Текст книги "Руимо. Пришедшая (СИ)"

Автор книги: Рита Кертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Ивве отвела взгляд, обречённо вздохнула. Не получив ответа, вернулась на кухню.

Разобравшись с новой дверью и наведя порядок, Ричард решил спуститься и поглядеть на старика. Он остановился в дверном проёме, рукой убрав деревянные бусы-шторки.

В помещении среднего размера было душно, хоть окно оставалось открытым настежь. Овощная похлёбка уже была разлита по тарелкам, стоял приятный аромат свежеиспечённого ржаного хлеба. У печи висело несколько сушёных рыб, вязанки чеснока, лука и пучки трав. Посреди комнаты, за видавшим виды деревянным столом с белой скатертью сидели четверо. Ивве сняла ажурный чепчик, рукавом утёрла лоб; на коленях у неё сидела совсем маленькая, хрупкая девчушка в простом голубом платьице, и вместе они наблюдали, затаив дыхание. На противоположной стороне невысокий светловолосый мальчик кормил старика с деревянной ложки.

– Кушай, дедуля,– тихо сказал он, поднеся к бледным губам старика очередную порцию супа. Старик, вид у которого был более-менее ухоженный, не сопротивлялся. Теперь он был похож на человека: редкие серебристые волосы причёсаны назад, морщинистое смуглое лицо умыто, и теперь на левой скуле виднелось тёмное родимое пятно. Даже одежда на нём была приличная, хоть немного не по размеру: белая льняная рубаха с вышитыми красными узорами на рукавах висела на нём, штаны были широки, но по длине пришлись впору. Ричард заметил, что свою шляпу, которую уже давно пора бы выбросить, он не выпускает из рук и держит под столом – видимо, ему она дорога. Когда Эмрин снова поднёс ложку, он отстранился и покачал головой.

– Благодарствую,– хрипло обронил он, отодвигаясь от стола. Надел потрёпанную шляпу и закрепил благодарность поклоном перед тем, как двинулся к выходу.

– И это – всё?– Ричард посмотрел на него исподлобья, когда тот остановился в шаге от него.– Уйдёшь, просто поблагодарив?

Бледные губы растянулись в улыбке, морщин на лице стало больше. Ивве бросила на Ричарда обеспокоенный и разочарованный взгляд, встала и усадила молчаливую Мирти на своё место. Девочка затихала всегда, когда Аргус из Релендола был рядом. А Ивве ещё с первого дня, когда Лоннед привёл его в дом, поняла, что этому странному человеку, от присутствия которого становится холоднее, вопросов лучше не задавать. Никаких.

– Уйду,– был ответ.– И ты – вместе со мной.

Ричард не стал преграждать ему путь и с удивлением не меньшим, чем у собравшихся за столом, наблюдал за тем, как ровно и уверенно слепой старец идёт к выходу. Картина эта не укладывалась в его голове. Он оглянулся и коротко сказал Ивве:

– К вечеру не ждите.

Эмрин подскочил, как ужаленный, и вылетел из кухни; и успел настигнуть Ричарда, когда тот уже толкнул входную дверь.

– Вы всегда такой холодный, дядя Аргус,– грустно сказал он, протягивая что-то тёмное, как позже оказалось – вязаный шарф средней длины.– Возьмите, он тёплый.

Мальчик опять смотрел не него щенячьими глазами. Что за странный ребёнок! Все стамра, так или иначе, чувствуют при виде Ментора страх, даже когда принимают за своего. Помедлив, Ментор нехотя принял шарф и обвязал его вокруг шеи, мысленно спросив себя несколько раз, зачем он это делает.

– Сегодня начни читать Sertenorum,– твёрдо молвил Ричард и ушёл.

На улочках тем временем кипела жизнь. Старик шёл довольно энергично, ловко обходя прохожих, и уверенно приближался к окраине. Здесь, у второго выхода из города, располагался заброшенный квартал. Ребятишки часто играли в ветхих, полуразрушенных домах. Флюгер на одной из дырявых крыш громко и неприятно скрипел; на дороге валялось и хрустело под ногами битое стекло, в некоторых домах окна были заколочены. За углом, в одной из помоек в мусоре шумно рылся облезлый пёс.

