Текст книги "Ты меня бесишь (СИ)"
Автор книги: Полли Еленова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
#38. Волчица в школе
Дверь едва не слетает с петель, и Раль перешагивает порог своей квартиры, хватаясь за стену.
Линси выходит из кухни и закусывает полную губу, наблюдая за ним внимательными, карими глазами.
Её волосы распущены и под электрическим светом отдают медным блеском, хотя сами рыжими не являются. Скорее светло-русыми.
Она невысокая, Ральселю и вовсе не доходит до плеча. Но он, заметив её, едва ли не опасливо замирает.
– Ты держался пять лет!
– Да, – тянет он, – но тут меня накачали колдовским вареньем, и понеслось…
– Оправдания? – она подходит к нему и помогает стянуть с него кожанку.
– Ага.
– Зачем?
– Чтобы успокоить тебя, зануду. Я просто хотел развлечься. К слову, впервые за эти пять лет. И дело не в алкоголе.
Она тащит его за руку в гостиную, и на вопросительный взгляд Раля поясняет:
– Ты не будешь спать в таком виде в нашей спальне. Так в чём было дело? Пить то зачем?
Он вздыхает и становится серьёзнее. Сила, что чернилами течёт по венам, разгоняет алкоголь, когда Раль концентрируется на этом. И вот он поднимает на жену прояснившийся тёмный взгляд.
– Люди… Дело в людях. Я хотел развлечься. И не обязан, к слову, отчитываться.
– Я возилась с тобой, когда ты из-за всего этого едва не угробил себе жизнь. Я выгребала кучу бутылок и хлама из твоего дома. Я…
– Да, но в том я не был… Ладно, я был виноват. Но я был мёртв! – прерывает он её.
Она появилась в его жизни, когда Раль потерял свою жизнь… Свою любовь. Скажи ему кто до этого, что он будет так любить и смерть любимой уведёт за собой в тёмное и душное забытьё и его, Ральсель рассмеялся бы ему в лицо. Но случилось именно так…
– Ближе к сути, – просит Раль, устало потирая переносицу.
– Ты не можешь говорить мне, что не обязан хотя бы дать объяснение. Я ждала тебя, ты должен был вернуться ещё два дня назад.
– Прости… – тянет он её к себе на колени, обнимая за талию.
В комнате полумрак, хотя и без того в ней преобладают тёмные и древесно красные тона. Сквозь задёрнутые шторы просачивается блеклый свет фонарей.
– Спокойно здесь, – шепчет Раль ей в волосы. – Я соскучился.
– И я, – прячет Линси лицо в его шее.
***
Соня появляется в школе на красных каблучках под цвет новой сумочке, всё в той же форме и кружевной блузе, с волосами, убранными в высокий хвост. Она вылавливает в коридоре свою подругу и припирает её к стене:
– Привет, Рамона! – и тут же быстрым шёпотом. – Давай помиримся, а? Я не понимаю, за что ты на меня дуешься!
– Да, потому что ты ведёшь себя, как шалава в последнее время, и закидонов понабралась от урода своего.
Рамона поправляет очки, глядя на Соню со старательной строгостью.
Соня отступает.
– Он не урод. И мы больше не общаемся. Если уж тебя он так задевает…
– Правда? – Рамона приподнимает бровь. – Потому что он уже разобрался с Томом и больше тебе не нужен?
– О чём ты?
– Он в школу не пришёл, и все выходные не выходил в сеть.
– А ты следишь за ним, что ли? – Соня толкает её в плечо, слегка. – Я могла бы на это обидеться, у меня больше причин, чем у тебя!
Рамона тушуется, и к ним подлетает Микаэла, притягивает обеих девушек к себе, будучи на голову выше их и обнимает.
Соня улыбается, её глаза начинают радостно блестеть:
– Микки! Ты уже вернулась из Парижа?
– Да, и сейчас вам такое расскажу!
Они перешептываются, смеются, Соня даже не замечает наблюдающего за ней Мака.
Он пришёл в школу только ради неё. Впрочем, как и обычно.
Подходить Мак не решается, показываться Соне на глаза, тоже. А вот наблюдать… Это она ему не запрещала.
И это не странно и не тревожно, так ведь? Он ведь не крутится вокруг её дома и всякое такое…
Мак вздыхает и прячется за угол, угрожающе цыкает на какого-то парня, что с подозрением смотрел на него. Тот шарахается в сторону, и Мак удовлетворённо ухмыляется.
Только вот…
Та девчонка, незнакомая ему, высокая. Она кажется странной…
Или Мак просто начал всех в чём то подозревать? Или это мозги клинит от недостатка дури?
Он ещё раз выглядывает из-за угла и решает, что говорить ему Соня запретила только с ней…
– У меня химия! – Рамона тянет Микки на себя и что-то ей шепчет, а затем уходит в другую сторону, помахав подругам рукой. – Встретимся на обеде!
И Мак спешит за ней, выждав, когда Соня скроется из виду.
– Эй, стой! Как тебя там?..
Она останавливается, и вдруг кидается к нему.
– Наконец-то спросил, да?! Я Рамона!
У неё узкие тёмные глаза, чёрные волосы и почти незаметный нос.
– А теперь ответь… Ты что-то сделал с Томом? Ты с ним дрался, все видели! И Соня давно хотела его проучить.
Мак теряется и бледнеет.
«Он умер…»
Отступает на шаг, едва не врезаясь в кого-то.
«Я ничего не знаю. Не втягивайте меня!»
– Я… – до него только сейчас доходит смысл сказанного. – С ума сошла? Конечно нет! Мы поговорили с ним и разошлись по домам. Он… – Мак проглатывает ком в горле и опускает глаза. – Он даже неплохим парнем оказался.
– Конечно, не плохим, только он пропал, и никого это не волнует! Чего ты хочешь от меня?
– Если он пропал… кто-то наверняка будет разбираться с этим… – мямлит Мак. – Хотел узнать, что за девчонка с вами была.
– Ты что, теперь будешь выслеживать всех нас, или как? Мало было Соне одного сталкера!
– Я не такой! Просто… не нравится она мне, – выпаливает он, о чём сразу же жалеет.
– Скажи это Соне! Что ты пристал ко мне?
– Соня запретила к ней подходить! – переходит Мак на крик. – Тебе, что, сложно поговорить нормально?
– У меня урок! – Рамона спешит уйти подальше от этого психа.
Но он хватает её за руку.
– Просто скажи, кто это, и почему я её раньше не видел?
– Господи, да что с тобой не так? Микаэла – лучшая подруга Сони, и она была во Франции. Поэтому у Сони было время на тебя. Но теперь всё снова будет нормально, как раньше. Отпусти, придурок!
Мак отпускает её и спешит уйти. Выглядя при этом так, словно сделал что-то плохое.
На самом деле, он только собирается. И не считает это плохим.
Чудом успев до звонка, он находит Микаэлу и фотографирует её, после чего отправляет фото Хедрику.
Хедрик перезванивает ему и тянет ленивым, подхриповатым, будто со сна, голосом:
«Зачем фотографируешь мою девочку, давно по роже не получал?»
– Так я прав?! – то ли радуется, то ли возмущается Мак. – Что она здесь делает? Вам, что, мёдом рядом с Соней намазано? Может хватит?!
«Как ты меня достал со своей девицей, ты бы знал! Микки учится в той же школе, и ещё пару моих ребят, что и ты. Это одна из причин, почему Элизар определил тебя именно туда. Но я не сбираюсь просить своих волчат приглядывать за тобой, это цирк какой-то!»
– А кто тебя просит, чтобы они приглядывали?! Я ведь не за этим тебе написал.
«А зачем, потому что она с Соней общается? Так я знаю, правда, никогда не думал, что это девчонка доберется до моего штаба, и даже не из-за Микаэллы.»
