Текст книги "Флора и фауна"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Я выиграю время для обдумывания дальнейших шагов, а производство «козырного» препарата останется в семье. Позже можно спокойно, не спеша раскрутить Галину на помощь – родственница почти все же, и благополучно довести начатое до совершенства, сделав производство рентабельным.

И никакого риска, никаких волнений. Перемирье на год минимум. Уж за это время что-то да сложится. Аббас косточкой от черешни невзначай подавится или перетрудится на ниве сексуальных удовольствий. Где-то у меня в файлах телефончик мастера по этой части затерялся и кодовое слово. Надо бы напрячь извилины и отбить Коленьке морзянку. Он фанат своего дела и фантазер такой, что Перумову фору на сто романов вперед даст. Только свистни – по семейные трусы вылезет и версий двадцать развития событий выдаст. С подробностями. Есть у него крен в этом плане. Но пережить можно, в конце концов, у каждого свои странности.

Решено.

Я протянула руку и сграбастала телефон со столика, набрала номер редакции местной центральной радиовещательной компании и промурлыкала на английском:

– Это гинекология? Мадам Энеску Хелен беспокоит… Да, жена Энеску Бройслава…Ах, это… Да, что вы. Извините, я недавно… В курсе. Какой у вас милый голос, девушка…. Спасибо, вы удивительно добры…. Нет, я хотела уточнить… По тесту, да, но лучше сходить к врачу… Нет, я хочу сделать мужу сюрприз, поэтому не могу пока спросить у него… Спасибо огромное! Записываю. А это хорошая клиника? Самая лучшая?… Лучшая в Венгрии? Доктор Вудашчар Андриш? О! А вы сами?… Ваша знакомая? Нет? Жена посла Великобритании? Ну, тогда, конечно… Откуда же номер телефона известен?… Тогда, конечно!… Записываю…. Благодарю еще раз! Да, вы тоже очаровательно милы. Рада была с вами познакомиться. Всех благ.

Я нажала отбой и хитро улыбнулась: интересно, часа им хватит, чтобы всем составом к клинике подтянуться?

– Энеску двигается к городу, – сообщили Аббасу по телефону. Мужчина кивнул охраннику:

– Передай людям – Орион выехал.

Тот кивнул и вышел из номера.

Фарух, сидящий молча на диване, в сотый раз качнул головой:

– Глупо, Аббас. Рушить отношения из-за женщины, лишаться дороги в Европу. Бройслав редкий партнер – терять его – терять бизнес.

– Что ты можешь знать и понимать, щенок? – развернулся к нему шейх.

– Конечно, ты мой старший брат, Аббас, и я уважаю и горжусь тобой, но… не в этой ситуации. Поговори с ним, решите вопрос миром.

– Он не отдаст мой алмаз. Он кинул меня. Он! Кинул!

– Она его жена!

– Сначала она была моей!… И хватит. Уходи. Я знаю, что делаю.

– Нет, эта женщина высушила твой мозг. Ты убил на нее массу времени и денег, а мог использовать все это на благо семьи…

– Ты поучи меня, мальчишка! Если Орион пойдет на уступки – останется жив, нет… Будет, как я сказал. Вон. И пусть накроют стол!

Фарух нехотя вышел. Он был категорически не согласен с братом, но понимал, что перечить бесполезно. Делать нужно. Ситуация неприятная, и Аббас серьезно сдал, если думает взять верх над Орионом, скорее тот закопает его вместе со всей семьей, чем брат сможет камень из его угодий взять. Тут Фаруху самое время на себя поработать. Двое дерутся – третьему выгода.

Номер, снятый в ресторане, был небольшим. Гарик бегло осмотрел его и пригласил Бройслава, а сам замер у дверей.

– Приветствую тебя, Аббас.

– И я тебя, дорогой мой. Присаживайся. Как здоровье?

– Как и твое, благодарю, – сел мужчина, внимательно поглядывая на почти искренне радушную физиономию Аббаса. – Как у тебя дела? Как семья?

– Все прекрасно.

И оба посчитали, что времени на любезности потрачено достаточно.

– С нашей прошлой встречи прошло не так уж много, а изменилось столько, будто год не виделись, – заметил Аббас, жестом приглашая к трапезе, и взял кусочек лепешки с тарелки. – Мне было радостно узнать, что ты женился, но представь мое удивление, когда я узнал кто твоя жена. Мне помнится, ты говорил, она нужна тебе ненадолго.