Когда двое подошли к толстой стене из камня, стражники не обратили на них внимание, потому как были увлечены игрой в кости. Рядом с их сооружённым на скорую руку, импровизированным столом и стульями красовались опрокинутые пустые бутыли, и с ними парочка ещё не открытых. Ментор, завидев это, безрадостно усмехнулся и в очередной раз убедился, что стамра, в большинстве своём, слабы духом и беспечны. Если Маркусу будет угодно, от города останется пепел и руины в считанные минуты, и осуществить это будет несложно. Люди даже не успеют понять, что происходит. На ум Ричарду тут же пришёл павший Фаренхим: никто не мог помыслить, что великий город серебра падёт – о его величии и красоте, о могуществе Фенхидес слагали песни, которые не поют уже сотню лет. Одну из них Ричард помнил хорошо, и воспроизвёл текст в мыслях:

Прекрасен город Фаренхим -

Из серебра сияют крыши,

Цветут весенние холмы,

И в небе голос птичий слышен.

А правят им Дамира сын -

С женою, дочерью Елены.

Хранят они покой и мир,

Сердца добры их и смиренны.

Так было сто веков назад.

Так будет впредь – мы верим твёрдо:

Пока Фенхидес есть средь нас,

Мы будем жить без страха, гордо!

Недобрая ухмылка застыла на его лице. Поразмыслив, он прикинул, что для того, чтобы стереть Ведрук с лица земли, достаточно будет одного-двух толковых Менторов, смыслящих в этом деле, и при этом – невероятно мобильных. К ним Ричард себя причислить не мог. Более того, уничтожение городов и бессмысленная резня его не привлекали, и относился он к этому равнодушно. Тем не менее, если Маркус отдаст подобный приказ, Ричард исполнит его, чтобы доказать свою преданность. Однако, его всегда интересовали таланты-самородки – уникальные создания, и не важно, будь то Ментор, стамра, любое живое, или не очень, существо, – суть и талант которого он не мог распознать с первого взгляда. Именно поэтому он последовал за самым обычным с виду стариком, в который раз убедившись, что внешность обманчива.

Недалеко от Ведрука на оживлённой земле возвышалась гора Кшетра, рядом с ней протекала узенькая речка Афия, а у подножия горы красовался Кшетрийский лес – местная достопримечательность.

Кроны высоких, мощных деревьев в преддверии осени окрашивались в васильково-синий, а на ветвях распускались крупные цветы. Бело-голубые, иногда розоватые, они источали сильный, сладкий аромат. Ричард знал, что для людей этот лес опасен даже после Преображения; и если внешне изменить его удалось, то одно из сохранившихся свойств просто стало слабее.

Цветы – они красивы и губительны одновременно. Их аромат пьянит, дезориентирует, туманит рассудок и даже вызывает галлюцинации. Нередко заплутавшие, или же неосведомлённые путники из леса не возвращались, и можно запросто наткнуться на чьи-то останки и кости. Ричарду ничего не грозило по простой причине: он – Ментор. А Ментору никакие ни дурман, ни яд – не страшны.

Когда Ричард убедился, что старик намерен идти вглубь леса, окликнул его и велел остановиться. Старец замер, но не обернулся. Слепые глаза что-то напряжённо высматривали вдали, а бормотание было не разобрать.

– Ты явно знаешь, что стамра не место здесь. Сам ты – человек, я это вижу и чувствую. Так зачем идёшь на гибель?

Он обернулся и криво улыбнулся в ответ.

– Ты не Посредник, и обо мне никому не сказал ни слова. Как зовут тебя?

– Зовут...да, когда-то меня звали, много и по-разному. Звали на праздники, звали на помощь, звали с почтением и по имени. А после забыли имя, и стали звать...

Он осёкся, зажмурился и прижал ладонь ко лбу, иссечённому морщинами. Слова снова давались ему с трудом, он усердно пытался что-то вспомнить, проговаривая шёпотом возможные вариации фразы. Ричард терпеливо ждал.

– Звали меня...Костоправом, когда-то.

Он широко улыбнулся, посмотрев на свои ладони, и предложил присесть у ближайшего пня, указав на него. Сели напротив друг друга. Старик, назвавший себя Костоправом, продолжал улыбаться – возможно, довольный от того, что вспомнил имя, но явно не видел выражение на лице Ричарда. Озадаченный, он, пожалуй, впервые не мог найти, что сказать.

