Текст книги "Ты меня бесишь (СИ)"

Автор книги: Полли Еленова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

#33. Мудак

Лже Мак ещё неделю назад был Седриком. Ходил в колледж, общался с друзьями.

Седрика не любили, пока он однажды ночью не сгинул в тёмной подворотне и место его не занял перевёртыш.

Но сладкая и беззаботная жизнь длилась недолго. Оказалось, что такому, как лже Мак, нужно извести своего двойника самому, иначе тело его будет разрушаться.

Однажды утром он не смог подняться, и стал обдумывать, чьё место занять.

Поиск жертвы шёл долго и мучительно. Он не хотел убивать. И тогда возник план – брать облик на время. Тяжело, опасно, легко попасться и много сил будет уходить на то, чтобы не быть раскрытым из-за своего оригинала. Но зато все остались бы живы.

Своё обличье, свою личность он открыть и оставить не мог. Перевёртышей заметно с первого взгляда из-за некой… специфики их внешности.

И он выбрал молодую преподавательницу.

Она одинока, замкнута, живёт одна, родных нет.

И кто мог знать, что является невестой Чистильщика?

Они опаснее Охотников и специализация у них… более узкая.

Неопытного и расслабившегося перевертыша они раскусили с первого взгляда.

Пришлось бежать. Бежать в Мексику, пряча от всех и вся своё, уже родное, лицо. Пока он не встретил того жалкого, полудохлого парня.

Не лучший ли выбор?

Оказалось, что нет…

***

В то утро, когда Маркус застрелил несколько тварей, от разговора с Айрин его отвлёк звонок одного из тех, с кем заключено соглашение о сотрудничестве.

Маркус ни считает себя в полной мере ни Охотником, ни Чистильщиком, но вращается больше в кругах вторых.

Отказать нельзя, на горизонте появилась редкая тварь, и он поймает перевёртыша и изучит, а затем уничтожит.

Хотя время для того, чтобы покидать дом не самое подходящие, и из-за вторжения непонятной девицы, и из-за Сони, с которой в последнее время творится невесть что.

Он оставляет записку на столе, меняет энергетику дома, чтобы он казался непримечательным, обычным, но слишком жилым, чтобы кому-нибудь из людей захотелось проверить, не пуст ли Белый Замок.

Девчонку следовало бы убить, слишком подозрительная, и нет времени разбираться.

Если бы не одно «но»…

– На каком ты месяце, и от кого ребёнок?

Он вместе с ней выходит из дома и закрывает дверь.

Записка сваливается под стол из-за сквозняка.

Она не понимает о чём он, но совсем не волнуется и спокойно идёт к его машине.

Айрин не смущает, что Маркус берёт её с собой. Понимает уже, что он не рискнёт оставлять её одну дома. А она пока не рискнёт уйти и остаться одна…

– Какой ребёнок? Видимо ты понял что-то не так. Я не говорила, что жду ребёнка.

– Я знаю, – Маркус смотрит на неё пронзительным взглядом, и по нему видно, что он считает её дурой. По крайней мере, в этот конкретный момент.

Айри столбенеет и прикладывает ладонь к своему животу, округляя глаза.

– О нет… Нет-нет-нет, быть не может!

– Садись, – Маркус заводит двигатель, – я спешу. И ответь на мои вопросы. Всегда отвечай на мои вопросы сразу же.

Она садится на переднее сидение, собирает в хвост свои длинные, медовые волосы, и становится сосредоточенной и хмурой. Поэтому отвечает не сразу.

– Я не знаю, – наконец признаётся Айри. – В смысле, я долгое время была одна, я не ветрена, не подумай. И тут… Он был таким милым и вежливым! Таким… трогательным. И волосы белые, – сказав это, она на пару секунд замолкает, бросая взгляд на Маркуса. Как бы он не решил, что это намёк… – В общем, я не знаю его имени. Мы не успели даже проститься нормально, мне нужно было уйти. А потом я поняла, что оставила ему неправильный номер. Это ужасно, что он теперь обо мне подумает? – вздыхает она и отводит взгляд.

– Ясно, – едва ли не с отвращением произносит Маркус и выезжает на дорогу, к выезду из города.

– А ты?

Маркус приподнимает бровь в ответ.

– Где твоя жена?

Она сказала это, стараясь чтобы вопрос не прозвучал нагло. Но всё же и Маркус задавал ей весьма личные вопросы, поэтому Айри считала себя вправе спросить в ответ.

– Я говорил, что женат?

Он выглядит будто вырезанным из льда, острый и холодный, следящий за дорогой, не отвлекаясь на то, чтобы взглянуть на Айрин.

– Нет, но у тебя ведь есть дочь?

– Её мать умерла много лет назад.

– Мне очень жаль… – она смотрит на него с сожалением. Но не выдерживает: – Наверное, она была невероятной женщиной.

Маркус все же переводит на неё взгляд.

– В каком смысле?

«В таком, что кто-то тебя терпел, напыщенного, прилизанного мужлана. Мудак», – говорит она одним лишь взглядом, а вслух произносит:

– Не представляю, чтобы рядом с тобой была обычная, непримечательная женщина. Разве, – приподнимает бровь, – это не так?

Маркус ухмыляется.

– Ты не удивилась, что я узнал о ребенке, в связи с этим мои вопросы к тебе очевидны.

– Не очевидны. С какой стати ты вообще допрашиваешь меня? За помощь я безмерно благодарна, это правда. Но ты заставляешь меня продолжать чувствовать себя в опасности. Это очень сильно проходится по нервам.

«Мудак. Какой же ты мудак» – вертится у неё на языке, но Айри заставляет себя молчать.

– Просто уточняю, относишься ли ты к тем, кого я имею обыкновение истреблять. Согласись, не хочется, чтобы поездка вышла бессмысленной.

– А куда и зачем мы едем?

– Не могу ответить правду чисто логически, пока это не сделаешь ты. Ведь я не буду знать, какой эффект на тебя окажут мои слова. Да и кроме всего прочего, тебе стоило бы быть хоть немного благодарной.

Айри смеётся, но быстро успокаивается, опасаясь, что он может воспринять это за вызов или нервы. Что тоже не очень хорошо.

– Я тебе не враг. Возможно мы даже коллеги. Только я одиночка. А ты? О, и ещё вопрос, если можно: ты истребляешь всех, кто не является обычным человеком, или выборочно? И это по убеждениям у тебя, или просто за деньги? Или, – она становится серьёзнее и замолкает, решив, что вопрос есть ли у него травма, прозвучал бы совсем бестактно.

– Я не берусь за заказы, истребляю по своему усмотрению, – говорит просто. – Ты не человек. Я почти уверен.

– Все мы люди, – возражает Айри. – Я не привыкла рассказывать о себе… К слову, пусть я наёмница, но тоже не убиваю всех подряд. И уж точно не трогаю обычных людей. В этом мы схожи, – улыбается она, и устраивается удобнее, подтянув к себе коленки. – Я подремаю, можно?

– Да.

И всю дорогу Маркус не бросает на неё ни единого взгляда.

Айри спит крепко, без сновидений, ей не мешает время от времени покачивающаяся машина, шум дорог и присутствие муда… человека рядом.

Она просыпается спустя несколько часов, замечает, что на улице уже темно, и вытирает рукавом со щеки тонкую ниточку слюны.

– Я храпела? Обычно я сплю тихо, но вдруг… – Айри выглядит смущённой.

– Я не вслушивался, – Маркус останавливается у какого-то домика с горящими желтым светом окнами. – Ты с перевертышами когда-нибудь сталкивалась?

Айри качает головой. А затем вдруг кивает.

– Да. Давно. Так и не смогла поймать его. Лет пятнадцать уже прошло, – выбалтывает она, чем, конечно, подтверждает подозрение Маркуса о том, что она не простой человек.

Выглядит Айри хорошо, если на двадцать. Вряд ли она гонялась за перевёртышем в пятилетнем возрасте.

С другой стороны, в случае чего, она соврёт ему, что просто хорошо сохранилась…

– Интересно. Никому больше из тех, у кого я интересовался, не довелось.

– Меня наняли в тот раз отыскать вампира, дали его фото и информацию о нём. А я нашла лишь иссохший труп, который пожирала изнутри какая-то чёрная, извивающаяся тварь. Мне сказали, что это метка, а не живое существо, и попросили поймать того, кто её оставил. Но, увы… Я ранила его, но по слухам, убить перевёртыша не так просто. Может как бы умереть его обличие, а он спастись. Прости, плохо объясняю… У тебя нет воды? Так хочется пить, – оглядывается она.

– На заднем сидении в мини-холодильнике. Я напал на его след, он держался, пока мы не доехали до границы. Затем всё оборвалось. Он хаотично передвигается, возможно, меняет обличья. Сейчас проверим.

Маркус выходит из машины.

#34. Тварь и поцелуй

Он стоит у зеркала в ванной и разглядывает своё бледное лицо. А точнее чёрное странное пятно, возникшее сбоку на лбу под копной пшеничных волос.

Оно болело и будто бы… шевелилось. Это создавало дискомфорт, в том числе не только физический, но и моральный.

Голубые глаза Карина покраснели от напряжения и непрошенных слёз.

Завтра ему проводить первое в своей жизни занятие в университете искусств. Он учитель. Он мечтал об этом.

А ему вместо этого, по всей видимости, придётся идти к врачу.

Едва ли не с пинка Маркус распахивает дверь и заходит в дом с револьвером на перевес.

– Хозяева?

Карин выглядывает из ванной и тут же запирается в ней. Благо телефон всегда находится с ним.

911.

– В мой дом ворвался вооруженный человек! Мужчина. Светлый. Незнакомый. Скорее!

Но в трубке звенит колотым льдом голос Маркуса:

– Мы насчёт того, что наверняка вас беспокоит. Хотим помочь.

Он вскрикивает и роняет телефон.

– Кто вы? Я ничего не сделал! Деньги в бумажнике, в кармане серого пиджака, больше нет, клянусь. Берите и уходите! Я не рассмотрел вашего лица, я никому не скажу.

Маркус закатывает глаза.

– Я вам только что сказал, что хочу помочь. Хотите расплатиться заранее? Неплохо.

Он взламывает замок и отворяет дверь со скрипом.

– Сядьте.

Указывает на стул под светильником.

Карин подчиняется, глядя на оружие в его руках.

– Вы… из правительства? – спрашивает он со страхом.

В голове мелькают образы из фильмов и комиксов про мутантов, инопланетян, биологическое оружие, радиоактивных пауков или что там ещё бывает.

– Без разговоров.

Маркус нависает над ним, разглядывая метку перевертыша, а затем достает телефон.

– Не дышать.

Карин замирает, наблюдая за ним широко распахнутыми глазами.

И пугается, почему то, ещё сильнее, когда в комнату заходит девушка.

– Что тут у вас? – спрашивает Айри.

Маркус не отвечает, только фотографирует парня и отправляет кому-то фотографию.

– Его здесь уже давно нет.

– Человека или… – спрашивает она, и у Карина по спине пробегают мурашки.

– Что происходит? – срывается его голос на крик.

– Перевертыша.

Маркус сверлит парня взглядом, обдумывая, как с ним лучше поступить.

– Я болен? – спрашивает он. – Вы поэтому пришли? Это… заразно?

– Нет. Айрин, принеси скотч из багажника.

Она кивает и скрывается за дверью.

– Зачем вам скотч? – сипит парень от испуга, но голос прорезается почти сразу: – Что со мной будет?!

– Пока не знаю, – отзывается Маркус. – Твоя «болезнь» и без нас может скоро убить тебя, а я ищу того, кто тебя заразил. Если найду – это поможет тебе. И мне. Не паникуй, иначе прострелю обе ноги.

Карин вмиг замолкает, мелко и быстро кивая в ответ.

Вскоре возвращается Айри и протягивает Маркусу скотч.

– Он ничего не понимает, да?

