Текст книги "Первый элемент (СИ)"
Автор книги: Рина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Магический круг под ним почем-то уменьшается, пока совсем не исчезает, мои пальцы начинает покалывать, ярко-зелёные лианы отступают от локтей, опускаются к запястьям, ладоням, кончикам пальцев. Я совсем ничего не понимаю, сердце начинает грохотать где-то в горле, руки снова трясутся.
– Камелия. – Тихо зовет магистр Эшфорд. – Хватит. – И словно гром такое громкое в абсолютной, звенящей тишине: – Поздно. Он умер.
Всё резко обрывается.
И магия в руках рассыпается, волосы падают на плечи. И внутри что-то рвётся с треском, разбивается в дребезги, становится больно дышать.
Трясущимися руками я глажу уже родную мордочку, пальцами провожу по мягкой шерсти на лбу, груди, не слыша дыхания, не чувствуя под шерсткой биения сердца.
– Солнышко… – Шепчу я, склоняясь над окровавленным телом. Слёзы застревают где-то очень глубоко, лишь руки очень сильно трясутся.
Проректор берёт меня за плечи, чуть тянет на себя, отодвигая от Оникса. Внутри и снаружи абсолютная пустота. Я не могу оторвать глаз от измученного тела. Магистр Эшфорд гладит Оникса по лбу, как это делала я, а потом накрывает его мордочку белым платком.
– Нет… – вырывается у меня слабый шепот.
– Камелия… – Кажется, проректора тоже ломает изнутри.
Я молча откидываю голову на основание дивана, смотрю на свои дрожащие руки. Они, оказывается, всё это время были в крови… смотрю на них долго, пустым, невидящим взглядом. Сердце больше не грохочет, его просто нет. Что-то только противно звенит в ушах. Наверное, тишина.
Проректор садится рядом, откидывает голову на диван.
Мы долго молчим. Я начинаю дрожать всем телом, не контролируя это. Кажется, магистр Эшфорд, меня обнимает, но это уже совсем не важно. Мою голову, как стая назойливых мошек, настигают тысяча мыслей. Мне нужно было практиковаться больше, тогда я бы смогла ему помочь… Мне нужно было чуть больше времени… Мне нужно было…
– Камелия, посмотри на меня. – Просит тихо проректор, но я игнорирую просьбу. Она была не важна. Ничто уже важно не было.
Магистр обхватывает моё лицо ладонями, практически насильно поворачивает к себе, заставляет заглянуть в глаза. Лишь мельком отмечаю, что его взгляд теперь не такой яркий. Весь мир теперь в принципе блеклый и серый.
– Не нужно себя винить. Ты не в чем не виновата. Оникс знал, на что идет. И он мог попросту не приходить, но потратил последние магические силы на открытие портала, чтобы увидеться с тобой. Ты сделала всё, что могла, не вини себя.
– Откуда вы знаете? – Спрашиваю глухо и хрипло. Неужели этот голос принадлежит мне?..
Проректор гладит меня по щеке, убирая прядь волос за ухо. Только сейчас замечаю, как плотно он сжал губы, как напряжены челюсть и виски, как потемнели изумрудные глаза, став тёмно-зелёными.
– Я просто это знаю.
Наверное, мне было совсем плохо, или абсолютно всё равно на всё, что происходило, потому что этих слов мне хватило. Я поверила проректору. И только глаза жгли слёзы, пустота внутри наполнилась горечью утраты. Дышать становилось всё тяжелее, я закрывала глаза и видела такой родной солнечный взгляд.
Оникс навсегда останется солнцем в моих глазах.
***
Похоронили Оникса под большим дубом. Под тем самым, из-за которого меня переселили на чердак. Проректор сам на этом настоял, напомнив ректору, что кот связан с академией. Большего они передо мной не обсуждали. Впрочем, я их понимаю. Мой вид походил на мертвеца. Я не спала почти всю ночь, пару раз лишь засыпая минут на сорок. Уже и не помню, о чём тогда думала. Помню, что немного поплакала. Но это было совсем ненадолго, легче от этого не стало.