– Спрашивай, Ментор. Ведь времени, чтобы ответить на твои вопросы, всё меньше. Да и в принципе – времени всё меньше.

– Ты не можешь быть Костоправом, старик,– твёрдо вымолвил Ричард, вспоминая записи в летописях.– Человек, упоминаемый как Костоправ, умер в расцвете сил, по меньшей мере – пять сотен лет назад. Обычному стамра не прожить больше четырёх сотен.

– Что тебе ведомо о человеке, который носил это имя?

Ментор задумался. В действительности, о Костоправе имелось всего несколько жалких записей, и не было в них никакой полезной информации – ни откуда он родом, ни даты рождения. Был ли он магом, и если был – то каким, так же неизвестно, но кое-что Ричард о нём знал.

– О Костоправе нет точных сведений. Однако, я знаю, что он пытался воссоздать культ древнего бога, но по какой-то причине не довёл начатое до конца. Он исчез, и вскоре его тело нашли в пустошах, после чего похоронили.

Образовалась тишина. Для Ричарда оставалось загадкой, почему выражение на смуглом лице такое довольное.

– Я – Костоправ,– хрипло, но с достоинством вымолвил он, выдержав паузу.

– А я – принцесса Фелиция Бракентусская.

После пары секунд тишины старец сипло рассмеялся и закашлялся, костяшками пальцев снял проступившие на глазах слёзы.

– Менторы всегда удивляли меня. Всегда. Мальчик, коль не веришь – ступай к своему господину и спроси, что он знает о Костоправе. Вероятно, ты услышишь увлекательную историю и захочешь найти меня. Вот только после этого боле мы не встретимся.

– Для безумного старика, то и дело бормочущего невнятный бред, ты отвечаешь вполне осмысленно. Я повторюсь: как тебя зовут?

– Я уже сказал, Ментор. А теперь, по этикету представься и ты, раз имена для тебя так важны.

– Аргус из Релендола.

Старик усмехнулся, недоверчиво покачал головой.

– Настоящее имя. Скажи его.

– Пока не узнаю, кто ты – представляться не стану.

Седой вздохнул. Погладил длинную бороду, почесал затылок и устремил взгляд в чистое небо.

– Воля твоя, Ментор. Воля твоя.

Выглядел он чересчур спокойным и уравновешенным. Его поведение, жесты и мимика кардинально отличались от тех, что Ричард наблюдал утром на рынке, и в самый первый день их встречи: казалось, перед ним сидел совершенно иной человек, и ничего общего с безумным стариком в нём не наблюдалось.

– То, что ты сказал в день нашей первой встречи, похоже на пророчество. Или же – обыкновенный бред. Так или иначе я не верю в судьбу, поэтому потрудись доступно объяснить, что имел ввиду.

– Глас Создателя, мой дорогой друг, не оставляет мне выбора и лишает воспоминаний, и произнесённое мною в минуты прозрения я вспоминаю спустя время.

– Интересно. "Глас Создателя"? Хочешь сказать, он существует, и ты слышишь его?

– Не напрямую. Но раньше так и было.

– Тогда предвидь будущее Ведрука, к примеру.

– Этого тебе раньше срока ведать нельзя,– Костоправ почесал бороду.– Но я могу...попытаться заглянуть в твоё будущее. Но при условии, что отведёшь меня туда, куда велю – как видишь, я слеп. Чаще всего.

– Отведу, куда скажешь. Даю слово.

– Менторы всегда держат своё слово. Во всяком случае, так говорят многие из вас...Поглядим, мальчик, поглядим. Дай мне руку.

Ричард старался избегать рукопожатий и подобных прикосновений. Во-первых, его могли вычислить по абсолютно гладким, без каких-либо засечек и линий, ладоням; против обычных людей, как всегда, спасали иллюзионные заклинания, но далеко не каждый мог творить их. Во-вторых, во время длительного прикосновения чародеи способны счесть информацию, а допускать этого ни в коем разе нельзя. Сейчас же он не знал, чего ждать от старца, но решил пойти на риск.

