Текст книги "Долг Короля (СИ)"
Автор книги: Риссен Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)
Фрис схватил ее и прижал к себе. Рин сердито забрыкалась и укусила его за шею, но он не выпустил.
– Я не должен был позволить тебе стать его другом. Ты бы непременно подружилась с ним, так что считай этот спектакль моей ревностью. Рин, ты всегда можешь мне верить. Я никогда тебя не предам. Амира же сказала тебе верить без оглядки.
– С тебя торт. Два. Нет, три, – пробурчала она. – И тогда я тебя прощу. Может быть.
Фрис коротко рассмеялся и стиснул ее сильнее. Он уткнулся носом в ее волосы, вдохнул полной грудью и проговорил с невероятной нежностью в голосе:
– Маленькая моя, как мне хорошо с тобой! Ты не представляешь, как я тосковал без тебя. Как больно мне было видеть тебя с тем пустым взглядом…
Как она могла злиться, когда он говорил таким тоном? Рин обмякла. Впрочем, не настолько, чтобы тут же не ответить мстительно:
– А я была вполне счастлива, знаешь ли. Я танцевала, ела вкусности, ходила по магазинам, носила красивые наряды, и у меня не было всех этих бед и проблем. К тому же, у меня появились ухажеры, и мне не хотелось их отталкивать.
– Я счастлив, что ты вернулась. Я едва не погиб сам в тот момент, когда ты…
Фрис замолчал, прижался лбом к ее шее, Рин почувствовала, как горячие руки на ее талии сжимаются в кулаки и отстранила его.
– Ну-ка, рассказывай. Что там такое было?
– Ты потратила столько сил, что твой организм не выдержал, сердце остановилось, – Фрис сжал ее руку. – Ты умирала у меня на руках, и сделать я ничего не мог, потому что в тебе не осталось магии. Ты отдала ее всю своему оружию, Соколиной песне. Даже сейчас в тебе нет магии.
– Я знаю, через годик вернется, – отмахнулась Рин с беззаботной усмешкой, а потом нахмурилась. – Но, Фрис… она была ужасна! Рейко была слишком сильна, чтобы я смогла с ней справиться. Я тогда так испугалась, я впервые не знала, что делать… Оставался мизерный шанс на спасение. Я звала тебя изо всех сил, разве ты не слышал?
– Слышал, маленькая, – Фрис нежно погладил ее щеку, – но был так далеко в лесах, что едва успел добраться. Пришел в последний момент и успел помочь тебе убить ее. А ты… Ты сделала это, и твои силы кончились… Я обязан Ладдару за твою жизнь. Он взял магию Рейко, чтобы оживить тебя. Почему ты не хотела возвращаться?
Рин тяжело вздохнула и откинулась на подушки.
– Устала. Не знала, зачем мне возвращаться. Не знала, куда. К кому.
Фрис поцеловал ее руку.
– Прости меня. За всю боль, что ты выдержала, ты будешь вознаграждена, – прошептал он, щекоча дыханием ее ладонь. Рин прижала пальцы к его губам.
– Замолчи. Ты прощен. Но еще раз выкинешь подобный фокус и больше никогда меня не увидишь. Клянусь тебе клятвой аирга, которая прочнее алмаза, дороже золота. А теперь хватит об этом. Пока не хочу больше ничего знать.
Фрис послушно кивнул и сжал ее ладонь, словно она была самым дорогим его сокровищем. А Рин наконец-то поняла то странное чувство: она была счастлива. Несмотря на всю боль, которую причинил ей келпи, несмотря на обманутые ожидания, на его странное поведение, она была счастлива, что он сейчас здесь, с ней. Сам пришел, чтобы попросить прощения. Признал свою вину, вытерпел от нее унизительные сцены, что наверняка было для его гордости сродни удару серпа. Вот он – мужчина.
В дверь постучали, зашел Кастедар в белом халате и с тетрадью в руках.
– Рин, вперед, на процедуры. Поднимайся.
И ушел, не дожидаясь ее ответа.
– Мне нужно идти, Фрис. Ты останешься или пойдешь?
– Я пойду. Тебе нужен покой и сон.
– А Анхельм ко мне не придет? – расстроилась Рин. – Я так ждала его. Я хотела поговорить…
На лице Фриса появилась мрачная тень.
