Текст книги "Долг Короля (СИ)"
Автор книги: Риссен Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)
Фрис вдруг рассмеялся, и на него все обернулись. В ответ на вопросительные взгляды он лишь хитро посмотрел на Рин и взял чашку чая, предложенного Альбертой. Пока они разговаривали, хозяйка уже приготовила чай и стала наводить порядок на столе. Она освободила его от многочисленных плошек, чашек, другой посуды и муки и согнала с него Рин:
– Рин, сколько раз говорила: не сиди на столе! – проворчала Альберта.
– Что я сделаю? У тебя тут ни одного целого стула не осталось.
– Посмотри на себя сзади.
Рин посмотрела и ахнула: ее коричневые штаны были в муке.
– Так или иначе, нам нужно решить, что мы сейчас делаем? – спросила она, отряхиваясь. – Я рассчитывала полакомиться тортиками, но в этой жизни все против меня, так что… Анхельм?
– У меня дела, Рин, мы должны спешить, так что сейчас мы идем к губернатору. И хотя я сомневаюсь в этом, все же надеюсь, что до него мы дойдем без приключений.
Альберта вдруг замерла, а потом подошла к Рин и прошептала что-то на ухо ей. Та сделала какое-то странное лицо и округлила глаза.
– Прошу простить мою невоспитанность, – спохватилась Рин. – Ваша светлость, разрешите представить вам Альберту Вонн, хозяйку славной кондитерской на Третьей Портовой улице. Альберта, познакомься: герцог Танварри, его светлость Анхельм Вольф Танварри Ример.
– Великие боги! – старушка тут же попыталась выполнить неуклюжий реверанс. – Ваша светлость! Как это грубо с моей стороны… Мы сейчас же все здесь приберем, это просто ужасное недоразумение! Мне ужасно жаль, что вы стали свидетелем столь непристойной сцены, ваша светлость!
Анхельм улыбнулся и остановил хозяйку.
– Не беспокойтесь, это нам следовало предупредить вас о визите. Ничего страшного не произошло. Это всего лишь недоразумение.
«Простой, как три рема, – умилилась Рин. – Да-а, в былые времена Гальярдо бы мне голову оторвал за то, что я подвергаю высокопоставленную персону опасности. Эх, нет на меня управы!»
– Как жаль, что у нас так мало времени, и мне не удастся отдать должное вашему искусству кондитера, госпожа Вонн!
– Ах, что вы! Мне так жаль, что я не могу принять вас как полагается, ваша светлость!
Рин поняла, что если сейчас она не прервет этот обмен любезностями, все рискует затянуться. Поэтому она кашлянула и сказала:
– Мы можем отправиться прямо сейчас, но есть одна проблема. Точнее две проблемы. Лежат в подсобке связанные. Отпустить их я не могу, оставить там до вечера – тоже.
Анхельм задумчиво посмотрел на Рин.
– Губернатор должен объяснить мне некоторые вещи, – сказал он после долгого молчания. – Поэтому нам придется взять их с собой.
– Ты хоть представляешь, как далеко их тащить?
– Мы тащить никого не будем. Я более не имею никакого желания путешествовать по этому городу пешком, так что пойди на улицу и найди экипаж, достойный герцога.
Рин обратила внимание на холодок в его голосе и на то, как заулыбался Фрис при этих словах. Задумчиво хмыкнув, она отряхнула штаны и направилась на поиски экипажа. В порту, возле транспортно-пассажирской конторы, где они оставили багаж, ничего подходящего не нашлось, поэтому Рин решила пройти вглубь доков, чтобы найти императорское почтовое отделение. Покопавшись в памяти, она припомнила, что нужное ей место находилось в одном из корпусов Адмиралтейства. Уточнив дорогу у прохожего, она зашагала в указанном направлении. Адмиралтейская площадь Лейгеса изменилась до неузнаваемости: деревянную брусчатку перемостили светлым гранитом, в центре построили большой фонтан с дельфинами, вокруг фонтана – деревянные лавочки и цветущие клумбы. Напротив площади теперь располагалась широкая подъездная дорога к одному из корпусов Адмиралтейства. Это громадное четырехэтажное здание со стенами циннвальдитового цвета огибало порт Лейгеса, отделяя его от жилой части города. Рин повертела головой, высматривая нужный подъезд, и когда нашла, прибавила шагу.
