Текст книги "Перехватить шеф-повара (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Крис усмехнулся.

– Черт возьми. Гвен Лалонд – настоящая сердцеедка.

– Почему, ради бога, сердце Логана должно быть разбито? – спросила наша мать, любое упоминание о Сладкой Булочке распаляло ее интерес. – Гвен замечательный шеф-повар, но Логан может легко найти ей замену, – и то, и другое было просто замечательными комплиментами, которыми она когда-нибудь одаривала меня, тем более в моем собственном присутствии, но в тоже время они были весьма сомнительными.

– Гвен и Логан встречаются, ма… в романтическом плане, – конечно, Крис не мог не добавить последнее замечание.

– Мы не встречаемся, – сдавленно пробормотала я, представляя все, что собиралась сделать с ним позже. Внезапно у меня пропал аппетит. Я отодвинула свою тарелку в сторону.

– Тогда, это просто секс. Рад это слышать, – пояснил он с улыбкой на лице. Я разнесу его к чертовой матери. Я собиралась удушить его насмерть.

Наша мама нахмурилась, на ее лице появилось озадаченное выражение.

– Крис, не говори глупостей и не груби. Логан никогда бы не заинтересовался твоей сестрой в таком плане. Он слишком профессионален, – сказала она, абсолютно не обращая внимания на свою бестактность. – Хотя, было бы прекрасно, если бы вы двое встречались. Логан такой джентельмен.

Крис считал Логана моим приятелем для траха, а ее единственным ответом было то, что Логан джентельмен?

Я открыла рот, чтобы поменять тему разговора на что-то другое, но зазвонивший беспроводной телефон, который лежал на столе, сделал это за меня. Извинившись, моя мама ответила на звонок и вышла в гостиную.

– Итак, как долго у вас со Стоунстритом все это происходит? – спросил Крис.

– С тех пор, что это не твое дело, – сказала я. – Как ты вообще узнал об этом?

– Проезжал мимо твоего дома после игры с the Pittsburgh. Угадай, чья машина была припаркована на улице? – Крис пошевелил бровями, обойдя кухонный островок и примостившись на одном из барных стульев. Это было в тот день, когда Логан ходил со мной на фермерский рынок, прежде чем что-то произошло между нами. – Просто будь осторожна, Гвен.

– Почему тебя это волнует? – спросила я. – Логан большой мальчик, мы способны принимать самостоятельные решения.

– Потому что он мой лучший друг, – сказал он, как будто это было так очевидно.

– Тогда, позволь мне кое-что прояснить, – сказала я. – Ты ведешь себя как задница на поле, угрожаешь переходом в другую команду, и тебя по-прежнему заботят его чувства? Ты не можешь получить и то, и другое сразу, Крис.

Не говоря уже о том, что последнее, о чем я слышала, это то, что они с Логаном едва ли перебросились парой фраз за исключением того, что было напрямую связано с игрой или обсуждением построения для следующего выхода на поле. Что могло привести к неприятному разговору, когда Логан с отцом пришли бы к нам на обед в честь Дня Благодарения во вторник – это было традицией, которая началась после смерти матери Логана, а Логан и Крис были оба призваны в the Blizzards. А также должно было стать первым праздником, который я провела бы со своей семьей за пять лет.

– Конечно, могу, – ответил он, как ни в чем не бывало. – Я шагаю по жизни вместе с Логаном с тех пор, как мы были детьми. Но сейчас я раздражаю его – а он, в свою очередь, меня – однако, в конце концов, мы все решим. Такое постоянно случается между нами. Я начинаю расслабляться – он устраивает мне встряску. Он теряет концентрацию – я бросаю ему вызов. Мы в ответе друг за друга.

Я качаю головой.

– Вы двое хуже, чем вечно препирающаяся пара престарелых супругов, – я никогда не понимала их отношения.

– Эй, по крайней мере, мы общаемся, – сказала он, барабаня пальцами по поверхности из камня.

– Что это значит? – спросила я, обороняясь.

Крис одарил меня пристальным взглядом.

– Возможно, я и рассматриваю переход в другую команду, но я, по крайней мере, сказал Логану об этом до того, как предпринял какие-нибудь реальные шаги в этом направлении.

Я вскинула руки вверх.

– Ты сказал об этом только под влиянием момента! – сказала я, вспоминая раздражение в голосе Логана, когда он рассказывал мне об их напряженном разговоре в раздевалке.

– И что? Я, как бы там ни было, сказал ему это в лицо, – он пожал плечами. – Это намного больше, чем сделала ты. Мы оба знаем, что Логану глубоко насрать, если ты променяешь Stonestreet’s на что-то получше.

– Тогда, зачем мы вообще обсуждаем это? – спросила я.

– Все дело в том, что более чем очевидно, когда ему станет известно о том, что ты переезжаешь на другой конец страны, даже не поставив его в курс дела, то это причинит ему боль, – сказал Крис. – Или как насчет того, что для тебя он был просто случайной связью, в то время как он влюблен в тебя?

– Логан не влюблен в меня. Мы договорились, что все будет без обязательств, – сказала я, но эти слова звучали фальшиво даже для моих собственных ушей.

Между нами все изменилось – все изменилось после наших шалостей в раздевалке, а возможно и до этого, если быть честной. Всю неделю мы проводил все больше и больше времени вместе за пределами ресторана, ночевали друг у друга – хотя это то, что я поклялась не делать. Но Логан был словно заноза, которую я никак не могла вытащить, – так всегда было.

– Все, что угодно, лишь бы ты хорошо спала по ночам, – сказал он. – Я просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.

В чем Крис ошибался, так в том, почему я не рассказала Логану о перспективе в Нью-Йорке, потому что я боялась реакции Логана, ранить его или, возможно, это было только отчасти правдой. Но на самом деле, я знала, что Логан поощрил бы меня к тому, чтобы принять это предложение. Кроме того, если мы поменялись ролями, если бы встал выбор между футболом и чувствами ко мне, то не было никаких сомнений, что Логан выбирал бы футбол каждый раз, несмотря на то, насколько это могло бы быть разрушительным для него самого.

Нет, я была единственной, кому следовало быть осторожной.

Каким-то образом наша интрижка начинала ощущаться чем-то опасным и безрассудным по всем направлениям. Стало частью моей жизни, чем-то важным, что я не хотела потерять. И то, от чего я, возможно, не смогла бы оправиться. Я не могла себе позволить такого риска. На линии огня было не только мое сердце, но еще и моя карьера. Если бы я стала отказываться от возможностей – потрясающих возможностей, которые выпадают только раз в жизни – основываясь исключительно на том, что мы с Логаном могли бы когда-нибудь быть вместе, вместо того, что я заслуживала.

Вот почему было так важно, чтобы мы оставались только в отношениях без обязательств. Все остальное могло быть катастрофой таких масштабов, которые я сама не могла оценить. Я не была готова к тому, чтобы всецело рисковать своим будущим, отказываясь от возможности, которая могла никогда больше не появиться, примешав во всю эту неразбериху еще и неопределенные отношения.

Точно не тогда, когда у меня нет полной уверенности.

Глава 16

ЛОГАН

Утром Дня Благодарения, я прибыл в Армию Спасения, надев на себя фартук с надписью «ЧМОКНИ ШЕФА» и бейсболку, на которой был изображен медведь-боксер, жевавший жареную куриную ножку. На Крисе, который только появился на этом празднике, надета шляпа с вышивкой Blizzards, которая была сделана специально для меня в качестве подарка несколько лет назад, еще на нем был фартук – когда мне было двенадцать лет, я считал это подходящим подарком на День Матери. И несмотря на нотку горечи – воспоминания об улыбке на лице мамы, каждый раз когда она одевала его, то как она настаивала на том, чтобы мы с отцом поцеловали ее щеки все еще напоминало мне о том, насколько сильно я ценил это время года.

