Текст книги "Второй легион (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Она увидела мой взгляд и замолчала.

– Вы что-то слышали о племени Дерева? – спросил Армин, с интересом глядя на Наталию.

– Да, – ответил я. – Всего лишь слухи. Но я слышал, что был найден караван. В этом караване находился ребёнок с символом племени Дерева. Но на песке были только мёртвые.

– Вы говорите правду, эссэри? – спросил он невыразительным голосом.

– Это мы нашли тот караван, – сообщила Наталия. – И я клянусь всеми богами, что то, что он говорит, правда. Мы нашли на песке только мёртвых.

На песке.

Наталия была такой же осторожной, как и я. От этого зависела жизнь ребёнка.

Армин кивнул.

– Извините меня, эссэри.

Он встал и подошёл к Хелис, обнял её и заплакал.

33. Ангел смерти

Я встал и направился в носовую часть корабля. Варош последовал за мной.

– Итак, – сказал он. Он всё слышал. – Значит наша маленькая Фараиза – наследница. Всё обретает смысл, верно?

– Похоже на то, – я смотрел на берег, наблюдая за людьми на полях. – Ты веришь в то, что Борон, Астарта, Сольтар и другие бродят по этой плоской земле? – задумчиво спросил я. – Что они вмешиваются в дела людей? Напрямую нас направляют? Ты же слуга Борона, должно быть ты уже об этом размышлял.

– Да, размышлял, – он, как и я, перевёл взгляд на реку, и мы вместе наблюдали, как из воды взлетает стая диких гусей. – Ответ – да. Я удивляюсь, что именно вы задаёте такой вопрос, – заметил он.

– То, что я ещё жив – вина этого меча. Неправда, что Сольтар не хочет меня принимать. Просто дело до этого ещё никогда не доходило.

– Почему вы так сопротивляетесь, Хавальд?

– Потому что я хозяин своей судьбы. Я сам принимаю решения.

– А почему бы и нет. Это ваше право.

– Я не хочу, чтобы меня водили за нос, словно вола за кольцо.

Он улыбнулся.

– А что, если боги вовсе не направляют ваши решения, а только знают, какими они будут? Может они таким образом выстроили свой план. Потому что человек, между прочих даров, получил свободу воли.

– Значит я получил тогда этот проклятый меч, потому что Сольтар знал, что я буду сегодня стоять здесь и вести с вами этот разговор?

– Если бы я был Сольтаром, то знал бы ответ, – он похлопал меня по плечу. – А вы всё ещё ничего бы не знали. Просто действуйте так, как думаете, что должны, большего даже боги не смогут потребовать от вас. Итак, скажите, что всё это значит теперь для нас?

– Я был в храме Сольтара, когда случилось это чудо, о котором сообщил Армин. Один священник наблюдал за всем процессом. Он также сказал, что дочь эмира хотели убить. Грифон был всего лишь орудием смерти.

– Священник Сольтара? Хм.

Он почесал затылок.

– Две дочери. Одна похищена, друга почти убита. Почему только мы знаем об этом?

– О, другие тоже знают о заговоре. Мужчина, который привёл в бешенство грифона. Люди, которые по-особенному хотели отнестись к Зокоре и Лиандре. И человек, который получит из всего этого выгоду. Кто-то хочет захватить власть, хочет стать эмиром, возможно даже калифом. И для него нет разницы, скольких человек придётся убить.

– Кто бы это ни был, когда он узнал о чуде, наверное, от страха наложил в штаны. Похоже, что Сольтар не хочет, чтобы предательство удалось.

Наталия присоединилась к нам, прикрыла глаза рукой и принялась наблюдать за группой всадников, скачущих вдоль реки.

– Почему вы не захотели рассказать Армину о Фараизе? – спросила она. – Вы ему не доверяете?

– У меня нет причин не доверять ему. Я просто думаю, что чем меньше людей об этом знает, тем лучше.

– Тайны. Мне больше не нравятся тайны, – заявила она, затем нахмурилась.

– С этими всадниками что-то не так. Думаю… Хавальд!

Она оттолкнула меня в сторону и прикрыла своим телом. Сначала я ничего не понял, пока она не осела у меня в руках.

– В укрытие! – закричал Варош. – Стрелки из арбалета.

Он толкнул Наталию и меня под прикрытие перил и уже заряжал свой собственный арбалет. Он посмотрел в нашу сторону.

– Я разберусь с ублюдками! Я… Наталия!

Я уже заметил болт. Он глубоко торчал в её левой лопатке.

Я держал её в руках, когда она посмотрела на меня и улыбнулась. Она подняла правую руку и легонько провела ей, словно пёрышком, по моей щетинистой щеке. Её красивые глаза странно блестели.

– Наталия.

– Зокора меня простила, Хавальд. Вы меня тоже простили? Мой долг уплачен? Хавальд…

Она издала тихий странный звук, её рука упала вниз, и она скончалась.

Я обнимал её. Со свирепым выражением Варош поднял свой арбалет и выстрелил. На берегу раздался крик.

Я вспомнил, как она одолжила мне свои глаза, её ненавязчивую помощь, её стеснительную улыбку, её храбрость с работорговцами. Возможно, когда-то она была врагом, но в моих руках умерла хорошая подруга. Она отдала за меня свою жизнь. Если бы она не оттолкнула меня, то болт попал бы мне в сердце.

Я осторожно опустил Наталию на палубу дау и закрыл ей глаза. Её кожа уже стала серой.

– Да, Поппет, – сказал я, проводя рукой по её волосам. – Я уже давно тебя простил.

Можно ли проклинать богов? Я проклял их. Я просил Сольтара всем сердцем пощадить моих друзей. По крайней мере, этот один раз. Но нет, он возжелал их души. Я бросил взгляд поверх перил. Их было пятнадцать, нет, один только что нашёл свою смерть.

Четырнадцать. Пусть он получит свои души. Я вытащил Искоренителя Душ.

Экипаж корабля укрылся, капитан лежал на палубе на спине и удержал руль ногами, чтобы корабль не сошёл с курса.

– Направьте корабль к берегу! – крикнул я.

– Это безумие! – крикнул он в ответ.

– Дерал. Делай то, что он говорит, – потребовал Армин. Чуть раньше он бросился к Хелис и Фараизе, накрыв их своим телом. – Мой господин знает, что делает.

Что ж, Армин, подумал я, в этот раз ты ошибаешься. Но, несомненно, Сольтар знает.

Киль дау заскрежетал, причалив к берегу, свет солнца отразился от стали Искоренителя Душ, который больше не был бледным, он ослепительно сверкал.

– Сольтар! – выкрикнул я, перепрыгивая через борт судна. Болты, жужжа, проносились мимо, словно рой пчёл, два отразил мой клинок, один воткнулся мне в поясницу. Не обращая внимание, я его вытащил, он зацепился за кольчугу, и я оставил его висеть.

Последний стрелок успел выстрелить – Искоренитель Душ отбил и этот болт – затем я оказался среди них.

Один из всадников поднял топор, но из его глаза вырос болт, и он упал, я почти не обратил на это внимание. Ржущие, кричащие лошади, вкус железа во рту, в первый раз в жизни я позволил Искоренителю Душ свирепствовать, не сопротивляясь. Его дали мне священники Сольтара, поэтому меч должен выполнять работу Сольтара. Наталия не предстанет перед ним одна.

– Хавальд, – услышал я позади голос Вароша. – Это я.

– Знаю, – ответил я.

Я стоял на залитыми кровью земли и песке. Часть крови была моей. Я обнаружил болт в бедре, до этого момента я даже не замечал, что он там торчит.

Искоренитель Душ отсёк древко, затем я вытащил наконечник и отбросил в сторону. Моя левая рука пульсировала и отяжелела, удар меча разорвал целый ряд звеньев, а также мою плоть. До самой кости. Но кроме тяжести в руке, рану я почти не чувствовал.

– Вы всё ещё в плену буйства? – осторожно спросил Варош.

Я чувствовал его позади, но он не приближался. Кто знает, какое я представлял из себя зрелище.

За одним исключением, Варош и я были единственными, кто ещё мог здесь дышать. Искоренитель Душ не пощадил даже лошадей. Или это всё-таки был я и моя собственная кровожадность? Было ли это буйством, как подумал Варош? Прямо сейчас мне было всё равно. Я вернул Искоренителя Душ в ножны. Он почти радостно скользнул в них.

