Текст книги "Наследие Ирана"

Автор книги: Ричард Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Из этого текста можно заключить, что в надписи говорится о первой записи иранского (древнеперсидского) языка, сделанной либо клинописью, либо арамейскими буквами, а возможно и обеими письменностями. Находка фрагментов Бехистунской надписи на арамейском языке в Элефантине (в Египте) и фрагмента аккадского текста этой надписи на глиняной табличке показывает, что текст надписи был действительно переведен на несколько языков и послан в разные концы державы. Надпись была прочитана царю, скорее всего потому, что сам он читать не умел.

О том, как распространялись царские указы, сообщается в Библии в книге Эсфирь (III. 12): «И призваны были царские писцы в тринадцатый день первого месяца, и был написан, в соответствии с тем, как поведет Аман, указ царским сатрапам, начальникам всех областей и правителям всех народов, в каждую область письменами ее и каждому народу на его языке. И был он написан от имени царя Ахашвероша (Ксеркса) и запечатан царским перстнем. И отправлены были послания с гонцами во все провинции царя».

Из книги Эсфирь (VIII. 8), а также из других источников можно заключить, что многие царские чиновники имели перстни или печати, которые считались символами государственной власти и принадлежали государству.

Открытие арамейско-греческой наскальной надписи в Кандахаре (на территории нынешнего Афганистана) и арамейских надписей в Таксиле (Пенджаб) и Лагмане (Афганистан) указывает на широкое распространение арамейского языка. Заслуживает внимания, что в арамейском тексте кандахарской надписи встречаются восточноиранские слова, весьма архаичные по своему облику, а в надписи из Лагмана представлена мидийская пракритская лексика 12. Это может свидетельствовать о том, что повсеместно в арамейский язык канцелярии проникала местная лексика, подготавливая почву для возникновения среднеиранских гетерографических письменностей, с которыми мы встретимся позднее.

Вопрос о правовых органах державы и их деятельности весьма сложен. Первые ахеменидские цари поощряли сохранение местных законодательств. Позднее положение несколько изменилось, что привело к путанице в юридической практике и породило много проблем. Из книги Эзры (VI. 1) известно, что Дарий сохранил в силе декреты Кира, касающиеся иудеев. Имеется сообщение о пересмотре местного законодательства в Египте по приказу того же Дария (Диодор, I, 95, 4). Месопотамия была страной, где издавна существовали кодексы законов, и Дарий мог вдохновиться идеей использовать традиции вавилонского законодательства – так, очевидно, следует понимать ссылки на «закон царя» в Библии и в аккадских документах.

Каждый школьник слышал о «твердо соблюдаемых законах мидян и персов». Сообщения греческих авторов о правосудии у персов свидетельствуют о том, что Ахемениды придавали большое значение законодательству. В рассматриваемый период на Ближнем Востоке появилось новое слово для обозначения закона – иранское data-, проникшее в армянский, древнееврейский и аккадский языки. Это слово является производным от индоевропейского корня со значением «устраивать», «приводить в порядок». Можно предположить, что основы ахеменидского законодательства связаны с родовыми или племенными правовыми установлениями, существовавшими еще в период арийской общности. Естественно, что появилась потребность отделить правовые нормы, регулирующие жизнь семьи и отдельной личности, от законодательства, касающегося государственных дел. В первом случае продолжали повсюду действовать местные правовые традиции, тогда как преступлениями против государства занималась центральная администрация. Из греческих источников и из Ветхого Завета известно о существовании «общественных» судов, решавших дела первой категории, и государственных или царских судов для вторых; упоминаются и царские судьи (древнеперс. *databara, арам, dtbry’). О том, что сам Дарий придавал большое значение законам, можно судить по его надписям. Так, в Бехистунской надписи (I, 21) говорится: «В этих странах человек, который был (мне] верен, его я вознаграждал; кто был вероломен, того я строго наказывал. Милостью Ахура Мазды эти страны следовали моему закону. Как было им мною сказано, так они и делали». В другой надписи (DNb, 55) Дарий призывает своих (персидских) сторонников 13 верить тому, что он написал, и не нарушать законы. Еще в одном месте он говорит о совершении правосудия таким образом, чтобы из страха перед законом сильный не обижал слабого (DSe, 30).

