Текст книги "Первый элемент (СИ)"

Автор книги: Рина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Садись. – Короткое распоряжение, и я послушно (удивительно, не правда ли?) сажусь на простой, но в этой простоте красивый, деревянный стул.

Ещё такой же стоял напротив меня и по сторонам. Он был прямоугольным, темным, я присела на сторону, где ширина была меньше. Сама кухня была удивительно приличных размеров: помимо довольно большого стола, просторное место для готовки, и всё необходимое на кухне. Столешницы были светлее тона на три, а гарнитур – молочного цвета. Места здесь хватало и мне, и проректору, и хватило бы ещё человек на семь.

Магистр Эшфорд налил мне чай и поставил кружку напротив. Большая, с толстыми стенками, от неё ароматным облаком исходил пар. Запах трав, с преобладанием нот валерьянки, напоминал мою маму во время ссор. Я нервно и грубо провела ладонью и ногтями по щеке, кивнула в знак благодарности и обхватила кружку двумя руками.

Я была права – это валериана. Ни с чем не спутаю этого запаха. Неужели, проректор в курсе всех полезных свойств этой травы?

– Спасибо. – Киваю в знак благодарности.

– Пей. – Довольно сухо отвечает, медленно выдохнув.

Я подношу кружку ко рту, но несколько настораживаюсь, ибо сам проректор предпочел облокотиться на столешницу и молча за мной наблюдать. То есть, наблюдать за тем, как я собираюсь пить им же приготовленный чай.

– А вы не будете? – Спрашиваю, отодвигая кружку от себя.

– Боишься, что я тебе зелье какое-нибудь подсыпал? – Усмехается в ответ, складывая руки на груди. – Не логично.

– Что именно? – Хмурюсь и смотрю прямо на магистра Эшфорда.

– Сначала слепо довериться, а только потом насторожиться.

– Я доверилась вам не слепо! – Возражаю, упрямо качая головой. Снова вспоминаю всё произошедшее. Тру лицо.

Выдыхает. Очень резко, словно успокоиться хочет. И руки опускает. И почему-то подходит. А потом (что страннее) опускается передо мной на колени. В абсолютном и полном шоке опускаю глаза на проректора, сидящего передо мной на коленях. Сжимаю свои голые колени, тру с нервов щеку ещё сильнее.

– Хватит. – Говорит на удивление мягко, руку к моему лицу поднимает, на открытые ноги совсем даже и не смотрит. Вообще ничего не понимаю, поэтому застываю на месте (вообще, кажется, не выход), и руку только немного отвожу в сторону, чтобы, в случае чего, его конечность отодвинуть.

Но сил (и желания) как таковых не было, потому что его пальцы на удивление бережно касаются моей щеки и скулы. Аккуратно гладят покрасневшую кожу.

Я не дышу. И, кажется, даже не думаю.

Хотя, нет. Одна шальная мысль таки покоя не дает.

– Вы что-нибудь пили на празднике? – Спрашиваю весьма логичную вещь, но очень тихо и неуверенно.

– Да. – Спокойный ответ слегка хриплым голосом. Только эта хрипота была приятной, успокаивающей.

Я забыла, что хотела сказать.

А ещё у него глаза невероятно красивые.

И скулы.

И вообще он сам очень красивый.

– Вы пьяны. – Делаю вывод, вспоминая суть разговора.

Пальцы застывают, сам мужчина смотрит мне уже в глаза, усмехается, качает головой и уверенно отвечает:

– Нет.

И снова начинает гладить щёку и скулу, спускаясь немного ниже, к челюсти и подбородку.

Очень боюсь закрыть глаза. Просто боюсь, что, когда их снова открою, то ничего этого не будет, а передо мной будет не Кристофер, а магистр Ллойд.

– Вы всё же пьяны. – Уже шепчу, чувствуя, как комок подступает к горлу и в глазах – слёзы. – Или околдованы.

Магистр Эшфорд снова смотрит в мои глаза, сжимает зубы и отвечает:

– Твои игрушечные зелья на меня не подействуют, а если и подействовали бы, то не на долго, а с конца праздника прошел минимум час.

– Тогда вы пьяны. – Отвечаю уже уверенно.

– С твоих уст это звучит, как обвинение в алкоголизме.

