Текст книги "Сделка с врагом. Ответ на измену (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

40.

РУСЛАН

– Ты уверен, что мы можем доверять охране Зотова? – интересуется Мур.

Мы неторопливо прогуливаемся по территории загородного поместья Романа, пока Арина в доме собирает документы и вещи. Заходить внутрь даже после личного «дозволения» Макса, правой руки Зотова, я отказался.

Не фиг.

Все равно Осипова в этом месте надолго не задержится. Сама не захочет, да и я не позволю.

– А кто сказал, что мы будем им слепо доверять? – скашиваю взгляд в сторону Виктора и холодно ухмыляюсь.

Друг уже знает эту мою привычку.

– Рассказывай, – реагирует слёту.

– Всё просто, – притормозив у живой изгороди, медленно разворачиваюсь и неторопливо осматриваю зотовских парней.

После команды своего непосредственного начальника они немного расслабились, но все равно остались на местах. Еще бы, такое событие. Сам Арбатов спокойно разгуливает у них под носом. И это после того, как стало ясно, сколько раз именно мои пацаны оставили их в дураках.

Уверен, они и в самых смелых мыслях не представляли такого расклада. Как и того, что теперь будут работать с нами же в сцепке.

Хотя, если говорить откровенно, зотовские – тоже не совсем отсталые. Их фокус с переодеванием в больнице я оценил, как и Мур, получивший от меня пиз словесных нагоняй, а Серега по роже.

– Мы допустим их к охране здания клиники и палаты Романа, вот только не оставим без пригляда. Очень внимательного пригляда, Витя, – делаю акцент на последнем предложении, поясняя идею, пришедшую в голову – Так что организуй самых прошаренных и глазастых из наших и проинформируй, что делать.

– Думаешь, у Зотова в команде есть крыса, которая может сыграть на руку Измайлову?

Мурин, на то и Мурин, что моментально просчитывает ходы, поняв направление.

Пожимаю плечом.

– Вот и узнаем, Вить, – бросаю задумчиво и задираю голову, подставляя лицо солнцу. – Вот и узнаем.

– И давно ты стал таким добрым самаритянином, защищающим конкурентов?

Фыркаю и улыбаюсь шире.

– Глупости не говори. Я для себя стараюсь. И только для себя. Зотов мне нужен живым и здоровым. По двум причинам. Во-первых, как только поправится, а Илья Сергеевич уже сейчас дает положительные прогнозы по его состоянию, Ромашка займется Измайловым. Эту тварь нужно убрать. Чисто-грязно – не суть. Я даже готов помочь. Потому что границы дерьма должны быть у всего. А тех, кто переходит на личное, нужно давить. Безжалостно.

– Согласен.

Лица Мурина не вижу, не смотрю, но слышу, как тяжелеет его голос.

Витя, впрочем, как и Миха, посвященный во все факты непростого дела Арины, реально ох...фигел, когда узнал, что провернули уроды Измайловы. В каком я сам был ахуе – не передать словами.

Почти сорвался, но потом понял одну вещь. Я в любой момент размажу этих брата и сестру тонким слоем, стоит Арине попросить. Но чисто по совести должен дать шанс Зотову. Это его вендетта. Отнимать шанс на месть – не по-мужски.

А вот если он лоханется... я доделаю.

– А вторая причина?

Мур щелкает зажигалкой, прикуривая. Присоединяюсь.

– Вторая. – затягиваюсь и медленно выпускаю дым, – битый, коцанный и несчастный Зотов, не дай бог инвалид, может вызвать у Арины чувство жалости и прочую херню, которую испытывают все хорошие девочки по отношению к больным и убогим. Мне это на хрен не сдалось. Я не позволю ей передумать и отыграть отношения с бывшим назад.

– Ну, Ромашка – пока еще не бывший, а фактический муж.

Начбез усмехается, явно решая меня подколоть. Вот только я на такие провокации уже не ведусь.

– Муж объелся груш, – разминаю шею и оборачиваюсь, – три недели, и Арина официально станет свободной.

– А если передумает?

Мур становится таким же серьезным, как и я.

– Не передумает. Не позволю.

И это не упрямство во мне говорит, а четкое понимание: Арина – моя. А своё я никому не позволю забрать. Даже рыжей девочке с зелеными колдовскими глазами.

– Рус, только ты это, – Витя заминается и проводит ладонью по затылку, будто раздумывая, стоит продолжать или нет. Но, шумно выдохнув, всё же решается, —короче, не дави на нее, брат. То, как в машине сегодня сорвался – на хрен так перегибать? Она ж даже не поняла, чего ты вспылил.

– Потому что упрямая.

Завожусь с пол-оборота, вспоминая как Осипова противостояла. Замирала сусликом, а всё равно глазки свои красивые прищуривала и подбородок вверх задирала, готовая бороться и не прогибаться.

Черт! Зараза мелкая.

Вот сложно ей было мне позвонить?

Всего-то разок, но самой.

Сильная девочка. Да. Не поспоришь. Хорошая. Правильная.

И пока недоступная.

Но ничего, вода камень точит, а терпение отпирает запертые двери. Вот и я найду ключик к ее сердцу. Это сейчас держу нелепой сделкой, в которую она верит, но верю, что наступит момент, когда она сама уходить не захочет.

А если не наступит.

Нет. Такого варианта у нас не предусмотрено.

– Вот именно, она у тебя упрямая, – усмехается Мурин. – И гордая. Это не куколка для досуга. Сама на шею вешаться не станет, и по привычной тебе программе: ты ей деньги, она в ответ любовь и ласку, плясать не захочет.

– Знаю, – делаю последнюю затяжку и выкидываю окурок в мусорный бак. – Только И мне это больше не интересно.

– Неужели на серьезное созрел? – Виктор настолько подвисает, что в себя приходит, когда, догорев, сигарета обжигает ему пальцы. – Черт.

Откидывает ее прочь, но смотрит исключительно на меня.

Усмехаюсь. Знаю, какой будет его следующая фраза. И не разочаровываюсь.

– Ты же говорил, что после Ленки ни одна баба тебя жениться больше не заставит.

– А разве Арина – баба? – парирую в ответ – И разве ОНА заставляет?

– Э-э-э, нет, – подвисает помощник и друг в одном лице. – Но... мля... Не погоди.

То есть ты реально созрел на такой шаг?

– Мур, не гони коней. Моей девочке нужно сначала развестись, а уж потом…

Улыбаюсь, почесывая языком клык.

– Ой ладно... всё я понял, – отмахивается, но, как и я, сияет довольной рожей. —Хех, м-да. Не думал, что доживу до того момента, когда не от тебя кого-то плющить будет, а наоборот. Кино. Пожалуй, пора попкорном запасаться и места в первом ряду занимать.

– Иди лучше голову ломай, как тут без меня будешь справляться, киноман фигов! —не остаюсь в долгу. – На тебе, между прочим, Измайловы и Зотов. А еще до сих пор бегающий на воле исполнитель. Что, кстати, по нему? Не лишку ли он разгулялся?

– Хитрый попался. Но всё равно не уйдет – начбез моментально теряет

благодушный вид, сосредотачивается и уже передо мной не друг, а подчиненньй. —Рожу по камерам срисовали. По базам менты пробили, нам инфу скинули. Ищем и мы, И они.

– И Измайлов, – добавляю, припоминая следака Павлова, гребанного дружка Владика.

– Точно. Живым парнишка Владику не нужен. Он сестренку в обиду не даст, иначе она и его паровозом сможет за что-нибудь прихватить.

– Поэтому действуйте. Средства не ограничены, ты же в курсе. Кинь молву про вознаграждение среди знающих, – даю совет – Так быстрее будет.

– Сделаю.

На этом разговор сворачиваем, потому что Арина выходит на крыльцо. И по тому, как алеют ее щеки и блестят глаза, понимаю, что девушка зла, пусть и старается держать себя в руках.

– Что случилось?

Приближаюсь. Ловлю темнеющий взгляд и не отпускаю.

– Всё в порядке.

Голос звучит спокойно, но прикушенная белоснежными зубками нижняя губа выдает ее с потрохами. Еще больше убеждаюсь, что прав, когда Осипова просит у начбеза.

Зотова телефон какого-то Сергея Владимировича.

Какого, понимаю спустя пару минут и мысленно усмехаюсь.

Ладно, моя радость, не хочешь пока говорить – настаивать не стану.

Самостоятельность – это даже похвально. А я и сам всё узнаю. Тем более, со старшим Зотовым хорошо знаком. Приходилось сотрудничать лет пять-семь назад, пока он не оставил бизнес сыну и не перебрался на юг решив переключиться на отели.