Проректор настоял на том, чтобы я переночевала в его покоях. Я пристально посмотрела ему в глаза, замедленно спросила зачем ему это нужно. На удивление, ответил правдой – нужно было проверить, откуда пришел Оникс, проверить на сколько опасно для других то, что там скрывалось. Мне было всё равно, я только попросила быть аккуратнее, и провела всю ночь в спальне проректор на подоконнике. Оникса они забрали сразу, как я с ним попрощалась.
Это была очень тяжёлая и длинная ночь.
Утро было ещё тяжелее. До того, как начались занятия, нужно было похоронить Оникса, чтобы не было лишних вопросов со стороны адептов. Поэтому занялись этим, как только первые лучи солнца появились на стенах академии.
На ватных ногах вышла из комнаты, на меня кто-то накинул плащ, плохо помню, как вышла из башни в принципе. Помню, как коснулась кончиками пальцев пушистого лба и носика, и горькую мысль о том, что больше не увижу этих ярко-жёлтых, мудрых глаз и не услышу такой родной голос.
Смотреть на то, как его закапывали было тяжёло. Было желание отвернуться или закрыть глаза, но я всё равно смотрела. Это казалось важным.
Лишь когда всё было кончено, наколдовала поверх жёлтые лютики. Всего сорок цветов. В первых лучах солнца они выглядели ещё ярче и живее, тянулись к лучам, расправляя лепестки.
Ониксу бы понравилось.
***
– Мимо! – Рык профессора в ответ на мой удар.
– Камелия, снова мимо! Что с тобой сегодня? – Ругалась она.
Практически в бешенстве подбежала, оценивая мой общий вид. Пальцем указывает на мишень, и стрелы, разбросанные вокруг.
– Ты постоянно промахиваешься! Что произошло?
Я опускаю лук, устало кручу шеей, чувствуя дикую усталость.
– Просто плохо спала. – Отмахиваюсь я от лишних вопросов. – Я могу попробовать что-нибудь другое. Боюсь, с луком сегодня не получится.
Профессор Жилан внимательно разглядывает меня ореховыми глазами, сжимает тонкие губы и, наконец, говорит:
– Ты занималась сегодня почти пять часов. И это после пар. У тебя точно ничего не случилось?
Упрямо мотаю головой. Но мне, скорее всего, не верят, потому что боевой маг только вздыхает.
– Ладно. Скоро уже закат. Иди в комнату и отдохни. Продолжим завтра. Сегодня у тебя не только с луком ничего не получится.
Скоро закат? Смотрю на небо, отмечая, что солнце действительно скоро сядет. Вот и день уже прошел.
Возможно, профессор права. Я киваю в ответ на её слова, прощаюсь, переодеваюсь в домике и ухожу. Только не на чердак, а в столовую, потому что всё ещё не хочу возвращаться в комнату. В столовой почти никого не было, поэтому я спокойно запихнула в себя немного ужина (точнее, обеда, потому что его я пропустила), и долго думала, чем бы заняться, медленно попивая кофе. Было принято решение зависнуть в библиотеке.
Но и там меня на долго не хватило. Я взяла книги, и ушла, когда библиотека уже закрылась. На улице было темно, адепты явно уже рассосались по комнатам. Поэтому я перелезла через забор в жёлтых цветах и села рядом с лютиками, откинувшись спиной на шершавый дуб.
– Здравствуй. – Поздоровалась шёпотом. – Я тут посижу немного, ладно? Не ругайся только, пожалуйста. Скоро я вернусь к нормальной жизни, но сейчас это должно переболеть.
Ответа, конечно же, не последовало. Поэтому я, внимательно осмотревшись, убедившись, что никого нет точно, зажгла магический фонарь, взяла какую-то книгу и долго читала, особо не вдумываясь в смысл написанного. Мне просто нужно было чем-то заняться.
Не знаю точно, сколько я так сидела, но через какое-то время меня заметили. Мужской силуэт приблизился к заборчику, открыл ворота, и подошёл ко мне. Это был Мэйл.
– Доброй ночи. – Поздоровался он с теплотой в голосе.
Навожу на него светильник, вижу, что улыбается.
– Ночи. – Отвечаю немного ворчливо, потому как ничего доброго не вижу.
– Можно я присяду?
– Попробуй.
Коротко смеётся над моей ворчливостью, но садится рядом.