– Я с ним сегодня поругался. Но, думаю, я подобрал все слова правильно, так что он придет немного позже.
– Почему поругался? Что случилось? – Рин встала с постели и стала переодеваться в другую больничную одежду: белые фланелевые штаны и кофту с длинными рукавами.
– Я преподал ему урок.
– Ты не был с ним слишком строг? – она посмотрела на него с укором. Келпи расправил плечи, его лицо стало суровым.
– Я был с ним откровенен. Этот ребенок должен учиться, иначе он не сможет жить.
– Фрис, ты называл его человеком светлым, достойным, а теперь говоришь, что он ребенок и должен учиться. Ну где логика?
– Я не отрицаю его достоинства. Но у него есть недостатки…
– У любого человека есть недостатки!
– Его недостатки мешают ему жить. Он должен стать сильнее.
Рин вздохнула и не стала спорить. В конце концов, Фрис знает, о чем говорит.
– Не ссорься с ним, пожалуйста, – мягко попросила она. – Я не люблю, когда мои друзья ссорятся.
– Я постараюсь, но воспитывать его я буду.
Рин согласно кивнула, обняла Фриса и попрощалась.
Глава 6.2
В кабинете Кастедара было уютно и светло. Вдоль одной стены стояли различные приборы и приспособления, которым Рин не знала названия и назначения, вдоль другой – книжные шкафы, полки которых прогибались под тяжестью книг. У окна располагался большой письменный стол с аккуратными стопками бумаг, а посередине кабинета стояла кушетка. Сам Кастедар сидел в кресле за столом и что-то строчил в большом журнале. Когда Рин зашла, он указал ей на кушетку и попросил посидеть пару минут. Закончив писать, подошел к пациентке и провел осмотр; на сей раз она не сопротивлялась.
– Сними тапочки, встань вот туда. Измерим твой рост, – сказал он и показал ей в угол, где стояла железная платформа с прикрепленной к ней длинной вертикальной палкой. Рин пригляделась: вся палка была расчерчена линеечками и цифрами. Она послушно встала к ней.
– Прижми спину, затылок. Выпрямись. Подбородок выше, – командовал Кастедар и опустил ей на голову книжку. – Отходи. Так, сто семьдесят два сантиметра. Встань теперь на весы.
– Куда?
Кастедар показал ей на странное сооружение с гирьками и шкалами. Рин забралась на него, демон покрутил какие-то штуковины и сообщил:
– Пятьдесят четыре килограмма.
– Я поправилась, – Рин ущипнула себя за бок. Кастедар странно на нее посмотрел.
– В каком месте? У тебя ребра видно. Ничего, скоро питание изменится, наберешь недостающее. Садись на кушетку.
Рин подумала, что ни за что набирать вес не будет и протопала к кушетке. Демон сел рядом с ней и сказал ей сделать три глубоких вдоха. Затем взял холодными – ледяными! – пальцами ее запястье и надавил на пульс.
– Давление сто двадцать на семьдесят пять, норма. Жалобы есть? Голова не болит, не кружится?
– Нет, все нормально. Горло побаливает.
– Орать надо было меньше.
– Сам бы попробовал чем других потчуешь. Я думала, вы с ним мою голову напополам распиливаете.
– С кем? – уставился на нее демон.
– С этим дядькой зеленым. Ты еще обращался к нему очень почтительно. А он тебе сказал, чтоб ты не смел лезть в мою голову. Это кто такой был?
Кастедар удивленно расширил глаза и кашлянул.
– У тебя самой есть идеи?
– Я его однажды уже видела, – убежденно заявила Рин, – это он вылечил меня тогда. Ты сказал, что в тот раз меня вернули к жизни боги. Это был Инаис?
– Собственной персоной.
Рин присвистнула.
– Когда-нибудь я напишу мемуары. Они будут стоить бешеных денег! Меня, конечно, посадят в психушку, но, согласись, оно того стоит!
Рин улыбнулась и почесала голову. Вся важность события до нее доходила с трудом, словно натыкалась на стену скепсиса перед сознанием и шла долгим обходным путем. Губы демона дрогнули в улыбке, но он тут же стал серьезным.