Моргаю, потому что боюсь, что заплачу снова перед проректором, а он всё-таки встает, я уже смотрю на него снизу. Он обхватывает мой подбородок, отодвигает назад, к холодной каменной поверхности, сам нависает сверху, упираясь свободной рукой в стену.

Или это я пьяна.

Или околдована.

– Бокал вина не лишил меня разума… Он придал смелости.

– Что? – Голос опускается до жалкого шёпота.

– Боишься? – Спрашивает на удивление учтиво, сохраняя дистанцию между нами в собственный рост.

– А вы хотите меня напугать?

– Нет.

– Тогда не боюсь.

Улыбается. Очень мягко и искренне, так, что невозможно не улыбнуться в ответ.

– Вот и умница. – Обхватывает длинными пальцами щёку, аккуратно гладит ноющую кожу. Склоняет голову ко мне, мы соприкасаемся лбами. Я прикрываю глаза, боясь их открыть, и слышу совсем рядом очень тёплое: – Выпей, пожалуйста.

Выпей? Что мне нужно выпить?

И он отодвигается. Очень медленно, словно и не хотя. Пальцы отрываются от моей кожи, сам проректор отходит к столешнице, наливает себе чай с валерианой. Зачем она ему?

Мне становится хоть и легче дышать, но как-то холодно и неуютно. На щеке горят прикосновения магистра Эшфорда, но их почему-то не хочется стирать, а кожу совсем не хочется содрать. Я медленно поворачиваюсь к кружке, обхватываю её двумя ладонями, и пью приятно горячий напиток, стараясь не думать.

Слышу, как проректор делает два медленных глотка, а потом тихо говорит:

– Останешься ночевать тут.

Я аж чаем поперхнулась. В каком смысле??

– Зачем? – Довольно громко и возмущённо спрашиваю.

– Хм… Ну… Останешься у меня, – голос звучит ниже, становится бархатным и мягким, – со мной…

В шоке смотрю на проректора, на его очень лукавый и хитрый взгляд, и… И понимаю, что это всё шутка, он явно надо мной издевается. Не знаю почему, но даже не смотря на ситуацию этого утра в целом, силы и настроение есть, чтобы скопировать выражение его лица, эти задорные глаза и ответить таким же томным голосом, но с лёгким придыханием:

– Надеюсь, спать вы пустите меня в свою кровать…

Магистр на секунду теряется, лицо его вытягивается, но он тут же откровенно улыбается и отвечает уже, теряя тот самый тон от смеха:

– Конечно. Она полностью в твоём распоряжении… Как и я.

Позволяю себе смеяться в голос, потому что у сам проректор тоже улыбается и по-доброму усмехается.

Но отсмеявшись всё же настороженно спрашиваю:

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, то я не доверяю магистру Ллойду, особенно, если учесть, что вы в одной башне живёте. Завтра я разберусь с ним. А ты сегодня переночуешь тут. Это не обсуждается.

– А…

– А я уйду к себе в кабинет, у меня ещё много дел.

– Вы не спали.

– Почему это тебя волнует?

– Вас же почему-то сейчас волнует магистр Ллойд.

И всё.

И гробовая тишина.

Спокойно пью свой чай. Хороший, кстати, чай. Кажется, действительно помогает. И жить как-то проще становится и вообще.

– Адептка Васильченко, вы явно перегнули.

– А. Да? Ой. Простите. Не хотела.

Вру. Хотела.

Прячу улыбку, пригубив кружку.

– Думаю, не стоит продолжать этот разговор. По крайней мере, сейчас.

Безразлично пожимаю плечами. Пусть делает, что хочет, взрослый человек всё-таки. Трава на меня хорошо подействовала: я смотрела в окно, вид которого выходил на башни Академии, залитые утренним солнцем, наблюдала за птицами и облаками. А ещё мне было как-то очень спокойно, даже глаза несколько закрывались. Я только сейчас поняла, как хочу спать.

Слышу, как проректор медленно выдыхает.

– Допила?

– Угу. – Отвечаю, не размыкая губ. И почему-то очень уставшим шёпотом: – Спасибо.

Магистр подходит ко мне, забирает кружку и почему-то треплет по голове, как маленького ребёнка. Сил сопротивляться нет, я только лениво качаю головой.

– Кто бы мог подумать, что хулиганить бывает так утомительно. – Усмехается он, ставит кружку в раковину. – Пойдешь спать?

– А можно?

– Можно. Пойдем.

Послушно («вау» эффект от чая, я считаю) встаю, плетусь за спиной проректора. Он выходит в зал, потом заводит меня в какую-то комнату, опять-таки в благородных коричневых тонах и резко останавливается. Ударяюсь носом об широкую спину, шиплю какое-то ругательство, потираю ушибленное место. За что он так со мной?

Не знаю, что там подумал проректор, но отвечать вообще никак не стал, только указал рукой на кровать.

Понятливо киваю, рассматривая очень большую кровать, с мягким, чистым постельным бельём молочного цвета.

– Я тебя закрою, дубликат ключей оставлю на столе в зале. Как проснёшься, зайди ко мне, верни его, хорошо?

– А себе оставить нельзя? – Спрашиваю голосом маленькой девочки, задирая голову, чтобы посмотреть проректору в глаза. Вообще не понимаю, откуда такая смелость. Как я посмела вообще задать такой вопрос?

Магистр Эшфорд по-доброму усмехается, смотрит с высоты своего роста и отвечает:

– Пока нельзя. Когда будешь себя хорошо вести, тогда отдам.

Ой-ой, какие мы гордые!

Закатываю глаза, перевожу взгляд на пол. Ого, какой тут паркет!

– Отдыхай.

И магистр Эшфорд таки уходит, прикрыв за собой дверь.

Слышу ещё, как закрывается основная дверь и, что закрывает он её на ключ. Хорошо. Осматриваю себя, сначала разуваюсь, безумно радуюсь тому, что ноги свободны от каблуков, потом понимаю, что спать в этом платье точно нельзя, и пачкать постель проектора я вообще не собираюсь. Наглею до того, что открываю большой дубовый шкаф, вижу стопку чистых чёрных рубашек. Прекрасно. Беру верхнюю, выхожу из спальни, иду в ванную комнату.

Очень надеюсь, что мне не прилетит за это.

Раздеваюсь, залезаю в ванную с ногами, быстро ополаскиваюсь, вытираюсь мягким махровым полотенцем, надеваю рубашку, выхожу абсолютно чистая, довольная тем, что ничего не испачкаю. И только после всего этого позволяю себе лечь в чистую постель и заснуть.

***

Я проснулась буквально часа через четыре, но совсем не чувствовала усталости. Решила, что спать дальше – глупо, я всё-таки не в своей комнате, а в покоях проректора, нужно вернуть ему ключи и побыстрее отсюда уйти. То, что он хорошо отнесся ко мне вчера, совсем не значит, что можно остаться в этой комнате надолго.

Но я всё равно вдоволь вытягиваюсь в мягкой постели, утыкаюсь носом в подушку. А она так пахнет проректором… лесом, терпким мужским запахом, и слегка дымом. Какое странное сочетание.

Оставаться в кровати больше я себе не позволяю. Переодеваюсь в платье, заправляю постель, кладу на неё рубашку, обуваюсь, выхожу в гостиную, глазами нахожу ключи, беру их, выхожу из комнаты, закрываю дверь. Оборачиваюсь. Башня мне не знакома, видимо, придется поплутать. Кое-как, но я выхожу всё-таки на улицу, что уже не плохо, как мне кажется. Но принимаю решение сначала сбегать к себе, переодеться, сказать Вите, что я жива, всё в порядке, и вернуться в кабинет проректора. От своей башни к его рабочему месту, пусть я точно найду.

Вита, оказывается, жутко нервничала за меня, накинулась сначала с объятьями, потом с ругательствами, мол, где это я пропадала. Мне было стыдно рассказывать ей о том, что произошло, но мой мозг экстренно ничего не смог выдумать, поэтому я довольно долго стояла, глупо уставившись в стену.

– Не хочешь говорить? – Спросила соседка, словно понимая меня.

Молча киваю. Действительно об этом говорить не хочу. Не потому что не доверяю, а потому что просто сама ещё не переварила произошедшее.

– Ну, хорошо. Главное, что с тобой всё в порядке. – Подытоживает девушка. – Кстати, тебе письмо опять пришло.

– Да сколько уже можно? – Сокрушаюсь я, надевая мантию. – Оставь пока на столе, пожалуйста, позже прочту, сейчас тороплюсь.

– Не хочешь отвечать? – Спрашивает Вита, кладя конверт обратно на стол.

– Не вижу в этом смысла. – Пожимаю плечами, рассматривая себя в зеркале. Благо, лицо, после вчерашних слёз, не опухло. Поправила капну каштановых волос, нанесла на губы лёгкий блеск, состроила отражению смешную рожицу, развернулась, взяла сумку, закинула ключ в карман чёрных джинс, чтобы не потерять в сумке, попрощалась с Витой и выбежала из комнаты. Бегом спустилась по лестнице, вышла из корпуса. Вздохнула воздуха полной грудью. Странно, но настроение было хорошее.

Проректор, как, наверное, и всегда, сидел за своим большим письменным столом и заполнял гору свитков. В кабинете сильно пахло свежим кофе, на столе стояла маленькая белая чашечка.

– Здрасте! – Задорно поприветствовала. – Я вам ключи вернуть решила.

– Доброе утро. – Ответил, не отвлекаясь от бумажной волокиты. – А могли решить не возвращать?

– А меня бы отчислили за воровство? – Спросила, задумавшись.

Магистр Эшфорд поднимает на меня зеленые глаза, слегка прищуривается, откидывается на спинку кресла, вертит перо меж длинных пальцев, смотрит на меня очень внимательно.

– Я бы провел с вами воспитательную беседу. Вопрос об отчислении попросту не поднимался бы. – Отвечает, наконец, уставшим голосом. Взгляд его был далеко не добродушным. Видимо, отсутствие сна дает о себе знать.

– Тогда не решила бы. – Отвечаю несколько холодно, уже расстроившись. Кажется, впервые не от отказа меня отчислить, а от тона того, кто это сказал.

Прохожу к столу, стараясь не смотреть на проректора, кладу ключ на стол.

– Спасибо. – Говорю тихо, всё не поднимая глаз на мужчину.

– За что? – Спрашивает несколько даже раздражённо. Чёрт, сходите проспитесь, а!

– За вчера в целом. – Отвечаю, копируя его тон, и даже осмеливаюсь посмотреть магу в глаза.

А он злой просто в край, и даже не понятно, почему именно. Глаза слегка прищурены, пальцы нервно сжимают основание пера, зубы сжимаются и разжимаются, танцуя свой танец ярости.

– Что? – Спрашиваю, не выдерживая этого взгляда. Не думала, что так тяжёло его будет терпеть.

– Почему вы всё ещё не оставляете попыток отчислиться?

И теперь этот вопрос жутко злит меня. А что мне делать ещё? Сложить ручки и сидеть смирненько? Поэтому ответ был моментальным и до крайности бешенным:

– Я перешла на третий курс медицинского высшего учебного заведения в одном из самых лучших городов моего мира, а вы выдернули (скорее, выдрали) меня из привычной жизни, присвоили сомнительный статус адепта и ещё хотите, что бы я радовалась жизни? Вы серьёзно?!

– В вашем мире каждый третий мечтает получить силу. – Возразил он, словно это действительно было весомым аргументом.

– Я не была тем третьим! – Рявкнула, неприлично перебив. – Меня все устраивало! А сила… Что это за сила? Земля, – я презрительно фыркнула, закатила глаза и продолжила: – бросаюсь камнями. Но, к вашему сведению, я умела делать это и раньше, только руками!

– Так! – Магистр Эшфорд вдруг бьёт ладонью по столу и резко встает, наклоняется чуть вперёд, смотрит прямо в глаза. Я вздрагиваю от неожиданно громкого звука, замолкаю и немного отхожу назад. – Хорошо. Хотите продолжать эту бессмысленную битву – продолжайте, только не нужно оскорблять свою Стихию. Вернули ключи – тоже спасибо, но теперь, давайте, закончим этот бессмысленный спор – покиньте кабинет, не мешайте работать.

Мне даже сказать на это нечего – настолько стало обидно.

Сухо киваю, сжимаю почему-то холодными пальцами лямку рюкзака, разворачиваюсь и молча ухожу, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 4. Первый элемент

Я была зла. Всё это время внутри накапливалось всё негодование, вся ярость на декана факультета Земли, на проректора за его обидные слова, на ректора, который всё ещё меня не отчислил, на адептов вокруг, которые, после праздника, сторонились меня, как огня и шептались за спиной (первое не расстраивало, а вот второе знатно выводило из себя – не люблю сплетни).

– Ненавижу этот мир! – Вырвалось возмущённое уже вслух. Я взяла подушку и обняла её двумя руками, все также смотря в потолок. После того случая, меня всё чаще можно было найти на своей кровати, тупо смотрящую в потолок. Частенько в моих руках была и подушка. Я без шуток могла провести так час, если не больше. Отсутствие интернета и прочих технологий дает о себе знать.

– Это я уже слышала. – Отозвалась спокойная, уже привыкшая к моему такому состоянию, Виолетта. Она сидела за письменным столом и аккуратно выводила в тетради каллиграфическим почерком очередной конспект.

– И я могу повторять это бесконечно! – добавляю откровенно.

– Верю, – спокойный ответ.

Я фыркаю в ответ, отворачиваюсь к стенке, обнимая подушку.

Интересно, если бы Ллойд тогда не поймал бы меня в коридоре, то, что бы было сейчас? Магистр Эшфорд все равно бы так поругался на меня? Чёртов декан! Как бы ему жизнь испортить?

В голове медленно, но верно начала появляться какая-то глупая мысль…

– Виолетточка, скажи, пожалуйста, а вот эта башня, она же башня факультета Земли? – Сажусь на кровати, обнимая подушку и очень миленько моргаю глазками соседке.

Мой приторно-сладкий голос её насторожил – девушка отложила перо, очень внимательно посмотрела на меня.

– Что ты задумала? – Спрашивает напряженно. Ей мои выходки явно уже порядком поднадоели.

– И, значит, магистр Ллойд отвечает за сохранность этой башни? – Продолжаю свою мысль.

Прикрывает ладонью лицо, понимая, что сейчас меня уже точно не остановить.

Так-так, а что если башня случайно сломается? Ему же сделают за это выговор? А меня ведь определенно должны за это отчислить? Да?

– Виточка, миленькая, у меня такая идея гениальная! – Воскликнула я, вскакивая с кровати. К чёрту подушку! Я им сейчас такое устрою!

– И почему я не удивлена? – Вздыхает та в ответ, вообще никак не обращая внимания на мой резкий приступ активности.

Пожимаю плечами ей в ответ, резко задумываюсь.

– Но мне нужна будет твоя помощь.

Молча поднимает голову, внимательно смотрит в глаза.

– Ужасная идея, знаю, но без тебя я не справлюсь.

– Да что ты без меня делала бы вообще? – Риторический вопрос задумчиво озвучивается в потолок.

– Застряла бы в этом мире! – Корчу недовольную рожицу.

Соседка слегка улыбается и кивает.

– Так что ты задумала?

***

Идея гениальная, я считаю. В общем, мне нужно было разнести нашу комнату, придёт магистр Ллойд, я буду бунтарить, а Виолетта строить из себя жертву, плакать и просить меня выселить, или совсем отчислить. Естественно после такого шоу, бедному ректору просто ничего не останется, кроме как выгнать меня и сделать выговор декану. Гениально! Осталось разнести комнату…

– Ты собираешься крушить наши вещи? – Спрашивает Виолетта, рассматривая комнату со стороны. Прекрасно её понимаю, мне тоже жалко вещи, но это всё ради благого дела.

– Я думаю, можно поставить щит на личные вещи. Тогда ущерб будет только картинкой. – Пожимаю плечами, осматривая рабочую территорию.

– Но ведь кто-нибудь может догадаться. – Виолетта обеспокоенно смотрит на меня.

– Когда они до этого догадаются, будет уже слишком поздно, и меня тут не будет. – Говорю я задумчиво, подходя к окну. Заглядываю во двор. Замечаю большой дуб. Он мне сразу очень понравился, поэтому не сдерживая улыбки, думаю, как бы всё это разыграть получше.

– А если они тебя не отчислят?

– Им же хуже. – Машу рукой на Виту, отхожу в сторону, чтобы случайно не задеть её, приготавливаюсь к тому, что сейчас придется сильно потрудиться, и, скорее всего, после всего этого снова заваривать себе восстанавливающее зелье, или, как минимум, чай. Или мой даже физический фон поднимет резко воспрявший из-за отчисления моральный дух.

