Текст книги "Наследие Ирана"

Автор книги: Ричард Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Е. Негzfеld, Sakastan, стр. 101.

Там же, стр. 94.

Я основываюсь на беседе с М. Е. Массоном в шоле 1955 г. в Ташкенте, а также на монетах, которые он мне показал. Это противоречит общепринятой точке зрения, но я разделяю сомнения М. Е. Массона по поводу выдвигавшихся классификаций индо-парфянскнх монет. Эти классификации не учитывают различий между типами легенд – только греческими и греческими в сочетании с кхароштхн. Монограмма монет Санабара встречается и на чеканах парфянских царей – Пакора I и Фраата IV, но ее нет на индо-парфянских или сакских монетах. Все это указывает на более прочные связи Санабара с Мервом, Гератом и Секстаном, чем казалось раньше. Географическое положение этих областей также способствовало установлению тесных контактов, тогда как поддерживать сообщение между Сейстаном и Индией было трудно. Gp.: A. S i ш о– n е t t а, Ап essay on the so-called «Indo-Greek» coinage,—«East and West», vol. VIII, 1957, стр. 50, где приводятся сведения о монетах Санабара. {См. также: В. М. Массон, Восточно-парфянский правитель Санабар,– «Труды ГИМ», вып. XXVI («Нумизматический сборник», ч. 2), М., 1957, стр. 32—42.]

Е. Herzfeld, Sakastan, cip. 116. Это предположение противоречит столь же умозрительной гипотезе о том, что и царь, и волхв Каспар связаны с Щизом (городище Тахт-и Сулейман в Иранском Азербайджане). Ср.: L. I. Ringbom, Graltempel und Paradies, Stockholm, 1951; его же, Paradisus Terrestris, Helsingfors, 1958.

Об истории этих ранних правителей Великой (восточной) Армении, а также Малой (западной) Армении и Софены известно очень немного. Находка в районе озера Севан по крайней мере трех «верстовых» или межевых камней с арамейскими надписями показывает, что Артаксий (Арташес) был сыном Зариадра – ’rthssy MLK BR ZY zrytr rwndkn, См. И. М. Дьяконов, К. Б. Старкова, Надписи Артаксия (Арташеса I), царя Армении,– ВДИ, 1955, № 2, стр. 168; Г. Тирацян, Новонайденная надпись Арташеса I, царя Армении,—ВДИ, 1959, № 1, стр. 88—90.

Парфия и Рим

До битвы при Каррах в 53 г. до н. э. римляне не считали Парфию главной силой на Востоке, но после этой битвы, согласно греческим и латинским авторам 1, мир был разделен между Римом и Парфией. Население крайних восточных владений Рима нередко видело в парфянах потенциальных освободителей от римского ига, тогда как подданные Парфянской державы, жившие на ее западных границах, часто питали надежды на помощь Рима. Период почти в три столетия – от битвы при Каррах до падения Парфии – насыщен войнами в Сирии, на Евфрате, в Месопотамии и в Армении. Военные действия шли с переменным успехом для обеих сторон. Парфянские войны Марка Антония, Октавиана, Тиберия, Нерона, Траяна и Септимия Севера довольно хорошо известны благодаря римским авторам. Эти войны привели к созданию римской пограничной линии в Сирии и строительству укрепленных постов, аналогичных крепостям на Рейне и Дунае. Буферные государства и мелкие владения в пределах этой пограничной зоны были превращены в провинции Римской империи. Но что происходило в Парфии?

После Митридата II в центре внимания парфян оказались Западный Иран и Месопотамия. Положение на восточных рубежах также постоянно беспокоило правителей Парфии, даже когда главная угроза надвигалась с запада. Слабость парфян заключалась в отсутствии централизации – многочисленные «вассальные» князьки только номинально признавали власть Аршакидов. Политическая карта Парфянской державы и соседних государств около рубежа н. э. очень показательна в этом отношении.

