Текст книги "Второй легион (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Всё время только смотрит на меня.

Я улыбнулся.

– А ему нельзя?

– Да пусть смотрит! Мне всё равно… Нет, это неправда. Он… он сбивает меня с толку.

Я рассмеялся.

Я услышал, как Зокора поставила кубок и начала вставать.

– Остановитесь.

– Я не собираюсь тебя развлекать.

– Зокора, подождите.

Она снова села.

– Что вы думаете о Вароше?

– Для чего весь этот расспрос? Для мужчины он неплох. И если учесть, что он человек…

– Он вам нравится?

– Он храбрый. Верный. Аккуратный. Хорош в постели. Хорошо пахнет.

– Да. Он вам нравится?

– Мне нравится на него смотреть.

– Зокора, вы когда-нибудь любили?

– Любовь – это вздор, который несут на поверхности земли. Я ухожу, – она встала.

Рядом я услышал, как тихо рассмеялась Зиглида.

– Вы тоже так думаете? – спросила она меня насмешливым голосом.

– Что думаю?

– Что она влюбилась в него?

– Возможно. Просто на знаю, облегчит это проблемы или наоборот, создаст. Если это так, Зокоре будет сложно с этим справиться.

– Во всяком случае, он её любит. Это очень заметно, – голос Зиглинды звучал грустно.

– Хавальд! – услышал я Лиандру, перекрывающую ветер. – Иди сюда. Мы кое-что нашли!

Поппет отвела меня к началу участка, огороженного верёвкой. Он находился недалеко от нашего лагеря, всего в нескольких метрах, а оттуда лишь десять шагов до башни, дверь которой мы хотели открыть. Хотя это и было близко, но этот отрезок я преодолел ползком, всегда держась одной рукой за натянутую верёвку.

Другие уже выкопали во льду своего рода рампу, ведущую к двери. Мне протянули руку и помоги встать. Ветер стал сильнее, и я уже сожалел о том, что вышел из укрытия.

– Вот, – сказала Лиандра, направив мою руку вниз. Я почувствовал что-то холодное, гладкое. Оно было изогнуто и заканчивалось острым концом. Я прикоснулся к Искоренителю душ. То, что лежало там во льду, было почти для него невидимо, только слабый контур. Лёд для него и меня был темнотой. Я не смог ничего разглядеть. Провёл рукой, пощупал пальцами…

Перья? Затем замёрзший глаз.

Я убрал руку.

– Что это?

– Нам придётся переосмыслить наш взгляд на легенды, – сказал Янош. – Это грифон.

Грифон? Смесь из орла и льва? Что ж, значит я трогал клюв орла, и он был большим, наверное, величиной с три руки. Если такой клюв клюнет, будет больно.

– Я ещё никогда не слышал, чтобы кто-то рассказывал, что видел грифонов, – сказал Варош. – Большинство других существ… да. Люди постоянно говорят, что там заметили белрика, тут кошку-грозу. Но грифонов… Они знакомы мне только по гербам.

– Как он сюда попал?

– Он умер от раны, нанесённой копьём.

Кто-то сунул мне в руку шершавую древесину. Это было грубое копьё с наконечником из камня – кремнистого известняка, и наконечник был ещё достаточно острым, чтобы можно было побриться.

– Варвары? Здесь наверху? – удивился я.

– Не думаю, – сказала Лиандра. – Видно много ран, должно быть он долго истекал кровью. Думаю, он из последних сил долетел сюда. Есть ещё кое-что. Он оседлан.

– Он что? – недоверчиво спросил я.

– Он оседлан. Лёгкое седло, тщательно подогнанное под него, – сказала тихо Лиандра. – Хавальд. Он выглядит точно так же, как животное на моём гербе.

В гербе Лиандры де Гиранкур был грифон.

Я вспомнил, как она зашла тогда на постоялый двор, а грифон мерцал в кольцах её кольчуги.

– Невольно задаёшься вопросом, существует ли ещё и другие существа. Например, тролли. Или василиски, – задумчиво сказал Янош.

– Думаю, мне бы не хотелось знакомиться ни с теми, ни с другими. А какой величины грифон?

– Трудно сказать, большая его часть заключена в лёд. Но будет точно побольше лошади, – ответил Варош.

Его голос звучал немного подавленно.

