Текст книги "Перехватить шеф-повара (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Так будет всегда? Эта дрожь, которую я хотел испытать снова и снова? Или это было просто мощной комбинацией вечера открытия и моего раздражительного шеф-повара?

Мне, наверное, следовало провести собеседование, прежде чем нанимать Гвен, но когда Крис сказал мне, что ей нужна работа (почему кому-то с таким талантом как у нее это потребовалось, я не знал), а мне нужен был опытный шеф-повар, решение показалось мне таким очевидным. Сколько я себя помню, Гвен всегда крутилась вокруг еды, она продвигалась по своему пути, в то время как я шел к своему будущему, но пока я проводил все лето в спортивном зале, она проводила его в путешествиях со своим отцом – Генри, учась у лучших кулинарного мира и питаясь в самых эксклюзивных ресторанах. Я знал, что она воздаст должное Stonestreet’s и сделает так, чтобы моя мама испытала бы гордость.

Я просто не ожидал, что она станет такой привлекательной женщиной со всем необходимым, чтобы свести меня с ума. В моем воображении она по-прежнему была восемнадцатилетней девчонкой, которую я лапал в домике около бассейна во время одной единственной вечеринки, которую она посетила за все время учебы в старшей школе. Девчонкой, у которой была очень небольшая и сплоченная группка друзей, но она предпочитала быть одна. Девчонкой, которую некоторые называли неудачницей, но для меня она была слишком занята, сосредоточившись на своих целях, вместо того, чтобы переживать по поводу всякой разной подростковой фигни. Но глядя на пять футов раздражения и сто фунтов насмешки (прим. ок.150 см и 45 кг), командовавших на оживленной кухне, все, чего я хотел, – это сорвать с нее ее форму шеф-повара и узнать, что еще изменилось.

Вспышка камеры вернула меня в настоящее, яркий свет прорвался сквозь приоткрытую дверь. Я вздохнул. Хотя бы раз мне хотелось оставить кого-то для общения со СМИ и их бесконечными вопросами. Но я был лицом Stonestreet’s, так же согласно контракту я был лицом the Blizzards, что означало славу – хорошую и плохую – которая падала на мои плечи. Ко всему прочему, я довольно долго избегал журналистов, расположившихся снаружи перед входом, и, если я не поприветствую их в ближайшее время, кто-то придет за мной, или что хуже – запустит прессу внутрь.

Сделав шаг на красную дорожку, я был немедленно атакован целой кучей вспышек фотокамер и звуком своего имени, который налетал на меня со всех сторон.

– Логан! Какое твое любимое блюдо сегодня вечером?

– Логан! Что вдохновило тебя на такое меню?

– Логан! Как твое колено в преддверии сезона? – крикнул Том Фелпс, главный спортивный обозреватель в the Denver Morning News, его диктофон был заряжен и готов к работе. – Вы сможете продержаться достаточно долго для того, чтобы ты, наконец, выиграл чемпионат в этом сезоне?

Я сделал паузу, излишне счастливое выражение красовалось на моем лице, в то время как меня охватывало разочарование.

– Да, ладно тебе, Том. Тебе известно, что сегодня вечером речь пойдет о хорошей пище и почитании моей матери. Никак вопросов о футболе, – мой голос был напряженным, моя отработанная улыбка была дерзкой и приторной – одна из тех, что я использовал на пресс-конференциях после крупных поражений. Кто, к чертовой матери, пригласил его на открытие?

– Помнится, что ты нянчился с ним во время предсезонной игры на прошлой неделе против Detroit. Обострилась твоя старая травма связок еще со времен колледжа? – продолжал он, не обращая внимания на мою вежливую просьбу. Том Фелпс никогда не переставал задавать жесткие прямые вопросы, и не имело значение, насколько они были неуместны или неприемлемы, ни один спортсмен в здравом уме никогда не ответил бы на них правдиво.

