355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рэй Карсон » Книга шипов и огня » Текст книги (страница 19)
Книга шипов и огня
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 16:35

Текст книги "Книга шипов и огня"


Автор книги: Рэй Карсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Часть 3

Глава 29

Гектор просит меня вернуться с ним в Бризадульче. В голове полный кавардак, трудно понять, что правильно, а что нет. «Я нужна Мальфицио», – говорю я себе, даже если это не так. Мои люди способны продолжать и без меня. Но, может быть, они нужны мне. Они мои, полностью отделенные от моей сестры или моего супруга. Они – то, чем я могу гордиться. Если я оставлю их, то снова буду просто Элизой.

Я пытаюсь представить, каково будет увидеть Алехандро спустя столько времени. Закрыв глаза, я вспоминаю волосы, вьющиеся на затылке, сверкающие красно-коричневые глаза, но тем не менее, я все-таки не могу воспроизвести черты его лица. Чем больше я стараюсь, тем быстрее мои воспоминания растворяются в тумане. Разные линии материализуются после, оттенок смуглой кожи или волевой подбородок с пробивающейся щетиной, отчего как будто присыпанный пылью.

Я больше не плачу. Я слишком устала. Химена знает, что нечто гложет мое сердце, но я не могу заставить себя рассказать ей про Умберто. Не так быстро.

Косме одна из тех, кто уговаривает меня ехать.

– Если то, что сказал Белен, правда… – Ее горло сводит судорога, она вздыхает и начинает снова. Ее печалит Белен из-за того, что с ним случилось. – Если это правда и анимаги хотят получить твой Божественный камень, – она уже взяла себя в руки, ее лицо снова каменная маска, а голос привычно ровный и тихий, – мы даже представить себе не можем, какая магия станет им подвластна, завладей они живым Божественным камнем. Ты должна бежать отсюда. Дай своему супругу шанс защитить тебя.

Ее слова сильны. В них должна быть страсть, но они холодны, как металл. Мне приходит на ум, что в этой войне она потеряла гораздо больше, чем я могу вообразить. Я не могу потерять родителей, потому что их у меня практически не было – мать умерла, рожая меня, а отец всегда был слишком занят, так что я не могу понять ее боль. Потом она потеряла Белена. Бессчетное количество родных и друзей. А теперь – брат.

Косме права. Я знаю это где-то на уровне подсознания. Инвьернам не должно быть позволено завладеть моим камнем. Им также не должно быть позволено обнаружить амулет, который я ношу на шее, или камни, которые я закопала в горшке в Бризадульче.

Мы оставляем Косме ответственной за Басагуан, поддерживать ее будет Хакиан и большинство слуг лорда Гектора. Она эвакуирует стольких, скольких сможет, а потом направит княжеские отряды запугивать северную армию Инвьернов, пока они направляются к прибрежным владениям. Карло вернется к Мальфицио с известиями о том, что выяснилось.

Мне нужно напоминание о том, какую жизнь и цель я создала для себя. Поэтому Мара соглашается занять положение фрейлины, бывшее вакантным со времени смерти Аньяхи. Бенито тоже соглашается сопровождать нас после того, как Гектор обещает ему место в дворцовой страже.

Мы отправляемся на следующий день на заре, когда свет еще сер. Несмотря на ранний час, все приходят в конюшню проститься с нами. Для меня уходить от моих пустынных товарищей подобно отрубанию конечности. Как сказать прощай руке? Никак, я полагаю. Притвориться, что этого не происходит. И я собираю волю в кулак, превращая сердце в камень. Мои друзья, кажется, огорчены тем, что я не устраиваю прощальной суеты. Особенно Карло смотрит на меня с такой болью во взгляде, влажном и ищущем. Я быстро пожимаю его руку и отворачиваюсь.

Кто-то хватает меня и разворачивает назад. Это Косме. Она обнимает меня, достаточно долго, чтобы успеть сказать:

– Не будь такой холодной, Элиза. Не будь, как я.

– Но… это помогает, – говорю я, спотыкаясь на шаге назад.

– Нет, – она качает головой. – Ты думаешь, что помогает, но на самом деле нет.

Я киваю, хоть и остаюсь скептичной на этот счет.

Гектор помогает мне забраться в карету. Химена и Мара уже внутри, неподвижные и мужественные, их ладони покоятся на коленях. Кто-то выкрикивает приказы, что-то щелкает, и мы отправляемся.

Но, вспомнив слова Косме, я отодвигаю заднюю шторку, чтобы еще раз помахать всем на прощание.

Армии движутся медленно, говорит мне Гектор. Однако все ощущают невысказанную необходимость поторопиться. Мы должны достичь Бризадульче задолго до того, как это удастся Инвьернам.

Мы не можем пересекать пустыню в карете и с лошадьми, так что мы сворачиваем на север, стараясь держаться подальше от границы джунглей Хиндерса, чтобы избежать засады Заблудших. На нашем трудном пути карета качается и трясется, так что большую часть дня я бегу рядом с ней. Трудно себе представить, что я вообще предпочла неуклюжее путешествие в карете пути на своих двоих.

К счастью, никто не предлагает мне взобраться на лошадь.

Мы даже не делаем остановки, достигая дороги, которая проведет нас через Хиндерс к земле, где я родилась. К тому моменту, как мы минуем место, где Аньяхи умерла от инфекции, Химена полностью принимает мою новую фрейлину в нашу странную семью. Я улыбаюсь, видя, как они смеются вместе, одна – седая и коренастая, другая – молодая и высокая, как пальма. Меня успокаивает легкость, с которой они подружились. Постепенно, после многих причесываний и поездок в карете, я рассказываю им об Умберто. Я не могу рассказать им все сразу, потому что его образ слишком драгоценен для меня. Но ни одна из них не настаивает, и история о нем медленно льется из меня.

Ночное время приносит кошмары о колдунах с ледяными глазами и мерцающих амулетах. Иногда я ускользаю от алчных рук, тянущихся к моему пупку. А в иные ночи я отчаянно ищу что-то, ведь если я не найду, то все, о ком я волнуюсь, погибнут. Проснувшись, я не могу вспомнить, что же я искала. Но в эти первые мгновения после пробуждения я понимаю, что есть еще вещи, которые мне только предстоит осмыслить. Я сжимаю свои амулеты – заключенный анимагом в клетку Божественный камень и уродливый золотой цветок князя, – чтобы напомнить себе, что я дважды была победителем.

Я знаю, что этого недостаточно. Что-то все еще ускользает от меня.

В отчаянии я закрываю глаза. «Молись, несмотря на сомнения», – сказал мне отец Алентин. Так я и делаю.

Мы старательно движемся, и наш караван преодолевает путь от Басагуана до Бризадульче чуть больше, чем за месяц. Как и прежде, мы проходим пальмовую рощу, и вдруг огромная стена вырастает до неба, прекрасный компаньон золотому песку, из которого она поднимается. Все точно такое же, как в мой первый приезд, горло сжимается от воспоминаний. Как долго я не была здесь? Пять месяцев? Я сбилась со счета.

Гектор объявляет остановку и проезжает передо мной. Я смотрю на него, вверх, прикрыв глаза рукой от солнца пустыни.

– Как бы ты хотела войти в город, Элиза? Будучи объявленной у главных ворот, или же желаешь снова проследовать аллей торговцев?

Его конь гнедой масти с каким-то кровавым отливом мотает головой и раздувает ноздри.

– Не через главные ворота, пожалуйста, – прошу я, отходя подальше от коня.

– Значит, аллея торговцев, – кивает Гектор.

Он ведет нас к югу вдоль городской стены. Теперь, вблизи, я замечаю изменения, случившиеся в мое отсутствие. Небольшие укрепления расставлены по периметру: темные ямы в песке, наскоро построенные из кирпича и глины стены с узкими оконцами, насыпи, накрытые тентами и кожей. В вышине маленькие фигурки вышагивают туда и обратно по городской стене, крошечные солдатики с копьями и луками.

Внутри укрепления еще более очевидны. Стрелы разложены в небольших нишах, вырезанных во внутренней стене, и первые встречающиеся на нашем пути постройки стоят безмолвно. Покинутые и безжизненные, они окольцовывают город. Когда мы наконец встречаем жителей Бризадульче, печаль разрывает мне сердце. Они торопливо ходят, глядя себе под ноги, без тени улыбки на лицах. Они совсем не похожи на то жизнерадостное общество, которое я помнила.

Я отвожу Гектора в сторонку, когда мы достигаем конюшен Алехандро.

– Вы уверены, что никто не ожидает нашего появления?

– Мы не осмелились отправить сообщение, – подтверждает он. – Учитывая атаку Заблудших в прошлый раз. Теперь, когда известно, что вы супруга Алехандро, вы в центре внимания.

Я была в центре внимания уже потому, что я носитель Божественного камня, но я не утруждаю его своими поправками.

– И Алехандро не знает, что со мной сталось?

– Именно так.

Внезапно я испытываю радость, что Химена не получила моего зашифрованного послания. Теперь неожиданность моего появления сыграет мне на руку.

– Пожалуйста, не объявляйте о нашем прибытии. Я хочу обставить наше появление.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу быть представленной как леди Мальфицио. Публично.

Он размышляет некоторое время.

– В таком случае, я не могу провести вас в ваши покои. Необходимо другое место. Может, в людских помещениях?

– Это было бы идеально.

Мы прячемся за опущенными шторами в карете, пока Гектор отдает распоряжения. В мгновение ока Химена, Мара и я устраиваемся в побеленной комнате с койкой. Мара вызывается спать на полу.

Король Алехандро не будет проводить заседаний до завтрашнего дня. Мы заказываем еду и остаемся расхаживать по комнате и рассказывать друг другу истории. Это странное время, потому что я продолжаю думать о своем супруге, пытаясь представить, сколько стен теперь разделяет нас. Этот замок должен бы быть знакомым и родным, как дом. Здесь я снова принцесса, будущая королева. Но я остаюсь отстраненной и равнодушной. Мне не хватает свежего воздуха, причудливой игры света и тени в нашей деревне у холма.

Мне не хватает Умберто.

На следующий день Химена мастерски готовит меня. Из половины волос она заплетает мне косу и укладывает ее вокруг головы, словно венок. Другая половина остается свободно спадать ниже моей талии. В день, когда мы покидали Басагуан, она выбросила все мои пропитанные кровью кожаные одежды и проинспектировала кладовые в поисках приличествующих нарядов. Сегодня она вытаскивает их из дорожного сундука мне на оценку. Первое платье сделано из зеленого льна и украшено вертикальными вставками на присборенной талии.

– Слишком женственно, – говорю я. – Мне надо выглядеть так, чтобы они поверили, что я могла руководить Мальфицио в течение этих месяцев.

Тогда она достает бархатный наряд с геометрическим рисунком и черной отделкой. Цвет, глубокий бордовый тон, характерный для народов пустыни, выглядит кровавым в определенном освещении. Я говорю ей, что это платье подойдет, если мы не найдем ничего более подходящего.

В поисках следующего платья Химена откладывает юбку для верховой езды.

– Подожди, что это было?

Она поднимает юбку, сделанную из черного сукна, с разрезом посередине. К ней находится корсет и жилет густо-зеленого цвета с черными пуговицами и окантовкой. Сильно и амбициозно. Выглядит слишком маленьким.

– Мне нравится, – говорит Мара.

С удивительной легкостью юбка садится на мои бедра. Химена зашнуровывает корсет под зловещие предупреждения о том, что случится с ней, если она затянет слишком туго. Она наносит немного красного на мои губы и скулы, сурьмит мне ресницы. Мара внимательно и тихо наблюдает за процессом.

Лорд Гектор приходит за нами и ведет в центр замка.

– Король Алехандро знает, что я представлю ему руководителя Мальфицио, – говорит он мне. – Но он не знает, что им окажетесь вы. Разумеется, вы понимаете, что это небольшое открытие может его огорчить?

– Я защищу вас, – улыбаюсь я ему невесело в ответ.

Впрочем, я до сих пор так и не знаю, обладаю ли я каким-то влиянием на своего супруга.

Я поворачиваюсь к своим фрейлинам.

– Когда меня представят, смотрите на реакцию собравшихся. Я хочу знать, как здесь настроены относительно Мальфицио. И изменится ли это настроение, когда они поймут, кто я такая.