– Бестолочь ты, Рин. Голову поверни сюда, смотри мне в глаза и медленно вслух считай до десяти.
Ладдар приложил пальцы к ее вискам и стал всматриваться в глаза, пока Рин считала. Во время этого странного визуального контакта девушка пыталась понять, что за выражение появилось в глазах демона, но ее попытки были почти безуспешны. Кастедар был сосредоточен на работе, но в глубине его глаз мерцало нечто… тоска? Вина? Не понять…
– Хорошо, ты почти здорова. Мозг не до конца восстановился, но еще денек, и ты придешь в норму. Ты хорошо спишь? Сны не беспокоят?
– Как младенец. Только всякие нехорошие люди будят меня с утра пораньше. Все же знают, что я люблю поспать до часу дня, зачем ко мне ни свет, ни заря лезть?
– Потому что мозг активнее всего работает утром.
– Не сравнивай мой мозг с мозгами остальных людей. Мой мозг активен ночью! Я ночное животное.
– Так, шут-недоучка, давай к себе, – Кастедар сел за стол и помахал ей рукой, мол, иди отсюда. Рин, к которой по неизвестной причине пришло хорошее настроение, показала ему язык и вышла. Придя в палату, Рин уселась поудобнее перед окном, взяла в постель вазу с фруктами, журналы и принялась читать обо всех военных разработках Левадии за последние полгода.
Периодически ей приходилось сверяться с толковым словарем, чтобы понять, о чем идет речь. В целом, у Рин складывалось восторженное впечатление от достижений левадийских ученых, но где-то на задворках сознания поднимался страх и непонимание. Как они могли шагнуть так далеко, когда на соседнем континенте люди паровоз увидели совсем недавно, и он стал настоящим чудом? Здесь, оказывается, давно используют фотографии, и качество изображения значительно лучше, чем то, что Рин видела в газете «Соринтийский вестник». Здесь у людей есть горячая вода в любое время суток по первому желанию, в Соринтии же надо нагреть бадью, разбавить холодной, наполнить ванну. Хотя, в гостинице в Зальцири уже было что-то похожее. Но, насколько она помнила, там котлы с водой грелись с помощью магии. Неужели магия и техника настолько противоречат друг другу, что там, где есть магия, нет технического развития и наоборот? Хотя назвать «техникой» обычный солнечный свет язык не поворачивался. Конечно, хорошо им здесь – круглый год тепло, снега в глаза не видели. Закинуть их на север Соринтии, как бы они тогда вывернулись без магии? Спустя некоторое время Рин признала несостоятельность своих выводов и доводов, и просто тихо завидовала стране, в которой король смог основать ученый городок и устроить его так, чтобы деньги шли на разработки новых полезных изобретений, а не в карман жадных чиновников. У Соринтии было одно-единственное оправдание: двадцатипятилетняя война с Маринеем, которая отрезала их от мира. Когда земля горит под твоими ногами, как-то не до изобретений. Есть, конечно, государственный заказ, как, например, паровоз и железная дорогая, которую изначально хотели использовать для быстрой транспортировки войск, оружия и помощи в места боевых действий. Только поэтому, наверное, ее построили так быстро. У Вейлора не забалуешь, даже без влияния кристалла он правит железной рукой, и все знают, что будет, если не оправдать ожиданий его величества: тюрьма в Сорин-Касто. Жуткое место, где сгнил не один человек. Замок, из которого уйти можно только в мир иной.
Рин перевернула страницу журнала и вчиталась в заголовок:
«ВЗЛЕТИТ ИЛИ НЕ ВЗЛЕТИТ?
На 26 февраля назначены испытания новой модели летательного аппарата конструктора Георгио Феотокиса. Предложены: новая форма, материал и размещение пилота. В этой конструкции Феотокис отказался от использования дерева, а также двух крыльев квадратной формы и предложил два параллельных крыла вытянутой прямоугольной формы, расположенных одно над другим. Вес гондолы с пилотом распределится на четырех шасси, расположенных в носовой и хвостовой частях соответственно. Конструкция Феотокиса предполагает перенос винта на нос аппарата и мотор большей мощности. По словам конструктора, это позволит аппарату не заваливаться на крыло, держать курс ровно и обеспечит необходимую тяговую силу для подъема в воздух.
Напомним, что испытания предыдущей модели завершились падением аппарата и смертью летчика-испытателя Ромео Гаскони.
Испытания «Небесной гончей-3» будут проходить на трассе 4 полигона в 15:00. Присутствует королевская семья. Утверждено ученым советом Воздухоплавательной Комиссии 10.02.4010».
Далее шел длинный список фамилий, которые Рин пробежала глазами, не запомнив ни одной. Что за дела? Они уже и в небо поднялись? Девушка только собралась заглянуть в словарь, чтобы уточнить, что такое «шасси», как дверь палаты открылась и вошел… огромный букет алых роз. То есть, конечно, не сам букет вошел, но дарителя за ним видно не было. Букет замер на пороге и не ступил ни шагу дальше в комнату. Рин отложила книги, слезла с кровати и мысленно взвыла: нога затекла невозможно! Прихрамывая, девушка подошла, обошла гостя и обняла. Прижалась щекой к широкой спине и прошептала:
– Я уж думала, что ты не придешь.
– Кастедар не хотел меня пускать, но у него ничего не вышло. Я могу куда-нибудь поставить цветы?
– Их так много… Разве что, если я отберу у этого вредного демона его аквариум. Хотя, подожди, где-то здесь было кое-что…
Рин отпустила Анхельма и пошла в уборную на поиски подходящей емкости. Наконец, нашла ведро, и Анхельм поставил в него розы.
– Не хочешь меня обнять? – спросила Рин, наклонив голову.
– Очень хочу. Но не могу, – сказал он и показал ей ладони, покрытые капельками крови и многочисленными занозами. Она ахнула и усадила его на стул. Следующие двадцать минут они провели за увлекательным занятием извлечения заноз из его ладоней.
– Зачем же ты так? Нужно было завернуть их, – сказала Рин и провела рукой по его волосам. – Что ты сотворил со своей головой?
– Да что-то психанул. Представляешь, парикмахер наотрез отказалась «портить» мои волосы, так что я потратил целый час, убеждая ее.
Рин подцепила короткую темно-каштановую прядку и хмыкнула.
– Странно, но тебе идет. Хотя выглядишь старше. Что за аромат? Раньше не слышала такого, – она склонила голову набок, закрыла глаза и попыталась разобрать парфюм на составляющие. Лаванда, розмарин, полынь…
– Я так давно не видел тебя, – прошептал Анхельм.
– Всего лишь пару дней, – ответила она, все еще не глядя на него.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ну, уже неплохо, – оживилась Рин. – Вчера было хуже. Завтра буду совсем здорова. Гляди, какую мне дырку оставили!
Она расстегнула рубашку и предъявила Анхельму небольшую круглую ранку, покрытую коростой.
– Еще один шрам. Паразиты, как будто не могли зашить нормально, – пробурчала Рин, трогая пальцем твердую коросту. – А ты чего такой зеленый? Крови боишься?
Анхельм глубоко вздохнул и ответил:
– Нет, просто… Воспоминания неприятные.
Рин застегнула рубашку и стала возиться с фруктами, очищая и нарезая. Анхельм молча следил за ней, а она чувствовала, что говорить ей с ним совершенно не о чем. То есть, у них, конечно, была масса тем для обсуждения, но ни одну из них не хотелось затрагивать. Поэтому она стала болтать о каких-то глупостях вроде того, как ей надоели фрукты, и как хочется поскорее вернуться в Соринтию. Показала ему все книги, какие прочитала, и поделилась впечатлениями от летательного аппарата. Анхельм слушал ее молча, изредка поддакивал, взглядом почти не встречался. В итоге Рин уселась на кровать, поджав ноги, и спросила, зачем он пришел, если ему нечего ей сказать. Анхельм долго не мог ответить, и она уже разочарованно собралась его выпроводить, как он вдруг спросил:
– Рин, скажи честно, как ты ко мне относишься?
– Хорошо, – без раздумий ответила та. – Лучше, чем ко многим. Но что-то подсказывает мне, что не это ты имел в виду.
– Ты помнишь тот вечер, когда мы впервые встретились? Ты что-нибудь почувствовала, когда увидела меня?
