Текст книги "Первый элемент (СИ)"
Автор книги: Рина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Я стояла в полном шоке, рассматривая этот кошмар, без способности вымолвить и слова. Из открытого рта издавались какие-то возмущенные звуки, но это мой максимум. Но потом мой взгляд натыкается на проректора… и платина была сорвана.
– Почему меня просто нельзя отчислить?! К чему такие сложности??
– Ты сама прекрасно знаешь, почему это невозможно. – Резко выдыхает он в ответ.
– Тогда почему я должна находиться тут? Вы не имеете права переселить меня!
– Я проректор по научной работе, если ты забыла.
– По научной, а не по воспитательной! Переселение адепта вас не касается, поэтому я имею полное право, развернуться и уйти!
И с этими эпичными словами, я действительно разворачиваюсь с одним единственным желанием – уйти как можно дальше.
– Тогда я говорю тебе остаться жить в этой комнате не как проректор по научной работе. – Говорит магистр Эшфорд спокойно. Но его слова так меня заинтересовывают и удивляют, что я буквально против воли останавливаюсь, почти что перед дубовой дверью, в ожидании того, что он может выбросить. А может он, видимо, всё, что угодно.
И когда он полностью уверен в том, что я буду слушать, продолжает:
– …А как декан факультета Земли.
Что?..
– В каком смысле? – Спрашиваю в миг осевшим голосом. Медленно поворачиваюсь к магу. – А как же магистр Ллойд?
– Он уволился. – Отвечает быстро и несколько резко.
Я скептически приподнимаю бровь.
– Уволился? По своёму желанию?.. Очень сомневаюсь.
Магистр Эшфорд играет желваками, не смотря мне в глаза. И несколько подумав, отвечает:
– Хорошо. Он уволен. Большего тебе знать не стоит.
Интересно… с чего это вдруг его уволили? Неужели из-за того, что произошло?.. Но почему тогда его место занял магистр Эшфорд? Он же маг Эфира!
И я бы сказала ему всё, что думаю об этом, всё, что чувствую, но мужчина резко разворачивается, в руках его темнеет дымка магии.
– Оставим это. Ты остаешься жить в чердаке главной башни. Тут ты всегда будешь под присмотром состава профессоров и проректоров. Твои вещи я перенесу.
– Не смейте трогать мои вещи! – От злости я топаю ногой. Вещи – это последнее за что уцепился мой мозг. Это было самым безопасным проявлением возмущения, потому что из-за всего остального я была готова накинуться на проректора с кулаками. Пусть это снова было бы бесполезным, но желания поколотить его от этого не уменьшалось.
Однако теперь снова закипает уже более-менее спокойный магистр. Он резко поворачивается ко мне и шипит:
– Я и не собирался трогать твои вещи! Для этого существует заклинание, которое телепортирует предметы с одного места в другое. Всё!
– Вы думаете, мне от этого сейчас стало легче? – Говорю я ледяным тоном почему-то улыбаясь. Возмущение переросло в пассивную агрессию. Я контролирую свою злость, но даже и не думаю сбавлять обороты. Мне не нужен открытый конфликт с ним, но это не значит, что я стану пай-девочкой.
Проректор смотрит мне в глаза, медленно выдыхает, но разворачивается и его накрывает туманом.
В следующую секунду на чердаке остаюсь я одна в окружении тонны пыли и исчезающего черного дыма. Когда исчезает и он, я медленно выдыхаю, прикрываю глаза, сажусь на корточки, обнимая себя за колени, прячу голову и начинаю тихо плакать…
***
Длинные пальцы в паутине вен уверенно стучат в дубовую дверь. В ответ доносится тихое, но уверенное: «Войдите». Молодой маг от чего– то играет желваками, секунду медлит, словно не хотя заходить, но всё-таки качает головой и толкает ладонью тяжелую дверь.
Не здороваясь, он проходит вглубь кабинета, устало оседает на кожаный чёрный диван, откидывается на его спинку и прикрывает глаза.
– Снова не спал? – Меланхолично спрашивает уже пожилой маг, не отрываясь от бумаг. Попеременно он перебирал свитки, вытягивал их, внимательно рассматривая и что-то записывая, отчего в кабинете царил звук шелеста бумаги.
