Текст книги "Флора и фауна"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Выгодная женитьба? – уже иначе посмотрел на Энеску Компалье.

– Да. Другое дело, что я не собираюсь вмешивать ее в дела.

– Понятно. Дело женщины рожать и укреплять род.

– Именно, Джордано. Хелен беременна, ей встряски, что устраивает Нур-Хайли ни к чему. И я хочу иметь здорового наследника.

– О, поздравляю! Дети это очень хорошо, дети наше будущее.

– Согласен. И как мужчина должен ответить на выпад. Дела не пострадают.

– Есть замена?

– Кандидат.

Джордано задумчиво кивнул:

– Это меняет дело.

– Я бизнесмен, а не горячий скакун.

– С вами всегда было приятно работать. Если наши поставки через Восток не пострадают, Аббас нас не интересует.

– Не пострадают. На Востоке много перспективных дел. К чему нам из-за одного глупца терять инвестиции и связи? Не драться нужно, а работать. Спокойствие и мир дают нам больше, чем война.

– Бесспорно. Вопрос, мне кажется, решен. Передавайте от меня и Дона поклон своей жене. Мы будем рады видеть вас у нас. Дети – святое, – развел руками. – На что не пойдешь ради их благополучия?

– Для них живем, – кивнул Энеску.

– Очень грустно, когда у человека нет понимания в этом вопросе. Но тут никто не виноват. Каждый получает то, что хочет. А что за компенсация была у вас?

– Не компенсация. Жест доброй воли сугубо из уважения к старому партнеру. Я считал Нур-Хайли вменяемым и разумным человеком, но просчитался. Хотел предложить выгодное дело на перспективу.

– Возможно, Дон…

– Возможно.

Джордано улыбнулся: прекрасно. Любые предложения Энеску приносят прибыль.

– Мы можем взять Нур-Хайли на себя.

– Это дело чести. Я оскорблен и я отвечу.

– Да… А дела?

– Когда мои дела стояли, Джордано? – улыбнулся Бройслав.

– Вы выгодный партнер, – признавая, развел руками мужчина. – Дон с радостью бы укрепил отношения с вами и вошел бы в долю.

– Обдумаю. Сейчас, как понимаете, нужно уберечь семью, а после встретимся, обсудим.

– Чем же вам помочь?

– Вы уже помогли, уважаемый Джордано.

– Пустяк. Семья и друзья – святое для любого итальянца. Держите нас в курсе дела. Любая помощь – с радостью.

– Поклон от меня Дону, – чуть склонил голову Энеску.

– Обязательно, – кивнул мужчина.

Гарик выслушал доклад Ивана, искоса поглядывая на сидящего невдалеке Бройслава. Его беседа с Комполье видно подошла к концу – мужчины принялись за десерт и вяло перебрасывались фразами, лица умиротворенные, взгляды безмятежные.

Сейчас сказать Ориону, что произошло в его доме?…

Гарик поморщился: черт бы побрал этого Аббаса, совсем с ума спрыгнул! Теперь держись.

И пошел к Бройславу: лучше не тянуть и сказать сразу. Довольно того, что будет Лейтенанту за то, что не усмотрел за Леной, допустил нападение. И Фомину достанется. Да это переживут – другое интересно: как человек Аббаса проник на виллу Энеску? Там мышь ведь не проскочит. И где гарантия, что повторного нападения не будет?

Фомин чуть кивнул Джордано в знак приветствия и склонился к уху Ориона:

– На Лену совершено нападение. Человек Аббаса. Убит. Выхода не было.

Бройслав провалился в безвременье: побелел, перед глазами потемнело, ладонь сама сжалась в кулак, будто рукоять меча перехватила – да вот беда – не видно того, по кому клинок тосковал.

Комполье вопросительно посмотрел на Гарика: что с твоим хозяином?

Фомин глазом не моргнул – с постной физиономией стоял и ждал, когда Орион очнется, и вот услышал вздох.

– Извините, Джордано, – холодно и глухо сказал Бройслав. – На мою жену совершено нападение. Я вынужден вас покинуть.

– Э-э… Конечно, – приняв подобающее случаю выражение лица, заверил мужчина. – Найти Нур-Хайли?

– Я знаю, где он, – бросил Энеску поднимаясь и процедил. – Я хочу, чтобы под ногами его людей земля горела.