В древнем Иране, несомненно, сохранились пережитки широко распространенных у индоевропейцев представлений об испытании огнем или клятвой; существовали также и религиозные обряды инициации. На важное значение клятвы намекает Дарий, говоря: «Если человек обвиняет (другого) человека, то это не убедит меня до тех пор, пока он не согласится на соответствующую клятву» 14. В Иране, очевидно, клялись Ахура Маздой, подобно тому, как клянутся богами повсюду. Мы знаем уже о функции Митры как божества-охранителя договора у арийцев. Соблюдению договора, его святости отведено много места в персидском законодательстве на протяжении всей его истории. В Вендидате (или Видевдате), наиболее поздней части Авесты, сложившейся окончательно, по-видимому, лишь в парфянское время, значительное место – наряду с религией и ритуалом – уделено различным видам договора, многие из которых – наследие глубокой древности.

В аккадских и арамейских текстах упоминается ряд должностных лиц, связанных с судопроизводством. Детальный анализ соответствующих данных не входит в нашу задачу. Отметим лишь два термина для обозначения «судьи» в аккадских деловых документах – семит, dayyan и иран. data-bar-, употреблявшиеся, вопреки мнению некоторых исследователей, в разных значениях – первый для местного судьи, второй – для царского.

Верховным судьей в делах о преступлениях против государства был сам царь. Греческие источники сообщают о том, с какой твердостью ахеменидские правители решали дела и требовали соблюдения законов. Восхваления arsfa «честности» и порицания drauga «лжи», весьма частые в источниках, не раз отмечались как качества, характерные для персов. Наказания, как всегда в древности, были очень суровыми – преступника сажали на кол, увечили его или изгоняли из страны. Повсеместно царил дух jus talionis, хотя, как кажется, еще не получила широкого распространения ответственность всего клана за преступление, совершенное одним из его членов,– факты такого рода, о которых сообщают источники, связаны с восстаниями против царя и другими особо тяжкими политическими преступлениями.

Мы рассматривали до сих пор главным образом деятельность верховной администрации, унаследовавшей многое от предшественников державы Ахеменидов. Больше нововведений можно отметить в структуре управления отдельными областями. Провинции и вассальные царства существовали уже в Ассирии и в Мидии, но при Ахеменидах система сатрапий получила дальнейшее развитие. Новые сатрапии учитывали политические и этнические границы прежних владений. Титул «царь царей» приобрел широкую известность благодаря Ирану; ассирийцы его не знали, но в Урарту он уже употреблялся. Среди сатрапов мы находим ахеменидских принцев и местных владетелей. Аппарат управления сатрапии во многом копировал центральную администрацию. Сатрапии делились на более мелкие административные единицы, во главе их стояли персы или представители местной знати. В целом, сведений о провинциальном административном аппарате очень немного; структура его, очевидно, различалась по отдельным сатрапиям.

Подавив многочисленные восстания, потрясшие всю территорию империи, Дарий, согласно сообщениям греческих авторов, ввел новое деление на сатрапии. Перечень 20 сатрапий или, скорее, податных округов приводит Геродот (III, 89). Его список основывается либо на сведениях какого-то греческого географа, либо на перечне сатрапий, составленном в Ионии, на родине Геродота. Этот список охватывает далеко не всю империю – в него включены только сатрапии, платившие регулярные подати. Вассальные царства, посылавшие дань царю царей, в этом списке не фигурируют. Несомненно, что по данным Геродота нельзя составить и точного представления об общей сумме податей.

Административная реформа Дария сохраняла принципиальные различия между сатрапиями и вассальными царствами. Новым было введение устойчивой системы податей. Каждая сатрапия ежегодно должна была платить твердо установленную подать в виде золотых или серебряных слитков; каждое вассальное царство должно было доставлять определенную дань, причем обычно натурой, а не драгоценными металлами.

После Дария Ахемениды не смогли добиться новых территориальных приобретений. Восстания приводили к временному отпадению некоторых сатрапий (так было несколько раз с Египтом); неоднократно производилось перераспределение территорий между сатрапиями, объединение двух или более сатрапий под властью одного правителя или, напротив, разделение сатрапий. Так, Кария около 400 г. до н. э. была отделена от Ионии. В целом можно заметить, что преобладала тенденция к уменьшению размеров сатрапий. В результате к концу царствования Дария I сатрапий было больше, чем в начале его правления, а накануне падения державы число их еще более возросло. Точные заключения о сатрапиях в последний период существования империи получить трудно: сведений о сатрапиях в источниках немного, и, кроме того, греческие авторы не всегда могли разобраться в титулатуре высших должностных лиц. Необходимо также учесть, что из источников известно лишь о некоторых, далеко не всех изменениях границ сатрапий.

