Текст книги "Перехватить шеф-повара (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Рейчел Гудмен

«Перехватить шеф-повара»

Серия: Как забить гол (книга 1)

Автор: Рейчел Гудмен

Название на русском: Перехватить шеф-повара

Серия: Как забить гол_1

Перевод: Anna Tomis

Бета-коррект:

Наташа Бегишева

Редактор:

Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Гвен Лалонд – восходящая звезда в глазах лучших из лучших кулинарного мира. Но, когда ее начальник, звездный шеф-повар и теперь уже бывший бойфренд, увольняет ее, она обнаруживает себя играющей совершенно на другом поле. Вынужденная покинуть Сан-Франциско и вернуться домой в Денвер, Гвен занимает должность шеф-повара в Stonestreet’s – новом ресторане, владельцем которого является «золотой мальчик» НФЛ и защитник Colorado Blizzards Логан Стоунстрит.

Когда Логан начинает романтические преследования Гвен, она зарывает голову в песок, отгораживаясь и избегая любых контактов, чтобы посвятить всю себя восстановлению своей репутации в Денвере.

Но Логан Стоунстрит настойчив, он бы не стал одним из лучших футболистов лиги, бросая на пол полотенце при первом же отказе. Что-то в непоколебимой решимости и потрясающем теле Логана привлекает Гвен, и вскоре все начинает жариться и шипеть сильнее, чем стейк на гриле. Все становится намного серьезнее, чем готова признать каждая из сторон, и когда Логан в период плей-офф страдает от серьезной травмы, они оба вынуждены принимать решения по ходу игры.

Идеальный роман для любителей футбола и гурманов, «Перехватить шеф-повара» – это вкусное чтиво, которое будет держать вас на крючке до самой последней игры.

ПРОЛОГ

ГВЕН

Две минуты. Сто двадцать секунд.

Это было единственным, что стояло между мной и звонком, который должен был изменить мою жизнь. Две минуты, чтобы узнать, окупились бы, наконец, мои тяжелые труды, бесконечные часы работы, бессонные ночи, которые я провела, бросая вызов самой себе, экспериментируя с новыми техниками и оригинальными вкусами.

Две минуты, чтобы узнать стал бы этот год тем, когда инспекторы Мишлен (прим. Наиболее желанной наградой для любого ресторана Европы является звезда Мишлен. Это наивысший знак качества, который присуждается заведениям с отменной кухней), наконец, признали бы кухню Brindille выдающейся. Наделил бы меня этот год правом считаться не очередным су-шефом (прим. второе лицо в иерархии руководителей кухни, правая рука, важный и незаменимый помощник шеф-повара) на переполненной сцене Сан-Франциско, а восходящей звездой среди кулинарных сливок общества. Кем-то, кто однажды мог бы заслужить такое же уважение, как Стивен Дюран – шеф-повар в Brindille, лауреат премии Джеймса Бирда* и мой бойфренд (прим. James Beard award – «Оскара» кулинарного мира).

Четыре года назад я оставила свою должность в новом предприятии Вольфганга Пака* в Лас-Вегасе и переехала в Сан-Франциско, потому что захотела получить опыт и новаторство Стивена (прим. Вольфганг Йоганесс Пак – знаменитый австрийский шеф-повар, ресторатор, бизнесмен, иногда снимающийся в кино и на телевидении). Но более того, я хотела помочь ресторану присоединиться к вожделенному клубу трех мишленовских звезд. Стать частью того, о чем мечтают лучшие шеф-повара мира.

Мечта, которая была всего в шаге от своего воплощения.

«Но где, черт побери, был Стивен? Он должен был быть здесь, мы с ним одно целое, разделяем то, что, как я надеялась, должно было стать определяющей победой в карьере для нас обоих».

– Не волнуйтесь. Шеф Дюран просто задерживается, – сказала я, чтобы успокоить персонал, стараясь не обращать внимания на напряженность на их лицах и нервозность, от которой скрутило живот. Мы стояли плотно друг к другу на большой открытой кухне, которая переходила в столовую, каждый ожидал, когда секундная стрелка достигнет трех часов. – Он никогда не пропускал объявления, по крайней мере, с тех пор, как я проходила обучение под его началом, – мой голос был спокойным и собранным, но все мое тело было раскалено до предела и наполнено беспокойством.

