Текст книги "Перехватить шеф-повара (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Гудмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Знаете, я пыталась попасть в группу поддержки несколько лет назад, – сказала Бриттани нам, ее голос был грустным, когда смотрела на махающие помпоны, похожие на Мисс Мира девочки кружили по периметру поля в чем-то, что, по сути, было чем-то вроде серебристо-синего нижнего белья. Могу поклясться, что прямо сейчас эти чирлидерши ненавидели свою жизнь и задавались вопросом, почему у Денвера открытый стадион, когда так часто идет снег.

– Но потом ты узнала, что между танцовщицами и игроками есть «тесная» дружба? – спросила Мисси, наливая себе еще один бокал Шардоне.

Бриттани покачала головой.

– Потом я поняла, что ожидание в вестибюле шикарного номера от Версаче требует меньших усилий и гарантирует вознаграждение покрупнее.

Я практически фыркнула, что вино ударило мне в нос.

– Невозможно винить тебя за честность или дерзость.

– И это работает, – добавила Мисси. – Награда превыше всего.

– Сейчас я держу Дастина на крепком поводке, потому что на собственном опыте знаю, что происходит на выездных играх, – Бриттани перебросила длинные густые волосы через плечо. – Вы обе счастливицы, потому что вам не нужно беспокоиться о своих близких, когда они в отъезде. С нашими мальчиками нужно держать ухо востро, так как в каждом городе их окружают женщины, они в каждом отеле, моложе, крепче и более гибкие, готовые услужить в любой момент. Это постоянная борьба.

Приступ болезненной ярости скрутил все внутри меня. Я не претендовала на Логана, но мысль о нем в дороге, свободным в том, чтобы привести девушку в свой номер, вызвало у меня тошноту. Когда я настраивалась на отсутствие обязательств и осторожность, я на самом деле не рассматривала обратной стороны.

Черт. Это было несправедливо. Я сражалась с Логаном за то, чтобы присутствовать здесь сегодня вечером и сидеть в комнате для подружек и жен, а теперь, будучи здесь, я практически доказала его точку зрения. Потому что как бы мне не было ненавистно признавать это, но я чувствовала себя, как одна из тех драматизирующих школьниц, одержимых вопросом «внеклассных занятий» своего бойфренда.

Мисси посмотрела на меня, словно ощущая то, о чем я думала, и сжала мою руку. Я послала ей небольшую улыбку.

– Кроме Стоунстрита. Фанатки больше даже не утруждают себя тем, чтобы волочиться за ним, – раздался голос Дженнифер с того места, где она прихорашивалась, глядя в отражение на стекле.

– Почему? – я ненавидела себя за то, что спросила, но мне было необходимо знать.

– Логан единственный член команды, кто одинок и зациклен на моногамии, – Дженнифер прошествовала на высоких каблуках к мини-буфету и наполнила тарелку начос, гуакамоле и крылышками «баффало». То, как она ухитрялась по-прежнему сохранить идеальную фигуру, должно было быть изучено наукой. – Разве не так, Николь?

Все внутри меня рухнуло, стук сердца отдавался в области горла. Бывшая девушка Логана была где-то здесь?

Я оглянулась вокруг, чтобы найти ее. Мисси делала то же самое с твою-мать-выражением на лице. Я повторяла как мантру, что то, что Николь была здесь, было не таким уж и важным делом, и что никто из людей, собравшихся здесь, не знал настоящую причину моего прихода сюда сегодня. Кроме того, я имела дело с ресторанными критиками, которые были более беспощадными, чем эта группа расфуфыренных дамочек. Мне просто нужно было собраться и вести себя спокойно.

И вот, словно мифическое существо, появившееся из тумана, Николь повернулась на одном из кожаных диванов и обошла его, и вся моя уверенность ускользнула прочь. Блондинка с телом, достойным лучшего календаря с купальниками, была просто идеальной спутницей для профессионального спортсмена. Я же была как печенька Twinkie – еда, которая помогла бы вам выжить во время ядерной войны или зомби апокалипсиса, но уже точно не то, чем бы вы себя побаловали (прим. золотой бисквит с кремовым наполнителем).

– Позвольте мне сказать, что этот мужчина рожден быть верным, – сказала Николь, становясь рядом с Бриттани. – Он родился серьезным.

Дженнифер вздохнула, как если бы она вспомнила фантазию, которую проживала неоднократно.

– Я люблю Остина, не поймите меня неправильно, но Логан это просто «белый кит» любой девчонки (прим. здесь идет отсылка к произведению «Моби Дик», в данном контексте «белый кит» имеет смысл выражения «голубая мечта»).

Мисси толкнула меня локтем и прошептала:

– Как думаешь, она знает, что ссылается на «Моби Дика»?

– Я думаю, что Дженифер ссылается на член, – сказала я сквозь стиснутые зубы, глазами умоляя ее заткнуться, прежде чем кто-то из них услышал бы нас (прим. игра слов в предложении, произведение «Моби Дик» – слово «dick» в переводе «член»).

– Думаю, ее бы на самом деле разозлило, если бы ей стало известно, что ты уже успела приземлиться на него, – захихикали Мисси.

– Тише, – сказала я, пытаясь бороться с ярким румянцем, который расползался по моему телу и разжигал во мне воспоминания о нас с Логаном, обнаженных, в разных позициях, что я просто не имела права вспоминать об этом прилюдно.

– Жаль, мне так и не удалось заарканить его, – сказала Николь.

– Как же так? – спросила Мисси, к счастью, потому что я этого не должна была делать. – Вы встречались почти два года, так?

– Логан был идеальным бойфрендом, но он бы не взял на себя обязательства. Уж точно не брак, что очевидно, должно быть, конечной целью. Поэтому мы расстались, – Николь пожала плечами, как будто эти отношения не имели особого значения. Как если бы это был какой-то проходной вариант на ее пути к чему-то лучшему.

– Но не переживайте за нее сильно. Она отлично справилась с этим, – сказала Дженнифер, как будто я очень сильно переживала за эмоциональное состояние Николь, когда было явно видно, что слезы она не проливала.

– Ага, со всей линией защиты, – Бриттани рассмеялась, толкая локтем Николь в бок.

– Эй, в этом нет моей вины, что у меня так много поклонников, – сказала Николь, и я заметила, что на ней не было ничего означающего специальный номер игрока, только обычная майка Blizzards с длинным рукавом. – Девушка должна быть открыта для предложений.

В тот момент Николь напомнила мне Стивена, не столько громогласными заявлениями, стремящегося отыскать свой путь перфекциониста, но тем, как Стивен вел постоянную охоту за «лучшим вариантом», который мог бы принести пользу его собственным интересам – все эти появления на канале Food Network, линия посуды для Williams-Sonoma – он заплатил кому-то, чтобы разработать дизайн, концептуальные заведения в Нижнем Манхеттене, которые он разрабатывал с одной единственной целью – стать самому еще более крупным брендом, чем Бобби Флай или Джада де Лаурентис. В другой жизни они с Николь могли бы быть идеальной парой (прим. Бобби Флай – знаменитый шеф-повар, ресторатор, ведущий реалити-шоу, владелец ресторанов. Джа́да Паме́ла Де Лауре́нтис-То́мпсон – итальяно-американская шеф-повар, писательница, журналистка и телеведущая)

Мой мобильный телефон завибрировал в кармане, и я вытащила его наружу. На экране высветилось ГЕНРИ, мой пульс подскочил. Я не разговаривала со своим отцом два месяца, с того утра после открытия Stonestreet’s.

– Извините, – сказала я группе женщин, которые, за исключением Мисси, до сих пор хихикали над бесчисленными завоеваниями Николь, не испытывая ни капли отвращения к тому, насколько голодной до славы и денег она выглядела со стороны. Я вышла в коридор.

– Привет, пап, – сказала я.

– Гвендолин! – сказал он, перекрикивая гудящие автомобили и шумных продавцов, предлагавших свои товары.

– Где ты сейчас? – спросила я, стараясь говорить тише.

Коридор был пуст, остальные фанаты Blizzards заполнили свои частные ложи и места на стадионе, наблюдая за началом игры. По телевизорам на стенах я видела, что принимающий Кливленд достиг отметки в пятьдесят ярдов почти беспрепятственно, а потом был сбит защитником на отметке в тридцать ярдов на поле Colorado. Это не сулило ничего хорошего все следующие четыре периода, особенно потому, что Кливленд занимал предпоследнее место в турнирной таблице.

– Корабль «Таймс Сквер» остановился в Нью-Йорке до того как отправиться в круиз по Средиземному морю, – прокричал мой отец, сейчас шум был явно слышим. – Я тут узнал, что ты изображаешь недотрогу? – продолжил он. – Вот это моя девочка!

– Изображаю недотрогу? – переспросила я.

– С TK Hospitality group. Говорят, что Трент Келлер был вынужден прилететь в Денвер, чтобы убедить тебя стать шеф-поваром в его новом проекте.

– Это только собеседование. Эта должность не была мне обещана, – поправила я, мне было интересно, как моему отцу удавалось быть частью кулинарного мира, в то время как он сам находился где-то на периферии, и ему уже было известно об этой возможности, хотя он плавал по всему земному шару уже так долго.

– В любом случае, что ты решила? – спросил отец.

– Еще не решила, – сказала я, рисуя линии на ковре носком своего ботинка. – Я должна представить образец меню к концу следующей недели. Никаких ограничений или рекомендаций.

Трент сказал, что если бы я изучила его сеть, то обнаружила бы то, сколько дверей он мог бы открыть для мня, и он не шутил. Вне зависимости от финансов, задумки и управления, его компания принимала участие в запуске нескольких самых популярных заведений общепита в стране, многие шеф-повара получили премию James Beard (прим. «Оскара» кулинарного мира) или звезды Мишлен под его началом.

– А дальше что? – спросил мой отец.

– Трент определит небольшой список тех, кто перейдет в следующий этап, – сказала я, мой взгляд застыл на мониторе. Логан двигался через все поле слева направо, уклоняясь от стремительного игрока защиты. Он едва держался на ногах, ему никак не удавалось выпрямиться. Там, где обычно Логан был сгустком энергии, сегодня он выглядел неспокойным и оборонялся. Как если бы он что-то оберегал – свое подколенное сухожилие? Свое колено?

– Это хорошо… – мой отец замолчал, в его голосе не было ни единого намека на поощрение или гордость.

– Но? – спросила я, грубее, чем того хотелось бы.

Он молчал какое-то время, прежде чем прочистил горло и сказал.

– Я думаю, что если кто-то, уровня Трента Келлера, достаточно впечатлен, чтобы предложить тебе пройти отбор, тогда, возможно, пришло время для тебя, наконец, двигаться самостоятельно, найти для этого финансирование. Быть самой себе хозяйкой и отчитываться только перед самой собой.

Я вздохнула. Именно по этой причине я не звонила своему отцу, чтобы рассказать ему об этом предложении. Несмотря на то, что все его порывы были от души, они не всегда были осуществимы или практически невыполнимы.

В любом случае, он явно не являл собой пример успешного предпринимателя. За всей его бравадой и бахвальством о погоне за мечтой и моем собственном деле, его действия на протяжении многих лет научили меня разному. Одно, о чем я часто напоминала себе – это то, что успех мог гарантировать счастье, неудача, в свою очередь, могла быть залогом разрушения.

– Пап, я ценю твою заботу, но мне нужно выбрать то, что будет лучше для меня. И это может означать остаться в Stonestreet’s или пойти на риск вместе с TK Hospitality Group, или сделать что-то совершенно противоположное, – сказала я, чувствуя себя неуверенной в своем будущем как никогда. – Я сама в этом еще не разобралась.