– Скажи ей, и остальным своим, что не надо трогать Соню! Тома ей будто бы мало было! – и Мак замирает, даже задерживает дыхание. – Хедрик, прости, я не хотел…
Но Хед бросает трубку.
И, чувствуя себя невероятно виноватым, Мак плетётся на урок, уже ни на кого не обращая внимания.
***
В обеденный перерыв Соня, Микки и Рамона занимают лавочку и распаковывают свой ланч.
Микки всегда носит джинсы, сегодня это ещё и клёш, но подбирает она их в цвет формы и прикрывается пиджаком, чтобы не слишком уж провоцировать преподавателей. Соня рассматривает её новую блузу без рукавов, и усмехается на длинный синий галстук, повязанный как попало.
Микки высокая, выше большинства парней, что здесь учатся, с волнистыми шоколадными волосами и широким, немного грубоватым лицом.
Есть в ней что-то от индейцев, хотя Соня никогда об этом не спрашивала.
– Он опять, наверное, забыл выпить таблетки, – Рамона продолжает рассказ о преподавателе химии, – вместо урока рассказывал о том, как у него уже четвертый день картошка-фри перевариться не может, бедолага… И кстати не только он. Соня-то себе парня завела, и он мне уже высказал, что Микаэла ему не нравится.
– Что? – в один голос переспрашивают Соня и Микки.
– Да-да, выспрашивал про тебя. Псих…
Соня хмурится, не ожидая такого от Мака. Её мнение о нём вечно швыряет из стороны в сторону.
Но она не успевает подобрать подходящий ответ, потому что к ним подходят двое мужчин в полицейской форме.
– Кто из вас Соня Дан?
– Я, – у неё замирает сердце. За последние дни она много натворила. Вот и расплата.
– Пойдёмте с нами, нам нужно задать вам несколько вопросов…
– Да, конечно, но зачем?
– Это касается Тома Хилари.
В этот момент Мак как раз, типа случайно, проходит мимо. И застывает на месте, услышав последние слова.
Соня проходит с ними в здание школы, возможно, туда уже вызвали Маркуса. Её открытая коробка с ланчем остаётся на скамейке.
Рамона устраивается на траве и обнимает себя за колени.
– Что-то тревожно…
Микка хмурится:
– Да что вы тут натворили, меня всего неделю не было!
А Мак собирается уйти, пока его не заметили.
Рамона случайно натыкается на него взглядом и шипит:
– А вот тот парень, о котором я говорила!
Микаэла тут же реагирует:
– Что тебе не нравится, а?
Мак останавливается, а затем и нерешительно подходит.
– Привет…
– Ну, объясняйся! – Микки устраивает лодыжку на бедре и напряженно тыкает пластиковой вилкой в салат.
– А ты, – он бросает быстрый взгляд на Рамону, и договаривает: – А ты у Хеда спроси!
Микаэла тут же оставляет свой обед и поднимается с таким видом, будто собирается избить его прямо тут.
– Пойдём, поговорим.
– Пойдём…
#39. Это ты?.
Микаэла отходит к дубу, чья кора местами напоминает переплетенные между собой ДНК. Она бросает взгляд на лавочку, где от них с Маком не отводит взгляда Рамона. Ну, едва ли оттуда она что-нибудь услышит.
– Какого хрена тебе надо?! – едва ли не рычит Микки, сверкая на мгновение пожелтевшими глазами.
Над величественным зданием школы с шипастым ограждением на крыше, что минуту назад сверкало на солнце, собираются серые тучи. И в тени дуба становится ещё мрачнее.
– Мне ничего не надо, просто хватит таким, как ты, крутиться вокруг Сони!
– Почему это? – она ударяет Мака в грудь и отворачивается от него, чтобы снова бросить опасливый взгляд на Рамону. На её шее натягивается шрам, тянущийся до самого стыка с головой.
Мак хватается за ушибленное место и отступает.
– Потому что хватит с неё волков. С Томом вот ничем хорошим не закончилось.
– Что ты несёшь? Он что-то сделал ей?
Микки никогда особо не присматривалась к странному пареньку, она на год старше и то, что он в итоге оказался оборотнем вовсе не значит, что это её проблемы.
– Ну… Напугал, следил за ней… – теперь, зная больше, помня разговор с Томом, Маку становится не по себе выставлять его в дурном свете. – И вот, Соню теперь допрашивают, потому что Тома… Ну, ты знаешь, да?
– Знаю что?
– Хедрик ведь рассказывал вам, что с ним случилось? Я слышал, что вы отдыхали где-то, но наверняка же, вернувшись… – он неуверенно замолкает, опасаясь сболтнуть лишнего.
– Да откуда ты вообще его знаешь?! И с чего бы ему что-то нам рассказывать о Томе? Он не имеет к нам отношения. И если у тебя с ним какие-то проблемы, то не переноси это на всех!
– Но Хедрик ведь разбирается с тем, что случилось! И меня с этим мучает. А Тома я знаю из-за Сони. Если ты про Тома…
– Да что случилось? – она наступает, будто чтобы хорошенько так приложить ненормального, по её мнению, парня.
– Но я не знаю, можно ли говорить, если Хедрик не говорил! – из-за нервов он переходит на крик.
И получает хлёсткую, молниеносную пощечину, и злой высверк глаз в придачу.
– Говори.
Мак вскрикивает, оступается и падает на землю. И отвечает, сидя, держась за полыхающую щёку.
– Тома убили… Я Хедрику это сразу сказал. Возле Сониного дома. Ну, недалеко. Поэтому… Отстаньте… От неё.
Микки некоторое время молчит, и, наконец сбросив с себя покрывало из холодной дрожи, накрывшее тело едва ощутимым слоем, спрашивает спокойно и тихо:
– Откуда ты знаешь Хедрика?
– Он мой брат, – отвечает Мак просто, с лёгким удивлением.
Микаэла тут же набирает Хедрика и без лишних разговоров спрашивает:
– Он твой брат?
«Да…»
– Чего он хочет от меня?
«Он что, говорить не может?»
– Я не понимаю.
«Разберись…»
Он отключается. Она не любит, когда он такой, но что поделать, их лидер человек-настроение. Только ему не приведи господь так сказать.
– Так… Что ты хотел? – она сдерживается, чтобы не начать спрашивать, как это так брат, откуда брат, почему брат, ограничившись просто приподнятой бровью.
– Я переживаю, – признаётся Мак тихо, вряд ли внося этим ясность.
– И что, мне тебе сопли подтереть?
Мак смотрит на неё исподлобья, зло, отчаянно.
– За Соню переживаю. Теперь мне кажется, что всё это связано и… Держитесь от неё подальше!
– А мне кажется, что ты хочешь принести разлад в стаю, не нужно ходить и говорить всем, что волка убили и нагонят жути, ты меня понял?
Мак кивает.
– Прости, – и хочет добавить, что видел это сам, но не решается и только продолжает смотреть на неё потеряно и затравлено.
– Я знаю Соню несколько лет, как и Хедрика, представь. Ты-то откуда вылез?
– Ну… меня мать привезла, – отвечает он правду. – Я и сам не знал, что у меня младший брат есть.
Тучи сгущаются и над школой раздаётся раскат грома, из здания раздаётся звонок, но Рамона продолжает ждать подругу на лавочке.
– Ты хотел сказать старшего? Хедрик старше чем выглядит. Намного.
Мак кивает, но лишь соглашаясь с последним.
– А я выгляжу ещё младше, знаю. Это потому что сила нормально не открылась ну, и организм затравлен всяким. Это может измениться… Хед младше меня. Намного…
Микка морщится.
– Извращенец!
Мак даже не может заставить себя спросить, почему, даже короткое: «что?» не срывается у него с губ от неожиданности.
