Текст книги "Первый элемент (СИ)"
Автор книги: Рина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– Вы бы были аккуратнее с этой способностью, догадаться не так сложно.
– Возможно. – Спокойно соглашается. – Но почему-то у вас на это ушло несколько месяцев.
Скриплю зубами.
– Всего несколько месяцев, не вся же жизнь. – Отвечаю уже угрюмо. Всё равно злюсь на то, что всё это время мои мысли были полностью под его контролем.
– Чем вы так недовольны, Камелия? – Спрашивает всё также улыбаясь.
Я от возмущения даже теряюсь на несколько секунд! Чем же я недовольна, действительно!
– Может быть, тем, что вы всё это время читали мои мысли, без моего на то разрешения? Или на то, что, пользуясь этим, обвиняете на пустом месте?
– Я читаю мысли абсолютно всех вокруг. Да и не всё время я это делаю. Вам не стоит волноваться, ваши секреты и мысли всё равно остаются вашими.
А на второй вопрос отвечать мы не собираемся, значит.
Я лишь в бешенстве захлопываю книгу и тетрадь. За всё это время в моей голове было столько мыслей, страшно подумать, что я для проректора была открытой книгой. Всё нутро, как на ладони. Кошмар! Я имею полное право злиться!
– Но я всё равно волнуюсь и буду волноваться. – Вырывается злобное шипение. Складываю всё в сумку, собираясь уходить. Магистр Эшфорд даже не останавливает, лишь молча наблюдает с высоты своего роста.
И тут до меня доходит одна страшная вещь, поэтому я резко останавливаюсь, разворачиваюсь, подхожу достаточно близко и спрашиваю:
– Тогда, на празднике Небес…
– Да. – Спокойный ответ тихим голосом.
– И на озере… – Почти шёпот.
– Да. – Уже настойчивее. Неужели совесть проснулась?
– И вообще всегда, когда я попадалась вам на глаза? – Да, возможно, я уже перегибаю. Но мне так обидно, просто до трясучки.
Выдыхает сквозь стиснутые зубы, внимательно смотрит мне в глаза, отводит почему-то злой взгляд и всё-таки четко отвечает:
– Да.
– И что же вы хотите? Чтобы я вам «спасибо» сказала? – Перегнула знатно, да. Но теперь меня было не остановить.
И магистр Эшфорд тоже психует в конец, потому что в глазах цвета молодой травы полыхает неподдельная злость, или что-то на неё очень похожее.
– То, чего я хочу, адептка Васильченко, вы мне дать не можете.
– Вы уверены? Всё-таки вы читали мои мысли, может, там что-то и было! – Откровенный наезд, понимаю, но злость просто разрывает изнутри.
И тут совершенно бешенный проректор резко подходит ко мне почти вплотную, заставляя задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и всё-таким же тихим, от того и страшным, шёпотом отвечает:
– Даже если что-то и было…
Он не заканчивает фразу, обрывая её смысл даже не на половине, а где-то в самом её начале. Смотрит на меня уже даже не злыми глазами, а какими-то грустными. Я резко перестаю думать о том, что могу ему ответить, что в принципе могу сказать. Навык успешно потерян. Я лишь несколько глупо смотрю в глаза проректора, слыша биение собственного сердца где-то в ушах. Что это за чувство? Страх? Но магистр Эшфорд не кажется страшным.
Пока я усиленно пыталась размышлять об этом, проректор внимательно разглядывал моё лицо. Мне стало интересно, я глянула вниз, на кольцо. И да, оно светилось зелёным. Вскидываю глаза на мага, полные неподдельного возмущения, но он лишь виновато отвечает:
– Привычка… прости.
А потом и вовсе разворачивается и стремительно уходит, оставляя после себя чувство пустоты и одиночества. Странное чувство… Хорошо, что никто больше не прочтет мои мысли.
***
Сегодня весь день лил дождь. Небо заволокли серые тучи, им не было конца. Видимо, погода предугадала моё настроение – казалось, что тёмные, дождевые облака заполнили всю мою душу и мысли. Раньше весь мир в моих глазах был серым, а теперь он такой по-настоящему.
