Текст книги "Истина в деталях (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Болдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Карлина: Ты в порядке, девочка?

Я: Уже возвращаюсь.

Кладу телефон в сумочку и возвращаюсь в помещение, чувствуя на себе пристальный взгляд Маркуса. Спускаясь по лестнице, я осматриваю танцпол в поисках Карлины, и когда она замечает меня, то машет рукой. Дрю стоит позади нее, положив руки ей на бедра, и они танцуют под играющую сейчас песню.

Часть меня сомневается, когда я выхожу на площадку. Я могу легко направиться к нашему зарезервированному столику вместо того, чтобы присоединиться к Карлине на танцполе. Но эта мысль исчезает, когда начинает звучать песня Элвиса Креспо «Suavemente». Под эту песню невозможно не танцевать.

Ускоряя шаги, я пробираюсь сквозь толпу и подхожу к Карлине и Дрю. Мое тело словно захвачено ритмом песни. Зрение затуманивается, и в голове проносятся воспоминания многолетней давности.

Впервые я услышала латинскую музыку, когда мы жили весной на Мальте. Сосед, живший в маленькой квартире под нами, включал ее по выходным. Мы открывали окна, и как только музыка доносилась до моих ушей, я чувствовала незнакомую, но присущую мне уже тогда потребность двигаться.

Однажды, когда я занималась домашними делами и танцевала под музыку, то обернулась и увидела, что родители смотрят на меня со странным выражением лица. Я сразу же запаниковала, подумав, что слова песни неуместны. Я еще не умела разговаривать по-испански и знала только самые основные.

Но они всегда знали о моем настоящем прошлом, и, вероятно, когда они увидели, как я танцую, вытирая пыль, это напомнило им, кто я.

Кем я была.

Что я им не принадлежу.

Я закрываю глаза, чтобы не поддаться страданиям, которые грозят меня поглотить, надеясь, что все остальные считают, что я погружена в музыку. Но именно в такие моменты я жалею, что у меня нет никого, кто мог бы меня обнять. Сказать, что со мной все в порядке – даже если все, что я считаю правдой, на самом деле оказывается ложью. Чтобы напомнить мне, что я проходила через более сложные обстоятельства и выстояла.

Когда пара мужских рук осторожно опускается на мои бедра, я не открываю глаз. Я хочу на мгновение представить, что Нико здесь. Притвориться, что тот, кто стоит за моей спиной, и кому хватило наглости прикоснуться ко мне – это тот, кого я хочу видеть рядом с собой.

Возможно, мой разум преобладает над всем, потому что сейчас эти руки, кажется, успокаивают меня так же, как, по моим представлениям, успокаивали бы руки Нико. Они обнимают мои бедра, когда мы двигаемся, наши тела идеально синхронизированы с ритмом. Я не решаюсь открыть глаза, понимая, что это разрушит иллюзию, и погружаюсь в музыку все глубже, пока мое сердце не начинает биться в такт ритму.

Песня переходит в ремикс на песню Глории Эстефан «Mi Tierra», и когда я накрываю руки мужчины своими, мои глаза распахиваются в шоке. Как это ни странно, но я знаю эти руки – ощущение их на себе, легкую шероховатость, мозолистые кончики пальцев.

Карлина ловит мой взгляд и вздергивает брови, а Дрю притягивает ее ближе, их тела движутся в чувственном медленном ритме сальсы.

Мое внимание отвлекается от них, как только Нико разворачивает меня и притягивает ближе. Несмотря на то, что я на каблуках-танкетках, он возвышается надо мной на несколько сантиметров. Многие женщины бросают на Нико оценивающие взгляды, и я не могу их в этом винить. Одетый в элегантные черные брюки в полоску, обтягивающие его мускулистые бедра, и рубашку на пуговицах того же цвета с закатанными до локтей рукавами, он, несомненно, красив. Одновременно с этим на него бросают завистливые взгляды несколько мужчин, которые, вероятно, хотели бы привлекать к себе внимание и держаться так же естественно, как он.

