Текст книги "Ты меня бесишь (СИ)"

Автор книги: Полли Еленова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

#23. Волчицы пахнут Парижем

Хедрик набрасывает что-то в альбоме углём. Он одет в дорогой костюм, но выглядит, будто второстепенный персонаж в каком-нибудь сумасшедшем музыкальном клипе. Из-за короткого ёжика пастельно-розовых волос, как некоторые говорят, вовсе не крашенных, из-за раскосых глаз цвета серебра, из-за блеска для губ и выкрашенных в чёрный ногтей.

Он ещё и выпускает длинные когти, Рем видел, но настораживает то, что оборотни так не умеют, а значит Хедрик – нечто большее.

– Мир сошёл с ума, если таким, как ты, разрешают жить! Ещё и разводить в городе псов! – Рем пинает столешницу и наворачивает круги по комнате. – Оставь меня здесь, и я просто убью вас всех!

Рему лучше, хотя его не исцелили, как остальных. Но раны заживают, кроме плевков он ничего не получает сверху, что раздражает.

Красноватые ссадины и бинты не мешают ему казаться ангелом – белоснежная мантия, всё ещё детское лицо, открытый взгляд и копна растрёпанных волос нежного цвета белого шоколада.

– Тебе повезло с лунным календарем и с амулетом, который, кстати, пополнил мою коллекцию, спасибо. Ты даже не смог никого убить, тебя никто не воспринимает всерьёз, ни у кого нет желания тебя трогать, ты просто трата времени, – Хедрик чеканит слова, усыпая лист небрежными линиями, задумчивый и уставший. – Из всего произошедшего я могу сделать только один вывод – ты мелкий тупица. И если защищал девчонку, ей не повезло, ты сопляк и ни на что не способен. Если бы моя девушка пострадала, я бы выяснил, кто это сделал точно, и уничтожил бы его. Конечно, – он усмехается и поднимает на Рема взгляд, – об этом никто бы не узнал, и я бы не подставил своих.

Рем сбивает с полки розовую вазу. Хедрик цокает:

– А она так нравилась Лидии. Ты знаешь, эта вампирша просто снимает у меня домик, за неё я ответственности не несу.

– Во-первых, я только начал. Во-вторых, ты угрожаешь мне девчонкой?!

Хед смеётся. «Девчонок» таких он в гробу видел.

– Хочу сказать, что это не наказание. Ты никчёмный и уже не нужен своим. После такого-то проступка. На месте Ральселя, я бы тоже не стал беспокоиться о тебе. Ты должен быть благодарен, что я решил оставить тебя здесь, дать тебе крышу над головой и кормить за свой счёт! А тебе всего-то пришлось оттяпать ногу моему человеку.

– Твоему не человеку!

– Расист! – Хед находит это забавным, а потому смеётся.

Рем стискивает зубы до желваков и вжимается в стену.

– Ты потерял волка, ты хотел его в свою стаю, но я не буду его грёбаной заменой!

Хедрик откладывает альбом.

– Откуда ты знаешь?

Но раздаётся стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в комнату вваливается Луи.

Он звучно шмыгает носом, смахивает со лба прядь тёмных волос и вопросительно смотрит на Хеда.

– Спасибо, что пришёл, – кивает ему Хедрик вместо того, чтобы сказать: «Какого хрена ты врываешься без разрешения и какого хрена выбалтываешь всё этому недоумку?!». – Я хотел поговорить с тобой. Например, о том, где ты был в ту ночь, когда напали на чью-то там племянницу?

Луи, который пришёл совсем не для этого разговора, стопорится.

Помня, что приказал говорить ему Хедрик, он проглатывает ком в горле и тараторит давно заученную фразу:

– В своём домике, здесь. Спал, наверное, раз это было ночью.

– А какого цвета твоя шерсть?