– Жаль, что ты не можешь его видеть, Хавальд, – сказала Лиандра. – Он прекрасен. Его оперение ярко-белое с тёмно-синими переливами. Хавальд… У него золотистые глаза. Можешь себе представить, как он, должно быть, выглядел в полёте?

Ещё нет.

– У него действительно лапы, как у льва?

– Нет. Это когти орла, – благоговейно сказала Лиандра.

– И на них есть кровь.

Это сухо произнёс Янош.

– Варвары или нет, они здорово сопротивлялись. Чтобы атаковать такую скотину каменным копьём, требуется много мужества.

– Никто никогда не говорил, что варвары были плохими бойцами или трусами. – раздался голос Серафины. – Они были изобретательными и стойкими, быстро учились и никогда не сдавались. Мы их сильно уважали, – у неё вырвался смешок. – С другой стороны их шаманы говорили, что они непобедимы. По крайней мере, они в это верили.

– В некотором смысле это действительно так, – сказал Варош. – Они наши предки.

– Одни из предков. Они в их числе, – поправил я.

Я огорчился. Мне тоже хотелось полюбоваться этим мифическим существом, но даже с помощью Искоренителя душ я не мог его разглядеть.

– А что с дверью?

– Мы её почти освободили. Нужно ещё только сломать засов, – сказал Варош. – Однако это займёт время. Дверь похожа на ту, что ведёт в башню постоялого двора.

Я отлично помнил эту дверь. Она была из прочного дуба, усиленная стальными гвоздями и обручами. Дверные петли и засов находились в твёрдом камне.

Камень!

– Поппет! Ты можешь пройти через стену.

– Да.

– Проклятье! – вырвалось у Вароша. – От неё никто не скроется!

Я не обратил на него внимание.

– Проверь, безопасно ли там для тебя. Если нет никакой опасности, то открой засов изнутри.

Я прикоснулся к Искоренителю душ. Из-за того – или именно поэтому – что я мог различить Поппет только как силуэт, было жутко смотреть на то, как она слилась с камнем. Точно так же, как лёд, камень был для меня едва видим, поэтому казалось, будто она растворилась во тьме.

Несколько секунд спустя изнутри раздался грохот. Затем что-то заскрежетало.

Остальные бросились к двери и потянули за неё. Я снова услышал скрежет, и лёд раскололся.

– Быстро сработала, – наконец сказал Варош.

– Дверь была заперта только на засов, – ответила Поппет.

Мы вошли. Осторожность затмила потребность наконец-то укрыться от пронизывающего ветра.

Поппет описала мне комнату, в которую мы теперь вошли. Она была квадратной, примерно тринадцать шагов в ширину и глубину. На стенах с запада и востока присутствовало по три бойницы, которые сейчас были закрыты стальными ставнями. На южной стене, с обоих сторон от двери, находилось по одной бойнице. Они угрожали боевому ходу и тоже были защищены стальными заслонками.

Комната была добрых четыре шага в высоту и полностью построена из каменных блоков, как башня «Молота». В северо-восточном углу располагалась винтовая лестница, снизу и сверху заканчивающаяся стальным люком. Оба этих люка были заперты.

Камин находился посредине комнаты. Это была комбинация из печи и открытого очага.

С его задней стороны наверх вело ещё пять дымоходов. Большое количество угля было насыпано в ящик рядом с камином.

Возле северной стены на двух кроватных остовах располагались четыре двуспальные кровати. Подо льдом бельё казалось свежим. Справа от входа находился большой, тяжёлый стол с восемью стульями. С потолка свисало четыре больших фонаря.

– Масло вязкое. Но может, всё же, ещё будет гореть, – сказал Варош, когда снял один из фонарей, чтобы изучить. Немного позже ему удалось его поджечь. Я почувствовал тепло от фонаря на моём лице.

Две большие стойки с оружием занимали одну стену. На ней лежали алебарды, но, прежде всего, множество колчанов с арбалетными болтами, однако всего один арбалет.

– Тяжёлый арбалет. Я кое-как его поднимаю, – выкрикнул восторженно Варош, когда его осматривал. – Кажется, он ещё целый. Взводится с помощью кривошипа.

Я слышал систематичные щелчки.

– Это настоящая жемчужина! Вот… здесь есть для него подставка. Готов поспорить, что попаду с ним в цель с двухсот шагов.

