Текст книги "Долг Короля (СИ)"

Автор книги: Риссен Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

«Могу ли я сделать хоть что-то не ради себя, но хотя бы ради мамы? Могу. Определенно, могу». Но сможет ли мама простить? Сможет ли она понять решение дочери? Сможет ли сама Рин пожертвовать всем, чтобы дать маме возможность хотя бы в старости жить, не ловя на себе осуждающие взгляды и видя любимую дочь каждую минуту? Ведь мама любит ее, в этом нет сомнений. Это единственное, что вне сомнений.

«Да что такого у меня есть? Да, мне с Анхельмом хорошо, но и одной мне тоже было неплохо. Он навязывает мне свою любовь. Если выбирать между ним и семьей – я выберу семью. Уговорить Рейко? Как-нибудь сумею. А Анхельму можно просто стереть память. С Ладдаром тоже договоримся. Фрис… Фрис все поймет, что бы я ни выбрала».

Интуиция молчала. Холод, которого Рин не ощущала с той самой минуты, как увидела Анхельма, снова сплелся тугим комком в ее груди.

– Да, я согласна, – ответила Рин.

Рейко расплылась в улыбке. Сделала хитрое движение пальцами, и сеть, опутывающая Рин, растворилась. Девушка облегченно вздохнула. Вдруг Соколиная песня загудела и завибрировала в ее руке, и Рин чуть не разжала пальцы от удивления. Оружие странно вело себя, такого раньше никогда не было. Лезвие стремилось подняться, Рин пришлось приложить силу, чтобы удержать его.

Роза молча плакала, опустив голову. Рин не ощущала от нее никаких эмоций, девочка была безразлична ко всему, что происходит, словно потеряла всякую надежду на спасение. Она больше не верила Рин, ей не на кого было уповать. Все, кто окружал ее, предали и не оправдали возложенных ожиданий. Что же, этот мост сожжен. Остался еще один.

Рейко посмотрела на Рин с одобрением.

– Я знала: ты умна. Хороший выбор сделала, не пожалеешь. Теперь, чтоб договор скрепить, ты испытание пройдешь. Пойдем.

Рин отвела взгляд от Розы и пошла за следом. Они завернули за стеллажи, и Рин наконец увидела Анхельма. Герцога скрутили по рукам и ногам, он лежал на полу без сознания. Его белые волосы были испачканы кровью, на прекрасном лице краснели ссадины. Сердце Рин заныло, мерзкие кобры зашевелились в животе, горло сдавило.

– Убей его, – сказала Рейко, пристально глядя на Рин. – Так преданность свою докажешь. Я знаю, как он много значит для тебя. Поверь, это пустое.

– Рейко, твое имя переводится на соринтийский как «вежливый ребенок», верно? – спросила Рин. Волшебница казалась очень удивленной.

– Откуда это ты знаешь? Значения имен аиргов – тайна. И нашим языком людишки не владеют.

Рин ответила снисходительным взглядом.

– Не всех «людишек» знаешь ты. Я аириго владею в совершенстве. Позволь мне кое-что тебе объяснить.

И Рин на родном языке объяснила, что если сейчас она убьет Анхельма, то по ее душу придет один очень серьезный господин, с которым даже Рейко ничего не сможет сделать. На вопрос кто он, Рин ответила, что объяснить это невозможно, так что стоит просто поверить на слово. Рейко слушала ее с недоверием, а когда она замолчала, то волшебница долго ничего не говорила.

– Ты мне не лжешь, это я ясно слышу. Но что ж тогда придумать нам с тобой?

Рин молчала, ответить было нечего. Только что своими руками она подписала себе смертный приговор.

«Я устала».

– Рин? – вдруг услышала она голос и резко обернулась. Анхельм очнулся и смотрел на нее. Его ярко-голубые глаза блестели от слез, лицо было перекошено. – Любимая!

Рейко надменно усмехнулась, шагнула к герцогу и придавила его голову сапогом. Анхельм застонал, Рин зашипела на Рейко, словно рассерженная кошка.

– Что крысишься? Не ты ли согласилась быть мне верной? Слова свои назад забрать желаешь?

Рин не знала, что ответить. Видеть страдания Анхельма оказалось невыносимо, еще хуже, чем то, что она почувствовала при виде изнасилованной Розы. Соколиная песня в ее руке снова завибрировала, руки налились жуткой силой, которая испугала даже саму Рин. Ладонь словно приклеилась к клинку, сердце снова забилось и зашумело в ушах боем барабана. Дыхание участилось, слюна наполнила рот. Она преувеличенно отчетливо видела, как сапог Рейко сминает нежную кожу безупречно-красивого лица Анхельма, как тот морщится от боли, и снова ощутила, что в ее горле разгорается жажда крови.

Сердце понимало, что выбор до сих пор не сделан и противилось разуму, который считал иначе.

Сможет ли она спасти хоть кого-то, если впадет в боевое безумие? Удастся ли Рейко воздействовать на ее разум, если Рин будет в этом состоянии? И какую цену Рин заплатит за свою силу? Если ей не удастся остановиться, если никто так и не придет на помощь, Рин вполне может погубить всех своими руками. Но, наверно, лучше уж так, чем осознанно делать выбор, который приведет ее и всех остальных к медленной и мучительной гибели? Что делать?!

– Рин? Почему ты ничего не делаешь? Спаси…

– Анхельм, – сказала Рин, глядя в его глаза так, словно видела их последний раз в жизни, – пусть кто-нибудь меня саму спасет.

Она вскинула руку, указав Соколиной песней на Рейко, та отскочила в сторону и приготовилась обороняться. Красная сеть снова сплеталась меж ее пальцев, но Рин уже говорила роковые слова:

– Пой песню смерти, Черный Сокол, я в твои крылья Силу отдаю!

Знаки аириго на кожаной рукояти Соколиной песни запылали огнем, взлетели в воздух и опутали тело Рин, будто цепи. По лезвию потекла неведомо откуда взявшаяся кровь, Песня издала пронзительный крик, а изумрудные глаза Рин осветились жутким алым светом. Дух Соколиной песни вырвался на свободу, оружие ожило и слилось с хозяйкой.

В тот же миг на нее обрушилась магическая сеть, но Соколиная песня изрубила ее в кусочки и дернула свою владелицу вперед. Рейко отпрыгнула в сторону, сплела и бросила новое заклинание, но только ахнула: клинок поглотил магию и вновь устремился к врагу. Песня жалила, как кобра, но в цель не попадала – волшебница успевала увернуться. Противники оказались равны друг другу.

Анхельм от ужаса онемел и лишь пытался уследить за Рин. Такая скорость была неподвластна его пониманию, такие движения клинка должны были наверняка выломать ей запястье, потому что ладонь будто приклеилась к оружию. Но Рин вряд ли чувствовала боль.

Вбежал Закари с револьвером. Увидел Рин, выстрелил, но она разрубила пулю в полете. Мелькнуло лезвие, Песня издала тонкий крик, и мужчина упал, разрубленный от макушки ровно пополам. Кровь хлынула из перерубленных артерий на Рин, в раскрытый в жадном оскале рот влетели красные капли… И тут же исчезла разумная женщина, которая защищалась, и появился безумный вооруженный маньяк. Она резко обернулась и обнажила окровавленные зубы в дикой улыбке. Другое существо поглотило ее.

– Силой своей приказываю тебе остановиться! – закричала Рейко, бросая новое заклинание. Соколиная песня снова изрубила его на подлете.

– Ненавижу. Убью, – выдохнула Рин и рванулась к врагу. Лезвие встретило сопротивление: желтый свет, объявший Рейко, оттолкнул оружие. Рин ударила в него кулаком, но тут же отдернула руку: электрический разряд сотряс все тело. Только это не остановило ее, а взбесило еще больше: утробный рык вырвался из горла, клацнули зубы. Пока она боролась с дрожью, Рейко побежала прочь. Мгновение спустя Рин бросилась за ней.

Анхельм лежал в луже крови и жалел, что не умер. Его тошнило от кошмарной вони потрохов, наполнившей маленький закуток, и от собственного бессилия. Первобытный ужас захватил его полностью, он видел, что Рин не остановится, понимал, что она убьет всех, кто здесь есть. Пот и кровь застилали глаза, ком встал в горле.

– Хватит стонать, мужчина ты или тряпка? – вдруг услышал он злой женский голос. Анхельм открыл глаза и увидел Розу, которая пыталась перерезать веревки на своих запястьях об разбитое горлышко бутылки. Руки девочки были изранены от неудачных попаданий, но она не сдавалась. Наконец веревка лопнула, Роза освободилась. Бесстрашно подойдя к останкам Закари, она сняла кинжал с его пояса и стала резать путы на Анхельме. Герцог сел, потирая запястья.

– Что делать? – спросил он и проклял себя за то, как беспомощно прозвучал его голос.

Роза с неподдельной злобой в глазах кивнула на выход из комнаты.

– Бежим. Пока она нас не порешила. И будь что будет.

Но стоило им выскочить из комнаты, как они поняли, что сбежать не удастся: Рин и Рейко сражались почти перед самым входом. Заклятия летели в Рин, та отвечала быстрыми ударами клинка. Пол под ее ногами был разбит дымящимися ямами, а девушка пыталась зажать Рейко в углу. Волшебница уже сдавала позиции, видно было, что каждое новое заклинание дается ей со все большим трудом, а на лице появляется неподдельный страх неудачи. Рин теперь вся сияла зловещим багровым светом, за ее спиной словно бы проявился шлейф. С лезвия Соколиной песни текла кровь, уши закладывало от пронзительного крика невидимого сокола.

– Нам не пройти, – сказала Роза, прижимаясь к стене. Анхельм смотрел на свою любимую, которая внезапно превратилась в настоящее чудовище, и не верил своим глазам.

– Нет… Нет… Это не моя Рин. Не та Рин, которую я знаю, – бормотал он. Роза посмотрела на него с непониманием.

– Рин – это такое сокращение от Ирэн? – уточнила она, а потом ее лицо озарилось догадкой. – Или это Рин Кисеки?

Анхельм лишь кивнул в ответ. Роза присвистнула.

– Сильны же вы тайны городить! А я-то думаю, в чем же дело? Что же с моей памятью? Какое-то странное ощущение, что в мозгах кто-то покопался…

– Да, это Рин Кисеки. Подробности – потом, если выживем, – мрачно ответил Анхельм, следя за Рин. Та уже загнала Рейко в угол. Волшебницу все еще покрывало желтое сияние, которое не позволяло Соколиной песне причинить ей вред. Из горла Рин вырывался жуткий волчий рык, она остервенело рубила защиту Рейко, казалось, ее рука двигается независимо от тела. Волшебница уже не атаковала, лишь изо всех сил удерживала защиту. Она тяжело дышала, со злобой глядя на врага.

– Быстрее выбираемся отсюда, пока она на нас не смотрит, – позвала Роза и потянула Анхельма за руку. Но не сделали они и трех шагов, как злое внимание Рин переключилось на них. В следующее мгновение Анхельм понял, что прижимается к полу, зажав уши, рядом кричит от ужаса Роза, а над ними нависает с занесенным клинком Рин. Волчий вой, который она испустила, заставил всех, включая Рейко, броситься ничком. Убийца зарычала, обнажив алые от крови зубы, ее глаза были безумны. Анхельм готов был поклясться, что Рин наслаждалась их страхом, впитывала его в себя. Соколиная песня словно мимоходом изрубила еще одно заклинание, брошенное Рейко, и взметнулась вверх. Анхельм зажмурился.

В ту же секунду что-то загрохотало в начале зала. Анхельм открыл глаза и обнаружил, что Рин с двух сторон уже удерживают Фрис и Кастедар, а та рычит, сопротивляется, и Соколиная песня стремится достать их, едва не ломая руки хозяйке. Та закричала жутким, нечеловеческим голосом, ее затрясло, кровавая пена потекла из уголка рта. Рейко бросила во Фриса заклинание, но он был так занят Рин, что не увернулся. Огонь опалил его, рубашка на нем вспыхнула. Взвыв от боли, он толкнул Рин к Кастедару и быстро сорвал горящую одежду. А Рейко тем временем снова что-то колдовала. Развернувшись к ней, Фрис вытянул обожженную руку и сказал:

– Так это ты решила мешаться у меня под ногами? Ладдар, дай мне ее сюда.

Ладдар толкнул брыкающуюся Рин к Фрису, мужчина ловко поймал ее за запястья и прошептал на ухо:

– Убей ее. Она твой враг.

Глаза Рин снова вспыхнули красным, хищное шипение вырвалось из ее горла, а по лезвию Соколиной вновь песни потекла кровь.

В это же мгновение Ладдар обернулся вихрем черного ветра, словно поглощающего свет. В этих потоках была видна фигура высоченного создания с темно-серой чешуйчатой кожей и глазами, сияющими ослепительной белизной. Его руки заканчивались страшными когтями, горящими синим пламенем. Ног видно не было, все поглотил вихрь. Воздух вокруг сгустился, потемнел, Анхельму стало трудно дышать, он закричал, ощущение неминуемой гибели пробрало его до мозга костей. Все почернело, в ушах нарастал ужасный звук, словно сама реальность грозила разорваться на части. Анхельм вцепился себе в горло, желая немедленно покончить с жизнью.

Вдруг демон Смерти словно бы переместился в пространстве и оказался позади обезумевшей Рейко. Он провел рукой над ней и взял за голову когтями. Желтый свет, окружавший женщину, исчез, волшебница завизжала так, словно ее резали живьем. Спустя секунду Ладдар отпустил голову, и в его когтях оказалась переливающаяся всеми цветами радуги пульсирующая сфера. Он поднял ее, и в тот же миг Фрис и Рин в одно движение бросились на врага и вместе нанесли удар. Соколиная песня издала последний печальный крик. Рейко упала на пол, разрубленная на две части.

Рин захрипела, в ее горле булькнуло, изо рта потекла кровь, она без чувств повалилась на Фриса. Келпи подхватил ее и бережно опустил на пол. Ладдар принял свой обычный облик и полюбовался сферой в руках.

– Все кончено, – сказал он.

Глава четвертая, в которой наступают последствия опрометчивых решений

Ладдар со странной смесью сочувствия и вины смотрел на Фриса, который сжимал в объятиях затихшую Рин. Лицо келпи было перекошено, острые зубы стиснуты, волосы завесили глаза. Девушка лежала на его коленях такая спокойная, такая тихая, словно это не она пять минут назад превратилась в чудовище. Ее грудь не поднималась от дыхания, сердце не билось.

– Пожалуйста, – тихо шепнул Фрис. – Проснись.

Ладдар уселся на опрокинутый шкаф и задумчиво повертел в руках разноцветную сферу света. В тишине было слышно, как тикают часы Рин на руке у Фриса.

– Вернись ко мне! – попросил келпи бездыханную девушку, нежно целуя в лоб.

Демон тяжело вздохнул. Вытянул сферу на руке и посмотрел сквозь нее на свет.

– Ты же просила спасти тебя! Я пришел… Неужели я пришел увидеть, как ты умираешь? Ты ведь еще не все сделала, вернись ко мне… Вернись! – умолял Фрис.

– Она не хочет, – тихо сказал Ладдар. – Она не знает, зачем ей возвращаться. Она устала.

– Верни ее!

– Я могу вернуть только тех, кто хочет жить.

Фрис резко втянул воздух и сжал Рин крепче.

– Тогда заставь ее.

– Последствия могут быть очень неприятными, – нахмурился Ладдар. – У нее еще есть время вернуться. Просто не трогай ее. Она должна сама решить, чего хочет.

– Она умрет, если я ничего не сделаю! – прорычал Фрис.

В углу послышалось шевеление. Роза с трудом поднялась и осмотрела зал ненавидящим взглядом. Увидела Рин и нахмурилась.

– Что случилось? – спросила девочка.

– Сердце не выдержало нагрузки, – ответил Ладдар. – Остановилось. Она не хочет возвращаться в эту жизнь. У нее есть еще несколько минут.

Роза подошла, опустилась на колени и потянула тело Рин на себя. Фрис не отпустил.

– Положи ее на пол, – сказала Роза, не отводя глаз от лица Рин. Келпи, как ни странно, подчинился. Роза тем временем оторвала рукав рубашки.

– Что ты хочешь?

– Увидишь. Держи ее шею, – ответила она, открывая Рин рот и протирая оторванной тканью. Зажала ей нос, наклонилась и вдохнула воздух в легкие Рин. Грудь девушки приподнялась. Роза выдохнула еще несколько раз.

– Не хочешь жить – заставлю, – крикнула она и с силой ударила в центр груди. Фрис схватил ее руки и с ужасом уставился на девочку.

– Да что ты делаешь?! – заорал Фрис.

– Спасаю ее, как она и просила, – рыкнула она, оттолкнула Фриса и стала ритмично нажимать на грудь Рин. Все без толку, она не подавала признаков жизни.

– Ну что ты смотришь? – сердито выплюнула она, обращаясь к Ладдару. – Помогай!

Ладдар с тяжелым вздохом подошел, опустился перед телом девушки и с сожалением посмотрел на сферу в своих руках. Затем наклонился к Рин и что-то шепнул ей на ухо, одновременно опуская переливающуюся всеми цветами радуги сферу ей в раскрытый рот.

И вдруг Фрис услышал слабое биение сердца. Рин кашлянула, струйка крови снова потекла из ее рта, руки дрогнули, грудь стала мерно подниматься при дыхании. Роза облегченно вздохнула и устало откинулась назад, опираясь на колонну. Фрис сжимал Рин в объятиях, и казалось, что ему больше не было никакого дела до этого мира. Он нежно гладил ее лицо, вытирая с него кровь, целовал в лоб, на котором разгладились все морщинки. Веки девушки чуть дергались, но не поднимались.

– Очнись… Я же слышу, что ты здесь, – тихо позвал Фрис. Та чуть приоткрыла глаза и снова закрыла.

– Страшное миновало, – сказала Роза. – А теперь пойдем отсюда. Меня сейчас стошнит от этой вони.

Девочка поднялась и подошла к лежащему без сознания герцогу.

– Еще один герой… – с сарказмом выплюнула она.

– Не стоит, это нормальная реакция. Мой настоящий облик никто не может вынести без последствий. Удивлен, как он вообще не умер, – ответил Ладдар, подходя к Анхельму и прикасаясь ладонью к его голове. Герцог вздрогнул и очнулся.

– Что произошло? – тихо спросил он, оглядываясь по сторонам. Фрис нес Рин на руках к выходу, Роза шла за ним, только Ладдар задержался.

– Вас спасли, ваша светлость, – ответил демон. – Жуткой ценой, но спасли. Пойдемте. Здесь все кончено.

Анхельм с трудом поднялся и потерянно побрел вслед за демоном.

Небо посветлело перед рассветом, на востоке в синем мареве забрезжили лучи солнца, окрашивая перистые облачка в багряный цвет. Кричали проснувшиеся тропические птицы, откуда-то с гор доносился шум сели: ночной ливень принес небывалое количество воды. Рин сидела на берегу речки, свесив ноги в прохладную воду, и старалась не обращать внимания на людей вокруг. Запястья ныли и горели огнем, в горле першило, живот противно крутило, а под лопаткой слева тянуло и кололо. Голова раскалывалась, было больно смотреть на яркий свет. Никаких мыслей не было, на душе – только пустота и омертвение. Все движения окружающих казались необычно медленными, а звуки вокруг – слишком громкими. Ей что-то говорили, пытались завести разговор, но она молчала, не желая ни на кого смотреть, и закрывала уши ладонями. Вскоре ее оставили, чему девушка только обрадовалась. Рин не понимала, почему она так себя чувствует. Не понимала, почему она здесь, кто она такая и почему должна держать ноги в воде. Этот мужчина со странными черными глазами сказал ей сидеть так, вот она и сидит. Надоело. И почему эти так громко орут? Что они не поделили? Голова болит из-за них. Да ну их всех… Надо уехать отсюда.

Рин поднялась и побрела прочь. Она шла по красивому парку, наслаждаясь мокрой мягкой и холодной травой под босыми ногами, запахами свежего воздуха после грозы и цветущих растений. Было чуть прохладно, Рин потерла плечи ладонями, стараясь согреться. Она все брела и брела вперед, рассматривая сады и красивый дом. К ней навстречу побежали большие собаки, она остановилась в нерешительности. Псы подбежали и стали лизать ей руки большими теплыми языками. Рин села на корточки, позволяя собакам тыкаться мокрыми носами в ее лицо, слюнявить волосы. Она поймала здоровенного кобеля, который, кажется, стремился умыть ее, обняла и уткнулась носом в его макушку. Собака притихла, а Рин чутко прислушивалась к ощущениям, которые возникали внутри нее. Тепло. Блаженное тепло разливалось по ее телу, и она улыбнулась.

«Здравствуй сестра! Ты одна из старших», – сказал ей пес. Несомненно, это был он. Значит, она может разговаривать с собаками? Интересно, это нужно запомнить.

«Старших?»

«Волки, волки! Ты старшая над нами!» – подхватили другие голоса. Рин погладила пса по голове и поцеловала в мокрый нос.

– Может быть, хватит говорить с собаками? – донесся до нее красивый низкий мужской голос. Рин обернулась и увидела того самого со странными черными глазами. Ничего ему не ответила и снова прильнула к мощной груди пса, словно ища у него защиты. Собаки тотчас окружили ее, закрывая своими большими телами. На плечо Рин легла рука мужчины, она недоверчиво дернулась от него прочь, глядя враждебно и настороженно. Тот нахмурился и снова потянулся к ней, но девушка увернулась от его руки, словно та была ядовитой змеей.

– Слушай, я понимаю, я тебя обидел. Но это не повод вести себя, как злобная волчица. Рин слушала его молча. О чем он говорит? Ведь этот человек ей ничего не сделал и, похоже, зла ей не желает. Она просто не хочет, чтобы к ней прикасался незнакомец, вот и все. Но… так вести себя действительно нехорошо. Он же друг. Рин поднялась и посмотрела ему прямо в глаза. Мужчина улыбнулся очень красивой улыбкой, и Рин невольно залюбовалась чертами его лица. Такое правильное лицо, с такой знакомой белозубой улыбкой.

– Я немного замерзла, – сказала она наконец, прекращая его разглядывать. Мужчина сразу же стиснул ее в горячих объятиях, и Рин удивилась ощущениям, которые пробудились в ней. Тепло разгоралось в ее сердце, стало не пусто, а просто спокойно. Она робко обняла его в ответ. Так они и стояли, чуть покачиваясь.

– Слушай… – начала Рин, не зная, уместно ли будет спрашивать такое. Мужчина наклонил голову, готовясь слушать.

– Я хочу есть, – сказала она вместо того вопроса, который собиралась задать. Он чуть улыбнулся в ответ и повел ее обратно. Когда они вернулись, девочка в рваной одежде, заляпанной кровью, сидела на траве и рыдала так горько, словно потеряла все, что было дорого в жизни. Блондин сидел рядом с ней и осторожно гладил по спине. Рин безразлично взглянула на эту странную парочку и перевела взгляд на третьего мужчину, стоящего под огромным деревом. Он был одет в черный костюм, застегнутый на все пуговицы, крутил в руках шляпу-котелок. Взгляд его странных черных, словно пустых глаз был устремлен в светлеющее небо. Рин показалось, что этот мужчина о чем-то грустит, но она не придала этому значения. Его лицо тоже казалось ей очень знакомым, она точно видела его до того, как очнулась на берегу реки по пояс в воде. Рин задумчиво уставилась на него, пытаясь вспомнить, откуда же она его знает, и тот словно почувствовал ее взгляд и взглянул на нее.

– Что? – неприветливо спросил он, доставая из кармана коробочек с чем-то и засовывая в рот длинную белую палочку. Достал другой коробок и что-то сделал, в его руках появился маленький огонек. Он поджег им белую палочку и выпустил в воздух струйку дыма. Рин отстранила своего провожатого подошла ближе и попросила:

– Дай мне тоже.

Мужчина удивленно расширил глаза, но без единого слова протянул ей такую же белую палочку и поджег. Она сделала так же, как он. Горько-пряный дым вошел в ее горло, она закашлялась, в глазах защипало от дыма.

– С каких пор ты куришь сигареты? – тихо спросил этот мужчина. Рин покачала головой и пожала плечами, снова пытаясь потянуть дым.

– Фу, нет, не хочу. Противно, – она отдала ему то, что он назвал сигаретой и пошла обратно к тому черноволосому мужчине с приятным голосом. В горле и рту образовался неприятный горький вкус, аппетит разыгрался еще сильнее.

– Это что сейчас такое было, Рин? – спросил он, когда она снова нырнула к нему под руку. Рин… Ее так зовут? Интересное имя. Короткое и звонкое. Ей нравится.

– Что-то не так? – спросила она. Мужчина качнул головой и, кажется, обменялся взглядами с тем, под деревом.

– Есть хочу, – напомнила она. Ее спутник обратился ко всем присутствующим.

