Текст книги "Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

60.

Сегодня день больших перемен в моей жизни. Мятная юбка-карандаш, белая шифоновая блузка с воротничком-галстуком, мятный пиджак без рукавов, туфли на шпильке, телесного цвета чулки, строгая прическа, неброский макияж – я хочу быть безупречной.

Сегодня день моего развода.

И пусть на последнее заседание, где будет выдано решение суда о расторжении брака, мне самой ехать не требуется – Самков сказал, что легко справится самостоятельно – начало свободной жизни хочется встречать во всеоружии.

– Арина Алексеевна, – заведующая фондом перехватывает меня в коридоре на подступах к кабинету, – прекрасно выглядите. Надеюсь, сегодняшний аукцион под вашим чутким руководством пройдет также замечательно?

Сарказм? С чего бы?

Внимательный взгляд, которым она меня окидывает, кажется каким-то особенно пристальным и оценивающим, но я отмахиваюсь от разыгравшегося воображения.

Всему есть легкое объяснение.

Нервничает начальница. Сильно.

Такого массового наплыва желающих поучаствовать и «посорить» деньгами я за все годы работы припомнить не могу. Да и аукцион, если не ошибаюсь, на моей памяти проводился всего один раз.

Особой пользы тогда не принес. Очень много средств было выкинуто на аренду здания, охрану, организацию самого мероприятия и последующего банкета, да и прочие расходники. А геморроя с капризными денежными мешками и их потребностями подкинул предостаточно.

– Не волнуйтесь, Ксения Игоревна, – обозначаю нейтрально профессиональную улыбку, – у меня всё под контролем.

– Хорошо, если так, – кивает женщина. Еще пару мгновений меня разглядывает и кивком отпускает.

Разворачиваюсь и размеренным шагом иду к себе. Кажется, женский взгляд прожигает спину, но делаю вид, что не чувствую. Всё это мелочи.

С Норкиной мы никогда не были коллегами-подругами. Даже близко. И дело не в том, что она – начальница, а я – подчиненная. Всё гораздо проще и сложнее одновременно.

Дело в статусе.

Два года назад, обретя дядю и в короткие сроки выйдя замуж за Романа, я неожиданно поднялась на ту высоту, к которой она, как я догадалась позже, стремилась больше десяти лет.

Почти четверть жизни являясь любовницей одного солидного человека из министерства, этакого папика в самом прямом смысле слова, который старше ее примерно на двадцатку, Ксения Игоревна тайно лелеяла мысль, что «любимый» вот-вот разведется со своей старушкой и женится на ней.

Не сложилось.

Даже осмелившись явиться пред светлыми очами официальной супруги и заявив о своем статусе, она ничего не добилась.

Да что там?! Потерпела полное фиаско – сказать будет правильней.

Услышала от той самой старушки-жены, как рассказывал Роман, насмешливое: «Деточка, таких как ты, хитрожопых и молодых, у моего мужа было много и до тебя. Уверена, будут и после, но... мужем он так и останется моим. Привыкай быть на подпевках». И всё это на официальном приёме при толпе гостей, которые только что пальцами в нее не тыкали, обсуждая глупость поступка.

Привыкать Норкиной не пришлось. Папик, узнав о самодеятельности пассии для утех, быстренько отправил ее в отставку. Однако, в знак щедрости и признания талантов (каких? – история умалчивает) подарил кресло начальницы фонда.

Так вот, когда в фонд пришла я... ревность к более удачливой девке из низов не позволила ей относиться ко мне непредвзято и раскидала нас по разным сторонам.

О чем я, к слову, ни разу не пожалела. Плохого и без завистливой бабы в «подружках» с лихвой хватает, да и привыкла я на работе работать, а не языком чесать.

Первую половину дня ношусь белкой. По факту уже ничего не делаю – готовы мы неплохо, лишь контролирую. Но и это утомляет. Хотя, всё же больше напрягает ожидание. Когда в начале второго телефон высвечивает входящий вызов от Самкова, нажать иконку соединения получается только с третьей попытки.

– Ну что? – выпаливаю вместо приветствия.

Да и здоровались мы уже утром, созваниваясь и обговаривая детали его поездки в суд.

– Поздравляю с официальной свободой, Арина Алексеевна, – хохмит адвокат в привычной ему беззаботной манере.

– То есть развели?

Голос слегка играет. Приходится откашляться.

– Развели, – соглашается Михаил. – Можешь звонить Русу и смело его радовать отличными новостями. Даже не знаю, кто из вас двоих больше ждал этого дня.

Усмехается, а вот я…

– Ты преувеличиваешь значимость, – хмыкаю, качнув головой, пусть мой собеседник этого и не видит.

– Да уж не скажи. За пять дней долбанных переговоров с австрийцами он мне весь мозг чайной ложкой выжрал, выпытывая, всё ли я сделал правильно, и не выкинет ли Зотов что-то, чтобы затянуть ваш процесс.

– В смысле переговоров? Вы же отдыхать ездили.

О том, что Роман мог воспротивиться разводу – не думаю ни секунды. Он дал обещание меня отпустить, когда в единственный раз мы с ним виделись в клинике.

А слово он держать умеет, это факт.

– На горных склонах катались. В пешие экскурсии ходили. В Инсбруке достопримечательностями любовались, – перечисляю увиденное на фотографиях Инны.

– Чего мы делали?

Голос Самкова из удивленного становится серьезно-вопросительным. Понимаю, что по ходу ляпнула лишнего. Впрочем…

– Разве не так?

– Арин, не знаю, какая синичка принесла тебе на хвосте эту хрень, но мы с Русом все пять дней с утра до позднего вечера мерялись писю... знаниями с нашими новыми компаньонами. А как только их продавили на подписание договора, так сразу ломанулись домой.

Молчу. Сказать нечего, зато Михаил, как истинный юрист, вцепляется в мои слова зубами, пытаясь докопаться до истины.

– Только не говори, что тебе Рус такую фигню ляпнул. Не поверю. Потому что, если для него это был отдых, то ему голову на наличие мозга стоит проверить.

– Нет, он не говорил, – сдаю себя с потрохами. Уже немного зная этого дотошного человека, понимаю – не отстанет, пока не дороется до сути. – Видела сторис у твоей Инны.

– Аааа, ну, ясно тогда, – выдает снова усмехаясь, – это девочки с детьми гуляли, но не мы. Ты ошиблась.

– Угу, бывает, – заминаю тему и переключаю адвоката на то, о чем с ним и надо разговаривать. – Что с ЗАГСом? Мне туда нужно будет просто с паспортом подъехать?

– Верно. Я сейчас им выписку из постановления закину и госпошлину оплачу, а они свидетельство подготовят. Как будет готово, маякну тебе и адрес скину. Подъедешь и заберешь уже сама, заодно штамп в паспорте поставишь.

– Спасибо.

– Да было бы за что.

Распрощавшись с Самковым, раздумываю, звонить ли Руслану.

Ясно одно: мне ничего толком не ясно по поводу его и той блондинки. И разрешить этот вопрос возможно, только поговорив с мужчиной. Лучше – не по телефону, а при встрече. И не в спешке.

А значит... точно не сейчас, так как уже пора ехать в Стрельну, где через несколько часов наступит настоящая жара.

Прежде чем успеваю отложить гаджет, получаю сообщение от Михаила, он присылает сканкопию выписки о разводе. Недолго думая, ее-то и отправляю Руслану.

Вроде как, и обещание сдержала, и на сложный разговор не нарвалась.

Аукцион.

В том, что он будет масштабным, я не ошибаюсь ни на грамм.

В том, что это станет главным событием месяца – не догадываюсь, пока не вижу всех тех, кто появляется на ковровой дорожке: губернатор и его свита, бизнесмены, политики, представители богемы и те, кто привык находиться в тени, но сегодня сделал исключение.

– Мы приглашали наше региональное телевидение, но там и бригады с федеральных каналов присутствуют, – выливает Вера.

Девушка вбегает в выделенный нам для подготовки кабинет, хлопая в ладоши и повизгивая от волнения и переизбытка чувств.

Я сама, чтобы не хлопнуться в обморок и сохранить хладнокровие, несколько минут назад приняла двойную дозу успокоительного. Еще бы. Мало того, что являюсь главным организатором всего этого мероприятия, так еще и на сцену предстоит через каких-то двадцать минут выйти, чтобы открыть аукцион.

Норкина же, коза, час назад проинформировала, что с нее будет достаточно короткой речи, а дальше она станет украшать собою вечер, а вся ответственность таки останется на моих плечах.

Спорить не стала, но выводы сделала.

Ничего, справлюсь. И из более сложных заморочек выбиралась.

– .. Помогая друг другу мы чувствуем внутри себя тепло, которое не может сравниться больше ни с чем. Мы ощущаем радость, потому что сделали этот мир чуточку добрее и счастливее. Ведь в нашем огромном и порой жестоком мире, мы можем дать шанс ребёнку обрести здоровое детство. Справиться в одиночку бывает просто невозможно. Вместе это легко! Я благодарю всех и каждого, кто неравнодушен и вместе с нашим фондом делает жизненно важное дело.

Пока я произношу речь, на установленном сбоку экране транслируется разработанный по случаю видеоролик с нашими уже здоровыми пациентами.

Наблюдая за лицами присутствующих, в очередной раз убеждаюсь, что наглядная картинка намного глубже проникает в сердца, чем слова, и без громких призывов напоминает, зачем мы все собрались.

– Отдельную благодарность я хочу выразить Сергею Владимировичу Зотову и Руслану Германовичу Арбатову, тем щедрым людям, мужчинам, бизнесменам, кто не только откликнулся на предложение фонда поучаствовать в благом деле, но и создал все условия для нашего с вами комфортного и плодотворного вечера.

Спасибо.

Нахожу глазами бывшего свекра и киваю, ловя его улыбку. Я рада, что он не только помог организовать это мероприятие, но и пришел поддержать. Каким бы строгим, жестоким или безжалостным дельцом он не был с другими, я видела перед собой только замечательного человека с добрым сердцем.

После сосредотачиваю внимание на Руслане. Его нельзя не заметить. Он яркий. Он особенный. Он всегда выбивается из толпы своей удивительной харизмой, мужественностью и самодостаточностью. Да, он сложный, но безумно притягательный, пусть мое мнение и предвзято.

– Спасибо, – произношу ему одними губами, с удовольствием ловя ответную улыбку.

Именно ее. Не оскал.

Отодвигаю все свои переживания на задний план и с удовольствием принимаю протянутую ладонь мужчины, который спокойно встает со своего места и под прицелами не менее двух сотен глаз подходить к сцене, чтобы помочь мне спуститься.

Ведущая уже занимает моё место, приветствует высокопоставленных лиц, не забывая каждого из них обласкать вниманием, я же иду вслед за Русланом и с безмолвным стоном опускаюсь на кресло.

Сил никаких.

– Ты была необыкновенно прекрасна. А твое умение говорить важные вещи простыми словами, уверен, покорило в зале каждого. Умница, – теплое дыхание касается щеки, когда Арбатов склоняется к самому уху. – Не сомневаюсь, на аукционе будет ажиотаж

– Очень на это надеюсь, – хмыкаю, на секунду прислоняясь виском к сильному плечу. – Такое зверское напряжение, какое я словила, пока стояла на сцене, должно быть оправданно.

Сама тянусь к руке Руслана и сжимаю ее, теплую и сухую, в отличие от моей ледяной и влажной. Он не возражает, и я выдыхаю. Глубоко в душе немного нервничаю после закаченного ему скандала.

– Нам нужно будет поговорить, – тихо произносит Руслан, чтобы никому не мешать слушать выступающего на сцене губернатора.

В который раз поражаюсь его умению читать мысли.

– Поговорим, – обещаю так же негромко. – Только давай завтра, у меня как раз будет выходной. Сегодня я слишком перенервничала.

– Договорились.

Ощущаю, как теплые губы на пару мгновений прикасаются к моему виску, и с блаженством прикрываю глаза.

Аукцион.

Он оказывается очень и очень продолжительным, а суммы, которые выкладывают участники за ту или иную вещь, выставленную лотом, порой шокируют количеством нулей. Но всё рано или поздно заканчивается.

Проходят и торги. Завершается и организованный после него фуршет с выступлением популярной кавер-группы.

– Ты как? – интересуется Арбатов почти в полночь, когда, проводив последних гостей, я возвращаюсь к нему.

– Как выжатый лимон, – пытаюсь улыбаться, но даже это уже сложно.

Болят щеки.

– Поехали домой? – предлагает мужчина, и я с радостью киваю.

Наплевав на все нормы и правила, в машине скидываю туфли-убийцы, и с блаженством разминаю пальчики. Руслан только хмыкает, но не комментирует.

Темные спальные улицы сменяются центральными проспектами с ярким освещением. От слепящих глаза фонарей в какой-то момент прикрываю глаза.

Всего на минутку. Потому что до дома на Фонтанке остается всего-ничего.

И засыпаю.

Просыпаюсь, когда, приобняв, меня аккуратно подхватывают на руки.

– Что?

– Тш-ш-ш, спи, – произносит кто-то голосом Арбатова. – Всё хорошо.

– Спасибо, – сама не знаю, за что благодарю.

Точно помню, как кладу голову на его такое надежное плечо, а дальше всё... сон до утра.

61.

Где-то на уровне подсознания помня, что торопиться никуда не нужно, и этот день у меня по праву выходной, открывать глаза и подниматься не спешу. Да только какому-то настойчивому абоненту на это оказывается совершенно наплевать.

Звонит и звонит.

Первый вызов нагло игнорирую. Смахиваю его, ни разу не взглянув на экран.

Второй тоже. Но от третьего так просто отделаться не выходит.

– Да что за изверги? – ворчу, щуря глаза и читая имя вредной заразы, которая не дает подремать.

«Ксения Игоревна»

– Норкина? А тебе-то что надо? – хрипло спрашиваю у телефона, зная, что тот не ответит.

От шальной настойчивости начальницы вся нега спадает. Отлично помню, как перед уходом в начале одиннадцатого заведующая еще раз подтвердила: я могу не выходить на работу.

И что в итоге?

Передумала?

Решила поинтересоваться как закончился вечер?

Неужели так подгорает, что и четвертый раз наберет? Третий-то я пропускаю, обдумывая ситуацию и осматриваясь.

Ого. Я не в своей квартире, а дома у Руслана.

Почему?

«Потому что уснула в машине», – напоминает услужливая память.

Четвертый вызов уже не игнорирую.

– Слушаю, Ксения Игоревна, – голос со сна всё еще хрипит приходится откашляться.

– Арина, ты?

– Да я.

Начало напрягает.

Во-первых, странно, кого она хочет услышать, если набирает мой личный номер?

Во-вторых, я, конечно, не ханжа, но все два года мы придерживались исключительно делового общения, не переходящего черту личного. А тут на «ты» и без привычного «здравствуйте»?

Тоже не выспалась?

– Ну, хорошо, что хоть трубку сняла, – выдает собеседница странную фразу.

– А не должна была?

– С тем, что ты наворотила, я бы не удивилась, что уже заграницу свалила, – колко усмехается Норкина. – Неужели думала, что умнее всех? Задержалась вчера до ночи, провернула махинацию, своровала бабло, подставив фонд, и наивно полагаешь, что я твою жопу буду прикрывать?

– О чем вы, Ксения Игоревна?

То ли со сна не догоняю ситуации, то ли заведующая издевается – никак не могу понять, что она пытается до меня донести.

– «Алмаз-Х», – выплевывает с желчью, – вчера вечером на счет фонда поступило двадцать пять миллионов, а уже сегодня утром остался всего один. Ты что, думала, если занимаешься финансовыми вопросами, то никто сверху тебя не контролирует?

– Я ничего не знаю об этом переводе, – отнекиваюсь, нахмурив брови.

Когда говорили с Романом в клинике, он ни слова не говорил о траншах... или погодите-ка.

– А откуда вы... – смотрю на часы, половина десятого, – выписка же в десять приходит. Кто вас так оперативно проинформировал, Ксения Игоревна?

– Не имеет значения, – отмахивается та.

– Имеет. Поверьте, очень имеет. Вам Измайлов звонил? – закидываю вопрос на удачу.

Ну давай же, говори!

Говори!

– В общем так, Осипова, у тебя есть полчаса, чтобы приехать и разобраться.

Точнее, вернуть все средства назад. В противном случае... я вызываю полицию.

И эта ненормальная кладет трубку.

Сон?

Вот теперь я точно ни разу не хочу спать.

Руки ходят ходуном. В голове куча мыслей, как правильно действовать. В итоге набираю Сергея и прошу быть готовым вот-прям-щас стартовать ко мне на работу.

То, что подстава Владика – нет сомнений. Именно об этом и предупреждал Ромка гаденыш будет его сливать, чтобы не просто убрать из компании, а посадить, и провернет дело так, чтобы никто ни секунды не сомневался, чья это махинация.

Меня, судя по ситуации, решили тащить за бывшим мужем прицепом.

Вот же Измайлов – урод!

Я почти на сто процентов уверена, когда приеду к Норкиной – увижу его там. Этот ушлый жук ни за что не откажется надо мной поглумиться.

Вот только зря надеется... но всё нужно сделать правильно.

Пока натягиваю первые попавшиеся под руки брюки и блузку, набираю номер Зотова.

– Ром, началось, – кидаю в трубку без всяких расшаркиваний.

– Рассказывай, – бывший муж мгновенно соображает, о чём речь.

– Он в фонд полез... – имени не называю, лишнее.

Дальше пересказываю короткий разговор с начальницей и, подхватив сумку, покидаю комнату Сбегаю вниз по лестнице и иду в столовую. Почему-то рассчитываю застать Руслана именно там и теряюсь, когда вижу одного Макса.

– А где отец? – уточняю, кивнув на приветствие Арбатова-младшего.

Помню, что вчера мы договаривались с Русланом о личном разговоре, но, черт, сейчас важнее рассказать про Измалова и разобраться с ним. Плюс, я не знаю, что может выкинуть Ксения Игоревна. Уж больно довольный голос у нее был по телефону.

– В кабинете, – кивает Макс в сторону левого крыла. – Только недавно ушел.

– Угу, спасибо, – благодарю парня и отнекиваюсь от предложения позавтракать, озвученного домработницей.

По коридору лечу, будто за мной черти гонятся. В голове бьется мысль, что каждая минута на счету. Прохлаждаться некогда.

Телефон, который держу в руке, вновь оживает:

– Да, Ром? – выпаливаю, лишь на секунду притормаживая у кабинета.

– Я с парнями выезжаю. Будь аккуратна, – информирует Зотов.

– Хорошо, постараюсь, – отвечаю и распахиваю дверь, не постучав.

– Уволена.

Рык Арбатова выстреливает, как прозрачная мембрана, в которую я влетаю, почти расшибая нос.

– Да как скажешь. Только покажи, где расписаться, – отбриваю в ответ и застываю буквально на полсекунды.

Грудь прошивает болезненным спазмом. Наверное, это сердце раскалывается на части.

Рядом с Русланом, прогнув спину, опершись локтями на стол и выпятив задницу, стоит его блондинка. Улыбается.

– Извини-те. Я только хотела предупредить, что уезжаю. У меня неприятности.

Всякое желание еще хоть что-то добавлять исчезает напрочь.

Отступаю задом, тихо прикрываю за собой дверь и буквально лечу к выходу.

– Арина!

На его оклик не реагирую. Не до разговоров мне, честное слово.

Да и вновь зазвонивший телефон оттягивает внимание.

– Я подъехал, жду у крыльца, – отчитывается Савин.

– Спасибо, Серёж, через минутку буду.

– Арина! Что происходит? – голос Сатаны заставляет притормозить.

Надо же, оказывается, он умеет его повышать, когда захочет.

– Мне на работу надо, – оглядываюсь и получаю новый удар в грудь. За спиной Арбатова появляется его пассия. – Разговор отменяется.

– Рус... а это кто? – слышу краем уха, захлопывая дверь.

Горько усмехаюсь.

Ну давай, Руслан, объясняй теперь своей белокурой принцесске: кто я, и что тут Забыла.

Даже если мой охранник улавливает нервозное состояние, виду не подает.

Помогает сесть в машину и резво срывается с места. Легко вливается в плотный утренний поток, перестаивается в левый ряд и добавляет газу, устремляясь в сторону фонда.

62.

В здание фонда влетаю стрелой, но потом замедляю шаг – рано пока привлекать лишнее внимание. Всё самое интересное начнется с прибытием моего воскресшего из мертвых уже бывшего мужа.

Савин держится за спиной, лишних вопросов не задает, но своей основательностью добавляет уверенности.

Здороваюсь с несколькими коллегами, встретившимися в коридоре, и принимаю от них искренние поздравления с удачно проведенным аукционом. Улыбаюсь, а заодно делаю однозначный вывод: с Зотовым мы все просчитали правильно. Шум из-за псевдо-воровства заведующая поднимать не захотела.

Или ее попросили не поднимать.

Что ж, скоро узнаем, потому что... на этой мысли я усмехаюсь... без шума у нас сегодня не получится.

– Сереж, мне кое-что надо забрать в своем кабинете? Сможешь прикрыть, чтобы никто не побеспокоил?

– Сделаю.

Чем хорош Савин, так это умением читать между строк, а еще подмечать детали.

На то, как я присаживаюсь на корточки у двери кабинета и быстро вытаскиваю малюсенький свертыш из бумаги, аккуратно зажатый между дверным полотном и коробкой, лишь хмыкает, а через секунду комментирует:

– С зубочисткой удобней, я вас позже научу.

– Тогда уж давай на «ты», – бросаю на него короткий взгляд, – а то как-то странно ученику выкать, а преподу тыкать.

– Заметано, – не спорит и, вновь став серьезным, занимает пост в начале коридора.

Ни секунды не сомневаюсь, что пока не попрошу, внутрь никто не войдет. Не телохранитель – прелесть.

Впрочем, много времени мне не требуется. Быстро включаю рабочий компьютер, залезаю в архив и скачиваю историю. Попутно вхожу в банк и в окне технической поддержки отправляю официальный запрос на предоставление айпи-адреса, с которого выполнялись операции за вчерашнее и сегодняшнее числа. На подстраховку вбиваю дополнительный адрес электронной почты для пересылки ответа, делаю резервное копирование 1С и сохраняю базу в облаке, а параллельно всю информацию пересылаю Зотову.

Последний нюанс... О, да, к камерам после засады в моей квартире и последующего разгрома, учиненного Русланом, у меня особое отношение.

В этом кабинете сама лично неделю назад одну поставила.

Скидываю обувь, забираюсь на стул и вытаскиваю пишущее устройство, спрятанное в горшок с цветами на углу шкафа. Извлекаю карту памяти из мини-устройства и еле сдерживаю желание ее поцеловать – вот она, моя стопроцентная гарантия, что я и компьютер были друг от друга далеки. И никакого воровства я совершить не могла.

Покидая рабочее место, набираю Зотова:

– Ну что, Ром, ты где? – интересуюсь, направляясь вместе с Сергеем к кабинету заведующей.

Теперь уже можно и с ней увидеться, себя я подстраховала.

– Паркуемся, Ариш.

– Я к Норкиной. Догоняй.

– Три минуты, и мы на месте. Будь аккуратна.

– Обязательно.

Не прерывая вызова, гашу экран телефона и сжимаю его в руках. Так сам Зотов и те, кто с ним, будут в курсе, что у нас происходит. Слышу, как за спиной Савин кому-то тоже отчитывается... хотя, что значит: кому-то? Естественно, Арбатову.

Но на этом стараюсь не зацикливаться. С Русланом всё решим позже. Сначала надо закрыть альбом прежней жизни.

А вообще интересное кино получается.

С бывшим мужем у нас странные отношения. Уже не враги, но и не друзья. Хотя, к последним, конечно ближе. А вот что касается чувств – тут всё ровно. Сердце в забег не срывается, дыхание не учащается, да и мурашки не беспокоят. Эмоции в прошлом.

Зато Арбатов прямо под кожей. Сейчас с ним общается Сергей, а у меня бабочки в животе порхают, и веерочками в волнении обмахиваются.

Чтобы не рисковать ценными вещами, отдаю флешку и чип Савину, прослеживаю, как он их прячет в нагрудном потайном кармане, киваю и, стукнув по двери начальницы всего разок, распахиваю ту и переступаю порог.

– Добрый день, Ксения Игоревна. А вот и я.

– Проходи, Осипова, – улыбкой акулы встречает меня Норкина.

Но эффект победительницы смазывается неуверенностью, когда она замечает, что Сергей движется следом.

– Посторонние пусть подождут за дверью, – заявляет ледяным тоном, вновь натягивая маску стервы, и указывает моему охраннику в сторону выхода.