Рин откинулась на подушки и встретила его серьезный взгляд. Естественно, она понимала, что Анхельму снова хочется поговорить об их отношениях, но у нее не было ни малейшего желания распространяться на эту тему.
– «Да» на оба вопроса, – уклонилась Рин.
– Что именно?
– Тепло. Как будто домой пришла, – девушка не стала лгать.
– Почему ты поцеловала меня тогда, в первый раз? Зачем?
– Захотелось. У меня была истерика, а ты был близко и утешал меня. И я потянулась к тебе в поисках защиты.
Его лицо стало светлее, на губах чуть дрогнула улыбка.
– Ты не сердишься на меня?
Рин округлила глаза.
– За что?!
– За то, что не защитил тебя.
Рин почесала голову и закрыла лицо рукой. Ну вот как ему ответить, чтобы это и правдой было, и его не обидело?
– Как бы тебе так объяснить? – Рин попыталась тянуть время. – Ты же видел, что творила со мной Рейко? Если бы я не отдала свою магическую силу Соколиной песне, эта зараза сделала бы из меня фарш. Ни один человеческий мужчина с ней не справился бы. И даже не всякому аиргу это было бы под силу. Поэтому я нисколько не сержусь на тебя за то, что ты не защитил меня. Мало того, я даже в голову не могу пустить мысль, что тебе когда-то придется портить чью-то физиономию, чтобы встать на мою защиту!
– Временами я не понимаю, кто из нас двоих мужчина.
– Можешь заглянуть к себе в штаны и узнать точно, – посоветовала Рин, надеясь, что хоть немного разрядит обстановку. Но его лицо окаменело, и она вспомнила, что у Анхельма почти отсутствует чувство юмора. Поэтому поспешила сказать:
– Я понимаю, что тебе хочется стать моим защитником и героем. Но пойми одну простую вещь: физически я значительно сильнее тебя и любого человека, поэтому я просто не нуждаюсь в защите, понимаешь? Тебе совершенно необязательно доказывать мне, что и ты можешь кого-то под маскаренские ковры расписать, у тебя есть масса других средств, чтобы эффективно воздействовать на оппонента. Я хороша в магии причинения тяжких телесных повреждений, а ты – в административной магии. Намек понял?
Герцог в ответ только тяжело вздохнул и отвел взгляд.
– Я немного рассержена на тебя за то, что ты бросился в дело очертя голову, – сказала Рин.
– Разве я мог иначе? – поднял он на нее глаза.
– Я понимаю, что я – тот еще советчик, но тебе действительно следовало поговорить сначала со мной. Мы пострадали из-за того, что пошли поводу у Розы.
– Согласен. Но так нам удалось предотвратить нечто ужасное.
Девушка покачала головой.
– Да, удалось. Ценой многих жизней, Анхельм. Ценой одной вдребезги разбитой семьи. Роза проклинает меня?
– Нет, не думаю. Хотя, я так и не смог понять, что у нее на уме. Кстати, знаешь кто она такая?
– Дочь бывшего губернатора, а ныне просто девочка без роду и племени, – пожала Рин плечами. – Хотя… раз ты заговорил об этом, там есть неожиданный поворот сюжета.
– Она дочь Хавьера Гальярдо. Внебрачная.
– Да ладно!.. – выдохнула Рин, уставившись на Анхельма.
Тот развел руками и молча смотрел на нее. Нелепая пауза затягивалась.
– Обычно в этих случаях Арман говорит «прохладно» или «шоколадно», – тонко намекнула Рин.
Анхельм не спешил понять ее юмор, поэтому девушка махнула рукой и продолжила:
– Вот это да, вот это номер! А я-то голову ломала, на кого она так похожа… Ну-ка рассказывай мне всю историю целиком!
Анхельм пустился в долгий рассказ о том, что произошло вплоть до того самого момента, как очнулся на корабле.
– Фрис, зараза, да что ж он творит-то?.. Ох, чтоб вас всех драконы задрали! Это же все… чем это кончится? – забормотала Рин, вдруг осознавая, что проблемы и не думали кончаться со смертью Рейко, они только начались. Да с каким размахом!..
– Рин, Рейко говорила только с тобой. Об этом форте, который Фрис смыл, я узнал от Кастедара, он каким-то образом вынул это из головы Рейко, когда она умирала. Что она предлагала тебе? Почему все так случилось? Чего она хотела?
Рин поникла и опустила взгляд. Вот она, минута, которая решит сейчас все их отношения. Он все-таки загнал ее в угол, и бежать нет ни смысла, ни желания.
– Она, конечно, была сумасшедшей. Но из разряда тех психов, которые меняют мир, если могут переступить точку сопротивления общества, или если на них не находится управы, – сказала Рин. – Если бы Рейко была человеком, у нее бы все получилось, но она была аиргом, а аирги на редкость паршивые планировщики. Она хотела власти. Не знаю, в каких масштабах, но, наверное, мировой, не меньше.
– О чем таком вы говорили, когда я очнулся? Ты с чем-то согласилась. Ты что-то говорила ей на аириго, я его плохо понимаю.
Рин помолчала прежде чем ответить. Выдавать Анхельму собственные мысли о матери, о том, что она почти согласилась быть верной Рейко, ей просто не хотелось.
– Рейко сказала некоторые вещи, которые мне тяжело было опровергнуть. Если бы у меня была возможность еще раз поговорить с ней, я бы хотела этого. Ох, Анхельм… – Рин вздохнула и обвела невидящим взглядом комнату. – Она знала многое о том, во что мы оказались вовлечены. Признаться по совести, думаю, что если бы не одна вещь, я бы… Я бы примкнула к ней.
– Что ты такое говоришь? – нахмурился герцог.
– Да, Анхельм, я бы это сделала, – Рин смело встретила его взгляд и решила быть честной. – Я не могу сказать причину, а тебе просто не нужно знать. Я бы к ней присоединилась. У меня был весомый повод сделать это. Но вместо этого я убила ее. Знаешь, почему?
Анхельм отрицательно покачал головой. Рин смотрела на него пристально, словно желая, чтобы он по глазам прочитал то, что лежало у нее на сердце. Она смотрела на него, а перед глазами стояла сцена, как Рейко наступает на голову Анхельма. В ушах снова зазвучал его голос и мольба о помощи.
«Ну же, давай, думай! Напряги свою красивую голову! Если ты сейчас не сможешь, я ничем не смогу тебе помочь!» – подумала она. И вдруг Анхельм поднялся – Рин внезапно осознала, какой же он высоченный, – подошел к ней и сгреб в охапку, обнимая так крепко, словно они жили последний день. Она запищала:
– Анхельм, ребра! Ребра больно!
Он перехватил ее удобнее, с легкостью удерживая. Рин обняла его ногами, чтобы не упасть, а он нежно прижимал ее и шептал ей в волосы «спасибо». Девушка устроила подбородок на его плече и закрыла глаза. Но душевное спокойствие не пришло, не было и ощущения тихого счастья, какое посетило ее при встрече с Фрисом. Анхельм не говорил, что любит ее, никаких нежных слов. Оба молчали, и чем дольше, тем более неловким это молчание становилось. Наконец, она отстранилась, и он аккуратно опустил ее на пол.
– Я скучал, – сказал Анхельм, вглядываясь в ее глаза. – Ох, я думал, что не смогу замолчать, когда увижу тебя, а на деле все слова проглотил.
– Сдается мне, ты так думал до ссоры с Фрисом. Не расскажешь, что случилось? – Рин снова посерьезнела, да и Анхельм тут же потерял всякий вид. Герцог тяжело опустился на кровать и закрыл лицо руками.
– Я свалял дурака. Я повел себя недостойно и бесчестно по отношению к нему. Он просил от меня всего лишь одного: верить ему. А я… Я не смог.
– Почему-то я тебя понимаю, – неожиданно поддержала его Рин. – Хотя, знаешь, я даже не хочу влезать в ваши отношения, просто попрошу тебя об одной вещи. Не нужно мне ничего обещать, только послушай: не ссорься с Фрисом. Как бы паршиво он себя ни вел, какими бы бессовестными и нелепыми ни казались его поступки, ему нужно доверять. Так говорит моя интуиция, а я ей доверяю больше всего на свете. Ты же доверяешь моей интуиции?
– Ты не понимаешь, Рин, мы не ссорились… Просто мне стыдно показываться ему на глаза. Я действительно повел себя, как ничтожество. Знаю это, мучаюсь от этого, но сделать с собой ничего не могу!
Рин потрепала Анхельма по голове и улыбнулась.
– Не буду влезать в подробности, что-то подсказывает, что мне они не нужны. Знай одно: Фрис умный и он все поймет. Если ты считаешь, что уронил себя в его глазах, то тебе придется придумать, как подняться обратно. И, извини, конечно, но в этом я тебе не помощник. Ты должен постоять за себя сам, Анхельм.
Герцог обратил к ней серьезный взгляд, взял за руки и признался:
– Вот теперь мне кажется, что весь мир сейчас встал против меня.
Рин усмехнулась.
– Обороняйся, птенчик, а то злые коршуны склюют.
– Еще бы я знал, как это сделать. Мы говорим о Фрисе, а применительно к нему ни один проверенный метод не работает, Рин.
– Как я уже сказала, я не помощник, – развела она руками, дотянулась и нежно поцеловала его в щеку. – Ты справишься, ты ведь у меня такой умный!
«Вот! Вот он! Этого блеска в глазах я ждала!» – засмеялась Рин, увидев, как изменилось его лицо. Девушка похлопала его по плечу и спросила:
– Ладно, теперь поговорим о насущных проблемах. Где моя одежда, документы и оружие? И, что важнее всего, где краска?
– Всё у меня в номере, документы я совершенно случайно нашел, когда они выпали из одежды. Надеюсь, Вивьен их не видела?
– Нет, ни о чем подобном не спрашивала, значит, не видела.
– Какая-то незначительная часть одежды у меня, а остальная в доме Вивьен.
Рин пожевала губу и с досадой признала, что придется ехать к подруге.
– Ладно, я все равно хотела объяснить ей некоторые вещи и узнать как она там. Вероятно, принцесса ей что-то рассказала, а слухи – плохая еда. Надо прекратить этот бардак, пока от этих двух болтушек обо мне не узнал весь белый свет.
– Ее высочество не проявляет особого интереса к слухам, мне показалось.
– Показалось, – цыкнула зубом Рин. – Вчера она весь вечер расспрашивала меня о тебе то так, то сяк. Из-за каких только углов не заходила!
– Что ее интересовало?
– Наши с тобой отношения, конечно же, что еще? Я сказала, что это тяжелая тема и лучше ее не трогать. Сначала она согласилась, но потом снова стала задавать вопросы. Все хотя бы косвенно, но касались тебя.
– Неужели она ко мне неравнодушна?
Рин помотала головой.
– Романтического интереса нет, расслабься. Это стратегический интерес. Она хочет знать, за кого выйдет замуж, если ты станешь императором.
Рин сначала не поняла, почему при этих словах Анхельм съежился и отвел взгляд, но затем вспомнила, как относится герцог к своему потенциальному «повышению» и подумала, что сейчас самое время наносить удары. Пусть лучше получает бочку дегтя разом, чем порционно.
– Но в целом Фиона хороший человек. Спокойная, рассудительная, не витает в облаках, твердо стоит на земле, – сказала Рин и добавила: – Однажды она станет хорошей женой.
– Рин, замолчи, а? – вдруг попросил Анхельм. Девушка окинула его удивленным взглядом и собралась узнать, что, собственно, она такого сказала, но герцог задал внезапный вопрос: – Лучше ответь мне на вопрос, который мучает меня уже давненько: что тебе известно о человеке по прозвищу Шершень?
Она задумчиво почесала лоб, не понимая, к чему такая резкая смена темы. На нее нападать собрался?
– Неизвестно ничего. А что? Я могла его знать?
– Роза сказала мне, что в здании полиции был этот самый Шершень, который знал тебя лично и назвал по имени. По настоящему имени.
– А когда это было?
– Ну, ты была несколько не в том состоянии, чтобы что-то понимать, поэтому…
– Я вспомнила, – перебила она. – Не знаю. Он показался мне странно знакомым, но я не помню, откуда я его знаю.
