355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рэй Карсон » Книга шипов и огня » Текст книги (страница 20)
Книга шипов и огня
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 16:35

Текст книги "Книга шипов и огня"


Автор книги: Рэй Карсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Спасибо, Химена.

На следующий день рано утром моя нянюшка будит меня, распахивая шторы, чтобы медный солнечный свет упал мне на лицо. Мара помогает мне в ванной не поскользнуться на плитке, а Химена готовит травяную примочку.

– Мара, эти плитки, – говорю я, пробегая пальцами по глазури. Каждая из них разрисована отдельно, но рисунок везде одинаковый: букет, по четыре лепестка на цветок, на каждом лепестке по голубому пятнышку, как будто капли чернил или, может, глаза. Когда я внимательно смотрю на них, мой Божественный камень отзывается так странно, словно приветствует старых друзей. – Ты можешь поспрашивать про них сегодня?

– Разумеется. – Она намыливает мои волосы, и я закрываю глаза.

Час спустя я стою перед входом в Большой зал во второй раз за последние три дня. Я слышу гул за двойными дверьми, задыхаясь в гладком шелке платья. Еще одна поспешная церемония, как моя свадьба. И снова Алехандро ждет меня в конце очень длинного прохода. Но на этот раз мой отец меня не сопровождает. По моей просьбе эту честь мне оказывает лорд Гектор.

Я смотрю на его красивое обветренное лицо. Он даже выше Алехандро, и в его присутствии мне всегда спокойно.

Он задумчиво изучает меня.

– Вы красивая королева, Элиза, – говорит он, понизив голос.

Я никогда бы не подумала, что он скажет мне нечто подобное.

– Поем пирожки месяц-другой, и это пройдет, – отвечаю я и улыбаюсь, чтобы показать, что пошутила.

Выражение его лица не меняется.

– Даже несмотря на это.

Это очень мило с его стороны.

– Спасибо вам, Гектор. Я очень рада, что вы здесь.

– Всегда к вашим услугам, – отвечает он, сжав мою руку.

Теперь он с каменным лицом смотрит вперед, на двери, но я уже знаю его чуточку лучше. Как и Косме, он предпочел превратиться в лед, чтобы не давать волю чувствам.

Первые такты «Глорифики» доносятся через дверь. Гектор и я выпрямляемся. Музыка поднимается в устойчивом арпеджио, двери открываются внутрь. Я держу голову высоко поднятой, идя с Гектором по проходу, выстланному новой ковровой дорожкой. Алехандро поражен моим появлением, рядом с ним стройной тенью стоит Розарио.

Все происходит очень быстро. Алехандро целует меня в щеку; отец Никандро произносит клятву чести и ответственности, которую я повторяю за ним. Священник поднимает корону с мягкой подставки – это тяжелая золотая штука, от одного взгляда на которую начинает болеть голова, – и аккуратно возлагает ее на мою голову, быстро подмигнув.

Жестом он предлагает мне повернуться к придворным и объявляет:

– Королева Лючера-Элиза де Вега де Рикеза!

Вся знать падает на колени. Алехандро хватает мою руку, и вместе мы садимся рядом на троны. Я с завистью смотрю, как нянюшки уводят Розарио. Каждого придворного представляют мне лично, и что-то внутри меня холодеет и костенеет. Я вспоминаю слова Химены – позволить им кутаться в вуаль радости, которой они так отчаянно желают. Поэтому каждого я приветствую уверенной улыбкой и бормочу вдохновляющие слова всякий раз, как возникает тема войны.

Но все это спектакль, ибо ко второй половине дня мой пуп начинает пульсировать отчетливым холодом. Это слабое ощущение, которое скрывается быстрой молитвой. Но оно значит, что Инвьерны идут за мной, что они даже ближе, чем мы думали.