– Нет, Варош, я так не думаю. Я для вас не опасен.

– Оставьте мёртвых здесь, Хвальд. Вернитесь на корабль. Есть кое-что, на что вам нужно взглянуть.

– Здесь мертвы не все, – сказал я, глядя вниз, на свою ногу. Мой сапог придавил горло мужчины, его округлившиеся от страха глаза смотрели на меня. Я наклонился, схватил его за шиворот и поднял на ноги. – Вот этот расскажет мне всё, что я хочу знать, верно? – я встряхнул его.

– Да, эссэри!

– Я останусь с ним, – предложил Варош и вытащил кожаный ремень из сумки, прикреплённой к поясу. – Возвращайтесь на корабль, речь идёт о Наталии. Кроме того, ваши раны нужно исцелить.

Я толкнул мужчину перед Варошем на землю.

– Держите, – сказал я и направился к кораблю.

– Я нашла её такой, – сообщила Зокора.

Я стоял на палубе на коленях, а на вымытые доски капала моя кровь. Передо мной должна была лежать Наталия, как её я положил. Теперь же там покоилась статуя из камня.

– Боги! – выдохнул я.

Болт всё ещё торчал из каменной спины. Но это была вовсе не статуя: был виден каждый волосок, каждая пора – это была Наталия, только она превратилась в камень.

– Она действительно достойна быть моей сестрой, – отметила Зокора с удовлетворением. Я бестолково посмотрел на неё. Почему она улыбается? Разве Наталия ничего для неё не значила? Она увидела мой взгляд, и её улыбка исчезла. – Хавальд. Ты что, не понимаешь?

Понять. Что?

– Чтобы наступила смерть, требуется некоторое время. Если я всажу тебе нож в сердце, ты будешь жить ещё одну три минуты. Как быстро она умерла?

– Всего за пару секунд…, – прокаркал я.

Моё горло пересохло, я всё ещё чувствовал вкус железа.

Закора встала с колен на корточки, сложила руки на коленях и склонила голову на бок. Её тёмные глаза встретились с моими.

– У неё талант к камню. Камень не кровоточит, камень не умирает. Хавальд. Разве ты этого не чувствуешь? Я думала, что ты можешь ощущать подобное, – настоятельно сказала она.

Возможно ли… Я дотронулся до Искоренителя Душ и закрыл глаза. Когда я использовал его зрение, я не видел ни камень, ни мёртвые тела, и совсем плохо дерево. Только живое он показывал меня отчётливо.

Я увидел Наталию. Если бы я не был уверен… Искоренитель Душ видел её, значит она ещё жива!

– Я не знала, что ты её любишь, – произнесла тихо Зокора.

– Я тоже не знал. Пока она не умерла в моих руках.

– А как же Лиандра? – спросил Варош.

– Боги, что я должен ответить на такой вопрос? Я люблю Лиандру, и её тоже! Варош, откуда мне было знать, что я люблю Наталию? Эта другая любовь… как к сестре.

Варош тихо рассмеялся.

– Чрезвычайно красивая сестра.

Зокора закатила глаза.

– Почему самцы всегда думают только об одном! Прямо сейчас она чрезвычайно красивая статуя.

Я посмотрел в безоблачное голубое небо над головой.

Семнадцать. Их было семнадцать. Восемь из них получили болт Вароша. Могут ли семнадцать душ возместить одну единственную? Неужели Сольтар всё-таки услышал мою молитву?

Я посмотрел на Зокору.

– Вы сможете исцелить её?

Она улыбнулась едва заметной улыбкой.

– Если я найду виноградину, то смогу. Моя богиня наделила меня этим даром не просто так. Рано или поздно у меня будет для неё виноградина. Любопытно, что предложит Наталия в качестве оплаты.

– Вы говорили, что могут потребоваться годы, пока вы найдёте виноградину.

Она кивнула.

– Два обстоятельства, которые хочу отметить по этому поводу. Во-первых, камень не стареет. А во-вторых, говорят, что в Газалабаде можно купить всё.

Пока Зокора проверяла наши раны, Армину поручили обчистить нападающих и посмотреть, сможет ли он что-нибудь о них выяснить. Когда он вернулся, бросив на палубу «Копья» мешок и последнюю кладь оружия, мы отчалили от берега и продолжили наше путешествие. Я всё более явно видел преимущества плаванья на корабле, потому что Зокора могла продолжать своё лечение независимо от того, плыли мы или стояли на якоре.