– Экипаж на весь день? – зевнул начальник конной станции, к которому ее направили при входе. В этом толстяке с очень темной, почти черной кожей без труда можно было узнать выходца с Шаберговых островов, располагавшихся далеко на юге. Он с сомнением посмотрел на Рин и ухмыльнулся. – Да еще и с тремя лошадьми? Это очень дорого. Да и нет у нас такого.
Рин прищурилась и облокотилась на прилавок, заваленный бумажками.
– Я видела такой при входе.
– Он не на ходу.
– Только что приехал!
– Вот когда отдохнет, тогда будет на ходу. И тогда не дам, потому что он вечером отправится к господину Закари.
– Плевать мне, к кому он там отправится. Именем герцога Танварри, я приказываю вам сию минуту предоставить экипаж для его светлости Анхельма Вольфа Танварри Римера, – процедила Рин.
– Не знаю такого. Почем мне знать, кто он там такой – герцог или не герцог? Я сейчас экипаж отпущу, а мне потом от господина Закари попадет.
– А я знать не знаю, кто такой господин Закари, господин ли он, и, если честно, мне на него плевать, – повторила Рин, похлопала по карманам и достала значок сотрудника департамента безопасности. Начальник уставился на него с недоверием, пошевелил усами и крякнул.
– Именем герцога Танварри, приказываю сию минуту предоставить карету, – с ледяным спокойствием повторила она. Толстяк медленно поднялся со стула, и, бросив неприязненный взгляд на Рин, ушел в одну из дальних комнат, откуда вернулся с огромной связкой больших ключей. Она прошла вместе с ним до денников и уселась на покосившуюся скамейку при входе, ожидая, когда ей соберут экипаж. Рин страшно хотелось пить, от жары болела голова.
– Эй, мальчик! – окликнула она конюха. – Вода где есть?
Мальчишка показал ей пальцем на небольшой питьевой фонтанчик-чашу рядом со входом в здание. Рин поднялась и пошла к нему. Проходя мимо открытых дверей, она услышала разговор начальника с кем-то:
– …асти, поди-ка к Массаму и скажи, что к нам заявились законники. Чего? Да пес ее знает, кто такая, но значок не игрушечный был.
Рин навострила ушки. Она умывалась нарочито медленно, вслушиваясь в каждое слово. Жаль, что слышно было только начальника.
– А? Я почем знаю, знает он ее или нет? Она сказала, что знать не знает, кто такой Закари. Значит не из его шайки-лейки. Как описать? Ну… хорошенькая такая блондиночка, белокожая северянка. Оружием увешана с головы до ног. Да хватит вопросы задавать! Мне проблем с законом не надо, пусть Закари сам с ней разбирается. Гони давай к нему.
«Ах, вот как?.. Ну, что ж, это мы запомним», – подумала Рин. Она почувствовала на своей спине взгляд, повернулась и сдержанно улыбнулась начальнику станции. Тот рассматривал ее, прищурившись, потом медленно кивнул в сторону. Рин повернула голову и увидела выезжающий к ней экипаж. Рин дала начальнику станции задаток, села в карету и приказала трогать.
Когда она вернулась, ее друзья и Кастедар все еще были на кухне, сидели все вместе за столом и мирно пили чай с пирожными с кофейным ликером.
– Тебя за смертью посылать, – проворчал Анхельм. Рин, не зная смеяться ей или злиться, посмотрела сначала на Анхельма, потом на Кастедара. Губы демона чуть дрогнули в едва заметной улыбке, но тут же его лицо застыло привычной восковой маской. Анхельм собирал какие-то бумаги в свой дипломат, с которым не захотел расставаться по прибытии.
– Ой, Рин, дорогуша, сегодня определенно не самый плохой день в году! – обрадовано начала Альберта, наливая ей чай. – Его светлость предложил мне…
– Госпожа Вонн, – прервал ее Анхельм, – мы же договорились. Полная конфиденциальность.
– Ах, да-да… Прошу прощения, я забылась.
