355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рэй Карсон » Книга шипов и огня » Текст книги (страница 21)
Книга шипов и огня
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 16:35

Текст книги "Книга шипов и огня"


Автор книги: Рэй Карсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 32

С прибытием Инвьернов вражеский лагерь превращается в широкую ленту, лежащую в пустыне, как большая река. Эта река ширится до тех пор, пока не начинает выглядеть с самой высокой смотровой башни океаном копошащихся на песке мух.

Я провожу много времени внутри стены среди лучников, Божественный камень охлаждает меня, а я не могу отвести взгляда от странной картины под нами. Узкие бойницы скошены внутрь, что дает широкий обзор. Как и все, я гляжу наружу через бойницу, пока мои глаза не начинают слезиться от жары и яркого света, надеясь заметить в движениях противника хоть намек на план атаки.

Наконец анимаги показывают себя. Сначала я вижу их непривычно белые головы в рядах Инвьернов. Отделившись от армии, они встают лицом к нашим главным воротам. Их пятеро, как сообщила Косме, все они одеты в белые мягкие одежды, амулеты темнеют на груди каждого. Когда они поднимают глаза на стену – их Божественные камни – голубые глаза – меня пробивает ледяная агония.

– Ваше величество!

Я вглядываюсь в загорелое лицо капитана Лючио.

– Я в порядке, благодарю вас.

Я изображаю улыбку и выпрямляюсь, мои внутренности уже согреваются молитвой, полившейся из моего сердца с легкостью инстинкта. Теперь я могу молиться в любых обстоятельствах.

Я вспоминаю, что генерал говорил насчет ободряющих слов для короля, так что покидаю капитана и спускаюсь на дорогу, где мой супруг надзирает за сбором бочек воды.

Алехандро расслабляется, увидев меня. Он кладет руку мне на талию и прижимает к себе, но отдает комфорта он не так много, как получает.

– Опускающаяся решетка по ту сторону ворот защитит нас, – заверяет он меня. – Даже если они сожгут ворота.

Солдаты шагают мимо, даже не пытаясь спрятать ухмылки. Они не знают, что нам еще только предстоит разделить постель, и им нравится видеть, что их король обнимает королеву. Так что я обнимаю Алехандро, хоть и не могу придумать ободряющих слов.

За всю свою жизнь я еще ни разу не желала так сильно, чтобы моя неправота была доказана. Но на следующее утро, когда на утреннем пустынном солнце от наших вымоченных ворот поднимался пар, я понимаю, что анимаги атаковали точно так, как я говорила. Они стоят плечом к плечу, стройные словно пальмы, вне досягаемости наших стрел. Я молюсь неистовее прежнего, чтобы вдохнуть тепло в мои окоченевшие руки и ноги.

Пятеро других, босых и лохматых, выходят из толпы, чтобы встать лицом к лицу с анимагами, один против другого. Они опускаются на колени и запрокидывают головы. Раздается звук трубы, но более пугающий и плачущий, не похожий ни на один инструмент из тех, что мне доводилось слышать. Словно один человек, анимаги выхватывают огромные тесаки из-под своих прекрасных одежд. Я не вижу блика лезвий, касающихся плоти, но тела падают навзничь, и кровь, темно-красная и сверкающая на солнце, льется слишком быстро, исчезая в песке.

Амулеты на их шеях начинают сиять, отвечая жертве их собственного народа.

Божественный камень превращается в протыкающий меня ледяной нож.

Еще пятеро Инвьернов сдаются анимагам. И еще пятеро после них. Они продолжают бесстрастный процесс перерезания глоток до тех пор, пока двадцать пять тел не укладываются перед ними, кормя своей кровью магию, ползающую под землей.

Пять раз по пять.

Их амулеты сияют ярче.

– Больше воды! – кричу я, плюясь желчью. Не знаю, хорошо ли мой голос слышно в заполненной стене, поэтому я кричу снова: – Больше воды к воротам немедленно!

Я не слежу за тем, выполняет ли кто-то мою команду. Я снова припадаю к бойнице, и амулеты ослепительно сверкают в отдалении. Анимаги поднимают лица к небесам, их рты приоткрыты в экстазе. Мои ногти впиваются в песчаник все глубже, прямо у меня на глазах потоки яркого бело-синего света, сверкая, вырастают из амулетов и обрушиваются на ворота.