– Ты ведь заметил меня из-за света, да? – Спрашиваю я, закрывая книгу.
Коротко кивает. Вздыхаю и «выключаю» магический фонарь. Не хочу, чтобы нас заметили, тогда проблемы будут не только у меня, но и у Пончика. А его из-за меня и так уже ругали и наказывали.
– Что ты тут делаешь? – Спрашивает он, спустя некоторое время.
Хороший вопрос.
– Тут красиво. – Вру. Причем не самым красивым образом. Мне просто кажется, что даже если я и объясню, то он не поймет. Да даже если и поймёт… говорить всё равно не хочется.
Он снова кивает, пальцами трогая колючую траву. Возможно, все адепты уже в курсе. Но мне уже без разницы.
– А ты почему не спишь? – Спрашиваю, глубоко вздыхая. Морозный воздух отрезвляет, я понимаю, как же сильно замёрзла. Ясное ночное небо усыпано звёздами, ярким пятном горит Луна.
– Да так. Не хочется. – Пожимает он плечами.
– Только не говори, что тебя тоже бессонница замучила. – Кривлюсь я. Не спать и мучится из-за кошмаров так ужасно. Нервы сдают быстро.
– Что значит «тоже»? – Хмурится парень, смотря на меня в упор.
Я замялась. Не нужно было этого говорить. Упрямо перевожу взгляд в сторону, на лютики. Пальцы сильнее сжимают корешок книги, чувствую я себя не очень комфортно.
– Я сплю хорошо. Просто сейчас холодеет, организм требует гулять больше. – Поясняет он уже мягче.
– В каком смысле? Зачем тебе гулять в такой холод?
– Я же говорил, что больше специализируюсь по льду. – Поясняет, как маленькому ребёнку.
Да, точно. Мне тогда было малоприятно.
– И что это значит?
Меня на самом деле давно уже интересовал этот вопрос. Просто никак подходящего времени не было, да еще и все эти жизненные неурядицы. Всё жду того момента, когда моя жизнь перестанет походить на фэнтезийный сериал.
– У каждого стихийника есть свои таланты. Ты, например, маг Земли, но при этом целитель. Я – маг Воды, но по сути, легче мне дается Лёд. Стихии, как дерево. Есть основа, а дальше – ветки и листья… Если более подробно, то, например, в тот момент, когда тебя скинули в озеро, я чуть не заморозил его. Если бы это произошло, то тебя бы уже не спасли. Поэтому пришлось контролировать эмоции и спасать тебя своими силами, не пользуясь магией.
– О-о, – протягиваю я в удивлении. С его пояснением стало куда легче. И понять то, что произошло на озере, в том числе. – Я, вроде бы, до сих пор тебя не поблагодарила. Спасибо, что спас меня.
Стихийник только смущённо дёргает плечом:
– Пустяки.
– И всё же спасибо.
Мы еще немного помолчали. Ровно до тех пор, пока у меня не появились ещё вопросы:
– А что насчет молнии?
Но Мэйл только смеётся, словно я спросила жуткую глупость. Я обиженно надуваю щёки. Да что же все надо мной смеются?
– Молния – это энергия. Она не относится к Стихии. Стихийники не могут её призывать и использовать. – Объясняет улыбаясь. А потом добавляет, заглядывая мне в глаза: – Только не дуйся на меня, пожалуйста.
– Вот еще дуться на тебя. – Фыркаю я и демонстративно закатываю глаза.
Мы ещё сидим некоторое время в тишине, нарушаемой игрой сверчков, смотрим на ночное небо, дышим осенним воздухом. Я пару раз вздрагиваю от холода, поджимаю под себя ноги. Благо, Пончик оказывается джентльменом и отдает мне свой плащ, напомнив, что холода не чувствует по определению. Я благодарно киваю и прикрываю им руки и плечи. Становится немного теплее.
– А какие ещё есть учебные заведения в Эмлентии? – Спрашиваю я, чтобы заполнить тишину. Грустить мне хотелось уже меньше, поболтать не о чем было не такой уж и плохой идеей.
– Да много разных, – неопределенно пожимает плечами маг Воды, – школы, академии, университеты. Из самых популярных: наша академия, Университет Колдовства, Академия Мифических Существ, школа благородных девиц.