Вот же забавная. Может, ей еще паспорт дать, чтобы она на него парочку кредитов оформила? Я погашу, конечно. По ее мнению, я – лохушка.

Прохожу. Молча, осматриваюсь. Занимаю свободный стул напротив стола. И, не спеша, оцениваю лица присутствующих.

Как говорится: на манеже всё те же. Ожидаемо.

Начальница, поняв, что зря сотрясает воздух, опускает руку и откидывается в кресле. Я же копирую ее позу, еще и ногу на ногу кладу:

– Как интересно... Ксения Игоревна, а, говоря про посторонних, поясните мне, недалекой, что здесь забыли господа Измайлов и Павлов? Или они на полставки в наш фонд устроились?

Стерва смотрит на меня свысока, явно чувствуя себя королевой драмы – не меньше.

Пока подмоги нет, совершенно не возражаю. Пусть развлекается.

Впрочем, остальные два павлина от нее не отстают. Зыркают алчными глазенками.

Первый, продолжая лелеять в мечтах свою извращенную секс-фантазию, второй больше желая придушить.

Оба перетопчутся.

– Именно Владислав Львович, Осипова, уличил тебя в воровстве средств. А Николай Тимофеевич здесь представляет букву закона, – заведующая разоряется так, будто титулы царей перечисляет.

Киваю. Ну да, ну да, примерно это я и думала.

И швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Однако, какой Владислав Львович у нас молодец, – откровенно язвлю. – Не прошло и часу, как денежки в фонд пришли, а он уже знает: кто, где и когда их своровал. Наверное, с какого компьютера это было сделано, тоже в курсе. Да? —подмигиваю начальнице и киваю на ее ноутбук. – С этого? Или, может, домой к главбуху ездили? Она же уже месяц на больничном на удаленке работает. Со сломанной ногой особо по маршруткам и автобусам не поскачешь. А главный компьютер у нее в руках.

– Деньги украла ты. И не только у фонда, но и из банка «Алмаз-Х» их вывела незаконно, воспользовавшись именным кодом доступа твоего мужа. У нас есть доказательства, – усмехается Норкина. – И ты сядешь, Осипова. Обещаю. И Зотов тебя не защитит. В коме покойничку это сделать как-то сложновато.

Слышу смешок Павлова и вдруг понимаю, что он даже хуже, чем я о нем думала.

Не дерьмо, а дерьмо в квадрате. Жаль, что такие уроды так высоко сидят.

– И Арбатов тебе не поможет, чтобы самому не заляпаться, – заканчивает грозный спич стервозная тетка.

– Ну, естественно, куда уж ему, – поддакиваю, на секунду «проникаясь» ужасом положения. – И у вас есть доказательства?

– Сделаем. По щелчку. Фиг отмоешься, – хмыкает Павлов, – а твой цепной пес, —кивает на Сергея, – пойдет паровозом, как соучастник.

Савин молчит, даже бровью не ведет. Выдержка – феноменальная.

Я же качаю головой и снова сосредотачиваюсь на Норкиной.

– Знаете, Ксения Игоревна, я все думала: зачем вы в эту грязь с этими двумя мошенниками полезли? А сейчас поняла. Вновь решили испытать удачу и стать любовницей богача, метя в законные жены?! И снова просчитались. Измайлов на вас не женится. Никогда. Зря ж..пу рвете. Он просто вас использует и бросит.

Вижу, что проникается, на секунду дергается, бросает взгляд в сторону Влада, но берет себя в руки и снова задирает подбородок, отрицая мою правду.

– Чушь.

– Нет! Его посадят. И его прихвостня за компанию, – киваю на следака. – И вас теперь, видимо, тоже.

– Дура, – плюется Павлов. – Тебе никто никогда не поверит.

– Это вряд ли, – перевожу взгляд на него. – У меня очень много доказательств.

Телефоном, который во влажных ладонях опасно скользит, взмахиваю просто по инерции. Пусть я разыгрываю на ура ледяную статую, но внутри все равно кипит адреналин пополам с нервозностью, и от этого жутко потеют руки.

– И, к слову о «вызове полиции» .. Ксения Игоревна, можете уже не спешить, кажется, – делаю вид, что прислушиваюсь, хотя и так улавливаю шум в коридоре, —они уже здесь.

И в тот момент, когда дверь начинает распахиваться, Павлов срывается с места, и с воплем.

– АХ, ты сучье отродье, – совершает чудовищный удар мне по рукам.

Вскрикиваю от острой боли, непроизвольно отшатываясь в сторону. Смартфон улетает куда-то в угол, но я не замечаю. Потому что в следующий миг Сергей бьет следака под дых и впечатывает мордой в пол, еще и коленом в позвоночник упирается.

– Арина, что с руками?

Смотрит с беспокойством в глазах.

– Не знаю, – сиплю, ощущая дикую пульсацию крови и онемение пальцев.

– Черт Арина, твою мать, – Зотов выныривает из-за полицейских спин, как черт из табакерки. – Я же просил три минуты.

– Тебя не было пять, – произношу ровно, нисколько не пытаясь вызвать в нем чувство вины.

Никто ж не предполагал, что самый обычный жест спровоцирует мужика поднять руку на женщину.

Кабинет в короткие сроки наполняется кучей народа. В форме, без формы. В фуражках и без Тихими и шумными. Пришедшими по делу и просто любопытствующими.

Где-то на заднем плане воет и причитает Норкина, уверяя, что она ни в чем не виновата. Матерится Измайлов, то кидая угрозы, то требуя адвоката. Павлов придушенно шипит, разыгрывая сердечный приступ.

А непонятно откуда взявшийся медик, его я определяю по униформе и чемоданчику, подхватывает меня под локоток и уверенно тащит в соседнее помещение, где, с помощью нехитрых манипуляций определяет целостность костей и накладывает холодный компресс.

Ушиб кисти не так страшен, как перелом, но не менее болезненный. Руки распухают на глазах. Любое движение вызывает ноющую боль. А необходимость ставить укол.

– желание поскорее сбежать прочь.

– А, может, не надо? Бинтов вполне будет достаточно.

На мою попытку свинтить «не уколотой» мужчина в спецодежде лукаво усмехается.

– Надо, голубушка, надо. Это обезболивающее. Вам сразу станет легче.

– Ну раз надо.

Смиряюсь и поддаюсь.

Однако, все это меркнет, когда по телу пробегаю разряды тока. Я нутром ощущаю приближение Арбатова. Мне кажется, я слышу его шаги, хотя это маловероятно.

В соседнем помещении до сих пор стоит шум и громче всех вопит Измайлов, обещая непременно добраться до Зотова и отправить его в могилу.

А потом появляется Руслан. Не один. В окружении мужчин со звериными глазами.

И шум уходит на десятый план.

От его мощной энергетики кружится голова. И я, секунду назад собиравшаяся вставать, снова опускаюсь на стул и прикрываю правой забинтованной рукой лицо.

Все. Финиш

Сейчас начнется полный звездец.

– Вам плохо? – голос медика выводит из оцепенения и привлекает внимание Сатаны.

– Нет-нет, нормально, – сиплю, встречаясь глазами с темными провалами.

А там ураган бушует, особенно в тот, момент, когда немигающий взгляд оценивает мое состояние и забинтованные конечности.

– Руслан, – всё, на что меня хватает.

А тот будто и не дышит.

Становится страшно. Причем, не за себя и не за Павлова, вот уж кого ни разу не жалко. А за Сергея, на которого падает очень грозный взор, и за Романа, залетевшего в помещение с новостями и виноватой рожей.

– Арина. Теперь эти уроды точно сядут, доказательств больше, чем достаточно. Ты – молодец:

– Они точно сядут Надолго. А вот тебя я снова в кому отправлю, – тихо, без эмоций произносит Сатана, глядя в глаза моего бывшего мужа.

И честно, у меня волосы на голове шевелятся. Особенно вот от такого арктического его спокойствия.

Зотов кивает, не рискуя спорить. А Арбатов уже подходит к медику и внимательно выслушивает рекомендации по уходу.

– Тугая повязка, не напрягать, косыночный бандаж, на осмотр к врачу через две недели.

– Мы всё сделаем. Прослежу.

Сглатываю.

Шика-а-арно звучит. Чего уж.

Протестовать даже не пытаюсь... ради собственной безопасности.