В то время, перестройка с осени к зиме никогда не была простой – как физически, так и морально, с профессиональной стороны и личной – тем не менее, я был не против. Это было время перемен, когда дни становились прохладными и золотого цвета, когда шелестели листья под тенью заходящего солнца, а воздух был наполнен едва уловимым запахом сырости. Время, которое обещало, что возрождение и великие дела поджидали за углом.

Таким образом, пока игроки Blizzards, тренерский состав и персонал отмечались своим присутствием в приютах по всему Денверу, чтобы показать обществу, как они активно выполняли свой гражданский долг, что большинством рассматривалось как весьма неприятная часть их работы, я в то же самое время приезжал сюда с совершенно другой мотивацией. Потому что, как ни странно, мне нравилось вливаться в этот заряженный энергией гул огромной кухни, наполненной волонтерами – некоторых из них я знал многие годы из различных некоммерческих организаций, которые сам поддерживал, а некоторых я больше никогда не встречал во второй раз – все готовились к тому, чтобы устроить традиционный обед в честь Дня Благодарения со всей масштабностью для тех, кому повезло в этой жизни меньше.

Лично для меня это было нечто большее, чем просто выражение моей признательности и возвращение моего долга обществу, которое дало мне возможность воплотить все мои мечты. Это еще было и моим способом почитать память моей мамы – не было ни одного Дня Благодарения, чтобы она не пожертвовала свое время и сотни контейнеров для того, чтобы устроить обед для организаций по всему городу.

Я помахал Олсену и Остину Томпсону, которые вместе со своими супругами открывали банки с зелеными бобами и высыпали их содержимое в кастрюлю. В дальней части кухни работники Армии Спасения нарезали индейку, укладывая жареное мясо в кастрюли уже переполненные бедрышками и грудками, дополняя все это бульоном, вылитым прямо на смесь из хлеба и мяса, перемешивая все это огромными черпаками. Все помещение имело аромат праздника, как будто кто-то перевернул целый ящик со специями.

– Стоунстрит, ты снова напялил на себя этот наряд? – крикнул Тони с той стороны, где он перекладывал дымящиеся куски красного картофеля из большого чана половником из нержавеющей стали. – Ты самый высокооплачиваемый игрок в команде, так почему тебе жалко наличных. Пройдись по магазинам, чтобы купить себе костюм для следующего года.

– Уж, кто бы говорил, – сказал я, надевая резиновые перчатки и активно приступая к очистке, нарезке и готовке горы моркови, за приготовление которой я был ответственным – это было моей ежегодной обязанностью. – Ради бога, на тебе костюм индейки. Снова.

– Я подумал, что будет в самый раз одеться как птичка, которую я собирался съесть, – сказал он.

– Знаешь, держу пари, что это какая-то форма каннибализма.

Тони рассмеялся и пожал плечами.

– Эй, если цыплятам сходит с рук то, что они вылезают из собственного яйца, тогда и мне тоже простительно.

– Что ты делаешь с этой картошкой? – спросил я, глядя на то, как он раздавливал ее в бесформенную, крахмалистую массу.

– Ты не узнаешь? – он вывернул свое запястье на все девяносто градусов пока из отверстий в металлическом прессе показывалась размятая картофельная масса. – А тебе следовало бы. Это то, что Миннесота пыталась сделать с твоей головой в прошлое воскресенье.

– Да, но безуспешно, – сказал я, сгребая ладонью очистки морковной кожуры и выбрасывая их в мусорное ведро.

После весьма интенсивной физиотерапии последовавшей за игрой с the Cleveland – а еще некоторые голые сексуальные упражнения для снятия стресса с Гвен – я мог с уверенностью вернуться на поле, снова влившись в естественный для меня поток. И это показало, что к парням вернулась динамичная энергия – the Blizzards могли одержать победу с небольшим перевесом над командой the Chiefs, но игра против the Vikings была полнейшим уничтожением.