Я скучающе смотрела в окно, на капельки воды на стекле, на мокрые дорожки и серое небо. Профессор Виртель монотонно зачитывал лекцию. Эту тему я прошла уже давно с ним индивидуально, отчего пара стала практически невыносимой. В какой-то степени апатия пошла мне на пользу – ломать и крушить ничего не хотелось, весь мой пыл спал на нет. Мне было просто противно, вот и всё. Ссорится и выяснять отношения я уже ни с кем не хотела. Поэтому профессор Виртель спокойно проводил свой урок, а я спокойно сидела на своём месте и не портила пожилому магу жизнь.
Периодично мои мысли очень резко возвращались к Ониксу. Иногда ни с того, ни с сего слезились глаза, как только я могла подумать о нём. У меня просто в голове не укладывалось, как я смогла так сильно привязаться к магическому существу за такой короткий период времени, прошел где-то месяц, может, чуть больше. А он… а я ведь давала себе обещание, что к этому миру меня ничто и никто не сможет привязать. Я хотела, чтобы это было страшным сном, о котором я забуду вскоре, после того, как вернусь домой. Но всё становится только сложнее. За три месяца в этом мире, я сделала больше, чем на Земле за всю свою жизнь. В моральном плане, конечно. Даже, вон, на турнир с присутствием королевской семьи собираюсь.
Тяжело вздыхаю и морщусь. Воспоминания о турнире сразу пробудили и воспоминания о ссоре с проректором. Опускаю взгляд на руку, лежащую перед раскрытым учебником в кожаном переплёте с пожелтевшими страницами и грубыми зарисовками. Профессор Виртель был страшным фанатиком старых книг. Он говорит, что в книгу раньше вкладывали не просто текст, а душу. В принципе, хоть в чём-то наши мнения совпали.
На указательном пальце моей руки блестело кольцо, подаренное магистром Эшфордом. Я прислушалась к себе – нет, больше не злюсь, лишь после самой ссоры довольно неприятный осадок, но такое нормально после конфликтов. Но я так и не смогла понять причину его злости. Он же начал говорить, что я не высыпаюсь и провожу с кем-то ночи. Если отталкиваться только от последнего, то можно подумать, что он ревнует. Но это невозможно.
Или?..
Задумываться об этом мне всегда было как-то неловко. Магистр Эшфорд хоть и был проректором, но, когда мы были наедине, то таковым я его совсем не ощущала. Да, иерархия, вежливость есть, но было что-то ещё, что-то сильнее и больше, чем статус или мнение общественности. Все его поступки, взгляды, касания – что это? Он спасал меня так часто просто потому что мой мозг громко верещал мысли? Думаю, в академии много кто несчастен, им нужна помощь даже больше, чем мне. Он всем так помогает? А что тогда чувствую я?
В первую очередь, страх. Я привязалась к Ониксу, и вот чем это обернулось. Совсем не жалею об этом, но, когда я вернусь домой, то Кристофер не пойдет за мной. Мы разойдемся. А я буду долго страдать после, потому что на короткую интрижку это не похоже. В итоге, мои чувства мне же самой принесут лишь боль и огорчение. Мне не нужно привязываться к проректору, это плохо закончится.
Но… мне так приятно быть с ним. Это просто интерес к красивому мужчине, кратковременная влюбленность, или что-то большее? Может ли это быть той самой сказочной любовью?
Фыркаю и отворачиваюсь к окну. Лия, какая ещё «сказочная» любовь? Любовь – не добрая сказка, она – опасное оружие, уничтожающее без жалости каждого, кто к ней посмеет притронуться.
Но вопрос всё равно остается открытым. Надо бы с ним увидится. Теперь, когда мои мысли никто не может прочесть (камень в огород проректора, да), я могу позволить себе думать, о чём угодно. И мой «хитрый» план никто не раскусит. Наверное… вспоминаю, что он оставлял мне листочек с днями, когда он свободен. Кое-как нахожу его в маленьком кармашке сумки. Ага, сегодня после шести вечера и ещё послёзавтра с трех до семи. И что это всё? У него больше нет выходных? Впрочем, да. Всегда, когда мы пересекались, это было либо очень внезапно, либо по учебе, либо в коротких промежутках. Но это не отменяло частоту наших встреч.
