Текст книги "Оскорбление третьей степени"

Автор книги: Райк Виланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Придя в сознание, Марков обнаружил, что все вокруг стало белым и неподвижным. Он сделал вывод, что действительно попал на тот свет, и на душе у него сразу стало легче. Последним, что помнил Марков, была вспышка, возникшая еще раньше, чем он нажал на курок. Смешно вспомнить, как этот Шилль в черной рубашке стоял там и целился в него. Кому и что он пытался доказать? Чего хотел добиться? Впрочем, это больше не имеет значения. Одна из привилегий того, что ты мертв, заключается в том, что на ряд вещей тебе уже наплевать. Где же все-таки его пальто? Маркова пробрал озноб, и он страшно удивился: «Разве покойника может знобить?»

Куда фургон поедет дальше, никто не знал. Дядя Венцель, до сих пор не снявший огромной меховой шапки, в смятении сидел за рулем. Лоренц на соседнем сиденье держал себя за плечо, из которого сквозь продранную куртку сочилась кровь.

– Настоящее немецкое качество… – бормотал он по-русски.

Полина и Дженни, сидящие позади, тоже пострадали. Полина прижимала к бедру носовой платок, красный от крови. Дженни задело осколком в шею, и она вся дрожала.

– Позвольте мне выйти, пожалуйста, – пролепетала она, открывая дверь. – Дальше я пешком доберусь.

Она кивнула, словно благодаря за увлекательную поездку, и вышла. Окровавленной рукой нащупала в кармане солнцезащитные очки и тотчас нацепила их на нос.

Танненшмидт, должно быть задремавшая в своей машине, вздрогнула и непонимающе огляделась. Она по-прежнему находилась на Яблонскиштрассе. Свет на кухне фрау Эберляйн уже не горел. Часы показывали половину второго, и полицейское радио не умолкало. 080 в Шарлоттенбурге, «Фальшивомонетчики». «Давненько у нас их не было», – отметила инспектор. 064 в Митте, «Пьяный дебош». Затем один за другим прозвучали коды 121,045 и 107.

Она улыбнулась, но улыбка быстро сползла с ее лица.

Применение огнестрельного оружия. Взрыв бомбы. Труп. В Кёпенике.

Из динамика радио послышалось:

– Ноль два девять, прошу подкрепления!

Когда инспектор вместе со срочно вызванным Зандлером добралась до туннеля, все необходимые меры уже были приняты. На оцепленном месте происшествия стояли полицейские машины, ярко горели прожекторы, работали криминалисты, на катафалк затаскивали черный полиэтиленовый мешок… На лестнице Танненшмидт и Зандлеру встретились два санитара с носилками, на которых лежал Марков с закрытыми глазами. Танненшмидт жестом велела своему помощнику следовать за санитарами, а сама продолжила медленно спускаться, понимая, что спешить уже некуда.

Оказавшись в туннеле, инспектор прошлась мимо меловой разметки на полу, всмотрелась в таблички с цифрами. В потолке над тем местом, где стоял Шилль, зияла большая дыра, и офицер, обмерявший ее, заметил:

– Тот, кому взбрело в голову запускать ракету в этом туннеле, очевидно, был смельчаком.

– Жаль только, что он и сам улетел вместе с ней, – отозвалась Танненшмидт, после чего нагнулась и достала из груды камней осколок зеленоватой кафельной плитки.

20

Простейшие вещи

Последующая сверка показаний и следов с места преступления породила одну из тех неприятных головоломок, в которых ни одна деталь не сочетается с другой. Свидетелей было двое, но в основном их показания звучали как полный бред. Через три дня Танненшмидт и Зандлер еще раз собрали воедино все, что узнали или, вернее сказать, чего не узнали, и сели составлять итоговый рапорт. Старший инспектор всерьез намеревалась переложить всю инициативу на своего ассистента, столь велика была ее тревога, что она опять что-то упустит либо не воспримет тот или иной факт с должной серьезностью. Зандлер тоном докладчика произнес:

– Итак, Ханнес Цербер – единственный, кто был на месте событий до, после и во время преступления. Согласно его показаниям, две женщины, говорившие по-русски, разбудили его и предупредили, что в туннеле проводят эксперимент с магической пулей. Измерение концентрации алкоголя в крови Цербера показало две целых и две десятых промилле. – Зандлер умолк и бросил взгляд на Танненшмидт.

Та кивнула и уточнила:

– Он говорит по-русски?

Зандлер покачал головой.

– На вопрос, откуда у него взялись советские газеты сорок пятого года, он ответил, что нашел их у входа в туннель.

– И что вы об этом думаете?

– Я думаю, русский след не поможет нам пролить свет на произошедшее.

– Вот и мне так кажется.

– Вторая наша свидетельница – Констанция Камп. В момент допроса она находилась в состоянии шока и не могла сообщить ничего о том, что произошло в туннеле, поскольку прибыла туда слишком поздно. Непонятно, зачем она вообще потащилась во Фридрихсхаген. По ее словам, кто-то сообщил ей, что там состоятся ночные похороны. Эту версию подтверждают фрау Эберляйн, соседка покойного Шилля, и администратор «Пента-отеля». Дальнейшие следственные мероприятия… – он оглянулся на Танненшмидт, которая вертела в пальцах осколок зеленого кафеля, – …результатов не дали.

– Это меня не удивляет, – отозвалась старший инспектор.

– И еще герр Марков. Но его допрашивали вы, так что это ваша часть рапорта.

Танненшмидт резюмировала, что на данный момент Марков подозревается в убийстве и находится под стражей. Все еще. Вследствие взрыва он получил осколочную травму и поначалу ни на что не реагировал. Позднее он пришел в себя и по совету своего адвоката, человека по фамилии Пашке, который сейчас требует немедленного освобождения своего подзащитного, отказывается давать письменные показания. Учитывая, что при стрельбе использовалось старинное оружие, заряженное холостыми патронами, обвинение в убийстве, похоже, предъявлять смысла нет.

В самом деле, криминалистам не удалось найти в туннеле ни пулю, ни входное отверстие, зато отыскались две холостые гильзы. Одна точно была от найденного у Маркова «Вальтера ППК», это подтверждали следы пороха на его руке и отпечатки пальцев на пистолете. Вторую гильзу нашли рядом с телом второго стрелка, Александра Шилля, там же обнаружились останки парабеллума, который, по мнению экспертов, датируется временами Первой мировой. По их словам, риск детонации при применении столь старого оружия чрезвычайно велик, поскольку ржавчина, грязь, порча механизма и отсутствие оригинальных боеприпасов усиливают вероятность взрыва.

– Знаете, что я обо всем этом думаю, Зандлер?

– Что же, инспектор?

– Я думаю, что двое взрослых мужчин встретились ночью в туннеле, чтобы выстрелить друг в друга холостыми патронами. Точка. Это и есть правда, потому что выдумать такое невозможно.

– У вас есть предположения, почему они это затеяли?

– Честно? Понятия не имею почему. Возьмем того же сомика. – Она кивнула на снимок рыбки на стене. – Почему дама завещает все свое имущество рыбе? Почему? Или вот еще вопрос: почему психиатр ищет потерянное письмо в цветочном горшке под корнями плюща? – Танненшмидт заглянула Зандлеру в глаза. – Почему вы заставляете службу государственной безопасности собирать сведения о том, занимался ли Гитлер ножным сексом? Почему, почему, почему?

Зандлер опустил голову.

– Вероятно, вопрос «почему?» далеко нас не уведет… Или наоборот, сегодня он уведет нас слишком далеко… Допустим, мы неверно ставим вопрос. Допустим, верно поставленный вопрос звучит так: «А почему бы и нет?»

– Почему бы и нет?

– Да. Почему бы и нет?

Как бы офицеры ни ломали головы, ни одна формулировка не казалась им мало-мальски адекватной. Следствие велось довольно долго, причем по всем направлениям, однако упорно не давало никаких результатов.

Откуда взялись пистолеты, выяснить не сумели, однако при обыске квартиры Шилля была обнаружена папка документов, которую он собирал отдельно по хоэнлихенской дуэли. Просматривая эти материалы, Зандлер понял, что в 1937 году в Хоэнлихене использовалось точно такое же оружие, что и в туннеле под Шпрее. Совпадение взбудоражило его, и расследование сдвинулось с мертвой точки, добралось до далекого Волгограда, но там, к сожалению, заглохло навсегда.

Танненшмидт тоже не могла успокоиться и оставить попытки пролить хоть какой-то свет на случившееся. Через несколько дней после смерти Шилля, по ее словам, из чисто личных интересов старший инспектор посетила велнес-оазис «Фиш спа» на Данцигерштрассе, где примерно неделю назад встретились две секундантки, если они вообще существовали. Работающие там рыбки гарра руфа прилежно целовали ноги Танненшмидт, однако в остальном ее попытки раздобыть сведения о других клиентах этого заведения оказались напрасными.

Даже предположение, высказанное фрау Эберляйн той ночью на кухне, не оставили без внимания. Пересказанная ею история о даме с деменцией, арестованной в Рейхстаге, действительно была зарегистрирована в базе данных, однако никаких дальнейших выводов из этого сделать было нельзя.

Еще находясь под стражей, Марков дал интервью газете «Берлинер абендпост», в котором выдвинул серьезные обвинения в адрес столичной полиции.

Он изобразил себя жертвой безумца, который хотел взять его, Маркова, в заложники какой-то замшелой традиции. Несмотря на многочисленные просьбы о персональной защите, несмотря на поданное заявление, Марков стал мишенью ревнивого сталкера, у которого не все было в порядке с головой.

Прочитав интервью с Марковым, дама по имени Лилли передала полиции мобильный телефон, который забыл у нее Шилль. Анализ выявил поразительно мало данных: за рассматриваемый период на телефоне зафиксировано всего два звонка, один – немецкому пианисту с русскими корнями, который сказал, что разговор шел о сборнике писем Льва Толстого издания 1926 года, второй – входящий от Констанции Камп, которая переговорила с Лилли, узнала о предстоящих «ночных похоронах» и сломя голову бросилась в Кёпеник.

Камп, кстати, горевала недолго и вышла замуж за Маркова вскоре после того, как психиатра выпустили на свободу. Говорят, жених, облаченный в костюм щучье-серого цвета, забыл взять на церемонию слуховой аппарат и произнес решительное «да» с необычайной громкостью.

Последним пристанищем Шилля стал безотрадный клочок земли на муниципальном Лесном кладбище Обершёневайде. Темный, сырой и холодный день свел поминальную церемонию к необходимому минимуму, а поскольку ввиду отсутствия родственников это было так называемое социальное погребение, ни панихида, ни траурные речи не предусматривались. Двое кладбищенских рабочих с лопатами наперевес забрали урну и принялись за дело; процесс чем-то напоминал ликвидацию кротовьего холма.

В последний путь покойного провожали две женщины и один мужчина: фрау Эберляйн, бывшая соседка, в плаще-дождевике, рядом с ней старший инспектор Танненшмидт с мокрыми спутанными волосами, держащая в руках букет гербер, и Ян Фоглер с большим зонтом, которым укрывал от дождя себя и обеих дам. Они молча наблюдали за рабочими и поражались будничности, с которой те закапывали прах Шилля в землю.

Когда рабочие ушли, Фоглер заметил:

– До сих пор гадаю, что же и мел в виду Алек сандр, когда говорил, что хочет, чтобы его называ ли романтиком… Вероятно, все-таки не вот это.

Фрау Эберляйн хмурилась: прежде она и предположить не могла, что кладбищенские работники экономят даже на могильных камнях.

– Александр в некотором роде был другом камней. Он их собирал. А теперь у него самого и маленького камешка нет.

Танненшмидт порылась в кармане и вытащила обломок кафеля. Держа цветы в одной руке и обломок в другой, она постояла неподвижно, а потом проговорила:

– Даже если мы что-то сюда положим, это сразу уберут. По пути я видела объявление: «Правила кладбища однозначно запрещают возлагать на могилы предметы или погребальный инвентарь».

– Однозначно запрещают? Идиоты. «Запрещают» было бы достаточно, – поморщилась фрау Эберляйн.

Из боковой аллейки вышли двое мужчин и женщина в меховых шубах. Позади них угрюмо трусила собака на бесконечно длинном поводке. Едва увидев Фоглера и его спутниц, они резко развернулись и скрылись из виду.

– Этот кусок плитки можете отдать мне. Я пополню им его коллекцию, – сказала фрау Эберляйн и, молча повернувшись к месту погребения, добавила: – Дорогой Александр, не знаю, возможно, траурные речи здесь тоже под запретом, но, если что, представитель полиции меня защитит. – (Танненшмидт кивнула.) – Мне, правда, особо нечего сказать. Ты, очевидно, желал этого исхода, ну или, по крайней мере, не возражал против него. Но знаешь, когда я думаю о случившемся, я прихожу к выводу, что любой другой исход лучше того, который постиг тебя. Ну неужели ты не мог спросить у меня совета? Я бы тебе сказала: оставь все как есть. Вероятно, другие сказали бы тебе то же самое, но, скорее всего, это только убедило бы тебя в собственной правоте. Я знаю, таков был твой характер. Если человечество движется в одном направлении, для тебя это являлось доказательством того, что человечество выбрало неверное направление. В чем-то, возможно, ты был прав. Но ведь и ты, двигаясь в своем направлении, не очень-то далеко переместился. Только оглянись вокруг! Переписать план заново уже не выйдет. Теперь тебе с этим жить…

Порыв ветра выгнул зонтик, и Фоглер закрутил его так и сяк, точно защищаясь от невидимого противника.

– …Хотела бы я так сказать, но увы. И кстати, нет ничего хорошего в том, что твоя старая соседка вынуждена таскаться на твои похороны в столь паршивую погоду, чтобы вести разговоры с пустотой. В смысле, мог бы выбрать время года получше, да и кладбище тоже… – Фрау Эберляйн немного подождала, пока позади них проезжал оранжевый мини-самосвал. – Пусть жизнь и бесплатна, смерть не должна тоже быть бесплатной.

На ответ из-под земли никто не рассчитывал, однако собравшиеся подождали еще какое-то время. Слякотная земля стремительно превращалась в чавкающее месиво.

Пожилая дама развернулась и зашагала прочь, а Фоглер и Танненшмидт направились следом. Сделав несколько шагов, фрау Эберляйн остановилась и прошептала, не поворачиваясь к своим спутникам:

– Знаете, вообще-то я терпеть не могу читать нотации. Но эти мертвецы не понимают самых простых вещей!

Дальнейший путь к воротам проходил в молчании. Покидая кладбище, Танненшмидт заметила, что продолжает держать букет в руках. Она быстро огляделась, но вокруг не было никого, кто стал бы ее ругать, и потому она нежно и благоговейно положила цветы в зеленую урну у выхода.

Действующие лица

Александр Шилль, букинист

Оскар Б. Марков, психиатр, коуч-сомнолог

Констанция Камп, возлюбленная А. и О.

Ева Танненшмидт, старший инспектор

Ульф Зандлер, ассистент старшего инспектора Танненшмидт

Николай Лоренц, завхоз, торговец военным антиквариатом

Полина Лоренц, жена Николая Лоренца

Венцель, он же Венцеслав Владимирович, дядя Лоренца

Квиз, пес Лоренцев

Дженни Сибилл, пациентка Маркова

Герр К., владелец ресторана «У Рейнхардта»

Ян Фогл ер, друг Шилля

Фрау Эберляйн, соседка Шилля

Эгон Омананда, руководитель «Тихой обители»

Уве Вермут по прозвищу ФВ, постоялец «Пента-отеля»

Лилли, участница девичника

Обеденный коллоквиум:

Гериберт Ленцен, агент по недвижимости; Вернер Клаус Пашке, юрист; Константин фон Шлак, зоолог; Сильвия Шуман, телеведущая; Наташа Зильбер-Зоммерштейн, светская дама; доктор Швендтнер, психиатр; Роза Вайс, галеристка

Блюменталь, краевед из Хоэнлихена

Пожилая дама, попутчица Шилля

Герр Герстенберг, домовладелец

Герр Гензель, гауптвахтмейстер

Ирина Мербуш, аукционист

Роми, стажерка полиции

Фрау Ксаверштейн, работница оптики

Y-man, преступник

Ханнес Цербер, пьяный свидетель поединка в туннеле

Реальные исторические персонажи

1937 г.

Хорст Бендер, гауптштурмфюрер СС, член смешанного третейского суда

Карл Франц Гебхардт, штандартенфюрер СС, главный врач хоэнлихенского санатория

Эрнст-Роберт Гравиц, начальник Медицинского управления СС, рейхсврач СС

Август Хайсмейер, обергруппенфюрер СС, начальник Главного управления СС

Рудольф Гесс, рейхсминистр без портфеля, заместитель фюрера

Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС

Ричард Хингст, специальный представитель СА, мэр Лихена

Адольф Гитлер, фюрер и рейхсканцлер

Хайнц-Хьюго Джон, обергебитсфюрер, секундант

Фридрих Вильгельм Крюгер, обергруппенфюрер СС, инспектор гвардии и пограничных частей, беспристрастный рефери

Хорст Кручинна, личный адъютант Бальдуре фон Шира ха, обк’ргебитсфюрер

Бернхард Койпер, архитектор

Герберт фон Обвурцер, майор вермахта, секундант

Отто Райх, штандартенфюрер СС и командир штандарта СС «Тотенкопф 2 Бранденбург»

Лени Рифеншталь, кинорежиссер

Бальдур фон Ширах, рейхсюгендфюрер

Вальтер Шмитт, обергруппенфюрер, начальник кадровой канцелярии СС, председатель смешанного третейского суда

Эрнст Шульте Штратхаус, глава отдела по вопросам искусства и культуры партийного штаба НСДАП

Роланд Штрунк, специальный корреспондент «Фёлькишер беобахтер», гауптштурмфюрер СС

Герда Штрунк, жена Роланда Штрунка

Эрнст Удет, генерал-майор люфтваффе

Эрих Утрехт, руководитель главного архива НСДАП

Вильгельм Вайс, группенфюрер СА, заместитель главного редактора «Фёлькишер беобахтер»

Фриц Видеман, гауптман в отставке, адъютант Адольфа Гитлера

1945 г.

Михаил Родионович Щепин, капитан, градоначальник Лихена

1963 г.

Олег Кассини, модельер Дж.

Эдгар Гувер, глава ФБР

Линдон Б. Джонсон, вице-президент

Бен Кан, торговец мехом

Жаклин Кеннеди, первая леди

Джон Ф. Кеннеди, президент

Посвящается А. и др.

И также К.

За архивные изыскания автор благодарит Клару Хайнрих и Эберхарда Каулича; за экспертные консультации, советы, идеи и сведения – Марио Альбрехта, Тило Берге, Кристину Боргманн-Герстенберг, Ральфа Герстенберга, Мартина Лаасса, Анику Медлин, Наталию Румак, Еву Салманг, Берта Зандера, Дирка Шольца, Штефана Шварца и Симону Унгер.

notes

Примечания

1

Перевод И. Стаф и А. Строева.

2

«Убийство нацистского репортера оказалось его самоубийством» (англ.).

3

Аббревиатура LOST сложена из первых букв словосочетания Liste ohne Sentimentalität und Trauer (нем.), по-английски слово lost означает, в частности, «потерянный, погибший, напрасный».

4

Die Hansestadt Lübeck (нем.).

5

Что и требовалось доказать (лат.).

6

«Опа» – дедушка (нем. „Opa“).

7

Тишина! Тишина! (лат.)

8

Коричневый дом – официальное название здания, находившегося в Мюнхене на Бриннерштрассе, 45, где в 1930–1945 гт. располагалась штаб-квартира НСДАП.

9

Эрнст Удет стал прототипом генерала Харраса – главного героя художественного фильма «Генерал дьявола» (реж. Хельмут Койтнер, ФРГ, 1955 г.).

10

Quiz (англ.) – викторина.

11

В последние дни Второй мировой войны большинство уцелевших нацистских лидеров бежали не в заранее подготовленную ставку «Альпийский редут», а по так называемой тропе Rattenlinie-Nord в Шлезвиг-Гольштейн в направлении Фленсбурга.

12

Перевод А. Плещеева.