Текст книги "Истина в деталях (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Болдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Послушай, я знаю, что это чертовски эгоистично, но для меня все это было дерьмовым шоу. Сначала я узнала, кто моя настоящая мать, – резкий, лишенный юмора смех вырывается у меня, – а мы все знаем, что она воплощение дьявола. А теперь я узнаю о своем настоящем отце. Почти все, что, как мне казалось, я знала, оказалось ложью.

– Оливия…

Я останавливаю его рукой.

– Просто… пожалуйста, дайте мне закончить. Он кивает, и я подыскиваю нужные слова, понимая, что это невозможно. – Я написала заявление об уходе и согласилась на другую работу.

Гордость переполняет его черты.

– Это здорово, детка…

– Это в Англии.

Его рот закрывается, на лице появляется множество эмоций. Смятение. Страх. Боль. Гнев.

– Эта операция во многом открыла мне глаза. Она показала мне, что я не создана для чего-то даже отдаленно похожего на это. Не хочу больше так рисковать своей жизнью. – Я протягиваю руку через стол и переплетаю свои пальцы с его. – Я не хочу рисковать жизнью человека, которого люблю.

Прежде чем успеваю насладиться тем, как смягчается выражение его лица при этих словах, я продолжаю.

– Лука… твоя жизнь – это УБН. Но я не хочу такой жизни. И отказываюсь просить тебя выбирать между карьерой и мной.

Его брови сдвигаются.

– Так это все? Это. Блядь. Все? Ты говоришь мне, что любишь меня, а потом, что уезжаешь? Черт возьми, Оливия! – он выдергивает свою руку из моей и с силой ударяет кулаком по столу. Его измученное лицо заполняет гнев. – После всего, через что мы прошли, чтобы оказаться здесь, ты, блядь, бросаешь меня?

Я зажмуриваю глаза от мучительного сожаления, разрывающего мое сердце на две части, и смотрю на него.

– Ты любишь свою работу, и у тебя это отлично получается. И я люблю тебя, но мне нужно время, чтобы понять, кто я.

Он так резко поднимается со стула, что тот шатается, но потом успокаивается.

– Я знаю, кто ты! Ты – чертова женщина, которую я люблю!

Его слова звучат так, словно идут прямо из сердца, и мои слезы вырываются на свободу, а дыхание болезненно замирает в груди. Агония прочерчивает его красивые черты, и я презираю себя за то, что причиной этого являюсь я.

– Пожалуйста, Лука. Я не ставлю тебе ультиматум и не жду, что ты будешь ждать меня. Но мне нужно вернуть мой мир на свою ось – для себя. Я знаю, что это в высшей степени эгоистично. Просто… – я задыхаюсь от эмоций, поднимающихся в горле, – я просто хочу уехать туда, где меня никто не знает. Где смогу начать все сначала.

– Ты хочешь начать все сначала без меня. – Его слова звучат ровно, оцепенело.

Вскакивая со стула, я кричу.

– Я не знаю, кто я! – слезы продолжают бежать по моим щекам, и я сердито смахиваю их. Мой голос становится тише, но дрожит от боли. – Я больше не знаю, кто я. Моя мать – убийца, которая наконец-то сидит в тюрьме. И мой отец тоже преступник.

Я прижимаю руку к центру груди.

– Они создали это. Меня. И я не могу с этим смириться. Мои коллеги, за исключением одного, считают меня запятнанной, грязной из-за того, кто моя мать. Не притворяйся, что вы не говорите того же самого.

Пораженное выражение, промелькнувшее на его лице, говорит о многом, прежде чем его черты становятся громоподобными.

– Мне плевать, что думают другие! – его низкий, смертельно свирепый тон доносит эти слова с большей силой, чем если бы он кричал. – Они могут говорить, что хотят. Я знаю правду.

– Ты говоришь это сейчас, но что будет, когда из-за этого усомнятся в твоей надежности? В твоей честности? – я бросаю вызов, даже когда меня пронзает мучительная боль. – Разве ты не видишь? Я не могу допустить, чтобы из-за моих связей с ней тебя занесли в черный список и стали избегать. Мои плечи опускаются с выдохом. – Пожалуйста, пойми это.