Так, Камелия, соберись! Сегодня, значит, сегодня.
***
Я не знала, где искать проректора. Это не было новостью, поэтому я не расстроилась. Просто решила начать поиски с его кабинета.
Стучать было страшно. Ещё страшнее было услышать ответ… но он таки последовал.
– Войдите.
Сердце почему-то бьётся в жутком волнении. Отмечаю это, стараясь держать себя в руках. Выдыхаю и толкаю массивную дверь. Естественно, здороваюсь.
Магистр Эшфорд поднимает глаза, не отрывая пера от свитка. Как только он видит меня, то письменная принадлежность замирает, грозясь оставить не очень красивую кляксу. Я осмеливаюсь посмотреть магу в глаза, но он собирается с силой, духом и мыслями, поэтому голос его звучит особенно по-деловому:
– Здравствуйте, адептка Васильченко. Не ожидал вас увидеть так скоро.
– Почему же? – Спрашиваю, слегка нахмурив брови. Он думал, что я обижаюсь?
Но он предпочитает не отвечать. Отводит взгляд, замечает испорченный свиток, шумно выдыхает. Да, мне тоже жаль. Надеюсь, это не такой важный документ, который существует в единственном экземпляре.
Проректор убирает перо на место, сжимает челюсть. Интересно, о чём он думает? Как жаль, что я не читаю мысли. Почему-то трогаю кольцо на пальце. Становится куда спокойнее.
– Что вас привело? – Спрашивает он, отпивая из белой чашки крепкий кофе.
Я показываю листочек, который он сам мне дал:
– Это. Если верить написанному, то сейчас вы свободны.
Он опускает взгляд на испорченный документ, на кипу свитков, лежащих рядом и на ещё одну, которую явно нужно разобрать (а она была больше раза в два) и откидывается на спинку стула. Безумно уставшим взглядом смотрит на меня.
– Впрочем, всё это совсем не срочно, я могу прийти в другой раз и вообще… – Я уже собралась уходить, даже к двери отошла, ручки коснулась, чтобы дверь открыть, как проректор тихо предлагает:
– Давай, сбежим.
– Что?
Да, к предложениям подобного рода я точно была не готова.
Но этот взгляд изумрудных глаз надо было видеть. Настолько пронзительный, немного лукавый, бросающий вызов и дико уставший одновременно. Ему явно это всё надоело и хотелось выбраться куда-нибудь хотя бы на несколько минут.
– Вас ругать не будут? – Спрашиваю, в голове уже рассматривая несколько вариантов мест, где мало адептов. Проректору явно нужна была тишина. Лес – самый лучший вариант.
Магистр корчит моську и отворачивается. Ясно, ругать будут.
– Уверены, что хотите оставить работу? – Да, я сильно переживаю за работу внутри академии.
– Час. Мне больше и не нужно. – Говорит он так, что мне жалко становится мага в край. Он словно маленький, уставший ребёнок… или взрослый человек, на которого повесили много работы, и он очень сильно устал. Я, как целитель и человек, который учился на врача, не могла оставить его просто так. Смерть на рабочем месте – звучит благородно, но безрассудно и весьма жалобно.
– Хорошо. – Слегка улыбаюсь, сжимая пальцами лямку сумки. Проректор улыбается и встаёт, абсолютно наплевав на кофе, кляксу и работу в принципе. – Вы обедали?
– Не помню… – Хмурится он, действительно задумавшись над вопросом. Подходит ко мне и открывает дверь, слегка наклонившись ко мне ближе. Да что ж такое… отвожу взгляд, пытаясь унять глупое сердце. – Но есть я не хочу.
Магистр пропускает меня вперед. Благодарственно киваю, выхожу.
– Уже не плохо. Куда сбежим?
– Ты явно что-то уже придумала. – Буквально слышу его тёплую улыбку.
Он закрывает кабинет на ключ. Этот звук эхом прошелся по коридору, отражаясь о каменные стены.
– Как и вы. – Я почему-то тоже не могу скрыть улыбки.