Я думал, что был аккуратен, все тщательно продумал по части обеспечения на все сто процентов. Не единожды во время игры я размахивал мячом или делал передачу вместо того, чтобы бежать, уворачиваться или отдавать пас, принуждая оборону the Detroit привыкнуть к моему стилю игры. Единственное, что было хуже травмы, это была пресса или же разрешение задавать вопрос о том, испытываю я боль или нет. Я не мог позволить себе много анализировать и оказывать излишнее давление. Не тогда, когда я хотел выиграть.

А я хотел выиграть, помимо моего желания провести с мамой хотя бы один день, это было единственным, чего я хотел с тех пор, как смотрел на то, как отец держит награду Винса Ломбарди.

– Логан, ты намеренно игнорируешь мой вопрос или ты ослеплен этими огнями? – спросил Том, подталкивая диктофон ближе к моему лицу. – И еще, как…

– Как думаешь, чтобы сказала бы твоя мать, если бы была здесь, Логан? – прервал его обозреватель колонки о еде в the Colorado Post.

Облегчение разлилось внутри после того как его прервали, но теперь меня охватила горечь.

– Думаю, что она предложила бы мне насладиться сегодняшним вечером, съесть десерт, даже если на завтра я прибавлю в весе. А еще держаться подальше от кухни и оставить готовку профессионалам, – я усмехнулся, вспомнив, как мама гоняла меня подальше деревянной ложкой каждый раз, когда я таскал что-то из того, что было на плите.

Кухня всегда была ее царством, так же как ревущая толпа и свежая зелень на поле была для нас с отцом. Что-то, что она бы оценила в Гвен. В маме был тот же огонь, та же страсть, которые она отдавала своей семье и готовке. Оглядываясь назад, я вижу себя наблюдающим за тем, как рак забирает ее энергию, ее желание доставить удовольствие желудкам людей, – единственная вещь, которая делала ее самой собой, все это было уничтожено. И я надеялся, как бы романтично и утопически это не звучало, что я был способен вернуть часть этой памяти вместе с этим рестораном, основанным на ее рецептах. Этого было на самом деле недостаточно, но это было лучшим, на что я был способен.

Долг выполнен, я вновь зашел в помещение. Я услышал неудержимый, заразительный смех Криса и посмотрел на круглую стеклянную кабину, где он пользовался своим статусом спортивной звезды и позировал для селфи с группой подвыпивших бизнесменов. Как любил говорить Терелл Оуэнс: «Этот парень влюблен в себя уже так давно». Но в отличие от Т.О. (прим. Терелл Оуэнс – нападающий команды «Даллас Ковбойс» Национальной футбольной лиги США), Крис отдавал на поле столько энергии, что мог позволить себе дерзость и позерство. Только посмей блокировать его на поле и это будут твои похороны. Я мог только догадываться о тех трюках, что были у него в запасе для предстоящего сезона. И, если бы звезды сошлись так, как я на то надеялся, то в этом году важные события должны были произойти в жизни the Blizzards – я чувствовал уверенность в этом всем своим нутром.

Я по-прежнему не мог поверить в то, что мамы никогда не будет здесь, – реальность, которую я до сих пор не мог принять спустя столько лет. Она, больше чем кто-либо, заслуживала того, чтобы увидеть, что я воплощаю в жизнь все, о чем мечтал, – те мечты, которые она разделяла со мной и поддерживала во всем, что было далеко от моего понимания, потому как я был еще молод. Когда она выезжала на дорогу и направляла свет своих фар на поле так, что мы с отцом могли отдать еще несколько пасов друг другу. Когда я ловил крайне неприятный удар, она была там, готовая помочь мне отмахнуться от него. Если что-то во время игровых баталий пугало ее, она никогда не показывала этого. Для нее в приоритете всегда оставалось то, чтобы я не боялся сделать еще одну попытку, двигался вперед с упорством, чтобы добиться большего. Или когда она готовила перед игрой мою счастливую лазанью с чесночным хлебом, даже если это значило, что ей придется стоять у плиты в конце длинной недели, или что ей предстоит поход в бакалею среди ночи, чтобы купить сыр «Пармезан» от Kraft, тот самый сыр в пластиковой банке.