Двое членов экипажа тоже были ранены во время нападения, один из них так тяжело, что ему грозила смерть. Зокора позаботилась сначала о нём.

Ему тоже в спину попал болт.

Мы отнесли Наталию в каюту, где я прикрыл её своим плащом. Я постоянно поглядывал на её неподвижную фигуру. Неужели она действительно жива?

Тем временем Армин помог мне снять кольчугу, и, качая головой, разглядывал дыры в звеньях.

– Эссэри, вы ужасны. Как вы могли надеяться, что сможете противостоять такому количеству людей?

Я поднял левую руку и осмотрел красную полосу, которая пересекала моё плечо. Из покрасневшей кожи торчала чёрная точка. Я использовал кончик кинжала, чтобы высвободить её, затем схватил и вытащил сломанное звено кольчуги из плоти. Втянув через зубы воздух, потому что в этот раз мне действительно было больно, я выбросил сломанное звено за борт и зашевелил пальцами.

– Не такой уж это и подвиг, – наконец тихо ответил я. Спустив штаны, я помассировал небольшую вмятину в мышце бедра. – На них была кожа, а не кольчуга. Они были вооружены арбалетами, в этом и заключалось их искусство. Когда я оказался рядом, я просто выполнил работу мясника, а не воина.

– Я видел, что некоторые из них держали топоры. Один единственный удар таким топором… И с вами было бы покончено.

– Да. Но здесь нужно благодарить Вароша, он охранял меня, словно ангел Борона. Каждый раз, когда я не видел опасности, он посылал болт. Нет, Армин, это не подвиг. На мне была кольчуга, на них кожа, я был вооружён Искоренителем Душ, а они арбалетами. Ты сам видел, как свирепствовал меч.

– Да, эссэри, – сказал он. – Но вы не видели себя, как набросились на них! Клянусь всеми богами, они побледнели, потому что знали, что вы ангел Сольтара!

– Армин. Больше не хочу слышать от тебя подобную чушь. Это суеверие, или ещё хуже, богохульство.

Он опустил голову.

Я протянул ему из своего багажа кожаный мешок с инструментами. Он развернул кожу и посмотрел на щипцы и шило, что находились внутри.

– Ты можешь с этим обращаться?

Он кивнул.

– Да, эссэри, но у меня мало опыта. Кольчугу здесь редко встретишь.

Он взял мою кольчугу и начал удалять сломанные звенья.

– Хорошо. Теперь скажи, что ты нашёл у напавших на нас людей.

– Не считая мечей и арбалетов, всё находится в том мешке.

Я вытряхнул мешок. Золото и серебро блестело на отполированных досках, между ними лежали кольца броши и цепочки, а также несколько небольших футляров со свитками и кожаная папка.

– Откройте один из этих свитков, и вы узнаете, кто они.

Я последовал совету Армина и развернул свиток.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобрать витиеватый, трудно читаемый почерк. Но содержание было достаточно ясным. От имени эмира предъявителю этого письма – в этом случае некоему Хептару Тениму – засвидетельствовано, что он охотник за головами.

Я посмотрел на нашего пленника. Он голый и связанный, лежал в носу корабля и потел на солнце. Возможно, он и был этим Хептаром. Мне было всё равно. Ещё я не знал, когда у нас будет возможность поговорить с ним, но был уверен, что он расскажет всё, что знает. До сих пор, по совету Зокоры, никто не обращал на него внимания.

– Охотник за головами?

– Да, эссэри… Ой! – он потряс рукой. – Ты, проклятое богами исчадие ржавого гвоздя! Как посмел уколоть меня! – выругался Армин.

Шило соскользнуло и укололо его в палец. Он сунул палец в рот, пососал, а затем с сомнением, взглянул на шило.

– Палец ещё на месте, – сообщил я.

– Благодарение богам! – он изучающе посмотрел на кольчугу и инструменты. – Возможно, мне не помешает обучение, о Мастер Доспехов, прежде чем я выколю себе глаз.

Я посмеялся над его возмущённым тоном.

– Это не так сложно, Армин. Шило нужно только, чтобы держать звенья. Взгляните.