Смирение окрашивает его черты, когда он пристально вглядывается в мое лицо. Сокращая расстояние, он заключает меня в свои объятия. Прижимаясь щекой к его груди и ощущая под собой его быстро бьющееся сердце, я закрываю глаза и запоминаю, как это ощущается. Как он держит меня, словно не хочет отпускать.

– Черт возьми, Оливия. – Его голос полон эмоций. Он прижимается губами к моей макушке. – Я люблю тебя. – Глубоко вдыхая, он выдыхает в мои волосы и крепче прижимает меня к себе. – Я люблю тебя, но чертовски ненавижу это.

– Я знаю. – Еще больше слез льется по моим щекам, и я шепчу, – Я люблю тебя, Лука.

Затем неохотно отстраняюсь и поднимаю на него настороженные глаза. Он берет мое лицо в свои руки и прижимается к моему рту. Его поцелуй начинается так нежно, что вызывает сильную боль, которая просачивается в мою кровь, в мою душу.

Горе от осознания того, что я оставляю его, крепко держит меня и рвет своими острыми зубами. Его губы скользят по моим в нежной, интимной ласке, но, когда я раздвигаю губы, чтобы впустить его язык, поцелуй мгновенно меняется.

Сердце замирает в груди от того, каким неистовым, голодным и жаждущим становится наш поцелуй. Языки переплетаются, и я лишаюсь всякой логики. Все, что сейчас имеет значение – это прикосновения Луки, и его губы на моих.

Когда он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз, ухмылка, играющая на его губах, противоречит опустошенности его глаз.

– Не буду врать. Я скучаю по твоим профессорским юбкам. – Он проводит ладонями по моим бедрам, задевая джинсы, и я чувствую палящий жар даже сквозь них.

Он что-то громко бормочет, черты его лица окрашиваются страданием и желанием, Лука изучает меня, словно ожидая моего отказа.

Если это прощание, то я хочу получить все. Что бы ни предложил этот мужчина, я приму и буду дорожить этим всегда.

Когда я расстегиваю блузку и поднимаю ее над головой, он пальцами спускает чашечки моего бюстгальтера. Золотисто-карие глаза оглядывают меня, словно я бесценное произведение искусства. Грубые подушечки его больших пальцев царапают мои оголенные соски, и я резко вдыхаю, прежде чем настойчиво потянуть его за футболку.

Он срывает ее через голову. Я пытаюсь расстегнуть джинсы, но он отбрасывает мои руки в сторону, быстро расстегивая пуговицу и молнию. Пальцами проникает под пояс моих трусиков и стягивает их вместе с джинсами с моих ног, помогая снять их совсем.

Я провожу ладонями по его твердой груди и по упругому животу, когда его губы захватывают мои. Углубляя поцелуй, он проникает языком в мой рот, и от его прикосновений по мне разливается жар.

С нежностью, от которой у меня сжимается горло, он поднимает меня и сажает на стол. Большие ладони ложатся на мои колени, а его глаза встречаются с моими.

– Все в порядке?

Я киваю.

– Мне нужно услышать, как ты это скажешь.

Я поднимаю руку, обхватываю его затылок и притягиваю его к себе. Всасывая его нижнюю губу, я бормочу.

– Я в порядке, пока ты не перестаешь прикасаться ко мне.

Он слегка кривит рот.

– Да? – одной рукой скользит по моему бедру, и у меня перехватывает дыхание от предвкушения. Когда он нежно проводит пальцем по моей киске, я задыхаюсь.

– Мм… Ты позволишь мне попробовать? – его палец скользит между моими внешними губами, погружаясь внутрь на самую малую толику. Когда он ощущает мою влагу, то издает стон. – Я должен поласкать свою женщину.

– Да, – задыхаюсь я.

Мое тело инстинктивно выгибается, когда он погружает свой палец в меня еще глубже, неторопливо скользя им туда-сюда. Когда он вынимает и обсасывает его, мои соски напрягаются от расплавленного жара, излучаемого его глазами.

– Так чертовски сладко. – Он еще раз медленно двигает языком.

Мой дрожащий вздох превращается в стон, когда он проводит языком по моему чувствительному клитору. Лука гладит ладонями мое тело, затем находит мою грудь и проводит большими пальцами по их кончикам.

Прижимаясь к моей груди, он бормочет.

– Я запомню это. Услышу, как моя женщина стонет мое имя. – Его язык проникает внутрь меня, глубоко и тщательно пробуя на вкус, а когда он отступает, его голос становится хриплым от эмоций и плотской потребности. – Хочу, чтобы ты запомнила, как нам хорошо вместе.

Я отвечаю, затаив дыхание.

– Лука… ты мне нужен.

Он поднимает голову и смотрит на меня полными вожделения глазами.

– Я тебе нужен, да?

Выпрямившись, он расстегивает джинсы и стягивает их вместе с трусами-боксерами, его член оказывается на свободе. На кончике собирается блестящая капелька влаги, и моя грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания, когда он обхватывает пальцами его толстую длину и крепко сжимает.

– Вам это нужно, профессор? – его низкие, хриплые слова вызывают прилив влаги к моей сердцевине. Беря меня за бедро, он прижимает широкую головку к моему клитору, и я бесстыдно раздвигаю ноги шире.

– Пожалуйста. – Мне все равно, что я умоляю, мой голос – это пронзительный стон.

Он сжимает челюсти, его ноздри раздуваются, и наши глаза сталкиваются.

– Ты моя. Слышишь меня?

Когда я киваю, он вводит в меня головку, и мои губы размыкаются в беззвучном вздохе.

– Да, детка. Ты вся моя.

Глубоким толчком он погружается в меня до самого основания, одна рука лежит на моем бедре, а другая зарывается в мои волосы. Он сливается своим ртом с моим в неистовом поцелуе. Наши зубы клацают, языки скользят и переплетаются, а он входит и выходит из меня, сильно толкаясь бедрами.

– Я чертовски люблю тебя. – Его слова, произнесенные резким шепотом, заставляют мое сердце заколотиться в горле.

Вслед за этим раздается мой рваный шепот.

– Я люблю тебя. – Я впиваюсь в его рот еще одним поцелуем, запоминая ощущение его губ на своих. – Я люблю тебя. – С каждым поцелуем я запоминаю его прикосновения. – Я люблю тебя.

Каждое касание его члена о мой клитор подталкивает меня все ближе к краю, дыхание сбивается на короткие вздохи. Наши рты сталкиваются в диком поцелуе, который распаляет все нервные окончания в моем теле.

Похоть наполняет мои вены, они бурлят, наши тела сливаются воедино, его бедра бьются все сильнее и настойчивее, пока он не подталкивает меня за грань.

Я впиваюсь ногтями в его бицепсы, он заглушает своим ртом мой крик, а мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его твердого члена. Его резкий стон отдается на моих губах, когда он еще два раза ударяет бедрами, прежде чем влажный жар заливает меня.

Он зарывается лицом в мою шею, и наше затрудненное дыхание заполняет комнату. Я провожу рукой по изгибам мышц на его спине и по плечам. Перебирая пальцами его волосы, я закрываю глаза и клянусь всегда помнить эти ощущения. Как сильно я люблю этого мужчину.

И всегда буду любить.

Лука изменил меня – из зрителя, сидящего на трибуне в моей собственной жизни, я превратилась в активного игрока на поле.

Несмотря на это, фундамент моей жизни разрушен. Все, что я считала правдой, исчезает как дым. Я должна все восстановить. Сделать так, чтобы мой фундамент был устойчивым и прочным. Не разваливающимся, основанным на лжи или полуправде.

«Все, что ты любишь, скорее всего, будет потеряно, но в конце концов любовь вернется в другом виде».

Антонио упомянул эту цитату Франца Кафки в своем дневнике, и она прочно заседает в глубинах моего сознания.

Я люблю Луку Никохавеса, но сейчас неподходящее для нас время. Он идет своим путем, который ему предначертан. Его дорога гладко вымощена, и на ней почти нет препятствий, которые могли бы помешать ему добраться до места назначения.

Если я чему-то и научилась в этом путешествии, наполненном поразительными откровениями, так это тому, что жизнь способна отклоняться от курса, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Иногда ваш внутренний GPS-навигатор вводит вас в заблуждение, и вы попадаете на закрытую дорогу или в тупик, которого не ожидали. Изменить маршрут – это выход, но не всегда самый простой. Это может означать потерю времени, а возможно, и терпения.

Мне кажется, что я пережила больше изменений и неверных направлений, чем положено. Приходит время завершить все свои маршруты и отправиться в новый путь, с новыми пейзажами.

Пришло время раз и навсегда узнать, кто я такая.

Семьдесят первая глава

Оливия

Отхожу назад, чтобы осмотреться внутри таунхауса, и издаю вздох.

Не знаю, что больше угнетает – то, что в два чемодана поместилось почти все самое важное, или то, что в коробках, которые грузчики упаковывают и затем отправят мне, в основном лежат учебники по психологии и несколько моих любимых художественных романов.

Моя маленькая сумочка вместе с дневником Антонио засунута в рюкзак для ноутбука. Выдыхаю и бормочу про себя: «Я готова».

– Что ж, чертовски вовремя.

Я оборачиваюсь, сердце готово выскочить из груди. Моя сестра прислоняется к стене, с ее пальцев свисают ленты подарочного пакета.

– Господи, у тебя что, непереносимость стука? Клянусь, я заставлю тебя носить колокольчик на шее или что-то в этом роде.

Она усмехается.

– Я тоже рада тебя видеть. – Она подходит и обнимает меня за плечи.

Моя сестра везет меня в аэропорт. Моя сестра-близнец. Вот уж точно слова, которые я никак не ожидала произнести.

– Это было возле твоей входной двери. Нам придется каким-то образом засунуть его в один из твоих чемоданов. – Она протягивает мне пакет с подарком, и весь кислород улетучивается из моих легких, потому что я узнаю этот пакет.

К верхней части приклеена записка, нацарапанная уверенным мужским почерком. Я с любовью провожу кончиком пальца по каждому слову.

Моему профессору,

Мой мир прекраснее, когда в нем есть вы.

Делай то, что тебе нужно.

Я люблю тебя.

Лука

Когда я вынимаю содержимое, воспоминания ярко вспыхивают в моем сознании. Я закрываю глаза, воскресая в памяти тот момент, когда он сделал мне этот подарок. Как я была ошеломлена тем, что он вспомнил, о чем я упоминала.

«Помнишь, что у меня была музыкальная шкатулка?»

А он ответил с фирменным оттенком высокомерия. «Конечно, помню. Я помню все, что ты мне говоришь».

Отбрасываю пакет в сторону и прижимаю музыкальную шкатулку к груди. Несмотря на то, что я знаю, чего ожидать, сердце все равно замирает, когда поднимаю крышку, и звучит музыка. Невыплаканные слезы грозят пролиться, и я быстро смаргиваю их, пытаясь сохранить самообладание.

Мгновением позже Камила молча помогает мне уложить ее среди одежды в один из чемоданов, набитых до отказа. Удивительно, как она чувствует мою потребность в тишине, давая мне минутку подавить свои эмоции и вернуть самообладание.

Она тихим тоном спрашивает.

– Готова?

– Готова настолько, насколько это вообще возможно. – Я тоскливо улыбаюсь.

Она отрывисто кивает.

– Тогда давай отправим тебя в Англию.

Через 30 минут она подъезжает к назначенному выходу на посадку и помогает мне достать чемоданы из багажника. Поставив их на обочину, я притягиваю ее к себе и обнимаю.

Когда я уже собираюсь отпустить ее, она прижимает меня к себе еще крепче и шепчет.

– Не отказывайся от своего будущего, Ливви.

Когда она отстраняется, я с любопытством смотрю на нее. Но она лишь говорит.

– У меня есть предчувствие, что оно будет хорошим.

Гудок! Мы поворачиваемся и видим парня, который кричит из окна.

– Эй! Это высадка, а не зона для долгих прощаний!

Тон Камилы презрительный.

– Если у тебя с этим проблемы, выходи из своей шикарной арендованной машины, потому что ты по уши в долгах, и скажи мне об этом прямо в лицо!

Мужчина бледнеет, но пытается усмехнуться и не может. Я не могу подавить смешок.

– Мне нужно идти. Прилетай в гости?

Ее глаза встречаются с моими.

– Обязательно. – Слегка махая рукой, она садится в машину и уезжает.

Семьдесят вторая глава

Лука

Я практически лезу на стены, так мне не терпится. Ненавижу сидеть без дела, но я знаю, что у моего начальства есть обоснованные опасения по поводу того, что я вернусь в строй так скоро после суда. Пенман предложил мне на некоторое время смириться с чертовой кабинетной работой или перевестись из офиса в Майами.

Но это не единственное, что меня беспокоит. Несмотря на то, что я никогда не был тем, кто убегает, когда ситуация становится сложной, особенно учитывая, что многие парни выплескивают всякую язвительную чушь про Оливию, про меня и про ее связь с Сантилья, вариант с переводом звучит чертовски хорошо. Но даже это не гарантирует, что сплетни не распространятся или уже не распространились по другим офисам.

Подозрительность в глазах моих коллег выводит меня из себя. Если бы они знали, что за женщина Оливия, то и слова бы не сказали. Чертовы ублюдки. Я ожидал от них гораздо большего, чем таких беспочвенных предрассудков.

Откупориваю пиво, подхожу к дивану и ставлю его на подставку. Как только я опускаюсь на кожаные подушки, до меня доносится слабый звук, исходящий от раздвижной стеклянной двери – защелка тихо открывается. Вскакивая на ноги, я хватаю пистолет, снимаю с предохранителя и целюсь в дверь, ведущую в небольшой внутренний дворик.

– Тебе лучше, блядь, передумать, придурок.

– Полегче, Лука. Я не представляю угрозы. – Из темноты внутреннего дворика появляются женские руки, поднятые в знак капитуляции, и она делает шаг вперед.

Мой прицел не дрогнул.

– Да? Тогда какого хрена ты вскрываешь двери и входишь без приглашения?

Прямые светлые волосы доходят ей до плеч, на голове простая черная бейсболка. Одета она в черные штаны для йоги и такую же футболку, единственное не черное, это темно-розовые кроссовки. Она может быть чьей угодно младшей сестрой. Хотя я не замечаю никаких признаков того, что у нее есть оружие, это не значит, что она безобидна.

Я устремляю на нее пристальный взгляд.

– Кто ты такая и что здесь делаешь?

– Успокойся. Я просто пришла поговорить.

– Большинство людей звонят. – Я подозрительно прищуриваю взгляд, подбирая тон. – Или стучат.

Она смотрит на меня как на интересный экземпляр и проходит дальше внутрь, снимая кепку. Черты ее лица больше не скрыты тенью, на нем расплывается робкая, нерешительная улыбка. Темные черные корни контрастируют со светлыми волосами.

– Я хотела официально познакомиться с тобой.

Мне требуется мгновение, чтобы осознать ее слова, потому что… Черт возьми. Ее глаза… Ее улыбка…

Она подходит ближе и протягивает мне руку.

– Я Камила. Сестра Оливии.

ЧАС СПУСТЯ

Я строго смотрю на нее.

– Ты так и не сказала, на кого работаешь.

Она смеется, и от этого смеха, похожего на хрипловатый голос Оливии, у меня болезненно сжимается грудь.

– Мы с дядей Сэмом немного рассорились, так что теперь я работаю на себя. – Она смотрит на часы, морщится и поднимается со стула. – Мне нужно идти. Завтра рано вставать.

Я встаю и засовываю руки в карманы.

– Ты планируешь зайти еще раз?

Она останавливается у раздвижной стеклянной двери и пожимает плечами, прежде чем повернуться и посмотреть на меня.

– Зависит от обстоятельств.

– От каких?

– От того, решишь ли ты устроиться на работу в Интерпол. Я слышала, что они ищут опытных аналитиков в области криминальной разведки. Неприхотливая работа с обычным рабочим днем. Никакой работы под прикрытием не требуется. – Загадочная улыбка растягивает ее рот. – И это совсем рядом с Манчестерским университетом.

Она распахивает дверь и делает шаг вперед, бросая через плечо.

– Возможно, ей нужно время, чтобы разобраться во всем, но не думай, что ты ей не нужен. – На ее губах мелькает улыбка. – И я думаю, что она тоже нужна тебе.

Затем она захлопывает дверь и исчезает в ночи.

Семьдесят третья глава

Оливия

Через месяц после переезда в Англию…

Я: Ты говорила с Мэнни?

Камила: Пока нет.

Я: Он не молодеет, знаешь ли.

Камила: Спасибо за эту новость. Не похоже, чтобы я думала, что он Бенджамин Баттон.

Камила: И никуда он не денется. Он отбывает пять лет. Я знаю, где его найти.

Я: В общем… когда ты приедешь в гости?

Камила: Скоро. Если все сложится так, как я рассчитываю.

Лука: Не буду приукрашивать. Чертовски скучаю по тебе.

Я: Я тоже по тебе скучаю.

Лука: Да? Ты все еще скучаешь по мне, несмотря на то, что рядом с тобой все эти британские парни с акцентом?

Я: Все еще. И мне плевать на акценты.

Лука: Я люблю тебя, Оливия. И не собираюсь прекращать в ближайшее время. Ты ведь знаешь это, правда?

Я: Надеюсь. Я тоже тебя люблю.

Лука: Не надейся. Просто знай это.

Семьдесят четвертая глава

Оливия

Через два месяца после переезда в Англию…

Лука: Я могу подмигивать каждым глазом.

Я: Я тоже могу, но, к сожалению, это выглядит так, как будто у меня припадок.

Лука: Лол. Я должен это увидеть.

Лука: Признаюсь: Я уже несколько лет одержим HGTV. Хотелось бы иметь больше времени, чтобы смотреть его.

Я: Кажется, я только что упала в обморок. Скажи мне, что ты фанат Чипа и Джоанны Гейнс, и я навсегда стану твоей.

Лука: Определенно фанат.

Лука: И это то, на что я надеялся все это время.

Лука: Я ненавижу чизкейк. От его консистенции меня тошнит.

Я: Я в шоке! Кто не любит чизкейк? <Блокирует ваш номер>.

Лука: Очень смешно, профессор.

Я: Шучу. А я не люблю лук. Если только это не жареные луковые кольца.

Лука: Не возражаю. Я тоже не большой любитель.

Я: А, так, может, у нас все-таки есть будущее?)

Лука: У нас есть будущее, детка. Я тебе это обещаю.

Я: Добрый день из дождливого Манчестера! К сожалению, именно это ждет меня сегодня.

Прикрепляю очень нелестное селфи, когда я сижу за своим столом рядом с тонной учебников.

Я: Мой босс попросил меня поработать над предложением нового специализированного курса для нашей кафедры. Поскольку я сегодня днем работаю, то запланировала вот такое развлечение на вечер.

Когда он прикрепляет селфи, я чуть не плачу. Боже, как он стоит у здания УБН в темных солнцезащитных очках и с фирменной ухмылкой…

Лука: Доброе утро из солнечного Майами. Вот-вот отправлюсь в офис. И мы оба знаем, что ты отлично справишься с созданием этого курса. Расскажешь мне о нем после того, как я закончу работу?

Лука: Это я прошу телефонного свидания с моей женщиной, если ты не поняла.;)

На моем лице расплывается огромная улыбка. От этого человека у меня просто голова идет кругом.

Я: Я, наверное, смогу втиснуть тебя в свое расписание.

Я: Кстати, я могу использовать фотографию, что ты прислал, в качестве заставки для своего ноутбука. Просто потому, что я очень по тебе скучаю.

Лука: Тогда ты будешь в хорошей компании. Кай меня достал тем, что у меня твоя фотография на заставке телефона. А та, которую ты мне прислала, когда стояла перед кафедрой психологии, стоит на заставке моего ноутбука.

Я: А я-то думала, что буду молчать о том, что твоя фотография тоже является фоном моего телефона, потому что мне казалось, что это будет *слишком*.

Лука: Нет. Когда речь идет о моем профессоре, такого не бывает.

Лука: Извини, но мне нужно бежать на раннюю встречу. Поговорим вечером, хорошо? Люблю тебя и скучаю, малыш.

Я: Я уже с нетерпением жду этого. Тоже тебя люблю и скучаю.

Семьдесят пятая глава

Лука

Через два месяца после переезда Оливии в Англию…

Выдыхая, я откидываюсь в кресле и смотрю на экран компьютера.

На долю секунды в голове мелькает сомнение, но я отбрасываю его. Это позволяет мне использовать свои навыки и опыт, а после всего, что произошло, я ни за что не смогу отказаться от этой должности.

В голове оживает лицо Оливии, и моя проклятая грудь сжимается так болезненно, словно мне вонзают нож прямо в сердце. Хотя я знаю, что это бесполезно, провожу ладонью по центру груди, желая, чтобы боль утихла. Я чертовски сильно скучаю по ней.

Эта возможность может все изменить для меня, но я не могу знать, не окажется ли она ошибкой в конечном итоге. Может быть это только увеличит расстояние между мной и Оливией.

Но я должен это сделать.

Когда я нажимаю кнопку «Отправить», и на экране появляется подтверждение, меня охватывает тревога.

Я надеюсь, что это не обернется против меня и не заставит ее убежать еще дальше, чем она уже убежала.

Семьдесят шестая глава

Оливия

Через три месяца после переезда в Англию…

Лука: По моим подсчетам, у тебя сейчас 10 часов вечера. Ты уже в постели?

Я: Это твоя попытка секстинга? Если да, то над этим нужно поработать.

Я: И да, я в постели, но не одна.

Лука: Оливия…

У меня с собой два толстых опубликованных исследования по психологии.

Через несколько секунд мой телефон загорается от входящего звонка. Как только я отвечаю, его знакомый хрипловатый голос заставляет мои губы изогнуться в улыбке.

– Женщина, ты меня доконаешь.

– Ты же знаешь, я просто дразню тебя. – Улыбка исчезает, и мой голос понижается до тихого шепота, когда тоска проникает в каждую молекулу моего тела. – Я скучаю по тебе.

Он издает стон.

– Я тоже скучаю по тебе, детка. Так чертовски сильно.

Кладу учебники на прикроватную тумбочку, снова опускаюсь на подушки и провожу пальцем по узору на покрывале.

– Мне бы не помешала хорошая сказка на ночь.

Неприкрытая привязанность в сочетании с улыбкой в его голосе посылает мне волну комфорта.

– Да? Ну, так получилось, что у меня есть одна для тебя. Забавная история про Кая.

Я закрываю глаза.

– Не могу дождаться, чтобы услышать ее.

Я не очень долго слушаю историю, но это становится нормой для нас по вечерам, когда Лука не завален работой. Он рассказывает мне что-нибудь примерно в то время, когда я ложусь спать, а это пять или шесть часов вечера в Майами, и засыпаю раньше, чем он закончит.

Не то, чтобы мне не нравились его рассказы – это совсем не так. Просто я никогда не была совой, и мне трудно засиживаться допоздна, особенно когда рано утром у меня занятия.

Но Лука, похоже, не возражает против того, чтобы я дремала, и я, конечно, не буду жаловаться на то, что его голос убаюкивает меня. Это вторая лучшая вещь, чем если бы он был здесь, со мной.

Если все пойдет по плану, то через несколько месяцев я без проблем справлюсь со своим сюрпризом.

Семьдесят седьмая глава

Оливия

Четыре месяца после переезда в Англию…

Лука: Твоя сестра снова заходила. Клянусь Богом, у нее проблемы с посещением домов без приглашения.

Я: О, Боже.

Лука: Да. Думаю, могло быть и хуже. Но все равно. Клянусь, я собираюсь повесить ей на шею колокольчик или что-нибудь в этом роде. Она слишком скрытная.

Лука: В общем, мы поговорили о работе, а потом, конечно, о тебе. Она беспокоится о тебе. Я тоже. И я знаю, что Мэнни тоже. Многие люди на твоей стороне, детка.

Лука: Черт, ты же знаешь, что Кай неравнодушен к тебе просто потому, что ты прозвала его Голиафом.

Я: Поверь мне, это чувство взаимно.

И снова, когда я печатаю эти слова, боль внутри пронзает меня до глубины души.

Я: Я скучаю по тебе, Лука.

Лука: Я тоже скучаю по тебе, малыш.

Семьдесят восьмая глава

Оливия

Через пять месяцев после переезда в Англию…

Лука: Я знаю твою любимую песню, но есть ли у тебя любимый фильм?

Я: «Джон Уик» или «Каратель».

Лука: Я влюбился в тебя еще больше.

Я: И этого достаточно?

Лука: Вполне.

Лука: Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Скорее несколько вещей, раз уж я не могу выделить что-то одно?

Я: О, Боже. Дай угадаю… Моя грудь.

Лука: Мне больно, что ты считаешь меня таким поверхностным.

Лука: Но раз уж ты об этом заговорила…

Лука: Я шучу. Мне нравятся твои глаза. Они делают тебя тобой. Никогда не думай по-другому.

Лука: Мне нравится, какая ты умная. И твоя стойкость. Без сомнения, моя женщина – сила, с которой нужно считаться.

Я: Я ненавижу, что мне нужно начинать занятия меньше чем через две минуты. Перестань расстраивать меня!

Лука: Ты знаешь, что я тебя не отпущу. Ты моя. Просто тяну время.

Я: Черт возьми, мне действительно нужно идти вести это занятие. Я люблю тебя, Лука. Очень сильно.

Лука: Я тоже тебя люблю, детка. Хорошего дня.

Семьдесят девятая глава

Оливия

Шесть месяцев после переезда в Англию…

– Итак, мы все знаем, что привело меня сюда. – Натали усмехается, делая глоток пива. – Я умирала от желания, чтобы ты наконец поделилась своей историей.

Натали, преподаватель среднего звена образования, со временем становится моей хорошей подругой. Мы познакомились во время профориентации в Манчестерском университете и стараемся встречаться в счастливые часы здесь, в пабе King’s House.

Иногда к нам присоединяется ее жених Джонатан. Он, как правило, тихий, но очень милый и безгранично преданный Натали.

Они познакомились во время семестра обучения за границей, когда она училась в аспирантуре Бостонского колледжа. После времени общения на расстоянии она решилась и оставила свою работу в США, чтобы преподавать здесь и быть ближе к нему.

Я делаю глоток пива, прежде чем ответить.

– Мне нужно было начать все с чистого листа.

Может быть, это звучит как заготовленный ответ, но в любом случае он честный. Мне нужно было понять, кто я такая, и посмотреть в лицо болезненной правде о том, как я появилась.

Я никогда не чувствовала, что вписываюсь в свою семью, и со временем мне стало казаться, что и мои сверстники думают также. Возможно, все вокруг остро чувствовали, что я не такая, как все.

Теперь я знаю, что это правда. Я другая.

Но я принимаю эти отличия – то, что мои биологические родители оба преступники, и двигаюсь вперед. Мне нужно было доказать, что, хотя их кровь течет в моих венах, она не определяет меня. Что я не унаследовала злую натуру Джоанны.

Все это время я думала, что мой мир построен на прочном фундаменте – ярком, цветном и полном жизни, но я ошибалась. Это мозаика с беспорядочными и неровными кусочками, которые не желали складываться даже в слабое подобие упорядоченности.

В ней не было красок и жизни, потому что от нее несло предательством и кровопролитием. Плохо собранная ложь создала мой мир, и я должна была перестроить его так, как мне было нужно. Построить его из тех кусочков, которые выбрала сама.

Я должна была это сделать так же, как мне нужно было создать дистанцию между мной и Лукой, чтобы у него имелась такая же возможность обрести перспективу. Если бы я осталась, это было бы лишь вопросом времени, когда все вышло бы наружу. Особенно с учетом моих постоянных визитов к Мэнни.

Я действительно верю, что мне всегда было суждено пойти по этому пути. Спотыкаться, иногда падать, но в конце концов узнать правду, пусть и по крупицам. Я верю, что мне суждено найти человека, который постарается понять меня. Поможет мне исцелиться.

Отпустит меня, чтобы я могла исцелиться так, как мне нужно.

Я начинаю все с чистого листа, и, хотя это полезно и захватывающе, но также… одиноко. Конечно, мне звонят и пишут Камила и Лука, и я с нетерпением жду разговоров с Мэнни.

Но это позволяет мне понять, насколько сильно я нуждаюсь в этих переменах.

Приходит понимание, что я чертовски хороший профессор и друг. Хорошая сестра и дочь. И если все пойдет по плану, когда семестр закончится через две недели, я планирую доказать, что могу быть и отличной девушкой.

– Дорогая. – Голос Натали отвлекает меня от моих мыслей. Она вскидывает бровь, черты лица настороженные. – По моему опыту, когда женщина говорит, что ей нужно начать все сначала, это обычно означает, что она связалась с женатым мужчиной.

Ее ответ вызывает у меня удивленный смех.

– Вовсе нет.