорю тебе совершенно серьезно: не знаю, что в тебе такого, но я вижу, что ты не такая, как все.

Я ощутила, как к горлу подкатила желчь. Сильнейшее чувство дежавю охватило меня, заставив замереть на месте, прокрутить в голове эту фразу, брошенную им, казалось, совершенно случайно, чтобы убедиться, что он действительно это сказал.

– Как только я увидел тебя, я это понял. Нельзя такой девушке, как ты, пропадать в дыре вроде той, где живут Хейзы, горбатиться на них, когда ты можешь применить свои… таланты, – он окинул меня долгим скабрезным взглядом с ног до головы. Заметив на мне толстовку Акселя, Томпсон сжал челюсти, и на гладко выбритых щеках заиграли желваки, – применить свои таланты более… более…

Странное ощущение прошло, оставив после себя мерзкий скользкий след.

– Оставьте меня, – сказала я. – Я не стану на вас работать.

– Можешь не работать. Но, может, ты дашь мне шанс? Узнаем друг друга поближе. Ты просто прелесть, Эмма…

Он протянул ко мне руку, чтобы коснуться щеки или, может, убрать волосы с моего лица. Глаза его испытующе скользили по мне, и этот взгляд тоже был мне хорошо знаком. Я отшатнулась.