Глава 31

После коронации я собиралась обратить свое пристальное внимание на приготовления к войне. Однако же половина жителей Джойи Д'Арена жаждет получить аудиенцию у королевы. Другая половина стремится оставить меня в долгу перед ними, поэтому они осыпают меня мудрыми советами, задаривают подношениями и представляют меня людям первостепенной важности. Первые два дня в статусе королевы я провожу, качая головой, как курочка, бесконечно повторяя «благодарю вас».

На третий день, пока миниатюрная, но противная леди Джада болтает языком в моих покоях, отчаяние лавиной обрушивается у меня внутри. Я могла бы сделать столько дел. Я должна найти Божественные камни, обсудить стратегию с генералом Луз-Мануэлем, подготовить прием беженцев, поговорить с княгиней Ариньей, может, провести какое-то время с Розарио.

Розарио. Никто не замечает его. Никто не обращает внимания, чем он занят.

Трескотню леди Джады насчет недобросовестных прачек я прерываю поднятием ладони.

– Я внезапно поняла, что забыла уделить внимание одной очень важной вещи, – я вежливо улыбаюсь. – Надеюсь, что вы сможете простить меня.

В замешательстве она морщит нос, но быстро берет себя в руки.

– Мы сможем поговорить позже, – отвечает она, делая книксен.

– Буду ждать с нетерпением.

Как только она уходит, я иду к Химене.

– Розарио поживет в наших покоях некоторое время. Пусть принесут кровать, одежду, пару игрушек. Скажи его няне, что у нее несколько недель отпуска. Хотя можешь даже сказать, что ей не надо возвращаться, пока война не кончится.

– Уже иду, – отвечает Химена, широко улыбаясь.

Отправив Мару за мальчиком, я несколько минут хожу в раздумьях по комнате. Всякий раз при взгляде на маленькие плитки Божественный камень гудит в ответ.

Мара возвращается, ведя Розарио на буксире. Широко раскрытыми глазами он осматривается вокруг, как будто с некоторым подозрением.

– Я подумала, тебе понравится пожить тут некоторое время, – ухмыляюсь я.

– Для чего?

Я уже собираюсь ответить ему что-то успокаивающее, вроде «хочу, чтобы мы подружились» или «мне нужен компаньон для прогулок». Но я вспоминаю, как росла в отцовском дворцовом имении, где взрослые говорили у меня над головой. Поэтому я говорю ему:

– Мне нужна твоя помощь.

Он морщит губы, сосредоточившись.

– Я говорил папе, что могу помочь. С войной. Но он сказал, что мне надо подрасти.

– Ну а мне нужна твоя помощь прямо сейчас. И это связано с войной. Как ты смотришь на то, чтобы немного пошпионить?

Его губы изгибаются в скромную улыбку.

После полудня прибывает первая волна беженцев. В основном, они молодые и здоровые – те, кто может передвигаться быстро. Несколько сотен мы размещаем во дворце, других – в соседних кварталах. Начало вечера я провожу в заботах, стараясь сделать пребывание беженцев здесь настолько комфортным, насколько это возможно, заодно пытаясь из их рассказов узнать об оставленных друзьях. Присутствие Мальфицио все еще ощутимо, а тысячи людей – в основном беженцы – стараются внести свой вклад в его дело. Но холод в моем Божественном камне усиливается, и я беспокоюсь о тех, кто не успеет добраться до нас прежде, чем это сделает наступающая армия Инвьернов.

Этим вечером в обеденном зале я делю трапезу со своим супругом и генералом Луз-Мануэлем. Мы заканчиваем с блюдом глазированной в меду и апельсиновых корках индейки, как вдруг врывается задыхающийся разведчик. Лорд Гектор немедля вскакивает. Разведчик докладывает о том, что большой отряд кавалерии видели на расстоянии дня пути.

– Только кавалерия? – спрашивает Алехандро.

Разведчик подтверждает это и исчезает.

– Но это же бессмысленно, – задумчиво шепчет он, когда Гектор встает позади него.