– Жизнь всего лишь дает нам множество возможностей, Гвен. И я не знаю, возможно, ты хочешь добиться успеха под чьим-то знаменем, чем под своим собственным, но для этого ты слишком талантлива, – сказал он, его голос был пронизан раздражением. – Что я знаю, и что известно тому ресторатору, и что знают, похоже, все, за исключением тебя самой, так это то, что ты тратишь свое время впустую в принадлежащем спортсмену американском стейк-хаусе, которое закончит свое существование практически также быстро, как и карьера Логана. Ты собираешься позволить этому стереть себя саму также быстро?

Как и всегда мой отец задавал много правильных вопросов. Проблема была в том, что мне было нечего ответить.

Глава 14

ЛОГАН

Я прильнул к кафельной стене в туннеле, перед раздевалками, слушая, как семидесяти пяти тысячная толпа разгневанных фанатов Blizzards требовала моей смерти. Поражение в двадцать восемь очков Кливленду, четыре перехвата, один мяч и бросок на девяносто шесть ярдов – рекордно низкий показатель за всю историю. Сегодня вечером я выглядел как второй запасной новичок-квотербек сразу после старшей школы.

Освистывания и крики стали еще оглушительнее. Мое сердце часто билось в районе ребер, каждый дюйм моего тела был покрыт потом и грязью, вонью от моих собственных страданий – ядовитая смесь отчаяния, разочарования и злости.

Толкая дверь в раздевалку, я не поднимал глаз, избегая суровых взглядов моих товарищей по команде, и, быстро забрав одежду из сумки, направился в душ. Мне не нужно было видеть то, как Крис яростно срывал с себя форму и бросал на деревянную скамью, этот звук был крайне громким в стоявшей тишине. Мне не нужно было подтверждение от Остина, Тони или Олсона, что я облажался, играя как любитель, – их обида была таким тяжким грузом, что казалось, будто я волочил за собой цепь. Мне не нужно было визуальное доказательство того, что вся линия обороны по-прежнему была в своей потрепанной форме, следя за каждым моим движением, как будто я будущая добыча для хищников. И кто мог упрекать их? Защита вытащила для the Blizzards две последние игры, которые все-таки окончились поражением.

Пресса и тренерский состав рассматривали поражение команде the Raiders как единичный случай, в результате чего квотербек, новичок Фитцпатрик, отвечал за мяч, в то время как я отдыхал. Но сегодня вечером не было никаких оправданий – я не смог достойно выступить против самой слабой команды в лиге. С самого первого броска я почувствовал разрозненность и неслаженность, и так и не смог найти свой ритм или задать свой собственный.

Правда была в том, что я не ощущал спокойствия с того моего спора с Гвен. Я ненавидел, страшно ненавидел то, что я вытащил на поле с собой и эту эмоциональную нерешительность. Моя сексуальная жизнь не должна была иметь места в игре. Мне ли не знать об этом. Как бы там ни было, в чем была моя проблема? Я никогда не позволял личному дерьму и мелкой фигне отвлекать себя или как-то влиять на мою игру раньше, так что же случилось теперь?

Душевые были пустыми, предлагая столь необходимую отсрочку от осуждений и негативной реакции. Я снял майку и щитки, резко втягивая воздух от острой боли, пронзившей мою грудь. Возможно, у меня трещина в ребре, или если мне повезло, то всего лишь гематома – я получил столько ударов за игру, что потерял им счет.

– Стоунстрит, пресс-конференция, три минуты, – прокричал тренер Эшли, его суровый голос отражался от кафельной плитки.

Я вздохнул. Я думал, что душ мог бы подождать. Вздрогнув, я натянул футболку, даже не потрудившись, чтобы сменить свои штаны из лайкры. Время было неподходящим для того, чтобы беспокоиться о своем внешнем виде. Хотя я и чувствовал себя так, как будто все мое тело было поломано, но в тот момент, когда я переходил из личного пространства команды к контролю на публике, я выпрямил спину и поднял подбородок, моя походка была такой, как будто каждый шаг не причинял мне никакой боли. Как будто в моем колене не было мусороперерабатывающей станции, что измельчала мои кости в пыль

Вспышки камер защелкали, когда я вошел в зону общения с прессой, беспокойство охватило меня изнутри, когда я увидел пустое кресло тренера Эшли у стола. Обычно он присоединялся ко мне на пресс-конференциях, но я подумал, что он отказался от общения со мной после сегодняшнего «представления».

