Текст книги "Другой близнец (СИ)"

Автор книги: Рина Мирт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Другой близнец
Рина Мирт

Глава первая

Авиабаза Аль-Дафра, Объединенные Арабские Эмираты, 20 октября, 14:10.

Бен готовился к вылету, когда в груди внезапно защемило, будто рёбра стянуло постепенно сжимающимся стальным обручем.

– Эй, Хадсон! – обеспокоенно окликнул первый пилот, глядя на внезапно побледневшего мужчину. – Что с тобой?

Бена трясло, дыхание вырывалось короткими, рваными вдохами. Помимо адской боли в груди его наполняло чувство, что случилось нечто ужасное.

– Хадсон! Бен? Эй! – мужчинка схватил его за плечо. – Тебе плохо?!

Но Бен не ответил: перед глазами заплясали желтые вспышки, а затем сознание покинуло его.

Атланта, США, 20 октября, 12:30.

Ожидая лифт, Мия в который раз набирала номер мобильного, напряженно слушая долгие гудки: Рик весь день не отвечал на сообщения.

С самого утра, когда она не получила привычного быстрого ответа на своё «Доброе утро», её одолевало тревожное чувство. В первый раз она не выдержала и позвонила, когда у неё было получасовое окно между парами. И не получив ответа, оставила голосовое сообщение:

– Привет, это я. Ты не отвечаешь на мои сообщения, я волнуюсь. Позвони мне, как освободишься, хорошо? Люблю тебя.

Но никакого ответа не последовало. Следующее сообщение она оставила после пары, что шла сразу же за перерывом. Но не получив ни звонка, ни сообщения не на шутку разволновалась. Девушка не могла больше сконцентрироваться на учебе и ушла с середины пары. Она направилась прямиком в их с Риком квартиру. Мия не жила там постоянно, половину недели стабильно проводя у себя в кампусе, ведь с Риком спокойно учиться было не возможно. Прошлую ночь она как раз ночевала там.

Мия глянула на часы, слушая долгие гудки мобильного. В это время он должен был быть на работе. Так и не дождавшись ответа, она, она зашла в лифт.

Войдя в квартиру, Мия проверила все комнаты и обнаружила, что ничего не изменилось с момента, как она покинула её. Постель так и осталась заправленной, а раковина была пуста.

«Он не ночевал дома», – догадалась девушка.

Внутри у неё все сжалось от нехорошего предчувствия. Мия быстро нашла в списке контактов рабочий телефон Рика.

– Приемная мистера Хадсона, – послышался мелодичный голос секретарши Рика, отчего внутри неё всё мигом загорелось: она так и не могла заставить себя прекратить ревновать к ней.

– Здравствуйте, Грейс, – теплоту в голосе тоже не удалось изобразить и приветствие прозвучало холодно, – это Мия. Можете, пожалуйста, позвать к телефону Рика?

– К сожалению, мисс О’Нилл, мистер Хадсон не появлялся сегодня у себя. Вы пробовали звонить ему на мобильный?

У Мии аж зубы заскрипели от снисходительного тона секретарши: будто она была маленькой, несмышленой девочкой, которой приходится всё объяснять.

– Конечно я звонила, иначе стала бы я беспокоить его на работе? – резко спросила она.

Молчание в трубке заставило её выдохнуть и успокоиться: главное узнать, где Рик, и всё ли с ним в порядке.

– Извините, Грейс, – продолжила Мия уже примирительным тоном. – Просто он не отвечает на звонки, и я волнуюсь. Скажите, Вы не знаете, мистер Прайс у себя?

– Я видела его сегодня утром, – ответила девушка, в её голосе послышались ледяные нотки. – Я свяжу Вас с его секретаршей, минутку.

В трубке раздалась приятная музыка. Мия села на кровать со стороны Рика. С каждой секундой чувство тревоги усиливалось.

– Мисс О’Нилл? – послышался из трубки другой голос. Видимо, секретаря Прайса.

– Да.

– Прошу прощения, но мистер Прайс ушел пару часов назад. Сказал по очень срочному делу. Я оставлю ему сообщение, что вы звонили. Можно, пожалуйста, Ваш номер?

Мия продиктовала номер, попросив связаться с ней как можно скорее, после чего положила трубку и закрыла лицо руками:

– Неужели с ним что-то случилось?

Она резко встала с места и направилась в кабинет Рика, где стоял компьютер, решила проверить все больницы. Не успела она зайти в браузер, как раздался телефонный звонок. Мия тут же сняла трубку. Говорившим оказался Прайс.

– Мия, – голос мужчины звучал глухо. – Мне очень жаль.

Мия оцепенело смотрела на заставку компьютера, чувствуя, что не в состоянии сделать и вдоха, не то, что пошевелиться, ужас сковал её тело.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем она подумала. Пожалуйста…»

– Ричард… он… Он умер, – произнес Прайс, прерывая её мысленные мольбы.

Слезы хлынули градом. В сердце закололо, будто в него вонзились тысячи острых игл. Мия чувствовала, что ей нечем дышать из-за мучительного спазма, сдавившего горло. Её болезненный вздох перерос в самый настоящий вой.

***

Лёжа в полутёмной комнате и обнимая подушку, пропитавшуюся его запахом, Мия вспоминала прошлое.

Ну почему она постоянно теряет близких? Может на ней какое-то проклятье, раз все вокруг неё умирают? Все началось, когда во время Войны в Заливе погиб её родной отец – капитан ВВС Чарльз О’Нилл. Мие тогда не было еще и года. После его смерти, Мама сама растила её. Других родственников у них не было. Правда Мия долго думала, что дядя Боб, приезжавший иногда навестить их – родственник. На самом деле он был близким другом отца, служившим с ним и летавшим в одной эскадрилье. Мия узнала это позже, сразу же после смерти матери. Чарльз О’Нилл и Боб Хадсон были знакомы еще с лётной школы. После их пути разошлись: каждый попал на свою базу, а потом, когда начался конфликт в Персидском Заливе, они опять встретились.

– Мы с твоим отцом договорились, – рассказывал Боб по дороге с кладбища, ведя её за руку, – что если кто-то из нас умрет, второй позаботится о его семье. Я помогал вам с мамой. Теперь мой долг позаботится о тебе.

Мия шумно всхлипнула, вспоминая тот ужас и отчаяние, что заполнили всё её существо, когда она поняла, что осталась одна в этом мире.

В тот день мама как обычно сделала ей хлеб с маслом и джемом на завтрак, и, чмокнув в щеку, отвела в школу. Это был самый обычный, ничем не примечательный день, за исключением того, что мама так и не пришла её забрать. Она осталась последней из всех детей, и учительница, устав ждать, отвела её в приёмную директора, куда немногим позже зашел полицейский и строго одетая немолодая женщина.

– Ты, должно быть, Мия О’Нилл, – обратился к ней полицейский. – Я офицер Диккенс, это мисс…

Мия так и не запомнила, как ту звали.

– Офицер, – подала голос та, – предоставьте это мне.

Она наклонилась, и маленькая Мия обратила внимание на её печальные глаза:

– Мне очень жаль сообщать тебе это, малютка, – вымолвила она, – но твоя мама умерла…

«Мне очень жаль. Ричард… Он… Он умер», – отдалось эхом в мозгу.

Мия судорожно выдохнула, а затем её накрыла очередная волна истерики. Она рыдала в подушку, смачивая ту слезами, и не замечая, что из носа тоже течёт.

«Рик пришел бы в ужас, если бы увидел это», – мелькнуло у неё в голове, отчего она разрыдалась еще пуще.

– Господи, Рик, – прохрипела она между рыданиями, – как так?

Но, несмотря на всю трагичность происходящего, истерика начала утихать. В какой-то момент Мия поняла, что она уже не плачет. Глаза щипало от выплаканных слез, щеки жгло от соленой влаги, а голова болела так, будто её зажало в тиски. Девушка заставила себя сесть, тыльной стороной руки вытирая влажные дорожки и только сейчас осознав, как стало темно в комнате.

«Должно быть, уже вечер», – подумала она. – «Неужели, я пролежала тут полдня?»

Она встала с кровати и направилась прямо на кухню. Выпив воды, чтобы унять жажду и унять еще вырывающиеся всхлипы, она пошла в ванную умыться. Всеми своими действиями Мия оттягивала неизбежное – звонок Эйлин – матери Рика и её опекунше. Сделав пару глубоких вдохов, она набрала домашний номер. Спустя несколько гудков трубку подняли:

– Алло, – послышался хрипловатый голос Эйлин.

– Эйлин, это я.

– Мия! – воскликнула женщина. – Девочка моя! Как ты? Что нового?

Неведение женщины вызвало новый приступ отчаяния, и Мия разрыдалась в трубку.

Глава вторая

Пахло кожей и хвоей.