Прикрываю глаза, настраиваюсь на дуб, практически сливаюсь с ним, медленно расправляю пальцы, чувствуя, как ладонь и кончики пальцев начинают покалывать. За распахнутым окном слышится треск веток. Я открываю глаза, вижу, как по полу от моих рук ползут изумрудные магические лианы, оплетают и мебель тоже. Смотрю на нервничавшую Виту, выдыхаю, и одним дёрганным движением рук ускоряю рост дерева и усиливаю его мощь. Резко и быстро за окном оказываются толстые ветви дуба, они с невероятной силой выбивают раму; окна, падая на пол, разбиваются с характерным звуком. Виолетта отскакивает ко мне, забегает за спину, потому что ветки утолщаются ещё, врезаются в потолок, пробивают и его. Ветви разрастаются в стороны, переворачивают кровати, впиваются в стены, в некоторых местах пробивая их.

Думаю, этого достаточно. Калечить я никого пока не собираюсь ради отчисления.

Ослабляю напряжение в руках, свожу его к нулю. Рост дуба замедляется, а потом и вовсе прекращается. Теперь мы с Витой остаёмся в разгромленной комнате…

В принципе, я довольна.

– Ты всё? – Спрашивает соседка.

– А надо ещё? – Отвечаю эхом, чувствуя, как мне далось это заклинание – начала гудеть голова, под тонкой кожей рук сияли магические протоки ярким зелёным цветом. На ещё бы больший погром меня бы хватило, интересно? Мне пока не настолько плохо. Какой тогда у меня максимум?

В дверь (наверное, единственное, что уцелело) сильно постучали пару раз. Я сначала дернулась, испугавшись, но потом поняла, кто это, улыбнулась Виолетте, приложила палец к губам, и совершенно счастливая открыла дверь…

Чтобы в следующую секунду увидеть за ней очень-очень злого проректора, и закрыть обратно!

– Демоны, Камелия!! Что ты опять натворила!? – Рявкнул магистр через деревянную преграду, видимо, ещё больший недовольный тем, что я посмела закрыть дверь прямо перед самым его носом.

Я прижалась к двери спиной, откинула на неё голову. Как же так? А где магистр Ллойд?? Разъярённого проректора, с еле заметно искрящейся чёрной дымкой магии на кончиках пальцев, я точно не планировала и не хотела видеть!

Виолетта посмотрела на меня очень озадаченно, хотела подойти, но тут, прямо передо мной, сначала появился чёрный туман, а потом и сам проректор. Я прижалась к двери, испуганно сглотнула, потому что эти все, наверное, сто девяносто сантиметров чистой злости шли на меня. Точнее, они дошли до того, что я покраснела моментально – близко, слишком близко.

Я разворачиваюсь, ныряю вниз, дёргую ручку, тяну на себя, очень желая убежать, и… Дверь с громким хлопком припечатывается обратно! Я испуганно дёргаю ручку, тяну дверь на себя, но проректор держит её абсолютно спокойно одной рукой, наблюдая за моими трепыханиями, как самый безжалостный на свете человек.

– Вы… пустите меня! – Пыхтела я, дёргая ручку.

– С чего это вдруг? – Медленно и тихо спрашивает проректор. Я застываю на месте от его тона, тембра голоса и того, что он навис надо мной. То есть, я сделать ничего сейчас не смогу, сравнивать себя, еле достающей магу Эфира до плеча и его, который явно о верхние косяки дверей порой ударяется, в силе очень глупо. – Адептка Васильченко, вы очень меня сейчас разозлили. Даже и не думайте отнекиваться от содеянного.

Сглатываю. Сжимаю зубы, отпускаю несчастную ручку, медленно поворачиваюсь к проректору лицом, опускаю голову и кусаю губы.

– Да я и не отнекиваюсь…

– А. Я забыл, прошу прощения. Вы же явно всё это делаете специально, чтобы поскорее вылететь из академии, ведь так?