Начало игры было медленным и разочаровывающим, в игре была оборона, обе команды сражались за каждый ярд, за каждый дюйм. Но в какой-то момент в третьей четверти нам удалось стабилизировать свою игру, которая превратилась в рассказ о двух частях, нападение the Blizzards, которое на всех парах неслось и заработало два тачдауна, а за мной был третий. К тому времени, как мы добрались до четвертого периода, счет был уже за пределами контроля, и тренеру Уоллесу пришлось заменить большинство игроков стартового состава на резервных игроков.

– Знаешь, жаль, что это наша прощальная неделя, – сказал Тони, разворачивая брикет сливочного масла и вмешивая его в картофельное пюре. У The Blizzards была последняя игра в сезоне, что было просто благословением, потому что это давало возможность команде такой желанный отдых, но в тоже время вызывало беспокойство, потому что это прерывало наш недавно восстановленный темп.

– Почему? – спросил я, скидывая морковь в чан с кипящей водой, пар окутал мое лицо парами витамина А.

– Потому что нам придется ждать до самого декабря, чтобы переплавить их сырные головы в фондю, – болтал Тони, как будто он каждый раз не отпускал эти же самые колкости в сторону команды the Packers, перед предстоящей с ними игрой. Он играл свой первый сезон в Грин Бэй, но был продан, как только закончился его контракт. С тех пор сделал своей личной целью появляться на своем родном газоне поля Lambeau и зарабатывать на их поле как минимум тридцать пять очков, чтобы бросить им в лицо то, что они упустили.

– Я готов нести яблоки, – крикнул Остин, перемешивая сливочный крем-суп из грибов с зелеными бобами.

– Я принесу нарезанный хлеб, – сказал Олсен, и я рассмеялся, когда его жена Бриттани сказала ему прекратить поощрять Тони, – как только он получал хоть толику внимания в том, что касалось его плоских шуточек, то Тони начинал рассказывать еще больше, а его шутки становились еще хуже.

И, конечно же, Тони не мог не сказать:

– Кстати, о кисках. (прим. здесь используется фраза «cubed bread», которая в различном контексте может переводиться по-разному). Вот одна неплохая шутка специально для тебя. И почему киски стали такими красными? (прим. здесь используется слово «cranberries», помимо значения «клюква», имеет также и сленговый вариант).

– Эта клюква не покраснела, ты, тупица. Она уже такая, – вмешалась Бриттани.

– А все потому, что киски увидели индейку под соусом! – проревел Тони, и я подумал, что Бриттани была готова настучать ему по голове своей ложкой. А мы все просто закатили глаза и занялись своей работой.

Очень скоро вся эта лихорадка вокруг Дня Благодарения поглотила все вокруг, и я сам не заметил, как оказался вовлеченным в трехступенчатый танец, состоявший из готовки, сервировки и позирования для фотографий. Вместе с волонтерами там были еще и другие лица, которые мне были знакомы на протяжении многих лет, вместе с теми, кого я видел впервые. Я старался уделить немного времени каждому гостю, немного узнать об их жизни – это лучшее, что было во всем этом мероприятии. Журналисты толпились повсюду, брали интервью у игроков, волонтеров и гостей.

– Так замечательно находиться здесь и вносить какой-то свой вклад, – сказал Олсен Венди, спортивному журналисту the Colorado Post. – Я воспитывался в неполной семье и на улице, я был в таком же положении, как и все эти люди, поэтому не понаслышке знаю, как это тяжело. А сейчас, когда у меня есть возможность, я хочу сделать все, чтобы помочь им.

Чтобы поговорить с давним поклонником команды Blizzards, который принимал участие в программе реабилитации Армии Спасения, Венди прошла вперед, я в это самое время вернулся к своему прилавку, готовый раздать еще блюда из моркови, приветствуя следующего человека. Вместо этого я обнаружил перед собой своего агента, выражение неодобрения портило его лицо.