Чувствуется едкий запах дыма. Стены вокруг меня дрожат.

– Воды! – кричит кто-то, его крик подхватывают другие: – ВОДЫ! ВОДЫ!

Мучительные минуты проходят в чередовании ледяных сигналов и согревающих молитв, пока мы опрокидываем ведра, кастрюли, ковши в ответ на их колдовство. Наконец лучи света бледнеют и исчезают. Анимаги отступают, и живая стена Инвьернов поглощает их.

Крики радости сотрясают стену, как только что ее сотрясала магия. Я присоединяюсь к ликованию, я нужна им.

Лорд Гектор находит меня спустя мгновение.

– Ты думаешь, они атакуют снова? – шепчет он мне на ухо.

– Да. Они отдохнут. Потом найдут еще двадцать пять добровольных жертв и придут к нам снова.

Он так крепко стискивает мое плечо, что я вскрикиваю.

– Элиза, ты не должна быть здесь. Там, наверное, черная дыра на воротах размером с герб Алехандро. Мы можем выдержать еще три атаки, не больше.

– Но я королева! – протестую я. – Я должна быть здесь, чтобы…

– Ты сама сказала, они не должны найти твой Божественный камень. Ты видела, что они сотворили, имея всего пять?

Я вздыхаю и киваю.

– Хорошо. Я найду кого-нибудь, кто проводит тебя обратно. Будь готова к эвакуации через туннели, если стену сломают.

– А… Алехандро?

– Я постараюсь уговорить его вернуться, так что наблюдай за ним. Он все равно здесь только мешает.

Только напряжение битвы могло заставить его сказать это вслух. Его глаза вспыхивают удивлением и сожалением, но я кладу ладонь ему на плечо, благодарная за его откровенность.

– Гектор, береги себя.

Но вместо того, чтобы отправиться в свои покои, я бегу в монастырь, чтобы увидеть отца Никандро.

Он весь сжался в большом зале, коленопреклоненный перед алтарем. Я встаю на колени рядом с ним.

– Ох, милое дитя, здесь должно было быть больше нам подобных, – вздыхает он. Сердце отзывается на грусть в его голосе. – Неужели народ Джойи Д'Арены так далеко отошел от пути Господнего, что не поворачивается к нему даже в такие времена?

– Возможно, положение дел еще не так отчаянно, – отвечаю я. – Возможно, они еще придут.

– Возможно.

– Отец, я тоже пришла не для молитвы.

Он испуганно смотрит на меня. Я рассказываю ему о луче света, которым атаковали наши ворота.

– Понимаете, отец? Это кровь. Они кормят кровью землю, и это позволяет им использовать амулеты.

Он смотрит на меня предостерегающе, его взгляд вдруг становится очень жестким.

– Ты хочешь попробовать сделать что-то с амулетом, который у тебя.

– Хочу. Отец, я должна попробовать.

Он резко падает ниц перед алтарем.

– Что у тебя на уме?

Приготовления занимают всего минуту. Я достаю амулет из-под одежды и гляжу на него, пока отец Никандро срезает церемониальную розу. Он жестом приглашает меня к алтарю.

– Нет, – отвечаю я. – Мы должны пойти в сад, где нас никто не увидит.

Он сомневается всего секунду, прежде чем повести меня к двери за алтарем. Монастырский сад очень мал, в нем есть только мраморный фонтан с тремя чашами и скамейка, поместиться на которой могут только двое. Мы садимся рядом, под решеткой, по которой вьется священный розовый куст. Розы не в цвету, поэтому со стеблей торчат длинные острые шипы.

Вместе мы поем «Глорифику». Правую ладонь я кладу на свой Божественный камень, левую – на амулет. Тоже Божественный камень, напоминаю я себе. И снова мне становится интересно, кто его носил. Его отделили от тела после смерти? Носитель отдал его по доброй воле, или же анимаги вырезали его из живота, пока тот кричал от боли?

Никандро так близко притягивает мою голову к своей, что наши носы едва не соприкасаются.

– Что ты ищешь, милое дитя?

Я делаю глубокий вдох, после чего изливаю все стремления моей души:

– Я ищу победы над моим врагом.