Наши тела раскачиваются взад-вперед, наши шаги плавно перетекают друг в друга по мере того, как приходит осознание. Нико Альканзар умеет танцевать сальсу – и очень хорошо. Его карие глаза не отрываются от моих, и я не могу отвести взгляд. Это похоже на один из тех коротких моментов, когда он позволяет мне видеть сквозь барьеры, которые он поддерживает со всеми остальными.

Когда он раскручивает меня и возвращает обратно, настроение нашего танца меняется, как только моя грудь касается его груди. Он притягивает меня к себе, я прижимаюсь щекой к его челюсти, наши нижние части тела двигаются, бедра покачиваются.

– Ты прекрасна. – Его дыхание касается моей кожи, когда он говорит. В его голосе появляется грубость, когда он добавляет. – В этом платье ты чертовски сексуальна. – Его тон звучит так, как будто это немыслимое оскорбление. Как я смею выглядеть хорошо в платье, которое появилось в моем шкафу с прикрепленной к вешалке запиской с поздравлением с днем рождения.

– Кто-то подарил мне его на день рождения. Я не могла поступить грубо и не надеть его. – К тому же оно очень дорогое и роскошное. У черного приталенного мини-платья Tom Ford глубокий V-образный вырез, который пришлось закрепить двусторонним скотчем, чтобы не выставлять себя напоказ. Я добавляю к нему черные босоножки на танкетке.

Диджей меняет настроение на более медленную песню, ремикс на песню Шакиры «Moscas En La Casa», и Нико откидывается назад, ожидая, когда я встречу его взгляд. Он хмурится.

– Не люблю, когда все на тебя смотрят. – Он оглядывает танцпол, и его хмурый взгляд становится еще глубже. – Я знаю, что они думают. Мне это ни капельки не нравится.

– О чем они думают? – я жду, когда эти карие глаза встретятся с моими, и думаю, будет ли он честен со мной или я получу фирменный высокомерный ответ Нико.

Его глаза встречаются с моими, и я не могу отвести взгляд.

– Они думают, что у них есть шанс с такой красавицей и умницей, как ты.

Мои легкие сжимаются от его собственнического тона.

– И это плохо?

Его брови свирепо сдвигаются.

– Да. Это чертовски плохо, профессор. – Он медленно опускает голову, и я понимаю, что он дает мне время отойти, но не делаю этого. Не могу. Приближая свои губы, он касается моих каждым произнесенным словом. – Потому что, кажется, я хочу, чтобы ты была только моей.

Момент поглощает нас, и кажется, что в этом клубе мы только вдвоем. Его губы касаются моих с такой нежностью, что у меня подкашиваются колени.

Когда диджей выбирает следующую песню с гораздо более быстрым темпом, это выводит меня из гипнотического транса, в который он меня погружает.

Я отстраняюсь от Нико и начинаю пробираться к краю танцпола, уступая место другим, когда перед нами появляется Карлина.

– Эй!

Нико небрежно притягивает меня к себе, обнимая за талию. Любопытные глаза моей подруги блестят от этого собственнического жеста.

– Я Карлина.

– Нико.

Волна неловкости охватывает меня. Он появился неожиданно, и что будет дальше?

Нико как будто улавливает мои внутренние сомнения, потому что его лицо наполняется раскаянием.

– Извините, что вторгся на девичник. Я просто, – он смотрит на меня, в его взгляде мелькает тепло, – должен был потанцевать с прекрасной именинницей. – Обращаясь к Карлине, он добавляет. – Я оставлю вас, дамы, наедине. – Он убирает руку с моей талии и отступает назад.

– Подожди! – Карлина испуганно вскрикивает. Я смотрю на нее, но она не обращает на меня внимания. – Я вообще-то собиралась узнать, не против ли Ливви, если я сегодня пойду с Дрю. Так что, если вы двое хотите заняться своими делами…

Я недоверчиво смотрю на нее, но она не встречается со мной взглядом.

Она игриво подталкивает Нико под руку.

– Просто позаботься о нашей девочке и сделай так, чтобы ее день рождения запомнился, хорошо?

И затем она делает это. Подмигивает ему, как будто он должен понять, на что она намекает.

Выражение лица Нико остается бесстрастным, но в его голосе звучит веселье.

– Я постараюсь.

Карлина быстро обнимает меня и шипит мне на ухо.

– Ты поедешь домой с этим мужчиной и будешь скакать на нем так, как будто завтра не наступит. Поняла, девочка? – не дожидаясь моего ответа, она слегка машет мне на прощание и спешит уйти с Дрю.

Я смотрю ей вслед в легком оцепенении. Затем мозолистые кончики пальцев, переплетающиеся с моими, возвращают мое внимание к Нико. Выражение его лица граничит с нежностью, как будто он ступает на чужую территорию.

– Потанцуем еще или пойдем?

Он не может понять, насколько важно, чтобы я провела день рождения с мужчиной – с ним. Возможно, это потому, что я становлюсь старше еще на один год, но все еще так одинока в этом мире, и что-то заставляет меня думать о том, чтобы бросить осторожность на ветер и поддаться магнетическому притяжению между нами.

Его рука слегка сжимает мою, возвращая мое внимание к нему. Встречая его взгляд, я говорю:

– Сегодня я больше не буду танцевать. – Он смотрит на мои черты, словно проверяя их на правдивость.

Я отчасти боюсь, что он сможет расшифровать, что именно я хочу сделать с ним сегодня вечером. Но я не уверена, что он позволит этому случиться.

Крепкая ладонь обхватывает мой затылок, притягивая меня ближе, наши тела прижимаются друг к другу. Он нежно проводит губами по моим губам.

– Что бы ни происходило в твоей голове, профессор… – от ощущения его возбуждения, прижавшегося к низу моего живота, меня пронзает волна удовольствия. – Я чертовски заинтригован.

Именно в этот момент я официально делаю это. Бросаю осторожность на ветер в угоду эгоизму. В угоду удовольствию.

Я прикусываю его полную нижнюю губу, а затем зализываю ее языком.

– Тогда пойдем.

Тридцать шестая глава

Нико

Я вывожу Оливию из клуба и сажаю в машину так быстро, как только могу. Никогда в жизни мне так не хотелось остаться наедине с женщиной.

Что-то изменилось сегодня вечером, потому что она кажется менее сдержанной, как будто ее защита немного слабеет.

Маркус и Тино провожают нас до дома. Оливия сидит рядом со мной и молчит, пока Рэйф управляет машиной. Все это время я не выпускаю ее руку из своей. Черт, я не уверен, что смог бы это сделать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Прикосновение к Оливии заставляет меня чувствовать себя уверенно, а не на грани самоуничтожения без какого-либо запасного плана.

Время пролетает незаметно, пока Рэйф не останавливается у входа в дом. Я выхожу и обхожу машину, чтобы помочь Оливии выйти. Мы проходим через холл и коридор, останавливаясь у двери ее спальни.

Мое тело пульсирует от потребности в ней и страха, что я все неправильно понимаю.

Ее зубы впиваются в нижнюю губу, когда она оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что мы находимся вне зоны слышимости остальных.

– Я… наверное, должна предупредить тебя заранее, что не могу с тобой переспать.

Ее фраза кажется мне странной.

– Не могу? Или не хочу?

Она вздрагивает, и я думаю, не боится ли она моего ответа.

– Наверное, и то, и другое.

Я изучаю ее некоторое время.

– Полагаю, ты хочешь, чтобы я пожелал тебе спокойной ночи?

Она впервые за все время откровенно смущается и опускает подбородок.

– Нет. – Затем, словно собирает свою смелость и снова поднимает глаза на меня. – Я хотела узнать, не против ли ты заняться… другими делами.

На моих губах играет ухмылка.

– Если это будет с тобой, профессор, я согласен на все.

Ее щеки розовеют, и, черт возьми, это чертовски мило.

– Как думаешь, мы можем пойти в мою комнату? – я наклоняюсь ближе, чтобы прошептать. – Потому что там все больше.

Она слегка смеется, и свет в ее глазах, улыбка на ее лице делают меня счастливым. Это как удар в самое нутро, и, хотя я отказывался признать это, когда покупал ей подарок на день рождения, я больше не могу отрицать правду.

Я влюблен в Оливию Райт. В женщину, которую я не имею права ни желать, ни фантазировать о будущем с ней, когда нет никаких гарантий, что я смогу выпутаться из такой жизни.

В ее глазах мелькает смех, улыбка смягчается, выражение лица меняется. Такое ощущение, что она смотрит на меня по-другому, и что бы она ни увидела, ей это нравится.

– Итак… Нико Альканзар скрывает чувство юмора. Представьте себе.

У меня в груди все сжимается, как будто я получаю две пули с близкого расстояния, и меня вдруг охватывает неуверенность. Я поднимаю руки, откидываю ее волосы назад и ласкаю ее лицо. Ее кожа как шелк под моими пальцами, глаза расширяются, а дыхание замирает в тишине. Проводя большими пальцами по ее скулам, я наслаждаюсь ее гладкой кожей. Эта красивая женщина таит в себе столько секретов, которые я жажду раскрыть.

– Ты покоряешь меня, женщина. – Мои слова выходят хриплыми, почти неслышными, но меня это нисколько не волнует. Это того стоит, когда черты ее лица смягчаются.

Она издает крошечный вздох.

– Нико, – прежде чем прижаться губами к моим. Мне требуется максимум самообладания, чтобы не прижать ее к стене и не целовать до тех пор, пока она не намочит свои трусики.

Она шепчет мне в губы.

– Отведи меня в свою комнату, – я не задумываюсь о своих действиях. Обхватываю ее за талию, поднимаю ее на плечо, и мои ноги с огромной скоростью двигаются к моей комнате.

Как только мы оказываемся внутри, я захлопываю дверь и запираю ее, спуская ее по своему телу, чтобы поставить на ноги. Отступая от нее, я практически бью по выключателям, такой чертовски нетерпеливый.

В предвкушении того, что сейчас произойдет.

Ее волосы слегка растрепаны, щеки раскраснелись, губы приоткрыты, а глаза немного дикие. Я использую все свои запасы терпения и сдержанности и прислоняюсь к стене, расстегивая верхние пуговицы рубашки.

– Скажи мне, чего хочет именинница.

Она опускается на край кровати, чтобы снять туфли. Со вздохом освобождая пальцы ног, она кидает сумочку. Бросая взгляд на выключатели рядом со мной, она негромко спрашивает:

– А можно приглушить свет?

Я, не глядя, протягиваю руку и выключаю все, кроме одного – для тусклых встроенных светильников.

– Лучше?

– Да. – Она изучает меня. – Могу я сказать тебе кое-что, но чтобы ты не расстраивался?

Я киваю.

– У меня есть… определенное отторжение, можно так сказать. Я не могу позволить парню довести меня до оргазма. Я должна быть главной – единственной, кто может заставить меня кончить. – Споткнувшись о слова, она ускоряется. – Я знаю, что это странно, и, возможно, ты считаешь это безумием, но я избирательно отношусь к тем, кому позволяю прикасаться к себе в сексуальном плане.

Она говорит так чопорно и правильно, и, черт возьми, меня это заводит. Но я не говорю ей об этом, потому что осознаю, что ей нужно высказаться.

– Но я подумала, может быть… ты не будешь против, если ты будешь смотреть, как я трогаю себя, а ты сможешь сделать то же самое.

Твою мать. Я провожу рукой по лицу. Мой великолепный профессор хочет, чтобы я посмотрел, как она трахает себя пальцами. Хочет посмотреть, как я дрочу. Прежде чем я успеваю ответить, она обрушивает на меня атомную бомбу.

– И, если хочешь, я могу сказать тебе, когда буду близка, и ты можешь… прикоснуться ко мне своим ртом.

Я сгребаю руки за голову и издаю хриплый стон.

– Господи, черт. Ты не ходишь вокруг да около, не так ли?

Ее глаза расширяются.

– Ну что ж. Если это не…

Мои руки опускаются, и я прерываю ее.

– Блядь, да. На все. Что бы ты ни захотела, скажи мне, и я сделаю это.

Я говорю, как чертовски нетерпеливый болван, но мне наплевать. Эта женщина предлагает мне золотой билет, и я был бы королем идиотов, если бы не воспользовался им.

Она не понимает, что я сделаю все, что она захочет – все, что сделает ее счастливой.

Ее язык высовывается, чтобы увлажнить губы, и у меня слабеют колени от этого зрелища. Я хватаю один из стульев у окна и ставлю его в нескольких футах от того места, где она сидит на кровати. Опустившись на него, я поспешными движениями вытаскиваю рубашку и принимаюсь расстегивать пуговицы.

– Давай. – Я поднимаю подбородок, чтобы подбодрить ее. – Скажи, что тебе от меня нужно.

Она откидывается на спинку кровати, опираясь на подушки. В ее чертах появляется беспокойство.

– Ты уверен, что не расстроишься из-за того, что мы не…

– Нет. – Я раздвигаю края рубашки, и когда ее губы приоткрываются при виде моей обнаженной груди, меня охватывает трепет удовлетворения.

Она поднимает глаза от моего пресса и встречает мой взгляд.

– Сними рубашку.

От ее приказа мой член дергается, ему чертовски хочется вырваться из брюк. Я стягиваю с себя рубашку, не сводя с нее глаз.

Она медленно снимает платье, обнажая верхнюю часть своей груди, ткань едва прикрывает соски. У меня перехватывает дыхание.

– Чертовски великолепно.

Она проводит кончиками пальцев по одной груди.

– Хочешь, я покажу тебе еще?

– Да, блядь.

Переведя взгляд вниз, туда, где мой член теперь плотно натягивает брюки, она бормочет.

– Я тоже хочу больше.

Господи. Я чуть не ломаю палец, пытаясь расстегнуть ремень и брюки в такой чертовой спешке. Расстегивая молнию, я жду, подняв подбородок в ее сторону.

– Ты позволишь мне увидеть эти соски, детка? Я давно мечтал о том, чтобы снова поласкать их своим ртом.

Глаза затуманиваются от вожделения, она опускает платье еще ниже, открывая самые розовые соски, на которые я когда-либо смотрел. У меня пересыхает во рту, а губы дергаются от желания броситься к ней и вцепиться в них. Сосать так сильно, чтобы ее ногти впились в мой скальп, удерживая меня на месте.

Наблюдение за тем, как они твердеют, служит дополнительной пыткой.

– Я так хочу, чтобы они были у меня во рту.

Она проводит подушечками пальцев по вершинкам, ее дыхание сбивается, и при этом наши глаза не отрываются друг от друга.

– Твоя очередь.

Я не могу удержаться от ухмылки.

– Ну вот, профессор. Ты играешь нечестно.

Когда она отвечает на мою ухмылку своей, я вижу, что ей это нравится.

– Попробовать стоило.

Черт возьми, ее грудной голос заставляет меня намочить штаны. Потянувшись к подолу своего платья, она задирает его, обнажая крошечную пару черных кружевных трусиков.

Я судорожно цепляюсь за ручки кресла.

– Черт, ты пытаешься меня убить.

– Хочешь увидеть больше? – пальцы перебирают тонкую полоску ткани на бедрах.

– Блядь, да.

Она тянет трусики вниз и снимает их… Черт возьми.

– Раздвинь для меня ноги, детка. Я умираю от желания увидеть эту красивую киску.

Когда она раздвигает ноги, показывая мне розовые губки, блестящие от влаги, я бьюсь головой о спинку стула, бормоча проклятия под нос.

– Теперь твоя очередь.

Я срываю с себя брюки и трусы-боксеры, снимаю носки и туфли, запутываясь в них. Ее смех заставляет меня ухмыльнуться, потому что, да, я сейчас не самый проворный. Не тогда, когда речь идет об Оливии Райт.

Эта женщина заставляет меня потерять контроль.

При одном только ее виде, лежащей передо мной с самыми прекрасными сиськами и киской, которые я когда-либо видел, я обхватываю свой член, крепко сжимая его, чтобы не сорваться. Когда она скользит пальцем по своим складочкам, затем проводит средним пальцем по своему набухшему клитору и начинает кружить по нему, я сжимаю челюсти так сильно, что начинают болеть коренные зубы.

– Я кончу быстро, Нико. – Блядь, если мой член не течет, когда она произносит мое имя с таким придыханием.

– Да? Ты скажешь, когда позволишь мне засунуть в тебя свой язык? – я скольжу рукой по своему члену, наблюдая за тем, как моя женщина проводит пальцами по своему клитору. – Ты позволишь мне попробовать тебя на вкус? Оседлаешь мой язык?

Ее дыхание сбивается, пальцы двигаются все быстрее.

– Да. Боже, да. – Ее глаза устремлены на мою руку, следя за каждым моим движением.

– Тебе нравится смотреть, как я надрачиваю свой член, профессор? – ей удается кивнуть, ее глаза стекленеют от вожделения. – Я думаю о том, как эта сладкая киска оседлает меня. Как глубоко ты меня примешь. – Мой член становится все тверже в моей хватке. – Если бы ты села на него прямо сейчас, то он стал бы совсем мокрым, не так ли?

Она всхлипывает, а я продолжаю, и мой кулак движется от основания до головки.

– Держу пари, что ты задушишь мой член своей тугой киской, и мне придется бороться, чтобы войти глубоко, да?

– Нико, – говорит она с жалобным всхлипом. – Я так близко.

Я вскакиваю на ноги, мои ноги шатаются, когда я заползаю на кровать между ее бедер, но не прикасаюсь к ней. Пока не трогаю.

– Так ты хочешь меня?

– Да, – вырывается у нее, ее палец неистово двигается по клитору. – Я сейчас кончу. Пожалуйста…

Я накрываю ее киску своим ртом и просовываю язык внутрь так глубоко, как только могу. Ухватившись двумя руками за ее задницу, я приподнимаю ее, пока она бьется и взрывается от оргазма на моем языке. Черт возьми, у нее самая сладкая киска, которую я когда-либо пробовал.

Ее внутренние мышцы сокращаются, ноги сводит судорогой, и я позволяю ей покрыть мой язык влагой, жадно слизывая ее. Ее голова откинута назад, глаза закрыты, а черные волосы разметались по подушкам. Ее великолепные губы приоткрываются, чтобы издать вздох, и я уверен, что не видел более прекрасного зрелища.

Когда ее бедра расслабляются и широко раздвигаются, я жду, когда она откроет глаза. Когда это происходит, я достаю из нее свой язык. Ослабляю хватку на ее попке и отодвигаюсь.

– Подожди. – Ее пальцы обхватывают мое запястье. – Ты…

Я укоризненно качаю головой.

– Речь шла о тебе. Не обо мне.

Я не руководствуюсь принципом «услуга за услугу». От одной мысли о том, что она считает себя обязанной позаботиться обо мне, становится дурно. Я сдвигаюсь с места, намереваясь принести ей футболку, чтобы она надела ее на ночь. Черт возьми, я позволю ей спать сегодня в своей комнате. И просто хочу обнять ее.

И я официально теряю свои чертовы яйца. Точно. Они висят на цепочке на шее Оливии Райт.

Прежде чем я успеваю соскользнуть с кровати, она с удивительной быстротой перемещается, используя свой вес, чтобы прижать меня спиной к матрасу. Платье свободно болтается под ее прекрасными, как ад, сиськами, а остальное прикрывает сладкую киску, которую я только что попробовал, ее голые бедра касаются моих. Волосы падают на лицо, она смотрит на меня и шепчет:

– Привет.

– Привет, – шепчу я в ответ.

Ее глаза ищут мое лицо.

– Ты позволишь мне посмотреть на тебя, а потом… – она прерывается, как будто не уверена, что я соглашусь.

Как будто я могу отказать этой женщине.

– Поцелуй меня, и я позволю.

Уголки ее глаз морщатся, как будто я ее позабавил. Медленно она опускает свой рот, и я задерживаю дыхание, пока наши губы не встречаются. Как только они соединяются, я запускаю руки в ее волосы и крепко сжимаю шелковистые пряди, когда ее язык ныряет внутрь. Господи Боже, я не могу насытиться этой женщиной.

Когда она разрывает поцелуй и отстраняется, я стону в знак протеста. Она откидывается на подушки и выжидающе смотрит на меня.

– Скажи мне, когда ты соберешься кончить.

Мои движения беспорядочны, когда я опираюсь на ряд подушек рядом с ней. Всего несколько футов разделяют нас на этой калифорнийской кровати, но кажется, что это мили.

Я сжимаю свой ноющий член, не отрывая от нее глаз. Когда провожу большим пальцем по головке и размазываю влагу на ней, ее губы раздвигаются в дрожащем дыхании.

– Тебе это нравится, профессор?

– Да, – вздыхает она. Ее глаза на секунду поднимаются к моим, а затем возвращаются к наблюдению за тем, как я глажу свой член.

Я сжимаю в кулак основание, затем двигаюсь вверх. Когда ее язык высовывается, чтобы смочить губы, из моего горла вырывается стон, и мои бедра дергаются.

– Черт возьми, профессор. Ты пытаешься меня убить? Я подумал о том, что твой язык может облизать меня. – Я медленно провожу ладонью вверх и вниз по своему члену, проводя большим пальцем по толстой вене, идущей по всей его длине. – Я хочу, чтобы ты лизала его.

Ее глаза наполняются похотью, и она двигает рукой, проводя пальцами по соску.

Покалывание в моих яйцах говорит о том, что, как бы мне ни хотелось сдержаться и продлить происходящее, этого не произойдет. Спина выгибается дугой, член увеличивается в моей хватке, нарастающее давление в яйцах вырывает стон из глубины горла. Ее имя вырывается с хрипом.

– Оливия… черт.

Она приподнимается и придвигается ближе – так близко, что ее горячее дыхание касается моей верхней части бедра.

– Ты готов ко мне?

Рука двигается быстрее, мои бедра качаются, потому что я сейчас чертовски близок.

– Я собираюсь сильно кончить для тебя, детка.

Не прошло и доли секунды после того, как я это сказал, как она накрывает мой член своим ртом, всасывая его так, что у меня перед глазами появляются звезды. Мои бедра качаются, и я борюсь с желанием наброситься на ее волосы и трахнуть ее лицо. Она делает языком именно то, что я хочу, проводит им по всей длине выступающей вены. Когда она обводит языком выпуклую головку, прежде чем снова ввести меня глубоко, мои бедра дико вздрагивают, и я выплескиваю свою разрядку в ее горячий, влажный рот.

Упирая руки в бока, я зажмуриваю глаза. Моя грудь вздымается, словно я пробежал чертов марафон, а она глотает каждую унцию, которую я ей даю. Когда я смотрю вниз и вижу, что она наблюдает за мной, мой член снова дергается, и она медленно отрывает от меня свои губы.

Сейчас я совершенно обессиленный и чертовски одуревший, и не могу оторвать от нее глаз. Она откидывается на спинку кровати, глядя на меня с уникальной смесью застенчивости и женского удовлетворения.

– Тебе понравилось делать это? – какая-то часть меня должна спросить, чтобы убедиться, что она хочет этого и не чувствует, что я ее к этому принуждаю.

Она изучает меня какое-то мгновение.

– Для тебя – да.

Этот ответ, и то, как она его произносит, заставляет меня почувствовать, что я могу покорить весь мир, если она будет рядом со мной.

Это несбыточная мечта – думать, что она может быть со мной, если мне удастся выйти из этой ситуации невредимым, но это моя чертова несбыточная мечта.

И я буду держаться за нее до последнего вздоха.

Тридцать седьмая глава

Оливия

Когда я медленно просыпаюсь на следующее утро, на меня обрушивается множество чувств.

Мое тело болит, но в приятной, почти пресыщенной манере. Я сыта, как будто отведала пять блюд из всех моих любимых продуктов. Чувство удовлетворения от близости, в которой я смогла принять участие без страха и воспоминаний.

День рождения заканчивается тем, что я засыпаю, свернувшись калачиком рядом с Нико, после того как испытала самый горячий оргазм в своей жизни и стала свидетелем его собственного.

Теперь, проснувшись в футболке, которую он мне одолжил, на которой остается его запах, несмотря на то, что она свежевыстиранная, я открываю глаза, и лицо мгновенно расплывается в улыбке. Тяжелая татуированная рука обхватывает меня спереди, и я лежу на боку, прижавшись к его теплому твердому телу.

Его дыхание ровное, почти неслышное. Воспользовавшись тем, что он спит, я легонько провожу кончиками пальцев по вихрям чернил, нанесенных на его руки. Вид его длинных, тонких пальцев заставляет меня вспомнить, как он гладил себя прошлой ночью.

Этот сложный и интригующий мужчина позволяет мне делать все по-своему. Он не давит на меня, в отличие от мужчин в моем прошлом. Возможно, отчасти это объясняется тем, что Нико знает о том, что со мной случилось. Он понимает мою нетерпимость к близости, особенно когда я не контролирую ситуацию. Он позволяет мне полностью взять бразды правления в свои руки.

Ни один из мужчин, с которыми я встречалась, не позволял мне взять все в свои руки. Они были неспособны дать мне время, чтобы приспособиться к тому уровню близости, который меня устраивал.

Но этот мужчина, который так крепко держит меня во сне, словно боится, что в любой момент меня могут выхватить, сумел дать мне именно то, что нужно.

Этот человек, известный преступник, показывает мне, что это возможно. Что человек, который примет меня, невзирая на мои недостатки, существует. Тот, кто не бросит мне их обратно в лицо, как только поймет, что в конце секса не будет.

Вчера вечером Нико разгоняет тучи беспокойства внутри меня, чтобы показать яркий луч надежды. Что, возможно, я смогу справиться с этим раз и навсегда и оставить все в прошлом.

Когда его рука сжимается, и он зарывается лицом в мою шею, я внутренне клянусь лелеять этот момент. Хранить его в памяти, чтобы потом вспоминать через годы. Он нежно целует меня в плечо, и я с трудом сглатываю комок эмоций, поднимающийся в горле.

– Доброе утро, красавица. – Его хрипловатый голос проносится надо мной, и мне впервые хочется отдать ему ту часть себя, которой я не могла поделиться ни с кем другим. Независимо от поступков этого человека и опасного мира, которым он правит, если бы я перевернулась и отдалась ему, он бы понял, что это предложение – нечто большее, чем просто секс. Он поймет, насколько это важно.

И будет дорожить этим. Почему-то я знаю это со стопроцентной уверенностью.

– Доброе утро. – Мой голос хриплый, и, хотя сквозь венецианские жалюзи проглядывают едва заметные признаки утреннего солнца, я не решаюсь встать с кровати. Обычно не люблю спать в постели с кем-то, но я могла бы легко привыкнуть к тому, чтобы вот так прижиматься к нему.

Мучительное сожаление пронзает меня, потому что я знаю, что это невозможно. У нас нет будущего.

И наступит момент, когда мне придется сделать свой выбор, я должна буду помнить об этом.

Неловкая неуверенность проникает в мое сознание, сначала струйкой, а потом набирает обороты. Чем дольше я лежу здесь, пока Нико осыпает мягкими поцелуями мою шею, тем больше задаюсь вопросом, что, черт возьми, делать.

– Перестань, – отчитываю я себя.

Мне нечего стесняться или стыдиться. Прошлая ночь была чертовски жаркой, и я чувствую себя так, словно с моих плеч свалился пятидесятитонный груз. Тот, который я таскаю за собой слишком много лет.

– Привет.

Я замираю при звуке глубокого голоса Нико, который выводит меня из состояния внутреннего смятения.

– Не думай об этом слишком много.

Моя первоначальная реакция – принять бесстрастный тон.

– О, я не…

– Нет. – Его мягкое, но уверенное отрицание заставляет меня напрячься. – Не лги мне. – Зарываясь лицом в мою шею, он шепчет. – Ты слишком много думала о том, что случилось прошлой ночью.

У меня на языке вертится вопрос, откуда он знает, но я не спрашиваю.

В его голосе звучит благоговение и привязанность.

– Ты была чертовски красива прошлой ночью, слышишь? Быть с тобой вот так… – он осекается, а затем ворчит, словно раздраженный тем, что не может найти нужных слов. Я задерживаю дыхание в ожидании его ответа. – Ты была невероятной и горячей, как ад. И ничего из этого не должно тебя смущать.

Мне удается прошептать.

– Правда?

Когда он обнимает меня сзади, в его мягко произнесенных словах сквозит восхищение.

– Я чертовски горжусь тобой. – Затем он целует меня в макушку и уходит, кровать сдвигается, когда он встает.

Он направляется в ванную, совершенно не обращая внимания на свою наготу. Черт возьми, задница этого человека – произведение искусства, такая упругая и мускулистая. Мои глаза следят за его движениями, когда он исчезает в ванной.