Луи оттягивает прядь своих волос и врёт, опуская глаза:

– Почти чёрная. Вот же. Почти…

– Как и у остальных, – Хедрик закрывает альбом и переводит взгляд с Луи на Рема. – В полнолуние ты убедишься в этом. Обидно, да? Ту девчонку ты больше не увидишь, и Охотником тебе не стать, а тот, кто напал в ту ночь, расхаживает безнаказанным. Ладно, Луи, можешь идти, или же… – Хедрик усмехается, – останься. Вы же всем делитесь с Ремом, думаю, ты не помешаешь.

– Это смешно, – Рема трясёт.

– Да-да… Скажи мне, какие у тебя отношения с матерью? Вы… близки?

Рем срывается.

– Не смей трогать, – он подрывается к Хедрику и хватает его за пиджак, – мою мать!

– Не смей трогать Хеда! – тут же сбивает его Луи на пол и едва ли не рычит на него. – Бешеный!

Не обращая на грызню внимание, Хедрик поднимается.

– Она хочет тебя увидеть, я не стану запрещать, если ты не против, и если будешь хорошим мальчиком, Рем, только и всего. А теперь идём, тебе нужно ухаживать за Освальдом, он тебя ждёт.

Хед хватает сопротивляющегося парня за плечо и тащит в соседний, свежеотремонтированный домик, а затем возвращается к Луи и закуривает.

– После той дряни, что даёт мне Соро, у меня носом кровь идёт, – тут же жалуется Луи, и снова с шумом тянет воздух, вытирая нос краем рукава.

– У меня в стае больше не может быть белых волков. Не нравится, волчонок? Тогда проваливай.

– А разве… Моя шерсть после этого не побелеет снова? Ну хотя бы через пару лет?

– А через пару лет никто тебе ничего не припомнит? А мне? Луи… – Хед выдыхает дым через ноздри. – Что с тобой не так?

– Но мне нравилось, – глаза его слезятся, – что я беленький! Кому захочется снова ссориться? Всё ведь утряслось. А я, что, выходит, пострадал, – он вспоминает об Освальде, но не успевает замолчать: – больше всех?!

Хед качает головой.

– Ты не будешь здесь жить.

Луи меняется в лице и бледнеет.

– Нет, не выгоняй меня. Я сморозил на нервах чушь. Мне очень жаль! Правда жаль. Я больше никогда тебя не подведу.

Хедрик разваливается в кресле удобнее и мнёт ноющую шею, не обращая на Луи внимания.

– Хед… – подступает он к нему, и вдруг садится у его ног, кладя голову ему на колени. – Я просто нервничаю… Прости меня. Я ведь не идиот, ты знаешь… Я буду стараться, и больше не подведу тебя. Слово даю.

Хедрик запускает пальцы в его волосы.

– Я знаю. Ты идиот.

– Значит… не прогонишь меня? – он поднимает на него полные раскаянья глаза.

Хедрик тушит сигарету в пепельнице в форме вампирских клыков.

– Я забираю тебя домой, – тихо говорит он. – Ты сможешь проводить здесь время, но жить будешь у меня.

У Луи дрожат губы, будто он вот-вот готов разрыдаться.

– Спасибо, – шепчет он, снова кладя голову на его колени. – А почему? Я думал, ты злишься на меня…

Хедрик бросает взгляд на альбом и прикрывает веки.

– Том был не в порядке, и я оставил его одного, если бы запер у себя, он был бы жив. Ты тоже не в порядке. Тебя надо… воспитывать. И не обсуждай Тома ни с кем, хотя бы сейчас.

Луи коротко кивает и остаётся сидеть у его ног.

– А, и ещё, – Хедрик оттягивает несколько прядок его волос. – Дай свой телефон, быстро.

И Луи спешит исполнить просьбу.

– Что, зачем? Там зарядки мало.

Хед закатывает глаза и набирает номер матери.

Ни она, ни Элизар не отвечают на звонки ни его, ни Соро, хотя известно, где они и что с ними всё в порядке.

Не игнорируют же его из-за недавней выходки с Сисси, вряд ли отец мог взять в голову подобное.

Кейт отвечает спустя пару гудков.

«Ну и кому что надо?».