– Вот он! – грохотание голоса моего агента обратил внимание всех в зале на меня. Я застонал и сразу же расслабился, гостеприимная атмосфера комнаты сменилась клаустрофобией.

Фил помахал мне, вскидывая вверх наполовину полный стакан с виски Johnnie Walker Blue. «Ничего, кроме самого лучшего», – я практически слышал, как он кричал это. Фил был помешан на самом лучшем – выпивка, женщины, автомобили – это не имело значения. Он собирал их всех как трофеи и чаще всего просто забывал, зачем заполучил их впервые. Его первоклассные костюмы были выбраны специально личным закупщиком, потому что это было именно тем, что должен был делать успешный человек. Но потрудился ли он подогнать их под свои пять футов десять дюймов роста? Конечно же, нет.

Я не раз задавался вопросом, в чем заключалось истинное умение Фила: в коротком ударе в гольфе, в раскрутке и маркетинге, которыми он мог управлять в тот самый момент, не имея полной власти над ними. Тем не менее, он был чертовски хорошим переговорщиком, который еще ни разу не отправил меня не в том направлении. Моя сумасшедшая зарплата и рекламные контракты лишь подтверждают это.

Проведя рукой по волосам и расправив плечи, я прошел между столов из вишневого дерева и роскошных кожаных диванов туда, где Фил болтал с сомелье, разливающим «Пино Нуар» Russian River Valley. Открытые лампы, свисавшие с покрытого медной плиткой потолка, отбрасывали на него желтый свет, освещая его поблескивающий от пота лоб.

– Зал переполнен, – сказал Фил, хватая свежую порцию своего напитка и отходя от бара. – Ты завершил свой обход? Нам нужно поговорить, – его лицо было беспристрастным, но давление ладони промеж моих лопаток не оставляло места возражениям, когда он подтолкнул меня в сторону тихого коридора около помещений для персонала.

Я пожал плечами, поправляя лацканы своего пиджака. Я терпеть не мог, когда он так грубо вел себя со мной, но я не собирался устраивать сцену.

– Мы должны делать это прямо сейчас? Я не пробыл здесь достаточно, я еще даже не видел отца.

– Боб все поймет, – сказал Фил, его голос наполнило легкое разочарование. – Как я сказал тебе до этого: твоя работа в качестве владельца – это появляться время от времени и приветствовать парочку гостей. Для всего остального найми менеджера.

– На двери мое имя, – сказал я. – Люди ждут…

– И это долбанная проблема, – проглотив остатки виски, он со стуком опустил стакан на стоящий около стены стол. – Единственное место, где твое имя имеет значение – это над номером «восемнадцать» на твоей футболке, – Фил покачал головой, его вздох был таким же, как и все предыдущие три раза, когда мы разговаривали об этом. – Послушай, я понимаю, что ресторан очень важен для тебя, но ты позволяешь себе отвлекаться на то, что более подходит для выхода на пенсию.

– Ты – тот, кто постоянно говорит мне о том, что я должен расширять свою аудиторию, быть больше на виду, – сказал я. Однако, даже когда я только разрабатывал проект Stonestreet’s два года назад, я знал, что он не одобрит этого. Откровенно говоря, если бы не слухи, то Фил вообще не появился бы на открытии, но последнее, чего он хотел, – это разлад между нами.

– Я имел в виду участвовать в звездных соревнованиях по гольфу. Широкомасштабные мероприятия, освещаемые прессой в самый раз для спортсменов такого калибра как ты, благотворительные мероприятия хорошо отразятся на твоем имидже, – сказал он, шагая по коридору. – Не ставь под угрозу свою карьеру, слишком вкладываясь в этот проект для души.

– Я выполняю обещание, данное моей матери, и это не проект для души, – сказал я, почему-то никто вокруг не понимал меня, особенно моя бывшая – Николь. Она думала, что ресторан – это глупая идея, которая не принесет никакой пользы. Вот почему сейчас она была частью моего прошлого, а не будущего. Было прискорбно, что мне потребовалось два года на то, чтобы понять, что ей не место в моей жизни.