Компалье напрягся, обдумывая, и заверил:

– Исполнимо.

Орион кивнул, прощаясь, и стремительно пошел на выход.

Как только Бройслав вышел из зала и исчез с глаз Джордано, схватил Гарика за грудки и впечатал в стену:

– Подробности: кто, как, когда, что с ней!

– Ранена, но…

И не договорил – Бройслава перекосило от ярости и страха. Откинул друга и рванул к машине. Тот за ним. Дверцы хлопнули синхронно. Энеску начал набирать номер любимой.

Глава 30

Раны – пустяк, но драка с нинзя вымотала меня. А может волнение?

И все же после перевязки я привела себя в порядок, переоделась в то, что Иван принес, и, выспросив его о Бройславе, убедившись, что с ним все хорошо, решила довести задуманное до конца. Аббас пошел ва-банк, а значит, счет шел на часы, если не на минуты и не было возможности киснуть, расслабляться. Я не сомневалась – мой муж уладит дело, но помочь ему я обязана. Мое прошлое могли поставить в пику его желаниям, однако весть о наследнике переворачивала все и ставила на те места, что нужно нам. Теперь, после нападения никто бы слова Бройславу не сказал, задумай он убрать Аббаса. Осталось только убедить сильных мира сего, его партнеров, что Нур-Хайли действительно сошел с ума, если нападает на жену и наследника Энеску.

Засветишься – мелькнула мысль, но я отмахнулась. Сейчас не до раздумий и опасений. Аббас сольет не только меня, но и Бройслава, раз уж взялся. А я не дам. Я не Исвильда, та глупая девчонка, что в малодушии своем способна была лишь любить, а не спасти, не защитить любовь, любимого. Иволга? На кой черт она нужна? Багира лучше. Пусть не поет песни, не летает в облаках, зато при зубах и когтях. Попробуй сунься.

Меня пошатывало и мысли слегка путались – но это ерунда. Съезжу в клинику, дам репортерам пищу к сплетням и статьям и отдохну.

Я спустилась вниз и была перехвачена в холле Иваном:

– Куда?

– Куда надо, – отрезала. – Машину дай. И отойди.

– Приказ Бройслава никого не выпускать.

– На меня он не распространяется.

– Мало получила? Хочешь попробовать другой калибр? Лена, не дури – ты не в Селезневке.

– Мне надо уехать.

– Тест вот. Мало, привезем врача сюда, – вытащил из нагрудного кармана коробочку с тестом. Я нахмурилась и покосилась на Лесси: ты настучал? Понятно, на граните его лица ничего не изменилось, взгляд не выдал и тень эмоции.

– Ты никуда не едешь, – процедил внушая Лейтенант. Бороться с ним? Не в том я состоянии.

– Ты бы лучше посматривал вокруг да Бройславу подмогу выслал, а кому меня поучить, я сама найду.

– Орион в порядке и в безопасности.

– Сейчас, а что будет завтра? Вы даже здесь охрану обеспечить не можете.

– Можем. Случайность. Больше не повторится.

– Красивая сказка, но неактуальная.

– Не психуй. Ты тему наваяла, не я, и хорош цепляться. Аббаса я десять лет знаю – вполне вменяемый был, пока с тобой не встретился. Твои небесные черты ему крезу подарили, а нам проблемы.

Наши взгляды встретились и мне стало больно: Иван был прав, и пусть не желал обидеть или расстроить, а всего лишь успокаивал, как мог, как это делают мужчины, неуклюже, больше укоряя, чем обеляя, но он сказал, что думал, сказал правду. В бедах вина моя. За опасность Бройслава – тоже мне спасибо и больше никому. Без меня у него не было бы проблем. Он взял меня под свой «купол», а вместе со мной тот шлейф врагов и неприятностей, что вечно стелился за мной, и принял бой вместо меня.

Он сильный, благородный зверь, иначе поступить не мог, как грудью закрыть любимую, но мне что делать? Позволить ему умереть вместо себя, ответить за мои грехи? Смотреть на то, что происходит и смирной овцой тащиться на заклание, ведя за собой его?

За все расплачиваться надо: за жизнь вольготную, за счастье и за беды, когда деньгами, а когда душой. И за билет в тот рай, что устроил мне муж.