– Не в этом дело. – Отмахивается мужчина, но всё равно трёт глаза, чувствуя, как сильно они горят от недосыпа.
– А в чем же тогда? – Учтиво спрашивает маг, поправляя смешные очки, мельком глянув на своего ученика. Но он снова погружается в работу.
– Вы словно и не в курсе. – Несколько нервно и раздражённо бросает проректор.
Ректор тихо смеётся, наконец, понимает, что стоит отложить документы. Откидывается на спинку кожаного стула и смотрит на молодого, к сожалению, уставшего мага. В синих глазах нескрываемая гордость, на губах – добрая улыбка с некой каплей иронии.
– В курсе. – Уверенный кивок. – Но тебя послушать будет куда интереснее.
Кристофер закатывает глаза, словно он устал выслушивать постоянную иронию со стороны ректора. Однако он выпрямляется и смотрит на магистра Хильдеса.
– Она нанесла ущерб академии на тридцать тысяч золотых. – Говорит он серьёзно.
– Не плохо. – Отзывается ректор, усмехаясь.
– Весьма. – Не отрицает маг Эфира. – Однако это сильно бьёт по казне академии. Сейчас нам придётся вставлять три новых окна, чинить полностью две стены, потолок и пол в башне факультета Земли.
– Ты же её переселил в «исправительный» чердак?
– А у меня был выбор? – Маг уже повышает голос, резко выдыхая. – Если вы забыли, то я напомню, что до этого она устроила хаос на празднике Небес.
– Весело было, да. – Кивает, по– доброму улыбаясь ректор АС.
Но проректор продолжал, словно и не слыша (или уже не хотя слышать?):
– Это обошлось нам почти в пятьдесят тысяч золотых. А ещё до этого она разнесла боевое поле.
– Но ты же заставил её все исправить. Казна не пострадала! Все хорошо! – Оптимистично подметил маг.
Однако проректор сжимает кулаки, качает головой.
– Ничего не хорошо. – Отзывается глухо, чувствуя невероятную злость и вместе с тем понимая, что это необходимо. Но негодование настолько гложет молодого мага, что он всё-таки решается всё высказать, не смотря на крики разума о том, что так нужно. – Хватит мучить ее. Почему нельзя её просто отпустить? Верните и Женевьеву домой!
– Крис, что с тобой? – Прищурился Никандор, словно действительно пытаясь понять, что происходит с рассудительным сыном графов, которого он брал себе в ученики. – Если бы я не знал, то точно был бы шокирован твоим поведением. Возвращайся к работе, будь добр.
– «Если бы вы не знали» чего? – Спрашивает маг Эфира, щуря изумрудные глаза.
Ректор вытянул лицо так, словно его застали за какой-то шалостью. Глаза его забегали по кабинету, но потом он демонстративно отвернулся на кресле к окну. Но было поздно убегать – Кристофер все понял.
– Вы что прочли мои мысли? – Фыркнул маг Эфира.
Никандор Хильдес был магом Воды, а маги Воды, как известно, не имеют способности читать мысли… до определённого возраста, и то с определённым заклинанием. Ректор действительно был стар, и действительно знал это заклинание, и даже использовал. Однако совсем не любил этого делать, так как считал это чем-то грязным. В любом случае, бывают в жизни и такие моменты, когда ничего не остаётся, кроме как копошиться в чужом грязном белье. Этот день настал по желанию самого Кристофера. Только Никандор собирался прилечь спать после уборки погрома в бальном зале в праздник Небес, как к бедному, старому (как он считает сам) ректору, ворвался маг Эфира и заявил, что собирается если не разорвать, то хотя бы уволить декана факультета Земли, магистра Ллойда. Подобная эмоциональность была не свойственна Крису, поэтому бедному и старому ректору пришлось встать и выслушать молодого мага. Услышанное не удивило, но сильно разозлило Хильдеса. Они выждали буквально два часа, до восьми утра, и созвали академический суд.