Он ничего не отвечает, мы лишь идём вниз по лестнице практически рука об руку, разговаривая о том, как у кого прошел день. Я пожаловалась на мерзкие пары, скуку скучную, он – на бумажную волокиту. Проходя мимо полигонов, я машу рукой знакомым с факультета Воды. Мейл, Сара, Эля и ещё парочка парней, имена которых я не запомнила, ответили мне тем же, приветливо улыбаясь. Я часто оставалась заниматься боевыми искусствами с другими факультетами, поэтому уже с некоторыми познакомилась. Хотя, наслышаны обо мне были, кажется, все. Некоторые подходили знакомится, просто потому что знали, что я первый маг за последние триста лет с Земли. Мне сначала было жутко неприятно, словно я была статуей, которую нужно погладить на удачу, а потом и вообще перестала обращать внимания. Устала, наверное, злиться, на всех и каждого.
Однако, сегодня все смотрели не на меня, а на проректора, спокойно идущего рядом. И только тогда до меня дошло, что идти с магистром Эшфордом так рядом практически через всю академию в лес – настолько безрассудно! Сколько же слухов будет, нас же явно поймут неправильно. Надо было попросить его просто телепортироваться и всё… какая же я порой глупая!
– Что такое? – Спрашивает вдруг Кристофер, наклонившись, чтобы заглянуть мне в глаза.
– А что такое? – Бурчу недовольно, отворачиваюсь. Даже не представляю, какую картину мне представляем вместе…
– У тебя резко испортилось настроение. Что случилось?
Я глубоко вздыхаю, бегая глазами по территории академии. Неужели на моём лице написано абсолютно всё? Нервно трогаю кольцо.
– Они все смотрят. – Бурчу себе под нос, ещё недовольнее. Кажется, у меня даже щеки надуваются. Раздражают.
Проректор по-доброму усмехается, выпрямляется. Я снова становлюсь ему по плечо, чувствую себя маленьким, надутым хомяком, по сравнению с ним.
– Ты довольно популярная личность, не удивительно, что на тебя смотрят.
– Это потому, что я с вами иду. Не нужно преувеличивать мои хулиганские способности и напоминать об этом.
Магистр Эшфорд на это никак не отвечает, лишь чему-то своему улыбается. Только через некоторое время почему-то говорит:
– Я не против, что ты идешь рядом со мной. Если кого-то это не устраивает, то это их проблемы.
По факту. Даже ответить на это было нечего. Зато я успокоилась, и уже не воспринимала это так остро. Если нам двоим комфортно, то какая разница, что подумают остальные?
***
Как мы дошли до леса, я даже не заметила. Мы просто долго о разговаривали о всём, что приходило на ум, одна тема вытекала из другой, с ним было общаться приятно и комфортно. Он замечательно шутит, понимает юмор, не переходит черту язвительности и грубости. Кажется, я таких интересных парней в своей жизни ещё не встречала. Мы даже не сговаривались, куда пойдем, а в итоге пришли в лес. Удивительная синхронизация. И почему такой человек не встречался мне на Земле?..
– Мне стоит объяснить тебе тему. – Говорит через некоторое время проректор.
Я открываю глаза, отрываю голову от большого клёна, недовольно поворачиваюсь к магу. Он сидел, облокотившись на тот же клён, только с другой стороны – я вижу лишь руку с длинными, красивыми пальцами, плечо и колено.
– Я думала, вы хотите отдохнуть.
– Чем смена деятельность – не отдых? – Спрашивает, всё ещё не поворачиваясь ко мне.
– Рассуждаете, как моя мама.
Коротко смеется:
– Явно мудрая женщина.
– Не то слово. – Улыбаюсь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Воспоминания о родителях и доме всё ещё были болезненными. Мама у меня действительно всегда была разумной, мудрой и очень доброй. Она всегда советовала правильные вещи, умела выслушать и была очень понимающим человеком. Точнее, она советует, выслушивает, есть и будет понимающим человеком. Это теперь меня нет в их жизни. Я часто думаю о том, вспоминают ли они обо мне, или совсем ничего не помнят?
По щеке скатывается слёза. Нет-нет, не плакать. Не здесь, не сейчас, не рядом с этим магом.