– Я наваяла, я и разгребу, – прошептала, глядя в глаза Ивана. – Ваше дело – Бройслав.

Лейтенант прищурился, что-то заподозрив:

– Ерундой не занимайся. Как человека прошу – тихо посиди.

Я развернулась и пошла обратно, ни слова не сказав. Передохну, в себя приду и соображу что делать. Вернее, уже знаю. Раз Аббас пошел на крайности – Бройслав с ним не договорился, значит, шейху нужны не отступные – я.

И выход прост: звонок «другу», встреча и финал. Но для него надо набраться сил – Аббас не слабый мужчина. Коленька же в пролете – я сама должна поставить точку.

Нет, это был явно не мой день, а начинался ведь так чудно…

К довершению всех «гениальных» мыслей меня посетила еще одна: вместо того, чтобы лечь спать и немного восстановиться, я решала побаловаться и проверить тест. К довершению всех бед он оказался положительным.

Как раз этого мне и нехватало, – поздравила себя! Нескучные события – посмотрела в зеркало и запустила коробочкой в свое отражение: а что ты ожидала, влюбленная кошка?!

Я прошла в спальню и бухнулась на кровать лицом в подушку, наплевав на надрывающийся мобильник. Мне показалось, что если я его возьму, мне добавят отрицательных впечатлений – хватит уже, из этого бы болота выбраться.

Телефон смолк, я обняла подушку и с тоской посмотрела перед собой: что делать-то будешь, дурочка? Вляпалась? Бройслава вляпала?

Что принесла ему твоя любовь?

Бройслав отнял трубку от уха:

– Она не отвечает.

Гарик понял, отмазки типа "в душевой застряла" – не подойдут, и позвонил Ивану.

– Только что виделись. У себя сейчас. Ребята караулят этаж. Все под контролем, – устало отрапортовал Лейтенант по громкой связи. Орион закрыл глаза и попытался успокоиться, но мысли хороводили вокруг Леночки и нагоняли страха за нее.

– Позвони Фаруху. Назначь встречу на завтра. Пора передать ему бразды правления семейным бизнесом Нур-Хайли, – бросил Гарику. – И приготовь наших знакомых, Аббаса будем сливать.

– Ок.

Бройслав поморщился: его сейчас все раздражало вообще, а «ок» в частности.

Он стремительно пересек холл, хлопнул ладонью по кнопке лифта, мазнув взглядом по лицам охранников, и шагнул в кабину.

– Хрянь дела, – заметил Иван, поглядывая на уходящую вверх кабину с растрепанным Орионом. Чуял, что увидит тот сейчас Лену и понесет его как черта в Вальпургиеву ночь – потом бы разгрести.

– Еще хуже, – порадовал Гарик присев рядом. – Ленка-то чего?

– Если его не успокоит – хана. Фейс разукрашен, два ножевых. Легкие, по мышцам, да хоть и царапины – ответ один.

– Н-да, а утро вроде славно начиналось, – протянул Гарик.

Энеску влетел на этаж как торпеда, пошел по комнатам, увидел Канн в оранжерее и начал жестами выспрашивать, что было. Тот так же жестами объяснил, и Бройслав в ярости впечатал кулак в косяк: бойцы, элита! Кой черт он держит их?!

Благодарю, что спас, – показал Канн.

Нет, это мой долг был, я его и заплатил, – ответил тот и вернулся к фезалии.

Бройслав постоял и пошел в спальню, скидывая на ходу пиджак. Скользнул в помещение и замер, глядя на Лену, что лежала на постели спиной к нему. Взгляд выцепил пластырь на предплечье, и губы дрогнули, по лицу судорогой боль и страх прошел. Бройслав шагнул к постели и сдернул простынь с девушки, чтобы убедиться, что цела и больше ран нет.

Я развернулась к нему, не понимая спросонья, что нужно, и взбрыкнула, рванув простынь на себя.

Бройслав увидел ранку на губе и красно-синий развод на скуле и вовсе потерялся. Откинул простынь на пол, схватил меня за ноги, рванул к себе. Я возмутилась и хотела залепить пощечину, но невольно скрючилась от резкой боли в боку. У Бройслов зрачки стали черными от ярости. Схватил за край атласной рубашки и разорвал, оголяя тело. Увидел еще один пластырь по ребрам и застонал, сжал меня в объятьях и уткнулся в плечо, рухнув рядом.

– Ненормальный, – прошипела я, но злости не было, скорей обида и страх, что вроде пережит уже, а вроде лишь отодвинут до этой минуты.

Мужчина накрыл ладонью мою щеку, провел пальцем по губам, поглядывая с сожаленьем и печалью. Она была невыносима для меня, и я оттолкнула Бройслава. Но разве с ним справишься? Зажал, гася сопротивление, и прошептал с обжигающей душу тоской:

– Не уходи…

Он словно шел в последний бой, словно уже терял меня и из всех сил цеплялся, чтобы удержать. Я никогда не видела, как мужчины плачут, а этот плакал, хоть глаза были сухими. И я сдалась, прижалась к нему, полезла под рубашку – нужно успокоить его, заверить, что все хорошо, я рядом с ним, его, живая, и, что скрывать, сама хотела в этом убедиться и успокоиться в его объятьях, потерять в них тревогу за него, пережитый страх, волнения уходящего дня, неимоверно длинного, как те столетия, что разделяли нас с Бройславом.

– Я люблю тебя, – шептала, задыхаясь от его безумных ласк, от поцелуев, что как угли жгли. И слышала в ответ:

– Леночка, родная, любимая моя.

Он как с цепи сорвался, как в первый и последний раз любил. Измял, исцеловал как сумасшедший.

Мне стало страшно от его безумной, безграничной любви, в которой он горел как Икар, и я с ним, не в силах ни расстаться, ни вразумить, ни отдалить.

Что с нами будет, если хоть на миг один из нас покинет раньше другого?

И лишь один ответ – я кану в тот же миг, и он сделает тоже.

Безумцы. Нам и другим, таким же опаленным огнем любви, пели серенады столетьями поэты, осуждали ханжи и моралисты, завидовали те, кого и бледной тенью это чудо не коснулось.

Ночь была тихой, темной. Бройслав крепко спал, спеленав меня руками и ногами – я еле выбралась. Постояла, поглядывая на него и пытаясь запомнить, как можно четче на тот случай, если встретиться больше в этой жизни не доведется.

`Прости, любимый, но я должна хоть что-то сделать для тебя'…

Провела пальцами по лицу, не касаясь и прихватив телефон, на цыпочках прошла в ванную, где успела спрятать необходимое и, переодевшись во все темное, нырнула в пустоту коридора. По лестнице вверх в обсерваторию, потом на крышу. Мой путь лежал прочь из владений моего мессира Оррика, любимого сердцу саблезубого тигра Бройслава Энеску, что превратил мою жизнь в сказку.

Я проделала тот же путь, что и нинзя: по крыше к проводам, по ним к воротам. Только так он мог попасть в гардеробную, только так я могла незаметно покинуть замок своего любимого.

Я легко спрыгнула за ограду и тенью метнулась к стоянке машин. Темно-синий Феррари понравился мне отсутствием сигнализации. Вскрыть дверцу не проблема, как не составит труда завести машину старым дедовским способом. Я склонилась над проводами, выжгла искру и хлопнулась на сиденье. Теперь бы по газам, но словно приведение в ночи явился Лесси. Свет фар высветил его фигуру и, только сбив этот монумент верности долгу и хозяйскому приказу, мне бы удалось уйти.

– Уйди ты, черт тебя дери! – рявкнула, приоткрыв дверцу.

Лесси лениво сунул в рот жвачку и подошел к машине, вальяжно сел рядом со мной и протянул мне пачку даблминт.

– Как ты меня вычислил? – озадачилась. Мужчина как всегда молчал, равнодушно разглядывая меня из-под насупленных бровей. И смех, и грех!

– Доппельгангер, блин! – в сердцах ругнулась. – Мне нужно съездить по делам. Одной, понимаешь?

Он кивнул и оттопырил полы кожаного пиджака, показывая свой боекомплект.

– Ясновидец!… Ладно, но чур, не мешать. Это моя проблема, понимаешь, Лесси? Я, а не Бройслав должна ее решить. Мне отвечать, а не ему.

Мужчина и бровью не повел, молчал, смотрел.

Я плюнула на разговоры – смысл объясняться со стеной? И нажала на газ. Машина плавно тронулась в путь. У выезда на прямую трассу до города я достала телефон и набрала номер Аббаса:

– Привет, мой котик!

Лесс хмуро на меня посмотрел, я скорчила ему зверскую рожицу: помолчи, а? И продолжила воркование:

– Нам есть о чем поговорить и что вспомнить, не так ли? Зачем нам вмешивать третьего, когда мы двое прекрасно ладим?… Ну, котик, я обиделась, ты не купил мне тот сапфир. Ты жадина… А Орион, нет, он не скупится, как ты… Исправишься?… Тогда лечу! Где мой котик встретит свою пантеру?… Нет, я еще не решила, мне нужно увидеть тебя и убедиться, что ты исправился… На мосту… Через двадцать минут. И учти, опоздаешь, будешь наказан. Серьезно наказан, котик.

И передернув плечами от омерзения, захлопнула телефон и выкинула его в окно.

– Не смотри на меня так! – прошипел Лесси. – Да, я не ангел, возможно сука, возможно, конченная стерва! Плевать мне, что ты думаешь! Да, что ты можешь думать? Чем, прости, Господи. Я не могу подставлять Бройслава, не могу и не хочу, понял?! Я в жизни никого не любила, смеялась над тупицами, что всерьез верили в любовь! А я жила расчетливо и жестко, и научилась выживать! И могу постоять не только за себя, но и за любимого! Аббас – кретин, увидишь, он притащится на мост. Я убью его, и все будут знать – это сделала я, а не Бройслав! А что с меня возьмешь? Ну, баба – дура. В крайнем случае любовница убила любовника, причем тут муж? Он не пострадает, его дела, жизнь. Я не хочу, чтобы из-за меня он все, себя включая, ставил на кон. Неправильно это. Я виновата – я отвечу!

Лесси отвернулся, в окно уставился.

– Приятно было поговорить, – вздохнула, чувствуя себя отвратительно. Я словно предавала себя и Ориона, и в тоже время точно знала – выбора иного нет.

Машина неслась по шоссе то ли в другую, не оскверненную темными пятнами прошлого жизнь, то ли в смерть, пустую и глупую, как мои прожитые годы без Бройслава.

Аббас сжал в руке смолкнувшую трубку и хмуро уставился в окно.

Его манило полететь на мост и встретить Багиру, еще раз увидеть ее лукавые, как у бестии, глаза, сжать тонкую фигурку в своих объятьях. Но злость, что девушка другому отдалась, мешала мечтам. И даже манящие картины ее унижения, расправы над коварной девкой, что Аббас хотел устроить, уже не возбуждали. Лишь мысль о ее смерти успокаивала.

Орион и Багира должны умереть – только после их смерти он найдет покой.

Ван Цинн не убил ее – ребята сделают. Нож не берет – от пули не уедешь.

– Хафиз! – позвал верного слугу. – Возьми людей и езжай на мост. Убей Багиру, отрежь ей голову и пошли Ориону к завтраку.

– Понял, хозяин, – исчез в темноте, оставив Нур-Хайли одного в комнате. Мужчина выглянул в окно – во дворе бродили доберманы, охрана не спала.

Шейх в безопасности.

Я остановила машину за квартал от моста и открыла дверцу. Глянула на небо, где россыпь звезд бродила в темноте, и глубоко вдохнула теплый воздух. Еще от силы полчаса и все закончится.

– Как странно. Года живем, а жизнь решаем за минуты…

Лесси развернул меня за плечо к себе:

– Не ходи.

Его баритон был мягким и приятным:

– Вот ты и спела, птичка, – усмехнулась. – Не беспокойся, я не настолько глупа, чтоб встать как мишень в тире.

– Не ходи, сказал.

– Оставь, пожалуйста.

И понимая, что он не выпустит одну, пойдет со мной, решилась на свой последний подлый жест – ткнула в точки на виске. Мужчина, булькнув, лбом впечатался в бардачок.

– Прости, – пристроила удобнее и вышла из машины.

– Мне не досталась, так никому не доставайся, – прошептал Нур-Хайли, глядя в темноту.

Еле слышный хлопок и снайперская пуля вошла как в масло в лоб шейха. Грузное тело упало, раскинув руки.

Легкая пробежка до темнеющих вдали парапетов и конструкций по тихой набережной, и я была на месте. Вспрыгнула на перила и подтянулась вверх, замерла, вытянувшись на идущем под наклоном креплении. Меня не видно – я же вижу все.

– Бройслав, вставай! – рванул за плечо Энеску Фомин. Тот с удивлением сонно уставился на него, щуря глаза от яркого света. – Лена на мосту у мельницы Иштвана!

Ориона сдуло с постели. Он вылетал из покоев, на ходу натягивая брюки, выхватил джемпер из рук Гарика:

– Как она ушла?! Что она там делает?!

– Лесси ее сопровождает. Она решила убить Аббаса.

Бройслав на ходу развернулся к другу и замер, соображая.

– Еще раз?

– Но она же не знает, что он уже покойник, – пожал плечами Гарик. Бройслав прищурился, оглядев Лейтенанта и Фомина:

– А его люди?

И все трое ринулись вниз, к машинам.

Глава 31

Тихо на мосту и в округе. Венгры рано спать ложатся, в десять вечера уже ни одной шумной компании на улице, прохожих минимум, а тут полночь, понятно, что ни единой души, куда ни глянь.

Я замерзла ждать. Аббас не торопился и мне это не нравилось. Видно, где-то я просчиталась, а может, самонадеянность подвела. Скверно.

– Багира? Багира! – услышала приглушенный зов. Чуть выглянула: кого же распирает? И увидела нахохлившегося парня, что руки в брюки шел по мосту.

Не Аббас, однако. Что ж тебе, милок, надо?

Но выходить из укрытия я не торопилась.

– Багира? – завел песню парень. И воет ее с хрипотцой.

– Чего? – решила подыграть. «Певец» споткнулся, замер, озираясь:

– Багира! Выйди, поговорить надо.

Угу, нашел дурочку.

– Багира!

Давно надо было кличку сменить, – вздохнула.

– Что там? – услышала типичное для передачи через рацию. О-о, да ты не один, малыш?

Парень, чертыхаясь, вдел выпавший наушник обратно в ухо, да что уж теперь-то? Над водой звук проходит быстро и четко, до помех явственно. А вывод от спектакля хоть над водой, хоть под – пришли по мою душу всем криминальным составом стаи Аббаса, но без оного. Понятно, вожаку не по чину. Пока меня убивают, он в кресле посидит, плов покушает.

`"Прошла любовь, завяли помидоры" , – хмыкнула: `ладно, другое что-нибудь буду придумывать и раз Аббас не идет к Багире, Багира пойдет к Аббасу'. Решила я и хоть особого энтузиазма от этой мысли не испытывала, уныния особого тоже. Пойди найди меня здесь – замучаешься, значит вендетта гиены на сегодня отменяется, а моя откладывается. Только и всего.

– Багира, – не таясь громко позвал парень: надоело видно ему осипшего изображать. – Не выйдешь, дружка порвем.

А вот это уже интересно. Лесси взяли? А отчего бы не взять оглушенного? «Молодец» Лена-солнышко, еще и этого подставила.

– Не веришь?

И свистнул. Пара минут и по мосту, топая, как по плацу, прошлось пяток ребят, дружески обнимая Лесси, спеленатого по рукам. Ста-арый сюжет, избитый. Мне сейчас по нему выйти надо и сдаться, а потом: "летят самолеты: привет Мальчишу, плывут корабли: привет Мальчишу!"

Не-а!

Композиция из конвоя с пленным замерла на мосту метрах в десяти от меня.

– Выйдешь, дружок жив останется. Нам ты нужна – Аббас к себе требует. Прокатимся, – сообщил парень.

Тоже старо, – внимательно оглядела их. Понятно, что они не одни, и так же ясно, что ни мне, ни Лесси с этого моста живыми не уйти. Один прокол у компании приключился – я выходить не собиралась.

– Не жалеешь ты дружка, – подвел итог своего пятиминутного ожидания парень и махнул рукой подручным. Те пнули Лесси под колена, ставя на каменную кладку, один приставил ствол к затылку, крутиться начал.

Правильно, а если у меня астигматизм, и я не увижу, чего он делает? Или пистолет за бублик приму? Не проникнусь тогда.

– Может, ты его не знаешь, а, Багира? – спросил парень, а меня любопытство разбирать начало: он с кем разговаривает? С ветром, звездами, железными перекрытиями или с самим собой?

– А Энеску? Как на счет Ориона, Багира?

Я невольно дернулась, хотя понимала – блефуют. Но мысль пришла позже движения, а оно меня выдало. Уловив звук и блик, трое мужчин ринулись в мою сторону. А мне куда бежать? По конструкциям в даль светлую яки мартышка? Хвоста нет, не зацепиться.

Все прекрасно в постановке, одно не так – пистолеты без глушителей, и только идиот сможет их использовать, привлекая внимание. А люди Аббаса кто угодно, только не идиоты. Вывод прост: здесь убивать меня не станут.

Поэтому я не стала спешить, дергаться и бегать.

– Слазь, – приказал парень, уставившись на меня, пистолетом для острастки махнул.

Угу, еще раз пять просемафорь, авось проникнусь.

Лесси мне особо в этой композиции нравился: стоял смирно, как утес над двумя недомерками-конвоирами высился и жвачку жевал. Взгляд в мою сторону неласковый, видать, ко мне у него претензий больше чем к стае шейха. Оно понятно – поведи он плечиком и двое в плаванье отправятся, а этих четверых общими усилиями одолеть тоже не проблема. Потом Лесси меня, наверное, одолеет. Ну, чего уж, виновата, каюсь.

Лениво села, но спрыгивать вниз не спешила:

– Мужичка отпусти, левый он. Потом поболтаем, – посоветовала мальчику с пистолетом.

Тот думал долго, я заскучать успела, а Лесси руки освободить. Двух конвоиров своих вместе одним движением лбами столкнул, так что хруст пошел – мужчины на мостовую легли, а Гербер на оставшихся четверых пошел. Драка началась. На ножах. Правильно я с пистолетами решила – игрушки для слабонервных и в данном спектакле иначе послужить им не планировалось. Одно плохо: слева четверо на подмогу своим бежало, а восемь против одного, даже такого шкафа как Лесси, многовато.

Я спрыгнула с конструкций прямо на спину одному ретивому, оглушила хлопком ладоней по ушам и успокоила ударом в трахею. Еще двое от руки моего телохранителя легли. Итого пятеро осталось, хотя радости от этого не прибавилось: натренированные, не чета тем, что из списка бойцов выбыли. Этих задеть трудно, а получить от них легко.

Один мне в въехал, в полет к ограждению отправив. Меня не то что сплющило, а вовсе развезло. В голове шум, во рту кровь, и ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Только подняться решила, титаническими усилиями геройский рывок совершив, второй от Лесси отмахиваясь, мне удружил – по грудине пнул. Все, – поняла, рухнув, отпрыгалась.

Гербер одного с моста скинул, но на том реванш его закончился – сдавать начал. Зажали его, поранили.

Я все подняться силилась да мечта с делом расходилась и тут, как по заказу, какой-то ненормальный ралли на мосту устроить решил, въехал с разгона, оглушая скрипом колес, ослепляя фарами. Дверцы открылись, я увидела сначала пистолет с глушителем в руке, потом Бройслава. Фрагментарность восприятия намекнула мне о нешуточной контузии.

Мужчина глянул на меня мельком и я мгновенно поняла, что дальше будет.

Орион и Иван перестреляли подручных Аббаса как мишени в тире, спокойно, хладнокровно, еще и контрольные выстрелы сделать не забыли. А тех, что Лесси оглушил, Бройслав лично навсегда угомонил.

Я сидела и смотрела, дивясь самой себе: это ж с кем я месяц назад играть-то собиралась? С ним? С этим тираннозавром, который что ужин в ресторане заказывает, что людей убивает с одинаково спокойно-отстраненной физиономией?

Бройслав откинул пистолет в Тису и, рывком подняв меня, пихнул в машину. Та с места взяла старт, покидая. Иван и Лесси, скидав трупы в воду, скромно пошагали на правый берег. Последнее, что я увидела, машину, в которую они нырнули как в тень, и словно не было ничего. Тихо, безлюдно.

Через квартал нас ждала другая машина и Гарик.

Орион снял перчатки, выкинул их в воду и, пересадив меня, сел рядом, и все спокойно, без мельтешения и каких-то эмоций.

– Ты был киллером? – спросила, понимая, что глупый вопрос задаю, и вообще в свете последних событий помолчать бы мне, но контузия давала о себе знать, путала разум.

Бройслав покосился на меня, и я подумала, что он меня ударит, до того неласков его взгляд был, но мужчина лишь схватил меня, обнял и прошипел в лицо:

– Никогда, никогда больше не лезь в мужские дела! Меня оскорбляет твое недоверие. Я тебе нормальным внятным языком объяснил: никто, никогда нас не разлучит.

И впился в мои губы.

Машина шла по трассе на Будапешт – мой любимый решил устроить мне знакомство с достопримечательностями свей Родины. Но я о том узнала позже, после того, как Бройслав излечил меня от контузии, а себя от пережитого за меня страха старым и самым действенным способом. Я была не против, я вообще была согласна на что угодно, лишь бы он был рядом. Мне показалось, что мы, наконец, разорвали порочный круг, что не смогли преодолеть в прошлой жизни, и больше ничего кроме счастья нас не ожидает, ведь воистину счастлив тот, кто познал высшее чудо любви.

– Я люблю тебя, Оррик, – прошептала, вглядываясь в его лицо. Бройслав замер на секунду и нежно провел по моей щеке:

– Я люблю тебя, моя Исвильда.

Все, что было, все, что болело в нас и мучило, отлетело как листва с деревьев по осени, и ни прошлого, ни будущего – только настоящее, огромное как вселенная, прекрасное как рай, в котором только мы: я и Бройслав.

А что еще надо? Дитя? Я подарю его любимому через восемь месяцев, и мы назовем его…Интересно, а как мы назовем его? Кто еще из нашей прошлой жизни не проявил себя? Кто так и остался в тумане забвения? Кому не повезло, как нам, преодолеть пространство и время, найти формулу вечной жизни?

Мы поможем ему.

Любовь не знает пола и границ, и нет ни времени, ни тлена для тех, кто выбрался из плена фальшивых фраз и ложных истин. Для тех, кто вопреки всему – мечту поставил во главу и в след ей шел, летел как птица, горел и звал ее одну – любовь свою…

7 сентября – 30 ноября 2006

Или Бауэр. – фламандский живописец 17 в.

Столица Швейцарии

Роман Юлиана Семенова, продолжение "Семнадцати мгновений весны"

Один из наиболее развитых и опасных хищников пермского периода.

Сидя на жердочке, смотри, чтоб на тебя не нагадили те, кто сверху, плюй на нижних и не забудь распихать соседних.

Киплинг. Маугли. Удав Ка-а.

Pinnixa

Прекрасные охотники на диких собак и койотов.

Вымерли к 1768 г. Огромное морское животное отличалось дружелюбием, умом, миролюбием и способностью без раздумий рисковать собой ради сородича.

Zaglossus hacketti – древняя покрытая иголками ехидна, имела длинный липкий язык, идеальный для захвата термитов и муравьев, которыми она питалась. Ее шкура состояла из многочисленных жестких волосков и иголок, обеспечивающих ей хорошую маскировку в кустах. Любила прятаться, зарываясь в землю.

Карибу Доусона. Вымерли до 1908 г. Ценился за особую, покрытую густой шерстью шкуру и мясо. Очень любознательный вид, из-за чего их легко было приманить охотникам.

Аэропорт Лондона.

Очень трепетные родители. Птенцов воспитывают обоюдно.

Лат. Все свое ношу с собой.

Аэропорт Стокгольма.

Название бомбы, сброшенной на Хирасиму.

Толстой. «Пастушок»

Шекспир. Сонет 116. Перевод С. Маршака.

Шекспир. Сонет 90. Перевод С.Маршака.

Горная система Тянь-Шань.

Одноименный фильм про преданного до самозабвения пса.

Рад с вами познакомится, молодая дама.

Вы говорите по-венгерски?

Вы меня понимаете?

Молодая дама говорит по-английсяки?

По-русски.

Голландский живописец 17 века.

Итальянский живописец 16 века. Картины «Даная», "Святая ночь", "Юпитер и Ио".

Итальянский живописец 15 века. В частности его перу принадлежит картина " Мадонна дельи Альберти"

В Венгрии принято сначала называть фамилию потом имя.

Двойник, вторая личность человека, его самостоятельная тень, отражение.