Пусть себе восторгается. Но с двухсот шагов… никто не сможет попасть с такого расстояния в что бы то ни было.

– Ты действительно хочешь таскать с собой этого монстра? – спросил Янош.

– Полагаю нет, – с сожалением сказал Варош.

Я не знал, чего ожидал, но точно не эту чистую комнату. Никто из нас не видел причины, чтобы не переночевать здесь. Тем не менее, нам потребовалось время, чтобы перенести наше снаряжение из временного укрытия сюда.

Когда мы закрыли дверь, шум ветра внезапно стал тише. Огня мы ещё не разожгли, и комната была холодной, но без ветра она уже сейчас казалась мне намного теплее.

– Что это за уголь? – услышал я вопрос Яноша. – Он чёрный, а не коричневый.

– Каменный уголь, – объяснила Лиандра.

– Я о нём слышал. На поверхности он встречается редко, верно?

– Да. Его извлекают из горных глубин, но вряд ли существует топливо лучше.

– У кого-нибудь есть трут? – спросил Янош.

– Трутом будет сложно поджечь уголь. Да и сначала нужно подготовить камин, он, наверняка, замёрз.

– Поппет, – сказала Зокора.

Всё это время она молчала.

Я услышал серию громких стуков в камне, затем что-то загромыхало, и Янош громко выругался, в то время как все остальные рассмеялись.

– Что случилось? – спросил я Зиглинду.

– Поппет использовала свой трюк и постучала по камню. Затем вниз посыпались осколки льда и… сажа. Янош стоял слишком близко к камину.

Она захихикала.

– Можешь прекратить смеяться и помочь мне подмести сажу, – пробурчал Янош, но в его голосе не было обиды.

– Мне нравиться магия домашнего хозяйства, – сказала позже Лиандра, удовлетворённо вздохнув. Мы сидели за столом и наслаждались теплом, которое постепенно наполняло комнату. Лёд, который на протяжении столетий покрыл все поверхности, таял. Зиглинда всё время была занята тем, что вытирала влагу. При этом она тихо напевала себе под нос.

– Мне нравится это делать, – объяснила она. – Это напоминает мне о постоялом дворе.

Я тоже был доволен. Позади, в одном из углов, я слышал, как шепчутся Зокора и Варош. Беседа была не жаркой, полагаю, они как раз мирились. Зиглинда приготовила нам на печке восхитительную еду. Благодаря медведю у нас было свежее мясо, и здесь появилась первая возможность приготовить его должным образом.

В шкафу мы нашли керамическую посуду и бокалы. Из питья были только вода и чай, но вода была вкусной и чистой. Мы растопили лёд, которого перед дверью было в избытке, а в чай добавили корицу, гвоздику и немного рома. Снаружи, вокруг стен, свистел ветер, но здесь внутри, наверное, именно поэтому, было так уютно. Впервые за несколько дней я не мёрз. Чего ещё желать?

Я зажёг курительную трубку и откинулся назад. Так путешествовать здорово. Мы отбили от матрасов лёд, чтобы, когда будет таять, не намочил пастельное бельё. И я был рад первой приличной постели за целую неделю.

– Можно говорить всё, что угодно, – заговорил Янош. – Но солдаты империи были хорошо обеспечены. Для караульной башни это чистая роскошь, – я слышал, как он в углу копается в ящике. – А их снаряжение. Здесь есть рюкзак. Посмотрите на него! Его каркас сделан из древесины ивы. Зиглинда, помоги мне его одеть.

Я услышал, как Зиглинда подошла к нему.

– Боги! – крикнул Янош. – Посмотрите. Эти подпорки снабжены кожаными прокладками и почти не давят. И я свободно дотягиваюсь до множества карманов. Что это за замки?

Я встал, подошёл к нему и провёл пальцами по старой коже. Замки были медными, нижняя часть представляла из себя пластину со штырём и маленьким, горизонтально расположенным кусочком металла, который был натянут небольшой пружиной. Верхняя была просто отверстием, в которое помещалась горизонтальная часть, и, если её повернуть, заскакивала в углубление на верхней пластине.

Янош снял рюкзак, и мы положили его на стол. Эти замки…Кому в голову могла прийти такая идея? Даже если замёрзнут руки, его легко можно открыть, никаких застёжек, которые приходится дёргать целый век.