Я просунул шило через ряд звеньев, благодаря чему следующий ряд приподнялся вверх и с ним было легче работать.

Он бросил на меня взгляд, который мог значить что угодно и чуть ли не выхватил из рук кольчугу. Я подсчитал золото и серебро, которое только что высыпал на палубу. Это было небольшое состояние.

– Здесь почти одиннадцать крон, – сообщил мне Армин. – Десять из них – половина золотом, другая серебром – я нашёл в кошельке главаря, вместе вот с этим, – он шилом постучал по папке. Я поднял папку и осмотрел. Шириной она была примерно в две ладони, а длинной в четыре.

Поначалу я не знал, как её открыть, затем понял и распахнул. В ней оказались рисунки – нарисованы были мы. Лиандра, Янош, Зиглинда, Зокора, Варош и я.

– На этом рисунке вы получились не особо хорошо, эссэри. На нём вы выглядите намного старше.

Неудивительно. Это были портреты. И хотя художник больше всего сил вложил в лица, он включил и другие детали, например, воротник или плечи. По портрету Зиглинды я смог понять, когда был сделан этот рисунок. Плечо было оголённым, а такой откровенной она была только одним единственным вечером.

Но как бы хорошо мы не получились на рисунках, узнать нас по ним было теперь не просто. На этих портретах у всех женщин были длинные волосы, но, не считая Наталию, портрета которой не существовало, это уже давно не соответствовало действительности. Янош выглядел на картине, как бандит, которым он тогда претворялся, а я сам выглядел на сорок лет старше.

Варош, в свою очередь, казался более молодым, чем сейчас. Его лицо за последние недели приобрело характер и новые морщинки, которые ему шли. Благодаря им он выглядел более зрелым.

Когда почти умираешь мучительной смертью от сломанного позвоночника, конечно это изменяет человека. А сейчас он так же, как и я отрастил ещё бороду.

Эти портреты были старыми, всё же охотники за головами нас нашли.

Я встал и вернулся в каюту, где Варош как раз наполнял чашу водой, которую нагрел над небольшой жаровней. Он поставил её на пол перед Зокорой, рядом сильно раненным речным моряком. Мужчина лежал спокойно. Зокора провела ему рукой по глазам, небрежно бросив окровавленный наконечник болта через плечо в реку и вымыла руки.

– Как он? – спросил я.

Зокора подняла взгляд и покачала головой.

– Без моей магии я всего лишь хорошая целительница. А для этой раны этого недостаточно. Он спит, я смогла облегчить его страдания. Но боюсь, что начнётся гангрена, хотя я тщательно промыла рану.

– Священники Сольтара используют винный спирт.

– А мы перегонный грибной отвар. У нас есть винный спирт?

– Дерал! – позвал я капитана. – У нас есть винный спирт?

– Не так много, эссэри.

– Пусть Армин принесёт его.

Армин открыл люк в носу корабля и исчез в нём. Пару минут спустя он вновь появился, держа в руке слегка запылённую глиняную бутылку. Я указал головой на тёмную эльфийку.

– Вот, эссэра! – он с поклоном протянул Зокоре бутылку. Та вязла её, вытащила пробку зубами и выплюнув воск, сделала глоток.

– Я думал, что он для раны, – заметил я.

Она с упрёком на меня взглянула, наклонилась к лежащему без сознания мужчине и поднесла рот к ране. Мужчина приподнялся от боли, Варош подбежал и придавил его к полу. Зокора выпрямилась, посмотрела на меня и провела пальцем по месту вхождения болта.

Вспыхнуло голубое пламя, мужчина закричал, а я помог Варошу его держать. Раненый застонал и вскрикнул, застучал руками и ногами по доскам палубы, затем ещё раз застонал и обмяк.

Пламя потухло, Зокора положила руки рядом с раной и нажала. Вытекла тёмная, почти чёрная кровь.

– Это уже лучше, – сказала она. – Хорошая идея, попробовать другой компонент. Этот винный спирт вбирает в себя магию лучше, чем грибной отвар. Прежде всего, он вкуснее.

Она снова поднесла бутылку к губам и в этот раз действительно выпила.

Мужчина захрапел. Варош деревянными щипцами вытащил полоску ткани из кипящей воды, подождал одно мгновение и начал перевязывать раненого.

Он то и дело останавливался и дул на пальцы. Затем поднял на меня взгляд.

– Горячо, – сказал он.

Я кивнул, я сам это заметил.

– Вы что-то хотели? – спросил он.

– Посмотрите на это, – сказал я, открывая папку с рисунками.

Закора тоже взглянула.

– Они у тебя хорошо получились, Хавальд.

– Это не я рисовал. Всадники были охотниками за головами. Кому-то было не жалко заплатить десять золотых крон, чтобы нас убили. Эти рисунки были у них с собой.

– И они знали, где мы, – заметил Варош. Он наклонился, чтобы рассмотреть рисунки, а затем покрасневшим пальцем коснулся портрета Зокоры. – Только на постоялом дворе она носила накидку вот так. Это было, когда у Ригварда начался мандраж из-за мороза. Первый день, когда она показала своё лицо, – он улыбнулся. – Тогда же я впервые её увидел.

Я тоже хорошо помнил тот момент. Он был прав.

– Прежде всего, как эти рисунки попали сюда? Требуются месяцы, чтобы преодолеть такое расстояние, разве что…

Я кивнул. Разве что эти рисунки тоже были пронесены через портал.

– Интересно, кто художник, – поинтересовался я.

– О, на это могу ответить я. У Хольгара были такие папки.

– Кажется, что как художник он был более талантливым, чем как охотник, – заметила Зокора.

Возможно. Хольгор слишком сильно полагался на свою магию; а почему бы и нет, она ведь почти сработала. Но только почти. Во всяком случае, рисовал он действительно хорошо.

– Если найдём оригиналы, то узнает, кто нас ищет. Потому что это всего лишь копии, – Варош ткнул пальцем в свой собственный портрет и поднял его вверх. Чернила отпечатались на его пальце. – Этим рисунком не больше одного дня.

– Как ты это заметил?

Мне самому не пришла бы в голову такая мысль.

– Мне также приходилось работать в скриптории. Священники говорили, что когда создаёшь копии слов нашего бога, это успокаивает душу. Я никогда не был в этом мастером, но быстро научился тому, сколько времени нельзя касаться пергамента. У этих чернил ещё есть определённый блеск. Как я уже сказал, они сохли не больше одного дня.

– Тогда кто-то раздаёт здесь наши портреты, – предположил я. – Но почему среди них Лиандра? Её же уже поймали.

– Может она не пожелала зайти на корабль, – предположила, улыбнувшись, Зокора.

Если она смогла освободиться… Мне так сильно этого хотелось! Но тогда её не будет на корабле. Если она не там, то где мне её искать?

– Если она смогла сбежать, тогда, скорее всего, вернулась к дорожной станции, чтобы узнать о вашей судьбе, – сказал Варош.

– Боги, надеюсь, что наши друзья смогли сбежать от этих работорговцев. Но то, что мы словно слепые, проезжаем мимо друг друга – досадно. Прежде всего потому, что мы не можем просто вернуться. Нам нужно найти корабль, чтобы обрести уверенность, – выкрикнула я и вскочил на ноги, я больше не мог сидеть на месте. – Но если она поехала в город, будет сложно найти её там. Газалабад похож на муравейник.

– Вас мы тоже смогли найти, – успокоил Варош.

– Кстати, кто бы не прислал этих охотников за головами, он богат. Этот пергамент новый и хорошего качества. Его не соскабливали, чтобы использовать повторно, – он посмотрел на него более внимательно. – И мне не знаком этот сорт.

– Это папирус, эссэры, – последовал комментарий Армина. – А не пергамент, – он протянул мне мою кольчугу. – Эссэри, я закончил работу. Так пойдёт?

Я осмотрел дыру, она была ещё заметна только по замененным звеньям, которые имели другой оттенок.

– Спасибо, Армин, хорошая работа.

Он засиял и глубоко поклонился.

– Я рад, эссэри, что угодил вам своей работой, потому что говорят, тот, кто хорошо и прилежно работает, обретёт благосклонность в глазах богов и попадёт в небесные…

Зокора посмотрела на него и приложила палец к губам.

– Мужичок, береги слова, как годы жизни, – промолвила она. – Псс!

– Простите, эссэра! Я только хотел…, – быстро начал он. Остальную часть речи он проглотил.

– Что такое папирус? – спросил его Варош.

– Что? – осторожно переспросил он, всё ещё глядя на Зокору, бесстрастно смотрящую на него.

– Папирус, – напомнил ему Варош.

– Что? О, да, конечно, эссэри. Папирус – это что-то вроде пергамента, но сделанный из тростника, – ответил Армин. – Не спрашивайте меня, как, эссэри, я только знаю, что для его изготовления использую тростник. Для ежедневных записей у нас берут папирус. Только для официальных документов, архивов, библиотек и храмов используется пергамент. А ещё им пользуются ростовщики.

– Видишь мужичок, ты можешь говорить и короче, – заметила Зокора.

Армин посмотрел на неё с укоризной.

– Но эссэра, боги дали людям слова, чтобы они ими пользовались! Как ещё вы хотите собраться с мыслями и передать их другим?

Она приподняла вверх бровь.

– Может бережливо?

– Разве не написано…

– Армин. Помоги мне одеть кольчугу, – прервал я.

– Думаю, он делает это намеренно, – заметил Варош, покрутив пальцами древко болта и осмотрев его сверху до низу. Затем взял маленький ножек и отрезал часть оперения. Он удовлетворённо кивнул, увидев мой вопрошающий взгляд. – Перья ворона. Я ещё не нашёл ничего лучше.

– Вороны. В Келаре мы использовали перья вороны, – промолвил я.

– Ворон лучше. Для болта перья должны быть жестче, чем для стрелы, поэтому я покрываю их лаком. Хавальд, я действительно думаю, что он делает это намерено.

– Армин?

Варош кивнул и взял следующий болт.

Даже я увидел, что тот кривой. Он с помощью плоскогубцев высвободил наконечник, а древко выкинул за борт.

– Для того, чтобы досаждать тёмному эльфу, нужна смелость, – сказал я.

– О, он ей не досаждает. Маленький мужичек забавляет её.

Я посмотрел на Армина, который как раз подносил ко рту одного из раненых бурдюк с водой.

– Он в порядке. И он не особо маленького роста. Не для здешних стандартов.

– Он едва выше Зокоры.

– Ты считаешь, что Зокора маленькая? – спросил я.

– Нет. Для меня как раз.

Я продолжал смотреть на Армина.

– Для некоторых он, возможно, тоже большой человек. Ты обращал внимание на его слова? Он образован. Он только притворяется, что маленькая сошка.

– Да, – ответил Варош. – Зокора тоже так сказала. Поэтому она пытается вывести его на чистую воду.

Я рассмеялся.

– Что? – удивился Варош.

– Ничего. Просто у меня прямо сейчас возникла абсурдная мысль. Что, если подобным образом он за ней ухаживает?

– Тогда я поговорю с ним, – сказал Варош, внимательно разглядывая следующий болт. Конечно, было совпадением, что наконечник указывал на Армина. – Но совсем коротко.

34. Птицы и змеи

Я находился на нижней палубе, в низком промежуточном помещении, где царила почти невыносимая жара.

Через открытый люк падали лучи солнца, в которых танцевали и светились тысячи пылинок. Оставаться здесь дольше было бы мучением.

С большим трудом и осторожностью мы перенесли Наталию сюда, очень осторожно, потому что я боялся её разбить.

Рядом с ней лежал голый и вспотевший охотник за головами. Ему всё ещё никто не сказал ни слова. Я в последний раз наклонился к Наталии и провёл рукой по каменной щеке. Могут ли что-нибудь видеть её открытые глаза?

Я не знал, как это возможно. Снова я прикоснулся к Искоренителю Душ, чтобы убедиться, что Наталия ещё пребывает среди нас.

Ничего не изменилось, мой меч видел её, даже если контуры не мерцали, а образовывали чёткую линию.

Затем я встал, покинул трюм и захлопнул за собой люк. Охотник за головами остался вместе с Наталией. Когда я положил его рядом с ней, и он понял, что статуя вовсе не статуя, он потерял надо собой контроль. Он обделался.

Зокора сказала, что его страх перед неизвестным наш лучший союзник. Я только надеялся, что он не доставит слишком много беспокойств Наталии.

Дерал, капитан «Копья Славы», подошёл ко мне. Он был чуточку выше Армина, но шире, крепкого и мускулистого телосложения – скорее всего из-за постоянной работы с тяжёлыми рулевыми вёслами, которых у дау была два, по одному с каждой стороны, соединённых поперечной балкой.

Он, как и весь его экипаж, был одет в широкие льняные штаны и ходил босиком. На его левой лодыжке блестела золотая цепь, а в левом крыле носа он носил золотое кольцо, и это почему-то меня завораживало. Его седая борода была аккуратно подстрижена, а лысина на голове загорела от солнца. Его глаза были тёмными и слегка миндалевидными, как у большинства жителей Бессарина.

Пока он шёл в мою сторону, он одел тёмно-коричневый кожаный жилет, который кто-то укрепил дополнительными полосами из металла. После нападения, он также носил портупею с относительно коротким ятаганом. Чёрная кожа пояса была в некоторых местах темнее, чем в других – кровь из кожи трудно вывести. До недавнего времени это оружие и пояс принадлежали одному из охотников за головами.

– Эссэри, рабовладельческое судно должно находится за следующим поворотом реки. Посмотрите!

Он вытянул руку, указывая в небо, где кружило добрых два десятка стервятников.

– Они часто причаливают здесь. По близости есть небольшая деревня, которую они щадят, чтобы можно было беспрепятственно располагаться здесь лагерем. Никто не хочет принимать их, потому что их сопровождают дурные предзнаменования.

– Спасибо, Дерал. Высади нас здесь на берег. Я не хочу ещё раз подвергать опасности твоих людей.

– Они не трусы, эссэри. Они последуют за вами в бой.

– Может их храбрость всё-таки ещё потребуется, – ответил я. – Но я попытаюсь действовать с хитростью, а не применять сталь.

– Пусть боги одарят вас хитростью пустынной лисицы, эссэри. Мы будем бдительны.

Я принялся проверять свои доспехи и оружие, однако Дерал продолжал стоять возле меня. Я вопросительно посмотрел на него.

– Эссэри, я хотел поблагодарить тёмную эльфику за исцеление моего сына, но не знаю, можно ли мне к ней подойти.

– Почему нет?

– Мне не ясно, каковы ваши взаимоотношения. Принадлежит ли она к вашему гарему, является наложницей или телохранителем. Каждый из этих случаев требует другого этикета.

– Она товарищ по оружию и друг и пара с Варашом.

Он поклонился.

– Благодарю вас, эссэри. Я выражу благодарность Мастеру Воронов, – поклонившись ещё раз, он покинул меня, направившись к Варошу.

Тот выслушал его, с улыбкой кивнул и похлопал удивлённого капитана по плечу.

– Может мне всё-таки пойти с вами, эссэри? – спросил Армин, когда протягивал Варошу через борт четыре колчана.

– Охраняй Фаразию и Хилис. Ценой своей жизни, – сказал я. – Это достаточно важно.

– С вашей дочерью ничего не случиться, эссэри. Я буду охранять её, словно ангел, который защищает врата в рай от самых мрачных демонов, – сообщил он, поклонившись.

Я кивнул, и мы отправились в путь.

– Когда-нибудь я дам слабину и спрошу его, что он имеет ввиду под ангелами и демонами, – заметил Варош.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Я внимательно изучил священные слова своей веры, там ничего нет об ангелах и демонах.

Мы добрались до небольшого холма и спрятались за кустарником. Отсюда у нас был хороший обзор на рабовладельческое судно. Я протянул Зокоре подзорную трубу. Мы легли на живот, и я осторожно отодвинул в сторону ветку, открывая вид корабль.

Он был больше, чем наш дау, но не такой элегантный, скорее широкий. Я оказался прав насчёт клеток, несколько из них находились на палубе, но большинство стояло на берегу. Его и правда нельзя было перепутать, вонь доходила даже до сюда.

Деревянный частокол на некотором расстоянии от воды, образовывал нечто вроде загона, который был выше человеческого роста. Я не смог рассмотреть, находится ли кто-нибудь за ним. С первого раза мне удалось увидеть только примерно с десяток работорговцев. Двое находились на борту корабля, группа из трёх веселилась, избивая плетью раба, другие сидели вокруг костра. Лишь один выглядел как охранник и бродил вокруг.