Впервые за всё это время мне стало действительно стыдно. Просто очень стыдно за то, что я порчу имущество академии, чтобы испортить о себе впечатление и вернуться домой. Но никто до этого чувства стыда не пробуждал во мне. Скорее, наоборот, злили своей реакцией, словно вызов бросали: «А сможет ли она ещё большее сделать?». Словно на шоу приходили и ожидали новой выходки. А магистр Эшфорд не ждёт выходки, он, наоборот, возмущается и расстраивается моими поступками, словно понимает, что я не бесполезна и могу быть другим человеком. Этот мужчина почему-то морально отправляет меня назад, домой, туда, где я могу быть маленькой и доброй, а не злобной, вредной и мстительной. К тому же, это правда так утомляет…

Все эти мысли прошли в моей голове очень быстро, проректор всё стоял надо мной, прижав дверь над моей головой ладонью и смотря на меня с высоты своего роста. Дыхание его было глубоким и быстрым, достаточно сбивчивым. Я думала, что находится зажатой к двери большим мужчиной – это страшно и некомфортно, но сейчас понимаю, что мне просто стыдно, а страха это не вызывает. На подсознательном уровне чувствую, что на сколько зол не был бы проректор – мне он ничего не сделает. Наверное, потому что я первый маг за триста лет с Земли.

– Я не буду отвечать на такие вопросы. – Отвечаю на выдохе, и резко ухожу в сторону.

Ура, свобода! Даже дышать стало легче.

– Но отвечать вам все равно придётся. Если не на мои вопросы, то за свой, весьма глупый, поступок. – Уже спокойнее, но всё также строго говорит магистр, поворачиваясь ко мне.

Складываю руки на груди и подмигиваю Виолетте так, чтобы проректор не заметил. Она строит мне жалостливые глаза, но я настроена серьёзно, поэтому страшно смотрю на неё в ответ, она вздыхает и начинает игру:

– Магистр Эшфорд! – Бросается к магу. В груди почему-то что-то зажгло, я скрипнула зубами и сжала пальцы на плечах. Проректор почему-то смотрит секунду на меня, а потом поворачивает голову к девушке. – Магистр Эшфорд, освободите меня от её общества! Она невозможна! – Тыкает пальчиком в меня, но после неуверенно добавляет: – Пожалуйста…

– Да неужели? – «Удивлённо» приподнимает брови и смотрит на меня. Тон его мне совсем не понравился. Я демонстративно отворачиваюсь, притворяясь мебелью.

– Да! Я не могу с ней жить, посмотрите, что она сделала с комнатой! – И она рукой обвела всю комнату, практически с ног на голову перевернутую, с очень толстыми ветвями, торчащими из окна и пробивающие потолок и до трещин вжимающиеся в стены. Магистр оценивающим и суровым взглядом провел по тому, что осталось от несчастной комнаты. Снова очень оценивающе и сурово посмотрел на меня. И также оценивающе и сурово – на Виолетту.

И тут бедная девушка проявила все свои актерские способности и заплакала. Очень натурально, что даже я поверила сначала. Но проректора слёзы не пробили: он все нервно играл желваками и прожигал меня яростным взглядом, попеременно поглядывая на мою соседку, которая выливала ему всё недовольство относительно меня и моего образа жизни. А выливать было что, к слову.

И вот очень так обо мне много сказав весьма «лестных» эпитетов, Виолетта сложила руки вместе и закончила:

– Пожалуйста, магистр Эшфорд, сделайте так, чтобы её пересилили! А ещё лучше – изолировали.

«А ещё лучше – выгнали», – добавила я мысленно, рассматривая свои ногти. Мельком глянула на высокого мужчину. Он выглядел очень злым и уставшим. Несколько секунд он просто молчал, я уже даже переживать начала, но потом резким и быстрым движением открыл дверь нараспашку, а когда она с характерным громким звуком ударилась о стену, придержал ладонью, чтобы та не закрылась по инерции.

Я вздохнула. Это же надо было так мужика довести… У меня определённо талант!

Дверь магистр открыл не случайно – за ней уже набралась толпа, которая с наглым интересом подслушивала то, что происходило в комнате.

Толпа адептов, собравшаяся для просмотра цирка на выезде, увидев злого в никуда проректора, синхронно делает шаг назад. Некоторые, которые явно жить любят больше, чем остальные, демонстративно разошлись по своим делам, остались только самые смелые и отчаянные (или глупые до невозможности). Но даже и их разогнала мимо проходящая (скорее, на шум пришедшая) проректор по воспитательной работе.

– Что за шум? Дети, можно я пройду? Будьте добры, пройти по своим делам! Если это Камелия – тем более! А то не дай Небеса, ещё что-нибудь взорвётся…

И на этих словах она, таки прорвавшись через толпу, вышла к нам. Я очень выразительно посмотрела на неё в ответ. На самом деле, идея что-нибудь взорвать ещё раз мне очень понравилась.