– После того, что услышишь...Впрочем, решишь сам.

Кругом воцарилась тишина. Ладони старика были шершавыми, горячими и чуть влажными. Глядя на слабо покачивающиеся ветви деревьев, листва на которых уже начинала синеть, Ричарду на миг показалось, что он слышит шёпот множества голосов и знакомые слова, но принял его за ветер и шелест листвы. Вскоре он заметил, что губы старца шевелятся, а сам он раскачивается вперёд-назад всё сильней. Глаза глядели по сторонам, в них застыли напряжение и беспокойство.

– Что ты видишь?

Его зубы застучали так, будто ледяной ветер пробрал до самых костей; кустистые брови, ресницы и борода покрывались инеем, и его тело стремительно холодело.

– Вижу холод и смерть. Смерть и холод. Тьма поглотит – не успеешь спасти...

У тебя будет выбор. Он есть сейчас, и будет потом.

Тот, кому служишь...с тем смерть нести будешь и найдёшь смерть. Поступишь иначе...но смерть заберёт тебя?– от самого зависит.

Служишь...кому ты служишь?

Иди за Ним, когда он призовёт тебя, твори Его волю, пока это будет необходимо. Не господина. Его.

Найди Его и Несущего Власть.

Он так близок...они близки, и ускользают! Выбор...только твой. Можешь спасти. Можешь спастись.

Холод и смерть в тебе. Никогда не расстаться с ними. Но холод тает, а смерть не может ожить...Смерть не может ожить, может только нести погибель – своим, или врагам. Своим, или врагам! Кто друг, кто – враг!?

Ищи Власть Несущего, и он сам найдёт тебя.

Быстрее, если с Костоправом.

Дольше, если останешься.

Когда вокруг тебя окажутся безумцы, выбор будет за тобой. Сейчас – уже нет...

Блеклые глаза закрылись, и старик без чувств упал наземь. Какое-то время Ричард сидел неподвижно, отказываясь верить в подлинность услышанного. Но иней на лице и резкий спад температуры тела объяснению не поддавались: никаких всплесков магической энергии Ричард не почувствовал, хоть это была его стихия.

О каком ещё выборе речь? Он всегда служил и будет служить Маркусу: для Руимо нет правителя мудрее и достойнее.

Слова старика сильно заинтересовали и впечатлили его. Ему не терпелось узнать всё о Костоправе, узнать, кто этот таинственный "Он", чьё имя не было произнесено и чью волю, якобы, он будет исполнять; и, наконец, узнать, что собой представляет "Несущий Власть", который близок, но ускользает. Быть может, он как раз был в Ведруке, и Ричард с ним разминулся...Пожалуй, ему следует провести исследование самостоятельно и какое-то время держать это в тайне от всех. А если результаты окажутся ценными и впечатляющими, он полностью реабилитируется в глазах Маркуса и докажет, что отнюдь не бесполезен.

Ричард вспомнил об обещании. Он произнёс над стариком одно из простых заклинаний, которое вычитал в одной из Тувиамских книг авторства Марии Неврестской, одной из основателей Элиты.

Костоправ закашлялся, скривился. Сказав, что ему нужно время на отдых, устроился поудобней и натянул шляпу так, что из-под полей выглядывала лишь длинная борода. Через несколько минут он сообщил, в каком направлении двигаться. Когда синеющий лес остался позади и двое оказались у подножия горы Кшетры, старец спросил:

– Что решил ты, Ментор? Со мной продолжишь путь, иль всё как есть оставишь?

Ричард отвечать не торопился.

– Я решил, старик. Решил вернуться в Ведрук.

– Воля твоя.

Старец пожал плечами. Ричард ни разу не обернулся, и вскоре силуэт его затерялся среди тёмных стволов деревьев, покрытых мхом.***

Маленькая змейка была незаметна в темноте. Бесшумно она скользила по холодному каменному полу вдоль гигантского зала с бесчисленным множеством необъятных колонн; она была одной из тех немногих, кто знал, что колонн здесь ровно пять с половиной сотен, и сходить с помеченного узорами пути влево или вправо более, чем на сотню, опасно.

Перед массивной аркой, ведущей к мрачному тронному залу, змейка сбросила кожу и приняла свой, если не истинный, то наиболее привлекательный и приятный для восприятия облик.

Тонкие, высокие каблуки зацокали по полу. На ходу пригладив и без того идеально собранные волосы, она попробовала на вкус воздух и, почуяв знакомый запах, уверенно шагнула в залу.

Она поклонилась, остановившись у ступеней перед троном. Маркус молчал, и она заговорила, выждав.

– Пришедшая среди новобранцев, мой господин. Вартонский чародей...

– Я знаю, Келла,– прогремел низкий голос. На мгновение она растерялась; заметив недовольство в чёрных, как ночь, глазах, она утратила былую уверенность. Маркус чуть подался вперёд и спросил мягче, но взглянуть на него Келла больше не решалась.

– Как поживает мой младший Верный?

– Он живёт вместе с стамра, мой господин. Старается быть вежливым, едва их терпит.

– Живёт вместе с стамра,– едва слышно повторил он, мягко улыбнувшись, но секунду спустя он сдвинул брови, а улыбка превратилась в оскал. Откинувшись на спину, он, подняв подбородок, застыл как каменное изваяние.

– С этого дня ты будешь наблюдать за ним.

Глава 14

На отшибе, вдали от деревушек и ферм, среди пушистых елей и высоких сосен стоял дом – землянка, если быть точнее. Под соломенной крышей, присмотревшись, можно было заметить свитые птицами гнёзда. Участок дома вместе с грядками, на которых спели усатые тыквы, огораживал низкий деревянный забор с калиткой, который, если постараться, можно было перешагнуть. Рядом с широкой тропкой, там, где трава была вытоптана напрочь, на земле особой краской был выведен символ, который не исчезал никогда – даже под проливным дождём или снегом. Это была одна из старых рун – такие отмечались на картах особыми знаками, а некоторые держались в секрете: места, ими помеченные, являлись самыми безопасными для свободных телепортаций, и рядом с ними запрещалось хоть что-нибудь менять.

Захлопали крылья. Птицы, рядком сидевшие на соломенной крыше, резко вспорхнули и улетели, напуганные внезапным импульсом. Листья и травинки взмыли в воздух, гонимые коротким, но сильным порывом ветра, и тотчас на золотистой отметине на земле появился женский силуэт. Анита, оглянувшись, помчалась к землянке.

Обеспокоенная, вся на иголках, она ворвалась без стука, тем самым нарушив тишину.

– Как она!?

Внутри было мало света, пахло дымом и жжёными листьями. Анита осторожно прикрыла дверь, через которую пробивались солнечные лучи, и приблизилась к немного сутулому мужчине, который склонился над койкой.

– Я сделал всё, что мог,– он положил компресс на лоб Деми.– У неё жар, она бредит. В крови яд, который доселе мне не встречался...Очень похож на змеиный. Моя целебная магия против него бессильна – только травы и настойки, больше ничего не помогает. Ещё я немного подправил сухожилия в правой руке...Nuem Maria была бы здесь очень даже к месту, учитывая критичность положения.

Анита стиснула зубы. Подтащила табуретку и села рядом, приложив к губам ладонь. Грудь Деми тяжело вздымалась, девушка была смертельно бледна. Новая льняная рубашка вымокла от холодного пота; она всё время ворочалась, пытаясь что-то сказать, но слов было не разобрать.

– Nuem Maria не сможет прийти сюда,– мрачно вымолвила волшебница. Лекарь удивлённо вскинул брови.– Лиана нужна в Золотом городе, поэтому Среброглазый рассчитывает на вас. Во время испытаний возникли непредвиденные проблемы, требующие немедленного разрешения. До тех пор, пока порядок и безопасность не будут восстановлены, Деми велено находиться здесь.

– Поймите,– мужчина вздохнул, покачал головой. Почесал бородку и, наконец, решился это сказать:– она слишком слаба. Боюсь, ей долго не протянуть: если жар не спадёт через час, она умрёт.

– Неужели ничего нельзя сделать!?

– Увы.

Анита встала и принялась расхаживать туда-сюда вдоль небольшой комнаты, чуть задевая головой свисающие сверху связки корней, грибов, длинных листьев и сушёных цветов.