Забираю у Арины чемодан, передаю Виктору и не выпускаю из плена ее маленькую ладошку.

– Ты готова? – уточняю, поглаживая тонкие прохладные пальцы и разглядывая чуть заметные веснушки на точеном носике.

– Юм, да, – слегка заминается.

Простреливает возбуждением насквозь.

Черт, я обожаю ее светлую бархатную кожу. А еще больше реакцию на меня.

Она так охренительно краснеет, что еле сдерживаю свои чисто собственнические порывы – схватить и спрятать ото всех подальше.

– Не волнуйся, Ариш, отпуск тебе понравится, – стараюсь успокоить девушку, когда машина уже мчит нас в сторону аэропорта.

А в душе азартно предвкушаю, как много и тесно мы будем общаться всю следующую неделю.

41.

Вам когда-нибудь улыбалась акула, перед тем как, повязав нагрудник, достать нож и вилку, желая пообедать?

Нет?

А мне по ходу дела – да.

Когда Руслан Германович отвлекается от делового разговора, убирает телефон в карман и довольно заявляет:

– Не волнуйся, Ариш, отпуск тебе понравится, – первое, что приходит на ум: «А может, не надо?».

Естественно, мысль не озвучиваю, кротко киваю и послушно остаюсь в машине, которая, без труда преодолев несколько закрытых зон и три КПП со шлагбаумами, останавливается прямо на летном поле. А там, куда не глянь, повсюду красуются плавными линиями и белоснежными боками частные самолеты.

Арбатов и Мурин выходят из машины, чтобы, наверное, переговорить с пилотами и загрузить на борт мой чемодан, а я пользуюсь моментом и набираю отцу Романа.

Мы с ним виделись не так чтобы часто, но раза четыре случалось.

На свадьбе он присутствовал и вел себя мягко. Не грубил, не выказывал высокомерия и гордыни и, почти уверена, поздравлял сына с бракосочетанием от души. А позже, несколько раз прилетая в Питер по делам, занимался именно ими, пропадая на переговорах с утра до вечера. И пусть он останавливался в доме сына, пересекались мы с ним лишь во время непродолжительных ужинов.

Прослушав третий протяжный гудок, прощаюсь с мыслью легко дозвониться до родственника мужа. Всё-таки он – важный и занятой человек, прожженный бизнесмен и ярый трудоголик, как отзывался о нем Роман.

Почти отчаявшись в успехе, собираюсь сделать сброс, но мне неожиданно везет.

– Слушаю.

Похожий на голос мужа сип, только более сочный и возрастной, если его можно так описать, разрезает установившуюся вдруг тишину.

– Сергей Владимирович? – уточняю на всякий случай.

Не знаю, с чего вдруг нападает оцепенение и нервозность, хотя нет, глубоко внутри осознаю: сейчас придется сообщить родителю, что его сын пострадал в аварии и находится в плохом состоянии, а еще рассказать про странную активность бывшей супруги. В общем и целом – тот еще трэш.

– Он самый.

Ответ звучит жестко, по-деловому.

– Это Арина. Арина Осипова, жена Романа.

Пауза.

Удар сердца.

– Здравствуй, Арина. Рад слышать.

Смягчившийся тембр голоса разительно меняет восприятие. Будто на плечи теплую кофту накидывают, чтобы я не замерзла. Выдыхаю свободнее.

– Вы можете уделить мне время? – перехожу сразу к сути, помня, что деловые люди терпеть не могут прелюдий и переливания из пустого в порожнее. – Это очень важно.

Зотов-старший без шумных вздохов и пауз соглашается, за что мысленно его неустанно благодарю. А когда, внимательно выслушав мои сжатые и очищенные от эмоций новости, мужчина подтверждает готовность прилететь уже завтра и взять на себя решение вопроса с матерью Романа, ерзаю на сидении от желания прыгать и хлопать в ладоши.

Какая прелесть.

Всё же я боялась его отказа.

– Ты сама как?

Замираю, нахмурив брови.

– Э, неплохо, – выдаю размытый ответ. Слишком неожиданным выходит вопрос, а уж продолжение, что следует без остановки, тем более.

– Не простишь моего оболтуса? Хотя, чего я спрашиваю... и сам знаю, что нет, —небольшая пауза, за время которой мои глаза раскрываются еще шире. – Да-да, я в курсе истории с Измайловой. Слежу за Ромкой издалека, но не вмешиваюсь, как мы с ним договорились еще шесть лет назад перед моим отьездом. Свои шишки каждый набивает сам.

– То есть, и про аварию вы знаете? – перехожу на шепот, совершенно потерявшись.

Зачем он тогда так внимательно слушал?

– Нет, не знал. Я две недели был в Африке, там связь совсем чумная. Вот только прилетел и еду в офис. Ты, можно сказать, первая, кто со мной успела связаться за полмесяца.

Ого. Вот это действительно удивительный факт.

– Значит, поможете Роману? – еще раз на всякий случай уточняю, прежде чем распрощаться.

– Помогу, дочка. Не волнуйся, теперь всё решим. Поезжай отдыхать спокойно. И спасибо тебе, что не бросила сына после всего, что он учудил.

Погасив экран, опускаю руки на колени и сижу так некоторое время.

Вроде и мыслей много, а вроде в голове вакуум. И всё же проскочившие в ходе разговора слова свекра о том, что он в своё время тоже не простил жену, нагулявшую ребенка, бередят душу ребенка.

Это что ж получается? Старший брат Романа – не сын Сергея Владимировича?

Вот же тайны мадридского двора.

И жалко становится не только Ромку, по которому мамаша потопталась, заставив испытывать комплекс неполноценности и ненужности, но и преданного женой свекра.

Ушлая, однако, баба – моя свекровушка. Очень надеюсь, что в этот раз она не сможет навредить ни одному из Зотовых.

– Арина, – провалившись в мысли, пропускаю момент, когда Арбатов открывает дверь и протягивает мне руку, чтобы помочь выйти из машины.

На раздумья – как себя вести с ним дальше – уходит пара мгновений. А потом решаюсь.

– Руслан Германович, – задираю голову, останавливаясь в полушаге и открыто встречая пронизывающий насквозь взгляд, – мы же летим на отдых, чтобы отдыхать?

То, что подобного вопроса он не ожидает, считываю по секундной заминке.

– Всё правильно.

– Тогда можно попросить вас об одолжении – больше на меня не рычать? Особенно без причины. Или объяснять, почему вы срываетесь именно на мне, – переминаюсь с ноги на ногу и всё же добавляю, – чтобы избегать подобных ситуаций в дальнейшем.

Склоняет голову набок. Изучает уж как-то особо пристально.

И нет, сейчас никаких чертей в глазах нет. Серьезные, что-то обдумывающие.

– Хорошо... но при двух условиях, Арина.

– Каких?

Непроизвольно увлажняю нижнюю губу языком и замираю, когда мужчина ловит этот жест.

– Первое. Больше никаких «вы», даже если тебе очень сильно захочется.

– А второе?

– Ты снимаешь кольцо и отдаёшь его мне.

Передо мной появляется широкая ладонь с ярко выраженными линиями судьбы и жизни. Красивая рука и, кажется, надежная.

А я в этот момент смотрю на свою. Правую. Ту, де на безымянном пальце красуется обручальное колечко. Гладкое, легкое, настолько привычное, что я всё это время совершенно не обращала на него внимания.

– Согласна, – произношу негромко и отдаю то, что действительно мне больше не нужно.

– Спасибо.

Не понимаю, за что благодарит Арбатов, но при этом его глаза светятся каким-то странным потусторонним светом, будто он ни много ни мало королевский подарок получил.

42.

Десять с половиной часов полета в комфортабельных до невозможности условиях.

Часть из них я провожу, читая электронную книгу на телефоне, развалившись в огромном мягком кресле из белой кожи. Часть – отсыпаясь на настоящей кровати с анатомическим матрасом и подушками. Часть – неторопливо принимая душ.

Вот тогда-то и происходит кое-что интересное.

– Сейчас подадут ужин. Составишь мне компанию? – Руслан отрывается от ноутбука, за который сел практически сразу после взлета, и заглядывает ко мне в комнату, где я пытаюсь расчесать влажные волосы.

– Конечно. Я проголодалась, – признаюсь с улыбкой

– Ну и почему молчала?

Мужчина насупливает брови. Выглядит при этом так забавно, что я прыскаю и сразу поясняю, что всё не настолько плачевно, как он подумал. Голодный обморок мне точно не грозит:

– Не хотела отвлекать... да и не сильно я страдала, – киваю в сторону столика, где в коробочке с лукумом осталась лежать всего пара брусочков, – спасибо за угощение.

– Сладкоежка, – ворчит, но как-то совсем необидно и даже мило.

Зато с ног сбивает другое.

– Давай помогу.

Арбатов уверенно подходит ближе и вытягивает из моих рук расческу. Жестом заставляет сесть на пуфик, сам располагается за спиной на диване.

– Косу или просто расчесать и сделать «хвост»? – озадачивает вопросом.

Дотрагивается до макушки, проводит по всей длине, затем перебирает волосы и разделяет их на пробор.

– Ккосу. Ты... умеешь?

Чуть-чуть колет иголочками вдоль позвоночника, уж слишком много недоверия и сомнений в моем голосе. Но как иначе?

Мужчина уровня Сатаны, расчёсывающий волосы и... ловко заплетающий косу... —простите, но для меня это нонсенс!

– Пришлось научиться, – фыркает. По переливам в голосе чувствую улыбку. – Зося обожает, когда я ее расчесываю и перед сном заплетаю.

– Она живет с тобой? – обычно я не лезу в чужую личную жизнь, собственной хватает, но сейчас... Арбатов сам словно специально подталкивает спросить.

А я что?

Спрашиваю.

– Нет. Она живет со своей матерью в Софии. А Макс со свой в Кельне.

– Понятно.

И пусть на самом деле ничего непонятно, но большего уточнять не планирую.

Не знаю, как описать состояние, но мне страшновато узнавать его ближе. Будто ступаешь на неизведанную территорию, где каждый шаг не просто раскрывает секреты мужчины, но и притягивает к нему сильнее. Делает Арбатова более человечным и желанным.

Это неправильно.

Ведь он другой. Тот, каким был вначале. Опасный, подавляющий, грозный и готовый любого стереть в порошок, стоит нарушишь его требования. А еще он рычит и пугает сверкающими глазами до трясучки.

Вся же его мягкость – лишь маска, идеальная личина, призванная добиваться определенной цели, которую он перед собой ставит.

Словно намеренно игнорируя мои внутренние убеждения и ломая границы, Руслан не останавливается, а продолжает рассказывать о себе и детях.

Замираю и слушаю помимо воли.

Боже, да как тут не будешь слушать, если по сидению счастливой амебой расплываешься?

Настолько чудодейственно его пальцы ворошат волосы, массируют кожу головы и аккуратно разбирают запутавшиеся пряди, что сама не замечаю, как прикрываю глаза, запрокидываю голову, выгибаю спину и почти мурлычу.

– Детей я забираю к себе, когда выдается свободное время и на каникулах. Но так как Макс в этом году поступает в универ, то их приезд я перенес на конец месяца.

– Твои сын и дочь... они дружат между собой?

Не могу удержаться и не спросить.

– Хы, да, Арина. Они вполне ладят. Может, кстати, такая большая разница в возрасте дает свой положительный эффект, но ревности у обоих нет. Или я не вижу, потому что обожаю их одинаково и никогда не пытаюсь ни в чем разделять.

–А их... мамы?

– Их мамы друг с другом не дружат, если ты об этом. Да и не за чем им. Елена, мать Макса, счастлива в новом браке и полностью посвящает себя семье. У нее все прекрасно. Муж ее на руках носит. Девочки-погодки, пяти и четырех лет, тоже прикольные.

– Ты общаешься со всей семьей.

– Естественно. Там живет мой сын.

– А тебе не страшно было отпускать его заграницу?

Спрашиваю и замираю. Горячие пальцы, едва касаясь, поглаживают шею. Раз. И еще. И еще.

– Нет, Арин. У нас с бывшей супругой ровные отношения. Ее муж, Шульц, хоть и немец, мужик адекватный. Макса не обижает, и на роль отца не претендует. Все довольны.

– Почему вы развелись?

– Время пришло, наверное. Брак – это ведь не пожизненная кабала. Мы оба поняли, что пора.

– Оба? – переспрашиваю, сомневаясь, что кто-то в здравом уме мог бы вот так легко от него отказаться.

И дело не только в финансовой составляющей, но и в концентрированной харизме, мужской силе и притягательной самоуверенности.

– Инициатором был я, но Елена согласилась и в накладе не осталась. Своих детей я полностью обеспечиваю и в дальнейшем бросать не собираюсь.

– Вы же долго были в браке, – припоминаю слова, сказанные им неделю или чуть больше назад.

– Девять лет. Поженились, когда я окончил десятый класс. Лена училась на год старше. Школьная любовь, горячая кровь и, как результат бурной молодости —беременность. Узнав, я сразу сделал предложение. Ее родители союз одобрили.

Жили неплохо, но взросление расставило всё по местам. Чувства со временем растворились, интерес пропал, а пребывать отдельно друг от друга стало комфортней, чем вместе. Когда Макс заканчивал второй класс, мы развелись.

– А мама оси? Почему с ней не сложилось?

О том, что собиралась держаться в стороне – старательно не вспоминаю. Уж слишком насыщенная жизнь Арбатова затягивает, как тот самый сыр мышку.

– Потому что там нечему было складываться.

Ото льда, который позвякивает в изменившемся, но всё равно будоражащем кровь голосе, напрягаюсь и оборачиваюсь. Руслан презрительно поджимает губы.

– В смысле?

– В прямом, Арина. Обычная проходная любовница, с которой встречался всего пару месяцев. Потом расстался, а спустя шесть недель получил от нее сюрприз в виде теста и двух полосок. Эта умница заявилась ко мне в офис и порадовала тем, что беременна. Сделала ставку на ребенка, чтобы обеспечить себе безбедное существование.

– Боже... И ты так спокойно об этом рассказываешь.

– Я реалист и обожаю свою принцессу, – Руслан тепло улыбается, но через пару ударов сердца на его губах поселяется жуткий оскал. – Но не ее крайне изобретательную мать. Эта умелица сейчас очень сильно жалеет о своей предприимчивости.

Такой резкий переход от мягкости к жесткости пугает. И пусть слова меня никоим образом не касаются, по спине бегут табуны мурашек.

– Ты опасный человек, Руслан, – облекаю в слова истину. – Очень опасный.

– Тебе не надо бояться, Арина.

Одна фраза, один жест – заправленный за ухо локон волос, один взгляд —пронзительный, горячий... и все переворачивается с ног на голову.

Меняется атмосфера, ощущения, направление мыслей, эмоции. Ответить и одновременно намекнуть на нечто иное, более глубинное, – такая способность дана не каждому.

Мужчина, преисполненный влечением, всегда умеет доходчиво донести свое желание женщине, не говоря ни слова об этом вслух. Не замечали?

– Не всегда получается, – отвечаю хрипло. – Ты давишь и этим зачастую пугаешь.

Откровенность за откровенность.

А как иначе?

– Помнишь, что я говорил тебе в самом начале?

Тону в темнеющем взгляде.

– Помню. Ты меня не обидишь, если я сама... не напрошусь.

Мне совершенно не нравится то русло, куда Арбатов направляет разговор.

Слишком остро. Слишком по грани. Опасно.

И с тем же понимаю, что изменить что-либо не могу.

Он снова ведет. Всегда ведет.

– Условия изменились, Арина. Даже если будешь напрашиваться – я не обижу.

– Сп-пасибо, Руслан. Это очень... очень... воодушевляет.

Шепчу осторожно. В горле пересыхает, губы покалывает, пульс отдается в ушах.

Арбатов. Он кажется в эту минуту иным. Притягательным и близким.

Я отмечаю, какие у него красивые руки, крепкие плечи, интересная щетина и тубы. В их очертаниях прослеживается что-то безжалостное и завораживающее одновременно.

Накрывает острое, но беспощадное понимание, от которого поздно отмахиваться: я стала жертвой извечной закономерности – хорошим девочкам нравятся плохие мальчики.

И как бы громко не вопил внутренний голос, взывая к разуму, природные инстинкты перекрывают ему кислород, заставляя молчать.

Арбатов манит меня. Переворачивает мой мир, берет за живое, играючи отметает в сторону доводы рассудка, незримо улавливает тайные желания, о которых я сама не догадывалась.

И самое поразительное, что он каким-то шестым чувством ощущает происходящее... происходящее со мной.

Спокойный, выжидающий взгляд гипнотизирует. Не могу пошевелиться. Я, точно кролик перед удавом, сижу и, мелко, поверхностно дыша, жду.

Руслан еле заметно подается вперед, совсем чуть-чуть, чтобы не спугнуть.

Кожу обливает кипятком, когда он протягивает руку и проводит пальцами по косе, зажимает в пальцах ее конец, слегка тянет к себе... и в этот момент настойчивый стук в дверь разрывает в клочья волшебную атмосферу, насквозь пропитанную флюидами взаимного опьянения.

– Руслан Германович, ужин уже на столе. Прошу.