Атмосфера в комнате была обвинительной, потому как пять десятков оголодавших репортеров были готовы растерзать меня на части. Я не знал, когда что-то изменилось. Когда я раньше обозревал эту толпу, то видел партнеров, сторонников, людей, с которыми у меня были хорошие рабочие отношения, но сейчас мне казалось, что я был окружен противниками, которые не могли дождаться момента, чтобы посмотреть на мое падение.

Я занял свое место и поправил микрофон. В очередной раз Том Фелпс был первым, кто задал вопрос.

– Логан, сегодняшний вечер оказался весьма неприятным. Ты развалился на части прямо там. Что произошло?

«Спасибо, что высказался без обиняков, Том».

– Всю ответственность за игру я беру на себя. Нет никаких оправданий тому, как я выполнил свою работу, – ответил я, потому что это было именно то, что он хотел услышать, но также потому, что это было правдой. Проигрыш был моей виной. – Наша защита упорно противостояла the Browns, и я горд тем, что они старались сделать, в то время как мы не вели острой оборонительной работы с самого начала.

– Ты отдыхал на прошлой неделе во время игры против the Raiders. Как ты думаешь, отразилось ли это как-то на динамике твоих движений? – спросила Венда, репортер the Colorado Post. Ее обычно весьма приятная личность была ожесточенной, ее голос был обвинительным.

Я вздохнул, потерев свою челюсть.

– Это физическая игра, и пропуск – это часть игры. Я просто не смог выступить так хорошо, как требовалось. Я должен улучшить свою форму, исправить ошибки и больше тренироваться. Всегда есть место для совершенствования, и я собираюсь всецело посвятить себя этому.

Ответ уже практически вырвался у меня изо рта, когда репортер ESPN выпалил:

– Не мог бы ты вернуть нас немного в прошлое к тому, что происходило в твоей голове, когда ты перехватил тот шестиочковый в четвертом периоде? – он говорил о том броске, который был сделан Крису, но был перехвачен и возвращен в зону тачдауна.

– Я пытался сыграть по-крупному. У меня было желание бороться, но я не смог забросить мяч туда, куда это было необходимо, – сказал я, очередной заготовленный ответ, мой голос звучал на автопилоте.

– Были сообщения о том, что ты, возможно, получил значительные травмы во время игры с новоорлеанцами три недели назад. Можешь рассказать об этом и как это повлияло на тебя, в особенности на игру с Cleveland сегодня вечером?

– Я в порядке. Если бы я не восстановился полностью, то не одел бы форму, – сказал я, говоря эту ложь сквозь зубы. И все в комнате знали об этом. Но точно так же как от меня ожидали то, что я буду сражаться, превозмогая боль, от меня также ожидали того, что я должен был потворствовать прессе. – Благодарю всех за внимание.

Я начал подниматься, но, конечно же, Том Фелпс будучи тем еще мудаком, должен был нанести последний удар.

– Ходили слухи о твоей любовной связи с шеф-поваром твоего ресторана. Я заметил, что Гвен Лалонд сидела в одной из самых роскошных лож. Возможно, ее присутствие было отвлекающим фактором для тебя?

Я сохранил безразличное выражение на лице, несмотря на то, какое потрясение от сказанного им я ощутил внутри. «Гвен пришла?» Долбанные предположения. Я играл просто отстойно, потому что думал, что Гвен не пришла, исключительно для того, чтобы показать лучшую игру за всю свою карьеру, когда она была на трибунах.

– Или, возможно, она присутствовала, потому что Крис Лалонд ее брат-близнец. У тебя есть разумный вопрос, касаемо футбола, Том? Нет? Отлично.