– Мне жаль. Спасти эту девушку может только чудо...– он замер и воскликнул, озарённый:– Анита! Вы же владеете магией Разума!

– Немного.

– Если проникнете в её сознание, скажете бороться – шанс выжить возрастёт.

Анита тихо выругалась, резким взмахом руки сбила с обеденного стола пустую глиняную миску и та разбилась. Упираясь в стол руками, она громко дышала, на лице застыли ужас и страх. Сделав вдох-выдох, она сглотнула и, закрыв большие глаза, сказала почти шёпотом:

– Я не могу.

– Но почему?

– Нельзя.

– В таком случае – считайте, что она уже мертва. Я не в силах помочь.

Лекарь развёл руками. Взял деревянное ведро и, прежде чем отправиться к роднику за водой, обронил у порога:

– Возможно, вы – единственная, кто сейчас может её спасти.***

– Чего разлеглась?– неприятный, но привычный голос прокатился эхом.– Борись. Или, раньше срока хочешь умереть?

Она лежала в белой пустоте, глядя в бесконечное ничто.

– Встань.

– Почему он командует мной?– подумала Деми. Самостоятельная попытка подняться не увенчалась успехом, тело казалось невероятно тяжёлым. Атарегам демонстративно вздохнул.

– Мне тяжело...Так тяжело и больно.

– Только попроси,– прошипел он с явным удовольствием,– и я с радостью помогу!

Выбирать не пришлось. Она, сама не понимая, почему, сделала так, как он сказал, оставив попытки подняться собственными усилиями. Как только попросила о помощи, рядом из сгустка дыма возник чёрный силуэт, принявший облик высокого серокожего мужчины. Он с ехидной гримасой глядел на неё чёрными с белой радужкой, чуть впалыми глазами, и протянул когтистую руку. Деми удивилась, что сейчас ей хватило силы подать свою; Атарегам сильным рывком потянул её на себя. Боль и тяжесть исчезли, будто их и не было, и теперь Деми стояла в полушаге от него, не решаясь посмотреть в глаза.

– Не нужно бояться,– ласково шепнул он на ухо. От голоса его по телу побежали мурашки.– Мы уже стали гораздо ближе, а однажды – сольёмся воедино.

– Ну уж нет.

– Напрасно отрицаешь неизбежное.

– Этому – не бывать.

– Упряма,– он покачал головой, отступил на шаг и резко схватил её за предплечье.– Полюбуйся.

Деми ужаснулась: правая рука потемнела, кожа сделалась серой, почти как у Атарегама; местами её покрывала блестящая чёрная жижа, похожая на смолу, источающая запах гари. Взгляд на короткий миг упал на ноги – сероватые ниже колен, чернеющие к щиколоткам и ступням.

– Что происходит, почему я...

– Это – след силы, которую вбираешь от меня. Зря паникуешь: так выглядишь ты только здесь, в своём сознании. Знай, что однажды наступит день, когда не сможешь поглотить той силы, и станешь её частью, преумножив.

– Ведь ты можешь сделать это сейчас, я чувствую.

Атарегам широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные, заострённые все до единого, зубы.

– Нет, сейчас это убьёт тебя.

– Зачем ты помогаешь? Зачем вообще предложил мне сделку – забавы ради?

– Видишь ли, моя милая Деми. Твоя память, всё же, коротка: впервые, когда мы встретились, я сказал, что неравнодушен к людям – вот только не решил, какой жизни вы достойны. Твоими глазами я увидел мир иначе – он прекрасен и отличен от того, что открывалось мне, а я – ценю красоту. Обещаю: однажды узришь Руимо, как смертным не под силу, как видят его лишь преемники мира сего и избранные.

– Ты демон.

Атарегам громко рассмеялся, и от его смеха стыла кровь в жилах.

– Как пожелаешь.

– Я всё равно не понимаю, чего ты хочешь от меня.

Выдержав паузу, он прикоснулся ладонями к её щекам и, заставив на него смотреть, сказал тихо и уверенно:

– Прими меня.

Деми растерялась; не проронив ни слова в ответ, она смотрела в его глаза, дрожа от страха, словно лист на ветру. Атарегам отпрянул. И в этот миг Деми почему-то показалось, что её страх пред ним его отчасти радует, но также вызывает гнев. Стоило ей моргнуть – и он исчез так же незаметно, как и всегда.

– Я не понимаю...

– Узнаешь всё, когда наступит время. Почувствуешь. Сейчас – делай, что душе твоей угодно, но помни и о сделке. Я не шутил, когда сказал, как поступлю с теми, кто обо мне узнает...

– С теми, кому я сама расскажу о тебе,– исправила она и нахмурилась.– Память моя, быть может, коротка, но беседы наши я с недавних пор запоминаю слово в слово, и ты не обманешь меня, Атарегам.

Усмешка, затем долгая тишина. Какое-то время проведя в одиночестве, Деми решила, что пора приходить в себя.***

Анита сидела неподвижно. С виду – само спокойствие, уравновешенность и полная безмятежность, внутри же – буря переживаний и эмоций, которые подавляла с большими усилиями. До сих пор ей с трудом верилось в это, но всё сложилось хорошо.

Несколько минут назад она решилась и, положив ладонь на влажную и горячую голову Деми, сконцентрировалась, готовясь к погружению в её сознание. Она твёрдо знала, что если сделает это – с ней произойдёт нечто ужасное. Но если Деми умрёт из-за её трусости, она никогда себе этого не простит. Дойдя до середины заклинания волшебница вдруг почувствовала, что жар как рукой сняло; Деми дышала ровно и спокойно, синеватые губы вновь порозовели и на щеках появился румянец.

Кошмар остался позади. Анита тут же позвала Берта и он, оставив полное воды ведро у распахнутой двери, засиял от радости.

– И всё же, чудеса случаются,– возвестил он, положив Аните ладонь на плечо.– Эта девушка родилась под счастливой звездой, Светлые Боги берегут её. Позволь?

Он распечатал шприц, осторожно ввёл иглу в вену Деми и набрал крови.

– Вы уже взяли образец,– Анита нахмурилась, указав на стол с множеством стеклянных колб, на котором стояла подставка с полными пробирками.– Зачем ещё?

– На всякий случай. Этот образец я помещу отдельно от остальных.

Анита была против: Берт и так позаимствовал крови больше, чем нужно, но знала, что это необходимо, и если ему удастся создать противоядие – он спасёт много жизней.

Вновь обернувшись к Деми, Анита заметила пару широко раскрытых зелёных глаз, внимательно изучающих окружение. Девушка привстала на локтях, но волшебница уложила её обратно.

– Анита?

Волшебница была рада настолько, что не удержалась и обняла так сильно, что из уст Деми сорвался приглушённый стон.***

Утром она встала с койки, тем самым поразив Аниту и, в первую очередь, Берта: невысокий лекарь в длинном коричневом одеянии и округлых очках был рад и негодовал: на его памяти ещё никто так быстро не поправлялся без сильной магии исцеления.

Правая рука, пробитая насквозь, была туго перебинтована и чертовски болела, и Деми злилась, потому как без посторонней помощи не могла сделать даже такую мелочь, как завязать шнурки: пальцы почти не сгибались.

– Где мы?

Деми стояла у тропинки за забором и любовалась лесом. Свежий воздух с ароматом хвои напоминал о родном мире, да и лес этот, деревья, поросшие мхом, пушистые зелёные кусты и далёкое пение кукушки были, казалось, самыми обычными, но в Руимо становились необыкновенными.

Анита стала рядом и заботливо накинула на плечи Деми тёплую накидку. Зеленоглазая живо и с интересом глядела по сторонам, но выражение на её лице было довольно мрачное.

– Это – одно из тайных мест, больше ничего сказать не могу. Как себя чувствуешь?

– Слабость и головокружение, ничего серьёзного. А этот Берт очень мил и заботлив, хоть и стесняется это признавать. Кто он?

– Учёный и целитель на службе Тувиама, официально ушёл в отставку двадцать лет назад и сейчас, как видишь, живёт в этом тихом уголке.

– Для чего ему моя кровь?

Деми выглядела напряжённой и чем-то обеспокоенной, говорила всё тише.

– Для исследований. Эта затея и мне не по душе, но это необходимо.

Деми кивнула и больше о Берте не спрашивала. Её волновали итоги испытаний новобранцев и собственное будущее, ведь проверку на прочность она не прошла: какими бы ни были условия, судят по результату.