– Хорошо. Тогда, это очень несвоевременно, – Фил остановился, перестав шаркать. Красные пятна окрасили его щеки, и я мог учуять в его дыхании резкий запах алкоголя. – Я не должен напоминать тебе, что ты, Логан, это торговая марка. Роль квотербека – это больше, чем просто быть лидером и набирать очки за тачдаун (прим. один из способов набора очков в американском и канадском футболе. Чтобы заработать тачдаун, игрок атакующей команды должен доставить мяч в зачётную зону команды-соперника). Это идеальный имидж, товарный вид, который продает билеты и продукцию. Ты должен мелькать тут и там, чтобы удерживать свои позиции – это, как правило, выгорает в любом случае – но квотербеки – это игровое наследие, это игроки, которые привязаны к контракту.

За исключением того, что я уже был связан контрактом. Когда меня призвали в the Blizzards, они были одной из худших команд лиги. Мне понадобились годы упорной работы и приверженности ежедневному физическому самоистязанию и моральному истощению, чтобы сделать из нее команду победителя. А теперь Фил хочет запредельные суммы гонораров – для себя и для меня. Было важно, чтобы я заполучил кольцо Суперкубка. Также как и то, чтобы я был полон неиссякаемой энергии. Как и то, чтобы ничего не отразилось на спорте. Первая игра сезона была через неделю, и мое колено по-прежнему беспокоило меня после последней победы в предсезонном матче.

Чемпионство по-прежнему ускользало от меня, и я знал, что перспектива заполучить кольцо была подобна привязанной впереди морковке, окутанной золотой дымкой. Я не мог замедлить темп и, конечно же, никогда бы не отступился. Не тогда, когда по успешности я не соответствовал своему отцу. Выйти из его тени и создать свою собственную страничку в книге рекордов.

– Рассматривай это как предупреждение, – продолжал Фил. – Ты должен сконцентрироваться на своей подготовке для игры с the Patriots в следующее воскресенье, а не спрашивать посетителей как им пришелся по вкусу выдержанный свиной стейк.

– Интересно. Я думала, что удовлетворение аппетита гостей было моей прямой обязанностью, поэтому спасибо за разъяснение, – голос Гвен встряхнул меня, и я оглянулся через плечо, чтобы увидеть ее облокотившуюся рядом с дверью в мужской туалет, жирные пятна испортили ее клетчатые штаны. – Но, если ты закончил ругать Сладкую Булочку из-за всех его недостатков, то не мог бы ты отойти с дороги, чтобы я могла воспользоваться дамской комнатой? – она одарила Фила презрительной усмешкой, которую я получал бесконечное число раз, пока мы росли, я и забыл, что ее правый резец был слегка искривлен, выражая протест.

– А я думал, что мы договорились, что кухня – это твоя вотчина, Гвен. Тогда, по какой причине тебя сейчас там нет? – я сорвался, ненавидя тот взгляд, который она бросила на меня, – тот самый, который говорил: «Серьезно, ты не можешь сам справиться с этим парнем?». Гвен всегда была очень наблюдательной и очень быстро определяла мои слабые места. – Как ты часто всем напоминаешь: еда не готовится сама. Поэтому, может, тебе стоит выполнять свою работу, для которой я тебя нанял, и вернуться к исполнению своих обязанностей. Мы – квотербеки, любим называть это «держись своей линии».

Мимолетная вспышка боли вывела меня из равновесия, как внезапная атака, приближение которой я не заметил. В прошлом, я никогда не беспокоился о том, что могу ранить чувства Гвен – она слишком сильная, чтобы беспокоиться о чьем-то мнении насчет себя самой. Но в этот раз…

Покачав головой, я зашагал прочь, не обращая внимания на стыд, всколыхнувший все внутри меня. Я не мог справиться с ней и с Филом. Не сейчас. Не сегодня вечером.