– Привет, Фил, не ожидал увидеть тебя здесь, – мой голос был веселым, но это было весьма далеко от правды. В нем была некая резкость, выраженное нетерпение.

– Ты не должен быть здесь, – сказал он, поправляя свой пиджак. – Уже четверо из вас заняты этими общественными работами. Я обхожу все здесь.

– Там есть лишний фартук, если хочешь присоединиться, чтобы помочь, – сказал я, зная, что он предпочел бы повеситься на своем безвкусном, дорогом шелковом галстуке, чем побыть в роли волонтера.

– Я здесь не для того, чтобы раздавать обеды, Логан. Я здесь для того, чтобы убедить тебя максимально эффективно использовать все свои возможности, – сказал он, как будто я был дилетантом, которому нужна была поддержка.

Мне хотелось напомнить ему, что сегодня речь не шла о фотосессиях, но я знал, что мои слова все равно не будут им услышаны.

– Я делаю все возможное, Фил, – сказал я, раскладывая морковь, чтобы полить ее лимонно-медовой глазурью, которая осела на дне кастрюли.

– Не достаточно хорошо. Ты по-прежнему проводишь слишком много времени в ресторане, смешивая бизнес и удовольствие. Но это нужно остановить. Немедленно, – он понизил голос, но недостаточно, чтобы некоторые из гостей рядом с ним не могли расслышать его. Они переминались от дискомфорта и отводили глаза, притворяясь, что не слушают. – Твое внимание должно быть сосредоточено на окончании сезона и на том, чтобы уладить ситуацию с Крисом. Люди замечают, что между вами двоими есть какое-то напряжение, и вы не можете позволить себе переносить все это на поле.

– Мы отлично справились с последними двумя встречами.

Фил покачал головой.

– Вам повезло. Но удача не гарантирует чемпионский титул.

– У нас все под контролем. А сейчас, как ты видишь, выстроилась очередь, – сказал я, постаравшись отодвинуть его, мое терпение было на исходе.

– В главном офисе обеспокоены возможностью продажи Криса, – давил он. – Уже ходят слухи о том, что он хочет уйти и что Seattle проявляет интерес. Но этого не может произойти. Фанаты, пресса, владельцы заинтересованы в том, чтобы вы были единым целым – весьма прибыльным – поэтому, чтобы к чертовой матери не происходило между вами, это должно быть разрешено. Разберись с этим, Логан. Прямо сегодня вечером, когда ты и твой отец пойдете на ужин в дом его матери.

Прежде чем я успел ответить, он расчистил плечами себе путь в толпе и вышел за дверь.

Я чертовски устал от двойных стандартов, когда квотербек был ответственным за поддержание стабильности и порядка, в то время как принимающие и полузащитники могли вести себя как примадонны без всяких последствий для себя самих. Но принял на себя роль козла отпущения много лет назад, и я бы ничего из себя не представлял, если бы не исполнял свои обязанности с усердием и самоотверженностью, поэтому я буду хорошим мальчиком по отношению к Крису. Потому что Фил, конечно, был придурком, но он был прав.

Без нас с Крисом в качестве сплоченной команды, победа в Суперкубке была не более чем фантазией, и я терпел боль и очень пристальное внимание после каждой игры не для того, чтобы вернуться домой без главного приза. Особенно потому, что я сам не был уверен, сколько еще сезонов мое тело могло бы выдерживать это.

Или сколько еще сезонов я хотел играть.

Одно дело терпеть боль, идти на риск после каждого удара, когда единственные мои обязательства были связаны с командой, тренерами и главным офисом. Но появление Гвен на этом фоне поменяло абсолютно все.

С той игры против the Browns, все было так, словно она позволила себе расслабиться. Это не было чем-то столь открытым. Мы не выходили поужинать каждый вечер или не держались за руки в общественных местах, но дело было в том, как звучал ее смех – он был легким и полным жизни. Или то, как она больше не нервничала, когда случайно касалась меня. Или в том, что мы постоянно оказывались у кого-то из нас дома, готовили, болтали, а потом падали вместе в постель. Мы нашли для себя несложный ритм, как будто Гвен для самой себя приняла решение плыть по течению, не беспокоясь о том, что ее могло затянуть на дно, или что она могла потерять саму себя в ком-то.

Я по-прежнему не давил на то, чтобы мы дали какое-то название своим отношениям, но мне очень хотелось. Причина была в том, что парни в моей команде подшучивали над тем, что я был моногамным маньяком. В моем ДНК не было того, что отвечало за случайные связи, но ради Гвен я сделал попытку.

Отец и Фил беспокоились, что Гвен и ресторан могли стать для меня весьма опасным развлечением. Однако я отмахивался от их озабоченности этим вопросом. Но правда состояла в том, что «развлечение» было явно не подходящим словом. Развлечение – это то, что мгновенно поглощает все внимание. Быстро проходящий интерес, эпизод. Но Гвен и ресторан были чем-то большим. Они были столь явным и настоящим искушением. Они заставляли меня смотреть вперед, в будущее, и впервые увидеть ту жизнь, которая не вращалась вокруг футбола.

И это не беспокоило меня настолько сильно, как должно было бы.

После того, как я покончил со своими обязанностями в Армии Спасения, я остановился около ресторана, чтобы забрать тыквенный пирог, который я попросил кондитера испечь специально для меня, чтобы отнести его на День Благодарения в дом Лалондов. Я почти был уверен в том, что увижу машину Гвен на парковке, не смотря на то, что Stonestreet’s был закрыт на время праздника. В последнее время она стала кем-то вроде трудоголика, делая заметки на полях своего блокнота, бормотала себе под нос какие-то ингредиенты, и делала какие-то мысленные напоминая, которые невозможно было расшифровать.

Казалось, что это чрезвычайно сложный процесс создания блюд, которые должны были быть представлены в вечернем спецменю, но ответственной за это была сама Гвен, составляя его на свое собственное усмотрение.

Включив свет на кухне, я огляделся вокруг и улыбнулся, глядя на белую плитку в виде кирпичика, которая использовалась в качестве доски для заметок, зарисовок, посланий и рожиц, которыми была усеяна вся стенка. Не сильно отличалось от того, когда Крис завладел тетрадью тренера. Я был рад, что персонал чувствовал себя здесь довольно комфортно, чтобы считать это пространство своим.

Как и было обещано, тыквенный пирог был в коробке на одном из разделочных столов из нержавеющей стали. Записка была прикреплена к прозрачной пластиковой крышке. «Твоя мама закатила бы глаза от неодобрения. Гвен». Я рассмеялся. Эй, я возможно и оказал какое-то влияние, будучи владельцем, чтобы обманным путем заполучить себе пирог для сегодняшнего вечера, но, по крайней мере, в этом году я не был настолько глупым, чтобы попросить Гвен испечь его или купить десерт в какой-нибудь бакалейной лавке.

Взяв коробку под мышку, я пошел в офис, чтобы проверить почту, которую получил после своего последнего визита. Было несколько документов по заработной плате, которые мне нужно было подписать, несколько посылок от фанатов, которые думали, что им представится лучший шанс заполучить автограф, если они отправят мне свои памятные подарки в ресторан, а не на обозначенный почтовый ящик, а еще был новый выпуск журнала Sports Illustrated.

Когда я уже был готов выключить свет и запереть все, мой взгляд упал на письмо, адресованное Гвен, которое торчало из-под стопки счет-фактур на столе. Оно было написано на отличной бумаге с золотистым тиснением TK HOSPITALITY GROUP.

Она была номинантом какой-то премии? Я вытянул этот листок, задумавшись, не было ли причиной того, что она не поднимала эту тему лишь потому, что боялась привлечь к себе внимание. Она, конечно, не заработала большого успеха после хорошего отзыва о Stonestreet’s, опубликованного в газете, не смотря на всю похвалу, которая была направлена непосредственно в ее сторону.

В письме было три строчки, и я понял, как ошибался в своих предположениях. Это не имело отношения к награде. Это было предложение о работе. Вернее, это было подтверждением о получении меню, которое она отправила для просмотра шеф-поваров. В Манхэттене. За восемнадцать сотен миль отсюда.

Она ни разу не упоминала об этом.

Я как идиот верил в то, что у нас был прогресс в отношениях, что мы перевернули новую страницу и что Гвен осела и успокоилась. Все было так, за исключением того, что этот шаг прямо выводил ее за пределы моей жизни. Почему, черт побери, она не сказала мне? Она собиралась просто в один день уведомить меня о том, что покидает ресторан и переезжает на другой конец страны?

Возможно, в этой истории было что-то еще. Возможно, она уже не рассматривала это предложение. Но если это было так, тогда зачем она подала свой вариант меню?

Гвен вела себя как обычно, и я знал, что разочарование и ревность, наполнявшие меня, были не совсем оправданы. Но, черт бы побрал, мое мнение и чувства должны иметь какое-то значение.

И настало время действовать именно так.

Час спустя, когда солнце опускалось за горизонт, а по небу разливались оранжевые и синие тени, я позвонил в звонок дома Роуз Лалонд. Отец стоял рядом со мной, пока я удерживал одной рукой тыквенный пирог, а на второй ощущал горячее дыхание своего отца. Воздух стал прохладным, наполненным сладким, мускусным запахом осенних листьев и дыма от горящих каминов.

Под светом фонарей на крыльце, я увидел, что его глаза были остекленевшими и налитыми кровью, его кожа покраснела, однако я знал, что это не по причине морозного ветра или температуры. Я задавался вопросом, мог ли он открыть бутылку скотча сразу после окончания парада в честь Дня Благодарения? Возможно, мне следовало выбрать что-то другое в качестве подарка для хозяйки, а не бутылку вина.

Кроме обычных любезностей, мы больше с отцом друг другу ничего не говорили сегодня – мы никогда не делали этого на важных праздниках. Они слишком сильно напоминали нам о маме. О свежеиспеченном хлебе, о ее секретном рецепте сидра, о ее широкой улыбке и звонком смехе, и о том ощущении дома, которое мы никогда не смогли найти вновь после ее смерти.

Звук того, как кто-то возится с замком, заполнил тишину между нами, и после паузы, тяжелая деревянная дверь распахнулась.

– Счастливого Дня Благодарения, заходите, – воскликнула Роуз. Она провела нас внутрь и повесила нашу верхнюю одежду в шкаф. Затем забрала из рук отца тыквенный пирог, пробормотав что-то по поводу того, что «не стоило так беспокоиться», даже не смотря на то, что это был тот же самый десерт, который мы приносили с собой каждый год.

– Мы благодарны вам за то, что пригласили нас снова, мисс Лалонд, – сказал я, наклоняясь, чтобы оставить поцелуй на ее щеке, глядя через ее плечо в поисках Гвен, которую нигде не было видно.

После того, как покинул ресторан, я не знал, как должен вести себя сегодня вечером. Я мог притвориться, что все было в порядке, а потом поднять вопрос с письмом в другой день, когда мы не были бы окружены семьей. Или я мог бы отвести ее в сторону после обеда, чтобы потребовать от нее ответов, рискуя тем, что она могла полностью отгородиться от меня. В конце концов, я решил подтолкнуть ее к тому, чтобы она рассказала мне обо всем добровольно, чтобы дать ей шанс, на тот случай если я увидел нечто большее в этой ситуации, чем это было на самом деле.

– Логан, сколько раз я просила называть меня Роуз? – она шлепнула меня по руке и рассмеялась. – Крис и Гвен смотрят игру между the Redskins и Cowboys, если ты хочешь присоединиться к ним, – как по команде откуда-то из дома послышались крики и звуки хлопков. Роуз покачала головой и вздохнула, как будто она кричала на этих двоих на протяжении нескольких часов и уже устала от этого. – Но сначала давайте я предложу вам обоим напитки и закуски, чтобы перекусить немного.