– Это только авангард, – говорит Луз-Мануэль. – Они здесь, чтобы осадить нас. Основная армия придет через месяц-другой.

– Тогда нам следует закрыть ворота и спрятать укрепления, – вздыхает Алехандро.

Я кладу ладонь на его руку.

– Беженцы будут пребывать в течение всей ночи. Мы можем оставить ворота открытыми до утра?

Он сомневается, пока лорд Гектор не кивает.

– Каждый человек пригодится на стене, – отмечает стражник.

– Это так. Посему ворота будут открыты. – Алехандро целует меня в лоб и уходит в сопровождении лорда Гектора.

Генерал и я рассматриваем друг друга некоторое время. Я замечаю, что напряжение последних месяцев сказалось на нем – это видно по его уставшим векам и впалым щекам. После Алехандро и Гектора он единственный участник Совета, с которым я встретилась с момента своего возвращения. Князь Эдуардо уехал несколько месяцев назад, чтобы защищать свои владения от южных армий Инвьернов, а Аринья оставалась в своих покоях.

– Я рад, что вы здесь, ваше величество, – говорит он, слегка нахмурив брови.

От удивления мои глаза раскрываются шире. Луз-Мануэль никогда не выказывал мне ни малейшего расположения.

– Мне понадобится ваша помощь, – объясняет он. – Его Величество… скажем так, он не из тех, кто быстро принимает решения. Прекрасная черта, если речь идет о делах государственных. Но во время битвы…

«Все потому, что король напуган», – я киваю.

– Я помогу вам всем, чем смогу.

– Спасибо, – отвечает он, поскребя в лысом затылке. – Может, еще один голос одобрения – это все, что ему нужно.

– Вам следует знать, генерал, что Инвьерны имеют виды на камень, который я ношу. Возможно, настанет время, когда мне будет лучше испариться.

– Да, Гектор говорил мне об их веровании в то, что они могут обуздать его силу.

Я ничего не отвечаю.

– Мы защитим вас всеми доступными способами. Но если они возьмут Бризадульче, они выиграют всю войну – с вашим камнем или без него.

– Они собираются прожечь в воротах проход внутрь.

Его лицо становится серьезнее.

– Беженцы говорят о странном огне. У некоторых даже есть шрамы. На стенах есть запас воды на этот случай. Но наши ворота крепкие. Толстые.

– Генерал, я видела, какое опустошение оставляет этот огонь. Я уверяю вас, анимагам вполне по силам сжечь эти ворота дотла.

– Тогда останется опускающаяся решетка, – убеждает он меня.

– Если загорятся ворота, что еще может воспламениться? Осадные башни, совершенно точно. – Мы построили несколько по периметру через равные промежутки. Большинство из них предназначено для того, чтобы оружие было в свободном доступе. – И, конечно, деревянные конструкции есть в самих стенах? А что насчет прилегающих строений?

– Как близко они должны подойти, чтобы воспользоваться этим… огнем?

– Не знаю. Мне жаль, но я не знаю. Может, кто-то из беженцев…

– Я опрошу их. И мы выставим лучших лучников ближе к воротам. И будем надеяться на лучшее.

– Да, и скажите лучникам, чтобы стреляли только из укрытия. Чтобы не смели высовываться над стеной.

– Почему?

– Анимаги могут парализовать человека одним лишь взглядом.

Когда я вхожу в покои, Мара почти бросается ко мне.

– Я спросила сегодня всех, кого встретила, но никто ничего не знает. То есть все понимают, о каких именно плитках я говорю, но никто ничего не знает о них. – От возбуждения она как будто приплясывает.

Розарио свернулся калачиком на моей постели, обхватив ладонями пальцы на ногах. Он с опасливым любопытством наблюдает за словоизвержением моей горничной.

– Судя по всему, тебе удалось что-то обнаружить? – спрашиваю его я.

– Розарио знает о них, – отвечает она, ухмыляясь.

– Да? – Я поворачиваюсь к маленькому принцу.