– Меховщик, наверняка, работал над ним добрую неделю, – сказал благоговейно Янош. – Посмотрите на швы. Они двойные и фальцовочные. Повсюду петли и крючочки и, наверняка, двадцать карманов! Чтобы сделать такой рюкзак, это, безусловно, будет стоить около пяти серебренных монет. И я даже не говорю о замках.

Казалось, он действительно в восторге.

– Зиглинда, можешь спросить у Серафины, принадлежит ли рюкзак к стандартному снаряжению?

Мне сложно было в это поверить.

– Она вас слышит, сэр Хавальд. Ответ – нет. Не все солдаты получали такой рюкзак. Но были подразделения, которым их выдавали. Прежде всего, разведчикам. Она говорит, что вам нужно открыть кожаную тубу, что расположена вдоль рамы.

Я услышал, как открылся замок.

– Что это? – спросил благоговейно Янош.

Я протянул руку в его сторону, и он вложил в неё тяжёлый, металлический цилиндр, совершенно гладкий. Я не мог себе представить, для чего он служит.

– Это подзорная труба, – сказала тихо Лиандра.

Я почувствовал её руку и передал ей цилиндр. Раздался металлический щелчок, и я услышал, как Янош удивлённо втянул в себя воздух.

– Что случилось? – спросил я.

– Она раздвинула его! – объяснил Янош. – Теперь цилиндр длинной в добрый локоть. Не знаю, как такое возможно!

– Я видела нечто подобное в храме Иллиана, – сказала тихо Лиандра. В её голосе тоже слышалось благоговение. – Две огранённые линзы из стекла отражают и преломляют свет так, что через эту трубу можно видеть намного дальше. Однако изображение перевёрнуто.

– Это магия? – спросил я.

Я почувствовал, как она качает головой.

– Нет. Но это высокое познания учёных.

– Как это работает? И почему изображение перевёрнуто? – спросил я с любопытством.

– Не могу сказать. Только знаю, что боги сотворили всё так, что некоторые вещи подчиняются определённым законам. Точно так же, как кристалл может сфокусировать магическую силовую линию, так и огранённое стекло может сделать тоже самое, только с тем, что мы видим. Должно быть это работает подобно лупе.

– Что такое лупа? – спросил Варош.

– Огранённый кусок стекла, благодаря которому вещи кажутся больше. Некоторые старые священники в храме используют лупу, чтобы читать письмена, которые в противном случае больше не могут разобрать, потому что их зрение ухудшилось.

– Подзорная труба, – сказал благоговейно Янош. – Сколько всего существует на свете.

Я мог себе представить, как он изумлённо качает головой.

– Теперь вы понимаете? – спросила Лиандра. Я услышал, как она положила подзорную трубу на стол. – Уже только это подзорная труба может нам помочь. Нашим разведчикам было бы не обязательно подходить слишком близко, чтобы увидеть врага. Кто знает, какие ещё чудеса и знания готовит для нас Аскир. Разве вы не видите, они могут нам помочь!

– Возможно, – сказала Зокора. – Если захотят. Но для этого нам сначала нужно добраться туда.

– Где портал? – спросил Янош.

– Он в комнате за кабинетом коменданта. А кабинет где-то там внизу. В конце коридора, выходящего из столовой.

– А столовая? – спросил Янош.

– Думаю, её несложно будет найти. Должно быть это довольно большая комната.

– Почему бы нам не отправиться прямо сейчас? Там везде темно, нет никакой разницы, день сейчас или ночь, – сказал Янош.

Я слышал, как он открывает другие карманы в рюкзаке.

Ни в коем случае. Я должен провести одну ночь в постели. Нам всем не помешает немного отдохнуть.

– Нам нужно выспаться, – сказал я. – Никто не знает, что нас ожидает в крепости.

– Здесь всё мертво уже в течении столетий, – сказал Янош.

Я услышал металлический звук.

– Что, чёрт возьми, это такое? – спросил он.

– Хм, – хмыкнула Лиандра. – Похоже на большой гребень. И ножницы.

– Кажется, я знаю, что это. Скорее всего, это скребница для грифона, – объяснила Зиглнида. – Видимо этот рюкзак принадлежал наезднику грифона. В рюкзаке есть что-нибудь ещё?

– Нет. Все остальные карманы пустые, – сказал Янош. – Никто не будет против, если я возьму рюкзак себе?

Я покачал головой и вскоре услышал, как Янош начал перекладывать своё снаряжение.

– Как думаете, какие проблемы нас ожидают? – спросил он, пока был занят укладыванием вещей – Нам всего лишь нужно открыть люк и спуститься вниз. В какой-то момент мы окажемся на первом этаже, а оттуда будет не сложно найти столовую.

– На протяжении веков эта крепость считается проклятой, – напомнил я. – Ходят слухи о призраках и монстрах и о том, что никто не выходит отсюда живым.

– Да, – согласилась Зиглинда. – Летом к перевалу часто поднимаются какие-нибудь кладоискатели, чтобы испытать своё счастье. Большинство из них просто не вернулись. А другие достаточно часто возвращались, потому что испугались или не смогли преодолеть стену.

– Если здесь было так много кладоискателей, тогда почему подзорная труба всё ещё здесь? Уже только эта труба представляет из себя сокровище, – сказал Янош. – Кроме того, похоже, что за последние столетия мы первыми вошли в эту комнату. Здесь никто не рылся и ничего не трогал, мы были первыми.

– Возможно, – сказал я. – Я только знаю, что летом перевал используется довольно часто. Почти всё движение товара для торговли в Колдене поступает через него. И все обязательно проходить мимо этой крепости. Ни один караван не нашёл даже следа тех людей, которые хотели разграбить эту крепость.

– Может они спускались через другую башню? – предположила Зиглинда.

– Может быть. Мне интересно совсем другое, – услышал я голос Лиандры. – Как здесь летом? Перевал оттаивает?

– Да. По большей части, – ответила Зиглинда. – Весной перевал почти непроходим. Талая вода превращает его в болото. Повозки с товарами утопают в грязи и трясине. Пока он снова становится проходимым, почти уже наступает начало лета.

– Почему тогда не оттаивают зубцы стены? – спросила Лиандра.

– Может и оттаивают, – сказала Зиглинда. – Я не знаю. Я ещё никогда не была здесь наверху. Отец всегда испытывал большое почтение к крепости.

Я услышал, как Лиандра налила в кружку чай. Аромат достиг моего носа, и я молча протянул свою кружку. Она налила и мне. Сухое, тёплое убежище, хорошая еда, горячий чай, пахнущий корицей и гвоздикой… На данный момент было сложно чувствовать угрозу. Но мы тщательно проверили засовы, которые всё ещё запирали оба люка.

– Они никогда не тают. Грифон заключён в лёд уже на протяжении веков.

– Надеюсь, – сказал я, – что никто не хочет поведать мне о магическом холоде.

– Причины могут быть самыми разными. Здесь наверху постоянно дует ветер, во льду хорошо видны его следы. Ветер охлаждает. Также, возможно, что тепло от солнца достигает не все углы, грифон лежал в тени башни. Может быть…, – предположила Лиандра.

– Здесь наверху снег и лёд не тают. По крайней мере, не полностью, – сказала Зиглинда. – Я слышала, что калитку приходится каждый раз снова откапывать.

Это меня немного успокоило. Магического холода с меня действительно было достаточно.

– Отправимся в путь завтра утром, – сказал я. – До тех пор нужно использовать возможность и поспать.

– Твой самый лучший аргумент, Хавальд, – сказал Янош, – это кровати. Я мечтал о том, чтобы, наконец, снова поспать без камней, впивающихся в бок.

Почему, ради ада Сольтара, он только что ещё так сильно настаивал на том, чтобы продолжать путь?

– Как твой бок? – спросила меня Лиандра.

– Тянет и болит. Но он заживает, а рёбра срастаются. Я в порядке.

– Кто встанет на стражу? – спросил рассудительно Варош.

– Ты первый, затем в полночь Зокора, а после неё я, – сказал я.

Я пытался распределить дежурство справедливо. Я знал, что Зокоре не требуется много сна.

– Вам не следует стоять на страже одному. Вы слепой, – сказал Янош.

Я и сам это знал.

– Ночью темно. А у меня хороший слух, – ответил я.