Укол глубокий и болезненный. Первая капля выступает очень быстро, и когда священник отнимает розу от моей руки, тотчас же выступают еще три. Они падают на хорошо утоптанную землю и блестят бусинами.

Пока сухая земля пьет мою кровь, я молюсь. Мысленно я отправляюсь к центру земли. Представляю, как у меня на груди амулет начинает светиться от магии. Я сосредотачиваюсь так сильно, что забываю, где нахожусь; сад в гроте, отец Никандро, ясное безоблачное небо над головой, все тает в напряжении и вызванном молитвой тепле.

Но ничего не происходит.

Я открываю глаза и смотрю на священника.

– Может, нужно больше крови? – спрашивает он скептически.

Весь воздух покидает меня, оставляя лишь разочарование.

– Если это был способ, то я должна была хоть что-то почувствовать. Я знаю, что я не колдун, но у меня живой Божественный камень! Я должна быть в состоянии что-то сделать!

Он обнимает меня за плечи.

– Может, пророчество говорит не о том, что ты должна что-то сделать. Может, оно говорит обо всех Носителях.

Я кладу ему на плечо голову.

– Это та странная мысль, о которой вы говорили мне? Которую вы не можете объяснить?

– Да, это та самая, – вздыхает он в мои волосы.

Я тороплюсь в свои покои, меня тошнит от собственной беспомощности. Залы пустынны, мои шаги отдаются в них эхом. Гектор был прав, Инвьерны не должны завладеть моим камнем. Но я ненавижу чувствовать себя бесполезной. Я хочу быть на стене вместе со всеми, носить ведра с водой и помогать раненым.

Как много времени потребуется анимагам, чтобы восстановить силы и атаковать снова? Час? День? Осада не будет долгой, вот в чем я уверена. Сердце сжимается, когда я думаю о храбрых людях из Мальфицио, о том, на какой риск они пошли, сколько жизней было потеряно. Все впустую, ибо моя стратегия предполагала затяжную осаду, выматывающую врага.

Вероятность, что Умберто погиб ни за что, невыносима.

Розарио и Мара свернулись на моей постели. Химена сидит перед незажженным камином, штопая юбку.

– Что случилось, Элиза? – спрашивает тускло Мара, как только видит меня.

– Анимаги атаковали нас, мы отбили атаку.

– Папа их всех попереубивает, – говорит Розарио.

Мы с Хименой обмениваемся печальными взглядами. Потом я плюхаюсь на кровать рядом с ним и крепко обнимаю, но он выворачивается, бросая на меня недружелюбный взгляд.

Я прикасаюсь к своим амулетам – к мертвому Божественному камню и уродливому кулону – и думаю о том, насколько пустые победы они символизируют. Я не смогла ничего добиться с Мальфицио. Я не смогла использовать свой Божественный камень против врага, как предсказывал Гомер. Наверное, спустя столетия священник покажет молодому Носителю список его предшественников, ткнет пальцем в мое имя и скажет: «Ах, да, Лючера-Элиза. Еще один бесполезный Носитель».

Я гляжу на маленького сына Алехандро. Возможно, у меня есть последний шанс сделать что-то правильно. Когда анимаги пробьют стену, кто-то должен позаботиться о безопасности принца. Я могла провалить защиту всей Джойи Д'Арена, но, может, мне удастся сохранить ее наследника.

– Химена! Нет, погоди. Мара. – Мара знает, что следует собрать. – Иди в кухни и кладовые, найди еду в дорогу. На нас четверых, чтобы хватило на две недели. Бегом!

Там должно быть огромное количество сухой еды, ведь двор Алехандро запасался месяцами.

– Мы отправляемся в путешествие? – спрашивает Розарио.

– Как можно скорее. Но я должна задержаться.

Он вздыхает.

– Потому что ты еще не нашла свои Божественные камни.

– Именно.

– Я думаю, они у княгини.

– Что? – Я ахаю. Химена вскидывает голову.

– Я трижды пытался попасть в ее комнату, но ее горничная говорила, что ей нужен отдых. Что такое ежемесячные регулы?

Я чуть не прикусываю губу.

– Это когда женщина не очень хорошо себя чувствует некоторое время.

– А. Ну, с княгиней Ариньей это происходит уже довольно долго.

Действительно, Аринья притихла. Она ненадолго появилась на моей коронации, но с тех пор я ни разу не видела ее. Интересно, сдержал ли Алехандро свое обещание приставить к ней соглядатая.