– То есть, им можно знать, а мне нет, да? – уточнила Рин. Герцог кивнул в ответ. Рин прищурилась и задумалась. Анхельм выглядел очень отстраненным, в его взгляде совсем не было той теплоты, с какой он всегда смотрел на нее. Рин прокрутила в голове все, что говорила ему и поняла: Анхельм пытался показать, кто хозяин положения, и выказывал обиду за то, что она довольно грубо осадила его при посторонних, высказав свое мнение о его доверчивости. Ну что ж, справедливо, действительно грубовато получилось. Интересно, как долго он продержится?
– Экипаж ожидает у входа, ваша светлость. Разрешите, я понесу ваш багаж.
Не дожидаясь ответа, она взяла со стола его дипломат и понесла к карете. Анхельм поспешно встал и пошел вслед за ней, чуть не стукнулся лбом о низкую балку дверного проема и успел поймать ее за руку до того, как она вышла.
– В чем дело? – спросил он. Рин удивленно взглянула на него.
– Этот же вопрос я могу задать вам, ваша светлость.
– Прекрати эти глупые шутки, это вовсе не смешно.
– Какие шутки? Если бы я хотела пошутить, я бы надела шутовской колпак, ваша светлость.
– Ты нарочно! – Анхельм отнял у нее дипломат и тихо сказал. – Прошу тебя, любовь моя, не называй меня никогда по титулу.
Рин вздохнула и закрыла рукой лицо: минуты не продержался!
– Ну что ж ты такой мягкий, а… Ничего не поделаешь. Анхельм, прости меня за то, что я так резко высказалась о твоей доверчивости при посторонних.
Взгляд Анхельма потеплел.
– Но, пожалуйста, не будь со мной таким… такой… – Рин тщетно силилась отыскать более мягкое слово, заменяющее «тряпка» и «подкаблучник». – Будь со мной строже, а? Иначе я тебя перестану слушаться.
– Когда я вижу тебя, моя голова отказывается мне подчиняться. Я очень сильно люблю тебя. Я не хочу тебе приказывать, знаю, что ты не терпишь приказов.
Рин помрачнела.
– Послушай. Наши отношения – это отношения лошади и наездника, где лошадь – я, а ты – наездник. Понимаешь? В нужный момент ты должен осадить меня, пришпорить, хлыстом ударить, и в нужный момент – похвалить и дать лакомство. Иначе я удила закушу, а тебя сброшу. И еще копытом под зад дам.
Анхельм взял ее за плечо, нагнулся и, очень серьезно посмотрев в глаза, тихо сказал:
– Я предлагаю тебе новый вариант отношений, где никто ни на ком не ездит. Осмысли.
Анхельм вышел и пошел в карету, а Рин со вздохом направилась обратно, чтобы забрать матросов. Альберта прибирала чашки, а Ладдар вышел к карете.
– Развести такой балаган при посторонних людях, – шепнул ей Фрис, помогая вытащить бессознательное тело из подсобки. – Вы с мальчишкой совсем с ума сошли от любви?
– Не твое дело, – огрызнулась Рин. – Как ты представился Альберте?
– А это твое дело? – развеселился келпи. Рин сдула упавшие на лоб волосы и встала в позу сахарницы.
– Мы можем говорить правду на свой лад, но врать мы должны одинаково.
– Я не представлялся ей, глупая. И нечего срывать на мне настроение, я тебе не мальчик для битья.
Рин сникла.
– Прости. Ты и вправду тут ни при чем.
– Умница. И впредь запомни простое правило: никогда не пытайся как-либо принизить авторитет мужчины при посторонних людях, даже если ты во сто крат умнее и права. Тем более, если ты права. Это залог долгих и счастливых отношений.
– Ну почему Анхельм не может быть таким, как ты?
– Потому что он не я. Наговорилась? Может, пойдем?
Рин вздохнула, взяла матросов за ноги и потащила к выходу. Вместе с Фрисом они погрузили их в карету.
– Девчонка, – позвал келпи, – у меня нет ни малейшего желания ехать к этому вашему губернатору, я прогуляюсь до ближайшей реки. Я голоден и сильно устал. Давиться человеческой едой больше не могу. Пока не отдохну, толка от меня не будет.
– Конечно, Фрис. Встретимся завтра в десять утра там, куда причалил корабль, хорошо?
– И как я узнаю время?
Рин сняла с руки часы и застегнула на запястье Фриса.
– Пройдет ночь. Утром, когда стрелки остановятся вот здесь, ты должен быть в условленном месте.
– Хорошо.
Она улыбнулась ему, и Фрис зашагал по улице в сторону порта.
– Гхм, – напомнил о себе Кастедар, мрачно глядя на Рин.
– Вы что-то хотели, господин Эфиниас?
– К чему это? Ты знаешь мое имя, и мы давно на «ты». Я не поеду с вами. Мне это не интересно. Буду ждать вас в пассажирской конторе. Смею надеяться, что вы не станете ввязываться в неприятности и расследовать это дело прямо сейчас. Наш корабль отплывает завтра, у нас нет времени.
Рин кивнула ему, и демон ушел прочь быстрой и легкой походкой. Альберта вышла из кондитерской.
– Ну что же ты, даже до свидания не скажешь?
– Я вернусь вечером, – пообещала Рин, но чуть подумав, поправила себя: – Возможно. Если не вечером, то рано утром загляну. До встречи.
Рин пожала ей руку, села в карету и приказала трогать к дому губернатора. Сама она села рядом с Анхельмом, а моряков посадила напротив. Колеса застучали по мостовой, Рин принялась рассматривать город, который изменился до неузнаваемости за то время, что она не приезжала сюда. Если можно было так выразиться, город посветлел. Деревянных домов почти не осталось, едва они выехали из района порта и въехали в жилые кварталы, их стали сменять аккуратные, изящные двух и трехэтажные виллы с белыми стенами и рыжими черепичными крышами. Большинство дворов имели богато украшенные сады и внушительной высоты ограды. Низенькие и тонкие деревца свидетельствовали о том, что дома отстроили совсем недавно.
– Богато… – проговорила Рин. – Не так давно здесь были пустыри…
– Теперь твои слова не дают мне покоя, – признался Анхельм. – Помнишь, я мучился с налоговыми отчетностями? Я-то надеялся, что невязка в налоговых декларациях – ошибка казначея, но теперь вижу, что нет, это казначей получал неверные цифры. Что если здесь и вправду работорговля? Закон Соринтии на эту тему выражается предельно ясно: смертная казнь. Если все действительно так, я вынужден буду действовать без промедления. Но – боги свидетели – у меня нет на это времени!
Рин бросила на него осторожный взгляд: герцог был напряжен и мрачен, голубые глаза смотрели подозрительно, а губы сузились в ниточку. Он нервно крутил перстень-печать на пальце и разглядывал виллы.
– Губернатор знает о моем приезде, я отправлял почтового голубя еще из Гор-ан-Маре, – добавил он, и Рин сердито фыркнула.
– Зачем? Неожиданный визит был бы куда эффективнее!
– Этикет требует предупреждать высокопоставленных персон о своем визите. Он не обычный горожанин, – объяснил герцог. – К тому же, у меня есть дела к нему, мне нужно было, чтобы он подготовился. Естественно, я не рассчитывал, что встряну в историю в первый же час после прибытия.
– Анхельм, – позвала Рин, и он перевел взгляд на нее. – Что будем делать?
Герцог задумчиво пожал плечами.
– Что делать с этими двумя? – уточнила Рин. – С порога бросить ему их под ноги – не лучшая тактика.
– И не думал об этом. Сначала я расспрошу его о делах, а ты слушай и сопоставляй с тем, что тебе известно. Конечно, ты тоже будешь вовлечена в беседу, поэтому старайся как можно меньше отвечать на его вопросы. Покажи всем своим видом, что ты стесняешься его, разыграй, что слишком сильно устала с дороги и хочешь отдохнуть. Что угодно!
– Притворюсь, что у меня болит горло и пропал голос. Скажешь, что меня продуло на корабле.
– Хорошо, подойдет. Моя задача – вынуть из него максимум информации, а затем сопоставить его рассказы с реальностью и тем, что ты знаешь.
– Если я захочу что-то сказать, буду писать тебе записки.
– Да. Твоя одежда… точнее, твое оружие тебя может выдать.
– Боюсь, что мы уже уехали слишком далеко от торговых кварталов… – покачала головой Рин. – При мне Соколиная песня, револьвер и кинжал. Попробуй-ка спрятать Песню в дипломат, под бумаги?