– Я возьму на себя последнее дежурство, – наконец произнёс он. – Не помешает, если вы себя немного побережёте.

Как бы сложно не было в этом признаться, но он прав.

Несмотря на все истории, в эту ночь я спал так хорошо, как уже давно не спал. Может дело было в том, что Лиандра делила со мной ложе. Только нельзя было поворачиваться на раненный бок. Но с этим я мог жить, ведь другая сторона очень даже мне нравилась.

13. Охотник и арахнофобия

На следующее утро Зиглинда приготовила завтрак и продолжила свои тренировки. Я попытался принять в них участие, но мой бок пока этого не позволял. Конечно, тут же все сказали, что мне следовало знать об этом наперёд.

– Если я буду себя беречь, то мне понадобится ещё больше времени, – объяснил я. – Кроме того, нужно проследить за тем, чтобы не закостенеть.

– Продолжишь тренироваться, когда твой бок заживёт, – сказала Лиандра.

Когда остальные проверяли своё снаряжение, я чувствовал себя бесполезным. Лиандра помогла мне упаковать мою собственную поклажу, и на это ушло почти столько же времени, сколько понадобилось всем остальным вместе взятым. Но горячий кофе Зиглинды помог мне немного восстановить жизненные силы.

Пришлось приложить некоторую силу, чтобы открыть стальной люк. Хотя он был покрыт льдом, петли слегка заржавели, и их пришлось убеждать силой. В конце концов, громко заскрипев, металл поддался давлению.

Холодный, но затхлый воздух хлынул нам навстречу.

– Что-нибудь видишь? – спросила Лиандра.

Сегодня Варош тоже предложил идти вперёд.

– Лестница ведёт дальше вниз. Чего и стоило ожидать.

Я услышал, как он осторожно шагает по лестнице. Затем:

– Можете спускаться.

Поппет описала мне комнату, в которую мы вошли. Она была похожа на верхнюю и не содержала ничего важного. Мы спустились ещё на один этаж ниже, не встретив ничего особенного.

– Кто-нибудь знает, происходила ли здесь какая-нибудь битва? – спросила Зокора, когда мы добрались до самого основания башни.

– Понятия не имею, – ответила Зиглинда. – Во всяком случае, я ничего об этом не слышала.

– Вы видите следы битвы, Зокора? – спросил я.

– Нет. Просто всё выглядит слишком аккуратно.

– Что знает Серафина о крепости? – спросил я Зиглинду.

– Не больше нашего, – ответила она. – Её подразделение попало в наш край через портал на постоялом дворе. Она говорит, что знает только то, что здесь наверху размещалось триста человек.

– Крепость слишком велика для трёхсот человек, – высказался Янош.

– Возможно, она была предназначена для целого легиона.

– Для легиона почти мала, – ответила Зиглинда или может это была Серафина.

– Здесь есть дверь, – раздался спереди крик Вароша.

Я услышал скрип, когда дверные петли запротестовали.

– Уф…

Запах, который ударил нам в нос благодаря холоду, был не таким ужасным. Все сразу поняли, что это. Гниение трупов. Никто никогда не забудет этот запах, однажды почуяв его.

– Что это? – спросил я.

– Я ничего не вижу, – раздался голос Поппет.

– А вот я вижу, – сказал тихо Варош. – Думаю, в историях есть доля правды.

Дверь вела в большую комнату, которая, видимо, проходила параллельно к крепостной стене. Если я не ошибался, мы всё ещё были высоко над перевалом.

– Здесь находится сооружение, необходимое для отворения Громовых ворот. Я вижу большие шестерёнки, цепи и гири. Оно просто огромное. Звенья цепей толще меня самой.

– А что так сильно воняет? – спросила Зиглинда.

– Пока не видно, – ответил Варош.

За последние несколько дней моё обоняние улучшилось. Часто мне казалось, будто я чувствую запах других, даже когда они стояли не так близко. Вместе с трупной вонью я ощущал ещё кое-что другое. Кислое и резкое. Фекалии хищника.

Мы осторожно двигались вперёд, в глубину комнаты. Руку я положил на рукоятку Искоренителя душ и таким образом мог угадывать окружение.

Варош и Янош шли впереди, за ними Зокора и Зиглинда. Лиандра, Поппет и я замыкали шествие.

– Здесь сквозняк. В комнате должен быть выход на улицу, – сказала тихо Зокора.