Они понимающе кивают, а лорд Гектор мрачно размышляет.

Мы скоро оказываемся на месте. Я смотрю на двойные двери и чувствую себя очень маленькой. В последний раз, когда я была в этом зале, я стояла около трона и юный наследник объявил миру о моей полноте.

Двери растворяются, и я оказываюсь перед узким проходом в толпе собравшихся. Тяжелые люстры свисают с потолка ровным рядом, ведущим прямо к помосту и трону. Мой супруг, король Алехандро де Вега, расселся там в позе величественной скуки, подняв плечи. Одна из его длинных ног растянулась по помосту. Его прекрасное лицо вряд ли замечает мое присутствие.

– Ваше величество, – словно запевает лорд Гектор. – Я представляю леди Мальфицио, которая не так давно своей собственной рукой убила анимага.

Я зло смотрю на него. Я не просила говорить это.

Придворные разглядывают меня с наглым интересом. Алехандро немного выпрямляется, прищуриваясь. Дышать, когда он смотрит прямо на меня, оказывается все так же тяжело. Гектор легонько толкает меня локтем. Я делаю шаг вперед, мои фрейлины позади меня.

Лицо короля проясняется, когда я подхожу к помосту. Оно до странного безразлично, лишь небольшой намек на любопытство. Я преодолеваю половину зала, прежде чем замечаю, что выражение его лица меняется. Его взгляд скользит по моей фигуре от макушки до ступней, задерживаясь на груди. Губы скривляются в полуулыбку. Любопытство остается, теперь более настойчивое. Манящее. Это лицо незнакомца.

Жар обжигает мои щеки. Удовольствие искрится внутри меня, колет иголочками. Нет, это не удовольствие – это сила. Совершенно новое ощущение для меня.

– Добро пожаловать, леди Мальфицио, – говорит Алехандро, поднимаясь с улыбкой. Тон его голоса очень формальный, взгляд – оценивающий.

И тут я почти впадаю в панику. Удовлетворение силой улетучивается, его место занимает унижение. Очевидно, что мой супруг не узнает своей жены. И даже на публике он не считает нужным скрывать свой интерес к женщине, которую находит привлекательной.

Он смотрит на меня так пристально, словно я единственный человек на свете. Так ли сильно я изменилась? А может, этот гипнотизирующий взгляд был лишь оружием в его арсенале привлекательности. Может, он никогда по-настоящему и не смотрел.

Гнев помогает мне сохранять дистанцию. Это он должен чувствовать себя запятнанным стыдом, а не я. Дойдя до ступеней на помост, я приседаю в реверансе.

– Ваше величество, – говорю я, опустив глаза.

И тут тихий голос слева от Алехандро произносит:

– Элиза? То есть… ваше высочество?

Я смотрю на этого человека и вздрагиваю от неожиданности. Юный мальчик смотрит на меня широко раскрытыми глазами из-за чьей-то пышной юбки. Взъерошенные черные волосы, глаза цвета корицы. Принц Розарио. Он широко улыбается.

– Это и правда ты!

Я раскрываю объятья ему навстречу. Он прижимается к моей талии, а я наклоняюсь и целую его в макушку. Я моргаю, чтобы скрыть слезы смущения. Как много для меня значит его воодушевленное приветствие!

– Господи Боже мой! – говорит Алехандро. – Я не узнал тебя… мы думали, ты…

Это непростительно, в самом деле. У Розарио не было никаких проблем с тем, чтобы узнать меня, хотя мы провели вместе не так много времени. Да и стоящая сзади Химена была бы достаточной подсказкой. Но я предпочитаю быть доброй.

– Для меня радость видеть тебя снова, Алехандро.

– Да, да, и для меня. – Он целует меня в лоб и внимательно изучает мое лицо. Он так растерян, что я почти смеюсь. – А как же насчет леди Мальфицио?

– Нам нужно многое обсудить.

Несколько раз он моргает. Потом оборачивается к собравшимся в зале и объявляет:

– Двор отпущен на сегодня.

Он ухмыляется – той самой мальчишеской ухмылкой, от которой у меня таяли ступни, и добавляет:

– Моя жена вернулась.

Он обнимает меня за плечи и сопровождает прочь из зала на фоне шепотков придворных. Он выглядит обрадованным теперь, когда выражение шока покинуло его лицо.

Если бы я знала, что чувствую я.

Я рассказываю ему кое-что о своей жизни в пустыне, о том, как мы были в плену у князя. Однако мне неловко быть рядом с ним. Несмотря на то, что вместе с фрейлинами мы живем в людской, я стараюсь покинуть Алехандро как можно скорее, сославшись на голод и изнеможение.

Он соглашается, что мне необходимо время для отдыха.

– Мы поужинаем сегодня вечером вместе, – настаивает он. – В моих покоях. Тогда сможешь и дорассказать.

В ответ я бормочу какое-то подобие согласия и позволяю ему проводить себя до моих прежних покоев. Покоев королевы. Мы идем по коридорам с оштукатуренными каменными стенами – Химена и Мара позади нас, – и я замечаю, что замок изменился. Стал светлее, свежее. Я заглядываю в коридоры и ниши, пытаясь понять, в чем же разница. Мы поворачиваем за угол, и моей ладони касается пальмовый лист.

Растения! Вот в чем дело. Они теперь повсюду. По большей части пальмы и папоротники, иногда встречаются цветы джунглей.

– Почему ты вдруг так заулыбалась? – спрашивает Алехандро.

– Цветы в горшках!

– О да, – засмеялся он. – Это началось вскоре после твоего исчезновения. Пошел слух, что ты заказала цветы для своих покоев, и все захотели сделать то же.

Мы подходим к двери. Как и в первый раз, когда Алехандро провожал меня, я чувствую себя гостем, остающимся на ночь.

Он наклоняется и целует меня в губы.

– До вечера, – говорит он. – Встретимся за ужином.

Я пытаюсь отдышаться, пока он уходит. Химена и Мара вбегают в комнату передо мной.

– О, как чудесно! – восклицает Мара.

Я закрываю дверь.

– Божественные камни, – говорю я. – Надо найти их. Прежде всего остального.

Я оглядываю комнату в поисках молодой пальмы.

– О чем ты говоришь? – спрашивает Химена.

– Отец Никандро дал мне несколько Божественных камней. Старых. Я закопала их в корнях пальмы.

Моя нянюшка выглядит шокированной. Она все еще не привыкла открыто говорить о таких вещах. Но меня она больше не пугает, и я игнорирую ее, подходя к балкону, чтобы отодвинуть штору. Балкончик пуст.

– Здесь есть пальма, – голос Мары доносится эхом из комнатки.

Я вбегаю туда и осматриваю то, что она нашла.

– Это не та пальма, – говорю я. – Моя была выше, эта слишком маленькая.

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в спальню, как вдруг замечаю что-то краем глаза. Плитки вокруг трубы, на которых нарисованы маленькие цветочки. Странные цветы с четырьмя желтыми лепестками и какими-то голубыми пятнышками. Мой Божественный камень отзывается согласием.

– Солнышко, это единственное растение в комнатах, – говорит Химена. – Ты уверена, что это не то?

Сердце начинает колотиться: ситуация усложняется.

– Ох, Химена, как ты не понимаешь, их тут нет. Они исчезли.

Должно быть, кто-то вторгся в мои покои, чтобы идти в ногу с последними требованиями озеленительного декора.

– Я уверена, что мы их так или иначе найдем, – говорит Химена, хмурясь и недоумевая, из-за чего я так разволновалась.

– Ты не понимаешь. Мы должны найти их сейчас, может, уничтожить их, пока сюда не пришли войска. Если анимаги достанут их прежде, чем мы, то мы проиграем войну.

Глава 30

Спустя несколько часов я вынуждена оставить поиски, чтобы отужинать с королем.

Его покои как раз такие, как я их себе представляла: тускло освещенные, отделанные в красных и коричневых тонах, кровать и туалетный столик из необработанного дерева, а в теплом воздухе пахнет чем-то пряным. Я сижу, скрестив ноги, на большой подушке с бахромой, лицом к нему. Расставленные на коврике тарелки, от которых поднимается жар, служат своеобразным расслабляющим барьером между ним и мной.

Я начинаю с любимого блюда Алехандро, полло-пибил – особым образом приготовленной курицы, – и запиваю первый кусок небольшим глотком охлажденного вина. Я внимательно изучаю блюда, раздумывая, какое выбрать следующим, как будто судьба Джойи зависит от этого решения. Это гораздо лучше, чем видеть, как он смотрит на меня с настойчивым интересом.

Ухмылка счастливого ребенка исчезла с его лица, ей на смену пришли усталость и озабоченность.

– Я говорил сегодня с Советом, – начинает он осторожно, когда я подношу ко рту горячий гриб, фаршированный чесноком.

– Да?

– Они считают, мы должны устроить твою коронацию как можно скорее. В связи с войной… – Его голос становится тише, а свет в глазах на мгновение меркнет. Он делает паузу и продолжает: – В связи с войной, предстоящей нам, обретение новой королевы должно поднять, по их мнению, боевой дух.

– А как ты сам думаешь? – спрашиваю я с набитым ртом.

– Я согласен.

У меня есть время обдумать ответ, пока я прожевываю и глотаю пищу.

– Когда я впервые оказалась здесь, ты просил сохранять наше супружество в тайне. Теперь же ты стремишься познать меня, как свою супругу, и сделать своей королевой. Почему?

Прежде чем ответить, он отпивает вина.

– Тогда больше политической пользы было в том, чтобы все думали, что трон королевы все еще пуст, – говорит он, но взгляд его перебегает с предмета на предмет, и вино он глотает так, будто это живая вода.

– И теперь, когда все знают, они считают, что меня надо сразу же короновать.

– Да.

– Даже Аринья?

У княгини должен был случиться удар, когда она узнала о нашем браке. Теперь мне приходит в голову, что хотя политическое преимущество могло быть весомым фактором, настоящей причиной сохранения свадьбы в тайне был тот факт, что Алехандро не мог сказать своей любовнице правду в глаза.

Его рука, лежащая на бокале, белеет, но он твердым голосом отвечает:

– Даже Аринья. Особенно в свете того факта, что ты все это время руководила таинственным Мальфицио. Великим благом для народа Джойи будет узнать, что их королева не только Носитель, но еще и сама по себе легендарный герой.

Герой? Звучит нелепо.

– У меня были идеи. Вот и все. Твои люди сделали остальное. – Я хмурюсь, глядя на него. – Ты должен понять, Алехандро, что княгиня Аринья – предатель.

– Ее не будет в моей постели, если тебя это беспокоит.

– Меня беспокоит небольшая проблема ее государственной измены, – бросаю я ему. Все идет не так, как я предполагала. Не могу поверить, что я говорю с ним в таком тоне.

Он пожимает плечами, снова выглядя уязвимым.

– Мы не можем быть уверенными…

– Она знала, что делает ее отец. Она знала, что он продался Инвьернам. Но она ничего не сказала. Подумай обо всех этих совещаниях по поводу войны. Обо всех заседаниях Совета, когда она должна была сказать тебе правду.

Сомнение пробегает по его лицу.

– Если тебя это успокоит, я прикажу следить за ней.

Я бы предпочла отправить ее в тюрьму, прочь с моего пути – и пути Косме, – если мы переживем войну.

– Это поможет. Благодарю.

– Итак, Совет хочет устроить коронацию через два дня.

Так скоро! Я помню, как совсем недавно – хотя кажется, что очень давно – лежала в соседней комнате, положив пальцы на Божественный камень, молясь о том, чтобы стать королевой. Теперь я должна сыграть эту роль, только чтобы выполнить обещание, данное храбрым людям, желающим лишь свободы для своей земли.

Пока вино подогревает мою кровь, пробуждая в ней что-то вроде куража, пока жаждущий взгляд Алехандро ощущается, как сила, я делаю свой первый ход.

– В одном ты был прав, – говорю я более уважительным тоном, почти льстивым, – люди Мальфицио действительно герои. Это самые храбрые воины из всех, что мне доводилось встречать, и они готовы отдать свои жизни, чтобы принести тебе победу.

– Ты вправе гордиться ими.

– Если мы выживем в войне, – страх пробегает по его лицу при этих словах, – лично я буду очень рада увидеть их вознагражденными по заслугам.

– Разумеется. – Он тотчас уступает, но взгляд его устремлен непонятно куда, а лоб нахмурен.

– Что такое, Алехандро?

Он вздыхает.

– Я могу сказать тебе нечто конфиденциальное, Элиза?

– Безусловно.

Он допивает вино одним глотком и ставит бокал на стол.

– Я в ужасе от предстоящей войны. – Он улыбается какой-то презрительной к самому себе улыбкой. – Мой отец был сражен стрелой Инвьерна. Прямо на моих глазах. Это до сих пор снится мне в кошмарах. И в следующий мой раз на поле боя я получил серьезные раны.

– Заблудшие, – шепчу я. Так вот почему он всегда такой нерешительный? Потому что он напуган?

– Именно, Заблудшие. Теперь видишь, насколько я далек от образа героя? Это ты меня спасла в тот день, помнишь?

Никогда не думала, что спасти чью-то жизнь может быть так унизительно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не отвести взгляд, не закатить глаза.

– Обещаю, в следующий раз я избавлю тебя от этого стыда и позволю умереть.

Он вздрагивает, и я жалею, что не могу взять слова назад. Откуда взялась эта новая, жестокая Элиза?

– Я понимаю, – говорю я примирительно. – В прошлые месяцы меня несколько раз охватывал такой ужас, что я думала, я умру от страха. Но время проходит, решения приняты и действия совершены, и мне снова не надо бояться некоторое время.

– Это облегчает дело?

– Я напугана больше, чем обычно, – говорю я с грустной улыбкой. – Я видела, как умирали люди.

Умирали прямо у меня на руках. Мне надо сделать паузу, прежде чем продолжить.

– Я представляю, какой тяжелой будет жизнь, как сложно будет просто продолжать. После. Даже если мы победим.

Он заметно грустнеет, пока я говорю, и я боюсь, что только все ухудшила.

Я встаю и потягиваюсь. Мой аппетит пропал, и я внезапно очень захотела оказаться рядом с Хименой и Марой.

– Надеюсь, ты простишь мой ранний уход, Алехандро, но если через два дня мне предстоит коронация, то мне необходимо начать приготовления.

Это ложь. Коронация занимает последнее место в моем списке забот.

Он поднимается и берет меня за руки.

– Я рад, что ты вернулась. – И снова этот потерянный вид, заставляющий меня хотеть обнять его и промурлыкать слова утешения.

Его взгляд падает на мою грудь. Корсет и жилет подняли мне ее чуть не до подбородка. Я почти уверена, что если я чуть-чуть опущу голову, она прекрасно на ней расположится.

Его руки словно змеи обвивают мою талию, он притягивает меня к себе, моя грудь прижимается к его груди.

– Элиза, – шепчет он, глядя на мои губы.

Я хочу, чтобы он меня поцеловал, хотя мое сердце дрожит, несогласное. Я хочу ощутить вкус победы, быть желаемой тем, кого я сама когда-то находила желанным. По его виду я понимаю, что если я захочу, то могу сегодня оказаться с мужчиной в первый раз.

Он наклоняется, его губы касаются моих. Сначала деликатно, потом настойчиво. Пальцы путаются в моих волосах, моя верхняя губа между его губами, его язык гладит мои зубы. Его джентльменский рот оказывается очень мягким. Мягче, чем у Умберто.

Вскрикнув, я отталкиваю его.

Смущение быстро сменяется на его лице мягкой улыбкой.

– Я понимаю, Элиза. Ты еще не готова. У нас много времени, чтобы узнать друг друга получше.

Он говорит со мной тем же тоном, какой он использует, обращаясь к маленькому Розарио. Умиротворяюще, снисходительно.

– Благодарю за твое понимание, – я сладко улыбаюсь. В день своей смерти Умберто говорил о возможности освободиться от Алехандро. Что же он обнаружил?

Но сейчас это неважно. Я должна стать королевой, чтобы помочь людям, которые важны для меня. Надеюсь только, что теперь, месяцы спустя, есть еще земли, над которыми мне предстоит властвовать.

Я вхожу через двери, соединяющие наши покои. Химена читает Священный текст, Мара штопает свое платье. Обе они выглядят удивленными.

– Мы не ждали тебя так скоро, – говорит Химена.

– Ты нашла ту пальму?

– Нет, – отвечает она, вздохнув. – В монастыре ее не было. Мара проверила комнаты слуг.

– Главный по кухне застукал меня за тем, как я копалась в горшке с землей, – говорит Мара звонким от смеха голосом.

Я падаю на кровать, разочарованная.

– Она может украшать покои какой-нибудь знатной дамы. Мне надо придумать, как проверить все комнаты в замке. Может, Гектор мне поможет.

– Спросим его завтра, – говорит Химена.

Поиск Божественных камней кажется ей странным делом, потому что Виа-Реформа привили ей стойкую веру, что подобные вопросы должны быть предоставлены сами себе. Она согласилась помочь лишь после того, как я рассказала ей, насколько ужасны будут последствия, если колдуны Инвьернов найдут их раньше нас. Я полагаю, я бы могла приказать обыскать весь замок, когда стану королевой. Я хмурюсь. Какой прекрасный способ расположить к себе моих новых подданных.

Я глубоко вдыхаю и объявляю:

– Меня коронуют через два дня.

Они смотрят на меня в изумлении.

– Это же прекрасно, Элиза, – говорит Мара.

Кто-то стучится в дверь. Я подпрыгиваю, почти ожидая увидеть Алехандро. Химена приоткрывает дверь, забирает что-то через открывшуюся щель, закрывает снова.

– Послание для тебя, голубиная почта, – говорит она, протягивая руку. Небольшой контейнер зажат между большим и указательным пальцами.

Я хватаю его, откручиваю верх, разворачиваю маленький свиток.

– Это от Косме! – восклицаю я. – Басагуан захвачен. Армия князя оттеснена в Хиндерс. Все окрестные деревни сожжены. Она организовала группу, чтобы досаждать Инвьернам с тыла, пока они идут на Бризадульче. – Я смотрю на них, помахивая маленьким пергаментом. – Она говорит, нам надо ждать беженцев. Может быть, тысячи.

– Это хорошо, да? – спрашивает Мара. – Это значит, она в состоянии организовать эвакуацию.

– Да, это хорошо, – киваю я.

Молись, несмотря на сомнения.Я падаю коленями на твердый каменный пол. Я падаю ниц и молюсь о Косме, о Хакиане, даже о вероломном Белене. Я прошу о жизни для отца Алентина и людей его тайной деревни. Я молю Бога показать мне, как сражаться с колдовством анимагов. Когда так много поставлено на карту, он, безусловно, прислушается к моим молитвам.

Когда я, изможденная, забираюсь в постель, мое тело блестит от пота, вызванного жаром, которым запылал мой Божественный камень в ответ на молитву.

Следующий день – вереница однообразных дел. Всем нужно мое мнение, но по самым мелким вопросам. «Каким вы хотите сделать свой выход, ваше величество?» «Какие блюда вы желаете к праздничному столу?» «Какие лилии предпочтительнее для вас: Звездочет или же Алламанда?» «Что сыграть оркестру – „Глорифику“ или „Торжественный въезд“?»

Они что, не понимают, что приближается война?

– Именно что война заставляет их так отчаянно прятаться в деталях предстоящей коронации, – объясняет Химена. – Так что будь хорошей будущей королевой, улыбайся почаще и позволь им насладиться своим кусочком радости.

Она права, и чувство вины скручивается в груди. Я забываю быть доброй.

– А теперь скажи мне, – говорит она, – какой из этих нарядов тебе больше нравится?

Мы останавливаемся на шелковом платье с прозрачной накидкой. Оно цвета золотого вина, с изысканной желтой лозой, вышитой по подолу. Моя темная кожа волшебно светится рядом с этой блестящей тканью. Раньше мы подшивали все мои платья, но теперь я чуть выше, чем перед попаданием в пустыню. Думаю, это был мой последний всплеск роста.

– Оно сядет идеально, когда я немного припущу здесь, в груди, – говорит Химена. – Алехандро, увидев тебя, сразу подумает, что ты очень красивая.

Ее глаза светятся какой-то неведомой силой. Она стала мне матерью, и как мать будет впитывать каждый миг дня моей коронации и сохранит их все в своем сердце, как в сокровищнице. Я обнимаю ее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю