Текст книги "Истина в деталях (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Болдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Наступает пауза, и затем его голос обращается ко мне.

– Надень удобную одежду. Я хочу тебя кое-куда отвезти.

Тридцать восьмая глава

Нико

– Хм, это определенно не то, чего я ожидала. – Оливия окидывает любопытным взглядом крытый тир.

Я знаю, что это безопасное место, благодаря моим связям, которые у меня были еще до того, как я погрузился в эту жизнь по уши. Поскольку они мне обязаны, я попросил их очистить это место для нас.

– Я подумал, что раз уж ты застряла со мной, да еще и с учетом того, что произошло, было бы разумно показать тебе, как это делается. Ведь безопасность оружия – это не шутка.

Рэйф был обеспокоен, когда я рассказал ему о своем плане привезти ее сюда, но я хочу, чтобы моя женщина могла защитить себя. Чтобы она чувствовала себя достаточно комфортно при обращении с оружием и обладала необходимыми знаниями.

– Первым делом, – я надеваю на ее лицо защитные очки. – Нужно защитить твои прекрасные глаза. – Я откидываю назад ее волосы, и от того, как беззащитно она смотрит на меня, у меня сжимается грудь. Достаю из кармана спортивных штанов пару берушей, вскрываю и выбрасываю пластиковую упаковку, а затем передаю их ей.

– Оттяни рукой ухо вверх и назад вот так, – я направляю ее руки. – Затем вставь их в слуховой проход. – Отступаю назад и объясняю. – Нужно подождать полминуты, чтобы пробка расширилась в ухе.

Она кивает, мило хмурит брови, и, следуя моим указаниям, вставляет первую ушную пробку.

– Вот так?

Она смотрит на меня с таким невинным восторгом, что мне хочется послать к черту обучение стрельбе и просто зацеловать ее на хуй.

Черт возьми, это был рай на земле, когда ее теплое тело прижималось к моему. Мне казалось, что я наконец-то… успокоился.

Черт. Я отмахиваюсь от своих мыслей, потому что они ведут в тупик. Самое меньшее, что я могу сделать, это оставить ей знания о том, как обращаться с автоматическим оружием.

– Да, детка. Идеально. Теперь давай второй.

Как только она это делает, я вставляю свои. Затем подхожу к пистолетам, которые уже показывал ей, и объясняю их основные характеристики. Я прошу ее потренироваться заряжать и перезаряжать, а заодно убеждаюсь, что она понимает, как правильно держать пистолет и целиться.

Говоря достаточно громко, чтобы она меня слышала, я показываю свой хват Sig Sauer, напоминая ей о расположении свободной руки, чтобы помочь стабилизировать хват. Я считаю, что этот пистолет – хорошее начало для нее, поскольку он не такой тяжелый.

– Эта мишень находится на расстоянии сорока ярдов для начала, но не напрягайся по этому поводу. Просто потренируйся в стрельбе. – Сосредоточившись на мишени, я медленно выдыхаю, прежде чем положить палец на спусковой крючок. Делая три выстрела, я аккуратно ставлю пистолет на предохранитель и кладу его рядом с собой.

Беру в руки бинокль и не могу удержаться от ухмылки, когда вижу две дырки в левом верхнем квадранте «бычьего глаза», а еще одна лежит прямо на границе темно-черной зоны. Неплохо, но я могу лучше.

– Хочешь попробовать?

Оливия выглядит нерешительной, но она делает шаг вперед и берет пистолет. Я не удивлен, что она быстро учится. Нет, мой профессор очень умна.

Когда она снимает пистолет с предохранителя и обхватывает руками оружие, то кажется более спокойной, чем некоторые из новичков, которых я видел здесь раньше.

Черт возьми, она выглядит чертовски сексуально, держа в руках этот пистолет. Яростная и решительная.

Она стреляет один раз, и ее тело слегка отбрасывает.

– Все хорошо, детка, – говорю я ей. – Надо привыкнуть. Почувствуй, как это ощущается, когда выпускаешь пулю.

Она кивает, хмуря брови, и стреляет еще два раза. Осторожно опуская оружие, она щелкает предохранителем и ставит его на место.

Я поднимаю бинокль и смотрю на ее результат.

– Неплохо. Совсем неплохо. – По крайней мере, дважды она попала в цель, так что это уже начало, даже если и за пределами самого большого круга.

Она отходит назад с разочарованным вздохом, и я опускаю бинокль. Прижимая к себе, пытаюсь ее успокоить.

– Все должны с чего-то начинать. – Я целую ее в лоб. – Может быть, ты еще раз посмотришь на меня, и потом мы потренируемся?

Она кивает с выражением полной сосредоточенности на лице. Я беру пистолет, делаю обычные движения и отстреливаю оставшиеся патроны. Выпендриваюсь ли я перед ней? Может быть. Может быть, я хочу, чтобы моя женщина знала, что я могу ее защитить. Что могу запросто изрешетить пулями ублюдка, если он посмеет к ней подойти.

Я перезаряжаю еще одну обойму, прежде чем взять в руки бинокль. Как только вижу отверстия в мишени, я никак не могу скрыть довольную ухмылку, когда передаю ей бинокль.

– Давай. Посмотри.

Она смотрит сквозь бинокль на отверстия, пробившие контур центрального черного «глаза». Опуская бинокль, она смотрит на меня с непонятным выражением лица.

– Это впечатляет.

– Да? – я ухмыляюсь и наклоняю голову. – Достаточно впечатляюще, чтобы получить за это поцелуй?

Ее смех… Эту музыку я могу слушать до конца своих дней.

– Может быть. – Ее губы растягиваются в озорной улыбке. – Мы можем поменять мишень, чтобы я могла попробовать еще раз?

– Да, конечно. Дай мне минутку.

Если моя женщина хочет иметь совершенно новую мишень для тренировок, пусть так и будет. Может быть, она не хочет, чтобы свидетельства моих выстрелов заставляли ее чувствовать себя недостаточно меткой.

Устанавливая мишень, я нажимаю пальцами на кнопку, чтобы отрегулировать расстояние до нее.

– Ты хочешь ближе? Или на то же расстояние?

– То же самое. – Ее глаза блестят от возбуждения, и, черт возьми, меня переполняет гордость. У моей женщины есть соревновательная жилка, даже на стадии новичка. – Просто хочу проверить, насколько хорошо я усвоила основы.

Я отступаю назад, пока она занимает позицию, и наблюдаю за тем, как она расставляет ноги на нужную ширину для равновесия. Черт побери, она выглядит так естественно.

Оливия делает один выстрел, опускает пистолет и поворачивается ко мне, ее волосы слегка взъерошены, щеки раскраснелись… Черт.

Мне конец. Нет никакого способа выйти из этой ситуации иначе, как без своего чертова сердца. Она, блядь, владеет им.

Она протягивает мне бинокль, глаза блестят от возбуждения. Я медленно беру его, заставляя себя оторвать от нее взгляд. Даю себе несколько лишних секунд, чтобы запомнить, как она смотрит на меня сейчас. Я хочу запомнить именно этот момент, чтобы вспоминать его, когда все закончится, и она меня возненавидит.

Как только я поднимаю бинокль и фокусируюсь на цели, все мое тело замирает. Что за хрень? Как, черт возьми, она это сделала? Крошечные волоски на затылке встают дыбом, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее в недоумении.

Ее пуля пробила центр мишени почти идеально.

Ее улыбка широка и беззаботна, энтузиазм практически сияет вокруг нее.

– У меня получилось лучше?

– Да, – медленно отвечаю я. Не отрывая от нее взгляда, я нажимаю кнопку автоматического захвата мишени и жду, пока система вернет ее нам. Отпуская кнопку, когда подвешенная мишень приближается, я внимательно оцениваю ее реакцию. При виде отверстия у нее захлопывается рот, глаза расширяются, а затем ее взгляд перемещается на меня.

– О Боже! – она бросает еще один взгляд на мишень, как бы не веря. И да, я чувствую то же самое. Медленно улыбка расплывается на ее лице, когда она смотрит на меня. – Похоже, удача новичка – это действительно правда.

Тридцать девятая глава

Оливия

Выражение лица Нико не поддается прочтению, и мне кажется, что его глаза пытаются что-то определить. Наверное, мне не следовало давать волю своей соревновательной жилке – пытаться превзойти такого мужчину, как он. Это только создаст проблемы.

То, что он привел меня сюда, говорит о многом. Что он доверяет мне настолько, чтобы показать, как пользоваться оружием – тем, которое я могла бы легко применить против него, если бы захотела.

Под его пристальным взглядом у меня сбивается дыхание, и это подстегивает меня к действию. Поднявшись на носочки, я обнимаю его. Надеюсь, он чувствует мое возбуждение, и оно достаточно ощутимо, чтобы отвлечь его от моего выстрела по мишени.

Когда его руки обвиваются вокруг меня, и он крепко сжимает, я немного расслабляюсь. Через некоторое время он говорит.

– Посмотри на себя, детка. Ты прирожденный стрелок.

Отстранившись, я смотрю на него. Напряженность в его чертах почти исчезает, и у меня руки чешутся разгладить кончиками пальцев оставшиеся следы напряжения вокруг его рта.

– Ты так думаешь?

– Я знаю. – Глаза пылают жаром, он наклоняет голову и слегка проводит губами по моим. – Умираю от желания еще раз попробовать твой рот.

От его слов жар поднимается вверх и застревает в моем горле. Его губы – отвлекающий маневр, на который я не могу пожаловаться. Мне нравится, как они изгибаются в ухмылке и как растягиваются в редкой довольной улыбке.

То, как идеально они прилегают к моим.

Когда я решаюсь и подношу свои губы к его губам, он не колеблется. Мы сливаемся в поцелуе, которого я так жажду, и из глубины его груди вырывается стон.

Наш поцелуй нуждающийся, страстный, но за его пределами скрываются эмоции, которые я боюсь признать. Особенно, когда улавливаю слабый намек на страх и сожаление.

Решительно я отодвигаю все это в сторону, понимая, что мне необходимо не отступать. Я не могу позволить себе отвлекаться на нюансы мужчины, который излучает угрозу и опасность, но при этом скрывает нежность, о которой я даже не подозревала.

Я бросаюсь в поцелуй, потому что не могу позволить ему еще глубже проникнуть в глубины моего сердца.

Не больше, чем он уже сделал.

Сороковая глава

Нико

– Куда мы опять едем? – спрашивает Оливия.

– Не любишь сюрпризы, да?

Она смеется, и я клянусь, этот смех окутывает меня теплом.

– Не совсем.

Она отворачивается и смотрит в окно, пока я веду машину, и я решаю сжалиться над ней.

– Мы едем в «дыру в стене». Это все, что я могу сказать.

– Сколько еще?

– Это эквивалент «мы еще не приехали»?

Она хмыкает, но, когда я бросаю на нее взгляд, она улыбается. Черт возьми, она красивая.

Разговор по дороге легкий, почти беспечный. Словно голодающий, хватающийся за любую чертову крупицу информации, я хочу узнать то, что не найду больше нигде.

– Если бы тебе пришлось питаться одним видом пищи до конца жизни, что бы это было?

Она отвечает быстро, без колебаний.

– Суши, без сомнения.

– Не могу тебя в этом упрекнуть.

– А ты?

Я бросаю на нее быстрый взгляд.

– Мне подойдут любые морепродукты.

Сосредоточившись на дороге и убедившись, что Маркус и Тино все еще едут за нами, я сжимаю руль одной рукой, а другая лежит на консоли между нами. Мои пальцы переплетаются с ее пальцами, и я не могу удержаться, чтобы не провести большим пальцем по ее мягкой коже.

– Ты… – Оливия колеблется, прежде чем продолжить. – Твой отец еще жив?

Улыбка появляется на моих губах, когда я вспоминаю о своей маме.

– Нет. Мой отец давно ушел из жизни. Остались только мама и я, пока она тоже не скончалась.

– Мне очень жаль, – мягко говорит она. Вот что характеризует Оливию. Когда она выражает сочувствие, это не пустые слова, сказанные из чувства долга. Ее слова настоящие.

– Нам было лучше без него. Мама была лучшей. – Сам того не осознавая, я крепко сжимаю ее пальцы. – Она бы полюбила тебя.

– Ты так думаешь? – смесь любопытства и уязвимости окрашивает ее слова.

– Да, черт возьми. – И это правда. Она может быть чертовски зла на меня за те крайности, на которые я иду в своей жизни, в этом нет сомнений. Но если бы я привез Оливию домой, чтобы познакомить ее с ней, она была бы на седьмом небе от счастья.

При этой мысли у меня болезненно сжимается в груди. Я прогоняю сожаление о том, что этого никогда не случится, и прочищаю горло.

– Если бы ты могла путешествовать в прошлое, с кем бы хотела поговорить?

Оливия замолкает надолго, и я смотрю на нее, чтобы увидеть, что она смотрит в окно. Когда я возвращаю свое внимание на дорогу, она тихо отвечает.

– С родителями. – Словно понимая, что необходимо уточнение, она поспешно добавляет. – Теми, кто меня вырастил.

Я сжимаю ее руку, пытаясь хоть как-то утешить. Некоторое время мы едем в легком молчании, и только когда въезжаем на Рикенбекер-Козуэй, я начинаю говорить. Мой голос звучит хрипловато, и я не пытаюсь скрыть эмоции.

– Они проделали чертовски хорошую работу. – Не глядя в ее сторону, я поднимаю наши руки и целую тыльную сторону ее руки. – Они бы чертовски гордились тобой.

Я паркую машину на боковой улице в районе, дома которого достаточно старые, но не запущены, хотя многим из них не помешала бы свежая краска. Маркус и Тино паркуются в отдалении от меня, послушно ожидая в машине и осматривая окрестности. Несмотря на то, что Сантилья снова затихла, я не собираюсь рисковать.

Оливия удивленно поворачивает голову.

– Здесь?

– Здесь. – Черт возьми, мне нравится, что я ее удивляю. – Я помогу тебе. – Я выхожу и обхожу машину, чтобы открыть ее дверь. Когда она позволяет мне помочь ей выйти, то, как она смотрит на меня своими прекрасными глазами, заставляет меня чувствовать себя одним из этих чертовых принцев из сказок.

И неважно, что я очень далек от этого.

Мое чертово сердце едва не вылетает из груди, когда она дарит мне, наверное, самую милую улыбку, которую я когда-либо видел. А ведь мы еще не добрались до сюрприза.

Я нажимаю на брелок автомобильной сигнализации и веду ее по тротуару, видавшему лучшие времена. Как только мы поворачиваем за угол, и она замечает старую вывеску, то начинает смеяться.

– Буквально. The Hole In The Wall. Дыра в стене.

– Слышал, что там самый лучший музыкальный автомат.

Ее глаза сверкают от восторга.

– Я должна это увидеть.

Как только мы входим внутрь, я киваю хозяину, который протирает барную стойку. Он на секунду поднимает глаза и возвращается к своей работе. Затем я усаживаю Оливию в кабинку у задней стенки бара, всю заклеенную скотчем для устранения прорех. Из этой кабинки также хорошо виден вход и крошечный коридорчик, ведущий к заднему выходу.

– Что хочешь из бара, именинница?

Голубовато-зеленые глаза, улыбаясь мне, морщатся в уголках.

– Мой день рождения был вчера. Но я буду пиво Key West, пожалуйста.

У нее перехватывает дыхание, когда я наклоняюсь ближе.

– Вчера ты праздновала его со своей подругой. Теперь моя очередь.

Ее выражение лица становится озорным.

– У меня сложилось впечатление, что мы немного отпраздновали вчера вечером.

Я стону, быстро целую ее в губы и поворачиваюсь, чтобы направиться к музыкальному автомату. Но не упускаю из виду, что в ее глазах мелькает что-то, очень похожее на… нежность.

Сорок первая глава

Оливия

Я занимаю себя тем, что рассматриваю беспорядочный набор декора, украшающего большинство стен: от долларовых купюр с именами посетителей или их родными городами, прикрепленных степлером к деревянным балкам, до логотипов пива и выцветших полароидных снимков с торжественного открытия заведения много лет назад. Больше всего внимания привлекает главная стена, за которой расположены два бильярдных стола. От пола до потолка стена украшена граффити:

Отличная музыка + Холодное пиво + Хорошие люди = Хорошая жизнь

Нико возвращается с двумя кружками ледяного пива, на бокалах – капельки конденсата, и я не могу не восхититься его природной привлекательностью. Он притягивает внимание своей походкой и манерой держаться, но ухмылка, дразнящая края его губ, заставляет меня задуматься о том, что он задумал.

Я не сразу замечаю щелчок старого музыкального автомата, включающего новую песню, пока не звучат первые несколько нот. Мои губы раздвигаются, а сердце замирает. Нико ставит пиво на стол и протягивает руку.

– Давай потанцуем, профессор.

Я кладу свою руку в его и следую за ним на крошечную танцевальную площадку в нескольких футах от музыкального автомата. Мы встречаем несколько любопытных взглядов завсегдатаев бара, но Нико не обращает на них никакого внимания.

Он притягивает меня к себе, челюстью касаясь моего виска, и то, как я обнимаю его, заставляет меня желать невозможного, в то время как вокруг нас звучит песня Луи Армстронга «What A Wonderful World».

Я закрываю глаза и запоминаю этот момент. Он прижимает меня к себе, как будто я что-то ценное, с чем он боится расстаться. Его фирменный запах обволакивает меня – средство для душа, которым он пользуется, в сочетании с чем-то совершенно мужским.

То, что он приводит меня сюда, а не в какой-нибудь модный ресторан, то, что он знает, что здесь есть музыкальный автомат со старой песней, которая имеет для меня такое большое значение, заставляет мое сердце тянуться к нему.

Но правда остается правдой – пусть все и прекрасно, но что бы ни было между нами, это не продлится долго. Я живу как законопослушный гражданин, в то время как он – самый далекий от этого человек. Нашим жизням не суждено было пересечься. Сейчас они пересекаются, но это не означает, что этот путь верный. Что так и должно быть.

Что нам суждено быть.

Я откидываюсь назад, чтобы поблагодарить его за это, и в тот момент, когда наши глаза встречаются, тепло его взгляда взламывает мою защиту, делая меня уязвимой.

– Спасибо тебе за это. Это… лучший подарок на день рождения. – И я говорю это серьезно. Я никогда не зацикливалась на материальных вещах, но, когда речь идет о продуманном жесте, например, о том, что кто-то едет сорок пять минут в старый бар, где на музыкальном автомате играет особенная песня, это значит для меня все.

В его карих глазах мелькают золотые искорки, и появляется знакомая ухмылка.

– Нет… не это твой подарок, профессор. – Он снова притягивает меня к себе, прижимая еще крепче, и шепчет мне на ухо. – Он ждет тебя дома. – Его рука спускается по моей спине, нежно поглаживая ее. – Сейчас это просто прелюдия.

Мы качаемся до конца песни, и все это время я думаю, знает ли он, насколько неправильны его слова.

Потому что это не так. Не для меня.

Отнюдь нет.

Сорок вторая глава

Нико

После сближающего общения под песни, звучащие из музыкального автомата, Оливия слегка опьянела от двух бутылок пива, выпитых вместе с палочками моцареллы и корзинкой жареных кальмаров на двоих. Теперь ее окружает заразительно счастливая и беззаботная аура.

Как только я сажусь за руль, меня охватывает чувство нервозности. Может быть, мне не стоило дарить ей этот подарок? Черт.

Я смотрю в лобовое стекло, раздумывая, что делать, когда она кладет руку мне на предплечье.

– Спасибо за это. – Делая счастливый вздох, она пристегивает ремень безопасности и опускает голову на сиденье, закрывая глаза. На ее губах задерживается улыбка, и все те случаи, когда я добивался успеха в своей работе, меркнут по сравнению с тем всплеском мужской гордости и удовлетворения, который я испытываю при виде улыбки Оливии.

Пристегиваю ремень безопасности, проверяю свой телефон и отправляю сообщение Рэйфу, чтобы он знал, что мы едем домой. Поездка обратно проходит спокойно, Оливия спит рядом со мной.

Ее щеки слегка раскраснелись, когда она просыпается, как только я въезжаю в крытый подъезд к дому, а Маркус и Тино следом за нами.

– Прости, что заснула. – Она приглаживает рукой свои волосы.

Я протягиваю руку и расстегиваю ее ремень безопасности, ослабляя его вокруг ее тела.

– Все в порядке. – Когда тень Рейфа нависает над машиной, я кладу руку на ручку двери. – Давай заведем тебя внутрь.

Выйдя из машины, я бросаю ключи Рэйфу, а затем открываю дверь Оливии. Он с любопытством смотрит на меня.

– Заезжал в «Дыру»?