– Осторожно, – раздался голос Яноша. – Здесь нужно будет пройти по мостику. Под нами находится комната с большой лебёдкой, а этот путь ведёт прямо над ней. Мостик не особо широкий, наверное, шириной, равной примерно росту человека.

– Да к тому же скользкий, – добавил Варош.

Чего ещё ожидать. Может мне всё-таки когда-нибудь удастся поставить ещё раз ногу на не обледенелую землю.

– На другой стороне находится дверь. Она открыта, – объявил Янош. – Туда нам и надо.

Через Искоренителя душ я почти не видел камень и лёд, дерево, однако, довольно хорошо. Поэтому мне казалось, будто я двигаюсь над бездонной, тёмной бездной, потому что не было видно пола, несущего мои ноги.

Тем не менее мы без особых трудностей добрались до другой стороны.

– Что это? – спросил Варош, и я увидел, как он поднимает вверх лампу.

– Наши кладоискатели, – ответил сухо Янош.

– Поппет, что ты видишь?

– Под нами, в углу рядом с лебёдкой, лежат трупы. Их примерно двадцать. Четверо из них выглядят старыми, другие кажутся более свежими. Они во что-то обернуты.

– Ты можешь различить, от чего они умерли? – спросил я.

– Это я могу тебе сказать, Хавальд, – услышал я тихий голос Зокоры. – Они были съедены изнутри. Ночными пауками.

– Ночными пауками?

– Да. Они в четыре раза больше кулака и очень быстрые. Слепые, однако используют вибрацию пола. Нужно быть осторожными.

– Пауки? – спросил Янош. – Это сотворили пауки?

– Их паутина очень прочная, но почти невидимая. Она может остановить взрослого мужчину. Прикосновение кожи к паутине парализует. Яд, которым я сковала Поппет, экстракт из яда Ночных пауков.

– Рукавицы и капюшоны одеты на всех? – спросил я.

– На мне нет, – ответил Янош.

– Тогда убедитесь в том, что все одели капюшоны. Давайте закутаемся так, чтобы не было видно кожи. Что ты ещё знаешь об этих пауках, Зокора?

– Они атакуют роем. Когда приходят, то их двадцать или больше. На одну жертву. Их мандибулы острые, как иглы, которые легко могут проткнуть кожаные вещи.

– Чего они боятся?

– Ничего. Они ничего не видят, поэтому не боятся даже огня.

Я покачал головой.

– И как вы с ними боритесь?

– Огнём и ядом. Мы выбираем раба, который проглатывает ядовитые фруктовые капсулы и отправляем его в гнездо. Пауки его ловят, парализуют и откладывают в него яйца. Затем потомство сжирает раба, при этом высвобождается яд. Когда мы находим такое же место кормёжки, как это, нам нужно отправить туда примерно двадцать рабов. Полгода спустя пауки мертвы.

Я сглотнул.

– Почему вы не посылаете животных? Корову, например, или других.

– У нас нет домашнего скота, кроме рабов.

Иногда я забывал, кто такая Зокора. Подобные сведения снова напоминали мне об этом.

– И что теперь? – спросил Янош. – Сейчас у нас нет с собой рабов.

– Можно поискать другой путь, – предложила тихо Зиглинда.

Я покачал головой. До сих пор мы смогли найти только этот.

– Почему они не замерзают? – спросила Лиандра. – Пауки живут обычно в более тёплом климате. Там, где холодно, пауков не бывает.

– За исключение Ночных пауков. У них есть что-то в крови, что не даёт ей замёрзнуть. Я не знаю, что это. Мы разводим Ночных пауков. Их кровью мы пропитываем факелы.

Она очень хорошо горит.

– А сами пауки тоже горят?

– Как солома.

– Почему тогда вы их просто не сжигаете?

– Сжигаем, если это возможно.

На всех нас была одета шуба из Ледяной выдры с очень плотным мехом. А под шубой кольчуга и кожа. У меня самого на ногах были крепкие сапоги. Я сомневался в том, что эти твари смогут прокусить все эти слои одежды. Но нужно-то всего одно место. А если паутина такая прочная, как говорит Зокора, мы, возможно, беззащитно в ней повиснем, пока они не найдут место, где смогут нами полакомиться.