Мы не будем подробно останавливаться на сложных исторических судьбах «Плодородного Серпа» – богатых земель Месопотамии и Сирии. Следует заметить, что такие географические наименования, как Вавилония, Ассирия и некоторые другие, при Ахеменидах не всегда совпадали с названиями сатрапий 15. Предстоит еще выяснить, в частности, почему Вавилония стала именоваться Asuristan – название, под которым она упоминается в последующие периоды. Из Бехистунской надписи и из более поздних свидетельств можно заключить, что Ахемениды, подобно Аршакидам и Сасанидам, рассматривали Месопотамию и Иранское нагорье как равнинную и горную части сердца империи – Эраншахра (термин, известный для сасанидского времени). С точки зрения персов, положение вавилонян в империи было, по-видимому, иным, чем жителей Египта.

Хотя сатрапы во многом походили на мелких царьков, а их дворы и администрация копировали двор и правительство царя царей, последний пользовался значительной властью и при решении внутренних дел сатрапий. Царь царей был верховным судьей и высшей инстанцией для апелляций. Хотя в последний период существования державы повсеместно практиковалось объединение военной и гражданской власти в руках сатрапа, но царь царей осуществлял верховный контроль над армией. Сатрап должен был обеспечивать поступление налогов, управлять экономикой, выполнять судебные, функции и контролировать политическое положение в сатрапии. Состав сатрапий не оставался неизменным, различные области державы имели свои специфические особенности и с точки зрения системы управления, однако повсеместно сатрап пользовался большой властью.

Персы как правящий народ, основа могущества Ахеменидов, были некоторое время освобождены от уплаты податей и несения повинностей, но должны были поставлять войско. Отряды персов служили далеко за пределами родины, и Дарий в своих надписях с гордостью говорит о победах, одержанных персидскими воинами. Небольшие колонии персов находились во всех областях державы – военачальники, солдаты, судьи и другие чиновники из числа персов отправлялись в самые отдаленные концы страны, чтобы служить царю царей. Персидские имена отмечены в арамейских папирусах из Египта, в аккадских клинописных документах и в греческих источниках, свидетельствуя о роли и влиянии персов на всей территории империи. В разных концах государства существовали поместья, принадлежащие царской семье и персидской знати. О таких поместьях, владельцы которых жили в столице, подробно рассказывают письма ахеменидского принца Аршамы, адресованные нескольким должностным лицам, управлявшим его имениями в Египте.

Сыновья царя царей и другие его родственники часто назначались сатрапами, однако в некоторых областях должность сатрапа считалась наследственной для определенного рода местной знати, так что не все высшие посты в империи были заняты персами. Так, например, правители Киликии, именуемые в греческих источниках Свиннесии, в течение многих лет занимали особое положение в империи благодаря их давней преданности Ахеменидам и помощи, которую они неоднократно оказывали правящей династии.

Некоторые полисы Финикии и Ионии платили подати, но сохраняли почти полную независимость; они имели даже право выпускать свою монету. Такие различия в положении отдельных областей не случайны, они объясняются не только обширностью империи, но и тем, что персы, постоянно занятые войнами, вынуждены были оставлять решение многих дел покоренным народам. Не следует забывать и о «феодальных» тенденциях, о которых нам придется еще говорить ниже.

Армия, основное орудие поддержания порядка в империи, пережила значительную эволюцию в период правления Ахеменидов. При Кире персидская армия состояла из ополчения, выставленного племенами персов и поддержавшего восстание против мидян. Древнеперс. kara известно из ахеменидских надписей и означает, вероятно, именно такое войско 16. В ходе покорения многих других народов структура войска должна была значительно усложниться, на смену kara пришла профессиональная армия – sp’ada. Как показывают Веды, а также авестийский термин, родственный ведическому, во времена арийской общности колесничий был основным обозначением знатного воина. В Индии колесница оставалась главным боевым оружием на протяжении многих столетий. В Западном Иране преобладающее значение получила более гибкая кавалерия; боевые колесницы сохранялись вплоть до конца ахеменидской державы, но лишь как небольшие подразделения специального назначения. Основной ударной силой ахеменидской армии стала кавалерия (asabara-) и пехота <(pasti-). Судя по рельефам в Персеполе, в мирное время армия комплектовалась из персов и мидян. Ядро ее составляли царская конная гвардия и отряд «бессмертных». О последних писали многие; согласно Геродоту (VII, 83), название «бессмертные» объясняется тем, что число их – десять тысяч – должно было постоянно оставаться неизменным, на смену павшим тотчас же набирались новые воины. Свое начало «бессмертные», по-видимому, вели от тех персидских отрядов, которые поддержали Дария в его борьбе за престол, а затем были выделены в качестве привилегированного войска. Тысяча «бессмертных» под командованием хилиарха составляла личную охрану царя. Не ясно, придумано ли название «бессмертные» греками, или это результат неточного перевода древнеперсидского слова, означавшего «сторонник» (последнее предположение кажется более правдоподобным) 17.

Уже вскоре после создания империи Ахемениды начали использовать и другие военные отряды, так что армия стала неоднородной этнически, хотя командные посты, как правило, занимали персы. Армейские подразделения, построенные по десятичной системе, возглавлялись десятскими, сотниками и тысяцкими и распределялись по роду оружия на копьеносцев, лучников и кавалеристов. Внутри отрядов воины группировались по этносу, сохраняя присущие своему народу особенности доспехов, головных уборов и оружия – описание их оставил Геродот (VII, 61), а изображения воинов можно видеть на персепольских рельефах. Смешение принципов деления армии по этносу и по роду оружия не могло не ослаблять ее боевой мощи (так, в состав кавалерии входили и воины, сидящие на верблюдах).

Основным оружием персов были лук (изображение его мы находим, в частности, на ахеменидских монетах) и короткий меч, название которого греки передавали как akinakes (согд. kyn’k). Другие народы имели свое, особое оружие. Разнообразными были и щиты; по свидетельству Ксенофонта («Анабасис», I, 8, 7), как всадники, так и лошади имели кольчуги. Об огромном интересе персов к военному делу можно судить по обилию иранской лексики, относящейся к войне, оружию нападения и защиты и т. п.

В тактике ведения боя армия уступала греческой; это понимали и сами персы, так что в последний период существования империи греческие наемники заняли, по-видимому, почти такое же почетное место в ахеменидской армии, как и «бессмертные». Нам ничего не известно о том, какой характер имела воинская повинность у покоренных народов и какова была политика царя царей в этом вопросе. По всей империи существовали, очевидно, сборные пункты, в которых во время войны должны были формироваться войска и где были сосредоточены арсеналы, бдительно охраняемые персами. В этой связи следует сказать о гарнизонах и военных силах сатрапов.

Для защиты границ и охраны порядка во многих стратегических центрах державы необходимо было держать гарнизоны.

Об одном из таких гарнизонов, располагавшемся на острове Элефантина (Верхний Нил), близ южной границы с Нубией, до нас дошли довольно подробные сведения. Этот гарнизон первоначально состоял из евреев, но командовали им персидские или вавилонские офицеры. Следует иметь в виду, что гарнизон Элефантины занимал, по-видимому, особое положение и не может считаться типичным для ахеменидской державы в целом. Иудейские наемники жили в крепости Элефантины еще до завоевания Египта Камбизом, так что персы лишь восприняли отношения с гарнизоном, сложившиеся раньше, при прежних властях. В силу этих обстоятельств воины, охранявшие Элефантину, были гораздо сильнее привязаны к определенному месту, чем солдаты других гарнизонов.

Элефантинский гарнизон делился на «штандарты» (degel) – отряды, состоявшие из ста воинов, получавших довольствие. Помимо начальника гарнизона имелся еще командир округа, носивший иранский титул prtrk; возможно, что он совмещал функции военные и гражданские, подобно римскому претору. Наемники на Элефантине были военными колонистами, они прочно осели на месте, обзавелись семьями и хозяйством, на равных правах с гражданским населением участвовали в торговых операциях и заключали различные сделки, оформлявшиеся контрактами. Существовали специальные гражданские и военные суды, но подробных данных о сфере их полномочий нет.

Некоторые должностные лица сочетали, по-видимому, функции гражданских и военных властей, хотя теоретически эти функции должны были четко разделяться. В ведении сатрапа находились не только все войска сатрапии, но также и солдаты, которые в военное время отправлялись служить в центральную армию; в случае необходимости сатрап мог приглашать наемников. Однако в военное время войсками различных сатрапий нередко командовали другие полководцы (см., например, Геродот, VII, 82), что может объясняться двойной системой военной власти.Не исключено, что вновь назначенный сатрап привозил с собой личную охрану. Сатрап мог полностью распоряжаться местными, туземными войсками, но в отношении военных гарнизонов персов и других иноземных отрядов, которые теоретически находились под властью великого царя, права сатрапа были ограниченны.

Ахемениды, как и их предшественники, широко применяли массовые переселения – практика, выдержавшая испытание временем. Достаточно упомянуть, что Геродот сообщает о переселениях египтян в Бактрию (IV, 204), фракийцев в Азию (V, 15), ионян в Сузы (VI, 20), греков в Хузистан (VI, 119), а также рассказывает о том, что ионийские греки боялись, что их отправят в Финикию, а всех финикийцев поселят в Ионии (VI, 3). Наличие военных колоний иноземцев на всей территории империи должно было привести к смешению не только правовых норм разных народов, но и самих народов. Нет данных, которые позволяли бы утверждать, что в последний период истории державы она была разделена на четыре больших военных округа, стоящих над сатрапиями, однако можно допустить существование каких-то военных органов, которым подчинялись сатрапы 18.

Нам предстоит теперь рассмотреть вопрос о том, как платили жалование солдатам ахеменидской армии. При первых Ахеменидах жалование выдавалось воинам главным образом натурой – мясом, вином, зерном и другими продуктами; в этом случае не всегда можно отличить жалование от рациона. Сатрап должен был выплачивать жалование всем войскам, находящимся на территории сатрапии. Денежное обращение в империи, о котором придется еще говорить ниже, было весьма ограниченным – деньгами пользовались главным образом при сделках с греками, в частности при вербовке греческих наемников. Когда царская армия проходила через какую-нибудь сатрапию, на жителей ее ложилось бремя поставок провианта.

В «Анабасисе» Ксенофонта сообщается, что солдаты и офицеры за доблесть и верную службу награждались особыми званиями и знаками отличия, орденами в виде золотых лавровых листьев, почетной одеждой, памятными кинжалами, браслетами и другими подарками. Эта практика была, впрочем, не новой: уже ассирийские цари таким же образом награждали отличившихся военачальников. Существовали также почетные должности, такие, как царский копьеносец или копьеносец знатного сановника. В ахеменидское время появляются эмблемы на головных уборах представителей знатных родов, столь характерные для позднейшей Персии, а также особые значки, такие, как изображение золотых гранатов на копьях «бессмертных». Многие черты позднейшего персидского «феодализма» зародились, возможно, уже в ахеменидское время, но данных источников, которыми мы располагаем, недостаточно для доказательства этого предположения.

Ахеменидская армия никогда не была огромной, греческие авторы явно преувеличивали численность вражеского войска. Армию отягощали громоздкий обоз, женщины и слуги. Разношерстность контингентов лишала армию единства и ослабляла ее мощь. Известно, что персы использовали слонов и боевые колесницы с серпами, но ни один род войск не мог сравниться с превосходно вышколенной македонской фалангой или с монолитными отрядами греческих гоплитов – армия греческих наемников, в которой служил Ксенофонт, ясно свидетельствует об этом. Тактика выжженной земли, тотальное опустошение территорий, оставляемых под натиском врага, была обычной для действий ахеменидской армии, но мы не знаем о других тактических приемах, которые применяли персы в ходе военных действий. Службу в армии начинали обычно после достижения двадцатилетнего возраста. Прежде чем стать воином, юноша в древней Персии проходил подготовку, о которой хорошо известно: его учили ездить на коне, стрелять из лука и говорить правду. Предельный возраст для службы в армии не превышал, очевидно, 55 лет.

Военный флот был первоначально вотчиной финикийцев и в меньшей степени ионийских греков, но при Ахеменидах персы сражались в качестве солдат экипажей судов и проявляли интерес к мореплаванию. При Дарии I некий Скилак, ионийский адмирал, совершил плавание вниз по реке Инд, к Индийскому океану, и затем в Египет. Путешествие это заняло три месяца (Геродот, IV, 44). Не исключено, что Ахемениды посылали и другие экспедиции для обследования морей и побережья Африки, возможно даже для плавания вокруг всего Африканского континента. Дарий I построил канал, соединивший Средиземное море с Красным морем, предвосхитив таким образом сооружение Суэцкого канала; сохранились надписи, увековечившие это предприятие. Ахемениды, как мы видим, поощряли торговлю не только на суше, но и по морю. Сами персы, однако, никогда не были народом мореплавателей и охотно предоставляли своим подданным бороться с морской стихией.

Notes:

G. Widengren, The Sacral Kingship of Iran,—«Numen», Supplement, 4, Leiden, 1959, стр. 242—257.

См.: Feodora Prinzessin von Sachsen-Meiningen, Proskynesis in Iran, в кн.: F. Altheim, Geschichte der Hunnen, Bd II, Berlin, 1960, стр. 125—166.

Греч, eisangeleus должно было передавать скорее древнеперс. *azdakara-, соответствия для которого известны в согдийском и других иранских языках. См.: A. Meillet, Е. Benveniste, Grammaire du vieux– perse, Paris, 1931, стр. 150.

Диодор Сицилийский, XVIII, 39, 7 и XLVIII, 4, 49. В армянских источниках засвидетельствован титул hazarapet dran Ariats «хилиарх врат персов», соответствующий, несомненно, позднейшему премьер-министру. [Ср.: Е. Benveniste, Titres et nomes propres en iranien ancien, Paris, 1966, стр. 67—71.]

В Габах (Исфахан) и близ Таоки (на юге Персиды), см.: Страбон, XV, 728; Арриан, Индика, XXXIX, 3 и др.

W. ЕiIегs, Die Ausgrabungen in Persepolis,– ZA, Bd 53, 1959, стр. 249, прим. О древнеперсидском обозначении «парадиса» см.: Е. Benveniste, Elements perses en arameen d’Egypte,– JA, t. CCXLII, 1954, стр. 309.

[Ср.: W. Lentz, W. Schlosser, Persepolis – ein Beitrag zur Funktionsbestimmung,– ZDMG, Supplement I: XVII. Deutscher Orientalisten– tag. Vortrage, Teil 3, Wiesbaden, 1969, стр. 957—983 (библиография – стр. 978—981).]

См.: А. Рagliаrо, Riflessi di etimologie iraniche nella tradizione storiografica greca,– «Rendiconti della Accademia Nazionale dei Lincei», 9, Roma, 1954, стр. 135 и сл. Титул bitaxs восходит, вероятно, к *pati-ax$-, букв, «наблюдающий», но ср. ниже, стр. 266.

Ср.: Herodotus, with an English translation by A. D. Godley, 144 London, 1924 («The Loeb Classical Series»), стр. 97. Для греческого angaros предлагались различные объяснения, его возводили, в частности, к аккад. egirtu «письмо» и к древнеиранскому *hangar-. Поскольку это слово представлено в арамейском и в сирийском (возможно, и в демотическом египетском) в вариантных формах, имеющих значение «повинность, согиёе», кажется предпочтительным видеть в нем заимствование из аккадского (вавилонского), а не из древнеперсидского. У Плутарха («Александр», 18) мы встречаем слово с standee, которое обычно переводят «царский гонец», что несколько странно, так как Дарий, прежде чем стать царем, не был гонцом.

Этимологически parasang (новоперс. farsax) связано не с древнеир. *sanga-, древнеперс. banga– «камень»’, а скорее с корнем sah– «извещать, провозглашать», как это предположил И. Маркварт; см. также: Н. Н. S с h а– е d е г, Beitrage zur iranischen Sprachgeschichte,– «Ungarische Jahrbiicher», Bd XV, 1935, стр. 563. Ср. вторую часть слова orosanges (Геродот, VIII, 85), если только оно не восходит к древнеперс. *huvarzaka– «хорошо действующий». Статмы селевкидского периода основывались, вероятно, на дорожной системе, унаследованной от Ахеменидов

Я следую переводу Р. Кента (R. Kent, Old Persian, стр. 132). Выражение «как прежде не было»имеется только в эламской версии.[Ср.: J. Н а г– m a 11 a, The Bisitun Inscription and the introduction of the Old Persian cuneiform script,—AAASH, t. XIV, 1966, стр. 255—283; I. M. Diakonoff, On the interpretation of § 70 of the Bisutun Inscription (Elamite version),—AAASH, t. XVII, 1969, стр. 105—107.]

О надписи из Таксилы см.: F. С. Andrea s, Erklarung der aramaischen Inschrift von Taxila,– NGWG, 1931 (1932), стр. 6—47. [См. также Г.М. Бонгард-Левин, Таксильская надпись Ашоки,– СВ, 1956, Мё 1, стр. 121—128; Н. Н и ш Ь а с h, Die aramaische Inschrift von Taxila,– «Akade– niie der Wissenschaften und der Literatur in Mainz. Abhandlungen der geistes– und sozialwissenschaftlichen Klasse», Jahrg. 1969, № 1, стр. 3—12.] Издание арамейско-греческой билингвы из Кандахара – D. Schlumberger, L. R о b е г t, A. Dupont-Sommer, Е. В е n v е n i s t е, Une bilingue greeo-arameenne d’Asoka,– JA, t. CCXLVI, 1958, стр. 1—48; о надписи из Лагмана см.: W. В. Henning, The Aramaic Inscription of Asoka found in Lampaka – BSOAS, vol. XIII, 1949, стр. 80—88 (см. также литературу, указанную в последних двух работах). [Недавно издан фрагмент еще одной мидийско-арамейской надписи Ашоки, см.: Е. Benveniste, A. Dupontе– Sommer. С. С a i 11 a t, Une inscription indo-arameenne d’Asoka provenant de Kandahar (Afghanistan),– JA, t. CCLIII, 1966, стр. 437—470.]

Вряд ли «слуга» (menial), как переводит Р. Кент слово *maryaka. Ср. выше, прим. 91 к гл. II. (См. также: С. И. Баевский, Древнеперсидское тапка-,– СВ, 1958, № 1, стр. 98—100].

Я следую толкованию Э. Беивениста (Е. Benveniste, Etudes sur le vieux-perse,– BSLP, t. 47, 1951, стр. 37) и считаю, что древнеперс. ha(n)duga имело значение «подтверждение» или «приведение к присяге», а не «письменное показание». (Ср. также: W. W. W й s t, Altpersische Studien. Sprach– und kulturgeschichtliche Beitrage zum Glossar der Achameniden– Inschriften, Miinchen, 1966, стр. 7 и сл.; W. Hinz, Die untere Grabinschrilt des Dareios,– ZDMG, Bd 115, 1965, стр. 228; M. Mayrhofer, Das Altpersische seit 1964,– «W. B. Henning Memorial Volume», London, 1970, стр. 285.]

А. Т. Оlmstеad, History of the Persian Empire, Chicago, 1948, стр. 237. Ср.: О. Leuze, Die Satrapieneinteilung in Syrien und im Zweistrom– lande, Halle, 1935: M. Ehtecham, L’Jran sous les Achem^nides, Fribourg, 150 1946, стр. 162.

Древнеперс. kara родственно литов, karas, нем. Неег и отражает, по– видимому, общеиндоевропейское обозначение племенного ополчения.

Д. Рagliarо, Riflessi di etimologie iraniche, стр. 149.

Е. Meyer, Geschichte des Altertums, Bd IV, Stuttgart, 1939, стр. 70.

Экономика

Основным источником богатства ахеменидской державы была земля, а жизнь земле на всем Ближнем Востоке с незапамятных времен давала вода. Ирригация имела огромное значение для «Плодородного Серпа», для Иранского нагорья и вообще для всех областей, где земля могла давать урожай. При Ахеменидах, как позднее при Сасанидах, царь теоретически считался, по-видимому, верховным собственником всей земли, а народ держал ее в качестве лена. Такое представление ведет к весьма широкому толкованию термина «феодализм», поскольку социальная структура средневековой Европы, несомненно, очень сильно отличалась от социальной структуры древнего Ирана. Имеется, однако, немало черт, напоминающих то, что мы привыкли понимать под словом «феодализм». Ахеменидская держава была централизованной империей, но в то же время она была государством иерархическим, и нет ничего неожиданного в том, что мы находим некое подобие феодализма у народа с кочевническими традициями, завоевавшего оседлые народы.

Представление о том, что царь стоит над всеми законами и может даровать землю своим верноподданным, которые, согласно тому же представлению, все являются его рабами (bandaka), естественно, должно вести к феодальной системе. Мы упоминали уже о царских имениях в разных частях державы, включавших в себя и охотничьи парки – «парадисы», а также о bg – «наделах» или «доменах», которые высшая знать получала в дар от царя, продолжая жить в столицах. Арамейские папирусы из Египта рисуют нам весьма благополучную картину состояния дел в поместьях Аршамы, ахеменидского принца и наместника (тг) Египта, который большую часть времени проводил в Сузах или в Вавилоне, предоставляя доверенным лицам управлять его землями в Египте.