Глава 3

ГВЕН

Stonestreet’s был пуст, когда я приехала туда на рассвете.

Большинство шеф-поваров любит обеденную суету. Жар, шум, бешеный темп, от которого постоянно колет в пятках, и ты постоянно готов к прыжку, если вдруг уронишь блюдо. Я подпитывалась от этой энергии, можно даже сказать – жаждала ее. Но, по правде говоря, лучшая часть моей работы заключалась в уединении и полном расслаблении на следующее утро. Гул холодильника растворялся в полнейшей тишине. Блеск отполированной стали. Сохранившийся аромат после вчерашнего открытия. Как и ночь, проведенная с опытным любовником, обладающим мастерством так измотать тебя, что под конец ты просто засыпаешь, точно так же и удавшийся вечер на кухне был основательным, просто идеальным побегом, который вселял в тебя столько жизни, что ты просто не мог дождаться того момента, чтобы повторить все это снова.

Идя по стоянке ко входу, я вдыхала в воздухе запах свежескошенной травы. Небо было наполнено оттенками фиолетового и желтого, облака создавали геометрически рисунки вокруг возвышающихся на западе заснеженных гор. Я так привыкла жить в Сан-Франциско с его круглогодичной умеренной погодой и мягкой синей дымкой над заливом, что уже и забыла о непревзойденной красоте Колорадо. Почему-то, я никогда не думала, что пропускаю четыре времени года, упускаю чистый и бодрящий свежий воздух, воду такую холодную и чистую, что ты можешь пить ее прямо из источника.

Тоска, чувство ностальгии, до сих пор все это было как будто в какой-то спячке, а сейчас это поразило меня мощными воспоминаниями, которые были глубоко похоронены, но не забыты. Это вызвало во мне воспоминание себя самой в возрасте восьми лет, забирающейся в древний «Фольксваген Жук» моего отца, от которого он отказался избавляться, когда мы ехали на предрассветные рынки, чтобы заполучить лучшие продукты для его нового ресторана. Те рынки были такими же волшебными, как и платформа 9 и 3/4 на станции «Кингс Кросс» (прим. имеется в виду произведение Дж. Роулинг «Гарри Поттер»), когда ты открываешь для себя яркий мир, который существует всего несколько часов в промежутке между тихой ночью и суматошным днем. То место, где шеф-повара торгуются за куски мяса и свежий улов из далекого океана. Там, где они сражаются за небольшой выбор местных фруктов и овощей и выменивают экзотические травы и специи, подстегиваемые идеями о кулинарных изысках. Непосредственность и изобретательность в действиях навсегда поглотили мое сердце и никогда не отпускали, навсегда предопределив мою дальнейшую судьбу.

Я прошла через пустой обеденный зал Stonestreet’s, загипнотизированная неоновыми медузами, изящно двигавшимися в резервуаре. Их жалящие щупальца растянулись по воде, словно разорванная мантия. Когда я подошла к кухне, зазвонил мой телефон, вырывая меня из моих воспоминаний. Я вытащила его из кармана, чтобы увидеть на экране имя своей матери.

– Привет, мам, – сказала я, опуская на пол свою сумку и прислоняясь к стене.

– Ох, Гвен, я рада, что смогла связаться с тобой до своей игры в гольф, – сказала она слишком бодро для такого раннего утра. – У меня на подушке безопасности было напоминание, и у них нет ничего свободного до самого понедельника в день первой игры Криса. К сожалению, у меня назначено несколько обследований у врачей именно в этот день, поэтому я не смогу забрать автомобиль, когда он будет готов. Мне нужно, чтобы ты доставила Криса в дилерский центр Тhe Mercedes, чтобы он забрал машину, а потом поехала с ним, чтобы оставить ее. Я сообщаю тебе сейчас, чтобы ты смогла сразу подкорректировать свое расписание.