– Не подавайте ей гениальных идей, магистр Ламар, – Опасно вежливо сказал маг Эфира. Я демонстративно закатила глаза и отвела взгляд в сторону. Даже помечтать не дают.

– Что тут произошло? – Ахнула женщина, даже не придав значения словам проректора. А зря, ой зря…

– Магистр Ламар! – Переключилась Виолетта моментально. И заплакала. Я мысленно ей поаплодировала. Такой талант!

Из девушки даже вырывались какие-то несвязанные слова, что-то про меня и комнату. Я просто восхищена!

– Ох, Виолетточка… – Сочувствующе протянула маг, чуть ли сама не заплакав. Она смотрит на меня с большим упреком и обнимает Виту. Я пафосно усмехаюсь и закатываю глаза. Просто, чтобы подкрепить образ плохой девочки.

Женщина проходит вглубь комнаты, осматривает масштаб крушения. Вид её очень возмущенный и расстроенный. Она явно мной недовольна.

Хм… пока всё идет не по плану, но более, чем хорошо.

– Магистр Эшфорд, у меня нет слов! – Выдыхает, наконец, вердикт магистр Ламар. Она поворачивается к нам и очень возмущенно смотрит на меня. Складываю руки на груди, с вызовом смотрю на нее. – А если бы она кого задела? Мы не можем так рисковать, её нужно срочно изолировать!

– Изолировать, значит? – Шипит очень злой проректор, снова переключая свой яростный взгляд на меня. С чего это он так завелся? Может, с того, что знает, зачем я это делаю, и ведь все идут у меня на поводу?

– А что вы предлагаете? Я работаю дольше вас сфере образования и понимаю, что это будет продолжаться снова и снова. Кристофер, не смотря на все ваши таланты, я всё-таки настаиваю на том, чтобы изолировать этого ребёнка… – несколько брезгливый взгляд в мою сторону и снова на мага Эфира, – от других адептов. Она опасна.

Я замечаю, как сильно магистр Эшфорд сжимает челюсть. Мне становится не очень хорошо, несколько страшно. Почему он так злиться?

– То, что она ведет себя, как ребёнок, не означает, что она им является. – Практически выплёвывает проректор, резко поворачивается ко мне, несколько грубо берет за кисть.

Я удивленно выдыхаю, по инерции приближаюсь к магу, и успеваю только уловить крем глаза тёмную обволакивающую дымку, как резко становится холодно, нас окружает кромешная темнота. Мы словно проваливаемся в чёрную дыру.

Снова портал?

Когда я осмеливаюсь открыть глаза, то смотрю только на злой профиль проректора.

– Когда вы прекратите так хватать меня и телепортировать? – Спрашиваю очень недовольно. – Можно хотя бы предупреждать!?

Молча смотрит на меня очень злым взглядом. Изумрудные глаза так и мечут молнии. Не боюсь, но стыдно становится. А ещё становится ясно, что сейчас лучше к нему не лезть – тем более с наездами подобного рода. Не знаю, чего он так бесится, но по шапке получить бы не очень хотелось.

Поэтому я замолкаю, осматриваю пространство вокруг. Магистр Эшфорд телепортировал нас куда-то в очень пыльную и грязную комнату. Точнее, сначала я подумала, что это комната, однако потом подняла глаза и увидела не ровный горизонтальный потолок, а… крышу? Это чердак? Осматриваю пыльные, каменные стены, довольно больших два окна с большими подоконниками, рабочий грязный стол, стул, очень-очень ужасный ковер, полки, шкаф и что-то похожее на кровать (именно, что похожее – не более).

– Что это? – Спрашиваю, не скрывая презрения и отвращения.

– Твоя новая комната. – Криво усмехается проректор, проходя немного вглубь. Говорит он это так, словно обыграл меня в карты на крупную сумму.

Но меня тон теперь совсем не волнует!

Из меня вырывается какой– то нервный смешок:

– В каком смысле??

Выселите меня уже!

– В прямом. – Магистр поворачивается ко мне лицом, разводит руки, указывая на весь чердак разом. От этого резких движений в воздух поднялось много пыли, её частички летали по комнате, их хорошо было видно в свете яркого солнца. – Я уже говорил тебе – это не останется безнаказанным. Да и к тому же вы сами просили тебя изолировать. Пожалуйста. Наслаждайся одиночеством.