Я смахиваю слезу, пару раз шмыгаю носом, потягиваюсь и встаю на ноги. Небрежно отряхиваюсь, вытягиваю руки к небу, чтобы растянуть мышцы, обхожу дерево, встаю перед проректором. Он прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам. Светлая кожа практически сияла в дневном свете. У него такие длинные ресницы, красивые губы. Небеса, за что мне это наказание?! Я не хочу в него влюбляться!
– Хватит на меня так смотреть. – Говорит он вдруг, а после медленно открывает глаза.
Я моментально отвожу взгляд, поджимаю губы.
– Я проверяла, заснули ли вы. – Вру безбожно.
Ничего не отвечает, только мягко улыбается. Я прочищаю горло, набираю в легкие воздуха.
– Я думаю, можно провести урок, если вы не против. – Говорю, перекатываясь с пятки на носок.
Смотрит на меня очень внимательно. Пальцами правой руки проводит по воздуху, словно что-то между ними перебирает. Вокруг них появляется чёрный дым, он струится вниз к ладони, сгущается и резко рассеивается, оставляя в руке мага красивый нож.
Во мне резко что-то обрывается, в груди липким, жгучим комком появляется страх.
– Что это? – Спрашиваю я. Голос звучит глухо. Что-то очень эмоциональная я стала в последнее время. Может, проректор просто решил собрать грибочки?..
– Нож, Камелия. Что ты так напугалась? – Отвечает, чуть усмехаясь.
А потом совсем неожиданно и резко проводит по левой ладони острым лезвием, сильно надавливая на кожу, разрезая её до крови. Меня словно холодной водой окотили. Я вздрагиваю, а потом замираю, скованная страхом. Зачем он это сделал? А я ведь только начала восхищаться его адекватностью!
И тут он протягивает мне раненную руку. Как я не шарахнулась назад – не знаю. Лишь стою и недоуменно хлопаю глазами.
– Вылечи. – Говорит он, пристально смотря мне в глаза. – Пожалуйста.
Всё. Академия потеряла проректора по научной работе. Он переработал и сошел с ума.
Но я собираюсь с духом, беру свою мантию за край, решительно собираясь её порвать, но маг это понимает и сразу же меня останавливает:
– Нет. Не так. Как в тот раз лечила раны Ониксу.
Комкаю ткань в руках. Зачем он о нем напоминает?
– В тот раз не получилось ничего. – Отвечаю глухо, сжимая челюсть.
– Получилось. Просто было поздно. Давай, это твой рабочий инструмент.
Резко выдыхаю, начиная злиться.
– Когда вы перестанете использовать свои руки, как рабочий инструмент?
Но всё равно сажусь перед ним, собираясь с мыслями. Рассматриваю руку внимательнее, оценивая степень повреждения. А ведь хорошо так располосовал.
– Вам бы к психологу с такими садистскими наклонностями. – Бурчу недовольно, действительно не понимая, как можно было так пройтись по ладони и никак не изменится в лице.
– Я временно притупил свои чувствительные рецепторы. Будь добра начать, надолго этого заклинания не хватит, умру от потери крови и невыносимой боли.
– С радостью на это посмотрю. – Всё также недовольно, но хотя бы радует, что он знал, что делает.
На это он ничего не отвечает, всё внимательно смотрит за тем, что я буду делать. А я сама не знала, что делать. Но вид вытекающей крови, мне совсем не нравился, поэтому пришлось хоть что-то придумать. Во-первых, стоит избавится от крови, она мешает. Вспоминаю про платочек и бутылку с водой в сумке, достаю их, обливаю ткань жидкостью, вытираю кровь винного цвета, открываю себе вид на края раны. Не все так плохо, как я думала. Но всё равно сразу же накрываю руку своей ладонью, не касаясь кожи, лишь чувствуя тепло. Сосредотачиваюсь на ране, своей магии. Пропускаю магию, направляю её на рану. Руку от локтей до пальцев обвивают лианы, под ладонью появляется магический круг с рунами такого же насыщенного зелёного цвета. Через несколько секунд приподнимаю свою руку, очень боясь увидеть там ту же самую рану, но порез затянулся, осталась лишь кровь. Облегченно выдыхаю, отпускаю магию. Лианы отступают, круг исчезает.
Я только озлобленно оттираю кровь.