– Ошибся.

– Поэтому даже не пригласил меня на свадьбу?

– Она была скромной. Ты, кажется, чем-то недоволен?

Аббас неопределенно развел руками:

– Растерян, Орион. Быть может, что-то недопонял из прошлого разговора?

– Возможно.

– Старею, да?

– И я не молод. Время бежит, года уходят – что здесь поделаешь? Ничего не вернуть из ушедшего, Всевышний так задумал.

– Все в руках Аллаха… но кое-что и в наших.

– Кому достало ума приобретать, а не терять. У тебя большая семья, Аббас, ты счастливый человек, знаешь, ради кого живешь, есть у тебя кому и что оставить. Мне было это не понять до встречи с Хелен. Ты был прав, она прекрасна. Но всего лишь женщина и достоинства ее ума значительно преувеличены молвой. Зато как будущей матери ей нет цены – она здорова и красива. Я не пригласил тебя на свадьбу, но на рожденье первенца обязательно приглашу.

Аббас с непроницаемым лицом слушал, поглядывая на блюда с ручёк и бограчгуяш.

– Остынет, – кивнул на последнее.

– Я сыт, спасибо.

– А я голоден, – с фальшивым смущением улыбнулся Аббас. – Венгерская кухня моя слабость: все время мало и хочется еще.

– Нужно знать, что заказывать. Бограчгуяш прекрасен, но тяжеловат для желудка, я бы посоветовал тебе обойтись более легкими, но и более приятными блюдами. К обеду нужно подходить с умом, как к любому делу.

– Например?

– Балатони фагош – запеченный балатонский судак. Прекрасное блюдо. Рыба мало удобоварима, еще и богата фосфором, что особенно ценно для работы мозга. Именно рыба помогает нам сохранить ясность ума и… не устраивает несварение желудка.

Мужчины внимательно посмотрели друг на друга:

– Спасибо за совет, но, помнится, один ты мне уже давал, отменно накормив обещаниями, – заметил Аббас.

– Всегда рад помочь другу и партнеру, – улыбнулся Бройслав и вытащил из внутреннего кармана пиджака дискету, положил на стол. – Но дело во вкусах. Один кушает неумеренно, торопится, жадничает и давится, случается и насмерть. Другой кушает, уважая себя и пищу, не торопится. Трапеза идет ему на пользу. Он всегда здоров, полон сил и долго живет.

Нур-Хайли покосился на дискету и выдавил улыбку:

– Ты прав, тут главное – не сесть за стол с невежливым и алчным типом, а то ведь и в твою тарелку такие норовят залезть.

– Это хамы. Я с такими не сажусь – не переношу, когда заглядывают в рот, ведут себя невежливо и слишком много хотят.

– В этом мы похожи. Обычно я таких учу, – уставился в глаза Ориону.

– А я не допускаю до стола.

Аббас задумался и нехотя кивнул на дискету:

– Что это?

– Балатони фагош. Бограчгуяш – национальное венгерское блюдо, не каждый желудок выдержит.

Шейх посматривал на дискету, но взять не торопился.

– И все же я готов рискнуть, мне нравятся и вид, и запах, – кивнул на горшочек с густым супом-гуляшем.

– Мое дело предупредить, а выбирать тебе и вывод делать.

– Не люблю, когда мое кому-то достается, – придвинул горшочек к себе. – Неприятно, знаешь.

– Естественно. Но если действительно твое, а то ведь бывает ничье. И тут уж кому достанется – тот и хозяин.

– Не согласен. Кто заказал обед, тот его хозяин.

– Нет. Допустим, переоценив чувство голода, заказано десять блюд, а тронуто лишь пять. Кому достанется остальное? Давиться самому? Не лучше ли оставить?

– Или поменять на десерт? – внимательно посмотрел на него Аббас.

– Именно, – с сонной поволокой во взгляде кивнул Бройслав. – Нужно трезво оценивать свои силы, прежде чем садиться за трапезу и заказывать обед. И незнакомые блюда, особенно из чужой национальной кухни лучше не брать. Мало может оказаться гадость, так еще и опасно для жизни.

Аббас молчал, переваривая услышанное, покрутил салфетку, выдал:

– Я консервативен, предпочитаю знакомую кухню, но как быть с теми кто лезет на мой стол, крадет с моей тарелки? Я не могу спустить такое. Мне нужна Багира, Орион.

– Странное заявление, Аббас. Не ожидал услышать от тебя подобное. Кому как не тебе известно, что узы, освященные Богом, нерушимы. Не далее чем две минуты назад я внятно сказал тебе – она моя жена. Ты хочешь, чтобы я отдал тебе жену? – прищурился холодно и чуть удивленно. – В уме ли ты? Подобного оскорбления и ангел бы не выдержал. А впрочем, меня ли ты оскорбил? Скорей себя. Давай-ка я потребую в ответ твой капитал и пару дочерей с женой?

– Орион, Багира прежде была моей. Ты взял мои объедки и я пока прошу вернуть их.

– Ты оскорбил меня дважды и мою жену. Такое не прощают, Аббас. Я пришел с миром, с уважением к тебе, своему старому другу и партнеру и что слышу? – качнулся к нему мужчина с сожалением во взгляде.

– Орион, не горячись…

– Я? – удивился искренне. – Из нас двоих один страдает горячкой, и не я.

– Мы договаривались – месяц…

– Когда и о чем? Откуда такие сроки? Ты знаешь браки, заключенные на месяц? Позволь кое-что сказать тебе, Аббас: только что ты нанес мне серьезные оскорбления, ты поставил меня в неприятное положение – я не могу спустить их и обязан ответить. Что будет? Пустяк. Я больше не желаю иметь с тобой дело, мой партнер и друг Нур-Хайли кончился, его нет для Бройслава Энеску. И в чем же суть? А в том, что он сам не оставил мне выбора. Любой, кто захочет вникнуть в это дело, рассудит нас и вынесет вердикт – я прав. У нас был договор? Словесный. О чем? О том, что Багира нужна мне самому. Я говорил тебе о том? Говорил. О компенсации на случай, если женщина мне пригодится? Говорил. Вот компенсация, которую, заметь, я не обязан был тебе давать – Хелен моя жена. Но я уважал тебя и посчитал возможным компенсировать разочарование, поверь, щедро компенсировать. Что сделал ты? Ты мало оскорбил себя своим бестактным заявлением, лишился хорошего дохода и партнера. Из-за кого? Из женщины. Из-за чего? Из-за своей несдержанности. По сути ты открыто объявил мне войну. Сегодня же все будут знать о нашем разговоре – извини, но оскорбление, что ты мне нанес, требует справедливого воздаяния.

Бройслав забрал дискету и поднялся:

– Я считал тебя разумным, деловым человеком. Я ошибался и постараюсь оградить от ошибки других.

– Это угроза, Орион.

– Прямая, как твое заявление: отдай жену, сравнить ее с объедками! Подумать только, услышать подобное от цивилизованного человека, своего друга и партнера! Ты разочаровал меня и сильно упал в моих глазах, Аббас.

– Ты меня подставил и кинул, Орион, ты знаешь, где и как. То, что мои мальчики залетели в России, твоих рук дело – за это тоже нужно отвечать. А Багира должна мне и серьезно, и она отдаст не тем, что забрала – другим.

– А ты глупец, Аббас. Устроить войну из-за женщины! Ты всего лишился – и ума, и бизнеса. Глупо, Нур-Хайли, не ожидал, но так тому и быть. Советую не задерживаться в Венгрии, да и Европа вряд ли теперь подойдет тебе по климату.

– Не стоит угрожать – ты первый развязал войну, украв мое. Ты разорвал наши отношения, предав меня.

– Счастливо оставаться, Аббас.

Бройслав пошел на выход, чувствуя одно желание: убить шейха.

– Багира будет у меня! Я вырежу тавро на спине твоей жены, – процедил в спину Аббас, что вне себя был и еле сдерживался, чтобы не кинуться и не придушить соперника.

Энеску остановился и, медленно повернувшись к мужчине, тихо и спокойно предупредил:

– Не удивляйся, если из всей твоей многочисленной родни останешься лишь ты. Ты меня знаешь, Аббас. Жаль, час пройдет, и ты придешь в себя, поймешь, как необдуманно и глупо поступил. Но именно твоя угроза перечеркнула все пути к перемирию. Мне даже странно – как же я с таким глупцом работал? – пожал плечами и вышел.

– Что я говорил? – тихо спросил Гарик, нагоняя хозяина.

– Поднимай людей. Пусть Аббасу станет жарко и неуютно в Европе.