– Мы должны идти отсюда. Вернемся в контору?

Блондин взглянул на него, на девочку, перевел взгляд на саму Рин и нахмурился. Рин поежилась под взглядом пронзительно-голубых глаз и отвернулась. Юноша поднял девочку на руки, та тут же взбрыкнула и вырвалась.

– Не трогай меня! – выпалила она, отряхиваясь. – Не подходите никто!

– Роза, послушай, я никогда не причиню тебе вреда, – блондин поднял вверх ладони. – Пойдем. Я теперь просто обязан о тебе позаботиться.

Девочка вытерла слезы с покрасневших глаз и кивнула на дом.

– А сестру я там оставлю?

– Ну, если ты хочешь таскать с собой по городу труп, – сказал тот, что у дерева, – то запретить тебе не можем. Но и помогать не будем.

– Я хочу похоронить ее, – всхлипнула девочка.

– Среди нас землекопов и могильщиков нет, – ответил он, спокойно встречая возмущенный взгляд блондина. Рин тихонько спросила у своего спутника.

– У этой девочки кто-то умер?

Ответом ей был изумленный взгляд со смесью испуга и абсолютного непонимания.

– Вся семья, – уронил он, и его голос был странно… неживым.

– Ой… Это плохо.

– Рин, ты хорошо себя чувствуешь?

– Я в порядке, – осторожно ответила девушка, отводя взгляд в сторону. Мужчина взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.

– Рин, не лги мне.

Она возмутилась. Почему это она лжет? Она же в полном порядке! Кто он такой, чтобы подозревать ее во лжи?!

– Никогда не чувствовала себя лучше! – сердито выплюнула она и попыталась вырваться из его рук, но он не позволил. – Отпусти меня!

– Как меня зовут? Назови меня по имени!

– Отпусти! – упрямо повторила Рин, отталкивая его. На них устремились взгляды всех присутствующих.

– Как меня зовут?! – прикрикнул ее спутник. Рин захотелось заплакать: ну не помнит она, как его зовут! Ну и что тут такого? Разве это повод кричать на нее?

– Не знаю я! – крикнула она, чувствуя, как закипают на глазах слезы. – Не знаю! Не трогай меня! Отойди! Я никого из вас не знаю!

Мужчина испуганно замер, отдернув руки от ее лица, словно обжегся. В его глазах появились ужас, смятение, паника. Он смотрел на нее так, словно она вдруг превратилась в какое-то страшное чудовище!

– Рин… как же так… – выдавил он тихо-тихо. Рин всхлипнула, слезы потекли из ее глаз сами собой, она развернулась, чтобы бежать прочь. Но не успела сделать и пяти шагов, как ее поймали. Рин забрыкалась, завизжала, ей стало страшно.

– Тихо! – приказал тот мужчина, который дал ей сигарету. Рин перестала вырываться и обмякла. Рыдания сдавливали горло, силы покидали тело, хотелось лечь на землю и исчезнуть. Мужчина развернул ее к себе и попытался заглянуть ей в глаза. Рин отвернулась.

– Опять? Да что ж с тобой делать? – устало выдохнул он, тянясь к ее лицу. Рин отпихнула его руку и отшатнулась.

– Что значит опять?! – вскрикнул тот мужчина с красивым голосом и странными нечеловеческими глазами. Рин заинтересованно посмотрела на того, кто удерживал ее, ей самой было интересно.

– Ну, некоторое количество часов назад, после стресса и очередного приступа она тоже не могла вспомнить ни своего имени, ни моего. Правда, вела себя менее миролюбиво, сразу за оружие схватилась.

– Чешуйчатый, ты шутишь или нет?

– Я похож на того, кто много шутит, копытный? – огрызнулся он. – У нее большие проблемы с головой. Множественные травмы, которые она перенесла в прошлом, нестабильная психика из-за пережитых стрессов, – все это сказалось на ее памяти. У нее началось кислородное голодание, до того – сильнейшая перегрузка организма. Вполне вероятно, что ее мозг поврежден. Чудо, что она вообще в сознании. Кстати, сколько уже прошло? Часа полтора? Ну ты даешь… Я расколол ее меньше, чем за две минуты, а ты уже полтора часа с ней и до сих пор не заметил, что она смотрит на всех совершенно потерянным взглядом, никого не узнает и не ориентируется в пространстве.

Пристыженный черноволосый красавец только сердито фыркнул.

– Рин, ты хоть что-нибудь помнишь?

Девушка медленно пожала плечами. Голова нестерпимо болела, ей очень хотелось лечь. Что она и сделала: не спеша опустилась на травку и осторожно прилегла. Собаки, крутившиеся все это время неподалеку, подбежали и улеглись рядом.

– Твое лицо мне знакомо. Его тоже. А вот этих я не знаю, – ответила она, кивая на блондина и девочку. – Почему они смотрят на меня так, словно я сделала что-то ужасное?

Тот, которого назвали чешуйчатым, нервно усмехнулся и объяснил:

– Кое-что ты действительно сделала.

– Что?! – ужаснулась Рин, аккуратно приподнимаясь на локтях. – Я кого-то… ударила? Поэтому эта девочка плачет?

– У-у, как все запущено… – пробормотал Чешуйчатый и обратился к своему другу со странными глазами. – Послушай, Фрис, давай на некоторое время заключим перемирие.

– Я не могу быть обязан тебе больше, чем сейчас, Ладдар, – ответил тот, которого прежде назвали копытным. Рин смотрела то на одного, то на другого, стараясь запомнить их имена. Фрис и Ладдар, значит? Хорошо.

– Значит, пока перемирие, – подытожил Ладдар. – В прошлый раз я восстановил ее память, но я не могу сделать это прямо сейчас. Ее мозг в ужасном состоянии, потребуется основательное лечение, и я проведу его сразу же, как только мы прибудем в Левадию. До этих пор ты будешь заботиться о ней. В твоих руках чистый лист. Будь очень аккуратен во всем, что говоришь и делаешь. Сейчас она не помнит никого и ничего, и ты старайся не заполнять ее голову воспоминаниями. Не рассказывай ей ни о чем, пусть у нее складывается свое мнение о каждом, кого она видит. Это необходимо, чтобы у нее не было иллюзий впоследствии и ощущения, что ее заставили чувствовать к тому или иному человеку то, чего она не чувствовала раньше. Понимаешь, о чем я говорю? Ваша светлость, вы меня хорошо слышите?

Блондин отошел от девочки и подошел к ним. Он окинул ее долгим взглядом, в котором было намешано много эмоций, но Рин смогла понять лишь одно: она ему нравится, и у него есть к ней глубокие чувства.

– Я не понимаю, что здесь происходит. Что с Рин? – встревоженно спросил он.

– Интереснейший случай. Редчайший. Ретроградная амнезия, наступившая из-за целого комплекса причин: пережитая клиническая смерть, колоссальные перегрузки организма, травмы и, вероятно, сильнейший психологический шок. Скажи, Рин, ты помнишь хоть что-то из своей жизни? Например, ты помнишь свое полное имя? День рождения? Город, где ты родилась?

Рин задумчиво рассмотрела собственные ногти. В голове было пусто и звонко, в ушах нарастал гул.

– Нет, не помню, – ответила она, безразлично глядя на столпившихся над ней людей. – Мне хочется уехать отсюда.

– Куда? – уточнил Ладдар, присаживаясь рядом на траву.

– Я не знаю. Как будто куда-то туда… – она медленно вытянула руку в ту сторону, куда ее тянуло пойти. – А вы кто вообще? Вы доктор?

– О! Как интересно. Ты знаешь о профессии доктора? Значит, универсальные знания сохранены. Ну-ка, попробуй прочитать, что здесь написано.

Ладдар достал из кармана сложенную вдвое бумагу и протянул Рин. Та повертела ее в руках, разглядела какие-то непонятные линии на ней и вернула.

– Значит, читать ты разучилась. Что такое цифра?

– Цифра? – повторила Рин, четко выговаривая каждый звук.

– Универсальные знания сохранены частично. Скажи, ты узнаешь этот предмет?

Он протянул ей какую-то длинную холодную штуковину странной формы. Она едва-едва блестела в предрассветном свете; на том месте, за которое, наверное, нужно было браться, были пятнышки крови. Рин оглядела предмет так и сяк, но прикоснуться не решилась.

– Нет. Что это?

Ладдар встал и обратился к своим друзьям.

– Ну, вы сами только что наблюдали. Чистый лист. И я убедительно прошу вас не портить его своей мазней.