Школа благородных девиц? Это же там училась Каролина, сестра магистра Эшфорда?
– Что ещё за школа? – Спрашиваю я, скрывая то, как почему-то встрепенулась от воспоминаний.
– О, прелестное место, на сколько я знаю. В этой школе обучаются девушки из высших и средних сословий, чтобы при выпуске выйти замуж за какого-нибудь человека из высшего общества. Многие из выпускниц этой школы вставали во главе престола, либо же управляли чем-нибудь поменьше, но не менее значимым.
Я удивленно выдохнула и покивала головой. Получается, семья проректора из высшего или среднего сословия? И Каролина должна была в итоге быть кем-то очень влиятельным? Сначала я удивилась этому, порадовалась за семейство Эшфордов, а потом почему-то задумалась, насколько же юной леди было тяжело. Это же воспитывали не просто умных учениц, а расчетливых, строгих девушек со стратегическим мышлением, прекрасным знанием таких наук, как история, политика, экономика, языки. Если говорить проще, то в моём понимании это школа принцесс.
– А там учатся только люди, или маги тоже? – Спрашиваю тихо, укутываясь в плащ Мэйла сильнее. Чем ближе к полуночи, тем холоднее.
– Люди. – Значит, сестра мага Эфира была человеком. Такое вообще возможно? Но спрашивать такое у Мэйла было бы странно, поэтому я так и не решаюсь. – Основатель школы считал, что магия и вера в сказки отвлекают от управления государством.
– Жестоко. – Хмурюсь я.
– Зато правда. – Отвечает маг, не переставая улыбаться. У него скулы, интересно, не болят, постоянно быть таким добрым и приветливым?
Я уже хотела ответить что-то вроде: «кто ж знает», но потом задумалась над этими словами. Может, он действительно прав? Если в руках не милостивого государя будет магия, то что он будет с ней делать? Он же переубивает всех вокруг, просто потому что такой сильный и могущественный. А уж как это ощущение могущества давит на психику, я уже знала не понаслышке. Меня до сих пор потряхивает от гордости, что мне теперь достаточно просто сварить определённое зелье, а не возиться с таблетками и уколами несколько месяцев.
Но я всё равно переживаю за учениц той школы. Я надеюсь, их не воспитывают в такой строгости, что кроме как учебников по экономике и разговоров о политике, они думать ни о чём не могут. И как же, интересно, к этому относилась Каролина? Сколько бы сейчас ей было лет? Вышла бы она в итоге за человека, которого полюбила? Или же они все выходят замуж по расчету?
– Ужасно. – Вырывается у меня вердикт.
– Что? – Переспрашивает Пончик. – Цветочек, ты что об этом так усердно думаешь?
– Да так… хорошо, что я не попала в их школу.
Мэйл смеётся в ответ, демонстрируя идеальные зубы и ямочки на щеках:
– Но, признаться, благородной девицы из тебя бы не вышло.
– Да, ты прав, оттуда мне было бы куда легче отчислиться. – Смеюсь уже и я.
Мы посидели под дубом ещё некоторое время, пока я окончательно не замерзла и не начала клевать носом. Мэйл проводил меня до главной башни, дальше я попросту не разрешила.
– Вдруг, нас вместе заметят. Неловко будет. – Объяснила я, уже засыпая практически на ходу.
– Почему это? – Нахмурился парень. – Вдруг, ты заснешь, упадешь и расшибёшься? Кому это нужно?
– Ну, расшибусь и ладно. – Буркнула я в ответ. – Под деревцем похороните, цветочки каждый месяц приносить будете, ректор так вообще станцует на моей могилке победный танец, не так страшно. А вот если нас заметят, то у тебя снова из-за меня будут проблемы. Иди давай, не смотри на меня так.
– Глупая ты, Лия. – Качает головой Мэйл, смотря на мои попытки открыть массивную дверь.
– Сам глупый. – Отвечаю беззлобно. – Я просто спать хочу.
На это он уже ничего не отвечает, только помогает с дверью, пропускает внутрь, желает спокойной ночи, и закрывает дверь.
Я даже не помню, как дошла до чердака, а заснула, кажется, раньше, чем голова коснулась подушки.