– Отец Никандро сказал мне. – Он морщит нос от отвращения. – На уроке истории.

У меня перехватывает дыхание в груди. Это должно быть что-то очень важное. Гудение в моем Божественном камне подтверждает мои догадки.

– Что же отец Никандро сказал тебе?

– Он сказал, что очень важный человек сделал плитки. Об этом человеке сейчас никто не думает, но отец Никандро уверен, что о нем скоро вспомнят.

Мне это ни о чем не говорит.

– И все? Это все, что он сказал?

Розарио погружается в себя, становясь похожим на тугой клубок нитей.

– Я не помню, – тихо говорит он.

Я его напугала. Придав голосу больше мягкости и спокойствия, я говорю ему:

– Розарио, мне это очень помогло! Спасибо тебе.

Он улыбается во весь рот.

Я не спрашиваю его, искал ли он Божественные камни. Быстрый взгляд на черные полумесяцы под каждым его ногтем дает мне ответ. Я прошу меня извинить и отправляюсь в монастырь.

Отец Никандро невероятно рад меня видеть. Когда он заключает меня в объятия, я подавляю усмешку, потому что он едва достает мне до подбородка, да к тому же он худ, как мальчик. При свете подсвечника он провожает меня в небольшое полукруглое помещение, где мы устраиваемся на стульях.

– Ваше величество, я так рад, что вы пришли. Мы с вами толком не разговаривали с момента вашего возвращения. Скажите же мне… – Он наклоняется вперед, подергивая носом. – Правда ли то, что вы были у вражеских врат?

– Я не знаю, святой отец. – Я пожимаю плечами. – Некоторое время я была пленницей во вражеском лагере, но не в самой земле Инвьернов.

– Весьма интересно. А правда ли, что…

– Отец, прошу простить меня за спешку, но мне нужно спросить вас о плитках в моей ванной комнате.

– Каких плитках?

– Принц Розарио сказал, что вы о них знаете. Маленькие желтые цветы с голубыми точками. Вообще, они довольно несимпатичные.

– Ах, да! Мне следовало догадаться о том, что ты захочешь узнать про них.

– Что вы имеете в виду?

– Практически все эти плитки были расписаны собственноручно мастерицей Джакомой. Ее отец владел фабрикой по производству плиток. С тех пор, как она сделала первый шаг, ее главным развлечением стало рисование на плитках, которые делал отец. – Заметив, что я в замешательстве, он добавляет: – Она была носителем Божественного камня, ваше величество.

С моих губ срывается вздох удивления. Я знала это. Каким-то образом знала.

– Она умерла, когда была примерно в вашем возрасте. Ей было почти семнадцать. Письменные источники указывают, что она не завершила своего Служения. Но она успела разрисовать больше двух тысяч плиток этими несносными желтыми цветами. Художники поколениями копировали орнамент. Вы можете встретить его во всех замках и монастырях в Джойе Д‘Арена. К сожалению, единственные, кто помнит о ней, это несколько священников и художников, которых можно пересчитать по пальцам.

– Мастерица Джакома, – повторяю я задумчиво. – Носитель.

Священник наклоняется ко мне поближе и смотрит на меня круглыми черными глазами.

– Вы помните, как я показывал вам этот пассаж в «Откровении»?

– Я помню.

– У меня есть теория. Вы замечали, как сначала текст говорит о каком-то конкретном носителе, а потом как будто меняет тон? И эти слова начинают относиться ко всем Носителям вообще?

Я киваю, вспоминая, как ночами просиживала над копией «Откровения», которую мне дал отец Алентин, и думала, являюсь ли я тем единственным носителем, кто предстанет перед вражескими вратами?

– Так вот, я подумал – что, если мы неправильно понимали его? Что, если это относится ко всем Носителям сразу и к каждому в отдельности? Что, если акт Служения един для всех и каждый Носитель в свое время вносит свой вклад?

– Что вы хотите сказать?

Он трясет головой.