Рин отстегнула ножны и протянула Анхельму. Тот раскрыл дипломат и попробовал уложить, как она сказала. Крышка закрылась с трудом.
– Ну, никто не увидит, если будешь аккуратен, – понадеялась Рин. – Револьвер останется со мной, ты все равно не умеешь стрелять.
Рин отстегнула с бедра кинжал и взвесила в руке.
– Давать его тебе бесполезно, а на мне он будет выглядеть подозрительно.
Анхельм взял у нее оружие, отвернул полу пиджака и спрятал в потайной карман. Ткань заметно вытянулась вниз.
– Видно, что у тебя в кармане что-то есть.
– Ну и что? Может, я там кулек монет по три рема несу. Я герцог, он не посмеет задавать вопросы. Кстати, вспомнил: я все время забывал показать тебе, где держу деньги.
– Это еще зачем? – удивилась Рин. Анхельм усмехнулся и снова раскрыл дипломат.
– Ты как маленькая. Мы очень далеко от дома, мало ли что случится. Смотри внимательно. На мелкие расходы деньги лежат в дипломате, вот в этом кармане. С крупными счетами другая история. У тебя с собой записная книжка?
Рин кивнула и достала из бокового кармашка на бедре свою записную книжку и карандаш. Анхельм взял и стал листать, ища пустую страницу. Рин перевернула сама и ткнула пальцем в список адресов в самом конце книжки.
– Ты пишешь не на соринтийском? – спросил Анхельм, записывая номер счета.
– Нет, это аириго. Я пишу на нем, чтобы не забывать родную речь, и чтобы никто не смог прочитать мои дневники.
– Понятно. Так, вот мой счет. Запомни его на всякий случай. Основной банк, который обслуживает меня, находится в Кандарине, мои дела ведет… дай допишу… Горан Малкович. Если расходы крупные, я предъявляю паспорт, ставлю печать моим перстнем и называю банковский счет, на который потом приходит чек.
– Представляю, какие чеки тебе придут, когда мы вернемся домой, – пробормотала Рин, вспомнив обо всех украшениях и платьях, которые лежали в ее чемоданах. Герцог рассмеялся.
– Не волнуйся, это из разряда мелких расходов. Крупные расходы – это покупка домов, предприятий, ювелирных изделий и так далее. Вернемся к нашим баранам. Свою легенду помнишь?
– Да ни к чему здесь легенда, – поморщилась Рин. – Называй меня по фамилии, а ему не представляй.
– Хорошо. Я все же надеюсь, что здесь все гладко, а недоразумение с этими двумя – действительно недоразумение.
– Вероятность этого стремится к нулю.
Анхельм на это ничего не ответил, и они надолго замолчали. Рин распустила волосы, заплела косу и снова заколола стилетом в пучок, чтобы не мешались. Солнышко ощутимо припекало даже в карете, невыносимо хотелось пить и нырнуть в сугроб. От жары раскалывалась голова. Рин нервно дернула щекой и прикрыла глаза рукой.
– Кстати, не объяснишь мне одну вещь? – спросил вдруг Анхельм, копаясь в дипломате.
– М-м?
Вместо ответа он протянул ей газету. Рин рассеянно просмотрела большие статьи и недоуменно посмотрела на него.
– Некролог, – пояснил он.
Рин нашла заметку и прочитала:
«25.01.4010 года после продолжительной болезни в возрасте 45 лет трагически ушла из жизни Элеонора Кревилль, жена покойного Гюнтера Кревилля, начальника Службы охраны Императора, убитого в конце ноября террористами на приеме в честь посла Маринея. Элеонора Кревилль при жизни была покровителем эрисдрейского пансиона сирот, меценатом галереи изобразительных искусств, прекрасной матерью и просто хорошим человеком. Спи спокойно, милая подруга. Мир не забудет твоей доброты. Твои друзья».
Рин подняла взгляд на Анхельма.
– Жена Кревилля умерла, – сказала она. Герцог смотрел на нее внимательно, ожидая, что еще она скажет. Рин молчала.
– А Кревилль убит, – продолжил мысль Анхельм. – И это сделал не Арман, Рин. У него не было такого приказа. А сейчас я вспомнил, как дядя при первой встрече сказал тебе «спасибо за Кревилля». Ты ничего не хочешь мне рассказать, Рин?
Анхельм был очень серьезен и смотрел на нее так, словно бы он уже все знал, только ждал от нее ответа. Правдивого ответа. Рин вздохнула и собралась с мыслями. Но едва она открыла рот, карета остановилась, и кучер крикнул: «Приехали!» Рин поблагодарила небеса за возможность отмолчаться.
– Долго рассказывать. Потом поговорим об этом, – сказала она. Анхельм поджал губы и с досадой посмотрел на нее. Рин лишь развела руками и кивнула в окошко кареты. Анхельм вышел и подал ей руку.
– Давай будем решать проблемы по мере их поступления? – предложила Рин, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он только кивнул в ответ и отвел взгляд. Рин тяжело, но тихо вздохнула, предчувствуя бурю.
Глава 2.1
Вилла губернатора Южных островов превосходила размерами родовое имение Римеров раза в три. Это было двухэтажное здание с розовато-бежевыми стенами, внушительными колоннами из розового мрамора и множеством широких арочных окон. Второй этаж его украшал застекленный балкон-галерея с арочными переходами. К парадному входу вела дорога, выложенная плиткой из кремового песчаника. В громадной ротонде перед входом был фонтан со статуями играющих водой русалок, вокруг которых были высажены причудливые водные клумбы-аквариумы с вечнозелеными растениями и цветами.
– Боги, как красиво! – пролепетала Рин, оглядываясь вокруг. На мгновение ей показалось, что она попала в какое-то сказочное место. Вокруг здания разрослись невиданные сады, казалось, здесь собраны все самые прекрасные цветы Южных островов. По дорожкам между клумбами гуляли павлины, при виде гостей один из них распустил пышный хвост-веер и настороженно пригляделся. В центре сада в небольшом пруду, окаймленном каменной дорожкой, среди цветущих лотосов плавали черные и белые лебеди. Откуда-то из здания доносилась музыка, дуэт фортепиано и скрипки.
– Да, – процедил Анхельм. – Красиво.
Рин взглянула на него, пытаясь понять, о чем он думает, но не успела: герцог быстро зашагал ко входу, и ей пришлось поспешить, чтобы догнать.
Когда дверь открылась, Рин шокированно замерла, изо всех сил стараясь не таращиться. На пороге стояла очень красивая женщина лет пятидесяти, одетая в темно-зеленое платье длиной до пола, с закрытыми рукавами и высоким воротником. Ее светло-синие волосы были собраны в аккуратную прическу, светло-желтые глаза смотрели на гостей снисходительно. Но примечательным было не то, что перед ними была волшебница, а то, что у волшебницы была кожа теплого сиреневого цвета.
– Ваша светлость, господин Ример! – сказала она, увидев Анхельма, и едва заметно поклонилась. – Добро пожаловать! Мы ожидали вас. Прошу вас, проходите, располагайтесь. Я позову его сиятельство.
Анхельм прошел за женщиной в гостиную, Рин последовала за ними со смешанным чувством тревоги и непонимания. Герцог никак не выразил удивления по поводу того, что их встретила женщина из рода аиргов. Они сели на большой белый диван возле камина, женщина снисходительно поклонилась и ушла. Рин дождалась, когда она исчезнет, и дернула Анхельма за рукав.
– Это что сейчас было? – едва слышно прошептала она. Анхельм только пожал плечами. Не получив ответа, Рин принялась рассматривать дом. Внутреннее убранство можно было назвать только роскошным и никак иначе. Полы из молочного хельвея блестели так, будто слуги только тем и занимались, что натирали их с утра до ночи. На полке над большим белокаменным камином стояла белая ваза с тремя золотыми тюльпанами. Расписной потолок украшала хрустальная люстра. Все было светлым, чистым, в углах зала цвели экзотические цветы в горшках. Подошла служанка и поставила на стеклянный кофейный стол перед ними ярусную подставку с фруктами и чайный сервиз. Рин оглядела свои штаны и попыталась незаметно очистить пятнышко от муки на коленке.
– Хватит дергаться, – шепнул Анхельм. – Никто никаких пятен не видит.
Рин вздохнула и оставила попытки привести себя в подобающий вид. Сзади послышались торопливые шаги, и она обернулась. К ним шел, пытаясь не то побежать, не то полететь, пожилой мужчина грузного телосложения, с красным одутловатым лицом. Он был одет в расшитый золотой тесьмой и отделанный кружевами темно-зеленый бархатный камзол, каких Рин не видела в жизни уже лет двадцать, а то и больше. Губернатор носил нелепый белый парик с кудрями, на ногах – белые чулки и черные туфли с золотыми пряжками. Он вытянул вперед руки, словно был чрезвычайно рад видеть Анхельма. Герцог, меж тем, остался сидеть и навстречу хозяину дома не поднялся. Рин дернулась, чтобы встать, но он удержал ее и, не шевеля губами, процедил: «Сиди».
– Ах, ваша светлость! Ваша светлость! Какая честь! Какая радость видеть вас в своем доме! Милейший! Подали ли вам вина? – спросил он, подойдя и оглядывая стол. Не обнаружив на столе ничего, кроме чайных чашек, он закричал на весь дом:
– Рейко! Вина нам! И обед накрывайте!
– Здравствуйте, господин Алава, – спокойно поприветствовал Анхельм. Губернатор наконец уселся в кресло напротив.
– Ах, ваша светлость! Какое счастье, что вы приехали так скоро! И, верно, слухи не лгали, с вами милейшая спутница. Могу я узнать ваше имя, госпожа?
– К сожалению, госпожа простудилась в пути и потеряла голос, – ответил Анхельм за Рин. – С удовольствием представляю вам Ирэн Эмерси.
Рин улыбнулась, протянула руку, и губернатор с видимым удовольствием приложился к ней губами. Анхельм в этот момент потемнел, как небо перед грозой, но продолжал спокойно улыбаться.
– Госпожа Эмерси, имею честь представиться, – сказал губернатор. – Меня зовут Рафаэль Альварес Алава, я – губернатор Южных островов и ваш почтенный слуга на время вашего пребывания в нашем чудесном городе.
Рин улыбнулась и кивнула.
– Легкой ли была дорога, ваша светлость? Я слышал, вы приехали с далекого севера. Какие там нынче погоды?
Рин удивленно вскинула брови: из какого века вылез этот господин? Так уже давно никто не разговаривает.
– Февраль, самые холодные ветра и сильный снег, так что поездка в ваш чудный теплый край дала мне возможность скрыться от непогоды. Добрался без проблем и очень быстро. Слышали об открытии железной дороги между Зальцири и Гор-ан-Маре?
– Читал в газетах. Расскажите, пожалуйста, подробнее! Может быть, и у нас на островах такая нужна?
– На островах в ней нет надобности, расстояния здесь малы.
Губернатор выглядел раздосадованным.
– Но как хотелось бы иметь такую диковинку.
– Едва ли ваш племянник обрадуется мертвым активам. Поверьте, железная дорога вам совершенно ни к чему.
– Похоже, вы правы. Ваша светлость, а как поживает его величество? В добром ли он здравии?
– Я не имел чести встретиться с ним лично, однако из надежных источников знаю, что на здоровье его величество никогда не жаловался.
– Как же так? – растерялся Алава. – Министр финансов никогда не был на приеме у императора?
– Его величество допускает к себе только двух министров. Министра вооруженных сил герцога Томаса Бертрана Кимри-Валеуолла и министра имперского хозяйства герцога Гордона Джеффри Остина-Атриди. Вы же знаете их?
– Лично знаком только с герцогом Кимри. Я слышал, что наш император немного замкнут, но чтобы настолько…
– Император приезжает только на королевский совет и посещает некоторые праздники. К счастью, его невмешательство никак не влияет на управление страной. Он, как капитан корабля задает нам курс, а мы, его верные подданные, как боцманы и помощники, исполняем и держим на плаву наш корабль. Однако мне не хотелось бы больше вести праздные разговоры. Я устал с дороги, и прежде чем мы перейдем к нашим делам, хотел бы отобедать.
Губернатор тут же окликнул:
– Рейко, обед?
– Обед готов, ваше сиятельство, – она учтиво, но с достоинством поклонилась.
– У моих дочерей закончились уроки музыки? – спросил Алава.
– Да, ваше сиятельство, закончились. Мне позвать их к столу?
– Конечно! И скажи, чтоб оделись, как подобает! – он опустошил бокал почти залпом и, икнув в салфетку, обратился к герцогу. – Ах, ваша светлость, мои доченьки учатся музыке: старшая со скрипкой, а младшая на фортепиано, играют дуэты. Младшенькой пятнадцать, старшей восемнадцать. Еще маленькие, а уже такие умницы, такие разумницы! Ну, пойдемте же, отобедаем!
Губернатор, Анхельм и Рин поднялись и пошли вслед за Рейко в обеденную залу. Большой стол был накрыт стольким количеством еды, какое могла бы съесть рота солдат, но никак не трое. Здесь было все, что могла предложить кухня Южных островов. Закуски были представлены множеством салатов с дарами моря, тончайшими ломтиками соленой океанической сельди с луковой приправой, маленькими рулетиками из соленого теста на шпажках, фаршированными оливками и креветками, канапе с большими креветками в кляре, яйца, начиненные икрой разных сортов. Хотя от рыбных блюд, которых за время путешествия было поглощено немереное количество, уже подташнивало, Рин мысленно предвкушала трапезу. Такого кок на корабле не готовил. Как жаль, что любитель рыбы Фрис это не попробует! Ее размышления прервал тонкий женский голосок:
– Папа, ты звал нас?
Рин повернулась и увидела двух милых девочек. Одна была высокой, выше Рин на ладонь, с хрупким бледным лицом в веснушках и слабым подбородком, на котором слева было небольшое темно-красное пятно, узкими плечами и тонкой шейкой. Она была одета в сизое, расшитое маленькими белыми и золотыми птичками платье с корсетом, поддерживавшим весьма большую для такого хилого телосложения молочно-белую грудь. Ее каштановые волосы были заколоты шпильками с жемчужинами. Взгляд больших серых глаз с поволокой обращался к герцогу безо всякой радости, а скорее даже с тоской, какая совсем не подходила столь юной девушке.
Рин не сразу поняла, что было не так во внешности младшей дочки губернатора. Вроде бы все было в порядке. Одета в платье мятного цвета, без корсета. Декольте у платья не имелось, так как показывать там было нечего – плоска, как доска. Плечи были худенькие и узкие, как у сестры. Словом, обычная, свойственная подростку худенькая и угловатая фигурка. Длинная черная коса до пояса, переплетенная с серебряными лентами. Кожа смугловатая, лицо широкое, лоб высокий. Но черты остренькие и четкие. Нежно-красные губки, похожие на розовые лепестки. Черные брови чайками и пронзительно-умные голубые глаза. Наконец до Рин дошло.
«На меня похожа», – подумала она со странной грустью. Девочка совсем не походила на Алаву. Этот краснолицый кабан никак не мог быть отцом этих девочек, Рин это поняла совершенно четко. Если и были у них кровные узы, то только очень далекие. Взглянуть бы на их мать…
– Ваша светлость, с отеческой гордостью представляю вам мою старшую дочь Камелию, – сказал губернатор, подтолкнув вперед сероглазую девочку, – и младшую Розу. Дочери, сегодня у нас большой праздник, к нам пожаловали сам его светлость герцог Анхельм Вольф Танварри Ример и подруга его светлости, леди Ирэн Эмерси.
Анхельм улыбнулся и поцеловал руку старшей дочери.
– Приятно познакомиться с вами, леди Алава!
– Знакомство с вами – большая честь, ваша светлость! – ответила девушка, делая реверанс. Камелия смущенно улыбнулась и почтительно кивнула Рин. Та кивнула в ответ, спокойно улыбнувшись девушке.
– В высшей степени приятное знакомство, леди Алава! – поздоровался герцог с младшей дочерью. Девочка сделала реверанс.
– Добро пожаловать, ваша светлость! Добро пожаловать, леди Эмерси!
– Что же, приступим к трапезе!
Рин с наслаждением поглощала салат с кальмарами и маленькими маринованными осьминогами и сочиняла оду повару, однако застряла на подборе рифмы к слову «осьминог». Ничего лучше, чем «сапог» в голову не шло. Едва она протянула руки к графину с белым вином, как Анхельм мгновенно заменил его на грейпфрутовый сок. Через некоторое время две служанки вместе принесли блюдо, на котором лежал гигантский запеченный с картофелем и травами тунец.