***
Спала я всего где-то шесть часов. Естественно, не выспалась. Сутки без сна и до этого ещё кошмары дали о себе знать. Вставать было безумно тяжёло, я возненавидела весь мир, как никогда до этого. Каждый день на меня давил больше, чем предыдущий, и я уже не знала, как с этим справиться.
Утро началось с выслушивания нудной лекции профессора Виртеля, а потом меня отпустили в лабораторию поработать над зельями от лихорадки. Тяжёлый уровень зелья, он требовал особую внимательность, которой у меня, конечно же, сегодня не было. Мысли постоянно либо проваливались, либо уходили к тому, что произошло, либо же общее физическое состояние подводило. Я выпила кофе, даже два, восстанавливающий отвар, но всё это было временно.
Кофе больше не бодрил, а зелье не могло залатать душевные раны. Хотя, вроде, такое зелье и существует, но использовать я его не хотела. Лучше буду страдать, чем чувствовать себя овощем.
Из-за этих мыслей, я снова упустила момент закипания отвара с ромашками на святой воде. Он перекипел, убежал, и вообще всё было очень плохо. Я, ругаясь, вылила очередной котелок. Ужасно, я так никогда не закончу.
– Вижу, вы сегодня не выспалась. – Доносится голос с двери.
Как я не бросила магический пульсар в сторону голоса – не знаю, чудо какое-то. Однако карандаш в моей руке попал бы точно в цель, если бы магистр Эшфорд не был куда быстрее. Тренировки с профессором Жилан давали о себе знать.
Видимо, на фоне нервного напряжения, кофе и отвара я даже спокойно не могу реагировать на внешние раздражители.
Мужчина уклонился от моей атаки, пристально посмотрел мне в глаза. Несчастный канцелярский предмет ударился с характерным звуком о железную дверь и отскочил на пол.
– Нужно было постучаться, извините. – Говорит тихо, поднимая явно сломанный карандаш с пола. Умело вертит его меж длинных пальцев, внимательно за ним следя.
– Нужно было закрыть дверь на ключ. – Отвечаю ворчливо, наливая в котелок ровно двести миллилитров святой воды.
– Закрытая дверь меня бы не остановила. – Говорит спокойно, облокачиваясь плечом на стеллаж с баночками зелий.
– Вас – нет, вашу совесть – возможно.
Проректор улыбается одними уголками губ, это далеко не похоже на искреннюю улыбку. Поднимаю на него глаза. Мужчина выглядит очень уставшим, чуть горбится, в глазах пустота и грусть вперемешку со злостью. Я понимала проректора, как никогда. Оникс был для него очень важен, поэтому видеть мага Эфира с улыбкой до ушей показалось бы издевательством.
Вспоминаю мельком, что, кажется, видела его вчера. Он беседовал с профессором Жилан, пока я терроризировала лук и стрелы. До мишеней в тот день я так и не добралась. Выглядел магистр Эшфорд тогда вполне повседневно и спокойно, даже улыбался, на сколько я помню. Не странно, что я это не помню, странно, что в принципе вспомнила с моей-то внимательностью и концентрацией.
– Зачем вы пришли? – Спрашиваю, опуская веточки ромашки в святую воду.
– Договориться о следующем уроке. – Поясняет, внимательно следя за моими действиями. Мне стало неловко под этим взглядом, слишком пристальный. – Когда вам будет удобно?
– Мне совершенно без разницы.
Уже на всё, если честно.
– Спать ложится нужно раньше, может, разница появится. – Ворчит мужчина себе под нос.
Я, наверное, не должна была этого слышать, но почему-то всё равно услышала. Пропустить мимо ушей уже второе замечание о том, что я якобы не выспалась не получилось. И без разницы, что замечание сделано по факту.
– Что вы хотите этими словами сказать? – Я откладываю букетик ромашек в сторону.
Какая ему вообще разница выспалась я, или нет?
Проректор мнётся, явно не желая отвечать на мой вопрос. Сжимает челюсть, смотрит в сторону и вертит между пальцев карандаш.
– Магистр Эшфорд, я жду ответа. – Я вообще не намерена успокаиваться. Злость росла в геометрической прогрессии.