Я вышел из комнаты, до того как сделал что-нибудь неразумное, за что, вероятнее всего, меня бы отстранили от игры, а юрист Тома Фелпса определенно подал бы на меня в суд за сломанную челюсть.

Крис сидел на скамейке перед своим шкафчиком и завязывал свои ботинки. Он уже одел свой костюм, вокруг его шеи был обернут шарф, а пара перчаток зажата между зубами.

– Лалонд, ты следующий, – сказал я.

– Я не буду общаться с журналистами. Не после такого унижения, – Крис поднялся и взял свою спортивную сумку, закрыв на ней молнию.

– Ты должен, – я двинулся к своему шкафчику, не обращая внимания на жгучую агонию, которая охватывала мою ногу с каждым шагом.

– Я ничего не должен. Член комиссии может собственноручно выписать мне штраф, – сказал он, и я заметил, что он не встречался со мной взглядом. Он и остальная часть команды, которые вели себя так, как будто всего этого обмена любезностями не было на самом деле.

– Послушай, сегодня произошла катастрофа, и я всецело беру ответственность на себя…

– Мои поздравления за такую осознанность, Капитан Очевидность, – пробормотал он.

– Но мы все профессиональные спортсмены, – продолжил я, снимая футболку и бросая ее на пол. – Мы должны показать главному офису, фанатам и остальной части лиги, что мы можем принять свой проигрыш и вернуться назад с большими силами.

– Вернуться? – Крис рассмеялся, коротко и пренебрежительно. – Как наша прошлогодняя игра в плей-офф? Как еще за год до нее, когда мы продули целых три тачдауна в той игре с «темной лошадкой»? Или что насчет чего-то посвежее? Как насчет сегодняшнего вечера и третьего периода, когда ты насрал на игру и пялился на трибуны, вместо того, чтобы сосредоточиться на игровой зоне? Для возвращения в строй нужны яйца, Логан, а насколько я могу судить, ты пользуешься ими только, чтобы трахать мою сестру, – он посмотрел на меня, его взгляд был холодным и жестким.

– Следи за своим языком, или ты будешь не единственным, кто останется без яиц.

Крис никогда чрезмерно не опекал Гвен, поэтому, хотя она и не была официально под запретом, но и в списках как свободная для доступа тоже не значилась.

– Я забочусь о ней, – добавил я, осторожно подбирая слова, не уверенный, насколько сильно я должен был распространяться о своих чувствах, учитывая то, что сейчас было не время и не место для разговора.

– О, так ты заботишься о ней? Так же как и о нынешнем сезоне?

– Что?

– Ты меня слышал.

– Да, я слышал тебя, – сказал я, мое терпение было на исходе. – Что ты хотел этим сказать?

– Это означает, что происходит с тобой? – закричал Крис. – Твой интерес к этой команде, твоя работа в качестве квотербека, участие в чемпионате – все это, похоже, отошло на второе место.

Он шутит? Все, чего я хотел, – это кольцо Суперкубка, и он имел наглость бросить вызов моим преданности и верности?

– Что со мной происходит? Ты здесь единственный, кто не в себе. Изменение построения, нарушение собственной линии, незавершенность собственного блока, – выкрикнул я в ответ. Во время матча с the Saints, я убедил себя самого, что Крис не услышал команды из-за криков толпы, но такое поведение стало весьма характерным за последние три игры.

– Потому что я должен быть ведущим игроком в команде! Но ты видишь, чтобы я побеждал, Стоунстрит? – он подошел ближе так, что был в дюйме от меня, его лицо становилось все краснее и краснее. – Я лучший принимающий и самый, черт побери, лучший в нападении, и я не намерен растрачивать лучшие годы в своей карьере, с командой, которая ничего не может сделать, когда это так важно.

– У нас было два проигрыша за сезон. Две игры из девяти. Тогда, в чем дело на самом деле? – рявкнул я, хотя я не собирался позволять этому заявлению привести к дальнейшему обострению конфликта, заглушая голоса, твердившие о том, что он искал драки. Мы прошли через столько всякого дерьма вместе, столько воспоминаний, чтобы рисковать двадцатью годами дружбы.

Мгновение мы смотрели друг на друга, тишина была словно бомба замедленного действия.

Наконец, Крис вздохнул и покачал головой, как будто его борьба больше не имела значения.

– Я не такой как ты, Логан. Я не пришел из королевской футбольной семьи. Я не прошел тест Wonderlic (прим. тест Wonderlic, используемый в Национальной лиге с 1968 года, имеет целью оценку способности спортсмена к быстрому мышлению и умению принимать эффективные решения под давлением стрессов). Черт, я едва окончил колледж. После окончания моей карьеры, меня не ждет стейк-хаус или работа спортивным аналитиком. Моя жизнь прямо здесь и сейчас, это НФЛ. Мое единственное наследие. Мне нужно сделать так, чтобы оно не пропало даром.

От его признания, огонь злости внутри меня угас. Я был так сосредоточен на том, что игра значила лично для меня, того, кто от рождения должен был оправдать это и только улучшить, поэтому даже не думал о том, насколько важное значение этот самый футбол имеет для других людей… или я даже не потрудился заметить, какую значимость это имело для моего лучшего друга.

– Я знаю, что ты несешь на себе груз всей команды и контракта, и я знаю, под каким давлением ты находишься, – Крис схватил свои ключи и бумажник с полки в шкафчике. – Но это все, что у меня есть, Логан. Поэтому, чего бы это ни стоило, расставь верно приоритеты.

Пока я наблюдал за его удаляющейся фигурой, то задавал самому себе вопрос, был ли я самоуверенным мудаком только из-за того, что вообще делал что-то за пределами поля, в то время как этот сезон в чемпионате мог, возможно, быть самым лучшим для нас. Потому что Крис был прав. У меня был путь, по которому я мог бы двинуться после того, как однажды покинул бы НФЛ… ресторан, возможно работа на радио, и кто знает, что еще мой агент мог бы накопать, если бы я позволил Филу начать поиски.

И даже несмотря на то, что я сказал себе запереть все эти мысли под замок и сфокусироваться на игре, но наши с Гвен совместные образы через много лет, мы, воссоздающие блюда моей мамы на кухне Stonestreet’s не покидали мое сознание.

Много часов спустя, после того, как все ушли, я сел на скамейку в уже освещенной тусклым светом раздевалке, уперевшись взглядом в свои руки. Взгляд прослеживал загрубевшие мозоли и трещины на моих ладонях, мои мысли наполняли последние несколько часов, бесконечный цикл повторов, указывавший на мои ошибки.

Не смотря на то, что говорил Крис, интуитивно я знал, то the Blizzards были командой, которая могла все осуществить в нужный момент и могла пройти весь путь до конца. Это бы потребовало знаний, терпения, настойчивости и прежде всего мужества и выдержки, но наше наступление было соткано из того, что было сильнее и тверже самого гранита. Нам просто было необходимо довести все до конца, возродить магию и естественную искру, которые всегда присутствовали на протяжении тех семи игр.

И мне нужно было привести свое тело в надлежащую игровую форму. Острая, жгучая боль, которую я ощущал раньше, притупилась до пульсации, спасибо ибупрофену, который я принял, и уколу Торадола, который мне сделал док Бакстер. Охлаждающие накладки были закреплены на моих ребрах, «убитых» руках, обоих коленях, моя кожа онемела от такого сильного контакта с холодом. Полотенце было обернуто вокруг моей талии, но я по-прежнему не мог заставить себя пойти в душ, чтобы отмыться от пота, грязи и пятен от травы, которые засохли на моей коже, как будто это было какой-то формой наказания.

Неожиданно раздался громкий, настойчивый голос у меня за спиной.

– Логан? Ты здесь?

«Вот дерьмо. Гвен».

Выдохнув, я уронил голову на руки. «Она ждала меня все это время?»

Я посмотрел через плечо, чтобы увидеть ее, стоящей среди груды туалетных принадлежностей, снаряжения и инвентаря.

Сразу же меня наполнило облегчение. Неважно было, что еще могло произойти сегодня вечером, потому что Гвен пришла на игру и осталась. Было ли это из-за ее беспокойства, преданности или чего-то еще, что она не решалась назвать каким-то конкретным словом, для меня это не имело значения. Кто-то был на моей стороне. До этого момента я никогда не осознавал, как сильно нуждался в этом.

– Привет, – сказала Гвен, небольшая улыбка отразилась у нее на лице. – Тяжелая ночка?

Она прислонилась к деревянной раме шкафчика Тони, одетая в черные сапоги до колен и кожаную куртку-бомбер, запах которой я мог ощутить через комнату. Излучая свой настрой, Гвен выглядела как модель с какого-нибудь байкерского постера, которые украшали мою комнату в подростковом возрасте.

– Это войдет в историю, – сказал я, убирая охлаждающие компрессы с колен и бросая их на пол.

– Хочешь обсудить это? – спросила она.

– Какую часть? Было столько памятных моментов, – я потянулся к застежке-«липучке» подмышкой и вздрогнул.

– Позволь мне помочь, – Гвен бросилась вперед и аккуратными движениями сняла повязки вокруг моего торса и плеча. Шипящий звук слетел с ее губ, когда она увидела синяки размеров с бейсбольный мяч, покрывавших мои ребра и спускавшихся вниз от ключиц. На ее лице появилось беспокойное выражение. Она с осторожностью провела пальцами по моей груди, ее прикосновения были мягкими как перышко, тем не менее, они посылали энергию, пробегавшую по моей коже.

– Выглядит хуже, чем есть на самом деле, – сказал я, однако это будет совершенно другая история, когда закончится действие лекарств.

– Лжец, – движением плеч она скинула свою куртку, положив ее на скамейку, и села рядом со мной. – Но за то, что ты выжил после всего, что было на поле, я прощаю тебя. Однако, позже, мы обсудим с тобой, почему твоя фотография расположилась напротив фразы «безрассудное поведение».

Я вздохнул.

Гвен раздражалась, когда я отмахивался от ее беспокойства, но она не понимала, что я просто не мог изменить то, как я играл на поле. Это было бы также сложно, как и научиться дышать под водой. Она не понимала, чтобы быть конкурентоспособным на таком уровне, я должен был следовать за мячом и принимать удары одним единственным способом, который имел для меня смысл. Всеми силами. Агрессивно. Без отговорок и страхов.

А на самом деле это произошло потому, что я был отвлечен и не играл, как это было свойственно мне сегодня, так что меня разбили в хлам. Но я не собирался говорить все это Гвен, пререкания с ней послужило началом тому, что привело меня к такому беспорядку.

Между нами повисла тишина. Я снова обратил свое внимание на растрескавшиеся ладони. Наконец я сказал.

– Итак, ты пришла.

– Я притащила с собой Мисси.

– Для защиты?

– Ха-ха.

– Что заставило тебя изменить свое мнение? – спросил я.

Гвен пожала плечами, как будто она не была до конца уверена в своем ответе.

– Я была искренна, когда говорила, что хотела, чтобы все осталось без обязательств и по-тихому, но мой прямой отказ ощущался таким эгоистичным и необоснованным, а я на самом деле не такая. Кроме того, я подумала, что это был бы неплохой способ посмотреть, могу ли я поменять тебя на что-то новенькое, – сказала она, игривые нотки наполнили ее голос. – Эти лайкровые штаны оставляют небольшой простор для воображения, и вы – игроки, настолько любезные парни, что беспрестанно наклоняетесь.

Я усмехнулся.

– И что показало наблюдение?

– Мне нужно взглянуть еще разок. Постой, дай мне достать свой телефон. Я выберу «Самого Горячего», и ты сможешь изложить свои доводы, – сказала она, притворяясь, что копается в кармане своего жакета.

– Так вот почему ты задержалась после игры.

– И еще потому, что я хотела немного поднять тебе настроение.