Хедрик выдыхает с облегчением и поднимается, чтобы пройти по комнате, где всё разгромлено малолетним придурком.

– Скажи, у тебя появился новый сын, и ты решила сделать вид, что меня никогда не было? Два – это слишком для тебя?

«Хедрик, – по голосу слышно, что она улыбается, но затем… – Ты что себе позволяешь, щенок? Будешь мне выговаривать, когда сам не звонишь и не отвечаешь? А вдруг нас уже прикончил чёртов перевертыш или твой брат оказался полным психом с силой подобной вашей с отцом?!».

Луи, который невольно слышал её слова, пытался отвлечься, чтобы не вслушиваться.

Он заметил альбом Хедрика и, от неловкости прикусив губу, бросил взгляд на рисунок.

И пожалел, увидев портрет Тома…

Хедрик глядит в окно на свинцовые тучи и Лидию, которая вешается на одного из волков, уговаривая его в очередной раз куда-то себя подвести.

Она не умеет водить.

– Подожди, перевёртыш, ты о чём вообще? А Мак… Я ему звоню едва ли не через каждый час, он нужен мне, чтобы выяснить кое что важное. Вы просто свалили вместе с ним, и не вовремя, могли бы предупредить.

Он отходит от окна.

– И что значит, не звонил? Вы с отцом трубки не берёте всё это время. Я уже узнал, живы ли вы вообще. Своими методами. Думал, злитесь на меня…

Вообще-то не то чтобы он так думал, честно говоря, времени и на это не было.

Кейт молчит, затем неуверенно произносит:

«Мы уехали, потому что у Мака едва ли не передоз случился. На нервной почве, блин. Твой отец сказал, что всё в порядке. Я думала вы с ним… Минутку…»

/Элизар, тут твой сын обвинил меня в том, что я плохая мать! Иди поговори с ним./

И ещё тише, тоже мимо трубки:

/Проверю пока, что не так, говорит, звонил нам это время…/

– Отлично, – тянет Хедрик, – пап?

«Что такое? Тебе нужна помощь?»

– У вас там что-то странное творится, так что вопрос тот же.

«Ну… Вроде всё нормально.»

– И Мак тебе ничего не говорил, о том… происшествии?

«Не стоит его сейчас тревожить.»

Хедрик сдерживается, чтобы не сорваться на Эла, а потому валится в кресло и говорит просто:

– Скирта всё ещё нет.

«Мы приедем через пару дней и со всем разбёрёмся».

– Ага, главное, чтобы до вас дозвониться можно было.

Хед сбрасывает, злясь на отца, но тут же меняется в лице, когда несколько его волчиц с пакетами входят в дом и кидаются к нему.

– Мы слышали, без нас тут заварушка была, а? – Микки обнимает его.

– Да-да, пусть вам всё расскажут, у меня и без этого полно дел… Ну, как Европа? Франция? Где вы там были?

– Отослал и забыл, куда?

– Ой, а давайте и мы как-нибудь? – оживляется Луи, и норовит заглянуть в один из пакетов, надеясь на подарки.

– Особенно ты! – кивает Хедрик. – Иди, еду подогрей. И не мешайся по ногами.

#24. Твари Часто Сходят С Ума

Мак сидит у столба и даже не отплёвывается от дорожной пыли, когда мимо проносится грузовик.

Солнце слепит глаза, но особо не греет. И Мак зябко ведёт плечами.

Во рту пересохло, но не просить же воды у того извращенца? Да и если пройти в туалет, пришлось бы идти мимо окон, за которыми тот тип работает.

Мак глубоко вздыхает и чешет руку чуть ниже локтя.

Не занёс же инфекцию? Та игла была новой…

Ему мерзко от себя, когда он вспоминает об этом, но рукав всё же закатывает, чтобы проверить. От вида синяков начинает мутить.

Но под ними…

– Что за чёрт? – шепчет он, и спешно прячет свою руку.

***

Соня чихает и шмыгает носом, её серо-зелёные глаза покраснели, сознание мутится, весь адреналин сворачивается в тяжёлые камни, что теперь мешают дышать.