– Мне нечего вам сказать, адептка Васильченко. – Отвечает проректор, наконец, поднимая на меня изумрудные глаза. – Вы уже взрослая девочка и сами знаете, когда и с кем вам проводить ночи…
Что?
– «С кем проводить ночи»? – Нет, меня сейчас точно никто не остановит. – В чём вы пытаетесь меня обвинить? Откуда вам в принципе знать, с кем я проводила «ночь»?
Сжимает зубы и снова отворачивается. Господи, и вот это взрослый человек?!
– Отвечайте. – Практически уже рычу. – Не испытываете мои побитые нервы.
Кажется, маг уже жалеет о том, что пришёл, потому что продолжать этот разговор совсем не хотел. Он обычно так себя не ведёт. Что происходит?
Магистр Эшфорд снова поворачивается ко мне, слегка щурит глаза.
– Вчера ночью видел вас с адептом Каффером у дверей главной башни. – Поясняет нехотя.
– Поздравляю вас. – Тормоза отказали окончательно. – И что с того? Как вы вообще нас увидели? Никого ни в башне, ни на территории не было.
– А вы так скрывались, что следили за тем, кто там есть, а кого нет? – Ответное обвинение совершенно не по теме!
– Значит, вас там не было. – Делаю я вердикт.
Мы уже просто пожираем друг друга взглядом. Я просто не понимаю, чего от меня хотят, что вообще имеют в виду, а проректор, судя по всему, даже и не собирается просвещать меня.
Карандаш замирает между большим и указательным пальцами.
Атмосфера накаляется до предела.
Котелок с отваром выкипает.
Я шиплю какое-то ругательство, выключаю огонь. Хочу убрать котелок, но делать это в четвертый раз уже точно не хочу. Машу на него рукой, устало падаю на стул, прикрываю глаза пальцами.
– Я не понимаю, чего вы от меня ждёте. – Выдыхаю через минуту молчания. – Откуда вы вообще знаете о том, где я вчера была?.. Что вам Мэйл сделал? Он тут точно не причем, не впутывайте его.
– Вы его ещё и защищать будете? – Снова закипает он непонятно из-за чего.
Я уже больше не могу ругаться. Силы как быстро пришли ко мне, также быстро и покинули, оставив нерешённый конфликт на половине. А мне уже абсолютно всё равно. Абсолютно на всё.
Я поднимаю глаза на злого мужчину.
– Зачем вы пришли? Говорите, что вам нужно и уходите. – Тихо и безразлично отвечаю я.
Магистр Эшфорд молчит некоторое время, буравя меня взглядом, а потом подходит к моему столу кладет на него карандаш со сломанный грифелем и какую-то бумажку.
– На ней записаны дни и время, когда я свободен. Подстройте под эту информацию свой график. У меня есть ещё сложная тема, которую нужно вам объяснить. – Сухо и отрешённо говорит он, словно профессор Виртель зачитывает свои лекции.
Вообще ничего говорить не хочу, поэтому только киваю, так и не подняв на мага глаза.
– Я прошу прощения за то, что произошло. – Вдруг говорит проректор всё-таким же глухим и отрешённым голосом. – Мы оба последние дни на взводе, потеряли хорошего друга. Если вам нужна будет моя помощь, вы знаете где меня найти. Не бойтесь «беспокоить или мешать», хорошо?
Молча смотрю в одну точку на полу.
– Камелия? – Уже тише и мягче. Кажется, его голос дрогнул.
Безразлично поднимаю на мага уставшие и злые глаза.
– Я вас услышала. Спасибо. – Бросаю сухо.
Снова опускаю голову. Отвар что ли подействовал? Чувствую себя камнем, которому всё равно на внешние раздражители. Камень устал что-то менять в этой жизни. Камень сдается.
Ни сказав больше ни слова, магистр Эшфорда исчезает. Почему он не воспользовался дверью – понятия не имею.
Смотрю на то место, где только что был маг. На то, как растворяется чёрный дым. Беру в руки карандаш, указательным пальцем провожу по отколотому грифелю.
Как жаль, что он сломался.
***
Проректор явно чего-то скрывал. Америку этим осознанием я не открыла, однако любопытство неожиданно встрепенулось, будет весело, если моя догадка окажется верной. Я посидела в лаборатории ещё некоторое время, побыла камушком, пока не собралась с мыслями, силами и не сходила на обед. После решила пойти в библиотеку познавать азы стихии Эфира.
