Текст книги "Долг Короля (СИ)"
Автор книги: Риссен Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)
– Боги, боги! Рин, родная моя сестрица! – причитала она. – Как же так? Как это случилось?
– Я тебе потом расскажу, – вздохнула Рин, отстраняясь. Она внимательно посмотрела на Заринею, а потом на Фриса, прислонившегося к стене. Тот немедленно принял самый невинный вид, но Рин знала, что сейчас он готов под землю провалиться, только не отвечать на ее вопрос.
– Лучше расскажите, дорогие, о чем это вы толковали?
– Ой! – спохватилась Зара, закрыв рот ладошками.
– Ну что, шило вылезло из мешка, да? Я уже устала удивляться, если честно. Вы оба были знакомы, так? Вы двое обманывали меня, заставляя думать, что незнакомы…
– Ты же знаешь, почему… – протянул к ней руку Фрис, но она увернулась.
– Молчать, пока я ругаюсь! Нет, не знаю! Ты вообще слышал о понятии «совесть»? Не слышал, как я погляжу. Ну зачем вы так со мной поступаете? – расстроилась она, наконец, поняв, что ругаться на двух дорогих ее сердцу людей не в состоянии.
– Рин, клянусь, однажды ты все узнаешь, – пообещал Фрис, осторожно дотрагиваясь до ее плеча. Девушка печально вздохнула.
– Где Арман, Зара?
– Арман не встает с постели, он очень плох, – отвела взгляд волшебница. – Я поддерживаю его своей магией, но этого недостаточно. Я… я теряю Силу, Рин. Моя магия стала уходить.
Рин схватила ее за плечи и протестующе мотнула головой, вглядываясь в синие глаза.
– Вчера я не смогла наложить обезболивающие чары. Сколько ни билась, ничего не выходило.
Рин помотала головой, верить в сказанное она решительно отказывалась.
– Зара, ты просто устала. Тебе нужно отдохнуть. Откуда взяться магии, когда сил даже на жизнь едва хватает? Ты так перенервничала, а ведь знаешь, как сильно зависят магические силы от твоего состояния. Все будет хорошо, вот увидишь. Твоя магия вернется.
Заринея сняла шаль с головы и молча продемонстрировала одну светло-каштановую прядь на затылке среди остальных розовых волос. Рин обмерла: если волосы мага возвращаются к обычному цвету, значит, это не простое переутомление…
– Я в этом сомневаюсь… Ты прав был, речной дух. Наши фокусы уже ни на что не годятся. Магия уходит из этого мира, и уходит она очень быстро, – вздохнула Зара, а затем отрезала: – Все, хватит об этом! Пойдем, Рин, я провожу тебя к Арману. Пожалуйста, тише с ним, он слаб, и любой шок может оказаться для него… последним.
Рин согласно кивнула, и вместе с волшебницей они поднялись на второй этаж дома, в небольшую комнату, где были лишь маленький камин, письменный стол, старинная софа и широкая кровать с балдахином, на которой спал Арман. Взглянув на старого друга, Рин не поверила своим глазам: седина покрыла его голову, хотя всего три месяца назад ее не было. Всегда кругловатое пухлощекое лицо высохло и одрябло, он стал похож на старика. Он давно не брился, и черная борода прилично отросла. Если бы Рин не слышала его тихое дыхание, могла бы подумать, что он мертв – его грудь едва шевелилась. Заринея бережно подоткнула одеяло и разбудила брата. Темные глаза приоткрылись, он слабо взглянул на сестру и снова закрыл глаза.
– Арман, к нам пришли гости. Проснись!
Рин не в силах была смотреть на совершенно беспомощного друга. Арман, который раньше был таким сильным, на чье плечо всегда можно было опереться, за кого можно было спрятаться, – он лежал и едва держал веки поднятыми. Едва сдерживая слезы, Рин опустилась на колени около кровати, взяла за руку.
– Арман! Это я! Я живая, никто меня не убил! – сказала она тихо-тихо. Арман уставился на нее таким же взглядом, как и сестра. Хриплый стон вырвался из полураскрытых губ, он дернулся прочь, но она лишь крепче сжала руку.
– Газеты наврали, я не умерла… Видишь? Я здесь, держу тебя за руку. Я вернулась, и все теперь будет хорошо! Я даже почти не пострадала, Арман!
– Ри-ин? – выдавил он, чуть сжимая ее ладонь. – Это и вправду ты?
– Я, конечно, я! Кто же еще? Хочешь, на спор съем ведро пирожных или подстрелю самый маленький листик на верхушке дерева? – улыбнулась она. – Прости меня, что заставила поволноваться, Арман! Я не хотела, честно!
Он сжал ее руку так крепко, как только мог, Рин в ответ нежно притронулась губами к костяшкам его пальцев. Увидев дорогого ей друга в таком плачевном состоянии, она мысленно приготовилась простить всё, в чем хотела обвинить. Теперь произошедшее перестало казаться таким важным, и первостепенное значение приобрело лишь здоровье человека, который был рядом всю жизнь, и от которого Рин действительно в какой-то мере зависела… Стоило лишь на мгновение представить, что Армана нет, и картина мира никак не выстраивалась.
На ее плечо легла тяжелая рука Фриса. Рин тут же обернулась и посмотрела на него умоляющим взглядом.
«Пожалуйста…» – мысленно попросила она.
«Я попробую, – кивнул Фрис, и эти слова прозвучали в ее мыслях. – Но ему придется пережить не самые приятные минуты. А для тебя цена будет высока».
«Что угодно».
«Что угодно? Хорошо. Посмотрим».
– Идем к озеру, – скомандовал он вслух и обратился к Арману: – Твоя подруга согласилась на высокую для нее цену, чтобы дать тебе шанс жить.
– Рин… Не стоило! – Арман попытался подняться.
– Это я буду решать. Я обязана тебе жизнью не меньше. Пришло время платить по счетам, – ответила Рин.
Вдвоем они подняли Армана, Заринея взяла теплый кафтан, чтобы укутать брата, и все вместе они направились к озеру.
Лед был толстый; Фрис провел минут десять, кружа около неширокой поначалу лунки. Наконец он сделал купель достаточно широкую, чтобы в ней поместились они двое, обернулся конем и вошел вместе с Арманом в ледяную воду. Тот держался за шею Фриса, дрожал всем телом и хватал ртом холодный воздух, словно вытащенная на берег рыба. Вода замерцала синими вспышками, заискрилась, глаза келпи полыхнули синим пламенем. Арман застонал, вцепился в гриву Фриса. Рин на берегу оставалось лишь крепко сжимать ладони Заринеи, чтобы та не рванулась к брату.
– Пусть Сила моя разольется по твоим жилам, пусть воля моя укрепит тебя. Сила моя – сила крови Земли. Воля моя – воля Хозяина мира. Слово мое – закон Жизни! – сказал Фрис. Озерная вода вдруг поднялась стеной вокруг них, брызги полетели во все стороны, купель охватил свет, Рин послышалось волшебно-очаровательное пение. Звук исходил, казалось, от самого озера. Водяной вихрь вздымался все выше и выше, и в один момент рассыпался каскадом капелек, дождем осыпался на землю. Фрис подставил шею Арману, и вместе они вышли из озера навстречу Рин и Заринее. Сестра тут же набросила на плечи брата кафтан, обняла и повела к дому. Фрис нырнул мокрой головой под руку Рин, та обняла его и поцеловала около уха, шепнув слова благодарности.
– Твоя благодарность будет выражаться по-другому, – сказал келпи.
– Как? – спросила Рин. Фрис превратился в человека, и, натягивая одежду на мокрое тело, ответил:
– Это ты узнаешь потом.
Рин задумчиво хмыкнула: что бы ни придумал Фрис, она согласится…
Арман и Заринея шли впереди, он держал ее за руку, а она смотрела на него и лучилась счастьем.
– Странно, я думала, что приеду и разнесу всех в пух и прах, а как дошло до дела – проглотила язык и не смогла даже толком отругать. Может быть, и не стоит, а? Как ты думаешь, Фрис?
Келпи сел на корточки, завязал шнурки на сапогах и посмотрел на нее снизу вверх.
– Они нисколько не виноваты в твоих злоключениях. Если и есть кто-то, кого тебе стоило бы обвинить во всех бедах – это я.
Рин фыркнула.
– Ты мерзавец, Фрис. Ты ведь знаешь, что я не могу причинить тебе никакого вреда, и беззастенчиво пользуешься моими чувствами. Все, что я могу сделать – это расстроиться. Но я устала от этого. Я устала разочаровываться. Я так устала, ты не представляешь!
– Представляю… – тихо ответил Фрис. Рин уставилась на подтаявший снег и пнула ледышку.
– В таком случае взаимопонимание между нами достигло бы невиданных высот, – прокомментировала она. – Раз ты так говоришь, то должен знать, чего я хочу.
– Я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь закончить все это, – ответил келпи, серьезно глядя на нее. – Но что будет с тобой потом?
Рин запрокинула голову и посмотрела в темнеющее небо.
– Я не знаю… – проговорила она, разглядывая темное облако. – Не знаю, что будет, когда мы победим. Не могу этого даже вообразить. Но я надеюсь, что после этого смогу уехать далеко-далеко отсюда. Туда, где мое прошлое не будет меня преследовать, – вздохнула она и процитировала Фриса: – Туда, где мое прошлое я буду всего лишь иметь в виду.
– Не смотри назад, не оглядывайся на прошлое, девочка…
– Не неси чепухи, Фрис! – раздраженно перебила Рин и с силой пнула снег. Ледяные крошки полетели во все стороны. – Я вся состою из своего прошлого. Вся, понимаешь? С головы до ног. Моя память определяет мою личность. Вы имели удовольствие полюбоваться на Рин, которая не имеет прошлого. У Анхельма, как он мне сказал, мурашки по коже табуном ходили от моего совершенно пустого взгляда. Ты сам, помнится, был не рад, когда видел меня такой. Так что не надо вот этой философской ерунды про не оглядываться назад, смотреть вперед и все такое, ладно?
Рин зябко передернулась и зашагала к дому. Настроение резко упало ниже уровня моря, ей сразу расхотелось говорить о чем бы то ни было. Меланхолия пропала, жалость тоже исчезла, уступив место злой усталости, и Рин все же решила довести дело до логического конца.
Глава 9.2
С растопленным камином в комнате Армана стало даже жарко. Заринея хлопотала возле брата, отпаивая его с ложки горячим супом. Рин сняла полушубок и уселась на письменный стол, Фрис примостился прямо на полу рядом с Рин и задремал. Или сделал вид, что дремлет.
– Рин, как же так вышло? – спросил Арман хрипловатым голосом. Краска возвращалась к его лицу, он уже не выглядел таким изможденным. Вздохнув, девушка вкратце рассказала всю историю своего путешествия в Левадию. Рин умолчала обо всех делах, связанных с Анхельмом, не слишком распространялась о принцессе и ни слова не сказала о сделке с Илиасом. От ее внимания не ускользнуло, как изменились лица ее друзей в тех частях, где она повествовала о Рейко, о собственной памяти и том, что рассказал Фрис. О Кастедаре она упомянула лишь как о посланнике и враче. Сейчас она сомневалась, что им стоит знать правду. Скорее, правду стоило узнать ей.
– А теперь расскажите мне, друзья мои, какого ляда вы меня обманывали? Это, Арман, к тебе относится.
– Теперь ты хочешь правды? Хочешь узнать, как все было?
– Хочу.
Арман сел удобнее на подушках и заговорил, глядя куда угодно: на стену, на сестру, на Фриса, в чашку с супом, но только не на Рин.
– Ночь пятого августа восемьдесят третьего года. Момент, который я не забуду никогда. Нас разбудили среди ночи, вызвали в кабинет к Риккардо Гальярдо. Рик сообщил, что корабль посла потерпел крушение, Генри Доунбриж мертв, а ты наломала дров и убила визиря Маринея. Твой статус был неясен… Аристократия Маринея требовала немедленно тебя казнить, но так как ты была гражданкой Соринтии, а убитым был высокопоставленный чиновник, то тебе полагался верховный суд, а не военный трибунал. Мне пришлось надавить на Риккардо, чтобы он зашевелился, и тебе хотя бы дали адвоката.
– И мне дали адвоката, который с удовольствием довел бы меня до виселицы и даже сам сплел петлю, – добавила Рин. – Они все были куплены нужными людьми. Это я знаю, дальше давай.
– Когда мы узнали, что тебе дали пожизненный срок, разгорелся скандал. Рик настаивал на том, что мы должны забыть о тебе, чтобы уберечь свои головы, а мы не могли бросить тебя в беде. Я дошел до самой ныне покойной королевы, до ее величества Жаклин, целый месяц ждал аудиенции. Только в октябре получил ответ. И знаешь, что там было? «Я ничем не могу помочь в вашей беде». Королева сказала, что ей так же жаль тебя, как и мне, она обязана тебе жизнью дочери, но его величество не соизволил согласиться. Он сказал, что затраты на твое вызволение слишком велики. Все, что она смогла посоветовать – это немедленно ехать за тобой. Это она тогда обеспечила нам прикрытие, сказала, что отправила нас на особое задание… Мы с Зарой бросили все и поехали в Мариней искать тебя. Где-то на подъезде к Винетре узнали о нападении на обоз с арестантами из Присполи. У нас не было никакой информации, нам не оставалось ничего, кроме как ждать.
– Мы даже не знали, жива ты или нет, – добавила Заринея. – Но, даже если и нет, мы должны были хотя бы забрать твое тело.
– Нам помог Фрис. Он нашел ту девочку, Вегу, которую ты спасла.
– На ней оставался твой запах, – тихо сказал Фрис, не поднимая головы. Оказывается, он все это время слушал. – Твой запах я не мог спутать ни с чем.
– Несколько дней мы бродили по лесам в поисках тебя, расспросили всех волков в округе. И один из них вывел к старому заброшенному форту, где тебя пленил Родемай. Только тебя в этом форте уже не было, Рин. Мы думали возвращаться назад, но Заре каждую ночь снилось, как она находит тебя живой в этом самом форте.
– Я думала, что схожу с ума, – заговорила волшебница, рассеянно помешивая свой суп в большой чашке. – Сны были столь навязчивыми, реальными. Ты знаешь, как я отношусь к снам, и тогда мне казалось, что это некое… сообщение, которое посылает сама светлая Сиани. Я уговорила Армана остаться, а Фрис ушел. Мы спрятались с ним в кладовой, и в один из дней в башню вернулись ее хозяева. Сначала вернулся Родемай.
– Мы убили его не сразу, Рин. Он достаточно пострадал перед смертью.
Арман замолчал, обмениваясь взглядами с сестрой.
– А что было потом?
– На следующий день его охранники принесли тебя. Мертвую… Ох! – Арман снова схватился за сердце. Заринея тут же потянулась измерить его пульс.
– Пока мы ждали и разделывали Родемая, эти сволочи забавлялись с тобой.
– Это я помню во всех красках, – сказала Рин. – А после того, как меня внесли в камеру… Там – провал.
– А дальше и у нас провал. Когда мы перерезали их всех, нас словно покинули силы. Мы просто уснули.
– Фрис? – позвала Рин. Келпи поднял на нее взгляд темных глаз. – Ничего не хочешь объяснить?
– Нечего объяснять, – промолвил он. – Это сделал не я.
– Тогда кто?
– Я тебе уже говорил. Те, кто забрал тебя. Инаис и Сиани, – ответил Фрис.
– Ага… – кивнула Рин. – Мужчину зеленого я помню. И помню какой-то женский голос, который зачитывал количество повреждений на моем теле. Значит, это действительно были они? Хм… Что было дальше?
– А дальше мы очнулись, – ответила Заринея, – и я сразу бросилась к тебе. Ты дышала! Я просто не могла поверить… Ужасные травмы, несовместимые с жизнью! Но мне удалось поддержать важнейшие процессы магией, чтобы ты выжила. Потом мы перевезли тебя в Истван, а дальше ты все и сама знаешь.
Рин слезла со стола и прошлась по комнате, задумчиво хмыкая.
– Двадцать шестое июля восемьдесят пятого года, – сказала она наконец, обращаясь к Арману. – День, когда я пришла к тебе после пожара в Истване.
– Я налил тебе тогда слишком много, – дополнил он.
– Ты налил мне достаточно, чтобы я приняла самое важное и смелое решение в своей жизни… – перебила Рин.
– А я выпил слишком много, чтобы позволить тебе его принять, Рин! – прикрикнул Арман, поднимаясь в постели. Теперь к нему вернулся этот его вид, словно медведь встает на задние лапы. Старый седой медведь…
– Это никогда не было ошибкой, – покачала головой девушка, подходя ближе к его кровати. – Ошибкой было доверить наш план этому проходимцу Орвальду, Арман! Ошибкой было снова поверить бредням правительственных лис! Знаешь, в чем главное правило сжигания мостов? Надо сжигать их полностью.
– Ты жалеешь?
– Двадцать пять лет, потраченных впустую, Арман! – повысила голос Рин. – Двадцать пять лет скитаний у горнида на заднице, бессмысленных планов, которые никогда никто и не мог осуществить! Двадцать пять лет жизни в тотальной, всепоглощающей, всепроникающей лжи! Ты слышал историю Рейко о Наследнице аиргов, которая спасет этот, мать-перемать его, мир от кристалла и всего с ним связанного? Эта Наследница – я, Арман! И вы, друзья мои, знали об этом! Знали и ни хрена лысого мне не рассказали! Почему?! Я хочу знать!
Арман обессилено упал на подушки и закрыл лицо руками.
– Мы были связаны клятвами. Если бы мы рассказали тебе, Рин, смерть настигла бы нас очень скоро.
– Кто?! Кто взял с вас такую клятву?! – почти закричала она.
– Я не могу сказать тебе об этом! – перекричал ее Арман.
– Почему мне нельзя знать?! Боги свидетели, что от меня информация никогда не утекала! Почему весь секрет этой ненормальной истории вертится вокруг меня?! Какого… Все хотят от меня действий, хотят, чтобы я выполняла их планы, но при этом никто не посвящает меня в задуманное!
– Я поклялся хранить тайну, Рин!
– А в чем заключалась эта тайна? – прошипела она, а потом заговорила зло и жестко: – В том, что правду я должна узнать через третьих лиц?! В том, что я должна слепо подчиняться и принимать на веру чужие идеи, которые никаким боком ко мне не относятся? У меня была своя цель, я затевала все с единственной мыслью – отомстить за отца, брата и Варданиса! А вы превратили мою месть в балаган! Двадцать пять лет я терплю унижения, хожу по острию ножа, занимаюсь тем, что мне давно опротивело, и все только затем, чтобы потешить уродов вроде Орвальда Римера! Надеюсь, вам всем весело было наблюдать, как я бьюсь над этими загадками, как я пляшу под вашу дуду, потому что теперь со всеми своими идеями и тайнами вы… Все вместе! Все вы можете прогуляться к горнидам в задницу!
Рин собралась выйти вон, но Заринея схватила ее своей сильной рукой за шиворот и дернула назад, круто развернув перед собой.
– Прекрати орать, Рин Харуко Кисеки! – крикнула она ей в лицо, и Рин изумленно замерла. – Мы делаем это для твоего же блага! Если ко мне является высший дух, который говорит, что и как надо сделать, о чем молчать, то я буду молчать, даже если ты будешь закатывать мне фестивали ярости каждый день, поняла?! Я не росла под опекой речного мастера, но имею к нему уважения больше, чем ты. И потому доверяю высшим силам поболее твоего. В своих бедах можешь винить свой вздорный характер и только его, несносная тупица! Все вокруг у тебя виноваты, а сама-то, погляди, не лучше! Кто мать бросил в горе?! Думаешь, она тебя обратно примет, если только ты отомстишь за отца и брата?! Да сдалась ей твоя месть, как собаке пятая нога! Сына и мужа убили, единственная любимая дочка сбежала горниды знают куда. А ведь она тебя целый год выхаживала, да с того света за ноги вытягивала! Ради тебя терпела унижения, которые сыпались на нее, как пшеница в посевной день! Ты бы хоть раз спасибо сказала, что о тебе заботятся, что ради тебя жизней не жалеют, так нет же! Как маленькая всю жизнь, бестолочь ты такая! Восьмой десяток лет уже, а в мыслях одно и то же! Ты застыла в развитии на уровне подростка, и сколько бы тебя ни учили уму-разуму, ничего в тебе не прибавляется!
Рин только оторопело открывала и закрывала рот. Никогда еще ее названная сестра, которая всегда отличалась спокойствием и дружелюбием, не говорила с ней таким тоном. Поэтому эта внезапная отповедь была сродни крику рыбы на рыбака.
Фрис, сидящий на полу, вдруг рассмеялся и поаплодировал.
– За всю жизнь я так и не набрался смелости отчитать ее как следует.
– Обалдеть, – изрекла Рин, ошеломленно качая головой и прокручивая в голове все сказанное. – Ну, не то чтобы ты была совсем неправа… Точнее, ты совершенно права.
– Я же сказал сразу, что если хочется кого-то обвинить, то лучше меня. А им скажи спасибо, что сберегли тебя, – наставительно сказал Фрис. Рин захотелось ему ответить что-нибудь неласковое, чтобы поменьше умничал, но она сдержала себя и несмело взглянула на Заринею.
– Спасибо. Да… Хотя одним «спасибо» здесь не отделаешься. Но… Я все равно чувствую себя обманутой. Обманутой теми, кому доверяла свою жизнь, свои мысли, свои тайны…
Последняя фраза была обращена к Фрису, по-прежнему сидящему на полу. Рин тяжело вздохнула, уселась на стол и закрыла руками лицо. Весь запал куда-то вышел, она снова почувствовала себя опустошенной и не способной ругаться. Вроде бы и накопилось недовольство, даже гнев, но выхода этим чувствам сейчас не было, и Рин понимала, что когда-нибудь это ее и погубит. Долгое время никто ничего не говорил. Лицо Заринеи пылало от гнева, как маков цвет, а глаза подозрительно блестели. Она принялась зачем-то поправлять подушки и одеяло Арману. Тот спокойно принимал заботу, глядя на сестру. Со стороны казалось, будто эти двое говорят друг с другом в мыслях: так менялась их мимика и взгляды. Наконец, Зара тяжело вздохнула, подошла к Рин и приобняла.
– Милая, прости меня за резкие слова, – попросила она. – Я понимаю твои чувства, сестрица. Но и ты пойми нас, мы ведь никогда не хотели тебе зла. Ну? Ты что, плачешь? – удивленно спросила женщина, глядя на вздрагивающие плечи Рин.
– Нет, я смеюсь, – сказала Рин и открыла лицо, явив подруге нервную улыбку. – Я приехала сюда с твердым намерением ругать вас, на чем свет стоит, а вместо этого меня отчитали, как девочку. Ты знаешь, похоже, мне не стоит ничего планировать, потому что все мои планы рушатся, как башня Монтоли.[1]
– Я всегда говорил, что планирование – это не твое, – подтвердил Арман. Рин усмехнулась.
– Да, ты прав. Я всегда либо импровизирую, либо делаю то, что скажут. Но потом… Потом, когда мы победим, я хочу исчезнуть. Я не планирую, заметьте, я просто так хочу. Я уеду далеко-далеко отсюда. Может быть, на острова Змеиного океана, может, еще дальше. Не знаю. Но, так или иначе, это будет конец моей истории. Я поставлю в ней точку. Сама.
– Рин… Ты бросишь нас? – расстроилась Заринея, разворачивая подругу к себе за плечи. Та кивнула.
– Я уйду, чтобы у вас из-за меня больше никогда не было проблем.
– Дура несчастная, как будто мы когда-то жаловались! – Заринея хлопнула Рин по спине, и та охнула. – Ой, прости, я тебя опять со всей силы… Не рассчитала.
– Вы никогда не жаловались, но я знаю, сколько проблем доставляю. Я порчу всем жизнь. А я не хочу быть ни у кого занозой в заднице. Но вы не волнуйтесь, я не уеду просто так, ни слова не сказав. Зайду попрощаться, – пообещала Рин.
– Я пристукну тебя прямо здесь и сейчас, если не прекратишь! – заявила Заринея, занося руку. Рин поднялась со стола и сказала:
– Мне пора ехать. Я еще не виделась с Анхельмом.
Она зашагала к двери, но на полпути обернулась и сказала:
– Кстати, забыла кое-что… У нас на горизонте вырисовываются проблемы. В верховное руководство пробиваются сорняки, корни которых растут от самого Томаса Финесбри и маринейского заговора.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Арман.
– Мы с Анхельмом точно не уверены, но, вполне вероятно, что главнокомандующий южным флотом по имени Додж Финесбри является заговорщиком. Цель весьма неоригинальная: свержение императора. Сейчас он в столице, решается вопрос о его повышении.
– Логика? – удивился Арман.
Рин снова уселась на стол и сложила руки на груди. Помолчав немного, она ответила:
– В его охране состоял один человек по прозвищу Шершень. Этот самый Шершень знал меня в бытность мою сторожевым волком империи. Кстати, об этом я узнала непосредственно от него, перед тем как убила. Он напал на меня по приказу кого-то, кто состоял в сговоре с Рейко.
– Может быть, парню надоело подчиняться Доджу, и он решил проявить немного самостоятельности в жизни? – спросил Арман.
– Ох, Арман… – она коротко и грустно рассмеялась. – Я всю жизнь работаю с версией «может быть». Моя интуиция шепчет, что все не так просто. Ты помнишь, чтобы моя интуиция хоть раз подвела нас?
– Рин, ты пугаешься собственной тени. Со времен войны тебе везде мерещится заговор. Так и до паранойи недалеко!
– Можешь называть меня параноиком сколько хочешь. Я должна предупредить тебя и проработать эту версию, так как не хочу, чтобы трон уплыл в руки маринейских крыс. Мне было бы очень неприятно это увидеть. А теперь… так как сказать мне больше нечего, засим разрешите откланяться. Выход я найду сама, не извольте беспокоиться.
Рин слезла со стола и направилась к двери, минуя протянутую руку Заринеи. Уже открыв дверь, она вдруг обернулась и сказала:
– Но знаете, что во всей этой истории самое забавное? Меня убивали уже три раза, а я все равно живая. У меня иммунитет к смерти!
– Сплюнь, дура! – в сердцах выпалила Заринея, и бросила в Рин тапкой. Увернувшись от пущенного ей в голову снаряда, Рин скрылась в дверях.
~*~
Вечер незаметно погрузил Лонгвил в полумрак. Небо очистилось, полная бледная луна ярко освещала сад около поместья Римера, и в этом саду сейчас сидела на лавочке и пребывала в глубоких раздумьях Рин Кисеки. Фрис ушел в лес, и она не стала его останавливать. После сегодняшних сцен ей не очень-то хотелось видеть его. Несмотря на то, что их разговор не завершился на минорной ноте, они даже не поругались, но Рин уже почувствовала, что больше не сможет быть с ним честной и безгранично доверять. У Фриса было чересчур много тайн от нее, слишком о многом он молчал. Хотя, если признаться, положа руку на сердце, это ей стало ясно давным-давно. Всю жизнь она так доверяется… не доверяя на самом деле.
– Хватит. С меня хватит. Я больше не хочу втягивать никого в свои проблемы. Боги свидетели – эти проблемы только мои, решать их должна только я и никто другой, – сказала она сама себе и взглянула на окна спальни Анхельма. Свет там зажегся, а это значило, что ей пора было вернуться. Рин со вздохом поднялась с лавочки, прошла ко входу и постучала. Дверь ей открыла Милли. Девушка робко поздоровалась и сказала, что его светлость уже давно спрашивал и ждет. Без лишних размышлений Рин поднялась к себе в комнату, переоделась и пошла к Анхельму. Но подойдя к дверям его спальни, она услышала незнакомый женский голос. Толкнула двери и обомлела: в кресле у камина сидела Роза. При появлении Рин девочка обернулась, но не поднялась. А Анхельм – наоборот, тут же подошел и тепло обнял, едва слышно прошептав, как ждал и скучал.
– Да. Я тоже… – проговорила Рин, глядя на Розу. Девочка с последней их встречи очень сильно похудела: щеки впали, румянец с них сошел, под глазами темнели круги. Ее смугловатая кожа стала светлее и приобрела нездоровый оттенок.
Рин вежливо поздоровалась, юная леди Алава ответила так же учтиво, но от Рин заметила холодок и напряжение в голосе девочки. Роза смотрела почти что враждебно, но не то чтобы ее можно было за это осудить. Рин и сама бы так на себя смотрела.
– Роза приехала, чтобы я проверил ее задание, – смущенно объяснил Анхельм, будто Рин ждала от него оправданий. – В мае она будет поступать в университет, поэтому сейчас усиленно готовится.
– Ага, понятно. Желаю успехов. Анхельм, а Эрик не приезжал? Ты передал ему, что я просила?
– Передал. Он вообще-то уже давно приехал, ждет тебя в моем кабинете.