– Я… Я, наверное, до сих пор не отошла от грибов, мне показалось что-то странное, – она приподнимает уголки губ в подобии улыбки, которая, к тому же, дрожит. – Неважно. Я очень боюсь… сойти с ума.

Скирт сосредоточен на дороге, он бледный и будто напуганный, хотя всё уже позади. Соня наблюдает за ним, неровно выдыхает и пристёгивает ремень безопасности.

Она смеётся, наблюдая за тем, как вибрирует телефон, на дисплее которого высвечивается имя отца. Хочет выключить его, но тогда всё будет зря.

– Это собака меня в могилу сведёт, а ведь Мак мыл её в чужой машине и притащил в школу, скажи… – без паузы, – ты что-то знаешь о тварях, как-то связан с ними? Поэтому отец запер тебя в подвале?

Но Скирт не отвечает, до бела пальцев стиснув руль.

– Куда мы едим? Нужно связаться с родителями Мака, ты же можешь? А если не получится, пойти в полицию, пусть они свяжутся с ближайшим отделением, где Мак сейчас находится, они же могут отследить звонки и…

– Помолчи, – шипит Скирт, – Свечка.

У него стучит в висках, он видит, как колеблется тёмная, сверкающая энергия, поглотившая весь город, как много вокруг зла, и какие они все мелкие и ничтожные, по сравнению с Теми, Кто Смотрит на него.

– Я рассказывал тебе слишком много историй, вот ты и впечатлился, ясно?

У отца всклоченные каштановые волосы, странные черты лица, словно вырубленные топором, золотистая кожа и глаза, будто два сверкающих янтаря с застывшими в них жуками, что древнее, чем всё вокруг вместе взятое.

Он расписывает лицо странной кукле с бельмами на глазах и отвлекается, чтобы бросить в Скирта мешочек с жемчужной пыльцой.

– Мир не такой, нет никаких демонов и богов, поверь мне, я слишком давно на этой земле. Всегда было так, как сейчас. Это побочный эффект…

– Моей силы?

Отец усмехается:

– Того, что ты мой сын. Всего лишь изъян. Больное воображение. Помни об этом, когда почувствуешь, что на тебя смотрят. И принимай… лекарства.

– Куда мы едим?

– Уже приехали.

Скирт останавливается у дома Элизара, выходит из машины и спешит к складу на заднем дворе.

Соня кладёт в карман переставший звонить телефон. Засовывает пистолет под лямку штанов и прикрывает тканью сверху. Вспоминаются все те случаи, когда огнестрельное оружие срабатывало само по себе, от этого не легче.

Она закусывает щёку изнутри и выпускает Щенка.

– Кажется, ты дома.

Только сейчас она подумала, как он вообще добежал до неё? Нашёл по запаху? Их с Маком дома находятся в противоположных сторонах от школы.

– Слишком много странностей…

Щенок звонко лает и забегает в дом. Соня смутно узнаёт крыльцо и дверь, она замирает в коридоре. Может быть, Мак был просто пьян или что-нибудь похуже. Может, он выдумал всё это. Господи, она его совсем не знает. Сейчас его родители окажутся дома и скажут, что нашли его под каким-нибудь забором, и сейчас он благополучно спит. Хорошо, если так. Но она всё равно сегодня не вернётся домой.

– Миссис? Мистер? – она понимает, что даже не знает их фамилию.

Впрочем, в этом нет нужды, в доме никого нет, и будто действительно уже пару дней.

Скирт уже давно не оказывался в ситуации, когда у него не было возможности принять «лекарство», и это ударило по нему больше, чем можно было ожидать.

Трясущимися руками он нагревает сиреневую кашицу в кастрюле, добавляет измельчённые листья и таблетки из запасов Элизара, выливает немного воды и выпаривает её на крышку, а с неё собирает в шприц.

Готовой смеси, способной заглушить его видения, нет, так что приходится импровизировать.

К Соне он приходит уже без цепей, с расплывающейся по бледному лицу ухмылкой, пахнущий дымом.