Однако даже спустя сорок минут поисков я не смогла найти ни одной книги по Эфиру. Меня это жутко начало злить. Пришлось идти к самым дальним стеллажам, искать на самых нижних и верхних полках, потому что просто вывески «Стихия Эфира» нигде не было. Я уже почти сдалась, когда нашла одну довольно толстую книгу в черном, твердом переплете с лакированной надписью «Эфир». Пролистнув пару страниц, поняла, что, в целом, это то, что мне нужно. Присела на уже знакомое мне местечко, открыла учебник и начала читать… простите, ломать себе мозги. Текст, на удивление, был написан сложно и муторно, словно я не про магию читаю, а про квантовую физику. Моему мозгу, закалённому химией и биологией, было откровенно тяжёло. Но желание подтвердить мою теорию (а она таки появилась, да) было просто нереально огромным. Пришлось стиснуть зубами негодование и читать.
К третьей странице сего ада, я осознала, что информация о том, как устроены магические каналы, а также их зарисовки и точные схемы на теле были бы мне очень полезны. Что-что, а бездумно переписать я сейчас была в состоянии. Вооружившись уже поточенным карандашом, пером и тетрадью, решила всё переписать, а потом, когда будут силы, зазубрить.
Магические каналы располагались практически там же, где и кровеносные сосуды, однако «подцепить» их можно только также магией. То есть, если пырнуть мага обычным ножом, то он получит ранение, но только физическое – пойдет кровь и прочее вытекающее от ножевого ранения, однако, если взять тот же нож, накачать его магией (этим занимаются в основном гномы), а потом пырнуть им того же мага, то этот нож заденет не только вены и артерии, но ещё и магические каналы. В таком случае, если не оказать своевременную помощь пострадавшему (а именно – «залатать» своей магией рану и передать часть магического резерва), то он может остаться человеком. Для этого и нужны целители. Не просто простуду и аллергию лечить, а стараться мага оставить магом. Уверена, на практике было много случаев, когда целителя просто не было рядом. Многие явно остались без своих способностей. А ведь кто-то и вовсе не выжил.
Я, как человек, который учился на врача, несколько расстроилась от этих мыслей. Долго ещё сидела, рассматривая яркие красные полосы на теле нарисованного мага, а потом тяжёло вздохнула и продолжила чтение.
Дальше было как в сказке – всё страшнее и страшнее.
Маги Эфира имели практически полный контроль над сознанием, который являлся по сути частью Эфира. То есть, такой стихийник, мало того, что контролировал всё вокруг, так он ещё и лез буквально внутрь окружающих – в мысли, подсознание, саму суть. Он может подчинять своей воле, читать мысли (вот и оно! Я действительно была права!), и очень легко убить. Конечно, данные способности нужно ещё постараться заполучить, ведь это далеко не первый курс Академии Стихий, но всё-таки. Иметь такое могущество, наверное, страшно…
Я морщусь и откидываюсь на спинку стула. Как много информации, ужас. Впрочем, всё не так плохо – моя теория оказалась верна. Устало потираю виски, смотрю на книжные стеллажи, а между ними замечаю знакомый силуэт.
Магистр Эшфорд. Он стоял между рядами и вчитывался в какую-то книгу. Везёт же мне него. Особенно сегодня. Особенно всегда.
Не знаю, что его привлекло (возможно, мой красноречивый взгляд, а, возможно, не менее красноречивые мысли), но мужчина практически сразу поднимает на меня глаза. Взгляд его серъёзный, даже уставший. Никак не изменился за эти несколько часов. До сих пор злиться?
Но в противоположную от моих мыслей (я при этом понимании криво усмехаюсь), маг захлопывает книгу, подходит к моему столу.
– Адептка Васильчинко. – Кивает, приветствуя. – Что читаете?
Голос вполне приветливый, надо же… Опускаю взгляд на учебник и свои зарисовки.
– Учебник про вашу стихию, магистр Эшфорд.
Коротко усмехается:
– Зачем же он вам?
Сколько иронии в голосе. Он явно читает мои мысли. Вообще есть ли смысл в таком случае отвечать?