Рин просветлела: Эрик – это хорошо. С ним можно поговорить и выпить, а это как раз то, в чем она нуждалась. Решив оставить на потом выяснения отношений по поводу Розы, Рин сказала, что покинет их на время и направилась в кабинет. Эрик спрятался за развернутой газетой и внимание на Рин обратил только тогда, когда она громко поздоровалась. Улыбнулся, протянул руку, и девушка ответила крепким рукопожатием.
– Поездка прошла насыщенно? – спросил он, усаживаясь с ней на диван, и отдал ей пухлый конверт.
– Даже слишком, – кивнула Рин, разорвала бумагу и полюбовалась на свой новенький паспорт в зеленой обложке с гербом Соринтии. – Ха! Брюнетка! Отлично! Спасибо, Эрик, я в долгу. Сколько с меня?
– Брось, паспорт мне ничего не стоил, а за краску вернул деньги Анхельм. Но зачем тебе поддельные документы? Ты же теперь в законе?
Вздохнув, она тихо ответила:
– Кое-кто очень хочет прижать меня жерновами бюрократической мельницы, поэтому я готовлю себе тайные пути отхода, чтобы меня не перемололи в муку.
– Думаешь, он это не продумал?
– Демоны его знают, что он там продумал, а что нет, – Рин покачала головой и пожала плечами. – Когда все закончится, я хочу убраться отсюда подальше. У меня есть примерно полтора года, чтобы постелить себе солому на место падения, а потом я должна буду сделать ноги. И очень быстро.
– И куда ты подашься?
– Куда глаза глядят. Хоть за Драконьими горами останусь жить.
– Ты знаешь, что за тобой пустят по следу лучших сыщиков?
– Конечно, знаю. Но ты же меня не выдашь, – убежденно заявила Рин, хлопнув Эрика по плечу.
– Я-то нет, но у меня много конкурентов. Знаешь, какая последняя цена была за твою голову, пока вот та газетка не вышла?
– Удиви меня.
– Миллион ремов.
Рин вскинула брови.
– Да ладно!
– Среди разыскиваемых особо опасных ты установила абсолютный рекорд по награде.
– Не то чтобы это был повод для гордости, но меня сейчас от нее распирает, – засмеялась Рин. – Слушай, и как только меня никто не сдал за все это время? Да я бы сама себя за такие деньги сдала!
– Твою головушку или любую информацию о тебе велено было нести непосредственно к его превосходительству, а на нем все замыкалось.
– Здорово. Все-таки иногда коррупция играет мне на руку.
Рин поднялась, прошла к бару и налила по стакану бренди себе и Эрику.
– Рин, окажи мне услугу за услугу? – попросил он.
– Я вся обратилась в слух, – ответила она, серьезно глядя на него.
– Прости за фамильярность и откровенность, но… В общем, я знаю о твоих с Анхельмом отношениях.
– Началось в деревне утро… – недовольно пробормотала Рин.
– Подожди. Я хочу объяснить тебе, что ты значишь для него, вероятно, больше, чем любая женщина когда-либо значила для мужчины. Я сначала боялся, что он одержим тобой. Но это другое. Рин, это не просто влюбленность, не просто любовь. В его чувстве что-то выходящее за границы возможного, что-то сверхъестественное. Я не слишком набожен, но я уверен, что есть некие… Силы? Наверное, силы. Силы, которые иногда как-то себя проявляют. И вот сейчас они, мне кажется, действуют. Я знаю Анхельма уже давно и больше всего на свете желаю ему простого человеческого счастья. Счастья, которое он чувствует, находясь рядом с тобой.
– Эрик…
– Не перебивай, дослушай! Еще в январе я его просил хорошо подумать, прежде чем сближаться с тобой, но сейчас я убедился, что ты – самая подходящая для него спутница жизни, понимаешь? Я не знаю, взаимны ли его чувства, не мне в это дело лезть, но… Я только надеюсь, что однажды в тебе проснется что-то, отчего тебе захочется быть рядом с ним и…
– Эрик, да послушай же меня! – Рин удалось его остановить. – Мне очень хочется быть с Анхельмом. Очень хочется! Но из-за меня у него будут огромные неприятности. Он бежит от своего долга.
– Он бежит от ловушки, в которую его загоняют, – поправил Эрик. – Я прошу тебя, позаботься об Анхельме. Сделай так, чтобы им не воспользовались, как пешкой. Увези его хоть к горниду на задницу, но не позволь им сделать его императором, ладно?