Академический суд являлся серьёзным судебным процессом в учебном заведении, на которого призывали узкий круг людей: мага, совершившего преступление, свидетеля, жертву (возможно, одну) и того, кто имел полномочия уволить. В этом случае ректор созвал магистра Ллойда (преступник), магистра Эшфорда (свидетель) и самого себя, как вишенку на торте. Никандор хотел пригласить и Камелию (жертва), но Кристофер настоял на том, чтобы её не трогали.
– Тогда тебе придется дать очень правдоподобное обвинение. – Сказал на это ректор.
– Не беспокойтесь, они у вас будут.
Это звучало слишком серъёзно, поэтому Хильдес напрягся и внимательно посмотрел на ученика.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду под правдоподобностью. От одних твоих слов, на сколько бы правдивыми они не будут, я не смогу его уволить.
– Я не собираюсь вам ничего говорить. Вы просто используете своё заклинание и всё. Не усложняйте, магистр Хильдес.
Да, Кристофер был настроен более, чем серъёзно. Ректор не обратил на это внимания тогда… На самом суде картина прояснилась.
Перед Никандором стоял в мало трезвом состоянии декан факультета Земли. Ректор даже несколько раз вытягивал шею, заглядывая дальше за свою высокую трибуну, чтобы полюбоваться тем, как тот шлёпнется уже. На стуле чуть дальше спокойно восседал Крис. Ректор пока не знал, что скрывается за внешним спокойствием, он мог только предполагать.
Суд начался, декан отнекивался от содеянного, как только мог, чем уже злил магов. Не смотря на всё своё отвращение и к заклинанию чтения мыслей, и к этому магу, ректор хотел поскорее с этим закончить, прочитав его мысли и найдя в них то, за то бы его можно было уволить. Однако у магов есть свои законы, и один из них не позволяет осознанно читать мысли другого без его разрешения. За исключением магов Эфира, конечно.
Но разрешения магистр Ллойд, конечно, не давал. Поэтому ещё раз, уже официально, его дал Кристофер.
Ректор понимал, что маг Эфира знает, что именно он будет просматривать, поэтому перешел сразу к делу. Он взял ладонь ученика двумя руками, прикрыл глаза и начал зачитывать заклинание, позволяющее читать мысли. Увиденное не порадовало Хильдеса – за домогательство к адептке Ллойда можно было бы и лишить возможности преподавать в целом. Это было основное. Далее ректор стал просматривать по инерции – увиденное всё больше поражало.
Вдруг перед глазами возникает темнота, больше нет мыслей и памяти Кристофера. Ректор открывает глаза – руки всё также держат ладонь молодого проректора. Поставил блок в своё сознание? Ректор кивнул сам своим мыслям и Кристоферу в знак благодарности.
Полученного было достаточно – нужна лишь одна картинка, не более. Ллойд сдался, признался ещё в некоторых проступках по отношению к адепткам.
Через час жалкий маг был уволен по статье.
– Так как много вы тогда прочли? – Повторяет свой вопрос Кристофер.
– Не много. – Морщится в ответ ректор, отмахиваясь. Ему было неприятно от осознания того, что он влез в чужую личную жизнь.
– Но достаточно. – Усмехается проректор по научной работе.
– Это ты мои мысли читаешь! Прекрати! – Возмущается шутливо Хильдес, но Кристофер снова криво усмехается.
– Ладно. Я вас понял, магистр Хильдес. У меня много дел.
С этими словами, словно, брошенными в пустоту, Эшфорд поднимается с кожаного дивана и уходит, напрочь забыв прикрыть за собой дверь.
***
На пыльном чердаке главной башни, куда явно не ступала нога адекватного человека, где в воздухе играли не веселье и хорошее настроение, а грязь и микробы, заливалась слезами бедная девушка, которую насильно закинули в другой мир.
Да, я про себя, но иногда можно.
Мне давно так плохо не было. Словно весь мир раскололся, а я не могу собрать его обратно, не могу в нем найти себя.
Но слезами горю не поможешь. Мне приходится подняться, вытереть кое-как слёзы. Я даже попыталась вдохнуть полной грудью, однако воздуха тут не было – сплошная пыль. Резко выдыхаю, подхожу к окну, дёргаю за ручку, и – о, праздник! – оно открывается. Чердак наполняется свежим воздухом, моё мокрое от слёз лицо обдувает лёгкий ветерок. Я рассматриваю ясное, очень большое голубое-голубое небо. Здесь до него было как-то ближе.
Опускаю взгляд ниже, отсюда башня факультета Земли, ворота у входа и половина боевого поля были, как на ладони. Даже виднелась башня факультета Воды. Но больше всего меня заинтересовали окна моей (бывшей, получается) комнаты. Их насквозь пробил гигантский дуб. Его ветви и сверху и снизу пилили несколько человек, командовала всем этим магистр Ламар. Вокруг них собирался народ, что-то активно обсуждая (шум я слышала даже с этой высоты).
Мило.
Разворачиваюсь, пытаясь не думать об очередной неудаче относительно моего исключения, переключаюсь на осознание того, что нужно убраться. Причем не просто убраться, а все выдраить, потому что невозможно тут находится. Выбора у меня все равно нет – отказаться и ночевать на улице совсем не выход, возвращаться в общежитие к Виолетте станет показателем моей слабости, а так просто, без уборки находится на этом чердаке попросту опасно для здоровья.
Так как я не знаю, где находятся средства для уборки в главной башне, то бегу в башню Земли. Надеюсь, так делать нельзя, и меня отчислят. На удивлении, в самой башни практически никого и не было, все зеваки собрались на улице и на втором этаже у нашей комнаты. Я как раз пробегала мимо кухни в сторону подсобки, как краем глаза заметила Виолетту, стоящую над чайником с чашкой в руках.
– Вита? Ты что тут делаешь? – Спрашиваю я, резко остановившись.
– Лия? – Девушка поворачивает ко мне голову. – Чай собираюсь пить. А ты что тут делаешь?
– За ведрами и тряпками прибежала. Зачем тебе чай? Как же разрушенная комната?
– Там и без меня ажиотажа много, пусть разбираются сами. А зачем тебе ведра и тряпки? Это наказание магистра Эшфорда?
– Типа того. – Корчу недовольную рожицу.
– Значит, тебя не отчисляют? – Уже расстроенно спрашивает соседка, заметно поникнув. Меня трогает её желание мне помочь.
– Как видишь. – Пожимаю плечами и развожу руки в стороны, демонстрируя, что я жива и всё ещё нахожусь тут, перед ней. – Проректор решил избавиться от меня другим способом и просто переселил на чердак главной башни. Там очень грязно, я решила, что стоит убраться.
Виолетта сочувствующе кивнула головой, перевела взгляд в окно, несколько секунд помолчала, а потом почему-то спросила:
– А можно с тобой?
– Что? – Глупо переспрашиваю.
– Мне просто делать нечего. Можно я тебе помогу убираться? Вместе веселее и быстрее будет.
Я всё равно хотела переспросить, потому что просто не понимаю, зачем ей лезть в грязь вместе со мной. Веселее ей явно от этого не станет. Ладно, она убежит, как только увидит масштаб работы.
***
Вита не убежала.
Хотя, я ждала. В ответ, естественно, моё излюбленное, но уже сворованное: «Не дождешься». Но я не жалуюсь, даже наоборот, очень ей благодарна.
Вооружившись тряпками, вёдрами и каким-то местным ядрёным средством для уборки, мы, задержав дыхание и заранее пожалев руки и спины, начали убираться.
Это было задание со звёздочкой. Даже с двумя звёздочками. Потому что слой пыли на всех поверхностях настолько въелся в них, что даже элементарное протирание пыли превратилось в какое-то испытание. Благо, рядом была Вита, настрой и шутки которой поднимали мне настроение и не давали падать духом.
Провозились мы долго, что совсем не удивительно. Виолетта бегала вниз, менять воду, и заодно забегала и смотрела на обстановку с дубом. Ничего особо не менялось, поэтому она прибегала ко мне и помогала дальше. Такими темпами мы вычистили окна, большие подоконники, стол, кровать, шкаф, помыли полы. На меня остались некоторые мелочи, когда проблема с дубом была уже решена и Вита убежала к себе, чтобы не провоцировать проректора по воспитательной работе. Даже не представляю, что ей там придётся выслушать.
В итоге, с чердаком осталась я один на один. Внимательно его осмотрев, я мысленно нас похвалила и перешла отмывать дверь (потому что тоже был кошмар). Красивая, массивная дубовая дверь меня порадовала интересным узором – по краям её украшали довольно крупные вензеля, а внутри, овалом, были вырезаны странные иероглифы. Я повертела головой, пытаясь рассмотреть их получше, но так как подобное мне раньше не встречалось, понятнее не стало. Я только протерла углубления, ручку и оставила дверь в покое.
И как раз в момент, когда я натирала красивую ручку, в дверь аккуратно постучали несколько раз. На автомате открываю дверь, на всякий случай, с тряпкой на перевес (я просто никого не ждала).
Однако на пороге стоял сам магистр Эшфорд.
– Опять вы. – Скептически приподнимаю бровь. Уставший голос скрывать даже не стараюсь.
– Могу отозваться о вас также. – Отвечает, копируя мой тон.
– Попробуйте. – С вызовом киваю и облокачиваюсь на дверной косяк. Подумав хорошенько, отрываюсь от него, протираю на всякий случай и косяки, выравниваюсь, со спокойной душой облокачиваюсь снова.
– Это угроза? – Спрашивает, изогнув бровь, внимательно следя за моими действиями.
– Пока предупреждение. – Отвечаю угрюмо, складывая руки на груди.
– Мне стоит вас боятся?
– А вы ещё не начинали? Давно пора.
– Мне кажется, вы немного подзабыли, кто кого должен боятся.
– А вы пришли сюда мне это напомнить? В таком случае, наши роли поменяются, ибо грязная тряпка в руках сейчас у меня.
Наконец, замолкает. Смотрит на меня внимательно, как мне показалось, даже несколько сочувствующе. Взгляд изумрудных глаз очень пронзительный, словно маг пытается заглянуть мне в душу. А я даже внешне не пытаюсь скрыть то, как сильно устала. После уборки такого грязного и довольно большого помещения отваливаются руки и ноги. А ещё безумно хочется в душ, попить и покушать.
– Вообще я пришел перенести вещи. Куда вам будет удобно? – Говорит, тяжёло вздыхая.
Демонстративно смотрю ему в руки, но они пусты. Вспоминаю, что передо мной стоит маг, а я снова про это забыла. Молча киваю, открываю дверь пошире, отступаю назад, пропуская проректора внутрь. Устало говорю, что вещи можно закинуть в шкаф, а что не поместиться – бросить на кровать. Магистр Эшфорд без слов начал делать какие-то легкие пасы руками, кровать тонет в чёрном тумане, а когда он медленно рассеивается, то постель заправлена точно также, как это было в той комнате, где я жила с Витой.
Я буквально задыхаюсь от возмущения, видя данную картину и не сдерживая себя, спрашиваю:
– То есть, вы могли сделать так с самого начала?! Зачем я тогда здесь убиралась?
Проректор поворачивается к шкафу, снова делает какие-то движения рукой, но это настолько просто выглядит, что такое чувство, что и эти излишние телодвижения ему не нужны, он словно и без них прекрасно справляется. Чердак постепенно заливает ярко-оранжевый свет закатного солнца. Это единственное, что отвлекает меня от гнева, потому что я тот человек, который никогда не перестанет восхищаться закатом. Завороженная, я подхожу к окну, упираюсь руками в подоконник, рассматриваю закат. Отсюда прекрасно видно, как солнце опускается за горизонт, утопая в кронах деревьев ближайшего леса. Небо ближе к горизонту такое яркое, почти что красное. Этот свет заливает территорию всей академии, пробивается в окна.
– Этот чердак специально используется, как комната наказаний. Убирать её с помощью магии нельзя. – Подает голос проректор. Говорит он тихо и спокойно.
– У меня такое чувство, что тут и руками-то никто не убирался. – Бурчу недовольно, всё смотря, как солнце заходит за горизонт.
– До тебя – нет. – Серьёзный ответ.
Я нервно смеюсь в ответ и качаю головой. До меня тут никто не убирался? Серъёзно? Что же я за козёл отпущения? У меня уже нет сил возмущаться. Я лишь криво усмехаюсь, не желая даже поворачиваться к магистру Эшфорду лицом.
– Я все вещи перенёс. Больше мне тут делать нечего. До свидания, Камелия.
Молча киваю, не исправляю на привычное «Лия» и не поворачиваюсь к магу, потому что глаза наполняются слезами обиды на ситуацию в целом. Лишь чувствую спиной холодок от дыма.
Когда я поворачиваюсь, магистра Эшфорда уже нет. И даже чёрный дым медленно рассеивается, оставляя меня одну на чердаке, на котором и свет от закатного солнца постепенно тускнеет.
Наступают сумерки. Темнеет.
***
– Итак, адепты! – Громогласно объявил профессор Виртель, скрещивая руки на груди. – Сегодня у вас теоретический урок по стихии Эфир. Так как, единственным, кто обладает этой стихией в нашей академии – это проректор по научной работе – Кристофер Эшфорд, то именно он проведёт сегодняшнюю пару – тире – практику…
Прекрасно. Я только вчера отошла от того, что произошло, и какую кошку в мешке мне подкинул магистр Эшфорд, а тут снова он! Руки жутко болят до сих пор, я совсем не выспалась, потому что почти всю ночь потратила на продумывание мести (так и не додумалась, если честно) и обустройства чердака. Делала я это не потому что хотела украсить комнату, а, чтобы просто занять руки и голову хоть чем-то. Однако подобным недовольством отличилась только я – все остальные адепты, а нас тут все четыре группы первого курса, очень даже обрадовались. Особенно почему-то поддержали эту тему девочки. Закатываю глаза, желая даже больше, чем обычно сбежать с пары. Стоит иногда следовать этому желанию, я думаю. Может, хоть за непосещение пар отчислят.
На полигон спокойно, без всякого пафоса и спецэффектов, вышел магистр Эшфорд (за это ему сразу десять плюсов). Он скользнул взглядом по ряду из нас, также скучающее глянул на меня (что почему-то было обидно, я явно запоминающаяся личность, особенного после того, что произошло), и остановился возле профессора.
– …а я пойду отдохну от вас. – Вполне искренне закончил мужчина и посмотрел на молодого, высокого проректора (а он был выше профессора где-то на полголовы) и учтиво его предупредил: – Сумасшедшие дети. Особенно эта.
И тыкнул указательным пальцем в меня!
Скептически приподнимаю бровь. Поверьте, профессор, магистр Эшфорд знает об этом лучше, чем вы.
Сам же проректор посмотрел на меня, усмехнулся как-то не хорошо (да настолько нехорошо, что мне даже поплохело), вернул взгляд на профессора и коротко, тихо, спокойно, чуть хриплым голосом, ответил:
– Разберёмся.
Нам, а особенно мне, этот его тон вообще не понравился, поэтому мы лишний раз выгнулись в строю, расправили плечи и задрали подбородки. А вот Виртеля данный настрой более чем устроил, поэтому он удовлетворительно кивнул, развернулся и ушел.
Я проводила его даже каким-то грустным взглядом. С ним было весело, можно было всё разнести, сломать, вряд ли такое получится провернуть с магистром Эшфордом. Впрочем… Если я его лично разозлю при всех, может, тогда он меня отчислит, наконец?
Я обо всем этом думала, пока смотрела на удаляющийся силуэт профессора, а когда вернула взгляд на проректора, то он смотрел исключительно на меня. Очень внимательно, даже почему-то как будто бы щурясь. Мне этот взгляд не понравился совершенно, он словно в душу мне лез. Я повернула голову в сторону, старательно делая вид, что ничего такого не задумала.