Однако эту бессмысленную игру я продолжаю:
– После вашего урока, стало понятно, что целителю необходимо знать азы Эфира, как Стихии. Как видите, информация из этой книги идет мне на пользу. – Выкручиваюсь, не напоминая вслух о сегодняшнем пустом наезде.
– Очень рад. – Несколько сухо кивает.
– О, а я-то как рада! – Усмехаюсь, признаю, несколько резко.
– Что вы хотите сказать? – Щурится маг.
Что я хочу сказать? А разве вы не знаете, что я хочу сказать?
Медленно, но верно закипая, тычу пальцев текст книги с еле пожелтевшими листами: «… такие маги способны подчинять своей воле окружающих…».
– Пока довольно сложно, нужно много практиковаться и работать в первую очередь над собой. – Комментирует абсолютно спокойно проректор.
Процесс закипания ускоряется.
Переставляю палец дальше: «… способны убить, перекрыв доступ к другим элементам с помощью Эфира…».
– Каюсь, пробовал на монстрах. Однако, получилось далеко не с первого раза. Пока от этой затеи пришлось оказаться. Ради собственного здоровья.
И совсем уже агрессивный тык в последнее, но очень уж для меня значимое: «… читают мысли».
Молчит.
Возмущенно поднимаю голову, глотая все некрасивые слова, готовые выбраться на свет небесный. Вот почему нельзя сказать сразу, как только я начала подозревать? Зачем так долго с этим тянуть??
– Чтобы вы всё-таки прочли эту книгу. – Улыбается уголками губ проректор. – Подождите меня десять секунд, пожалуйста.
И… исчезает, оставляя после себя черную дымку.
Горько усмехаюсь. Вот и куда он? Когда мне есть, о чём поговорить!
Нервно прикрываю глаза, медленно высчитываю десять секунд. И уже на девятой на том же самом месте сгущается чёрный дым, появляется силуэт проректора. Поднимаю на него вопросительный взгляд, магистр Эшфорд всё также мягко улыбается, смотрит мне в глаза, и протягивает маленькое, серебряное, тонкое кольцо с еле заметной гравировкой на древне-магическом языке.
– Это что? – Перепугалась я. Надеюсь, не предложение руки и сердца.
– Кольцо-блок. На нем выгравировано заклинание, которое активируется, когда кто-то пытается прочесть ваши мысли. Оно не позволит даже сильному магу проникнуть в ваше сознание и подсознание.
– Сколько стоит? – Спрашиваю по-деловому, вставая с места и принимая кольцо. Надеюсь, оно мне будет как раз.
– Это подарок.
– Что же вы так расщедрились? – Щурюсь недовольно.
– Лежит без дела, нужно же его куда-то деть.
Понятливо киваю, всё-таки принимая кольцо. Глупо отказываться от того, что поможет держать мои мысли при мне же. От осознания того, что даже мои мысли может кто-то прочитать, стало паршиво. Хоть что-то от меня осталось со мной в этом мире, или я обязана полностью в нем раствориться?
– Спасибо. – Говорю довольно сухо, надевая амулет на указательный палец левой руки. Гравировка красиво переливается в лучах солнца, попадающих в библиотеку из окна.
Но я всё равно не совсем доверяю проректору, поэтому спрашиваю:
– Какое число я загадала?
Текст на кольце тускло светится насыщенно-зелёным цветом, а потом гаснет. Проректор пожимает плечами и улыбается уголками губ.
– А цвет?
Снова свечение, и проректор снова качает головой, показывая, что не знает.
И вот чисто мести ради:
– Как зовут молодого человека, который провожал меня до дома каждый вечер?
Лицо мужчины резко меняется, голос, естественно, тоже:
– Не знаю.
А ведь молодого человека никакого и не было.
– Вы правда больше не можете читать мои мысли? – Спрашивая, не скрывая облегчения. Думаю, имею на это полное право.
– Правда. Нужно было раньше отдать его, прости.
– Почему же тянули?
И почему вы снова ко мне на «ты»?
– Потому что сначала ты об этом и не подозревала, а потом просто стало интересно. Ты первая, кто догадался до этого сам. Похвально, адептка, похвально.