– Вот видишь. Ты большая молодец. – Хвалит меня проректор.
Я ещё сильнее тру его чёртову ладонь.
– Никогда так больше не делайте! – Рычу в ярости.
– Ай, больно же! – Ойкает мужчина, отбирает свою руку.
– А когда резали её, больно не было, да?
– Почему тебя это так злит? – Спрашивает магистр Эшфорд, искренне недоумевая. – Обычная учебная практика. Ты же на хирурга училась, разве вид открытой раны должен тебя так сильно пугать?
– Меня пугают не открытые раны, а личности, которые могут нанести себе ножевое ранение!
– Я же сказал, что наложил заклинание… ты снова хочешь поссориться?
– Ничего уже не хочу!
Буквально вскакиваю и ухожу на другую сторону клёна, перебирая в руках окровавленный платок. Бедный кусок ткани…
Понимаю, что злюсь практически ни на что. Но он так меня напугал. Картина того, как он проводит по своей ладони ножом впечаталась в память навсегда. Как мне теперь спокойно жить? Сильно надавливая, стираю кровь и со своих рук. И почему я так сильно злюсь?
Слышу, как маг встает, подходит ближе. Когда начинает говорить, голос его мягкий и тихий, словно убаюкивающий:
– Камелия, прости… я совсем не хотел тебя пугать.
Тяжело вздыхаю. Стираю кровь уже не так агрессивно. Вроде, умный мужчина, а, как сделает какую-нибудь глупость, даже смешно становится.
– Я обижаюсь не на то, что вы меня напугали.
– А на что тогда? – Искреннее не понимание, как у ребёнка.
– На то, что вы относитесь к себе, как к рабочему инструменту. Разве это нормально? Вы – живое существо, ваши руки нельзя просто так резать, чтобы начинающий целитель их вылечил.
Я медленно поворачиваюсь к нему, пока всё это говорю. Он хмурится так, словно я сказала что-то совсем странное.
– Почему вы так на меня смотрите? – Спрашиваю, не вытерпев. Испачканный платок кладу в сумку.
– Я – маг Эфира. Это большая ответственность, и, если я могу помочь адепту усвоить предмет, или сделать что-то более важное, то я это сделаю. До моего состояния ни тебе, никому либо ещё делать быть не должно.
Теперь уже искренне недоумеваю я.
– В смысле? То, что вы маг Эфира, делает вас бездушным роботом?
Хмурится, явно не понимая, о чём это я говорю. Вспоминаю, что про роботов тут вряд ли слышали и знают, поэтому отвожу взгляд, пытаясь вспомнить кого-нибудь такого же бездушного, как робот. Получается, не очень.
– В любом случае, так не любить себя – это плохо. – Делаю вывод тех слов, которые хотела сказать.
Но проректор снова не отвечает, только задумчиво чешет тыковку. Заглядываю ему в глаза. Он серъёзно готов так грубо относится к себе, выгореть на работе, всем вокруг помогать, просто потому что является магом Эфира? Что за глупая причина?
– Никогда об этом не задумывался. – Отвечает, наконец.
– А пора бы. – Бурчу недовольно.
Ничего не отвечает, только внимательно смотрит. Поднимаю вопросительный взгляд на него. Немного даже начинаю переживать: вдруг, что ещё выбросит? Этого я точно не переживу.
– Час прошел. Мне нужно вернуться к работе. – Говорит, всё не отрывая взгляда.
Понятливо киваю, поднимаю с земли сумку.
– Нужно – значит, нужно. Идёмте.
***
Как бы я не оттягивала этот момент, как бы не хотела, чтобы он никогда не наступал – он наступил. Профессора так радовались и волновались, говорили свои напутствия, желали удачи, говорили, что надеются на меня… рада была за них, правда, но вот себя было несколько жаль. Не хотелось отправляться на этот турнир от слова совсем.
Последнюю неделю перед мероприятием, все они, словно с цепи сорвались. Профессор Виртель закидывал меня тестами и контрольными с вопросами со второго и даже третьего курса, профессор Виллоу требовала варить зелья такой сложности, что я засиживалась с ними до поздней ночи, а Жилан сама накидывалась на меня, проверяя реакцию и скорость действий. На удивление, я научилась драться на мечах, хорошо стреляла из лука, метала ножи. Без шуток, могла дать отпор старшекурснику, с которым профессор Жилан устраивала для меня тренировочные сражения. Бедные мальчики.