– Есть неприятные новости. С испытаниями возникли большие проблемы, причина тому – смерть Хидека. Назрел довольно серьёзный конфликт между Тувиамом и Вартоном. За тобой и Хидеком, как и за всеми остальными, велось наблюдение, и ваша с ним непонятная, необоснованная схватка спровоцировала кровопролитие в стенах Золотого города. К Элите предъявили целый ряд претензий, нас обвинили в халатности и неорганизованности, и отчасти обвинение правдиво: мы были недостаточно бдительны. Через несколько дней состоится аудиенция у принцессы Фелиции Бракентусской, поэтому новобранцы, как и часть Элиты, отправятся в Вартон. Особенно нелестно принцесса отозвалась о тебе, Деми, и предъявила обвинения лично к твоей персоне.

– Обвинения!?– она повысила голос, еле сдерживая гнев.– Хидек опоил меня в Топи и угрожал. Как, по-вашему, я должна была себя вести, какие ко мне могут быть претензии? Он напал на меня, а не наоборот, а потом по неосторожности свалился с обрыва, но даже тогда я пыталась его спасти! И что получила взамен?– она подняла перебинтованную руку.

– Тише, успокойся,– Анита похлопала Деми по плечу, и та утихла и немного отвернулась.– Часть Элиты видела всё своими глазами, и точно на твоей стороне. Тебя обвиняют в умышленном убийстве, но это – полная чушь. Тем не менее, историю, в которую ты вляпалась, хорошей не назовёшь, особенно когда мнение большинства о тебе далеко не доброжелательное.

– Это "большинство" – лжецы, если видели нас в ущелье и утверждают, что в случившемся виновна я.

– С их мнением придётся считаться, так или иначе.

– Скоро мы вернёмся в Золотой город?– поостыв от гнева, она присела, чтобы поближе рассмотреть маленькое, белоснежное пёрышко вытянутой формы, голубоватое на кончике. Возможно, оно принадлежало птичке виртур, которую в народе считали предвестником удачи, но лишь когда она являлась на глаза.

– Как только почувствуешь себя лучше – вернёмся. Сейчас же, советую подумать над тем, что скажешь Рику: твою версию случившегося он желает выслушать от начала и до конца.

К вечеру состояние Деми улучшилось, головокружение исчезло. Берт отпаивал её отварами, и даже составил на будущее несколько рецептов, и Деми весьма тронула его забота. Он отмахнулся, сказав, что такова его работа и благодарить за это не стоит. Деми захотелось на свежий воздух, и до самой ночи она гуляла по хвойному лесу, размышляя. Несколько раз она брала длинную палку и пыталась взмахнуть ей, как мечом, но та не удерживалась в ладони и выскальзывала. Каждая неудачная попытка оставляла после себя жгучую боль; когда бинты пропитались кровью, Деми оставила это занятие и вернулась к землянке, следуя оставленным ею, едва заметным засечкам на коре деревьев, а путь ей освещала выколдованная сфера света.

От узкого дымохода к небу тянулся столбик дыма – почти ровный из-за отсутствия ветра, из пары окон виднелся неяркий свет. Оранжевые тыквы, пузатые, иногда невероятно большие, заполняли почти всю территорию огорода.

Берт что-то усердно писал за своим столом, Анита грелась у камина, поднеся ладони ближе к пламени. Деми села рядом и положила голову ей на плечо.

– Не переживай из-за руки,– тёплый оранжевый свет пламени отражался в широко распахнутых синих глазах, чётко вычерчивал в полумраке профиль волшебницы.– Если не Лиана – так кто-нибудь другой подправит тебе сухожилия, и будешь как новенькая.

– Я провалила испытания. Теперь меня отправят на Землю?

Анита вздохнула, чуть нахмурившись.

– Никто не вправе выгонять тебя из Руимо. Поэтому, скорее нет, чем да.

– Интересно, как справились остальные.

– Сарн и Креос? Успешно,– она потянулась, зевнула. Устроилась в удобную для медитации позу и, перед тем, как уйти в себя, сказала:– Устала я. Отдохни и ты: в ближайшие несколько дней у тебя, возможно, не будет такой возможности.