– Ну, постарайся! Это может быть очень важно…
Рин всплеснула руками:
– Анхельм, да ради всего святого! Ты же знаешь, кем я была. На моих руках сотни трупов и десятки раскрытых дурно пахнущих дел. Весь криминальный мир Соринтии на меня зубы точил. А уж на Южных островах, в этом рассаднике бандитизма, у каждой собаки нашлось бы что предъявить мне. Тому носатому было лет сорок от силы. Наверняка прибила кого-нибудь из его семейства, пока задание выполняла, а он и затаил обиду. Другое дело, что он меня узнал – вот что странно. Я же все-таки изменилась с тех пор.
Она ненадолго задумалась, а потом ее лицо озарилось догадкой:
– Хотя, вероятно, я знаю, как он мог меня узнать. Не помню, как дралась, но скорее всего, я хватала пули на подлете, да?
– Роза говорила, что да.
– Вот тебе и ответ. Он назвал меня сторожевым волком империи, а никто в «Волках», кроме меня так делать не умел. Роза сказала, что мои портреты висели на Южных островах долгое время, значит, успел рассмотреть и узнать. Короче, не буду тебе голову забивать, он просто меня узнал, вот и все. Но я его не знаю. А к чему ты вообще спросил?
– Он служил личным охранником у главнокомандующего южным флотом Доджа Финесбри. Брата Томаса Финесбри.
– Разверни мысль, чтобы я голову не ломала?.. – попросила она странным тоном.
Анхельм вздохнул и объяснил Рин то же самое, что несколько недель назад рассказывал Хавьеру Гальярдо. Девушка задумчиво колупала краску на окне, не прерывая его рассказ.
– То есть ты считаешь, что сейчас рядом с Вейлором находится Додж Финесбри, потенциальный заговорщик, который хочет отомстить за семью, свергнуть императора и взять власть в свои руки? – медленно выговорила Рин.
– Вероятно.
– Хочешь, я внесу новую мысль в твои соображения? – спросила она, все так же не глядя на Анхельма. – Мне кажется, не Рейко была главной в этом заговоре. Кто-то руководил ею, и, скорее всего, этот человек находится на высокой ветке, вдали от тех действий, где может пострадать. Все-таки, идеи Рейко, которые она представила мне, были слишком бредовыми, чтобы ими мог соблазниться человек вроде Закари. А вот Додж Финесбри мог пообещать ему другую сладкую конфетку и сделать это с помощью Рейко или губернатора. Согласись, Южные острова – это очень сладкая конфетка. И это ответ на вопрос, каким образом целых пять лет удавалось скрывать подпольную торговлю людьми. Ух, Анхельм, мы с тобой разворошили змеиное гнездо… Корабль раскачивается и грозит перевернуться. Если это случится, то утонем все.
Герцог долго молчал, задумчиво теребя шевелюру.
– Думаю, что по приезде домой я должен буду дать новое задание для Эрика и перечитать некоторые документы, – подвел он итог. – Знаешь, чем хороша должность министра финансов, Рин? Я знаю обо всех движениях средств по стране. Как официальных, так и неофициальных. Теперь мне стало понятно, откуда взялись те странные несоответствия в отчетностях.
Рин только хмыкнула.
– Несхождения в цифрах – это полбеды. Настоящая беда впереди. Додж Финесбри, если он действительно заговорщик, встал в бочку керосина и держит в руках спички.
– Что ты имеешь в виду?
– Сейчас по стране прокатятся волны убийств на бытовой почве. С войны вернулись мужчины, которые долгое время держали в руках оружие, стреляли во врага и подчинялись приказам. Их души искалечены войной. Угадай, что будет, если строптивая жена будет перечить бывшему военному, который только вчера видел кругом одних врагов? Страдать будут их жены, дети, соседи… да кто угодно. Их будут сажать в тюрьмы, а работоспособных мужчин и без того мало… Кого не поймают – прибьются к бандитам. Спасать твою любимую экономику будет некому. Если заговорщики решат действовать, то скоро для них наступит лучшее время. Люди недовольны положением дел в стране, народу негде работать, у многих нет еды… Помнишь Гор-ан-Маре? Детям нечего есть, – ее голос дрогнул. – И тут придет спаситель. Он укажет на врага, даст выход агрессии, которая копилась в людях годами. Разброд и шатания в умах, о чем говорил твой дядя, приведут к настоящей кровавой революции. Эхо войны будет аукаться нам еще долгое время, Анхельм.