Проректор провёл со мной последний урок, объяснил суть целительства, взаимодействие с Эфиром, и буквально исчез. Я его больше не видела. Впрочем, мне было некогда – последние две недели единственное на что у меня было время – еда, душ и немного сна.
Но вот дни подготовки пролетели, и теперь я собиралась на сам турнир. Вчера сам ректор нашёл меня на полигоне, уставшую, сидевшую прямо на земле, и мысленно проклинавшую тот самый день, когда это все началось. Магистр Хильдес, похвалил меня и профессоров, сказал, что мы отправимся на турнир вместе в восемь часов утра, и также быстро ушел. Поэтому сегодня, без десяти восемь, я стояла одетая в какой-то чёрный костюм, выданный профессор Жилан. Он был весь закрытый, брючный, хорошо растягивался. Обязательно было ещё накинуть мантию академии и собрать волосы. Убрала их в хвост, чтобы просто отстали.
Я пришла раньше ректора, поэтому стояла и просто злилась. Хотелось домой и выспаться уже.
– Адептка Васильченко. – Раздаётся сзади. – Рад, что вы так пунктуальны.
«Чего не скажешь о вас», – хотела бы я ответить, но совесть запретила. Просто молча поворачиваюсь и, помимо ректора, вижу и магистра Эшфорда, стоящего рядом. Нервно касаюсь большим пальцем кольца.
– Доброе утро. – Коротко улыбается одними уголками губ проректор.
Судя по взгляду – далеко оно не доброе.
– Здравствуйте. – Отвечаю просто. – Что вы тут делаете?
Маг Эфира смотрит на меня так, словно глупее никогда никого не видел.
– Отправлюсь с вами.
– Зачем?
– Магистр Хильдес, вы уверены, что стоит отправлять адептка, который даже забыл, кто является его деканом, на такой важный турнир?
Деканом?
Ох, точно… ведь никто до сих пор так и не занял места декана факультета Земли, поэтому магистр Эшфорд всё ещё исполняет его обязанности. Теперь понятно, отчего у проректора так много работы – совмещать две должности, явно не так просто.
– Простите. – Отзываюсь моментально, коротко склонив голову перед проректором. Но тот лишь отворачивается, не обращая внимания ни на меня, ни на усмешку ректора.
– Давайте, поторопимся. Опаздывать на подобные мероприятия крайне неприлично. – Улыбается чему-то магистр Хильдес.
Проректор ничего не отвечает, но активирует портал.
***
Я когда-нибудь говорила, как сильно ненавижу перемещение в пространстве? Мало того, что это жутко холодно, так ещё и каждый такой раз приносит меня туда, где быть я совершенно не хочу.
Солнце палило здесь, как майское, – это первое, что я заметила. Второе – очень много народа, словно мы попали не на учебный турнир, а на концерт известного исполнителя. Потом только я поняла, что большинство пришли сюда, чтобы увидеть королевскую семью. Как только заметила, что масса живых существ стремиться в сторону основания трибун, где, собственно, и расположились особы королевских кровей – повернула в обратную сторону, но тут же была перехвачена за капюшон мантии.
Поднимаю жалобные глаза на проректора, натыкаюсь на его угрюмый взгляд и тяжёло вздыхаю, понимая, что против него сейчас не смогу пойти. Уж насколько я была недовольна, но магистр Эшфорда мне сегодня не переплюнуть.
– Мы обязаны подойти к королевской семье, чтобы тебя отметили в списке целителей. – Объяснил он, подтянув меня к себе поближе.
– А вы сами не можете подойти? Скажите, что я пришла, но у меня неожиданное несварение, или потеря крови, или смерть, или…
– Пошли. – Коротко бросает и грубо тянет за капюшон.
– Ай-ай! Пустите, я сама!! – Вырываюсь я, переживая, что вариант смерти вполне может быть рассмотрен проректором.