– Какая муха его укусила? – качнул головой Фомин, прекрасно понимая, что теперь будет. – Может, одумается еще?

– Плевать мне на это.

Бройслав был зол. Нур-Хайли его и удивил, и возмутил, но больше всего вызывало ярость то, что осторожный, разумный человек превратился в невменяемого тупицу. Из-за Хелен. Насколько нужно привязаться к женщине, желать ее, чтобы устраивать из-за нее войну, лишаться капитала и связей? Аббас не понимал, что говорит, что делает. В том-то и дело, что понимал! Как Бройслав понимал, что ситуация банальна, и это не распри партнеров – битва двух соперников. И разум тут ни причем, расчеты пусты, слова и отступное – бесполезно. Игра будет и тонкой, и грубой, без правил и без прав.

– Усиль охрану Лены, – бросил Орион.

– Уже. Куда мы сейчас?

– К Милошковичу в посольство. Дженигс хотел встретиться со мной вчера – встретимся сегодня. Пошли Янека и Бориса на встречу с Вацлавом, – со значением посмотрел на Гарика. Тот понял: Вацлав, старый жук, но как рупор и транспарант незаменим. Все новости и сплетни в нужном Бройславу варианте он быстро распространит по Европе, и Аббас, суток не пройдет, будет не угоден здесь, куда бы не ступил.

– Отправить вместе с пленкой?

– Конечно. Все должны узнать, что не я, а он затеял это дело.

– Сделаю, – открыл перед Энеску дверцу машины, а сам пошел к другой отдавать распоряжения.

Фарух стоял на углу ресторана и внимательно следил за эскортом Энеску. По лицу Бройслава он понял, что брат серьезно ошибся, и эта ошибка будет дорого стоить не только ему, но и всей семье. Он прекрасно слышал весь разговор Аббаса с Орионом – через наушник он и сейчас слышал, как беснуется брат.

– Убрать обоих! – приказал своему псу Хаджару.

Пора, – решил Фарух: Аббасу все равно теперь не жить, а бизнес нужно сохранить.

И набрал номер мобильного Ориона.

Бройслав посмотрел на номер – не определен. Разумнее сбросить вызов, но что-то подсказывало ему – стоит узнать, кто звонит.

Мужчина так и сделал:

– Да, – сухо кинул в трубку.

– Прости, дорогой, за беспокойство. Скрываться не буду – Фарух тебе звонит. Говорить хочу.

Ну, вот и выход, – усмехнулся Энеску.

– С тобой мы не вздорили, но…

– Э! Орион, я молод, но не настолько глуп как брат. Я ему говорил, что он не прав, но разве старший слушает младшего?

– Если дружит с головой. Что ты хочешь, Фарух?

– Поговорить. Я не хочу ссориться с тобой, хочу помочь. Брат не прав кругом.

– Я подумаю о встрече.

– Думай, Орион. Ждать буду. А чтобы понял, Фарух на твоей стороне – скажу – будь осторожен. Жену побереги. Очень нехорошо Аббас поступает.

– Сочтемся, – помолчав, ответил Энеску и сбросил вызов, закаменев лицом. Гарик, что прослушал их разговор через ушную гарнитуру, навис над другом, заглядывая в машину:

– Что будем делать? Разумнее двигаться домой, а не светиться по посольствам.

– Поучи, – спокойно предостерег его мужчина. – На открытую акцию он не пойдет.

– Ой, я б не зарекался.

– Как решили, так и делаем.

– Хорошо, но на Пешича ты свернешь в подворотню.

Бройслав глянул на друга и кивнул:

– Договорились.

Гарик отстранился и хлопнул по крыше машины: вперед. А сам пошел к другой, сел и начал отдавать распоряжения по рации.

Глава 29

Канн пересаживал цветы в оранжерее. Я поклонилась, приветствуя мужчину, и он в ответ. Мы нравились друг другу хоть за месяц моего пребывания в доме и словом не обмолвились. Пожалуй, кореец первый и единственный после Бройслава принял меня сразу и безоговорочно. К чему это, почему? И кем он был в той, прошлой жизни несчастных Оррика и Исвильды? А был, я точно знаю – никого случайного нам жизнь не посылает.

– Канн, ты знаешь свою прошлую жизнь? – присела на край кресла.

Мужчина задумался, кивнул.

– Правда, что все повторяется?

И да, и нет, – качнул головой, внимательно поглядывая на меня: зачем спрашиваешь?

– Тревожно что-то, – смущенно улыбнулась ему. – Извини, пойду.

Мне стало страшно: если нас убили в прошлой жизни, то по логике Канн убьют и в этой. Не хочется. Совсем недавно мне было все равно на смерть, но, обретя Бройслава, а с ним себя, я не хотела терять и грамма доставшегося счастья.

Но отчего плохие мысли вдруг меня посетили? За месяц ни разу о подобном мне не подумалось, а тут не знаю, что нашло.

Я махнула ладонью Канн и пошла к себе, переодеваться. Мужчина проводил меня задумчивым взглядом и вернулся к своему занятию.

Иван выслушал Лесс и, задумчиво посасывая леденец, бросил:

– Иди, я понял.

Набрал номер Гарика, выдал:

– Лена собралась в город.

– Не пускать, я уже отдал тебе распоряжение Ориона.

– Тогда придется привозить врача сюда.

– Зачем? – насторожился Фомин.

– Или она что-то задумала или действительно нуждается в квалифицированной консультации.

– По какому поводу?

– Беременность.

Гарик замер, даже сердце оборвалось от такой вести. Как раз сейчас этого и не хватало. Если Бройслав и так взбешен донельзя, то узнай, что Леночка ждет его ребенка, вовсе Ориона свернет – всех раскатает, от вотчины Нур-Хаули песок останется. И ладно, на это Гарику ровно, другое заботит – не опередил бы шейх. Теперь ветерок над головой жены Бройслава дунет, он за то третью мировую устроит. А Гарик поможет. Теперь не о Багире речь, о будущем наследнике Энеску, о ребенке Бройслава, а это уже серьезней некуда.

– Проверь, – каркнул хрипло.

– Как?

– Есть тесты, пусть мальчики сгоняют в аптеку.

– И что? Она пошлет меня и все дела.

– Попытайся. И хорошо смотри за домом. Подкрепление вызвал?

– Обижаешь.

– Лесси пусть не отходит от Лены.

– Гарик, я не лох. Ориона в известность ставить?

– О чем? Узнай сначала точно. С нее станется играть. Как что прояснится – сразу звони. Я с Орионом. К вечеру будем, не раньше. И на всякий случай, держи канал для отхода.

– Готовят.

– Давай.

– Угу, – отключил связь и уставился перед собой. Интересная штука жизнь. Вроде радоваться надо – Орион отцом станет, а оно никак. Тревожно на душе. Война и дети несовместимы.

– Ник?! – позвал. – Сгоняй в аптеку, купи тесты, – приказал охраннику.

– Какие? – нахмурился тот, пытаясь сообразить.

– Обычные! Для беременных. Или как их там? Короче, для проверки беременности!

Я оделась скромно, но элегантно, как и подобает жене респектабельного бизнесмена, знакомого с видными людьми Европы. Последний штрих остался – украшения. Прежде чем взять нужное, рука сама вытащила футляр со старинным кулоном, открыла его. Я посмотрела в отражение сапфира, на маленькую царапину на его поверхности и тихо прошептала:

– Помоги.

Не знаю, что на меня нашло, но с момента, как я ступила на пятый этаж, меня не покидала тревога, как предчувствие чего-то неприятного следовала за мной, предостерегала. Но отчего? Мысли естественно устремлялись к Бройславу – кому и могла угрожать опасность, так это ему. Я дома, в хорошо охраняемой крепости, о которой Оррик и Исвильда только мечтали бы. Возможно, был бы у них такой замок и гвардия охраны, они бы жили долго и счастливо.

Я тряхнула челкой: подумать только, я думаю о том всерьез, принимаю как данность, как реальность то, что более похоже на сказку, выдумку. А для меня она стала частью биографии, как Бройслав стал частью тела и души, и не моими, а мной, как я – его, им. Как вспомню, как я этого боялась, становится смешно и грустно. До чего же мы сами себя доводим, раз сторонимся света и любви, боимся тепла и заботы?

Все будет хорошо, на этот раз мы не попадемся, – заверила себя, вопреки холодку в сердце, клубку тревоги, свернувшемуся в животе. Потерла сапфир и уже хотела положить обратно в футляр, как в отражении глубокой синевы камня мелькнула тень. Я резко отпрянула в сторону, разворачиваясь в движении – выучка сказалась. Она-то и спасла – хороший, профессиональный нож прошил воздух и вскрыл мышцу на предплечье. А замешкайся, вошел бы в лопатку, и я бы вновь умерла как в прошлый раз – легла с пронзенным сердцем.

Гибкий невысокий мужчина в черном, от пят и до макушки, напоминал мне нинзя. Как он оказался здесь – вопрос второй. Не до того мне было. Пришлось защищаться. Я попыталась выбить нож, но незнакомец ушел от удара и кинул в меня отточенную звездочку. Она свистнула над ухом, срезая локон у виска, и врезалась в дверцу купе. Ничего себе экипировка – серьезный мальчик. Впрочем, что он профессионал – я не сомневалась. Расчетлив. Выбрал правильно и время, и место. В гардеробной – замкнутом помещении без окон – лишь шкафы-купе и зеркало во всю стену. Наверное, единственное место, что не просматривалось камерами слежения, и спрятаться где есть – в любой шкаф лезь и хоть живи в нем – удобно, тихо. Тебя не видно – ты видишь все и всех.

Мой выпад опять не достиг цели, а мимо свистнула еще одна звезда.

Мужчина уже беспокоил – гибкий, верткий, сильный. Реакция на зависть. Движения отточены, быстры. Я как-то с таким сталкивалась и еле ноги унесла, и сейчас понимала – не справиться. Одно оставалась – вырваться из гардеробной, но он понимал, куда я стремлюсь, и не пускал. Удар, еще, нож пошел в грудину – я резко в сторону, ребром ладони врезала по ребрам, перехватила запястье с оружием. Он руку вверх рванул и подпрыгнул в тот момент, что и я. Его ступни впечаталась в поверхность шкафа – я оказалась между ними. Секунда и при повороте он бы свернул мне шею, зажав ногами. Я нырнула вниз и ударила по позвоночнику. Мужчина перевернулся через голову, неслабо врезав мне в челюсть, так что зубы зазвенели.

Похоже еще и к стоматологу идти, – прикинула я, чувствуя как рот наполняется кровью: если, конечно, этот попрыгунчик не лишит меня всех проблем разом, отправив напрямую в морг. Нож в руке мужчины замелькал с такой скоростью, что я еле уходила от лезвия. Будь меньше опыта и сноровки – я бы уже лежала в виде рагу на паласе.

Все-таки в прошлой жизни, в которой я, похоже, не умела за себя постоять, в этой хоть чему-то научилась. Не зря, значит, меня окунали в грязь и асфальт. Спасибо.

Со всей силы врезала по ребрам одной рукой, другой впечатала под дых. Отпрянул, чуть замешкался, дав и мне секунду передышки. В прорези черной маски видны были темные и жесткие глаза, а в них приговор: из гардеробной выйдет лишь один, и явно не я.

А тут ты ошибаешься. Еще попрыгаем, – усмехнулась. В воздух взметнулись оба в один и тот же миг. Я влево, прошлась по створкам шкафа и врезала в висок «нинзя», тот лезвием рассек платье и мышцу на ребрах. Черт! – оба приземлились на ноги и оба тяжело дышали. Мужчина головой тряхнул – значит, все же контузила. А я зажала бок – хорошо поранил, крови много. Плохо. Решил ослабить и добить хоть так. Молодец, правильно – меня уже подташнивало, но голова пока что не кружилась, а значит, есть шанс и время. Но нужно все же вырваться из гардеробной, иначе точно мне конец.

В подворотне Бройслав поменялся местами со своим двойником из охраны – Хансом, пересел в другую машину. Гарик сунул ему бронежилет.

– Отстань, – отмахнулся мужчина.

– Одень! – почти приказал Фомин. – Игры кончились, Орион. О себе не думаешь, подумай о Лене и о наследнике, – сорвалось нечаянное.

Бройслав замер, уставившись на друга. Минута, глаза в глаза, в которых одно на двоих: понимание, что ситуация еще опасней, чем предполагалась. Бройслав рванул галстук с шеи и расстегнул рубашку: черт с ним, он хоть в броню оденется. Не до риска – Леночка и ребенок за ним, и он их должен защитить, а мертвые, как известно, ничем помочь не могут.

У ресторана «Будапешт», где была назначена встреча с Джордано Комполье, представителя клана Рогаци, давних друзей Ориона, раздался выстрел. Ханса толкнуло на ступени.

Бройслав сидел в машине и смотрел, как он падает, и понял лишь одно: Аббаса он в любом случае в живых не оставит.

– А шейх-то совсем съехал, с головой не дружит, – прошептал Гарик, глядя как ребята утаскивают подстреленного Ханса внутрь ресторана, как суетятся растревоженные охранники заведения, рапортовал по рации хозяину Симон – человек Комполье, а другие вместе с ребятами Энеску бежали в сторону высотки, мгновенно определив, где засел снайпер. – Хорошо ты придумал – теперь и Рогаци в курсе, что Нур – Хайли кончился.

– Он купил кого-то из наших. Все, кто сейчас с нами – под колпак.

– Я понял, – кивнул Фомин. – Ежу понятно – стукнули те, кто был не в курсе маскарада, а это трое.

– Подозревал?

– Чутье. С долей вероятности – Спартак.

– Мой водитель?

– Третий день дерганый. И когда пересаживались – ерзал. Не было бы Януша рядом с ним – стукнул бы, что на встречу едет подсадная утка.

– Отправь его частями Аббасу. К ужину.

– Сделаем.

Бройслав вышел из машины и спокойно направился в ресторан через черный ход. Гарик с ним, придерживая наушник: путь чист, – докладывали ребята.

Я не рассчитала удар и была отброшена к столику. Зацепилась за край и, стянув клон, успела выставить его. Нож скользнул по сапфиру, мужчина чуть открылся, и я смогла ударить. Жаль, не было оружия – все бы кончилось. Но пришлось довольствоваться голыми руками. Мужчину отнесло к шкафу, а я сползла без сил на пол: скверно. Сил не осталось – моя кровь узором красных пятен украшала белый палас. Красиво, ничего не скажешь…

Нинзя рванул ко мне, я кинула ему в голову шкатулку, перекатилась в сторону и краем зрения увидела, как в гардеробную ворвался Канн. Спутать его чешки было невозможно. Он один ходил по дому в этой древности. Как он узнал, как понял, что нужна помощь, я не знаю, я только и заметила, как он закрыл мне обзор и вскинул руку. Что-то глухо хрустнуло – так нож обычно в грудину входит. И поняла, что не ошиблась – нинзя рухнул и уставился на меня остекленевшими глазами. Из грудины лазутчика торчала рукоять приличного тесака. Где канн его прятал – загадка.

Мужчина вытащил нож, оттер об одежду поверженного и, подхватив меня, вышел из гардеробной. Усадил меня в кресло, стопой ноги нажав сигнал тревоги на стенной панели.

– Твою!… Иван!! – заорал Ник. Лейтенант выскочил из подсобки, давясь конфетой, глянул на дисплей и, чертыхаясь, хлопнул по кнопке общей тревоги. – Проверить каждый закоулок!! Бегом!!

И рванул наверх, доставая одной рукой из-под мышки гюрзу, другой нажал кнопку рации, отдавая распоряжение ребятам в парке. Секунда и вся территория виллы Энеску была наглухо закрыта, начался поиск лазутчиков.

Иван влетел в комнату и, глянув на Канн, получил кивок в сторону дверей гардеробной. Заглянул, прикрыл дверь спиной и уставился на меня. Судя по бледному лицу и расстроенному взгляду мужчины, выглядела я не очень.

– Врача, – бросил в рацию, убирая пистолет.

– Позвони Бройславу, пусть будет осторожен. Ребят пошли, – попросила глухо. – И ничего не говори обо мне. Не надо. Ничего серьезного.

Он не поверил: взгляд оценивающе сканировал мою физиономию и раны. Иван поморщился: влетит ему по самый Новый год. Но это ерунда – Лену неслабо умотали.

– Я бы сама позвонила, но он по голосу поймет неладное. Звони, Лейтенант.

Иван кивнул. Навис надо мной, оглядывая разбитые губы и кровоподтек на скуле, убрал ладонь и посмотрел на рану на ребрах.

– Поверхностные, – заверила.

– Добро, – кивнул. Отошел, доставая телефон, нырнул в гардеробную. Канн застыл у дверей в позе караульного, спокойно поглядывая на меня.

– Спасибо, – прошептала. Он улыбнулся смешно, доверчиво.

Я же зажмурилась, зажав ладонью бок: Господи, помоги Бройславу.

Ведь говорила, с Аббасом договариваться бесполезно, его только сливать.

– Дон в курсе, – вытирая руки после омаров, кивнул Джордано. – Бесспорно, мы с тобой. Но чем помочь?