Она поэтому звонила мне? Потому что ей было нужно, чтобы я выступила в качестве шофера, а не потому что хотела поздравить меня с первой успешной сменой в качестве шеф-повара? Думаю, мне не стоило удивляться. В конце концов, желание моей матери представить меня где угодно, кроме как на кухне, простирается на долгие годы назад, наверное, к тому времени, когда мой отец учил меня резать кубиками лук. Тем не менее, ее полный отказ даже упомянуть об открытии Stonestreet’s ужалил меня, потому что она с такой легкостью хвалила моего брата.

– Я могу возить Криса до обеда. У меня есть поручения, о которых я должна позаботиться.

– Это не должно стать проблемой, – сказала она. – Мне нужно бежать. Мой инструктор по гольфу хочет, чтобы я ударила по мячу пару раз до того, как мы начнем наши занятия. Поговорим позже.

Вздохнув, я толкнула распашную дверь, которая вела на кухню, вытащила из своей сумки набор ножей и фартук, а потом швырнула ее в камеру хранения. Когда я развернулась, чтобы положить все на разделочный стол, мой взгляд остановился на бутылке игристого вина «Просекко», которая портила мою идеальную рабочую зону. Мое имя было нацарапано на карточке, прикрепленной к горлышку. Когда это принесли?

Я разорвала конверт. Неразборчивые каракули моего отца окружали основное послание от Hallmark.

«Поздравляю с новой должностью, стремись к самым вершинам, используй все свои возможности».

Было такое чувство, что он перелопатил магазин подарков на круизном лайнере, а потом перечислил наименее банальные из них.

Тем не менее, бутылка дешевого игристого вина была больше, чем я ожидала. Мой отец мог знать и любить Логана, но это не означало, что работа в ресторане «Сладкая Булочка» могла заставить его воспылать гордостью. Неоднократно мой отец говорил, что блат мог сослужить службу только менее талантливым и менее честолюбивым. Но в отличие от моей матери, он, по крайней мере, признал, что теперь я стала шеф-поваром.

Я посмотрела на свои часы – было только семь часов утра. Я могла бы связаться с ним. Когда я разговаривала с отцом в последний раз, корабль стоял в доках в Сент-Томас, но это было месяц назад – он мог быть где угодно сейчас: Мальдивы, Греческие острова, Мексиканская Ривьера. В любом случае, я попыталась дозвониться до него. Он ответил после пятого гудка.

– Гвендолин! – сказал он, перекрикивая громкие звуки на заднем фоне – смех и невнятная речь, звенящий звук казино, такая энергичная танцевальная музыка, что я слышала басы даже на этом конце провода.

– Где ты? – спросила я, затыкая одно ухо, мой голос отражался от плитки на стене.

– Беноа? Или это было на прошлой неделе? Я не знаю. Это где-то в тропиках, там, где голубая вода. Эй, Брэдбери, – крикнул он, не утруждая себя тем, чтобы заглушить микрофон и пожалеть мой слух, – где самое популярное блюдо из молодой свинины? – он имел в виду нежного свежеобжаренного молочного поросенка, начиненного куркумой, семенами кориандра, лемонграссом и чесноком.

– Бали, – прокричал в ответ ему тот человек.

– Услышала? – спросил меня отец. – Отсюда отличный вид на Индийский океан. Я рад, что связался с тобой. Я только вышел наружу, чтобы сделать пару глотков свежего воздуха до начала позднего ужина.

Было похоже на то, что мой отец не знал своего точного местоположения. Все мое детство он был погружен в мечты о тех титулах, которые он однажды получит: шеф-повар, удостоенный звезды Мишлен, ресторатор, обладатель награды Джеймса Бирда. Поэтому он никогда не уделял должного внимания настоящему. Это одна из причин, почему ни одно из его предприятий никогда не имело успеха.

Правда была в том, что мой отец безуспешно пытался открыть свой собственный ресторан. Но независимо от концепции, времени или финансирования, каждый из них терпел крах. Сейчас, было похоже на то, что он был доволен тем, что плавал по семи морям, управляя плавучей кухней в качестве шеф-повара на круизах, где было все включено, подавая блюда по завышенной цене на банкетах для подвыпившей публики, перекладывая свои надежды кулинарной славы на меня.

– Спасибо, за «Просекко», – я оперлась локтем на измельчитель овощей, холод от металлической поверхности прошел через ткань моего рукава, коснувшись моего не идеального маникюра.

– Я приберегу шампанское для случая, когда ты станешь самостоятельной, – сказал мой отец. – То, что ты не в полной мере реализовала свой потенциал, не значит, что я не горжусь тобой. Но я уверен, что твое время придет.

– Иметь одного известного ребенка для тебя недостаточно, пап? – мой голос был веселым, но внутри меня все скрутилось узлом. Потому что я не хотела заставлять своего отца испытывать гордость, доказывать, что я была способна достигнуть всего того, на что я была способна по его мнению. – Между прочим, Крис надрал всем задницы.

– Да?

– В прошлом году он побил рекорд по самому длинному пенальти, – сказала я.

– Это впечатляюще, я правильно понимаю? – спросил мой отец. Шумы на заднем плане исчезли, я думала, что он ушел с главной палубы в какое-то уединенное место, но его голос по-прежнему звучал отстраненно.

– Это просто беспрецедентно, – сказала я, понимая, что когда начинала излагать футбольную статистику, мой отец просто отключался.

Все в порядке, я понимала, что футбол не был чем-то, что волновало моего отца. Но Крис был его сыном. Неужели трудно было установить Google-оповещение? Потратить время на то, чтобы отметить крупные достижения, даже если они и звучали как какие-то сложные математические фигуры. Мы с Крисом могли иметь совершенно разные интересы и общаться изредка, но нам по-прежнему удавалось быть в курсе самых важных событий в карьере друг друга. У Криса, по крайней мере, была наша мать, для которой он всегда был чемпионом, и Боб Стоунстрит – отец Логана, который был объектом для подражания и дополнительным тренером.

– Я подумала, что, возможно, ты смотрел репортаж по телевизору? – высказала я глупое предположение. Не было сомнений в том, что он был слишком занят, играя роль кулинарного пирата, захваченного странствием и вкусом к экзотике, гудящего о том, как жестока была леди удача, и дергал за хвост корабельных танцовщиц.

– Как прошел вечер открытия? – спросил отец, внезапно сменив тему. – Что было особенного?

Я замолчала, не совсем уверенная в том, что ответить. Там была ох-какая-впечатляющая башня из луковых колец, обычный соус из красного вина, которым был полит бифштекс, мега-обывательски-популярный пирог с расплавленным шоколадом внутри.

– На самом деле, очень много всего, чтобы выбрать что-то одно, – сказала я, сохраняя оптимизм в своем тоне, надеясь, что он не расслышит в нем ложь.

– Это хорошо, Гвен. Но не забудь, что Stonestreet’s – это просто трамплин. Карьера остановится прежде, чем ты сменишь пробное на что-то в самом деле хорошее и, наконец, поднимешься до чего-то собственного.

Я уже слышала это раньше. Он повторял то же самое этими или иными словами с тех пор, как я окончила кулинарную школу.

– Слушай, мне надо возвращаться… – сказал он, прерывая речь. – Передай своему брату от меня наилучшие пожелания и дай мне знать, когда мне нужно будет отправить тебе шампанское, – он повесил трубку до того, как я смогла попрощаться с ним.

Я убрала телефон в карман, затем развернула свой кожаный чехол и разложила все ножи, изучая остроту лезвий и прочность рукояток из березы. Я скользнула в новую хрустящую куртку шеф-повара, пряча волосы под косынкой и завязывая длинный фартук вокруг талии. Мой подготовительный ритуал завершен.

«Что теперь?» – подумала я, оглядев ультрасовременные приборы и стерильное пространство, которое было тусклым и безличным.

Любой другой шеф-повар использовал бы время, когда он был наедине с самим собой, на то, чтобы решить такие задачи, как планирование меню на предстоящую неделю, заказ необходимых ингредиентов, пополнение запасов сухих продуктов и проверкой рецептов, но у меня не было творческого контроля. В Stonestreet’s шаблонное меню было определено еще задолго до того, как Логан нанял меня. Я отвечала только за готовку блюд, которые оставались неизменными.

Я снова посмотрела на бутылку «Просекко», вспоминая корзину свежих апельсинов в кладовой и о соковыжималке в баре. Я покачала головой. Абсолютно точно нет. Возможно, меня опрокинули, понизив со статуса нового сотрудника-новатора до главного предателя всего кулинарного мира, и отправили в отставку, чтобы я работала на лучшего друга моего брата, но прямо сейчас и никогда вообще, я не впаду в отчаяние настолько, чтобы пить в одиночестве.

Кроме того, коктейли были хороши в компании друзей и новых сплетен. Случилось так, что с первым у меня дела обстояли туго и с последним у меня дела обстояли неважно, и я знала только одного человека, который имел особую привязанность к утренним коктейлям и грязным сплетням.

Через час раздался стук в служебную дверь. Петли скрипнули, а за этим последовал шаркающий звук в коридоре. Я уже практически крикнула Мисси, что готовила рыбу по ее любимому рецепту, но решила не делать этого, чтобы не испортить сюрприз. Когда шаги были уже близко, свежий чистый запах прачечной и одеколона ударил мне в нос.

Стоп. Это был…

Вошел Логан, держащий сверток, упакованный в оберточную бумагу с Человеком-Пауком, на его лице расплылась широкая улыбка. Он был после душа, его волосы завивались на концах, на нем были выцветшие джинсы и старая футболка «Blizzards», он ухитрялся сочетать в себе такую естественную и ленивую энергию утра. Ж*па. Он должен был выглядеть так, как себя чувствовала остальная часть персонала ресторана – похмелье и истощение после длинной ночи, наполненной выпивкой и празднованием.

– Мне показалось, что я почувствовала запах дезодоранта «Акс», – сказала я, мой тон был ровным и твердым, несмотря на внезапную нервозность. Я вытерла грязные руки о полотенце, заправленное в фартук, надеясь, что он не мог почувствовать, как его внешность выбила меня из колеи.

Он проверял меня? Он не доверял мне, чтобы оставить одной в ресторане? Я покачала головой, говоря себе самой не торопиться с выводами. Я не дала Логану ни единого повода, чтобы не доверять мне на все сто процентов.

Его взгляд остановился на сыром филе лосося, покрытого смесью из сахара, соли и перца, лежавшего на моем разделочном столе, с таким выражением лица, которое больше бы подошло трехлетнему ребенку. Маринад, который я придумала, был усовершенствованным вариантом классического рецепта, но с современным веянием. Я знала, что это было тем, что Логан бы не одобрил, но я подумала, что его не расстроит то, о чем он не беспокоится. Думаю, что теперь было уже поздно.

– Сделай мне одолжение, Гвен, – сказал он, положив сверток на свободную часть стола. – Дезодорант из аптеки предназначен для подростков, которые не способны на большее. Однако я шокирован тем, что тебе вообще известно, как пахнет то ядовитое дерьмо, учитывая твое презрение к средней школе.

– Я не призирала ее. Я просто не была частью ее, – сказала я, аккуратно закрывая филе лосося пищевой пленкой и помещая его в холодильник.

– Ты знаешь, что я всегда был не того склада ума, – сказал он. – Я всегда думал, что средняя школа – это то, чем ты ее сделал сам. Это не было типичным фильмом, показанным в Голливуде со строгой иерархией и разделением между группами. Конечно, были участники мьюзик-бэндов, спорт, театр, почетные ученики, но в реальности, одно перекрывало другое, смешивая всё вместе. Мы все просто двигались куда-то, чтобы получить свои аттестаты.

– Говоришь, как ведущий актер в фильме Джона Хьюза, – сказала я. – Ты же понимаешь, что он умер?