– Да.

– Круто. – Он переводит взгляд на Оливию, когда она выходит из машины. – Что ты думаешь? Скажи, что ты попробовала кальмары.

Она смеется.

– Да. И палочки из моцареллы.

– Это просто несправедливо. – Повернувшись, он прищуривается на меня. – Босс никогда не приводил меня туда на день рождения.

Я смотрю на него с недоумением.

– Потому что ты даже близко не такой красивый, как мой профессор.

До меня не сразу доходит, что мои слова сопровождаются тишиной. О, черт. Рэйф выглядит как один большой самодовольный ублюдок, а Оливия… ну, черт. Она возится со своей сумочкой и избегает моего взгляда.

Может, ей не понравилась фраза «мой профессор»? Трудно сказать.

Я говорю Рэйфу.

– Я буду занят всю ночь, – а сам прохожу мимо и хватаю Оливию за руку.

– Понял, босс.

Я открываю дверь и жестом приглашаю ее следовать за мной. Мне кажется, что я совершил огромную ошибку, сказав те слова. Пока мы проходим через дом и направляемся по коридору, ведущему к нашим спальням, я пытаюсь понять, как, черт возьми, все исправить.

Черт побери. Что, если она не захочет остаться в моей комнате на ночь?

Когда мы подходим к ее спальне, я медленно останавливаюсь. Она смотрит на меня с неясным выражением лица. На нервной почве я отпускаю ее руку и отступаю назад, занося руки над головой и сразу опуская их по бокам.

– Слушай, я не собираюсь давить на тебя, но если ты хочешь… – я чешу ту сторону челюсти, которая не чешется, просто для того, чтобы занять руку. – Может быть, сегодня ты снова будешь спать в моей комнате, если хочешь. – Я морщусь, потому что говорю как придурок. Господи. – Я имею в виду, что мне было бы приятно, если бы ты это сделала.

Господи, блядь. Я делаю большой шаг назад и наклоняю голову.

– Знаешь что? Я просто собираюсь…

– Да.

Я поднимаю голову.

– Что?

Она подходит ближе, и мы оказываемся почти вплотную друг к другу.

– Да, я бы хотела сегодня снова провести ночь в твоей комнате.

Медленная улыбка расплывается по моему лицу.

– Правда?

Она кивает.

– Но при одном условии.

Я трезвею, внимательно слушая. Может быть, ей не понравилось, что в прошлый раз я ее обнимал? А, черт. Если это так, то будет хреново, но я смирюсь с этим. Черт, я даже положу между нами ряд подушек, если она этого хочет.

– Могу я одолжить твою футболку, чтобы снова поспать в ней?

Я моргаю и жду, думая, что, возможно, неправильно расслышал ее. Затем медленно спрашиваю.

– Ты хочешь одолжить мою футболку, чтобы спать в ней?

И это все? Потому что, черт возьми, я пожертвую ей все свои футболки, если это все, что нужно, чтобы заставить ее оставаться в моей постели каждую ночь.

– Да.

– Считай, все сделано.

Она улыбается мне, прежде чем отойти.

– Мне нужно взять несколько вещей. Встретимся через минуту в твоей комнате.

Она делает один шаг в свою спальню, когда предложение вылетает из меня.

– Возьми с собой все, что тебе нужно, чтобы собраться на работу. – Я поспешно добавляю. – Если хочешь.

Она поворачивается ко мне с застенчивой улыбкой.

– Хорошо. – Затем исчезает из виду, оставляя меня стоять в коридоре с самой большой чертовой ухмылкой на лице.

Мне плевать, но я счастлив спать в одной постели с женщиной больше, чем когда-либо мог предположить. Оливия другая. Просто находясь рядом с ней, я чувствую себя легче. Лучше.

Это чертовски эгоистично, но я воспользуюсь любыми моментами, пока она здесь.

Пока не узнала правду, и все не изменилось.

Сорок третья глава

Оливия

Я хорошо знакома с человеческой психикой. Это моя специальность, в конце концов.

Моя карьера построена на изучении мозга и динамики человеческих эмоций и мыслей. А значит, по всем признакам, я понимаю, что такое стокгольмский синдром и что за ним стоит. Я знаю, что это не то, что подстегивает мои чувства к Нико.

Я хочу попробовать с ним. Впервые за всю жизнь я хочу проверить, смогу ли официально оставить прошлое позади.

Глядя на себя в зеркало, я понимаю, что это очень важно. Я не боюсь. Нет, я не испытываю ни малейшего ужаса перед перспективой секса с Нико. Потому что точно знаю, что он сделает все возможное, чтобы я успокоилась.

Беру в руки сумку с туалетными принадлежностями и одежду для работы и направляюсь по коридору в его комнату. Дверь закрыта, и, когда я поднимаю руку, чтобы постучать, то обнаруживаю, что дрожу.

– Ты сможешь, – шепчу я себе, разжимая пальцы и снова сжимая их в кулак. Но дверь распахивается прежде, чем костяшки пальцев успевают соприкоснуться с ней.

Передо мной стоит Нико без рубашки, одетый в серые пижамные штаны с низкой посадкой.

– Привет.

– Привет. – Мой голос тихий, нерешительный. – Я как раз собиралась постучать.

Выражение его лица трудно прочитать, тон суровый.

– Подумал, может, ты передумала.

Вот это да. Он действительно беспокоится, что я решила не проводить с ним ночь.

– Нет. – Я неуверенно улыбаюсь, но он не двигается, чтобы впустить меня. – Если только… ты не передумал?

– Ни за что.

Он отступает назад, открывая дверь пошире, чтобы я могла войти. Как только мы оказываемся внутри, он тяжело вздыхает. Дотянувшись до моих туфель на каблуках и платья, на вешалку которого я повесила лифчик и трусики, он уносит их в гардеробную, чтобы разместить в своем гардеробе.

Я не могу не наблюдать за игрой мускулов на его спине и руках, когда он цепляет вешалку на блестящую штангу рядом со своими рубашками на пуговицах и костюмами. Затем он ставит мои туфли рядом со своими.

Он подходит ко мне. Когда засовывает руки в карманы брюк, они опускаются ниже, привлекая мой взгляд к слабому V-образному контуру, исчезающему в его…

– Оливия. – Нико практически рычит мое имя, и когда я поднимаю глаза, лицо заливает обжигающий жар.

– Прости. – Я отвожу глаза и изучаю его плечо, как будто в нем кроется секрет установления мира во всем мире. – Я не хотела разглядывать тебя, как кусок говядины.

Он разражается смехом, и мне кажется, что это застает нас обоих врасплох. Нико проходит мимо меня, берет лежащую на кровати сложенную футболку и протягивает ее мне.

– Как ты просила.

Приняв мягкий, комфортный хлопок, я наклоняю голову в сторону ванной.

– Пойду приведу себя в порядок. Я на минутку.

В его глазах полыхает жар.

– Не торопись.

Закрываясь в ванной, я быстро умываюсь и переодеваюсь. И тут же начинаю сомневаться в том, что стоило смывать макияж. Наверное, надо было оставить. Хотя он видел меня, когда я рыдала, заливаясь слезами.

– Возьми себя в руки, – ругаю себя. Я предлагаю мужчине свое тело. Вряд ли его будет волновать, накрашена ли я.

Делаю глубокий, успокаивающий вдох и выхожу из ванной. Я ожидала увидеть его в постели, с телефоном в руках, занимающегося какими-то своими делами. Вместо этого он стоит у окна, выходящего на залив, спиной ко мне.

Нико выглядит таким нехарактерно расслабленным. Его голос звучит хрипловато и в то же время мягко, когда он, не поворачиваясь, говорит.

– У меня для тебя кое-что есть.

Руки он держит перед собой, вне поля моего зрения. Но когда он поворачивается, мое внимание привлекает не блестящий пакет с подарком. На его лице отражается уязвимость.

– Это мой подарок на день рождения?

– Да. – Уголок его губ приподнимается. – Я не знал, что тебе подарить, но подумал, – его непринужденное пожатие плечами противоречит нерешительности в его глазах, – может быть, это подойдет.

Я подхожу ближе.

– Можно? – мои пальцы застывают над свертком, пока он держит его. Он кивает, и я думаю, мне показалось, или он действительно побледнел.

Когда я отклеиваю папиросную бумагу, скрывающую содержимое пакета, мои глаза с любопытством смотрят на него.

– Продолжай, профессор.

Я тянусь внутрь и достаю деревянную шкатулку. Она выглядит как антикварная, с вырезанными вручную узорами в форме сердца, покрывающими внешнюю сторону. С одной стороны есть петля, и я думаю, не шкатулка ли это для украшений.

Нико тихо предлагает.

– Она открывается.

Как только я поднимаю крышку, начинают звучать первые ноты, и мое сердце замирает в груди.

Нико дарит мне на день рождения музыкальную шкатулку, которая играет «What A Wonderful World».

Я произношу слова едва слышным шепотом, с трудом сдерживая слезы.

– Ты помнишь, что у меня была музыкальная шкатулка, которая играла это?

– Конечно, помню, – спокойно отвечает он с тем фирменным высокомерием, с которым я уже успела познакомиться. А когда он добавляет.

– Я помню все, что ты мне говоришь, – он уничтожает все остатки моего сопротивления.

Глядя на музыкальную шкатулку, которая все еще играет, я сглатываю огромный комок эмоций, застрявший в горле. Аккуратно опускаю крышку, ставлю ее на прикроватную тумбочку и провожу пальцами по деревянной поверхности.

– Нико? – тихо спрашиваю я.

– Да? – в его тоне чувствуется настороженность, но я планирую это исправить.

– Я предлагаю тебе бросить этот пакет и приготовиться.

Я не даю ему и двух секунд, прежде чем развернуться и броситься к нему, обхватывая его лицо руками и направляя его рот к своему. Когда пакет, в котором был подарок, падает на пол, одна его рука обвивается вокруг меня, а другая обхватывает мой затылок, чтобы углубить поцелуй. Оттягивая волосы на моем затылке, он проникает языком в мой рот, и бешеная похоть загорается в моих венах.

Его тело сотрясает дрожь, когда я покусываю его нижнюю губу. Я успокаиваю ее языком, а затем отодвигаюсь назад, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Спасибо за подарок. Мне очень нравится.

Его тон хриплый и низкий, глаза искрятся желанием и нотками юмора.

– Да. Думаю, я понял это, когда ты на меня набросилась.

– Эй, – игриво ругаюсь я, толкая его в грудь, но он крепче прижимает меня к себе и наклоняет голову ближе.

– Я не говорю, что не одобряю. – Он слегка проводит губами по моим губам. – На самом деле, я бы предпочел, чтобы ты благодарила меня так всегда.

– Ты бы хотел, да? – шепчу я ему в губы.

– Да. – Его глаза вспыхивают чем-то особенным, что я не могу определить.

Когда я отстраняюсь, он крепко прижимается ко мне, но потом неохотно отпускает свою хватку. Я отхожу назад, пока мои ноги не упираются в кровать. Затем я хватаюсь за подол футболки и медленно поднимаю ее, следя за выражением лица Нико.

Его взгляд из настороженного превращается в раскаленный. К тому времени, когда я отбрасываю футболку в сторону и стою в одних трусиках, в его глазах появляется предостережение.

– Оливия. – От озабоченности в его тоне мои движения замедляются, прежде чем я успеваю перестроиться. Я застала его врасплох, вот и все. Мне нужно прояснить свои намерения.

Зацепив большими пальцами за каждую сторону стрингов, я удерживаю его горячий взгляд своим и иду на откровенность.

От нервного напряжения я говорю отрывисто и невнятно.

– Я хочу попробовать. С тобой. – Руки застыли, я жду его ответа, мои большие пальцы дрожат под тканью трусиков. – Если тебе… интересно.

О, Боже. Неужели я могу говорить более жестко и официально?

– Оливия… Господи. – Его голос звучит измученно и… О, нет. Он не хочет меня.

Конечно, ему неинтересно. Ради Бога, я же подержанный товар. Какой мужчина захочет иметь кого-то отвратительного и испорченного, как я? Нико может выбирать себе женщин по вкусу, и, наверное, уже выбрал, и все они гораздо опытнее и лучше меня.

Черт. Я скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть от его взгляда свою грудь, и наклоняюсь, чтобы достать футболку, которую я сбросила во время своей ужасающей любительской попытки соблазнения. Как только мои пальцы касаются ткани, сильные пальцы хватают меня за запястье, но я не осмеливаюсь поднять взгляд. Не могу этого вынести.