Бройслав глотнул вина и отмахнулся:

– Не нужно. Я всего лишь хотел поставить в известность уважаемых мною людей о случившемся инциденте. Аббас ведет себя неправильно.

– Бесспорно, – поддакнул Джордано.

– Что же это за партнер? Как можно с ним вести дела?

Комполье закивал.

– Где гарантия, что завтра он не подведет Дона? Ее нет. Я не говорю о моральном аспекте дела – требовать чужую жену. С подобным я еще не сталкивался.

– Мы тоже удивлены. Я лично и возмущен. Завидую вашей выдержке, Бройслав. Не каждый сможет спокойно выслушать столь абсурдное и оскорбительное предложение.

– Я отвечу на него. Но прежде долг, потом эмоции.

Комполье это понравилось, он закивал, с уважением глядя на Энеску.

– Прежде нужно поставить в известность о сути проблемы тех. С кем я работаю, с кем связан узами дружбы и уважения. Горячиться любой умеет.

– Бесспорно, – важно заверил Джордано. – Нур-Хайли больше не интересует Дона.

– Я рад, что наши с Нур-Хайли дела не заденут уважаемых мною людей.

– За что вас и ценят, Бройслав. С вами приятно иметь дело и всегда можно положиться. Дон помнит оказанную вами помощь клану и считает своим долгом оплатить ее. Наши связи к вашим услугам.

– Дело не во мне, а в том, что Нур-Хайли более не может быть партнером, он доказал свою несостоятельность. Нужны ли нам неприятности из-за одного неконтролирующего себя человека? Что сделает он в следующий момент? Из-за какой еще женщины поставит под срыв дела и договоры? Какие еще семьи встанут под угрозу посягательства, чьи жены станут причиной раздоров и притязаний со стороны этого человека? Вот в чем вопрос.

– Я понял. Вы правы, Бройслав, бесспорно. Сегодня же все будут знать о том, что случилось. К вам претензий нет и быть не может. Я слышал, Нур-Хайли нашел ход по инвестициям в Европе. Думаю, серьезным людям не захочется вести с ним дела после произошедшего. Бизнес несовместим со столь эмоциональным и несдержанным подходом к делам.

– Мне нужно еще будет встретится с Бен-Гааз, что покровительствует Нур-Хайли.

– Об этом не беспокойтесь. Ваши, а значит и наши дела на Востоке не пострадают от этой истории. Джафар примерный семьянин и, узнав о том, что сделал Аббас, уверен, будет не в восторге. Не думаю, что он окажет ему поддержку.

– Нужна уверенность. Как вы понимаете, Джордано, задета моя честь. Я поставлен в те рамки, из которых один выход – ответить и достойно.

– Но стоит ли идти на крайности? Возможно, Нур-Хайли одумается.

– Имеет ли это значение?

– Для его репутации уже нет, но кто захочет войны в Европе и на Востоке?

– Об этом речи нет. Именно поэтому я встретился с вами и отдал пленку. Аббас сам хотел распри, он, а не я развязал войну.

– Она попадет к нужным людям.

– В таком случае всем будет ясно – у меня не было выбора.

– Бройслав, не стоит ли получить компенсацию?

– Это само собой.

– Тогда мы можем помочь и склонить Нур-Хайли к переговорам.

– Это я смогу сделать сам. Но мне не интересны его предложения.

Джордано в задумчивости покрутил фужер.

– Я слышал, извините, конечно, за откровенность, ваша жена встречалась Нур-Хайли.

– Имеет ли это отношение к сегодняшнему дню? Мы все с кем-то встречались пока не нашли достойной партии для себя. И как у вас, Джордано не возникает мысли устраивать инциденты и ставить под угрозу свой бизнес из-за тех, кто утешает вас по вечерам в поездках, так и любого другого разумного человека. А разумен ли Аббас?

Мужчина улыбнулся.

– Мы, итальянцы, консервативны в выборе жен. У наших половин нет темного прошлого, прошу не принимать это за оскорбление. Всего лишь разговор начистоту, Бройслав.

– Прошлое моей жены касается лишь нас с ней, согласитесь. Но раз зашел на эту тему разговор, скажу – Хелен умная женщина и в том не единственное ее достоинство. Она прекрасно разбирается в политике и бизнесе, знает языки, прекрасный дипломат. К тому же у нее есть связи.