Мы последовали за Роуз на кухню, и я поставил бутылку Пино Нуар на барную стойку. До моего носа доносился запах клюквенного соуса, кипящего на плите, и индейки, жарившейся в духовке, и мой желудок заурчал.

– Готовила Гвен? – спросил я.

Обычно День Благодарения был единственным днем, когда готовила Роуз – по крайней мере, так говорил Крис – даже если обед состоял из пересушенной индейки и парочки простых блюд, которые мы вынуждены были заливать большим количеством алкоголя. Поэтому, она либо обучалась кулинарии все последние двенадцать месяцев, либо было какое-то другое объяснение тем аппетитным ароматам, которые окутали комнату.

– Конечно же, нет. Кроме того, если бы я позволила Гвен заняться готовкой, то это закончилось бы чем-то нетипичным и бесполезным, – Роуз поставила тыквенный пирог на столешницу рядом с большим блюдом, заполненным домашними имбирными печеньями и печеньем с кусочками белого шоколада.

Она вздрогнула, едва уловимо, что я мог бы не обратить внимания, если бы не смотрел на нее, и решил, что она подумала о моей маме, и о том, что моя семья уже никогда не будет полной.

Долгое время никто ничего не говорил, были только звуки деревьев, чьи ветки царапали окно на кухне, голоса спортивных комментаторов по телевизору в соседней комнате, и еще то, как отец барабанил пальцами по столешнице. Его обычное обаяние – шумный смех, уверенный голос и нетерпеливый интерес ко всему, что происходило вокруг – было выключено. Если бы он не был таким высоким и не носил этот зеленый свитер команды Seahawks в ретро стиле, он мог бы просто затеряться где-то на заднем плане.

Наконец, Роуз отрегулировала температуру в духовке и спросила:

– Боб, хочешь вина? Пива? Шампанского?

– Скотч будет просто отлично, если он есть, – сказал отец негромко, скучающе. Мне хотелось предложить ему перейти на воду, но я не посмел. По прошествие многих лет и после не одного публичного мероприятия, я уяснил, что было проще позволить ему напиваться, чем спровоцировать сцену.

Роуз поджала губы, но в любом случае подошла к барной стойке и налила ему порцию на три пальца, я не был уверен, было это из-за чувства вины или для собственного успокоения. Янтарная жидкость плескалась по стенкам стакана, когда она передала ее. Отец даже не сказал «спасибо», только лишь сделал большой глоток и невидящим взглядом уставился на чашку с орехами кешью.

– А что тебе, Логан? – спросила Роуз, ее голос был излишне бодрым, чересчур неестественным.

Я одарил ее небольшой улыбкой, давая понять, что сожалел о поведении отца, что случалось каждый День Благодарения. Хотя, обычно дедушка с бабушкой Криса и Гвен со стороны матери своим присутствием выступали в роли буфера, в тех случаях, когда разговор становился неловким или сходил на нет. Однако в этом году они отдыхали на курорте по типу «все включено» в Мексике – это было подарком от Криса.

– Пиво будет в самый раз, Роуз, – сказал я. – Главное, чтобы холодное.

Она открутила крышку ванильного портера от Breckenridge Brewery, наполнила тарелку соусом из шпината и артишоков, запеченным сыром Бри и спаржой в беконе, и отправила меня, чтобы остаться наедине с отцом и поговорить… не имело значения, о чем они разговаривали.

Я нашел Гвен и Криса в гостиной, они кричали, потому что нападение the Dallas использовало обманный маневр в игре, который ужасно напоминал то, что мы предприняли против the Vikings в прошлое воскресение.

– Это просто херня какая-то, – выкрикнул Крис, швыряя в экран смятую бумажную салфетку. – Долбанные плагиаторы.