– Сколько у нас осталось масла? – спросил я.

– В общей сумме, возможно, пять бутылок, – ответила Зиглинда.

– Вытащите бутылки и прикрепите к ним пропитанные маслом тряпки, которые послужат фитилём. Зокора, здесь внизу вы видите лучше нас всех. Будьте осторожны, но проверьте, есть ли паутина возле двери. Гнездо под нами. Может нам повезёт, и они останутся на нижнем этаже. Остальные смотрите, чтобы он или она держали наготове своё самое острое лезвие, – я положил руку на рукоятку Искаренителя Душ, но не стал вытаскивать его из ножен.

– Возле двери есть паутина. Охотничья паутина, только нити, подающие сигнал тревоги, – раздался тихий голос Зокоры со стороны открытой двери. – Я уверена, что некоторые из них сидят над дверью.

– Почему эти твари ещё не подохли с голода? – спросил Янош. – Не думаю, что здесь побывало так много охотников за сокровищами.

– Они десятилетиями могут выдерживать без жратвы, впав в своего рода оцепенение.

Поэтому могут подкарауливать везде.

– Лиандра, можешь подготовить огненную магию?

– Могу попытаться, – послышался ответ Лиандры. – Хавальд, я ненавижу пауков.

– Пауков ненавидят все.

– Не так, как я. Когда вижу одного из них, я не могу двигаться из-за страха. Кажется, меня сейчас стошнит.

Я взял её за руку.

– Нет, не стошнит. Вытащи Каменное Сердце.

– Варош?

– Здесь.

– Пусть Зиглинда тебе поможет. Я хочу, чтобы ты обернул болт пропитанной маслом тряпкой, поджёг его и выстрелил в эту дверь. Зокора, вернись.

Янош, говорите, что вы можете хорошо бросать.

– Да. Я уже приготовил одну из бутылок.

– Нам нужен факел, с помощью которого мы будем поджигать.

– У меня есть, – сказала Лиандра.

– Дай его мне.

Это был всего лишь небольшой трюк, но иногда очень полезный. Я поднял вверх факел и представил, как его конец становится всё горячее и горячее, пока он, наконец, не загорелся. Когда я таким образом зажигал что-то побольше, чем фитиль свечи, у меня всегда начинала сильно болеть голова, но в этот раз оно того стоило; возиться сейчас с кремнем и трутом казалось мне бессмысленным занятием.

– И ты говоришь, что тебе незнакома магия, – почти укоризненно сказала Линадра.

– Это всего лишь небольшой трюк. И уже почти весь мой репертуар.

– Я всё подготовил, – сказал Варош.

Я протянул Зиглинде факел и сильнее укутался в шубу, держа в руке бледную сталь Искоренителя Душ.

– Скажи-ка, Зокора, как ты думаешь, сколько здесь пауков? – спросил тихо Янош.

– Всего пару сотен. Едва больше тысячи, – раздался ответ.

– Всего? – выдохнула Лиандра, её дыхание участилось.

– Успокойся, моё сердечко, – сказал я, кладя ей не плечо руку.

Я различил очертания Зиглинды, когда она наклонилась вперёд. Я не видел огня, зато слышал, как он трещит, затем раздался металлический удар, когда Варош выстрелил. Я услышал, как болт воткнулся в отдалённую стену, затем раздался шорох, как будто ветер передвигает по земле тысячу сухих листьев.

– Святое дерьмо! – прошептал Янош, стоящий рядом. – Мне нужен огонь! Быстрее!

Зиглинда резко повернулась к нему и поднесла факел к фитилю, затем я увидел, как Янош бросает бутылку.

– Что такое? – выкрикнул я.

– Их здесь сотни!

– Что происходит? – спросил я. – Боги! Мне может, наконец, кто-нибудь сказать, что вы видите!

– Пауков, целую кучу, – ответила Поппет. – Они набросились на болт. Янош попал в нескольких своей бутылкой с маслом и поджёг. Они дико бегают туда-сюда. И горят. Чем больше из них загорается, тем больше бросаются в огонь.

Я услышал звук, как будто взорвалась дыня.

– Не двигайтесь, – внезапно зашипела Зокора. – Даже не дышите! – я не знал, что она имеет ввиду, пока не увидел, как потолок над нашими головами опускается вниз.