«Его рейс из «Ла Гвардии» был задержан?» – размышляла я, неоднократно полируя своей курткой шеф-повара несуществующее пятно на нержавеющей поверхности установки ускоренного приготовления на протяжении последних пятнадцати минут.

Будильник на моих наручных часах издал звуковой сигнал. В любой момент могло быть вынесено решение. Для заместителя по кухне это было неслыханно, настоящее кощунство узнавать новости такого масштаба вместо руководителя, но если Стивен не прибудет в ближайшее время, то меня могли заставить сделать это, независимо от того, насколько неправильно бы это было. Но как только эта мысль пересекла мое сознание, вошел Стивен. Небрежно одетый в джинсы и клетчатую рубашку, со своими взъерошенными на ветру волосами с проседью, он был больше похож на привлекательного «старика» Джорджа Клуни, чем на гения кухни.

Пока он приближался, его походка была легкой и неторопливой, а в выражении лица не было ни намека на тревогу или беспокойство, только лишь замешательство.

– Что происходит? Почему вы собрались здесь вместе, вместо того, чтобы работать? – спросил Стивен, глядя на двадцать пар глаз, устремленных на него, и еду для сегодняшнего ужина, приготовление которой было остановлено на полпути.

Он поймал мой взгляд, как будто искал ответ, и я с ужасом поняла, что он забыл. Как вообще такое было возможно? Это был самый важный день года среди кулинаров. Рождество, Сочельник, Четвертое июля и «Оскар» собранные воедино. Я говорила с ним по телефону прошлой ночью, но пытаясь не сглазить, я специально не сказала ни слова об «объявлении». И к тому же, наш разговор был сосредоточен на… более личном.

Но с тех пор, как Стивен заполучил статус шеф-повара, его внимание было отвлечено от ресторана в сторону других занятий. Только за последние два года он принял участие в различных телепрограммах на Food Network, разработал новую концепцию ресторана, которая должна была стартовать следующим летом на Южном Манхэттене, и придумал дизайн линии посуды для Williams-Sonoma (прим. Williams Sonoma – бутик кухонных принадлежностей, мебели и элементов дизайна для столовой и кухни. Williams Sonoma – это Rolls Royce на рынке посуды, кухонного оборудования и принадлежностей, аксессуаров и декора для кухни и столовой. Магазин Williams Sonoma основан в 1956 в Сан-Франциско США)

Это означало, что во время его отсутствия я оставалась, чтобы управлять повседневными делами в Brindille. Обязанность, которой я гордилась и к которой относилась с большим уважением. Ни что больше в наших отношениях не значило для меня больше, чем тот факт, что Стивен доверял мне все полномочия для самостоятельного приготовления постоянно меняющегося дегустационного меню. Ни один ингредиент не повторялся для отдельного заказа – личное достижение, которое раздвинуло мои границы и заставило меня стать более энергичной и изобретательной, чем когда бы то ни было.

– Гвен? – спросил он, опуская твердую руку на мое плечо. – Не хочешь объяснить?

Я открыла рот, чтобы напомнить ему о важности сегодняшнего дня, когда зазвонил телефон, прервавший меня. Когда никто так и не пошевелился, он спросил:

– Кто-нибудь собирается ответить? – еще один звонок нарушил звенящую тишину. Вздохнув, он провел рукой по седой щетине на лице и, прежде чем ответить, пропустил еще один пронзительный звонок.

– Спасибо, что обратились в Brindille. С вами говорит Стивен Дюран, – в его голосе звучало легкое веселье, несмотря на раздражение, прорезавшее черты его лица. Неожиданно он замолчал и, нахмурив брови, стал внимательно слушать.

Я отметила нечто, звучавшее, как немецкий акцент, пробивавшийся на линии, манера разговора человека была официальной и отрывистой, но слова были слишком негромкими, чтобы я могла что-то расслышать. Пот выступил у основания моей шеи, а мое сердце стучало, ударяясь прямо о ребра.

После чего-то, что чувствовалось как вечность, Стивен прочистил горло и сказал:

– Я понял. Спасибо, – он повесил трубку с резким щелчком, выражение его лица было нечитаемой маской.

Взгляды метались по кухне, но никто не осмеливался произнести хоть слово. Наконец Стивен сказал:

– Это был Ричард Бауэр из гида «Мишлен».

Улыбка растянулась у меня на лице, из меня наружу рвался триумф, за которым последовала какая-то невозмутимая эйфория, достойная су-шефа ресторана, который был только что удостоен высочайшей награды Мишлен. Проявление величайшего мастерства, которое было таким же неуловимым, как и восхождение на непрерывно растущую гору, вершина которой была постоянно недосягаема. Но после нескольких лет застоя мы сделали это, и Стивен, наконец, завладеет такой долгожданной мечтой.

– Прими мои поздравления!

Сокращая расстояние между нами, я притянула его для поцелуя, бабочки порхали у меня в животе. Весь персонал знал, что мы встречались уже более двух лет, и хотя Стивен предпочитал придерживаться строгих личных и профессиональных границ, в тот момент мне было все равно.

Но он отпрянул назад, его лицо выражало отвращение и гнев.

– Ты издеваешься надо мной, Гвен?

– Насчет звезды Мишлен? – спросила я, моя торжествующая улыбка дрогнула, когда волна смятения обрушилась на меня. «Почему он не был в восторге, не наслаждался успехом?» – Это прекрасно, Стивен.

Он оторвал мои руки от своей шеи, прижимая их по бокам.

– Ты просто невыносима, – его голос был жестким и холодным как камень, и он был полон презрения, которое ранило сильнее, чем его хватка. – Как ты смеешь!

Отпустив меня с такой силой, что я немного споткнулась, Стивен отступил от меня, все его тело вибрировало. В нем была какая-то дикая, незнакомая мне энергия, она мне не нравилась, не тогда, когда она была обращена на меня, не тогда, когда она оставляла следы от холодной ярости преданного человека, вместо его пылкого темперамента шеф-повара.

– Это отличная новость, – прошептала я, не обращая внимания на взгляды персонала, которые, казалось, разрывались между нездоровым любопытством и желанием убежать. – То, чего ты всегда хотел.

«Почему он был так расстроен?»

– Но это не мое, не так ли? – сказал Стивен ехидным тоном, который он обычно оставлял для всех, но только не для меня. – Я дал тебе возможность внести творческий вклад в меню, и вот как ты мне отплатила за это?

– Конечно, это твое, – мой голос звучал хрипло, странно и незнакомо, мое горло сжалось. – Все, что я делала, всегда было для тебя.

Он покачал головой, сжимая и разжимая руки.

– Ты на самом деле думаешь, что можешь украсть у меня мою кухню? Украсть у меня Brindille?

– Стивен, о чем ты говоришь… – я огляделась вокруг, умоляя взглядом, чтобы кто-то сказал мне, что это было жестокой шуткой, но персонал просто стоял там, наблюдая за всем в ошеломляющей тишине, теперь на их лицах был написан ужас.

– Что бы ты ни думала, то, что ты получила здесь, было создано моим трудом, моей репутацией, моими стараниями, ты, коварная сучка, – сказал он, его голос звучал как пощечина.

Низкий гул наполнил мои уши, когда я осознала его слова. Ощущение было такое, как если бы в моем сердце проделали дыру. «Как он мог углядеть в моих стараниях помочь, попытку вытеснить его? Я думала, что мы были командой, что он верил в меня, доверял мне».

– Стивен, давай пройдем в твой офис. Мы можем поговорить об этом, – сказала я, уверенная, что все это было огромным недоразумением, и если бы он позволил мне объяснить, то понял бы, что мои мотивы были честными и искренними. Что я делала все, потому что любила его.

– Ты не скажешь мне ничего, что бы мне хотелось услышать, – его тон был отстраненный и бездушный, но я знала, что в любую секунду он мог взорваться – я была свидетелем подобных ситуаций. – Собери свои ножи и уходи, Гвен.

– Ты увольняешь меня? – спросила я, поражаясь тому, насколько все запуталось и вышло из-под контроля.

– Уж точно, что я не повышаю тебя, – произнес он, как будто я была ребенком, которому никогда не был присущ здравый смысл.

– Но вся моя жизнь в Сан-Франциско. Я хочу быть здесь с тобой.

Взмахом руки Стивен смел ножи, стальные чашки и несколько фарфоровых тарелок, которые упали на пол. Я подпрыгнула, вдох застрял у меня в груди, и я поняла, что плачу, только тогда, когда почувствовала соленый вкус на губах. Этого не могло произойти – я просто находилась в ловушке кошмара и скоро должна была проснуться, а Стивен должен был быть там со мной, смеющийся и празднующий то, что он, наконец, добился цели всей своей жизни.

– Мне плевать, Гвен. Я не должен был никогда тебя брать на работу. В лучшем случае ты – посредственное дарование, желающее сделать себе имя за счет трудов других. В худшем случае ты – подлая авантюристка. В любом случае, я не хочу иметь с тобой ничего общего, – он выплюнул слова так, как если бы я была испорченной охотницей за удачей, как если бы все в нашей истории не имело никакого значения, как будто я ничего не значила. – И после того, как все узнают о том, что произошло здесь сегодня, узнают о твоем вопиющем пренебрежении авторитетами и своим местом, я сомневаюсь, что даже в забегаловке будут рассматривать твою кандидатуру. А сейчас, пошла к чертовой матери из моего ресторана!

Он пронесся мимо меня, как если бы я была несущественным куском мусора, выкрикивая:

– Возвращайтесь к работе! – когда он ушел, персонал кухни подпрыгивал и метался, чтобы угодить ему. Я огляделась, хотя и сама не понимала, что хотела найти. Не имело значения, какие отношения у меня были с этими людьми, ни один из них не вступился бы за меня. В кулинарной среде с такой высокой конкуренцией как в Сан-Франциско, даже одаренному и опытному, было сложно найти работу. Если Стивен отвернулся бы от них, так же как от меня, то это привело бы к просроченным ипотечным кредитам, разрушенным семьям и невообразимому стрессу.

Трясущимися руками и с затуманенным зрением, я вытащила из кармана свой телефон, в то время как шла к задней двери ресторана, наружу в мрачный вечер Восточного залива, проглатывая напряжение, сдавившее мое горло, и слезы, сбегавшие вниз по моему лицу.

Я не могла позвонить своей матери – она никогда не одобряла моего решения пойти по стопам отца, чтобы начать жизнь с того, чтобы стать шеф-поваром. И я не могла позвонить своему отцу, он думал, что работа в Brindille и мои отношения со Стивеном были глупыми и провалом для моей карьеры.

Но я могла позвонить своему брату, единственному человеку в моей жизни, который не стал бы осуждать меня. Мы с Крисом не были очень близки. Мы просто были слишком разными. Но мы были близнецами, имея определенною степень поддержки и преданности по отношению друг другу, не задавая никаких вопросов. Кроме того, учитывая то количество раз, когда я спасала Криса после его неверных решений касаемо девушек, школы и комендантского часа, он, наверное, был бы рад, наконец, отплатить мне тем же, даже если прошли месяцы с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Трясущимися пальцами я позвонила, радуясь тому, что он поднял трубку после второго гудка.

– Крис… – мой голос надломился от тяжелейшего напряжения, я едва сдерживала себя.

– Что случилось, Гвен? – спросил он, звук ревущего ветра и дорожного движения, заглушал его голос. Я поняла, что, скорее всего, он ехал, ни о чем не думая, по скоростному шоссе в своем смешном кабриолете Porsche после тренировки команды Blizzards.

Я сделала глубокий вдох и все объяснила, однако, даже изобретательные ругательства моего брата не могли облегчить мою боль.

Наконец Крис сказал единственное, что мне нужно было услышать.

– Приезжай домой, в Денвер. Я разберусь с этим.

Глава 1

ГВЕН

Десять месяцев спустя…

Опьяняющий, что называется «с дымком», аромат шипящих стейков наполнил кухню ресторана Stonestreet’s. День открытия и мой первый вечер в качестве шеф-повара. У меня был выбор между тем, чтобы приготовить особый, завернутый в бекон мясной рулет, креветки в кокосовой корочке, пасту или мясные шарики. И в дополнении ко всему куча других обычных блюд. Не совсем то, чему меня учили в Le Cordon Bleu в Париже. И точно не то, что бы заставило моего отца, шеф-повара и ресторатора, светиться от радости.

Я положила на обжаренное филе-миньон (прим. круглый стейк небольшого диаметра, который готовят из филейной вырезки телятины или говядины, это самое нежное и достаточно постное мясо) сливочное масло и просунула тарелку с готовым блюдом через раздаточное окно прямо в руки ожидающего официанта, который вышел через распашную дверь. Из наполненного зала лилась живая джазовая музыка в исполнении пианистки. Беззвучно подпевая мелодии, я окунула чайную ложку в свежеприготовленный беарнский соус (прим. французский яично-масляный соус. Готовится из растопленного сливочного масла, яичных желтков, лука-шалота, кервеля, эстрагона и белого винного уксуса), кипящий на плите.

Без сомнений, Стивен бы посмеялся, если бы мог видеть меня сейчас. Но что я могла ожидать от стереотипного ресторана, владельцем которого был спортсмен? По крайней мере, это была работа, единственная, которой меня обеспечил Крис в моем безвыходном положении, и именно в моем родном городе. И, по крайней мере, на вывеске не было моего имени, чтобы еще больше подпортить мою репутацию. Мне нужно пережить всего лишь год, а может два, пока произошедшее в Сан-Франциско забудется, чтобы я смогла начать все заново в месте получше.

– Два овощных салата, – крикнула я повару в цех холодных заготовок, маленькая частичка моей души умирала. Ради Бога, я получила классическое образование. И вот я здесь, упавшая до того, чтобы повторять, как попугай, названия блюд, которые появились еще в стейк-хаус период бума 90-х. В мгновение ока я стала кулинарным аналогом «вареных» джинсов. И все потому, что Стивен думал, будто мой талант слишком тупой для его остроумия.

– Да, шеф, – ответили мне из цеха, засыпая в чашку половину салата Айсберг с таким количеством голубого сыра, что этого было бы достаточно, чтобы превратить его в суп из влажной безвкусной зелени.

– А это кухня. Думаю, это самое таинственное место ресторана, – я узнала этот голос еще до того, как Логан Стоунстрит ворвался на мою территорию, – глубокий и властный, такой, который всегда выражал абсолютную уверенность – атакующие игроки команды the Colorado Blizzards волочились за ним. Логан выглядел так, как будто пришел прямо с кастинга для фильма о футболе компании Disney или отборочных матчей в НФЛ. Квотербек (прим. позиция игрока команды нападения в американском и канадском футболе) одной из самых лучших команд, он был высоким, мускулистым и отлично сложенным, способным принимать удары, вступать в борьбу и владеющий своим телом так, чтобы быстро и точно отправить мяч в цель.

Логан провел компанию мужчин за прилавок, заполняя и без того тесное пространство. Как если бы это было срежиссировано, два ряда голов в белых колпаках поднялись, весь персонал сердито поглядел на незваных гостей, прежде чем молча вернуться к своим обязанностям. Просто невероятно, как кучка футбольных болванчиков в натуральный рост могла разом послать импульс через всю комнату.

– А это зубчатый нож, – сделанное из лучшей высокопрочной нержавеющей стали лезвие сияло под светом светодиодных ламп. – Тронешь хоть что-нибудь и останешься без пальца, – я сладко улыбнулась Логану, готовая подписаться под каждым сказанным словом. Он мог быть лучшим среди тех, кто носил форму, и технически владельцем этого заведения, но на моей кухне Логан по положению был не выше посудомоечной машины.