И только когда он поднимается и отряхивается от песка, с недоумением смотрит на Микки и медленно тянет:
– Нет ничего извращённого в том, чтобы быть старшим братом, пусть на деле и выходит, что младшим. Ну, всякое ведь случается…
Она возводит к прорезанному дубовому ветвями небу глаза и стонет.
– Да ты… Тупой. Я поняла. В семье не без урода. Не подходи к Соне, понял? И вообще, ни к кому не подходи!
И она уходит, решив больше не тратить на него время.
Понятно, почему Хед о нем ничего не рассказывал, она бы тоже молчала!
***
Из-за того, что у Сони уже были некоторые разногласия с Томом и она так и не смогла доказать, что с его стороны есть элемент преследования, её допрашивают первой среди одноклассников в присутствии Маркуса.
Он молчит, наблюдая за ней холодным, безучастным взглядом.
– …хорошо? А можно подробнее?
– Да, кажется, я видела его возле своего дома, как обычно, в последний раз. Но не могу вспомнить, в какой из дней это было, простите.
Она смутно помнит, что они сидели вместе в машине, куда-то ехали, даже помнит какой-то странный дом… Но скорее всего, это был всего лишь бредовой сон из-за варенья, слишком нереалистичный и яркий. Последнее позволило ему так сильно отпечататься в памяти.
Она не смогла бы сказать ничего конкретного, даже если бы решила упомянуть это на допросе для полноты картины. Да и тогда пришлось бы затрагивать семью Мака, а это последнее, что ей нужно.
Но если это поможет в поисках Тома, она постарается упорядочить всё в голове, и если всплывёт что-то важное – расскажет.
Том пугал её, но… по своему, он дорог ей, и она не рада тому, что он пропал.
– Но… он будет в порядке? – она поднимает на одного из полицейских встревоженный взгляд и краем глаза замечает одобрительную, довольную улыбку отца.
***
Мак не находит себе места и пропускает урок. Правда из школы он не уходит, а бродит по её территории.
Руки дрожат. Хочется курить… По меньшей мере, курить.
Кажется, у Сони теперь неприятности, а он испортил отношения со всеми, с кем только мог. Хорошо, если хотя бы не сделал хуже ей…
Соня выходит из школы вместе с Маркусом.
– Это могла быть какая-нибудь тварь? – спрашивает она.
Его ответ отчего-то не успокаивает.
– Я так не думаю.
– Ты же разберешься? – она ещё помнит то время, когда и сам он был полицейским.
– Не могу тебе ничего обещать.
Он садится в машину и улыбается ей:
– Знаешь что? Мне кажется, мы с тобой давно не охотились…
Соня кивает и наблюдает, как его серебристая машина удаляется от двора школы.
А у неё ещё один урок.
Мак, наблюдающий за ними со стороны, отступает назад, надеясь зайти за угол здания, пока Соня его не заметила.
Соня не глядит на Мака, но идёт прямо к нему и в конце концов поднимает взгляд серых сейчас глаз, будто подстроившихся под цвет неба.
– Я не это имела ввиду, когда просила не подходить. Зачем ты так?
Он молчит, виновато опустив голову. А сердце стучит так громко и тяжело, что разрывает пульсирующие виски. От волнения начинает болеть голова.
Она сама всхлипывает, и на асфальтированную дорожку между ним падает капля дождя.
– Ты собираешься вечно ходить за мной?!
Мак поднимает голову и тут же отводит глаза.
– Соня, я… Прости меня. Я… пугаю тебя?
Капли продолжают срываться вниз, а она глядит на него в упор, с видом таким будто то ли сейчас заплачет, то ли даст Маку пощёчину.
И выглядит сейчас даже более хрупкой чем обычно, при всей её попытки создать воинственный, легкий образ.
На всякий случай, Мак отступает.
– Ты же не трогал его, правда? – выдыхает она, боясь услышать ответ.
И Мак снова подходит ближе. Он собирается успокаивающе коснуться её плеча, но не решается, и рука, подрагивая, зависает в воздухе.
– Соня… Конечно, нет. Он… – Мак проглатывает ком в горле и опускает, наконец, руку. – Он был даже… неплохим парнем. Наверное.
Она легко может представить, как Мак перестарался, пытаясь что-то объяснить Тому, как слишком сильно ударил или придушил, а затем спрятал тело, просто испугавшись.
Но, нет…
Он сидел чёрт знает где, ждал помощи, не собирался особо мстить своему обидчику. Он оставался у неё, жалуясь на брата, скрючившись на полу. Он… просто не похож на убийцу.
Мак не такой, как она сама.
Но всё же…
– Правда? Может, это произошло случайно?
– Тогда я бы рассказал, – отвечает он честно, а, подумав, добавляет: – Или добрался бы таки до Мексики… – Мак нервно усмехается, но чувствует себя ещё более виноватым из-за этой дурацкой шутки.
– Ладно, – коротко кивает Соня, – я тебе верю. Но, – добавляет она, – я тоже его не убивала. А на нас могут подумать, если мы уже не в числе первых подозреваемых. На днях допросят и тебя. Ничего не говори про мою просьбу.
– Про какую? – почему-то пугается он.
Это будто сбивает Соню с толку.
– Избавить меня от него.
Мак хлопает глазами, будто в них что-то попало, а сморгнуть не удаётся.
– Может, мне уйти из школы? Я не хочу больше ни с кем об этом говорить… Я, Сонь, я после той просьбы пошёл в его класс и швырнул его на пол, все видели. И твоя подруга меня терпеть не может. Налетела на меня недавно и стала едва ли не обвинять, что это я что-то с ним сделал. Она ведь… Она ведь знает. Смысл тогда мне молчать? В смысле, я то буду. Но… Как тогда?
– Знает? Я ей не говорила.
– Значит, она поняла или вы что-то обсуждали такое и она сделала выводы…
Соня понимает, что не помнит, что точно говорила Рамоне и когда. Голова начинает гудеть.
– Делай, что хочешь.
Дождь срывается вниз ливнем, Соне приходится повысить голос, чтобы её было слышно:
– Только не подходи больше к моим друзьям, псих!
Мак вздрагивает словно от удара, делает два шага назад, разворачивается и медленно идёт прочь. Словно его и правда побили и вывалили заодно в грязи…
Хороший момент, чтобы распрощаться навсегда, но Соня понимает, что не сможет позволить ему уйти.
Он боится, ей тоже страшно, но они ни в чём не виноваты.
В школе придется столкнуться с непониманием подруг, дома – с отцом.
Воздуха для неё становится всё меньше.
– Мак, – кричит ему в след. – У тебя разве закончились уроки?
Он останавливается, рукавом вытирает то ли слёзы, то ли капли дождя с лица, и только тогда оборачивается.
– Нет, но я не смогу… Понимаешь, не будет смысла сидеть там, если я всё равно не смогу.
Она подходит к нему. С потекшей тушью и уже полностью сошедшим блеском для губ.
– Во-первых, мы не знаем, что с ним. Во-вторых, если ты ничего не делал, они не найдут доказательств. Он дрался не только с тобой.
Но Мак, не вслушиваясь в её слова, вдруг притягивает Соню к себе и обнимает, зажмуриваясь, боясь её реакции. И сердце колотится так, что он почти уверен, будто Соня это чувствует или слышит.
Она всхлипывает и прижимается к нему, а затем шепчем ему на ухо, взяв себя в руки:
– Это все подозрительно. Очень. Идем в школу.
– Не подозрительно, – упрямо шепчет он в ответ. – С чего вдруг? Я…
«Люблю тебя».
Но произносит он другое:
– Идём, – и медленно отстраняется.
Соня касается его щеки:
– Всё будет хорошо, слышишь?
Он накрывает её ладонь своей и прижимается к ней лицом сильнее. Правда, отпускает совсем быстро.
– Да… Конечно, будет. Идём?
– Да.