На территории Закавказья существовало царство Грузия, или Иберия (парф. Wyrsn), со столицей в Мцхете, северо-западнее современного Тбилиси. В I в. н. э. (около 30—60 гг.) здесь правил весьма энергичный царь Фарасман (Pharasmanes) 2. Грузины и аланы в большинстве своем дружелюбно относились к Риму и испытывали влияние римской культуры. В отдельные периоды они оказывались даже в номинальной зависимости от Рима, однако нет никаких данных о подчинении этих народов парфянам. Известны и другие закавказские княжества, но и они никогда не фигурируют в истории Парфии. Аланы, как сообщает Иосиф Флавий, совершали рейды по всему Кавказу, доходя на юге до владений парфян. О царствах Великая Армения и Мидия Атропатена уже упоминалось. Главным городом Великой Армении был Артаксата (Арташат), но при Тигране Великом столицу перенесли в Тигранакерт на верхнем Евфрате. Рим и Парфия постоянно боролись за господство в Армении; сами армяне, в отличие от грузин, были чаще всего настроены против римлян, особенно после 54 г. н. э., когда аршакидский царевич Тиридат основал здесь новую династию. Мидия Атропатена управлялась в парфянское время собственной династией. После того как Марк Антоний удалился из Мидии и Армении, царь Атропатены заключил с римлянами союз против своего парфянского сюзерена (Дион Кассий, XLIX, 33, 44). Римско-мидийское сотрудничество продолжалось и при Октавиане (там же, LI, 16).

Горная область к югу от озера Ван, называвшаяся Кордуэна, или Гордуэна (Бет-Карду сирийских источников), имела, по-видимому, собственных правителей, лишь номинально подчинявшихся парфянскому царю. Царство Адиабена (Хадаййаб), на территории которого находился известный город Арбела, управлялось в I в. н. э. неким Изатом I; его дочь и внук, ИзатП, были обращены в иудаизм (Иосиф Флавий, «Иудейские древности», XX, 17—37). Арбела считалась также местом погребения последних парфянских царей (Дион Кассий, LXXVIII, 1). Далее к северо-западу по Тигру лежали области Забдикена, Арзанена, Нисибин на реке Хабур, называвшийся по-сирийски Бет-Арбайа, Софена (совр. Диярбакыр), Эдесса или Осроена (совр. Урфа), управлявшаяся арабскими царями из династии Абгара. В I в. н. э. владения Абгаридов должны были включать большинство названных областей по Тигру, так как Плиний (VI, 31, 129) говорит, что арабские племена orroei и adiabeni граничат друг с другом. Если область, позднее называемая в сирийских источниках Бет-Нохадре, соответствует Адиабене (или западной ее части), то мы можем рассматривать титул nahodar «префект, управитель» как парфянское обозначение царя Адиабены 3.

В пустыне между Тигром и Евфратом находился укрепленный город Хатра, последовательно отразивший несколько попыток римлян захватить его. Ардашир I, первый сасанидский царь, также не сумел подчинить этот город. Хатра покорилась только Шапуру I, причем после завоевания город опустел. Как и в Эдессе, в Хатре правили арабы – племена пустыни заняли этот город в I в. до н. э. 4. Из царей Хатры наиболее знаменит Санатрук, его имя долго жило в арабской традиции. Благополучие Хатры, как и Пальмиры, должно было основываться на транзитной торговле. Раскопки города обнаружили ценные памятники искусства, относящиеся к парфянскому периоду.

Область между Тигром и Иранским нагорьем к северо-востоку от Ктесифона называлась по-сирийски Бет-Гарме; ее центром был город, соответствующий современному Киркуку. Мы знаем о царе Киркука, который присоединился к Ардаширу, когда тот выступил против парфян, но других известий о царстве в области Бет-Гарма не сохранилось 5. И. Маркварт связывал династию, правившую в Киркуке, с домом Изага в Адиабене, но это не более чем гипотеза 6.

Последняя столица парфян, которая, видимо, служила им зимней резиденцией, – Ктесифон, расположенный на берегу Тигра, напротив Селевкии. Этот город после взятия его парфянами значительно разросся, так что не уступал Селевкии 7. Вологез I построил новую столицу – Вологезакерт – дальше к северу по Тигру, но в качестве столицы этот город вряд ли пережил царствование его основателя. Земли, прилегающие к Ктесифону, находились, очевидно, под непосредственным управлением аршакидского царя – нам неизвестны на этой территории какие-либо местные владетели.

Уже упоминалось владение Харакена, или Месена, в Южной Месопотамии. Оно занимало дельту Тигра и Евфрата, а иногда включало в себя и районы, лежащие к северу 8. Можно предполагать, что здесь, как часто бывало в истории этой области, местные предводители сохраняли свое независимое существование. Восточнее, в Хузистане, находилось небольшое княжество Элимаида у подножий Загроса, по другую сторону от Суз – города, который управлялся сатрапом парфянского царя. Последовательность правлений царей Элимаиды и общее их число установить не удается, поскольку единственным источником являются монеты этих царей. Судя по надписям из Танг-и Сарвак, население Элимаиды говорило по-арамейски 9 (рис. 79, 80, 81).

В провинции Фарс правили фратараки (*frataraka, правитель), которые возводили себя к Ахеменидам: на монетах фратараков мы находим имена Дария и Артаксеркса 10. Местная династия (или династии), как можно судить по монетам, царствовала в Фарсе примерно с середины III в. до н. э. и до времени возвышения Сасанидов. Эта династия сохраняла свои позиции и в период, когда сатрап Фарса Александр, брат Молона, поднял мятеж против Антиоха III, что должно указывать либо на совместное правление фратараков и селевкидских сатрапов, либо на разделение области между ними. Сомнительно, контролировали ли Селевкиды сколько-нибудь значительную часть Фарса, кроме нескольких городов и военных поселений. В любом случае, при парфянах эта провинция оставалась в руках местной династии, выпускавшей свою монету. Часть Кермана, по-видимому, принадлежала Фарсу; на востоке и на юге независимые племена кочевали так же свободно, как на протяжении всей истории Гедросии, позднее известной под названием Белуджистан.

На севере Ирана, в Гиляне и Мазандеране, обстановка в этот период совершенно неизвестна, но опять-таки по аналогии с более поздним временем вероятно, что парфянские цари если и осуществляли контроль над областями к северу от гор Эльбурс, то лишь в минимальной степени. К востоку от Каспийского моря лежит Гиркания – область, непосредственно примыкавшая к родине парфян и очень рано завоеванная Аршакидами. В I в. н. э. послы Гиркании несколько раз прибывали в Рим. По мнению некоторых исследователей, это свидетельствует о том, что Гиркания снова стала самостоятельным царством 11. Но, поскольку мы не знаем гирканских монет, как и других свидетельств независимости Гиркании, эта гипотеза кажется сомнительной. Ясно лишь, что сатрапы часто восставали в Парфянском государстве, так что отдельные провинции на длительное время могли выходить из-под власти Аршакидов. Восточный Иран в этот период был далек от контактов с греками и римлянами, оставившими нам описание Парфянского царства, и мы почти ничего не знаем об обстановке в этой части страны.

Несомненно, что I в. н. э. был очень тревожным для парфян (Тацит, XV, 1). Это был вместе с тем и период перемен. Нельзя считать эти перемены результатом иранской оппозиции проримской политике царя Вонона, благоволившего к Риму, или объяснять их восточноиранской (гирканской) реакцией на филэллинство парфянских царей до Артабана III 12. К числу очевидных перемен, происшедших на протяжении I в. н. э., относится появление при Вологезе I арамейско-парфянских легенд на монетах вместо греческих. Местные названия городов, по крайней мере в Восточном Иране, заменяют прежние греческие, например Мерв вместо Антиохии Маррианской 13. Продолжался и процесс децентрализации, так что Плиний (VI, 112) имел право писать, что парфяне владеют восемнадцатью царствами, одиннадцать из которых именуются «верхними», а семь – «нижними». Именно двум последним столетиям владычества Аршакидов обязана позднейшая характеристика истории парфян как периода «царей племен».

Римляне трижды захватывали Ктесифон: при Траяне – в 116 г., при Марке Аврелии – около 164 г. и при Септимии Севере – в 198 г. Последнее столетие парфянского владычества было заполнено непрерывными войнами с Римом. Некогда могучее Парфянское царство оказалось на краю гибели, и нужен был лишь последний удар, восстание одного из владетелей или сатрапов, чтобы оно пало. Такой удар нанесли правители Парса, древней родины Ахеменидов.

Notes:

О том, что римляне до битвы при Каррах не считали парфян грозным противником и даже относились к ним с некоторым пренебрежением, убедительно свидетельствуют данные, приводимые в работе J. Dоbiаs, Les premiers rapports des Romains avec les Parthes et l’occupation de la Syrie,– AO, t. 3, 1931, стр. 215—256. {См. также: K.-H. Ziegler, Die Beziehungen zwischen Rom und Partherreich. Ein Beitrag zur Gescnichte des Volkerrecnts, 254 Wiesbaden, 1964.]

«Мцхета», Тбилиси, 1958, стр. 71. Знаменитым надписям из Армази (в том числе греко-арамейской билингве) посвящена обширная литература. См. обзорную статью (с библиографией): P. Grelot, Remarques sur le bilingue Grec-Arameen d’Armazi,– «Semitica», t. VIII, 1958, стр. 11 и сл. До сих пор остается не вполне ясным, составлены ли армазские надписи на испорченном арамейском языке (нарушения грамматических норм), или же они являются гетерографическими памятниками, в которых за арамейскими написаниями надо видеть древнегрузинский или какой-то иранский язык. Если учесть, что в Армении двумя столетиями раньше надписи составлялись на арамейском языке, то для I—II вв. н. э. следовало бы, скорее, ожидать гетерографическое письмо. Маловероятно, что население Мцхеты в столь позднее время пользовалось сразу тремя языками – греческим (в качестве lingua franca), арамейским и – как разговорным – своим родным языком.

Иначе J. Marquart, Eransahr, стр. 23. О парфянском титуле naxwa– dar см.: W. В. Henning, A new Parthian inscription,– JRAS, 1953, стр. 1Э5—136; A. Maricq, Hatra de Sanatrouq,—«Syria», t. XXXII, 1956, стр. 278.

A. Сaquоt, Nouvelles inscriptions arameennes de Hatra,– «Syria», t. XXIX, 1952, стр. 112.

E. Sachau, Die Chronik von Arbela,—APAW, 1915, стр. 60.

J. Marquart, EranSahr, стр. 22.

Селевкия была разрушена римлянами в 165 г. н. э., после чего Ктесифон стал главным городом парфян. Ср.: М. St reck, Seleuda und Ktesiphon, Leipzig, 1917, стр. 24.

Названия Месена-и Харакена рассматриваются в работе: U. Kahr– s t е d t, Artabanos III und seine Erben, Bern, 1950, стр. 53.

W. B. Henning, The Monuments and Inscriptions of Tang-i Sarvak,– AM, N. S., vol. II, 1952, стр. 177.

Значение слова prtrk’ (скорее титул, чем имя), читавшегося некоторыми исследователями как prtdr’ «хранитель огня», остается неясным. Я отдаю предпочтение толкованию Ф. К. Андреаса, который сопоставлял это слово с древнеперсидским титулом prtrk’ «управитель, наместник», засвидетельствованным в элефантинских папирусах. См.: W. Е i 1 е г s, Iranische Beamtenna– men, Leipzig, 1940 («Abhandlungen fiir die Kunde des Morgenlandes», Bd 25, Nr 5), стр. 119.

U. Kahrstedt, Artabanos ‘III, стр. 47, 83. Карштедт полагает, что до того как Артабан III стал парфянским царем, он был правителем «Великой Гиркании», простиравшейся якобы от Герата и Кермана до Персидского залива и Индийского океана. Не исключено, что такое предположение правильно, но все же это не более чем гипотеза. То же самое следует сказать и о дальнейших рассуждениях Карштедта (стр. 83) по поводу того, что Гиркания после 62 г. н. э. стала владением кушан и, таким образом, вышла из состава Парфянского царства. Столь же недоказанным остается и предположение о том, что Гондофар провозгласил свою независимость и вышел из-под контроля Парфии при преемниках Артабана III (стр. 47). У. Карштедт полагает, что Артабан III посадил своих родственников на троны Атропатены, Элимаиды и Персиды, но после смерти Артабана они лишились этих владений. Попытка В. Ф. Минорского связать сказание «Вис и Рамин» с гирканской династией не подкреплена надежным свидетельством (V. Minorsky, VTs-u-Ramm, a Parthian romance (I),—BSOAS, vol. XI, pt 4, 1946, стр. 759—763). l[Cp.: V. Minorsky, Iranica, London, 1964 (Publications of the University of Tehran, vol. 775), стр. 167—188.] События этого периода во 258 многом неясны.

М. Е. Массон («Новые данные по истории Парфии», стр. 49) предлагает относить период, который он именует «филэллинским» этапом истории Парфии, ко времени до 10 г. н. э., после чего начинается «антиэллинский» период. Такая датировка основывается преимущественно на результатах раскопок в Нисе, где более ранняя «греческая культура» ритонов и статуй сменяется «местной парфянской» культурой. Кажется более вероятным относить эти перемены ко времени правления Вологеза I (вторая половина 1 в. н. э.)

М. Е. Массон, Новые данные по истории Парфии, стр. 50, где рассматриваются названия городов.

Государственный строй и аппарат управления

Мы уже упоминали о царствах и сатрапиях, входивших в состав Парфянской державы. Степень зависимости их от центральной власти была различной – обстановка часто менялась, причем не последнюю роль здесь играла борьба за аршакидский престол. Парфянская держава многими учеными определялась как феодальная, а мелкие владетели и даже сатрапы рассматривались в качестве вассалов «великого царя». Эта терминология, заимствованная из западноевропейской истории, может ввести в заблуждение. Парны были кочевниками с кочевническими традициями власти. Они завоевали оседлые области, в которых сохранялись черты как ахеменидской системы управления, так и более поздней селевкидской. При первых Аршакидах греческая культура и идеология продолжают господствовать, что вполне естественно. Кочевое племя, отнявшее власть у эллинистической монархии, в течение долгого времени – до Митридата I или даже до Митридата II – должно было ощущать ненадежность своего нового положения. Кочевнические традиции еще очень сильны при первых аршакидских царях. Но и позднее, когда государство вполне сложилось, внутренние кризисы и борьба на два фронта (с римлянами – на Западе, с кушанами – на Востоке) вели к ослаблению центральной власти и усилению родовой знати.

Можно не сомневаться, что парфяне заимствовали свои основные представления о царе и царском достоинстве у Селевкидов и Греко-Бактрии; раннеаршакидское государство в своей организации и идеологии должно было иметь много общего с селевкидской державой и другими эллинистическими царствами. Но существовал ряд черт, отличавших парфянского царя от эллинистического монарха. Уже отмечалось выше существование необычного порядка престолонаследия у индо-парфян. Мы не располагаем такими же сведениями для самих парфян, но, возможно, отголосок такого порядка наследования следует видеть во вступлении на престол Митридата I (брата и преемника Фраата I), а также в других, более поздних случаях, когда преемником царя оказывался его брат. Переход царской власти к самому старшему или наиболее влиятельному лицу в большой семье или в роде встречается в кочевнических государствах Центральной и Средней Азии. Именно здесь, а не в матриархате или в матрилинейном наследовании, как мне кажется, лежат истоки порядка престолонаследия, характерного для индо-парфян и, может быть, для Аршакидов 1. Это не исключает, конечно, важной роли цариц в Парфянском государстве (как и во многих других монархиях), но нет никаких сведений о том, что матрилинейность в парфянской системе наследования престола имела решающее значение.

Нарастающая «феодализация» Парфянского царства проявляется в таких деталях, как распространение единообразного костюма воина и инсигний в период после Митридата II 2. Действительно, после Митридата II, когда прямая линия царей, идущая от основателя династии, прекратилась, значение родовой знати с ее синедрионом или советом (Страбон, XI, 516) возросло в такой мере, что знать утверждала вступление на трон, а иногда даже назначала царя царей. Слабость центральной власти проявлялась и в том, что, по-видимому, не существовало фиксированного порядка престолонаследия, узаконенных норм, которые бы определяли выбор нового царя среди представителей династии.Переплетение традиций рода и родовой иерархии знати с административной системой, унаследованной от Ахеменидов и Селевкидов, наложило отпечаток и на титулатуру должностных лиц и правителей отдельных областей Парфянской державы. Во многих случаях, очевидно, одни и те же должности обозначались по-разному.

Когда парфяне завоевали земли Селевкидов, находившиеся под непосредственным управлением греков, они встретились с городами полисного типа и городами, которые выросли из военных колоний. Парфяне застали и старую, восходящую еще к Ахеменидам систему сатрапий, уже частично видоизмененную, а также селевкидские епархии и гипархии, видимо находившиеся в подчинении сатрапов. Многие из епархий территориально совпадали с сатрапиями. В первый период своего владычества парфяне проводили политику поощрения полисов и греческой культуры и, очевидно, сохраняли прежнюю селевкидскую систему администрации в тех районах, где она существовала. Мы знаем, например, о некоем Багазе, которого Митридат I назначил правителем Мидии (Юстин, XLI, 6, 7), а также о Гимере, правившем Месопотамией (там же, XLII, 1, 3). В греческой надписи Митридата II, высеченной на знаменитой Бехистунской скале, упомянут титул «сатрап сатрапов», созданный по аналогии с титулом «царь царей» 3. Должность сатрапа, видимо, утратила свое прежнее значение правителя огромной территории, но титул «сатрап» продолжает часто встречаться в античных источниках 4. Можно полагать, что одна из причин усиления знати кроется в пожалованиях великим царем уделов своим родным и приближенным, главным образом в областях, через которые проходил древний путь из Селевкии на Тигре в Бактрию и Арахосию. Со временем эти земли, составлявшие первоначально царский домен, стали мало чем отличаться от областей, управлявшихся наместниками,– Армении, Адиабеиы и других. Смешению парфян с местной аристократией способствовали и брачные союзы.

Наряду с этим в парфянское время сохранялись традиционные иранские представления об обществе и царской власти, пережившие Ахеменидов и Селевкидов. Легенда о семи знатных родах, которые возводят царя на престол, вновь появляется при Аршакидах, хотя маловероятно, что у парфян действительно было семь родов высшей знати. Мы знаем названия некоторых из этих родов и можем даже локализовать их основные владения, хотя, вероятно, каждый из таких родов имел земли в разных частях державы. Из арабских источников и случайных упоминаний античных авторов следует, что главная резиденция рода Каренов была в Нихавенде, в Мидии, рода Суренов – в Секстане, рода Михранов – около Раги (Рей, близ Тегерана). Михраны связаны, вероятно, с родом Спандиада, который также относят к области Раги 5. В источниках упоминаются и другие знатные фамилии, но о них известно очень мало. Таковы Спахпаты в Гургане (?), сменившие, очевидно, дом Гева, или род Зек в Атропатене, пришедший на смену местной династии в конце парфянского периода 6. «Феодальные» князья, стоявшие во главе таких родов, имели собственные военные отряды – Плутарх (в биографии Красса) говорит о войске, которое возглавлял Сурен в битве при Каррах. Совет родовой знати решал многие важные дела, особенно в последний период существования Парфянского царства.

Согласно Плутарху и Юстину (XLI, 2, 5), парфяне делились на свободных, составлявших меньшинство, и рабов, или зависимых людей. Под свободными в этих источниках понимается верхушка знати, azatan, а также другие знатные роды и царские вельможи – «вазурги» (vazurkan, RB’n) среднеперсидских надписей. Можно предполагать, что «вазурги» занимали руководящее положение при дворе и в армии, имели особые титулы и права. В аршакидский период оформился сложный ритуал придворных церемоний, пышная титулатура и другие внешние черты «феодального» общества. Обилие титулов и званий затрудняет анализ структуры административного аппарата и бюрократической иерархии в Парфянском государстве. Следует также учитывать, что система управления Месопотамии сильно отличалась от условий, сложившихся, например, в Хорасане или в какой-либо другой части державы; некоторые административные институты сохранили важное значение для одних областей, но исчезли в других. Ни у парфянского чиновничества, ни даже в титулах и званиях, которые носила знать, нельзя обнаружить твердо установленной системы. Если ограничиться только парфянской эпохой и не привлекать более поздние источники – сасанидские надписи, сочинения арабских и армянских авторов, то достоверных данных об административном устройстве, должностных лицах и званиях оказывается очень немного.

Раскопки города Дура-Эвропос на Евфрате (на территории современной Сирии, близ границы с Ираком) дали много сведений о жизни и системе управления этого важного стратегического центра римско-парфянской пограничной области. Город был основан Селевком I и в течение какого-то времени находился под властью парфян. В Дура-Эвропос открыты не только парфянские, но и греческие, латинские, арамейские и среднеперсидские надписи и документы. Греческих текстов больше всего; некоторые из них содержат ценные данные о парфянских должностях и званиях. Особый интерес для нас представляет пергамент X из Дура-Эвропос – долговой контракт, в котором упоминается несколько парфянских сановников и приводятся их титулатура, имена и почетные звания. Установить различия между этими тремя категориями обозначений лиц у иранцев весьма трудно – со времен Геродота и до наших дней иноземные наблюдатели часто путают их.

В долговом контракте из Дура-Эвропос упомянут в качестве кредитора некий «Фраат, евнух, аркапат» (arkapatis), который принадлежал к числу «людей Майеса, сына Фраата, batisa, из ‘свободных*, сборщика податей, стратега (stratigos) Месопотамии и Парапотамии и архоса (arkhos) арабов» 7. Сложная титулатура Фраата и Манеса свидетельствует о высоком положении этих сановников, а также о должностях и званиях, имевших, несомненно, параллели и в других областях Парфянского государства. Аркапат (arkapatis) – звание или титул должностного лица; первоначально это слово означало, видимо, «вассальный владетель» 8. Это звание носит Фраат, который находится в подчиненном положении по отношению к Манесу, также иранцу (сыну другого Фраата), который происходил, очевидно, из очень знатного рода. ВаЬёэа должно означать нечто вроде «вельможи» и указывать на категорию, близкую к агШ, – для последнего в тексте контракта имеется, однако, соответствующее слово, обозначающее «свободных людей». Могли ли эти два термина дополнять друг друга таким образом, что упомянутое в документе лицо относилось и к иранскому сословию azatan, и к месопотамской группе batesa 9? Как бы то ни было, ясно, что Манес занимал должности сборщика податей и наместника Месопотамии и Парапотамии и был также правителем арабов. При подписании контракта присутствовал военачальник – командир гарнизона, который принадлежал к числу

После образования Парфянского царства звание аркапат могло приобрести более почетное значение и стало наименованием определенной общественной (или сословной) группы. Так, по-видимому, следует объяснять употребление этого слова в качестве титула в Пальмире и в сирийских житиях мучеников – ср., например, выражение «евнух, который по своему чину был arzabed* (О. Braun, Ausgewahlte Akten persischer Martyrer, Munich, 1915, стр. 5, 22), или сочетание «из дома Argabet» (J. Сhаbоt, Syno-dicon Orientale, Paris, 1902, стр. 21). Некоторые вопросы остаются, однако, нерешенными: 1) форма arz– либо описка, либо результат смешения с семитским словом, имевшим значение «земля, почва» (но обычно в этом значении выступает Vc); 2) новоперсидское слово arg «крепость, цитадель», которое может быть истолковано либо как производное от среднеперсидского harg «повинность, работа» (в этом случае arg обозначало бы место, где жил arkpat «владетель»), либо, что менее вероятно, как восходящее к латинскому агх. В Пальмире, как и при дворе Сасанидов, arkapates мог занимать различные должности или выполнять разные функции: Не следует, однако, исключать и возможности совпадения разных по происхождению слов и званий в таких формах, как arkapates,«чтимых друзей» и телохранителей (царя), то есть носил звание, известное уже с селевкидского времени.

Различия между званием и действительным положением сановника можно проследить для многих областей Парфянского царства. В надписи из Кал-и Джанггах, около Бирджанда (в Восточном Иране), некий Гари-Ардашир приказал выбить свое имя рядом с наскальным рельефом, изображающим человека (по всей вероятности, самого Гари-Ардашира), который голыми руками поражает льва 10. В надписи он назван nhwdr и (iStrp, последнее – парфянская форма титула «сатрап», который в это время, видимо, прилагался к правителю городской округи (такой вывод следует из надписи Шапура I на «Ка’бе Зороастра» в Накш-и Рустаме). Звание (илититул) nohodar, буквально «держащий первое место», представлено в армянском языке в форме пахагаг – «феодальный предводитель», скорее почетное звание, чем титул 11. Византийский историк Феофилакт Симокатта (I, 9) отмечал, что персы чаще употребляют почетные звания, чем имена собственные. Эта особенность, столь же характерная для парфянского периода, как и для более поздних времен, осложняет для нас понимание административной структуры Парфянской державы и ее иерархии.

Сатрапы должны были составлять основу парфянской администрации, хотя их положение изменилось по сравнению с ахеменидским периодом. Судя по документам из Нисы, марзбан (marzb’cin), буквально «охраняющий границу», «маркграф», стоял над сатрапом. Менее значительной фигурой, чем сатрап, был дизпат (dyzpty) – начальник укрепленного селения или крепости. Марзбан может быть синонимом для паткоспана (patikospdn), титула, засвидетельствованного для сасанидского периода 12. Три звена управления – марзбан, сатрап, дизпат – существовали, по-видимому, прежде всего на территориях И. М. Дьяконов – В. А. Лившиц, Документы, стр. 23. Трехступенчатая система административного управления, засвидетельствованная в документах из Нисы, может восходить к селевкидскому делению на сатраиии, епархии и гипархии. В этом случае парфянская сатрапия соответствует селевкидской епархии. В северо-восточном Иране, на границе с кушанами, «марзбану» соответствовал «канаранг» (kanarang)—титул, возможно, кушанский по происхождению. (Ср.: W. В. Henning, Surkh-Kotal und Каniska,—ZDMG, Bd 115, 1965, стр. 85—87.) иранских областей Парфянского царства. В других частях державы административное устройство имело свои особенности. Для Закавказья мы часто встречаем термин, представленный в формах bitaxi, pitiaxii, vitaxa, арм. bdeasx; этот термин отождествляется с batesa контракта из Дура-Эвропос 13. Я склонен сопоставлять bitaxs с nohodar, «занимающим первое место», и толковать bitaxi как «(правитель?) второго места» 14Ср.: Н. S. Nуbегg, Inscriptions antiques en Georgie«Eranos», t. 44, 1946,^ стр. 237, прим. 2, где предлагается возводить первую часть слова bitaxs к bitiya-