Мне было нужно, чтобы он убрался отсюда. Немедленно. Успешная кухня была упорядоченным механизмом. Точным, эффективным и полностью предсказуемым. Жизнь могла быть в полном беспорядке, но кухня никогда не заставала меня врасплох, никогда не предавала меня. Само присутствие Логана угрожало этому.

– Черт, Логан, – сказал Тони, присвистнув, – Твой шеф-повар – настоящая нахалка. Это круто.

Тони играл на позиции правого защитника и был размером с промышленный холодильник в заготовочной. Из всего, что мне рассказывал Крис и что подтверждали СМИ, Тони был таким же мощным как реактивный двигатель, еще более скрытный, чем тень, и единственный игрок, который должен был охранять «слепые» зоны. И из того, что я наблюдала во время телевизионных пресс-конференций, он еще к тому же был вечным оптимистом, независимо от обстоятельств. Мне было интересно, как ему удавалось все это удерживать в равновесии.

– Осторожнее с тем, что говоришь о моей сестре, чувак, особенно, когда она у нее в руках острые предметы, – вклинился Крис, бросив на него предупреждающий взгляд. – Гвен известна тем, что ее легко разозлить.

Мой су-шеф Эми протиснулась между ними со сковородкой, на которой было ризотто с морепродуктами (прим. распространённое блюдо из риса в Северной Италии), задевая его полосатую рубашку, и я могла поклясться, что Тони был в секунде от того, чтобы окунуть свой палец в нежнейший рис. Моя рука дрогнула, готовая удалить конечность, если бы это потребовалось.

– Уж кто бы говорил, Кристофер. Твой характер такой же кроткий, как зажженная спичка, – сказала я, укладывая дымящуюся тарелку с ножкой ягненка под гранатовой глазурью на поднос. Именно такой характер в сочетании с взрывной скоростью на передаче сделал Криса результативным и незаменимым принимающим. – А я раздражаюсь только тогда, когда нарушают мое рабочее пространство. Теперь, только если вы не хотите, чтобы я вонзила этот острый предмет в ваши мягкие места, я предлагаю вам вернуться в зал.

– Ох, да ладно тебе, Гвен, я думал, что мы друзья, – Логан сверкнул своей очаровательной ухмылкой, той самой, которая казалось, завораживала каждую девушку, что встречалась ему на пути. Обычно он был одним из тех светловолосых, голубоглазых удивительных мальчиков, расслабленных и непринужденных, и если бы он не был таким чертовски хорошим футбольным игроком, то мог бы сделать убийственную карьеру в качестве модели для Gap (прим. Gap Inc. Gap Inc. (произносится Гэп) – американская компания, крупнейший ритейлер одежды в США и владелец второй по величине в мире сети магазинов по продаже одежды). Но сегодня вечером он источал сексуальное притяжение в искусно сшитом темно-синем костюме от Armani, белой рубашке, расстегнутой на пару пуговиц, и туфлях. Волосы, сбритые по бокам и достаточно длинные, чтобы пропустить сквозь них пальцы, абсолютно не портили его образ Адониса.

– Нет, ты и те придурки за тобой, вы – друзья, – сказала я, указывая туда, где мой брат и Тони изучали устойчивость башни из тунца. Логан и Крис были, как сиамские близнецы с тех пор, как коротышками пришли в футбол. Тогда они оба были тощими малявками, выдающими себя за выпендрежников-профессионалов. Кто мог предсказать, что через несколько лет они окажутся в одной команде, сражающимися за кольцо победителя Суперкубка (прим. Таким кольцом, сделанным из золота с бриллиантами в 5 карат, награждают обычно владельцев, игроков и тренеров команд, обладателей премии «Суперкубок»)? – Мы, – я указала кончиком ножа на него и на себя, – просто знакомые.

Знакомые. Универсальное определение для непонятных отношений, порожденных большим количеством дешевого пива, вечеринкой в выпускном классе старшей школы, и типичная подростковая влюбленность в лучшего друга моего старшего брата. Слово «знакомые» означало, что мы собирались в доме у бассейна по окончании футбольного сезона, оставляя это в прошлом. «Мы так и поступили», – напомнила я себе, чтобы не обсуждать это снова.