– Почему ты думаешь, что они у нее?

– Во всех других местах я смотрел.

Это имеет смысл. Когда Косме и я исчезли, Аринья определенно воспользовалась возможностью обыскать мои покои. Интересно только, взяла ли она пальму просто из вредности или она знала, что там спрятано.

– Что ж, ваше высочество, я думаю, мы должны незамедлительно навестить княгиню Аринью. – Я заговорщицки наклоняюсь к нему: – Я отвлеку ее, и ты сможешь немного покопать.

Женщина с болезненно желтым лицом и седыми волосами открывает дверь.

– Княгиня никого не принимает… О, ваше величество! – Ее реверанс неловок и очень быстр.

– Мы можем войти? – Я обнадеживающе сжимаю ладонь Розарио. А может, это я себя пытаюсь обнадежить.

Она загораживает собой дверной проем, и я не могу увидеть, что за ней.

– Ох, ваше величество, я боюсь, княгиня совсем нехорошо себя…

У меня нет на это времени.

– Я настаиваю.

– Да, госпожа, – служанка пропускает нас, склонив голову.

Я вхожу. Покои Ариньи очень похожи на мои, с большой спальней и прилегающей к ней купальной комнатой. Она предпочитает более темные тона, что меня удивляет: я всегда представляла ее окруженной воздушными пастельными оттенками.

Аринья возлежит на своей кровати с балдахином в ночной рубашке темно-сливового цвета, положив одну руку на изумрудную подушку. Она поднимает в мой адрес бокал вина, когда я вхожу.

– Ваше величество!

Из ее уст это звучит как ругательство, несмотря на то, что голос у нее довольно детский.

– Здравствуй, Аринья. – Она менее красива, чем я запомнила. Те же стройные конечности, те же искрящиеся медово-золотые глаза. Но она как старая шелуха кукурузы, внутри которой все высохло.

– Вы пришли позлорадствовать? – спрашивает она.

Я так сосредоточилась на поиске Божественных камней, что вообще не собиралась злорадствовать. Я мило улыбаюсь и отвечаю:

– Я пришла проведать старого друга.

Она хихикает в ответ, и я наконец понимаю, что она нетрезва.

– Вообще-то я собиралась обсудить с тобой кое-что. Наедине.

Мне нужно, чтобы служанка ушла из комнаты и чтобы Розарио смог начать поиск.

Аринья щелкает пальцами, и горничная исчезает за дверью.

– Вы ведь не будете против, если принц воспользуется вашей комнатой? – спрашиваю я и, прежде чем она успевает ответить, отправляю мальчика в ванную, подбодрив его пожатием руки.

Не дожидаясь приглашения, я сажусь на край ее постели.

– У меня есть несколько вопросов насчет вашего отца. Я хочу понять, почему князь Тревиньо…

Ее глаза раскрываются шире. Растерянно мигая, она смотрит на мою грудь.

– Что-то не так?

– Вот это. Откуда это у вас? – Она указывает своим бокалом, немного золотистого вина выплескивается через край и стекает по ее пальцам. Она не замечает.

Я кладу ладонь на грудь и ощупью нахожу амулеты.

– Что именно?

– Амулет Ролдана. Это принадлежит моему отцу. Вам не следует это носить.

– Теперь он принадлежит мне, с того момента, как ваш отец попытался продать меня врагу.

– Ну, конечно. Потому что вы носите Божественный камень. С вашей стороны было очень умно оставить это в тайне, когда вы в первый раз сюда приехали.

– Расскажите мне об амулете.

Она пожимает плечами. Ей трудно сосредоточиться.

Я щелкаю пальцами у нее перед носом.

– Аринья!

Она моргает.

– Амулет Ролдана. Эта вещь была первой из тех, что он сделал. Он стал знаменитым мастером ювелирных дел, и коллекционеры платят огромные деньги за его ранние работы. Моей семье это принадлежало столетиями.

Я кладу свою руку на амулет. В это нелегко поверить из-за его грубых линий, но как только я касаюсь холодного металла, Божественный камень отзывается теплом.

– Этот ювелир, – трудно скрыть дрожь в голосе, – он был Носителем?

Она смотрит на меня с очевидным презрением.

– Разумеется.

Стены как будто сходятся вокруг меня. Нет, это история Божественных камней с небывалой скоростью свивается в тугой клубок, а я в самом его центре. Это живая материя, удивляющая меня на каждом шагу.

«Все Носители – каждый в свое время», – сказал отец Никандро. Все Носители.

Маленькая, грязная ладошка тянет меня за руку.

– Может, мы уже пойдем?

Я смотрю на взволнованное лицо Розарио. Он довольно заметно двигает бровями. Надеюсь, Аринья слишком пьяна, чтобы увидеть.

– Мы дадим вам покой, княгиня. Надеюсь, вскоре вам станет лучше.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, Розарио у меня на буксире.

– Разве у вас не было вопросов? Не хотите бокал вина?

– Может, позже. – Я открываю дверь.

– Он тоже не желает говорить со мной, знаете ли. С тех пор как вы вернулись. А теперь еще и кто-то постоянно следует за мной, куда бы я… что случилось с моей пальмой?

В ту же секунду монастырские колокола подают голос – по три низких удара. Сейчас не время служб. Колокола могут значить только одно: наши ворота пробиты.

Дверь покоев Ариньи захлопывается позади нас, когда мы уже летим по коридору.

Глава 33

Мы вваливаемся в мою комнату. Розарио достает из кармана кожаный мешочек, который уже потемнел почти до черноты, земляная пыль сыплется с него на пол. Я обхватываю его, обнимаю и целую в щечку.

– Мы возьмем их с собой, – говорю я на одном дыхании. – Инвьерны никогда не получат их.

– Мы уже отправляемся в путешествие? – спрашивает Розарио.

– Да. – Если Мара не вернется теперь же, то придется уходить без нее. С пробитыми стенами в нашем распоряжении всего пара минут.

– А папа пойдет с нами?

Я забыла про Алехандро!

– Помнишь, папа может быть нужен на стене.

На самом деле все наоборот, но Розарио совсем не надо знать об этом.

Дверь распахивается, и Алехандро влетает в комнату. Его глаза широко распахнуты, а лицо испачкано сажей.

– Они прожгли ворота, – шепчет он. – Всего две атаки, и они оказались способны на это.

– Они идут сюда? – спрашиваю я.

Он нервно сглатывает.

– Остались минуты. Элиза, что нам делать?

Розарио подкрадывается из-за меня и обхватывает отцовские ноги.

– Мы уходим. Мара должна скоро вернуться с провизией. Мы уйдем через канализационные тоннели, и будем надеяться, что вода не слишком высоко.

– Но утес… нам придется карабкаться половину пути, и Розарио не слишком хорошо плавает, и…

– Мы сможем. – Я свирепо смотрю на него. – Я ухожу и забираю наследника Джойи Д'Арены с собой, чтобы хоть один из вас выжил.

Мой голос звучит грубее, чем я хотела бы, но я не обращаю внимания на укол вины. Косме была пару раз груба со мной. Это сделало меня сильнее.

Это действует на него как пощечина. Его взгляд проясняется; он кивает.

Химена молчит все это время, упорно кладя стежки на мою новую юбку, как будто нормальное завтра само собой разумеется. Она смотрит на нас поверх шитья.

– Кто-то должен прикрыть вас, пока вы будете уходить, – мягко говорит она. – Кто-то должен остаться.

Ее лицо темно, спокойно и прекрасно, и я знаю, к чему она клонит.

– Нет, – шепчу я, качая головой, не желая даже думать об этом. – Нет, Химена.

– Я смогла бы купить вам пару минут. Драгоценное время. Я знаю, что делать. Это единственный путь.

– Я не могу потерять тебя.

– Я найду тебя позже, – говорит она с улыбкой. Но мы обе знаем, что это неправда. Химена может купить нам пару минут, но она не переживет столкновения с колдуном.

Я не дам этому случиться. Она еще не понимает, какой решительной я стала.

Я бегу в атриум, где мы сложили вещи Розарио. Ему понадобятся крепкие ботинки, смена белья, перстень, который он носит на шнурке, чтобы всегда можно было доказать его личность.

Я прохожу мимо купального бассейна, и Божественный камень вдруг шлет такой горячий сигнал, что я останавливаюсь в смятении. Плитки со своими четырьмя глазками-цветочками смотрят на меня.

Моя ладонь взлетает к амулету Ролдана. Четыре скругленных выступа, как на плитке. Я снимаю цепочку с шеи и разглядываю его. Это должен быть цветочек?

Я слышу стук в дверь. Скрип петель, дверь распахнута. Выдох.

– Это верная комната? – Я не вижу говорящего, потому что присела за выступом около бассейна, но от звука этого голоса меня начинает трясти.

Я выглядываю, стоя на четвереньках, быстро смотрю в спальню и сразу прячу голову.

Мое сердце грохочет; я знаю, что выхода больше нет. Три анимага стоят около двери, их белесые волосы блестят, их амулеты сияют после недавнего кровопролития. С ними княгиня Аринья.

– Это та самая комната. Я клянусь, – говорит она. Она привела их ко мне. Следовало догадаться, что она предаст меня при первой же возможности.

– Где та, что носит на себе знак колдовства?

Никто не отвечает.

Другой голос вопит:

– Если вы не скажете нам, где носитель знака колдовства, вы будете сожжены!

Божественный камень яростно горит в моем животе.

Жар. Но ведь должен быть ледяной холод. Я смотрю на амулет у меня на ладони, на плитки рядом со мной. Все Носители…Маленькие желтые цветы с голубыми точками, по одной чернильной кляксе на лепестке. Яркий, прекрасный цвет. Цвет Божественного камня.

«Господи, скажи мне, что делать».

Лепестки амулета изогнуты. Вогнуты. Размером с Божественный камень. Камень в моем пупке вздрагивает, когда я замыкаю цепь. На ощупь я пытаюсь открыть клетку амулета, но руки дрожат.

– Я – Носитель, – это голос Мары, доносится издалека. Наверное, она встала позади них. – Вы ищете меня.

«О, Мара, нет».

Я снимаю амулет с шеи. Ногтем поддеваю замочек, он щелкает; я переворачиваю его, и древний камень падает на мою ладонь.

Злые вопросы, слишком заглушенные, чтобы расслышать. Тихий плач.

– Né es ella.

Это не она.

Я кладу Божественный камень на уродливый амулет, прижимаю к одному из вогнутых лепестков. «Господи, это то, что надо делать?» Что-то щелкает, кулон вибрирует, я отнимаю пальцы. Теперь камень вставлен в амулет, как будто сам ювелир поместил его. Мое сердце бьется с надеждой и страхом. Мне нужны те три, что достал Розарио.

Я запихиваю амулет в карман на поясе и встаю из укрытия. Надо как-то поймать взгляд Розарио, передать ему, что мне надо. Если он парализован, мне надо до него добраться.

Божественный камень вдохновляющее пульсирует теплом, но сердце бьется где-то в горле, и пальцы онемели. Я делаю шаг в спальню.

Мара стоит перед анимагом на коленях, опустив голову. Ее пальцы запутались в ее волосах.

Их амулеты сияют. Княгиня Аринья лежит в стороне. Ее ноги неестественно вывернуты, а кровь льется на каменный пол. Они собираются использовать кровь княгини, чтобы огнем добыть ответ от моей фрейлины.

– Подождите. – Я делаю шаг вперед. Химена ближе всех к двери, замерла на полушаге к Розарио. Мальчик умоляюще смотрит на меня. – Я – та, кого вы ищете.

Мой голос становится сильнее. Я все делаю правильно. Даже если я не могу достать Божественные камни, есть шанс, что если я сдамся, они пощадят моих друзей.

Один анимаг выскакивает перед Марой.

– На тебе знак?

– Если вы спрашиваете, есть ли у меня такой же камень, – я указываю на его амулет, – но только живущий в моем животе, то да. На мне знак.

Невероятные глаза анимага распахиваются шире. Я не обращаю на него внимания, ища взглядом Алехандро, пытаясь понять, удалось ли ему сбежать. Но нет, вот его голова выглядывает над краем моей кровати. Он на полу рядом с Ариньей, парализованный и принужденный смотреть на ее сломанное тело.

Их амулеты сияют ярче, пока кровь утекает в камни на полу. Осталось немного времени, прежде чем они сожгут нас всех.

– Освободите моих товарищей, и я оставлю вас в живых, – говорю я.

Анимаг, ближе всех стоящий ко мне, улыбается. Я вздрагиваю при виде его заостренных коричневых зубов.

– Ты нам совсем не угроза, – удовлетворенно говорит он.

Мои ноги дрожат, так я хочу побежать.

– В моем теле живой Божественный камень. Эта мертвая штука у тебя на шее не сравнится с ним.

Нелепый блеф. Никто не купится на это.

Но он сомневается, сузив глаза.

– Может, – продолжаю я нагло, – мне следует забрать ваши.

Я многозначительно смотрю на Розарио.

Розарио вздрагивает и легонько поворачивает подбородок в моем направлении. Он хотя бы не заморожен. Он просто притворяется, как я делала месяцы назад в палатке анимага. Прекрасный, умный мальчик! Должно быть, его защищают камни.

Но анимаг не уверен.

– Ты лжешь, – бросает он. – Если бы ты могла вызывать огонь земли, ты бы давно сделала это.

Я собираюсь для убедительного возражения. Мои руки дрожат. Я делаю шаг вперед, оказываясь перед анимагом и Розарио. Я держу голову высоко поднятой, взгляд тверд. «Воин да не убоится», – сказал Гомер в пророчестве.

– Я выжидала, – говорю я. – Ждала, пока смогу собрать больше одного камня. И посмотрите! Вот вы и тут. Целых трое.

Еще один шаг поставит меня перед Розарио. Анимаг передо мной не двигается. Надеюсь, я смогу загородить ему обзор.

– Уверена, вы слышали о том, что случилось с вашим братом. С тем, что стоял с вашей северной армией.

Я вытягиваю свою правую руку за собой, говоря это. Выворачиваю запястье ладонью кверху.

– Я сожгла его. Я использовала его собственный амулет против него и сожгла.

На миг беспокойство пробегает по фарфоровому лицу анимага, но тут же сменяется дикой улыбкой.

– Думаю, ты очень любишь своих друзей, крошка, – шипит он. – Сожгите длинную.

– Нет! – Я не вижу лица Мары, но могу представить. Представляю ее шрам на веке, решительно сжатые губы.

Розарио кладет Божественные камни в мою ладонь.

Амулеты анимагов теперь ослепительно сияют, на них больно смотреть. Один, схватив Мару за волосы, поднимает ее на ноги.

Воин да не дрогнет.

Я выдергиваю золотой цветок из кармана и вставляю Божественные камни в углубления лепестков. Они щелкают, вплавляясь туда колдовством. Луч света из амулета анимага вонзается в тело Мары, когда я поднимаю свой собственный амулет против него.

«Господи, помоги мне». Бог никогда не вмешивался, чтобы спасти жизнь того, о ком я беспокоюсь. И все же я молюсь, надеясь, что амулет сделает хоть что-то. Только один раз.

Ничего не происходит. Амулет даже не нагревается в моей руке.

Крики Мары сотрясают воздух. Внутри меня что-то обрывается.

– Стойте! – кричу я. – Я отдам вам свой камень! Только остановитесь!

Анимаг отталкивает Мару. Она обрушивается на пол, дым струится от ее одежды. Бедная Мара. Как будто ты недостаточно страдала.

Все три анимага, как один, подходят ко мне, глядя на загадочную вещь в моей ладони, их пальцы подергиваются, как лапки пауков. Слезы струятся по моим щекам. Я абсолютно провалилась. Розарио не сбежит. Анимаги получат десяток Божественных камней. Руки падают по бокам, подбородок опускается. Четыре Божественных камня должны были что-то сотворить.

Крики, шаги тяжелых ботинок, звон стали. Солдаты Джойи оказываются в дверном проеме. Анимаги испуганно отворачиваются от меня. Я быстро отступаю, все еще сжимая в руке свой неудачный амулет.

Один из анимагов хватает Химену и ставит ее перед собой, двое других закрываются телами Розарио и Алехандро. От присутствия солдат положение дел не меняется. Колдуны Инвьернов все равно получат от меня то, что им надо.

– Отпустите их, – командует мрачный голос. Лорд Гектор! Появляется нелепый проблеск надежды. Нет, это Божественный камень потеплел.

– Немедленно покиньте комнату, иначе мы сожжем ваших короля и королеву.

Божественный камень пульсирует в маниакальном возбуждении, как будто собирается фейерверком вылететь из моего живота. Я смотрю вниз, ожидая увидеть мерцание сквозь кушак. И тут я понимаю, что все это время прижимала амулет к животу.

Мой разум затуманен жаром и чувством уверенности, тело пьянит сила.

Четыре Божественных камня недостаточно. Пять – совершенное число, божественная группа.

Я переворачиваю в ладони амулет. Здесь, сзади, почти незаметно. Еще одно углубление, четко по центру.

Разумеется. Живой Божественный камень завершает божественную группу. Мой Божественный камень.

Я снимаю кушак с пояса, задираю нижний край блузки, зажимаю его в зубах. Божественный камень сияет, и я открываю рот от изумления. Свет кружится внутри него. Нет, тысячи маленьких огоньков, от белого до полуночно-синего, парят в ленивом сверкающем водовороте.

Я прижимаю уродливый амулет Ролдана к животу. Когда он щелкает, мускулы моего тела напрягаются. Колдун, держащий Химену, отталкивает ее и направляется ко мне, вперив глаза в амулет. Он тянется к нему.

– Нет! – кричит Алехандро. Он вырывается из хватки анимага и прыгает на того, что идет ко мне, на ходу вытаскивая нож из голенища сапога. Лезвие входит в спину колдуна.

Анимаг замирает на полушаге, глаза-льдинки широко раскрыты. Он падает на колени, кровь пузырится на его губах.

Двое оставшихся поднимают амулеты на короля; свет бьет вперед, врезается в его тело. Алехандро падает на пол, вопя от боли.

– Папа! – кричит Розарио.

И тут мой амулет начинает вращаться, как шестеренка на оси моего пупка.

Мое тело начинает покалывать. Водоворот света из моего Божественного камня окружает меня, вращаясь, прекрасный и пугающий. Моя кожа вдыхает энергию земли, энергию воздуха, и этим напитывает мой живой Божественный камень.

Как много силы! Я задыхаюсь, дрожу. Для моего тела ее слишком много, я не могу ее удержать. Я взорвусь, если немедленно не сделаю что-нибудь. Мой амулет вращается все быстрее.

Инстинктивно я начинаю делать то, в чем непрерывно практиковалась последние несколько месяцев: я молюсь, сильнее и отчаяннее, чем когда-либо.

«Господь всемогущий, пожалуйста, предай врагов моих в руки мои».

Водоворот света сжимается в тугой шар, маленькое синее солнце парит перед моим пупком. Я помещаю руки под ним. Несмотря на то, что воздух вокруг меня потрескивает, шар в моих ладонях прохладный. С удивлением я поднимаю его на анимагов.

Слова непрошеным потоком срываются с моих губ:

– Мой Господь со мной. Я не дрогну. Мой Господь со мной, и со мной сила Его.

Анимаги пялятся на меня в ужасе. Я понимаю, что цитирую текст на классическом языке. Я не в состоянии остановить поток слов, и мой голос становится сильнее:

– В лучах триумфа буду смотреть я, как враги мои разлетаются до самых краев земли, и Праведная Правая Рука Господа будет править вечно!

Шар света крутится. Тело наливается силой. Теперь я кричу:

– Я! Есть Праведная Правая Рука Господа! И! Я! НЕ ДРОГНУ!

Я расставляю ноги шире и поднимаю свое маленькое вращающееся солнце над головой.

Мгновение оно парит под сводчатым потолком моей комнаты, раскручиваясь быстрее и быстрее и рассыпая искры во всех направлениях.

Оглушительный грохот сотрясает все кругом, когда шар взрывается волной жара и мерцающего воздуха. Волосы сдувает с лица, юбка облепляет ноги. Окна хлопают, и стекло блестящим дождем сыплется вокруг меня.

Анимаги вопят. С ужасом и облегчением я наблюдаю за тем, как сморщившись, их тела рассыпаются в черную пыль.

И вдруг – я опустошена. Обессилена. Высушенная шелуха от девочки.

Мои колени больше не могут держать вес моего тела. Я падаю на пол, амулет отсоединяется от моего тела и закатывается под постель.

Я лежу на боку, прижавшись щекой к шерстяному коврику, взгляд блуждает. Амулет вспыхивает на своем месте еще раз, словно подмигивая, и гаснет. Я следую за ним в благословенную тьму.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю