Текст книги "Другой близнец (СИ)"
Автор книги: Рина Мирт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Глава двадцать девятая
Мия всхлипнула и закрыла рот рукой. В глазах защипало от подступивших слез, а из-за мучительного спазма, сдавившего горло, стало трудно дышать. Она сжала ключ так сильно, что резьба впилась в нежную кожу ладони, пронзая её и причиняя острую боль. Но не острее той, что Мия ощущала в сердце.
Бен уехал, а она с ним даже не попрощалась. Не успела. Зачем он так? Ведь мог бы и предупредить! Но вместо этого он ушел, не дав ей шанса объясниться. Противный внутренний голос пытался напомнить ей, что она сама прогнала его, а после игнорировала звонки, но затопившее её отчаяние заставило его умолкнуть. Неужели они расстаются вот таким образом? И ничего нельзя исправить?
Разжав кулак и убрав ключ в сторону, а другую руку ото рта, она потянулась за своим сотовым, вновь набирая номер Бена. Слезы стекали по её щекам крупными каплями. Но напрасно Мия пыталась дозвониться до Бена. Ведь его телефон по просьбе стюардесс был выключен на время полета и теперь лежал в кармане джинсов. Он решил не надевать форму, чтобы не привлекать к себе внимания.
Самолет, на котором он летел обратно в Мэдисон, был наполовину пуст. Бен один занимал свой ряд, сидя в кресле возле окна и, глядя на одеяло из облаков, что было под ним, размышлял о случившемся.
– Ты в своём репертуаре, – донесся до его слуха знакомый голос.
Мужчина вздрогнул и медленно повернул голову. В кресле возле прохода сидел Рик.
– Опять сбегаешь вместо того, чтобы встретиться со своими проблемами лицом к лицу.
– Я не сбегаю, – ответил ему Бен, – а лечу повидать мать перед тем, как вернусь обратно на службу.
– Ну-ну. Поэтому ты не встретился с Мией перед отъездом, так спешил к нашей матери?
– Она не хочет меня видеть, – буркнул Бен и вновь отвернулся к окну. – Я облегчил ей задачу.
– Называй вещи своими именами, – съязвил Рик. – Ты просто бросил её и всё. Предпочел исчезнуть, а не разбираться с последствиями того, в чем принимал непосредственное участие.
– Неправда! – с жаром возразил ему Бен. – Я не сбегаю от ответственности. Она сама прогнала меня!
– Это не оправдание твоему поступку, и ты знаешь это, – перебил его покойник. – Оставил её там совсем одну наедине со своим горем.
– Да что ты знаешь! – разозлился мужчина, сжимая кулаки. – Ты сам изменял ей при жизни! Знаешь сколько боли ты причинил ей?
– Не больше, чем ты сейчас своей трусостью!
– Мистер? – услышал он настойчивый женский голос.
Бен открыл глаза и увидел стоящую рядом стюардессу, которая легонько трясла его за плечо.
– Пристегните ремни и верните спинку в вертикальное положение. Самолёт готовится к посадке.
Он кивнул, тяжело сглотнув, и посмотрел на пустое сиденье возле прохода.
***
7 ноября, Мэдисон, 11:51
В аэропорту родного города его, как и в прошлый раз, три недели назад, посетило неприятное чувство: никто его не встречал. Да и с чего бы? Он не говорил с матерью с тех пор, как приземлился в Атланте. Так что его появление дома будет для неё сюрпризом. Сидя на пассажирском сиденье в такси, он придумывал ложь, которую скажет ей при встрече. Почему не предупредил о своём приезде. Как они с Мией справились с делами Рика. И что удалось выяснить о самой аварии. Он не хотел врать матери. Но это было необходимостью. Зачем расстраивать убитую горем женщину? Ведь, несмотря на все его страдания, ей больнее всех, ведь она родила их с Риком. А теперь с ней случилось ужаснейшее, что могло случиться с человеком, с женщиной, с матерью – похоронить собственное дитя.
Расплатившись и забрав свой багаж, он пошел в сторону дома. На улице стоял страшный холод, по сравнению с солнечной Атлантой. Меньше чем за минуту на свежем воздухе он успел продрогнуть, несмотря на то, что надел толстовку, а под нее футболку с длинным рукавом.
Ему открыл Марк. Увидев племянника, мужчина удивленно вскинул брови.
– Бен! – воскликнул он, пропуская его внутрь. – Вот так сюрприз!
Дом встретил его приятным теплом и родным, еле ощутимым запахом жасмина.
– Ты почему не сказал, что приедешь?
– Хотел сделать сюрприз. Где мама?
Эйлин вышла из кухни. При виде женщины его сердце сжалось. Она похудела и поседела еще больше, но, несмотря на это, она не запустила себя. Её волосы были убраны в аккуратную прическу, на ней было темное шерстяное платье с высоким воротником.
– Бен, дорогой, – она протянула к нему руки.
Он наклонился, обнимая её, утыкаясь носом в плечо и вдыхая запах жасминовых духов. К горлу подступил горький ком от переполнявших его эмоций. Хотелось, как в далёком детстве, прижаться к ней и поведать все свои страхи и обиды. Ему хотелось выговориться ей. Облегчить душу. Вновь ощутить, как в детстве, её нежное прикосновение рук к волосам и услышать, что все будет хорошо. Но он не мог. Потому что он уже не ребенок, а мужчина. Теперь он должен утешать её и оберегать её покой, заверяя, что все будет хорошо. Что он сделает все, что сможет, чтобы так и было.
– Как хорошо, что ты приехал, – произнесла она, поглаживая его по спине.
Она не спросила его о причинах внезапного появления, словно чувствовала, что он не хочет говорить об этом. Чувствовала, что он соврет.
– Ты так легко одет, – в её тоне звучал укор, – в такой холод. Надеюсь, не долго ждал такси?
– Нет.
– Давай за стол, выпьешь горячего кофе. Ты голоден?
– Если честно, да.
– Отлично. Садись, я приготовлю тебе «поздний завтрак», заодно попробуешь печенье, что я испекла сегодня утром.
Он ел свой бранч, слушая брюзжание Марка на тему войны в Ираке и возможной даты окончательного вывода войск. Дядя не спрашивал его ни о чём, а Бен то и дело поглядывал на мать, что суетилась, перемывая грязную посуду и протирая столешницу. Внезапно раздался звонок в дверь. Женщина встрепенулась и, бросив своё занятие, пошла открывать.
Он услышал знакомый голос, принадлежащий Ливаю. Бен вытер рот салфеткой и, взяв с собой кружку, пошел в гостиную, чтобы поприветствовать его.
В руках Ливая были цветы. От удивления Бен замер на месте с кружкой в руках. Они что, теперь вместе? Он недоуменно заморгал, наблюдая, как мужчина целомудренно целует мать в щеку, и как стыдливо та опускает глаза, а затем в тот же миг глядит на него с опаской. Их взгляды встретились, и Бен тут же отвел свой, делая вид, что его очень интересует содержимое кружки.
– Бен! – окликнул его Ливай, подходя ближе и протягивая руку.
Он растерянно пожал её, проследив взглядом за скрывшейся на втором этаже с цветами матерью.
– Я не знал, что ты должен был приехать, – улыбнулся мужчина, тряся его руку. – Вот так сюрприз.
– Угум, – только и выдавил Бен из себя.
– Как погода в Атланте?
– Нормально.
Ситуация была, мягко сказать, неловкой. Они стояли посреди гостиной, пожимая друг другу руки, не зная, что еще сказать. Было видно, что Ливай смущен, хоть и пытался это скрыть за широкой белоснежной улыбкой, в отличие от Бена, всем своим видом выражающего своё изумление.
– Хочешь кофе, Ливай? – спросил Марк.
– С удовольствием, – мужчина, наконец, выпустил его руку и пошел в сторону кухни.
***
Было неловко. После еды Бен поднялся к себе, выразив желание отдохнуть после перелёта. Он хотел побыть один, да и к тому же не знал, как вести себя в нынешней ситуации. Было очевидно, что мама и Ливай теперь вместе. Но он не знал, как реагировать. Тем более сейчас, когда скорбь по Рику была еще так свежа. Бен почувствовал, как внутри него проклевываются семена осуждения, поэтому поспешил удалиться и переключиться на свои драмы, которые вызвали бы, знай его семья о них, большее осуждение, чем это.
В его комнате теперь спал Марк, судя по его вещам. Это ничуть не расстроило Бена. Тот же не знал, приедет ли племянник вновь после Атланты, зачем ему нужно было продолжать спать на чердаке?
Распаковав свои вещи, Бен отправил грязное бельё в стирку и принял душ. Горячая вода успокаивала, и его стало ощутимо клонить в сон. Он застал в комнате дядю Марка, спешно убирающего свой скарб.
– Прости, что занял твою комнату, – произнес он, снимая постельное бельё. – Просто понимаешь, комната Рика… А комната Мии – это вообще табу.
– Я всё понимаю, не оправдывайся. Это я должен был предупредить, что приеду.
– У тебя всё в порядке, малец? – дядя пристально посмотрел на него.
– Да, – соврал Бен, отводя взгляд, и поспешил сменить тему:
– Итак, мама и Ливай?
Марк забавно поджал губы и красноречиво вздохнул:
– Старые чувства не ржавеют, – вымолвил он, снимая наволочку с подушки. – Не осуждай её.
Дядя стал серьёзен:
– Только в нашем возрасте начинаешь понимать ценность каждого мгновения и ненужность разного рода правил. Ливай – хороший человек, твоя мать хоть немного отвлекается от горя, когда он рядом.
Бен кивнул.
– Не знал, что у неё и Ливаем был роман когда-то.
– А ничего и не было, – хмыкнул Марк. – Тот был тайно влюблен в неё, но так и не сделал первый шаг. Твой отец опередил его.
Слова Марка заставили Бена непроизвольно вздрогнуть.
– Ну, не буду тебе мешать, – произнес тот, выходя за дверь, удерживая кучу вещей.
***
Тем временем в Атланте Мия лежала в своей комнате в университетском общежитии, накрывшись по подбородок одеялом. Девушка смотрела стеклянным взглядом на тучи, сгущающиеся в небе за окном. Едва слышались отдаленные раскаты грома.
Мия думала о том, что, возможно, стоит набрать номер Бена еще раз, но ей было в тягость пошевелиться и взять мобильник, который покоился рядом с подушкой. Хотелось просто лежать и глядеть в окно на холодную серость, пронизываемую огненными нитями. В детстве она любила грозы. Правда, если они заставали её дома. Любила этот особенный запах, что бывает перед тем, как хлынет дождь, и то, какими четкими и яркими становятся предметы на фоне тяжелых туч.
Девушка судорожно выдохнула. Она и подумать тогда не могла, что когда она вырастет всё так обернётся. Рик погиб. Она переспала с Беном, который уехал, не предупредив, оставив её одну справляться со всем этим!
Да, она виновата перед ним за непроизвольно подаренную надежду, но это не повод бросать её так, оставив одну томиться невысказанными эмоциями! Они оба оставили её!
Ветер усилился, проникая в комнату через приоткрытое окно, принося с собой пыль. В воздухе повис тяжелый запах скорого дождя, который всё не начинался. Мия хотела подняться с кровати и закрыть окно. Но не нашла в себе сил сделать это. Ей ничего больше не хотелось. Девушка не заметила, как заснула под аккомпанемент первых дождевых капель.
***
8 ноября, Мэдисон, 10:30
Бен остановился напротив могилы брата, на которой еще не было надгробного камня, лишь табличка с именем и двумя датами. Бен обратил внимание, что все цветы и венки были убраны, и осталась лишь голая земля.
Он просто стоял, глядя на могилы отца и Рика и вертя кольцо в кармане куртки, решаясь. У него был план придать его земле, тем самым решив судьбу тайны брата.
– Тебе не кажется, что это слишком жестоко? – раздался позади него голос Рика.
– Другого выхода нет, – ответил ему Бен, не поворачивая головы. – Мия не должна узнать об этом. Продать его я не могу, – он осекся. – Это было бы неправильно.
– А, то есть закопать его в моей могиле перед установкой памятника – это правильно, – в голосе Рика слышадлась злоба и явная издевка. – Здорово ты проблему решил.
Бен рискнул и повернул голову. Позади него, сунув руки в карманы брюк, стоял Рик и смотрел на свою могилу. В одном лишь костюме. Ему то, в отличие от Бена, уже переставшего чувствовать свои уши, холод был не страшен.
Он вновь повернулся, глядя на табличку.
– Не делай этого, Бен, – услышал он спустя длинную паузу. – Это несправедливо по отношению ко мне.
Рик подошел ближе, встав рядом так, что он мог видеть его боковым зрением.
– Оттуда, – продолжил он, – я уже ничего не могу сделать ни для тебя, ни для неё. – он прервался на секунду. – Но ты можешь.
– Не взваливай это на меня, – прошептал Бен.
– Как я могу на тебя взвалить что-то, когда я всего лишь в твоей голове?
– Если ты плод моего воображения, тогда исчезни, – он повернул голову.
Рик сделал то же самое, а после развернулся всем корпусом.
– Как пожелаешь, – ответил он спустя мгновение. – Но, пожалуйста, брат. Не избавляйся от кольца. Расскажи обо всём Мие. Она должна узнать.
Покойник тяжело сглотнул. Его глаза выражали мольбу:
– Она должна узнать, какими серьезными были мои намерения. Я не хочу, чтобы она вспоминала обо мне с ненавистью.
Бен ничего не ответил.
– Пообещай мне, Бен.
– Обещаю.
– Бен? – послышался позади него знакомый женский голос.
Он вздрогнул и повернулся. В нескольких шагах от него стояла Карэн. В руках у неё были цветы, а голову покрывал пуховый темно-серый палантин.
– С кем ты разговариваешь?
– С покойными, – выдавил из себя сконфуженный Бен.
Та лишь кивнула, никак не прокомментировав его ответ, и подошла ближе, встав рядом.
– Я думала, ты вернулся на службу, – она повернулась к нему, слегка улыбнувшись, но её улыбка не дошла до глаз. – Рада видеть тебя.
– Я был в Атланте, – ответил мужчина. – Разбирался с делами Рика.
– Я до сих пор не могу поверить в это, – произнесла она спустя долгую паузу. – В голове не укладывается.
Он не знал, что ответить на ее слова. Он пришел сюда с определенной целью, а теперь чувствовал себя неловко в компании бывшей брата, да и, что уж скрывать, своей бывшей, что явно пришла посетить могилу, в отличие от него.
Бен бросил на неё быстрый взгляд и поджал губы. Она всё еще любит Рика. Спустя столько лет.
Карэн же посмотрела на принесенный с собой букет, а затем поровну разделила цветы, положив их на обе могилы.
– Жаль, что мы были вместе так мало времени, – прошептала она, уложив цветы возле таблички. – Но я рада, что это было с нами.
– Спасибо, – выдавил из себя Бен. – За цветы.
– Пустяки, – отмахнулась та, вновь улыбнувшись ему. – Пойдем. Собирается дождь.
Глава тридцатая
Они сидели в кафе, согреваясь ароматным кофе и блинчиками. Бен украдкой поглядывал на девушку, отмечая, как она изменилась за последние два года с момента, когда он видел её в последний раз. Похороны Рика – не в счет. Очевидно, она вернулась в свой натуральный цвет, который Бен никогда не видел, потому что помнил её в разных оттенках блонда – от пшеничного до платинового. А из её больших карих глаз исчезло надменное выражение.
Бен вдруг не без стыда осознал, что очень мало знает о Карэн помимо того, что она училась с ними в школе и некоторое время встречалась с Риком.
И что она была первой девушкой, с которой он переспал. Правда тот секс после выпускного был не единственным, что случился у них. Второй раз был два года назад, когда он узнал об их с Рик связи. Он был зол и расстроен. Дьявол ревности охватил его, побуждая кровь бурлить. Тело преисполнилось каким-то томительным беспокойством, отчего он не мог усидеть на месте, а душу разъедала горькая обида. Несколько раз он порывался собрать свои вещи и вернуться на базу раньше срока. Он не хотел ни секундой больше находиться под одной крышей с братом и Мией. Он разрывался на части от противоречивых эмоций. С одной стороны, хотелось дать волю своей злости, а с другой… Рик все-таки был его родным братом-близнецом.
Он сам не понял до конца зачем позвонил Карэн, учитывая, что после выпускного они ни разу не виделись и не разговаривали. На встречу выпускников он ни разу не ходил, как и Рик. Она ответила ему, хотя он и не ожидал, что она ответит на его звонок. Ведь она могла и не вернуться в город или сменить адрес. После получасового разговора он предложил ей встретиться и восполнить пробелы. Их встреча кончилась в её постели в родительском доме. Признаться, он на это и рассчитывал. Но уже после всего осознал всю глупость и низость своего поступка.
Злой на себя, он просто не мог позволить себе не поддерживать с ней связь, и его первые полгода службы они изредка переписывались, учитывая, что следующий раз произошел после похорон отца. Бен был сломлен из-за смерти родителя, а вид Рика и Мии только ухудшал его состояние, и тот факт, что они, возможно, предаются страсти в одной из соседних комнат.
Дом был полон народу, и никто не заметил их исчезновения на короткий срок. Всё произошло довольно быстро. После, они виделись с ней еще один раз перед самым его отъездом тогда, два года назад, и та встреча также закончилась постелью. Они не говорили с ней о будущем. Об отношениях. Хотя он уже заранее подготовил ответ, если бы она завела такой разговор. Но нет. Бен не знал, как относиться к этому. С одной стороны, он ощущал себя подонком, понимая, что откровенно использовал Карэн. Во всяком случае в тот раз. Но с другой стороны… Для танца нужны двое. Он не принуждал её, наоборот, она в большей степени была инициатором в этом деле. Она никогда не показывала ему своим поведением или видом, что хочет серьезных отношений, что, правда, приводило его в замешательство. Он не понимал её мотивов. Или просто не хотел понимать. Их недопереписка оборвалась спустя пару месяцев после похорон отца. Он не получил ответ на своё письмо. Возможно, проблема с почтой, или Карэн сделала это специально – он не знал наверняка. Но не почувствовал ничего, в связи с этим фактом. Ни обиды, ни облегчения, ни радости. Словно и не было ничего, если бы не оставшиеся письма и воспоминания. Её письма он уничтожил. В свое последнее пребывание дома он не стал звонить ей. Конец есть конец.
И вот они снова встретились на похоронах Рика. Тогда, почти три недели назад, он откровенно нервничал в её присутствии. Ведь Карэн не отходила от него ни на шаг, и он чувствовал себя неловко. Казалось, она, страшно расстроенная, искала у него утешения, постоянно порываясь обнять, или наоборот… утешить его. Интересно, она представляла Рика каждый раз когда была с ним? Очевидно ведь, что она до сих пор любит его.
– Как дела? – Карэн нарушила это мучительное молчание. – Сколько тебе еще осталось служить?
– Год, – ответил он, прочистив горло.
– Обзавелся девушкой?
Он замер с кружкой у рта. Сделав наконец глоток, он отрицательно покачал головой.
– Ну, а я встречалась некоторое время кое с кем, – она водила пальцами по кромке своей кружки. – Даже съехалась жить. Но не сложилось в итоге.
– Мне жаль, – Бен не нашел, что еще ответить.
– Я поняла, что не люблю его.
Он поджал губы, не зная, как реагировать на этот избыток информации. Наступила неловкая пауза.
– Ну что скажешь, – вдруг произнесла она, – поедем ко мне?
Бен замер, чувствуя всплеск смущения. Сердце учащенно забилось, уши предательски заалели. Он посмотрел ей прямо в глаза, в которых не было ничего кроме молчаливого ожидания. В какой-то миг в мозгу вспыхнула мысль согласиться. Карэн хочет его в здравом уме и трезвой памяти, что действовало, как бальзам на нанесенные обидными речами Мии раны. Но Бен понимал, что не может поступить так в этот раз. Карэн не заслужила такого отношения. К тому же он подозревал, что она представляла Рика. Пыталась заменить его им. Как Мия. Мия. Которую он несмотря на это продолжает любить, как Карэн его брата.
До каких пор тень Рика будет преследовать его, влияя на его личную жизнь?
Он отрицательно покачал головой.
– Нет, – произнес он, облизав пересохшие губы. – Прости, я не могу.
Карэн опустила глаза. Бен не мог разобрать огорчил ли её его ответ или нет.
– Это из-за Рика, не так ли? – спросила она, всё еще не глядя на него.
– Да. Нет, – он поправил себя. – Дело во мне самом.
– Интересно было бы послушать, – проговорила она упавшим голосом, гипнотизируя пятно на столе.
– Отчасти из-за него, – произнес он, осторожно подбирая слова, чувствуя неизбежность неприятного разговора, который тогда так и не случился. Видимо, только сейчас пришла пора платить по счетам.
– Я не могу дать тебе то, что ты ищешь, – продолжал он, не спуская взгляд с девичьего лица. – Прости.
Карэн медленно подняла свой взгляд, заставший Бена замереть. Её взгляд полностью отзеркалил его чувства в момент, когда Мия предложила ему забыть о произошедшем. Может он ошибся на её счет? Он подумал задать ей самый тяжелый для него вопрос, но та вдруг произнесла, фальшиво улыбаясь:
– Всё в порядке, – она быстро засобиралась, пытаясь продеть руку в рукав пальто. – Рада была тебя повидать.
– Карэн… – он чувствовал себя полным ублюдком, глядя на её влажные глаза и эту кислую улыбку, что застыла на её лице. Словно… Словно он сделал ей то же, что и Мия с ним, пусть та сделала это неосознанно.
– Мне жаль, что так вышло.
Она презрительно фыркнула, высвобождая волосы из воротника:
– Не стоит. Видимо это моя судьба быть брошенной братьями Хадсонами, – её речь сочилась ядом. – Я ошибалась, вы – действительно одинаковые.
От её слов по коже Бена побежали противные мурашки. Он ничего не ответил, опустив взгляд. Спустя мгновение она поднялась с места и покинула закусочную.
Домой он вернулся в скверном настроении и тут же поднялся к себе, запирая дверь в комнату, наплевав на данное себе же обещание провести как можно больше времени с матерью. Хотелось побыть одному и осмыслить всё произошедшее.
Слова Карэн задели самое больное, заставляя его думать о переплетении их с братом судеб. Кто из них двоих влюбился в Мию по-настоящему, а второй лишь перенял чувства первого через связь? Если Рик, то его чувства должны были умереть с ним. Или они уже так плотно проросли в нём, пустив корни, что он принимает их за свои собственные? Или он – тот, кто влюбился в неё, передав свою любовь Рику? Иначе, как объяснить его резкую смену отношения к ней?
Мысли перетекали одна в другую, как ручейки во время весны, смешиваясь и меняя направление. К размышлениям добавились воспоминания об их совместном детстве, о Мие и последних днях проведенных с ней, завершившихся фантастическим фиаско в виде криков в гостиной покойного брата. Воспоминания прервала навязчивая мысль о кольце и о данном плоду своего воображения обещании.
Как он сообщит Мие об этом? Особенно теперь, после всего, что было. Произошедшее между ними страшно усугубило ситуацию.
Его взгляд упал на бутылёк чернил, что стоял на письменном столе. Каллиграфия была одним из его любимых хобби. Даже больше, чем собирание моделей самолётов, ведь она требовала большей концентрации. Он забросил это занятие, как только уехал учиться в университет.
Сев за стол, он открыл первый ящик, обнаружив там остальные принадлежности для сего непростого занятия: перья, прописи, тонкую бумагу, дополнительные бутыльки с чернилами. Внезапно его осенила догадка. Он напишет ей письмо, в котором всё объяснит. Достав блокнот и карандаш, он принялся думать о содержании письма. Это заняло его до самого вечера. Марк стучал в комнату пару раз и звал ужинать, а после, чтобы спросить «как дела», но Бен просил его не беспокоить. Ему хотелось покончить с этим сегодня, чтобы больше не думать о несчастном кольце.
И всё равно, несмотря на такое количество потраченного времени и листов, письмо получилось довольно коротким. С трудом набрался один лист. Бен сделал из него своеобразный конверт и вложил туда найденное кольцо. Он зашел в бывшую комнату Рика, которая изменилась с прошлого раза, когда он был здесь. Теперь всюду висели его фотографии. На кровати появилось постельное бельё, а сама кровать была аккуратно заправлена. Бен провел пальцем по письменному столу. Пыли не было. Значит мама регулярно тут убирает, навещая комнату. Нельзя было, чтобы она увидела письмо, адресованное Мие. Он обещал ей, что ничего не расскажет матери о них с Риком. Оставалось только одно. То, чего он надеялся избежать. Посетить комнату Мии, оставив письмо там.
Он поколебался мгновение, прежде чем войти туда. Чтобы легче ориентироваться, он включил прикроватный ночник, так как солнце уже давно село. Комната и правда была табуирована. Никто сюда не входил. Всё осталось так, как было, когда она покинула спальню. Постель была кое-как застелена, а на неё брошена пижама и еще несколько вещей, которые Мия, видимо, выбирала, чтобы надеть в аэропорт. Прикроватная тумба, туалетный столик и стол для занятий были покрыты недельным слоем пыли.
Вместо того, чтобы искать подходящее место, чтобы оставить письмо, он принялся дотрагиваться до предметов мебели, представляя её здесь. Ему казалось, что в воздухе до сих пор висит запах её парфюма. Он медленно опустился на краешек кровати. Бен был напряжен, как струна, то и дело прислушиваясь к звукам за дверью. Тяжело будет объяснить своё присутствие в спальне приемной сестры. Он чувствовал себя так, словно попал в святая святых, куда чужакам вход воспрещен. По сути он вторгся в комнату Мии без разрешения. В её маленький мирок, огражденный от остального мира стенами личного пространства. Неважно, что она не живет тут уже два года.
Следы её недавнего присутствия вновь разожгли в нём бурю эмоций. В памяти вспыхнули мягкость её кожи и ощущение податливого тела в его руках. Прикосновение её губ. Он до самой смерти будет помнить её обнаженный образ в свете луны. Бен дотронулся до лежащей рядом одежды, оказавшейся пуловером. В свете ночника ему тяжело было разобрать его цвет. Он поднес к лицу рукав, вдыхая его аромат. Но ему этого оказалось мало, поэтому в следующий миг его нос был уже в подушке, хранивший слабый запах её тела.
«Понятно ведь, что это было ошибкой. Поэтому давай постараемся сделать вид, что ничего не было», – услышал он её голос в своей голове.
Бен резко отпрянул, поднимаясь с места. Сердце болезненно сжалось. А от своих действий хотелось биться головой о стену. Вроде уже смирился с ситуацией, зачем было трогать её вещи, воскрешая тот момент, когда она была его, в памяти? В конец разбитый он быстро вышел из её комнаты, чуть не забыв выключить ночник.
Оставив письмо у себя комнате, он спустился на первый этаж, откуда доносился бодрый голос Ливая.
Все трое играли в покер за круглым столом, предназначавшимся для праздничных трапез.
– А вот и наш солдат! – оповестил гость, увидев его первым. – Присоединяйся. Нам нужен четвертый игрок.
– Боюсь, я – пас, – буркнул Бен и направился в сторону кухни.
Утром он видел в холодильнике несколько банок пива, одна из которых сейчас стояла возле дяди.
– Ты голоден? – донесся участливый голос матери.
– Я разберусь! – ответил он ей. – Не отвлекайтесь.
– Давайте перерыв, – услышал Бен голос Ливая, прежде чем скрыться с банкой пива на заднем дворе; мужчина вышел к нему, спустя несколько минут.
Бен закатил глаза. Почему-то сейчас присутствие старого друга семьи было неприятным. Он хотел верить, что это из-за его настроения, а не из-за того факта, что он и мама теперь вместе.
– Ты не против, я закурю? – спросил мужчина.
– Нет.
Щелкнула зажигалка. Краем глаза Бен увидел выпускаемый Ливаем дым еще до того, как ощутил запах. Он понимал, что тот вышел не просто покурить. И вскоре смог в этом убедиться, но произнесенные мужчиной слова застали его врасплох:
– Я знаю этот взгляд.
Бен повернул голову, посмотрев на него. Ливай сделал тоже самое, выпуская струю дыма в сторону.
– Взгляд, который бывает у «неразделённой любви».
Бен вздрогнул, но не от холода, и медленно опустил глаза.
Ливай слегка покивал сам себе, поджав губы.
– Мой тебе совет, – продолжил он спустя долгую паузу, – лучше броситься в огонь, чем думать «а что будет, если…»
Он затянулся:
– Иначе вся жизнь может пройти. Не будь, как я. Лови мгновение пока молод. Для себя. Для брата, что ушел молодым. Не бойся ничего.
– А что, если я уже поймал мгновение? – ответил ему Бен.
Ливай внимательно посмотрел на него, а затем отвел взгляд.
– Зависит от того, как сильно ты любишь, – произнес он задумчиво. – Даже великому Эдисону пришлось сделать десять тысяч попыток, чтобы изобрести лампочку.