Честно говоря, мне бы хотелось забыть все те его тискающие-мою-грудь штучки, и то, насколько уязвимой и ранимой я себя из-за него чувствовала. Жаль, что это было не так просто. Не тогда, когда дело касалось Логана Стоунстрита.

Всегда было что-то магнетическое, что притягивало меня к нему. То, как он улыбался, почти идеальный, с этой кривой усмешкой, растягивающейся у него на лице, неся с собой просто дьявольские перспективы. Морщинки, которые образовывались вокруг его глаз, когда он смеялся, придавая какой-то мальчишеский задор его яркой и дерзкой личности. Линия загара по линии его шрама, которую, как и татуировка на его шее, я предпочитала не замечать. Когда он бродил по коридорам школы, ученики и учителя, как загипнотизированные, следили за каждым его движением.

Даже теперь, стоя в самом последнем месте, где ему это следовало бы делать, я не могла отвести взгляд от резкой линии его челюсти, блеска медовых волос и пробивающейся щетины, которая должна была выглядеть неряшливо, но ни в коем случае не красиво. Я не могла не представлять, как бы это было, если бы эти большие умелые руки обхватили меня за талию и усадили бы на столешницу. Я винила жар от варочной панели Viking позади меня в той внезапной волне тепла, распространившейся по мне, и уж точно не те восемь способов, которыми я хотела нарушить все санитарные нормы.

Но о том, чтобы встречаться с Логаном за рамками отношений владелец-и-шеф-повар не могло быть и речи. До сегодняшнего вечера мы общались по электронной почте и обменивались голосовыми сообщениями, так как он был занят предсезонной подготовкой в тренировочном лагере, но я боялась, что с началом сезона он будет оказываться поблизости намного чаще. Иногда, я не была уверена, что мое сердце выдержит это.

– Проваливай отсюда, Сладкая булочка. Уверена, что тебя ждут гости, готовые поболтать, девочки, желающие получить твои автографы, и журналисты, готовые угодить, – я попыталась оттеснить Логана своим бедром, но мне удалось лишь слегка толкнуть его.

Прислонившись к столу, он скрестил руки и ноги, уголок его рта загнулся вверх.

– Гвенни, помнишь, как ты согласилась прекратить использовать это прозвище, если я куплю тебе профессиональный миксер, который ты так хотела?

– Я сказала, что постараюсь перестать называть тебя Сладкая булочка. Я не виновата, что тебе это так подходит.

– Потому что мне нужно больше ультрафиолета? – спросил он. – Говори за себя. Держу пари, если ты заплетешь свои волосы в две косы, вместо этого низкого пучка, то станешь до смерти похожа на Уэнзди Аддамс (прим. персонаж известной серии комиксов «Семейка Аддамс», а также сериалов, мультсериалов и кинофильмов по ним).

– Какой ты умник, – сказала я и впилась взглядом в его загорелую кожу, выглядывавшую из-под рубашки. Даже в резком освещении кухни он излучал золотое совершенство. «Придурок». – Но не поэтому. Все потому, что ты весь такой из себя типичный американец, скучный и, как обычно, полный дерьма.

Тони рассмеялся над моим ответом.

– Разве это не правда? – сказал он, достаточно сильно ударив меня по плечу, что грозило моему колпаку слететь с головы.

– Ты, наверное, должен поверить Гвен на слово, Логан, – вмешался Крис, отступая в сторону, чтобы Эми могла передать мне крабовые котлетки, которые все еще кипели на гриле. Я перенесла их на белую тарелку, добавив соус ремулад (прим. соус на основе майонеза, блюдо французской кухни. В состав соуса традиционно входят маринованные огурцы, каперсы, петрушка, зелёный лук, чеснок, оливковое масло, пряный уксус, горчица и анчоусы), затем передала готовое блюдо в раздаточное окно.

– Из чего эти зеленые кусочки в котлетах? – спросил Логан, изучая закуску с большим интересом, чем та того заслуживала.

– Из мелко нарезанного перца «халапеньо» (прим. средних размеров перец чили, который ценится за ощущения при его поедании от «тёплого» до «горячего»), – сказала я, изучая несколько тарелок, готовых к подаче в зал. – Ваша версия была слишком безвкусной, поэтому я видоизменила ее.

Логан поднял бровь.

– Ты изменила фирменное блюдо моей мамы?

От осознания мою грудь скрутило чувство вины. Добрая, сильная и обаятельная, с мелодичным голосом и красотой Джеки Кеннеди, Джейн была опорой семьи Стоунстрит. Рак яичников слишком рано забрал у нее жизнь, через несколько недель после того, как Логан отобрался в команду the Blizzards. Спортивные аналитики и критики считали, что это повлияет на игру Логана, но, казалось, это наоборот, сподвигло играть мощнее, лучше, вторя своему легендарному отцу – квотербеку НФЛ, который выиграл три чемпионата Суперкубка и у которого был торговый центр в Сиэтле, названный в его честь.

– Я просто немного его обновила, – пробормотала я. – Добавила ему немного индивидуальности.

– Рецепт был хорошим…

– Да, разумеется. Набитые под завязку крабовым мясом, майонезом, хлебными крошками и перекачанные обольстительностью, – сказала я. – Могу только представить, сколько раз ты использовал это на девочках, чтобы дойти до третьей базы по дороге домой (прим. Третья база – одна из бейсбольных метафор, употребляемая в среде американской молодёжи, применительно к сексу). Хотя, я никогда не узнаю, как нечто почти лишенное вкуса могло оказать тебе какую-то услугу.

– Именно для этого и нужен соус, – сказал Логан, кончики его ушей порозовели.

– Что-что? – спросила я, раздраженная тем, что для того, чтобы обойти его, мне надо было соприкоснуться с ним. Определенно, не было ничего привлекательного для него в трофеях победителя.

– Fred’s Five Pepper Insanity (прим. один из самых острых соусов, имеющихся в продаже в готовом виде).

Впервые за этот вечер я впала в полнейший ступор. «Острый соус из банки? Черт, о нет».

– Он имеет отличный вкус абсолютно со всем, – продолжал Логан. – Это написано прямо на этикетке.

Я стиснула зубы.

– Убирайся. Отсюда. Немедленно.

– Дерзкий шеф-повар выпотрошит твои кишки похлеще, чем это сделал ты защитнику Detroit’s на прошлой неделе, – Тони по-прежнему счастливый, не смотря на то, что на последней игре он несвойственно для себя пропустил три паса.

– Что я сделал? – спросил Логан, выражая чистое недоумение.

Крис обхватил Логана за затылок и потащил к распашной двери.

– Соус из банки? Ты идиот! – он похлопал Логана, в недоумении качающего головой, по щеке. – Я знаю, что вы двое почти не виделись в последнее время, но такое ощущение, как будто ты совсем не знаком с Гвен.

Как только они покинули кухню, знакомая суета на кухне вернулась обратно, и я смогла снова дышать. «Чертов Логан». Я провела столько лет вдали от него, а он по-прежнему мог лишить комнату кислорода, и мой эмоциональный интеллект падал до уровня черлидерши, стоящей во главе благотворительной ярмарки.

Я должна помнить, почему я в Денвере и что заставило меня оказаться здесь.

И прежде всего, я должна помнить, что произошло, когда позволила столкнуться вместе личному и профессиональному.

Глава 2

ЛОГАН

Открытие ресторана было всем, что я рисовал в своем воображении, и я не ожидал ничего другого. Панорамные окна, демонстрирующие безупречный вид на центр Денвера и Скалистые горы за ним, бар с крепкими напитками, подсвеченный сзади и уставленный бутылками с напитками со всего мира, огромный аквариум с медузами, который был центральным объектом в зале, был именно таким, каким я его себе представлял. Чего я не ожидал, так это того, насколько мне было комфортно среди людей, которые стукались бокалами и наслаждались блюдами, посвященными памяти моей матери. Этот гул распространялся всюду и окутывал, захватывая меня, превращался в бессвязный сгусток звуков, который я слышал каждую игру и который наполнял мои жилы лихорадкой брошенного вызова, и продолжал усиливаться, пока все внимание было приковано к зоне защиты.