Она сидит на диване в гостиной, поджав колени к подбородку, обнимая себя и тихо всхлипывая. Локоны золотистых волос полностью закрывают её, Скирт смаргивает со взгляда свечение, исходящее от неё. И вдруг срывается с места.

– За нами приехали, нужно уезжать! Быстрее…

Он хватает Соню за плечо и ведёт на выход, она поддаётся, не понимая, что происходит и спохватывается уж в машине, с Щенком у ног.

– Кто? Что, Скирт, ты… – переводит взгляд на поднявшийся столп дыма позади дома. – Пожар?

– Ага, – он выжимает педаль газа, раздаётся рёв шин, и машина криво выезжает на дорогу.

– Что всё это значит?

Скирт выцепляет тёмную фигуру позади и крылья-щупальцы, расползающиеся от неё и резко сворачивает, едва не устроив аварию.

Соня вскрикивает.

– Нас преследуют!

– Я так не думаю. Останови машину, я… мне нужно выйти.

– Я не могу.

– Высади меня!

– А как же новый сын Эла?

– Ты просто чокнутый! – Соня слабыми пальцами вцепляется в кресло. – Никто ведь не гонится, я бы заметила, ты поджёг сарай, огонь может перекинуться на дом Мака, – она всхлипывает. – Я ничего не понимаю.

– Я видел чудовищ, – Скирт останавливает машину и говорит это, глядя ей в глаза, его руки дрожат.

«Я тоже…»

Соня чихает, Щенок утыкается в её лодыжку влажным носом.

– Что мы будем делать? У Мака же есть брат, правильно? Надо позвонить ему.

– Телефона нет с собой. Но, – Скирт снова выезжает на дорогу, и так резко, что Соня вскрикивает опять, – у меня дома есть запасной.

– Ехать к тебе домой?! – Соня зажмуривается. – Но у тебя там права, да? Я не позволю тебе выехать из города без них.

– Из города?

– Если не будет другого пути, мы, – она улыбается, глядя на своё замученное отражение в окне, – мы поедим к нему.

***

Квартира Скирта создаёт впечатление, что здесь всем заправляет его жена – слишком неожиданный порядок в доме того, кто иной раз похож на сбежавшего циркача.

Соня за всё дорогу несколько раз пригрозила Скирту пистолетом, на всякий случай записала в телефон его адрес и, после очередной угрозы, ушла в душ.

Скирт оставил ей бежевое вязаное платье, белые колготки, голубой пиджак и такие же туфли, и даже подобрал подходящие под всё это украшения. Что заставляет чувствовать себя… странно.

Он сидит в гостиной, курит что-то, одетый в красный костюм с влажными светло-рыжими волосами, когда Соня, крепко сжимая пистолет, застывает в дверном проёме.

Скирт говорит по телефону, закинув ногу на ногу и глядя в одну точку.

– Я вернулся Хед, я был в очень странном месте, наверное, это Ад, – голос его дрожит.

«Ты Не Боишься Говорить Об Этом?», – голос в трубке складывается из помех, выедает последние нервы, ухмыляется.

– Хедрик…

«Весь Этот Город Сгорит В Огне… – стрекот бьёт по Скирту, его карие глаза темнеют, тьма обступает со всех сторон. – И Твой Единственный Свет Покинет Тебя. Всё Кончено. Все Сгорели. Прости Прощай, Скирт…»

Скирт отбрасывает телефон и поднимает на Соню горящий взгляд, не глядя больше на сплетение сил вокруг, на тёмную, пугающую энергию, на то, что его отец называл «воображением».

Такие, как Скирт часто сходят с ума.

Большинство – сошло уже давно, но притворяется, что всё в порядке.

Он облизывает губы и поднимается.

– Нам никто не поможет. Идём, найдём мальчишку. Нужно убираться отсюда.

***

Ральсель смотрит вниз на город, замечает на крышах тень от вертолета, усмехается своим мыслям.

– Приземляться на штабе? – спрашивает его человек за штурвалом.

Раль качает головой и садится к открытой двери так, будто готов сброситься вниз. Но рука в чёрной перчатке держится крепко за поручен, а голова уже давно не идёт кругом от высоты и Раль слишком хорошо знает себя, чтобы не доверять себе же.

А вот пилот посматривает на него с опаской. Он новенький у них, и об Ральселе слышал весьма сомнительные и недобрые слухи…

Ветер развивает Ралю каштановые волосы, которые он обычно собирает в пучок на затылке. Блестящие под солнечным светом локоны хлещут его по лицу. На нём нет защитной маски, только маленький наушник в ухе и микрофон, чтобы можно было общаться с пилотом. Он улыбается, будто рад вернуться в этот город…

– Надо бы с волками встретиться!

У него хорошее настроение, иначе бы Раль просто забил. Его не назовёшь трудолюбивым.

– Они переехали, – получает он в ответ, и раздражённо дёргает углом губ.

– И вы не узнали, куда? – достаёт из кармана кожанки телефон и набирает Хеду сообщение, надеясь, что хотя бы номер он не поменял:

«Я вернулся пораньше. Скучно. Встретимся, пообщаемся хоть нормально? Заезжай ко мне, я до шести в главном штабе».

– Летим… домой, – машет он пилоту и устраивается в салоне удобнее, пристёгивая ремень.

***

Хедрик получает сообщение, когда собирается уезжать на поиски Скирта. Кривится и звонит Ральселю, забираясь в машину.

«Я вряд ли услышу тебя, – отвечает тот, и голос его едва различим в гуле вертолёта. – Лучше напиши, если срочно. А нет, поговорим, когда явишься. Иначе не знаю, когда смогу уделить тебе время».

– Ты знаешь Маркуса? Слышал что-то о нём? – Хедрик повышает голос. – Он Охотник?

«Маклауса? Маркуса? Слушай, я знаю нескольких с такими именами, но один Маркус вышел из Чистильщиков. Они посерьёзнее нас будут. Поговорим при встрече» – и он сбрасывает вызов.

#25. Записки-заметки

Щенок остаётся в квартире Скирта, ему оставили еду и воду на кухне. Соня даже написала записку и прикрепила на столе:

«Здравствуйте, меня зовут Соня Дан. Позаботьтесь о Щенке (это его имя). Кажется, ваш муж сходит с ума, я беру с собой его телефон. Так же оставляю вам свой номер. Мы едим в Мексику.»

– У тебя есть оружие?

– Что? – Скирт курит в коридоре, держась за своё пульсирующее горло.

– Пистолет, скажем, или ружьё? Я не уверена, что мой исправен, – признаётся она с опаской. – Не хочу проверять здесь, и не хочу узнать об этом, когда мы будем за чертой города.

– А…

Скирт плохо понимает, зачем ей оружие, но кивает и вскоре отдаёт розовый кольт с поблёскивающим фиолетовыми блестками дулом. Она проверяет, заряжен ли он и кивает. Затем хмурится:

– У тебя ведь есть лицензия?

– Конечно.

Перед тем как уйти, Скирт достаёт банку с вареньем, почти тем же, что оставил у Элизара, правда, это более настоявшиеся. И, пока Соня напоследок решила сходить в туалет, опустошает её полностью.

Соня же находит в контактах Хеда и звонит ему. Но трубку никто не берёт. Тогда она находит номер, подписанный как «Эл» и набирает его. Короткие гудки.

– Чёрт.

Остальные подписаны какими-то незнакомыми ей именами и прозвищами.

Ещё есть некая «Сестренка», может быть, она знает семью Мака или поможет с самим Скиртом, который ведёт себя странно?

И снова короткие гудки. А затем телефон, разряженный, отключается.

– Свечка, ты идёшь?!

– Да, – она выходит, – поехали. Ты нашёл права?

– На крыльях фей полетим, – отвечает Скирт и скрывает за дверью.

***

Опасаясь, что снова что-то случится, из-за чего в её голове всё перемешается, Соня открывает заметки на подъезде к Мексике и записывает:

«1. Почему я съела эту дрянь? Я помню, это был импульс, на меня не похоже. Совсем.

2. Все знали, что это такое, Кейт ела тоже, я помню, мы говорили о чём-то. А что если я сказала то, о чём нельзя говорить? Или выглядела глупо?

3. Когда появился Скирт? Не помню. До того был Том. Почему? Нужно переговорить с ним.

4. Отец хотел выяснить, что тогда произошло, поэтому держал Скирта в клетке? Но зачем тогда те цепи? Стоит ли спрашивать об этом? Если я скажу, что он меня похитил, узнает ли он про Мака, и что сделает?»

Соня шипит, голова начинает гудеть. То ли от резких поворотов, то ли от эльфийской музыки Скирта.

– Скоро уже? Я попробую ещё позвонить тому типу…

И она набирает номер, с которого звонил Мак.

Ей отвечают на испанском, говорят быстро, сбивчиво, и явно находясь в не лучшем расположении духа.

Соня теряется, пытаясь понять его, но почти сразу повышает голос и говорит на прилизанном, даже слишком прилизанном, испанском:

– Подождите, говорите медленнее, пожалуйста. Я ищу парня, который звонил с вашего номера сутки назад. Он рядом с вами?

– Ты говоришь с Феей Крестной? – оборачивается Скирт.

«Парень? – отвечают ей и закашливаются. – Да убить его мало! Я думал, он такой хорошенький и потерянный, думал… успокоить его. А он! Теперь вон, у дороги валяется. А ты? Кто такая? Зачем меня трогаете?».

Соня стискивает телефон и кольт и сдерживается, чтобы не наорать на него, опасаясь, что он отключит телефон.

– Просто хотим его забрать, он ведь жив? Подскажите ваш адрес, координаты, пожалуйста.

«Координаты?».

– Да. Где находится ваша, эм, заправка.

«Я не знаю зачем вам моя заправка, где вы? Может вам не нужна моя».

И Соня срывается:

– Мне нужен тот парень, вы меня слышите? Вы хотите, чтобы я вас нашла, или полиция?! Вы его похитили? У вас там есть смертная казнь?!

«Какая казнь? Зачем полиция?! Я за ним не слежу, утром он у дороги сидел, ждал кого-то, наверное», – и он называет ей адрес, после чего матерится и сбрасывает вызов.

– Скирт, Скирт, вбей в навигатор, – тут же диктует ему адрес, – там извращенец какой-то…

– Это минут через сорок, Свечка.

– Хорошо. Едь быстрее.

Она продолжает вести записи, чтобы не обращать внимания на странности своего водителя и не паниковать.

«5. Как объяснить те вспышки фиолетового света, что я видела? Нужно больше узнать про шаровую молнию.

6. Поджег ли Скирт сарай специально, у него пиромания, или это последствия нескольких дней заключения? Могла ли от этого пошатнутся крыша? Мог ли отец давать ему что-то… проясняющее сознание?

7. Кто преследовал нас, и удалось ли им выжить после аварии? На мгновение мне показалось, что я уже видела, того парня. В тот странный вечер. Брат Мака?

8. Не обделался ли человек в багажнике, не нужно ли выбросить его здесь, подальше от дома, видел ли он меня?»

Подумав, Соня вытаскивает красную ленту из волос Скирта, рвёт её и туго перевязывает запястья.

А затем засыпает и просыпается лишь тогда, когда Скирт тормозит рядом с Маком, едва не переезжая его.

А Мак будто лениво, без особого энтузиазма отсаживается в сторону и тяжело вздыхает, готовясь к очередному удару судьбы.

Скирт высовывается из машины и улыбается:

– Что сидишь, новый сын Элизара?

У Мака проясняется взгляд, он вскакивает на ноги и расплывается в пока ещё неуверенной улыбке. А затем… видит Соню.

– Соня! Ты нашла меня! – у него начинают блестеть глаза и Мак надеется, что все решат, будто это от пыли и солнца.