Под усмешки ректора и взгляды других магов, меня всё-таки отпускают. Нервно, дерганными движениями поправляю мантию и чёрную рубашку. Королевская семья – так королевская семья; как говорится, если умирать, или позориться, то только эффектно.
Интересно, а если я разрушу поле и трибуны, меня отчислят и вернут домой? Или просто казнят?
Королевская семья сидела на самом удобном и возвышенном месте, что не удивительно, конечно. Отсюда было прекрасно видно поле и большую часть трибунов, вот кому я завидовала, потому что пока мы стояли в очереди, я рассматривала всех, с кем мне придется соревноваться. Это были совсем разные целители – девушки, мужчины, взрослые люди и подростки, но, кажется, за исключением подростков, я была здесь самой маленькой. Нет, рост я свой люблю, привыкла быть низкой, но, когда приходится соревноваться с теми, кто выше тебя минимум на полголовы, становилось не по себе. Хотелось на кровать, под одеяло, и никогда из-под него не вылезать.
– Ваше Величество. – Поклонились ректор и проректор одновременно.
Запоздало, глупо смотря на то, как мужчины по бокам от меня, склонились перед тремя монархами, понимаю, что тоже нужно поприветствовать, всё-таки кланяюсь. Чувствую при этом себя безумно глупо и нелепо. Явно не моя среда.
– Никандор, Кристофер! – Улыбается сам король, приветствуя, склонив голову. – Как я рад, наконец, видеть вас здесь.
– Как мы рады. – Подчеркивает королева, исправив мужа и положив ладонь на его руку. Нежная, элегантная женщина с красивой, доброй улыбкой и молодыми глазами смотрела на мужчин, как на старых знакомых. Впрочем, это же было и во взгляде короля.
– Да, правильно, дорогая. – Улыбается мужчина, коротко посмотрев на жену.
– Благодарим вас за тёплый прием. – Улыбается в ответ ректор. – Если бы не программа обмена, мы бы так и не появились здесь.
Король и королева таки обращают на меня внимания. В отличие от их дочери, которая всё это время смотрела на меня, внимательно изучая.
– Это она? – Спрашивает король так, словно ему под нос могли бы подсунуть какую-нибудь другую девицу, а не целителя.
– Да, Ваше Величество. – Отвечает проректор и обращается уже к магу, стоявшему позади шикарных стульев, почти тронов. В его руках был свиток и перо, он записывал всех участников. – Васильченко Камелия.
– А что, Камелия не в силах представиться самостоятельно? – Усмехается король, внимательно меня разглядывая.
– И почему так официально, Кристофер? – Подает, наконец, голос и принцесса. Её голосок звучал особенно нежно, розовые губы бантиком при этом обиженно надулись.
Не знаю какого демона, но внутри меня зажглась такая ярость. Просто ужасная. Мне совершенно не понравился этот тон и сам вопрос. А самое главное – у меня нет никаких прав злиться, но я всё равно в бешенстве.
– Адептка Васильченко в силах не только представиться самостоятельно, однако, поймите её правильно – присутствовать на столь серьёзном мероприятии – большой стресс. Не стоит давить на начинающего целителя, который совсем недавно узнал о существовании магии. – Объяснился проректор, не изменившись в лице. – А что относительности официальности, Ваше Высочество… мы всё-таки на важном мероприятии.
Принцесса так надула губки и сдвинула бровки, что мне даже стало жалко бедного ребёнка. Однако, злость дала о себе знать – никакой жалость, только негодование.
– Агнесса, милая, Кристофер прав. Оставьте светские беседы для ужина. – Улыбается королева, как-то особо по-доброму взглянув на магистра Эшфорда.
Что?
Какие беседы, для какого ужина??
– Девочки, прошу вас. – Вздыхает король так, словно ему было не приятно слышать нечто подобное. Но после он смотрит на меня, стучит пальцами в перстнях по подлокотнику стула с мягкой обивкой, и мягко говорит: – Камелия, мы желаем вам удачи.
Как хватило нервов улыбнуться и склониться в поклоне, при этом ещё ответить «благодарю» – понятия не имею, чудо какое-то. Но когда я спустилась с трибун вниз, то взглядом прогнала со скамейки парочку парней, сама тяжёло на неё осев.