Куда это он попал? Бен огляделся по сторонам и обнаружил себя в салоне автомобиля. Обе его руки лежали на руле, левое запястье приятной тяжестью холодили дорогие часы. За окном было еще темно. В следующий миг, как по команде, он глянул на часы подсвеченной приборной доски, не воспользовавшись своим наручным аксессуаром: «6:08». Все еще не контролируя свои действия, он посмотрел на светофор. Красный. Из грудной клетки вырвался протяжный выдох, который обычно бывает у человека переполненного нетерпением, но все равно вынужденного сидеть и ждать.

Мужчина не понимал, что происходит. Его тело словно жило своей жизнью независимо от сознания. Пальцы правой руки легонько постукивали по рулю, обтянутому гладкой, мягкой кожей. Загорелся зеленый свет, и нога, сама, нажала на педаль газа. Автомобиль тронулся с места, выезжая на перекресток. Боковым зрением он заметил свет и движение слева от себя. Он резко повернул голову и тут же зажмурился от слепящего дальнего света фар. Сердце подпрыгнуло; в тот же миг салон протаранило, и Бен распахнул глаза.

Он подскочил на месте, часто дыша. Хватило двух секунд, чтобы понять, что он находится на борту самолета в пассажирском кресле. Еще секунда для того, чтобы вспомнить, как он тут оказался.

Рик погиб. Он летит на его похороны.

К горлу подступил горький ком, который он попытался сглотнуть. Но тот лишь опустился вниз, в район все еще бешенно колотящегося сердца, грозившего выскочить из грудной клетки.

Чья-то рука легла ему на плечо, и он дернулся, порывисто поворачиваясьу. В проходе между сидениями стояла миловидная стюардесса. В Она улыбалась, но в широко раскрытых глазах читалось беспокойство.

– С вами все в порядке, офицер? – голос был полон заботы, и Бен видел, что она спрашивает его не из учтивости, которую приписывает должность, а, потому что ей действительно интересно.

– Да, – просипел он, не узнав собственного голоса, хрипло откашлялся, а затем продолжил, – просто плохой сон.

– Вам что-нибудь нужно? – ласково поинтересовалась она. Её рука все еще лежала на его плече.

– Принесите мне, пожалуйста, стакан воды, – попросил он, и уголки его губ непроизвольно дернулись, обозначив легкую улыбку.

– Сию минуту, – проворковала девушка, и двинулась вперед к бортовой кухне.

Бен протяжно выдохнул и, закрыв лицо руками, принялся растирать глаза, прогоняя остатки сна.

«Какой дикий сон», – подумал мужчина и вытер холодный пот со лба.

Ему уже года три ничего не снилось. Обычно он закрывал глаза и спустя, как ему казалось, пару секунд, снова открывал, возвращаясь в реальность. С тех пор, как он стал резервистом, у него не бывало рекомендуемого врачами и здравым смыслом непрерывного восьмичасового сна.

Выпив залпом всю воду, что принесла стюардесса Бен отстегнул липучку, что закрывала стекло его наручных часов. В мозгу тут же вспыхнули часы из его сна, и мирно лежащие на руле руки. Бен передернул плечами и проверил время. Лететь еще два часа: он проспал большую часть полета. Закрыв часы, оноткинулся на спинку кресла, однако смена позы не принесла ожидаемого расслабления. Внутри мужчина был напряжен, как сжатая пружина: диковинный сон не отпускал его. Но он все равно помог ему отвлечься на несколько минут от тяжелых мыслей.

Рика больше нет.

Когда на следующее утро, после его внезапного обморока, к нему пришел его командир, чтобы сообщить прискорбную весть, Бен уже знал, что брата нет в живых. Он это понял сразу же, придя в себя в лазарете. Ощущение было такое, будто ему вырезали сердце, но при этом оно целёхонькое продолжало качать кровь по телу. Ощущение пустоты.

Бен был материалистом и не верил во всякую ерунду типа родственных душ, гороскопов – будто темперамент и манеру поведения миллиардов людей можно подогнать под двенадцать шаблонов, – экстрасенсов, злых духов и прочее вуду-дерьмо. Но он не мог отрицать, что между ним и Риком всегда была связь, которая, правда, с годами ослабевала, но не исчезала совсем. Люди, верящие во все мистическое, сказали бы, что монозиготные близнецы могут читать мысли друг друга по той причине, что они по сути – один и тот же человек. Действительно, в детстве они могли заканчивать друг за другом фразы так, что со стороны казалось, будто они имеют один разум на двоих. Но в этом не было ничего фантастического. Ожидаемо, что идентичные близнецы, имеющие одинаковый набор генов и растущие в одной среде, будут вести себя одинаково, особенно в том возрасте, когда они неразлучны. Но становясь старше, они оба менялись, а узы никуда не исчезли. И когда в подростковом возрасте Рик заработал свой шрам, Бен чувствовал его боль, как свою. Будто его порезали физически вместе с братом. Но он никому не рассказывал об этом, кроме Рика, который только плечами пожал: мол что тут удивляться, если они были не просто идентичными, а еще и зеркальными близнецами. Будто отражение одного из них выбралось из зеркала и зажило своей жизнью. Рик был правшой, а Бен – левшой. Набор родинок на лице одного был симметрично «отпечатан» на лице другого.

Тот случай всерьёз заставил Бена задуматься: а принадлежит ли он самому себе? Может ли он считаться полноценной личностью? Его ли это чувства, что он испытывает, или он переживает чувства брата, как простое отражение? Но эта хандра его быстро отпустила. Да, у них были схожие привычки, но разное время препровождение, да и интересы были разными. Мама бы подтвердила, что их характеры сильно различаются. С детства Рик был более решительным и предприимчивым, когда Бен всегда выглядел более тихим и стеснительным, особенно на фоне брата. Дети в детском саду и в школе видели в Рике лидера и охотно шли за ним, куда бы его не завела очередная авантюра. Он был и более вспыльчивым и склонным к неконтролируемым вспышкам гнева, что стали проявляться еще в дошкольном возрасте в отличии от тихони Бена. Темперамент Рика можно было сравнить с неистовым океаном, а Бена – с тихой гаванью.

Бен судорожно выдохнул, чувствуя подступающие слезы. Теперь он может с уверенностью сказать, что все его чувства и эмоции его собственные. Но легче не становилось совсем, а наоборот, его переполняло чувство незаменимой утраты. Ведь Рик был его самым близким человеком на этой планете, который знал все его переживания и страхи. Тот, кто понимал его с полуслова, которому не нужно было ничего объяснять, ведь он и так всё знал. Тот, с кем он мог быть самим собой. Тот, кто не осуждал. Его брат близнец. Лучшая версия его самого. С юных лет Рик был уверенным в себе бунтарем и любимцем девчонок. Всё, что ему было нужно, он брал, но ему и так всё давалось легко: и учёба, и различные кружки, и любовь девушек. На Бена даже несколько раз на улице вешались девушки, принимая его за брата, до того, как тот схлопотал свой шрам. Впоследствии Рик стал преуспевающим бизнесменом, которому досталась лучшая в мире девушка…

Бен тяжело вздохнул и включил лампочку над своей головой. Он достал несколько фото из грудного кармана, спрятанного под нашивкой с его именем. Вот фотография, где им по три года, и они сидят вместе в песочнице, одетые в одинаковую одежду. Затем фото сделанное в их первый день в школе. Дальше шло семейное фото, где они на пляже во Флориде. Следующее фото они уже втроём с Мией возле рождественской ёлки у них дома.

Мия… Тоненькая девочка с загорелой кожей, покрытой веснушками. Родители взяли её под свою опеку, после того как умерла её мама, которая была женой армейского друга отца, погибшего в конце девяностого года во время Войны в Заливе.

Бен прекрасно помнил тот день, когда он впервые увидел Мию.

Они играли в баскетбол на заднем дворе. Была уже поздняя осень. Практически все листья опали, покрыв тротуары золотым ковром. Рик первым услышал шум открывающегося гаража и тут же кинулся в дом. Бен побежал за братом, хватая его и пытаясь обогнать. Это был тот самый период, когда они соревновались друг с другом во всем. Они буквально ввалились в гостиную, оба мокрые и грязные после игры, пачкая паркет. Из коридора, ведущего из гостиной к входу в гараж, вышел отец, держа в обеих руках чемоданы. Их с мамой не было несколько дней. До их отъезда к ним в течении месяца периодически приходили неулыбчивые строго одетые женщины, которые проверяли каждый угол в доме, заглядывали к ним в холодильник, разговаривали с ним и с Риком по отдельности, задавая странные вопросы на тему бьют ли их родители, злоупотребляют ли алкоголем и, как себя ведут день ото дня, а также спрашивали, как они с Риком учатся. Всё это строгие “Мэри Поппинс” записывали себе на листочки. После первого такого посещения, родители вызвали их с братом на разговор, объявив о своем решении взять опекунство над девочкой бывшего папиного сослуживца. Вечер кончился воспоминаниями отца об армии и конфликте в Заливе. На тот момент он уже несколько лет как не служил и работал два через два коммерческим пилотом. Рика не впечатлила идея обзавестись младшей сестрой, ведь это означало, что один из них переедет в комнату брата, чтобы освободить место для девочки. Выслушав его тираду, отец провел им обоим воспитательную лекцию о долге перед боевыми товарищами вперемешку с любовью к ближнему своему, а потом отправил Рика в его комнату подумать над своим поведением. После, Рик пытался сделать всё, чтобы сорвать эту затею. Он врал социальным работникам, что родители принимают наркотики и жестоко обращаются с ним и братом. Но те быстро смекнули, что он все выдумывает, и посоветовали Эйлин и Бобу отвести того к детскому психологу. Но для того, чтобы понять, что на самом деле Рик ревновал их к ещё не появившейся в их доме новой личности, не нужно было быть психологом. В итоге соцработники дали добро на опекунство. Рик категорически не желал покидать свою комнату, поэтому Бену пришлось переехать к нему. Последние дни перед отъездом Эйлин только и делала, что обустраивала его бывшую комнату для девочки.

– Ну что, готовы познакомится со своей сестрой? – бодро спросил Боб, требовательно глядя на обоих близнецов.

Ему требовалось время, чтобы отличить одного близнеца от другого, путем пытливого разглядывания лиц, позволяющего по родинкам понять кто из них кто. Время, которого тогда у него не было, ведь девочка должна была выйти с матерью с минуты на минуту. Поэтому он послал испытывающий взгляд, который по сути предназначался только Рику, обоим. В этот момент в гостиную спустился дядя Марк, который приехал специально, чтобы следить за ними, пока родители в отъезде, а в коридоре появилась мама, ведя впереди себя девочку, положив руки на её худые плечики. Девочка напряженно озиралась по сторонам, плотно сжав губы. Эйлин остановилась рядом с Бобом, все еще держа свои руки на её плечах.

– Знакомься, Мия. Это наши мальчики: Бен и Рик. Мальчики, – она посмотрела на каждого, – это Мия, и теперь она – часть нашей семьи.

В помещении воцарилась абсолютная тишина. Все взрослые затаили дыхание, следя за развернувшейся сценой. Мия завороженно смотрела то на него, то на Рика, чуть приоткрыв рот. Наверное впервые в жизни видела близнецов. Они, в свою очередь, тоже откровенно пялились на неё. Мия была очень маленькой и такой худой, что в тот момент у него в голове вспыхнул рассказ отца, что Мия осталась сиротой, и его сердце сжалось от жалости к ней. У девчушки была загорелая кожа, будто она сутками находилась под палящим солнцем, и большие ореховые глаза. Их взгляды встретились, и он увидел, как детское любопытство сменяется тревогой. Тогда он понял, что из них двоих он должен сделать первый шаг.

– Привет, Мия, – вымолвил он, сокращая расстояние между ними, чувствуя негодование брата и его пытливый взгляд. – Я Бен.

Он протянул свою руку, предварительно вытерев её о штанину:

– Рад, что ты теперь с нами.

Мия неотрывно смотрела на него, и в её глазах он увидел, как её отпускает. Но она все равно опасливо пожала ему руку своей маленькой мозолистой ладошкой.

– Давай я покажу тебе твою комнату? – предложил, удерживая её руку в своей ладони, которая казалась неестественно бледной по сравнению с её кожей.

– Давай, – робко кивнула она, и он повел её наверх.

Рик последовал за ними, сверля его спину взглядом. Он потом несколько дней с ним не разговаривал.

От воспоминаний его отвлек голос бортпроводника и включившееся основное освещение.

– Дамы и господа, через сорок минут мы приземлимся в международном аэропорту О’Хара. Пожалуйста, вернитесь на свои места и убедитесь, что ваш багаж надежно закреплен на верхней полке. Приведите спинку кресла в вертикальное положение и сложите столики.

Он и не заметил, как за воспоминаниями пролетело время. Бен убрал фотографии обратно в карман и привел спинку в вертикальное положение, проверяя свой ремень безопасности.

Уже совсем скоро они увидятся. От этой мысли его ладони вспотели, а сердце пропустило удар.