– Да.

Маркус заклеивает ему рот скотчем, затем тоже проделывает с запястьями и приказывает подняться.

Карин, протестующе мыча, подчиняется. И из глаз его всё-таки срываются слёзы.

– Забираем его с собой?

– Поможет в поисках.

Маркус пристёгивает парня на заднем сидении, приматывая его скотчем так, чтобы не вырвался даже со свободными руками, и садится за руль.

– Есть хочешь? Могу отвезти куда-нибудь, что-то здесь должно работать ночью.

Айри кивает и улыбается ему.

– Слушай, – заправляет прядь волос за ухо, – ты прости, если я… В общем, я просто устала и была на нервах.

– Мне всё равно.

Маркус почти доезжает до круглосуточной забегаловки у дороги, как вдруг чувствует, что что-то меняется. Он останавливается на обочине, достает телефон и светит парню в лицо.

– Черт.

– Что такое? – тревожится Айрин, оборачиваясь. – Ой… – и переводит на Маркуса вопросительный взгляд.

Метка исчезла, как и энергия от неё, это была обманка, перевертыш вовсе не принимал облик парня, и уже наверняка уехал слишком далеко, чтобы его можно было почувствовать.

– Освободи парня, мне нужно сделать звонок.

Маркус выходит из машины и набирает номер одного из Чистильщиков.

– Угу, – Айри принимается осторожно и медленно его отвязывать, шёпотом успокаивая, заверяя, что всё уже закончилось.

«Я слушаю», – раздаётся в трубке спокойный, звучный голос.

– Нашёл парня с меткой, пару минут назад она у него исчезла, никаких следов больше нет.

«Чёрт… Значит, скорее всего, такие люди ещё будут встречаться. Судя по всему, перевёртыш носит чьё-то обличие. Иначе принял бы другое и убил оригинал. Надо выяснить, в кого он перевоплотился. Возможно, он был раскрыт и бежал. Другой версии у меня пока нет. Не понимаю только, зачем в таком случае он не меняет облик на новый… Попробуй узнать, были ли странные убийства, пропажи людей, необычные записи их на камеры после этого. Должно быть хоть что-то».

– Разумеется, – Маркус делает паузу. – Нашёл что-нибудь на ту девушку, о которой я спрашивал?

«Да. Зовут и правда Айрин. О родных ничего не известно. Точный возраст не ясен, но ей больше, чем кажется, как минимум на лет двадцать. Охотница, одиночка. Два года работала среди Охотников, затем ушла. Вроде, сама, без скандалов и каких то проблем. Семьи нет. По слухам, ведьма. Но подтверждений не нашёл. Одно время водила дружбу с вампирами. Выяснилось, что они не пьют её кровь. Из этого пошло предположение, что она оборотень. Но регенерация у неё почти такая же, как у человека, и не было замечено превращений в полнолуние, что заставляет усомниться в этом».

– Занятно, – по голосу не слышно, но Маркус вполне себе удовлетворён. – Благодарю. Поиски продолжу. Будем на связи.

Он возвращается к машине.

– У него истерика, – объявляет ему Айри, с растерянностью глядя на трясущегося, бледного парня, который даже не предпринял попытки уйти.

– Забирайся в машину, выброшу там, где тебя сможет найти таксист.

– Давай отвезём его обратно?

– Нет.

Маркус садится за руль, доезжает до ближайшего здания и ждёт, пока парень выйдет.

– Может, сотрешь ему память? – обращается он к Айрин.

– Хорошо бы, – вздыхает она, улыбаясь. А затем слегка хмурится и смотрит на него непонимающе. – Странная шутка.

Парень, уже выйдя из машины, вздрагивает, услышав его слова. И будто бы ждёт, что с ним и правда что-то сделают.

Но Маркус уезжает, и по дороге к забегаловке вызывает ему такси.

– Наверное, он из тех, кто потом будет писать на форумах, что его похитили люди из правительства.

Доехав, он паркуется.

Айри звонко смеётся.

– Я плохая, да? Но это смешно. А ведь таким бедолагам никто потом не верит!

– Да, – непонятно на что отвечает Маркус, да и поразмыслить над этим не выходит, потому что он касается горячей ладонью колена Айрин, приближается и целует в губы так, словно пока ещё спрашивает.

Она замирает, перестаёт дышать, а затем неуверенно отвечает ему, подаваясь ближе.

Маркус вплетает пальцы в её волосы и целует уже по настоящему, так, будто собирается съесть, соблюдая манеры, но не слишком.

Он гладит её по бедру, ведёт руку выше и опускает сидение.

Айрин не успевает понять, что происходит и падает, отказываясь под ним.

Он кусает её за губу до крови и отстраняется, облизываясь.

– Так просто.

И тут Айрин приходит в себя и даёт ему хлёсткую, звонкую пощёчину.

А затем до неё доходит смысл сказанного…

– Хам, – она выходит из машины и спешит от него уйти.

И он не спешит идти за ней, но и никуда не уезжает.

Купив себе кофе и картофель, Айрин выходит из забегаловки и мрачно ест, стоя у дверей, буравя взглядом машину Маркуса.

Он заводит двигатель, вспыхивают желтым прямоугольники фар.

Айрин, подумав, всё-таки идёт к нему, ненавидя себя за это.

– Ты оскорбил меня.

– Чем? – на этот раз Маркус одаривает её внимательным взглядом.

– Застал меня врасплох и обвинил в том, в чём я не виновата. Что это был за вывод, что ты имел ввиду?!

– Сказал, как есть, тебя просто добиться. Болит? – он обращает внимание на её губу.

– Да… – нехотя признаётся она и опускает взгляд. – Но это… Твои выводы неверны. Всегда так поспешно судишь? Что ещё обо мне думаешь?

– Гадаю ведьма ты или оборотень, вот и всё.

Он улыбается ей.

– И снова готов ошибиться?

– И кто тогда?

Айри вздыхает и садится рядом.

– Поехали, – протягивает ему порцию картофеля и остатки своей колы. – А что, если скажу? Меня тревожит твой настрой и поведение. Скажу, что я нечто редкое, захочешь проколоть иглой и засушить, как бабочку, или просто прихлопнешь? Я… всегда считала, – отводит она взгляд, – что такие, как мы, должны быть… за добро.

– Я не собираюсь тебе вредить, но у меня есть ребенок, и я не хочу ей рисковать, только и всего.

Он принимается за еду, степенно, будто бы сейчас сидит в ресторане.

– Я и то, и другое, – произносит она с опаской, решив, что он всё-таки имеет право знать, кому спас жизнь.

Маркус ест в тишине, выкидывает мусор и выезжает на дорогу.

Ему не приходится скрывать эмоции, они тихие, едва заметные, отдаленно напоминающие ликование.

– У меня есть свободная комната, – улыбается ей, – можешь пожить.

Она смотрит недоверчиво, но вскоре окончательно успокаивается. Наверное, он и правда просто хотел знать правду, неизвестное часто заставляет людей быть… враждебными. А теперь, узнав, он готов помогать ей и дальше.

– Спасибо тебе…

Не собирается же он это как-то использовать. Да и как?

– Но больше не веди себя со мной, как последний мудак, – отворачивается она к окну.

– То есть больше не целовать тебя?

– Смотря как, – улыбается Айрин, краснеет, и спешит прикрыть лицо волосами, как бы отгородившись этим от Маркуса.

#35. Фей за рулем, или Возвращение домой

Небо светлеет, Соня чувствует это, еще не размыкая век. Ей снились тревожные сны о Лариэне. Но в машине, очнувшись, она чувствует себя в безопасности. Только Раль пьяно храпит и радует всех перегаром…

Наконец, она размыкает веки и с непонятным чувством понимает, что они подъезжают к городу.

И что она каким-то образом оказалась в объятьях Мака.

Он просыпается вслед за ней и затаивает дыхание, боясь спугнуть.

– Привет, – шепчет он, и снова прикрывает веки. – А мне снилось поле и гроза, и цветы красные. Как их там? Твои духи ими пахнут.

Соня хочет вырваться, но ей слишком хорошо в его объятиях, к тому же, она решила, что это в последний раз.

– Как можно забыть? – шепчет она.

– Не знаю, – теряется он, и больше об этом не говорит.

Мак осторожно, чтобы не потревожить её, тянется к окну и приоткрывает его, впуская в салон свежий, прохладный воздух.

И обнимает Соню крепче, чтобы она не замёрзла.

Ему хорошо, несмотря ни на что, хорошо и спокойно. Теперь в этой поездке есть что-то романтичное. Нечто, заставляющее чувствовать Мака будто приятную щекотку в животе.

– Воняет чем-то, – шепчет он, объясняя, зачем открыл окно, и не может вовремя себя заткнуть: – Чем-то ужасным и тяжёлым.

Соня соглашается:

– Этого мужика нужно было оставить в багажнике.

И добавляет:

– Правда не помнишь, как называются маки?

– Нет, как? – вновь не останавливает он себя вовремя, и едва не краснеет. – Блин…

Ральселя будит гудок проезжающего мимо транспорта.

– Где мы? – спрашивает он у Хеда, пряча зевок в изгибе локтя, и оборачивается к «детишкам». – Закройте окно, холодно же.

Хедрик, переводя взгляд с Мака на Ральселя, усмехается:

– Пусть будет открыта, принцесса ты наша.

А Соня, уловив, что настроения в машине меняются, отстраняет от Мака и оглядывается назад.

Машина Скирта все еще плетется за ними. Правда, за рулем Джонни.

– Ему же всего тринадцать!

– Кому? Что такое? – вертится Мак, и вглядывается в окно.

Джонни, довольно и радостно улыбаясь, машет им рукой и едва не теряет управление.

– Это плохо, – констатирует Ральсель. – Надо бы сделать что-нибудь…

– Да, – тут же тянется за своим телефоном Соня, но быстро вспоминает, что по тому впору справлять панихиду. – У меня нет его номера, а телефон Скирта здесь.

– Просигналишь им как нибудь? – подаётся Мак ближе к Хеду. – Они же разобьются так.

Хед сигналит и тормозит у обочины, надеясь, что Джонни успеет сориентироваться.

Но Джонни не умеет тормозить и проезжает мимо, едва не задевая его машину.

Он смотрит на спящего Скирта и с минуту медлит, прежде чем решается разбудить его.

– Куда ехать? Эй… Они остановились, почему-то.

Скирт приподнимается и разлепляет один глаз, что словно в пачке чёрного лебедя из потекшей туши.

– Тормози, спроси, чего.

– Да, но как?

– Другая педаль же.

– Просто нажать? – он давит на неё, колёса скрипят и машину заносит на обочину, а Джонни едва не ударяется об руль. И с ужасом понимает, что машина начинает ехать и дальше, прямиком в кювет.

Скирт подрывается, но только орёт на Джонни:

– Будь феей наконец!

Джонни пугается ещё сильнее и машина… будто вязнет в густом киселе.

Словно время замедлило свой ход и окутало их невесомостью, без встрясок и давящей энергии, как могло бы быть, сделай кто это с помощью магии.

Джонни смотрит на Скирта будто бы удивлённо, но ведёт рукой и машина мягко выкатывается на асфальт, после чего останавливается и волшебство спадает.

Скирт начинает ухмыляться, его глаза сияет, а накрывшую недавно с головой вялость и сонливость словно рукой снимает.

Он кидается обнимать Джонни, вытаскивает его из машины и кружит у дороге.

Джонни сначала ойкает, затем смеётся колким и звонким смехом, который быстро обрывается.

– Пусти меня! Не надо! На помощь!

Скирт целует его в лоб, отпускает на багажник и от избытка чувств начинает щекотать.

– Что там происходит? – щурится Соня, а Хедрик подъезжает ближе медленно, будто с опаской.

Мак вздыхает и приобретает ещё более измученный вид.

– Скорее бы домой…

Джонни хохочет и одновременно с этим начинает плакать.

Ему не совсем понятна реакция Скирта, но, если быть совсем уж честным с самим собой, всё происходящее ему льстит. Столько внимания он давно уже не получал.

– Кто моё сокровище? Кто тут моё сокровище…

Хедрик выходит из машины и закуривает.

– Скирт, это даже меня пугает. Мак, не хочешь ехать с ним? Там явно нужен кто-то адекватный.

– Мне тоже нужен, – отвечает Мак, высовываясь из машины, – если я с ним буду. Он опасен для общества. Он в первую нашу встречу мне чуть шею не свернул!

Соня ему возражает.

– Но тебе всё равно надо ехать с ним. Родители ведь ещё не вернулись? Тебе нужно забрать Щенка.

– Откуда забрать? Я думал, Хед отвезёт тебя домой, а потом меня, и… Да и не оставлю я тебя одну! – на этих словах он почему-то косится в сторону Ральселя.

– А Щенок? – она говорит так, будто уж точно собака должна была ему быть важнее, чем малознакомая девчонка.

– Да что Щенок то? – не понимает Мак. – Где он?

– У Скирта в квартире. Я его оставила там.

Мак слегка теряется, но затем с решительностью смотрит на Соню.

– Сначала отвезём тебя домой.

Джонни тем временем смог улизнуть от Скирта и теперь бегает вокруг него, держась на расстоянии.

– Так чего вам надо было? – отвлекается он, чтобы задать вопрос Хедрику.

– В смысле? – Хедрик следит больше за лентами табачного дыма и разминает затёкшие мышцы. Ему довольно тяжело долго находиться в одном положении.

– Вынудили меня остановиться, – поясняет Джонни. – Зачем?

– А, точно. Скирт, какого хрена малой за рулем? Ты хочешь ещё одну машину попортить?

– Дело только в машине?! – Соня не верит своим ушам.

– Я устал, – признается Скирт, а затем ухмыляется. – Пусть Ральсель идёт за руль.

Хедрик переводит на Раля вопросительный взгляд, и сам же решает, не давая ему ответить:

– Иди.

– Ну нет, благодарю, – усмехается он, закуривая. – Пусть этот псих держится на расстоянии! – и на этом он возвращается на своё место.

Но Хед не остаёт:

– Знаешь, чья это любимая машина? Ещё несколько минут, и твой перегар навсегда пропитает кожу. Вали.

***

Мак чувствует себя не живым не мёртвым, когда они, наконец, добираются до дома Сони.

Ральсель, Скирт и Джонни давно отстали от них, да и, признаться, судьба их особо Мака не беспокоила.

Сам же он почти всю оставшуюся дорогу молчал, только время от времени смотрел на Соню задумчивым, обожающим взглядом и уточнял, всё ли в порядке.

– Надеюсь, твой отец не будет зол на тебя… – произносит он, чувствуя невероятную вину перед ней. И словно боясь услышать ответ, обращается к Хеду: – Спасибо, что подвёз её.

– Я и сама могу поблагодарить, спасибо, – бросает смазанный взгляд на Хедрика и опускает глаза, будто стесняясь такого, как он.

– Всё будет хорошо. И у тебя и у меня. Тебе не нужно об этом беспокоиться. И будь счастлив, – все это адресует Маку.

Она выходит из машины и замирает, увидев автомобиль Лариэна, который Скирт бросил в одном из переулков рядом со своим домом.

Мак же понимает это по своему – она медлит или из-за него, или из-за страха перед отцом.

– Увидимся… – роняет он. – Это период такой. Потом будут хорошие дни! Так ведь обычно происходит, да?

– Увидимся в школе, конечно. Но, не подходи ко мне, – она заглядывает ему в глаза. – Ты понял?

– Да.

Не хочет, чтобы другие видели её с таким, как он? Можно понять.

– Никогда, слышишь? – она едва ли не шипит.

И он вжимается в спинку сидения с видом таким, будто Соня пустила пулю в его сердце.

– Да…

Хедрик закатывает глаза и уезжает.

– Неудачник, – ухмыляется он.