– Во-первых, доброе утро, адепты. – Поздоровался магистр Эшфорд несколько громче, чтобы его услышали все. – Все вы знаете меня, как проректора по научной работе в нашей академии, но также я являюсь и стихийником. Моя стихия, как и объявил выше профессор Виртель – Эфир. Во-вторых, изучать новую для вас стихию по учебникам, как мне кажется, скучно и не практично, поэтому я решил показать вам Эфир, может быть, не во всей его, но всё же красе. Поэтому мы будем изучать один из элементов практически, не боясь рушить полигон.
Данную речь адепты восприняли очень хорошо, обрадовались и некоторые (огневики) даже радостно заулюлюкали, но лично мне конец совсем не понравился. Что значит, «не боясь рушить полигон»? Давайте, бояться! Мне нужно, чтобы вы боялись.
Я сложила руки на груди. Мне совсем не нравилась эта пара. Настроение упало градусов на пять. Не думала даже, что ему было куда падать.
– Обратимся к истории. – Загадочно сказал Эшфорд, проведя кончиками пальцев по воздуху, словно уже перебирая магию. – Думаю, многие из вас знают, как зарождался мир… Мне нужны демонстративные элементы каждой стихии, – подал лишь намек, как-то хитро улыбнувшись, но все вокруг меня как-то живо начали плести свои «фигурки». Я скучающе смотрела, как перед нами уже кишат заключённые в сферу элементы стихий.
Магистр Эшфорд выбрал четыре штучки, особо не заморачиваясь, и остальные рассыпались магическим остатком на полигон.
– Мир зарождался в полной, кромешной темноте… – Продолжал свой урок проректор. Он провел рукой и нас окружила самая настоящая темнота.
Где-то внутри она отозвалась липким чувством страха, но я лишь сжала пальцы на плечах. Сразу же за этим последовал тихий, обволакивающий, слегка хриплый голос проректора:
– Эфир – основной элемент небесных тел, противополагавшийся четырем земным: воде, земле, огню и воздуху. Эфир – одновременно результат взаимодействия фундаментальных стихий, а с другой стороны – источник, из которого они происходят. Эфир (Пространство) порождает Воздух, который в свою очередь порождает Огонь. По мере того, как Огонь становиться плотнее, он приобретает форму Воды, и последним образуется элемент Земли.
Вместе со словами проректора, появлялись из темноты яркие элементы Стихий.
Перевариваю сказанное… Что это получается? Что Эфир не пятый элемент, как я считала все это время, а первый?.. невероятно!
– Эфир – это пространство, которое вас окружает. Оно отлично от всех остальных стихий. Пространство – это не пустота, не вакуум. Это живая материя, несущая потенциал информации. Бесконечная универсальная энергия, вечный двигатель, из которого создан мир. Качества, которыми обладает Эфир, основаны скорее всего на противоположности качеств, которыми обладают другие элементы. Например, Эфир холодный, потому что у него нет тепла, которым обладает Огонь. Эфир сухой, потому что ему не хватает влажности, которую может дать элемент Воды. Эфир лёгкий, поскольку ему не хватает тяжести элементов Воды и Земли. Эфир неподвижный, потому что нет движения Воздуха. Эфир тонкий, потому что ему не хватает плотности других элементов. И в то же время Эфир является частью всех других элементов и является самым обширным из них. Эфир есть повсюду. Он создаёт пространство для остальных элементов. Эфир – самый тонкий и трудно воспринимаемым элемент. Наш ум состоит из Эфира и представляет собой платформу, на которой мысли и эмоции движутся, как волны в океане. Это дает мне способность видеть все магические каналы, по необходимости перекрывать их, то есть, блокировать чужую магию.
Темнота заполнялась элементами, она уходила, сгущалась в руках опытного мага. В доказательство вышесказанных слов, он махнул рукой в сторону скованных элементов, и они развеялись по Эфиру. Я непроизвольно вздрогнула, вспомнив, как на празднике Небес, эта способность спасал нас всех от мощного урагана мага Воздуха с четвертого курса (я об этом узнала позже от Виолетты). По плечам поползли мурашки от осознания силы, данной проректору.
Темнота сжималась в руках магистра Эшфорда, по земле полз чёрный дымок, сгущался у ног мага, поднимался к его рукам, где уже находилась сфера с Эфиром.
– Сейчас я держу в руках свою магию. Это лишь отдельная её часть, совсем маленькая из-за того, что я её сжал до таких размеров, до каких хочу… Есть вопросы по Эфиру? – Задает вопрос, оборачиваясь и рассматривая адептов, лениво перебрасывая магический шар с одной руки в другую.
– Да! А какие у вас есть способности? Что вы умеете? – Озвучивает кто-то один общий вопрос.
Проректор хмурится, снова перебрасывает шар, подбрасывает и ловит теперь одной ладонью. И так несколько раз, словно разжигая любопытство слушающих.
– Знаете, всех карт раскрывать я не могу, это все-таки будет не честно по отношению к магам Эфира. Но из базовых, в нашем наборе присутствуют: любая работа с Эфиром, блокировка других стихий, телепортация, открытие и закрытие магических каналов. В целом, это всё, о чем я могу свободно сказать. Но думаю, это утолило ваше любопытство.
Все вокруг почему-то радостно покивали головой. Я молча сосредоточила свой взгляд на магическом сгустке, который профессор почему-то уже перебирал меж длинных пальцев. Не хотите открывать всех карт? Сколько же могущества тогда в ваших руках?
Пару дерганный движений кистью, он смахивает Эфир и удовлетворённо продолжает:
– Но, как и говорил выше, Эфир скучно и сложно изучать на словах, перейдем к практике. Есть желающие?
Я коротко фыркаю про себя. Сейчас все так на вас и накинутся. Особенно девушки.
Но вопреки моим ожиданиям, все вокруг меня делают практически синхронный и весьма демонстративный шаг назад, оставляя меня одну перед проректором. Они словно все сговорились и сейчас собрались выставить меня полной дурочкой перед проректором по учебной работе.
Нет, я с ними полностью согласна – терять мне уже явно нечего, но это же не значит, что нужно меня выставлять позориться!
Я очень выразительно смотрю по сторонам, на своих сокурсников, на адептов других факультетов и сжимаю зубы, на секунду прикрывая глаза.
В любой другой день я бы обрадовалась и с воодушевлением продемонстрировала все свои способности, но сегодня не было настроения совершенно. Я устала. Просто устала и не хочу никому ничего доказывать. По крайней мере, именно сейчас и именно этому магу.
– Ну что ж… – Протянул несколько заинтересовано магистр Эшфорд, переключая всё своё внимание на меня. Голос его стал тише и несколько мягче. – Адептка Васильченко. Прошу.
И он немного наклоняется в поклоне, руками указывая на место напротив себя, как бы приглашая меня.
В любой другой день я бы с радостью приняла приглашение и устроила очередную порцию веселья, но явно не сейчас. Сейчас я только сжимаю пальцы на плече сильнее, медленно выдыхаю и таки иду. Встаю напротив магистра, смотрю на него с несвойственной мне серьёзностью.
Руки с груди не убираю. Вот ещё. Велика честь. Несмотря на то, что он мне помог на празднике Небес, это не отменяет того, что я на вражеской территории и этот маг – мой враг.
Он поворачивается ко мне всем корпусом. Я внимательно его рассматриваю.
Высокий. Очень высокий и несколько худой. Из-за худобы на лице чётко выделяются скулы, всё остальное скрывается чёрная рубашка, брюки и длинный чёрный плащ. На длинных пальцах с выступающими венами разбросаны пару серебряных колец. Наиболее для меня симпатичное было на большом пальце правой руки. Взгляд ярко-зелёных глаз почему-то становится очень серьёзным, хотя до этого был достаточно расслабленным и несколько игривым.
– Какую ошибку совершила адептка Васильченко? – спрашивает громко у всех, но смотрим на меня.
«Прошла за Петром Ивановичем в кабинет, где меня ждал ректор АС», – отвечаю про себя и закатываю глаза.
– Сложила руки на груди! – Выкрикивает какой-то огневик.
Да ладно? Приподнимаю бровь, недовольно сверяю взглядом парня с ярко-рыжими волосами. Тот под моим взглядом как-то затихает. Видимо, все факультеты были уже наслышаны моими выходками.