– Не знаю, – отвечает он устало. – Не знаю, что я говорю. Это была просто вспышка, идея. Мне кажется, что здесь есть что-то большее, и я просто перебираю варианты.

– Я подумаю над вашими словами. Спасибо, отец Никандро. Возможно, у меня появятся еще вопросы.

– Конечно-конечно. Я очень рад, что вы вернулись и снова в безопасности, моя королева.

Я предпочитаю не говорить ему, что вовсе не чувствую себя в безопасности.

На следующее утро Алехандро приказывает запечатать ворота, лишая остающихся беженцев возможности укрыться. Это необходимо сделать. Капитан Гектора докладывает о клубах пыли на востоке, а значит, армия на подходе. Но мое сердце болит за тех, кто остался вне городских стен.

Добрую часть дня я провожу в атриуме в своей комнате, рассматривая плитки. Это явно какое-то послание. Я уверена. Я изучаю цвет и форму цветков, провожу пальцами по лепесткам. Я ощущаю какое-то родство с древним художником. С другой девочкой, такой же, как я. «Джакома, что ты пытаешься мне сказать?» Она не отвечает, конечно, но Бог согревает мой живот, как будто я обращаюсь к нему. Но мне надо больше, чем просто тепло от него, если мы собираемся выиграть войну.

Я все еще сижу в атриуме, когда раздается крик сверху. Быстрый топот ног в коридоре, крики паники доносятся через балкон. Потом монастырские колокола бьют медленный, глубоко проникающий набат.

Я оставляю Розарио на попечение Химены и бегу из своих покоев. Алехандро уже в коридоре. Увидев меня, он хватает меня за руку и тянет вниз по лестнице, через кухни, в конюшню.

При виде огромной головы коня, нависающей над дверцей стойла, я каменею.

– Алехандро, – почти пищу я. – Я не умею ездить верхом.

Он хмурится.

– Только до стены и обратно.

Конюшие уже седлают большого серого жеребца.

– Пешком будет слишком долго, – настаивает супруг.

– Я провожу ее. – Я вздрагиваю от звука голоса лорда Гектора. – Вы нужны вашей армии, сир, – продолжает гвардеец. – Я сопровожу вашу супругу к стене. Мы скоро присоединимся к вам.

Алехандро кивает, взлетает на коня и уносится с топотом.

Улицы полны людьми, желающими увидеть врага. Лорд Гектор и я пробираемся вдоль зданий сквозь толпы паникующих горожан и наконец добираемся до наспех возведенных вдоль внутренней стены лесов. По множеству шатких лестниц я карабкаюсь за Гектором на самый верх. Там ветер немедленно начинает трепать мне волосы, а песок попадает в глаза. Я вдыхаю запах сухой пустынной чистоты, и тоска по моим бунтарям колет мне сердце.

Движение внизу привлекает мой взгляд. Линии кавалерии тянутся в обе стороны, насколько хватает глаз, в лучах вечернего солнца блестит от пота кожа, обсидиановые наконечники стрел, сияет белая краска на лицах.

Белая краска на лицах.

Интересно, как они привели так много лошадей через пустыню. Даже если они пошли длинным путем, пробираясь через зеленую линию Хиндерса, на такое количество животных у них должно было быть несколько тонн продовольствия, учитывая длительность путешествия. Они же не думают, что кони выживут в этих пустых землях.

Вдруг группа всадников отделяется и скачет вперед. Они выстраиваются в хоровод и скачут по кругу, размахивая копьями и крича, как горные кошки. Даже на таком расстоянии я дрожу при виде спиралей черного и белого цвета, нарисованных на их телах.

– Гектор! – лихорадочно вскрикиваю я. Лошади не шли из земли Инвьернов. Он наклоняется ко мне, чтобы я могла прошептать ему в ухо. – Это не Инвьерны. Это Заблудшие, – говорю я ему.

Он мрачно кивает.

– Да. Мы долго подозревали, что они заключили союз.

– Они здесь, чтобы морить нас голодом, пока не придет армия Инвьернов?

– Боюсь, что так.

Мы еще долго стоим там. Взгляд Гектора каменеет, глаза начинают недобро блестеть, его лицо – застывшая решительность. Как будто он в глубокой медитации, старается что-то сберечь внутри. Я же просто молюсь.

Заблудшие превратили в ловушку наш собственный город. Алехандро, Гектор и генерал Луз-Мануэль проводят следующие дни, разрабатывая стратегии расходования запасов пищи и делая запас воды, предназначенный для защиты от пламени Инвьернов. Пока они заняты, мы с Розарио ищем Божественные камни.

До меня доходит слух, что Его Высочество приобрел загадочную тягу к копанию в земле. Минимум раз в день кто-то ловит его около перевернутого цветочного горшка и кучки влажной почвы. Каждую жалобу я выслушиваю с надлежащей строгостью, хваля своего маленького принца, как только закрывается дверь. Тем не менее, его энтузиазм по поводу задания начинает ослабевать. Я почти приказываю обыскать дворец. Но воспоминание о предательстве Белена сдерживает меня. Я все еще не знаю, кому доверять. Я не могу позволить не тем людям узнать о пропавших Божественных камнях.

Отряды, обещанные моим отцом в брачном соглашении, прибывают на трех больших кораблях. Гектор и капитан Лючио проводят их группами по канализационным туннелям, проложенным в утесе от города к морю. В тот же день я прохожу по казармам в надежде встретить знакомые лица. Так много вещей напоминает мне об Оровалле: пряный запах промасленной кожи, кушаки с вышитым лучистым гербом де Рикеза, свободные блузы на всех солдатах Оровалле, пока еще не надевших полную боевую амуницию. Но я никого не узнаю. Впрочем, меня тоже никто не узнает. Через некоторое время я вынуждена себе признаться, что надеюсь встретить здесь папу или хотя бы Алодию. Я ухожу, чувствуя себя очень глупо.

Они прибывают не слишком стремительно. На следующий же день первая волна огромной армии Инвьернов материализуется на горизонте. Заблудшие приветствуют их дикими криками, пуская в воздух стрелы и скача на лошадях. Я стою рядом с Гектором на стене, наблюдая за их приближением. В эти самые первые моменты объединенные армии Оровалле и Джойи Д'Арена замолкают в благоговейном страхе. Враг так велик, и все они босые, разрисованные, почти животные.

Я тоже молчу, но по другой причине. Я вспоминаю свой собственный первый взгляд на армию Инвьернов, как их костры освещали холмы во всех направлениях, сколько хватало глаз. Поэтому я знаю, что это лишь часть сил, которые должны прийти.

Рядом со мной Гектор ударяет кулаком по камню.

– Хотел бы я знать, что им нужно.

– Они верят, что это воля Господа, – отвечаю я мягко.

– Завоевать морской порт? Напасть на другую страну? Убить невинных людей? За какие из их действий они будут винить Господа?

Что-то в его напряженном тоне мне нравится.

– Им нужна я или камень, помещенный в мой живот.

– Да, но зачем?

– Хотела бы я знать.

Он смотрит прямо на меня.

– Они не получат вас, Элиза. Этому не бывать, пока я жив.

Он разворачивается и уходит по стене вниз, пока не исчезает в группе лучников.

С голубем приходит новое сообщение от Косме. Мои руки дрожат, когда я его разворачиваю, а Мара читает, стоя у меня за плечом.

Элиза,

Одна из частей южной армии Инвьернов присоединилась к походу на Бризадульче. Его возглавляют пять анимагов, тогда как только трое были посланы против южных владений. Думаю, они знают, где ты.

Мы продолжаем беспокоить армию с тыла, но из-за Заблудших это становится сложно. Они начали стрелять наших голубей. Это будет мое последнее сообщение.

Береги себя.

Косме.

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю