Текст книги "Ты меня бесишь (СИ)"
Автор книги: Полли Еленова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
#28.Приёмный фей
Джонни ставит у окна деревянный ящик и взбирается на него, чтобы лучше видеть дорогу внизу.
Дом старый, как и район, в котором находится. Деревья у тротуара голые и полузасохшие. Отсюда заметна подворотня и пара мусорных баков.
На Джонни серая футболка с закатанными рукавами. Она велика ему и вечно сползает на плечо. Руки его тонкие и светлые, будто прозрачные и подсвеченные розовой кровью, в ссадинах. Ему не нравится ни цвет, ни ранки…
Ему нравится загар, но солнце обычно лишь жалит и оставляет на пару недель несколько рыжих и ярких веснушек на вздёрнутом аккуратном носу и щеках.
Глаза миндалевидные, с длинными чёрными ресницами, смотрят на улицу с подозрением и ожиданием. Но, почему то, в них всё отражается вверх тормашками и тонет в цвете и блеске растресканного янтаря.
Джонни слезает с ящика и садится на него, упирает локти в острые коленки, а подбородок в ладони, и нетерпеливо вздыхает.
А с потолка, на копну его карамельных волос, опускается пыль.
В деревья врезается машина, ветер доносит из неё ругань и смех.
Соня медлит, прежде чем выйти и оглядывает Мака.
– Хочешь, мы сначала заедем в мотель, к примеру? Сходишь в душ, закажешь еды и может даже успеешь подремать, пока мы не вернёмся. Может даже заедим в торговый центр и купим тебе новую футболку. Что скажешь?
Мак сначала кивает, а затем отрицательно мотает головой.
– Нет, всё в порядке, я только… Я подожду в машине, хорошо? Ты справишься, это же безопасно?
– Если это не его сообщник говорил мальчишечьим голоском, даже немного жеманным, тогда я в безопасности.
Она касается щеки Мака.
– Может всё-таки согласишься? Ты очень устал, и впереди путь в несколько часов.
– Не хочу тебя задерживать ещё больше, и оставлять одну, тоже… Всё хорошо, иди, – пытается улыбнуться он. – Я подожду, не торопись.
Она поднимает строгий взгляд на Скирта.
– Следи за ним.
И отдаёт Маку телефон извращенца на всякий случай.
А сама кладёт шоколадки в сумку вместе с кольтом и выходит из машины.
Что чердак, понятно, а подъезд какой?
Она щурится, всматриваясь в окна на самом верху.
Джонни в это время снова становится на ящик, подтягивается так, чтобы повиснуть на руках и ему открылся больший обзор дороги, и встречается взглядом с Соней. После чего кубарем летит на пол, и тут же прячется за свёрнутый в углу тяжёлый полосатый матрас.
Соня вздыхает, оборачивается на Скирта, постукивающего кольцами по рулю и идет к зданию.
Она поднимается наверх и стучит в закрытую дверь, у которой заканчивается прогнившая местами лестница.
– Эй, Джонни? Это я тебе звонила. Меня зовут Соня.
По звукам, он отодвигает от двери что-то тяжёлое, а затем отбегает в сторону и прячется.
Соня заходит и оглядывает пыльное помещение.
– Какой смысл прятаться? Чего ты ожидаешь, какой реакции на свои действия?
Джонни выглядывает из-за матраса.
– Привет… – роняет он. Но не выходит.
– Нет, я серьёзно…
Соня всплёскивает руками, думает, куда бы присесть и в итоге остаётся на месте.
– Я принесла тебе шоколад, как договаривались. Поговорим?
Он кивает и нерешительно выбирается из своего укрытия.
– Дай, – протягивает ладошку, глядя на Соню снизу вверх прищуренным, враждебным взглядом.
Соня протягивает ему белый шоколад с миндалем и зефиром. И достаёт ещё несколько с другими вкусами.
– Одна за то, что впустил, другие за разговор. Ладно?
Джонни берёт шоколадку, раскрывает её и ест, откусывая по кусочку, а не ломая, пока жадно смотрит на остальные.
Он кивком указывает Соне на ящик у окна, а сам присаживается на матрас.
– А зачем говорить, о чём? – судя по взгляду, он уже смирился с присутствием здесь Сони, и был вполне расположен к общению с ней.
Она остаётся на месте. Бодрая и встревоженная после разговора с Маком, в красивом платье, с вьющимися локонами золотых волос и острым взглядом, она смотрится инородно здесь. Но, что интересно, Джонни тоже.
– Ты живешь здесь один? Как так получилось? Что у тебя с тем извращенцем?
При его упоминании Джонни напрягается.
– Один. Я сбежал из интерната. Там мне хуже, чем здесь. А он… Я бутылку разбил, и он угрожал мне. Потом я его сдал, но мне не поверили. Только чуть обратно не отправили. Я спрятался… Но он нашёл меня, обещал помочь. А потом… снова угрожал. А что?
– Давай я помогу тебе? – Соня складывает руки на груди. – Пойдём в полицию вместе, засадим его. Ты ребёнок. Ему несладко придётся в тюрьме за такое.
Джонни кивает.
– А я прямиком в интернат! Ну нет. Да тем более, мне не поверят. Доказательства, где? И вообще, – хмурится он, и пытается сдержать слёзы, – хватит говорить об этом!
– Ты хочешь, чтобы он продолжить мучить тебя? Или кого-нибудь еще?
Джонни поднимается и топает ногой.
– Довольно!
– Но, – Соня хмурится, – он приставал к моему другу. И ты не будешь же в интернате всегда. Ты хорошенький. Скоро тебя кто-нибудь заберёт.
– Не заберёт! Не заберёт! Чаще маленьких забирают и спокойных. А я не спокойный. Не пойду туда. Не заставишь! К другу приставали, на друга его и лови!
– Ясно, – Соня решает не спорить. – И где ты деньги берешь, чем питаешься?
– Ворую! – выкрикивает он с вызовом, то ли правду, то ли просто чтобы разозлить. И уже спокойнее добавляет: – Тётушка иногда даёт. Но она живёт не здесь. А ем, что придётся… – опускает он глаза.
– У тебя есть тетушка, и она допускает все это?
Джонни молча кивает. И тянет ладонь, требуя ещё шоколадку.
– Мне не понравился разговор.
– Сплясать для тебя? – обиженно интересуется он, и всхлипывает, глотая злые слёзы.
Соня качает головой и вдруг хватает Джонни за ухо и тянет за собой на выход.
– Если так и дальше пойдёт, не представляю, что из тебя вырастет…
Джонни на удивление не кричит и не вырывается, зная, что так сделает себе только хуже. И лишь бросает на Соню злые, ненавидящие взгляды, будто готовясь, как только она отпустит его, вцепиться ей в лицо.
– Я не знаю, что с тобой делать, – ворчит Соня, спускаясь по лестнице, – будто у меня и без тебя проблем нет!
– Видимо, нет, – всё-таки цедит Джонни сквозь зубы.
– Есть! – прикрикивает на него Соня и вскоре дотаскивает до машины, обрадовавшись, что Скирт никуда не увёз Мака, он просто… заснул на багажнике.
Мак высовывается в окно.
– Что там у вас?
– Похищение! – орёт Джонни, радуясь, что оказался на улице и теперь его может услышать больше народа. – Помогите!
Соня закрывает ему рол ладонью, открывает дверцу машины и подталкивает Джонни к Маку:
– Держи его!
А Скирт подрывается и хмурится:
– Пахнет жареными васильками…
Джонни брыкается и пытается цапнуть её за руку своими тонкими, острыми клыками, но Мак оттягивает его от Сони и прижимает к сидению.
Джонни бьёт по кожаной обивке ладошкой и, роняя слёзы, снова начинает звать на помощь.
Соня достаёт из сумки шоколадки.
– Ты заберешь?
– Вы меня похищаете! Это незаконно. И… очень неприятно. Мои почки не подойдут вам!
– Я хочу помочь тебе, как мне было оставить тебя на гребаном чердаке ждать, когда к тебе наведается потный извращенец? Оказался в такой ситуации, а теперь я плохая?
Мак крепче хватает его, а Джонни переводит мерцающий из-за слёз взгляд на Скирта.
– Куда вы… меня… теперь?
– Кто ты?
Он всхлипывает. И злится.
– А ты?
– Я дракон.
И Скирт показывает ему язык.
Джонни перестаёт плакать и вырываться, поэтому Мак ослабевает хватку.
– Дракон? Ладно, – тянет он, и начинает дрожать.
Мак, замечая это, переводит обеспокоенный взгляд на Соню.
– С ним всё в порядке?
Соня отдает шоколадки мальчишке и отходит от машины подальше, ничего не объясняя.
А Скирт садится за руль.
– Тебя куда-то подвезти или что?
– Я не знаю, – говорит он, отвлекаясь на шоколадки. – Но ей меня не отдавай, пожалуйста. Я… беспокоюсь за органы.
Мак не выдерживает и нервно смеётся. После чего выходит из машины.
– Сонь, всё в порядке? Как ты?
Соня сидит на лавочке и наблюдает за двумя дерущимися голубями.
– Не знаю. Просто думаю, что с ним делать дальше. Нужно позвонить людям из опеки и всё такое. Он совсем один живет.
Мак стоит рядом и не знает, что сказать.
– Это…
«Не твои проблемы»? Нет, не вариант. Прозвучит плохо.
– Просто…
«Оставим его? Ведь он и раньше так жил, без нас»? Ещё хуже. Да, он так жил, и стал жертвой извращенца.
– Мы отвезём его в участок и оставим людям, которые точно будут знать, что делать. Скирта с ним пошлём, чтобы нас не трогали.
Ага, Скирта, блин. Чтобы и его задержали, приняв за наркомана или безумца!
Мак от досады закусывает губу и присаживается рядом с Соней, внимательно глядя на голубей.
Она вздыхает.
– Может, ты и прав на мой счет.
– О чём ты?
Она кладет подбородок ему на плечо.
– Неважно.
От него пахнет солью, солнцем и песком, и Соня усмехается себе же.
От того, какая она смелая сейчас.
Или трусиха, потому что пытается так отвлечься от своих мыслей.
О Маркусе. О Лариэне.
О том, не сходит ли с ума.
– Ты такой… уютный.
Мак боится пошевелиться, будто может её спугнуть, и от волнения еле дышит.
– Спасибо… Соня, ты удивительна, – шепчет он. – Всё будет хорошо. Чтобы тебя ни волновало, просто знай, что всё наладится.
И она вдруг, хмыкнув, кусает его в шею и отстраняется с лёгким смехом.
– Прости! У тебя так жилка бьётся…
– Ой, какой кошмар, – вздрагивает Мак и хватается за укушенное место. – Разрядила обстановку, ничего не скажешь, – смеётся он и смотрит испуганно.
А тем временем Джонни, пересчитав и перепробовав шоколадки, собирается уходить.
– Пока? – тянет он, с любопытством и настороженностью поглядывая на Скирта.
Он и вправду чем-то напоминает дракона, правда, китайского, такого, какие бывают на фестивалях – без крыльев. От него несёт дымом и чем-то сладковато-странным, у него красный костюм, рыжеватые волосы, карие глаза, глядящие сквозь.
– Живёшь в гнезде или цветке? – спрашивает, встрепенувшись и схватив Джонни за плечи.
Он не вскрикивает, как мог бы, хотя вид был такой, будто Скирт сделал ему больно и испугал.
Смотрит на него зло блестящими глазами, облизывает губы, не достаёт острым кончиком языка до щеки, выпачканной в шоколаде. И отвечает тихо и коротко:
– В норе.
Скирт щурится.
– Нор не бывает на чердаках. Она должна быть в подвале!
Джонни склоняет голову набок.
– А я вас к себе в дом и не приглашал!
Скирт замечает собственное отражение в его глазах, и оно перевернуто. Он высовывает раздвоенный язык и отпускает мальчишку.
– Кто, – закуривает, – ты такой?
– Джонни, – трёт он своё острое плечико и морщится. – Джонни. Я пойду, пока те ненормальные не вернулись, – открывает он дверцу и собирается выскочить из машины.
– Они классные! – возражает Скирт и тянет парнишку за шиворот к лавочке.
– Я нашёл фею!
Мак, щурясь и улыбаясь от того, что Соня стоит за его спиной и обнимает его за шею (неосознанно… или осознанно слегка придушивая его), громко фыркает в ответ.
– Протрезвей!
Но Скирт смотрит на него едва ли не с отеческой строгостью:
– Я серьёзно, надо Элизару показать, поехали!
Джонни виснет на его руке, подтягивается и вгрызается в неё до крови, пытаясь освободиться.
Но Скирт не дёргается, только цокает и поднимает мальчишку так, чтобы видеть его лицо.
– Ты стал чудовищем, темным эльфом!
Соня фыркает:
– Ты только что говорил, что он – фея. А те не могут быть темными или светлыми, я читала, что им безразлично добро и зло. И не пугай его, хотя…
Соня подходит ближе к Скирту:
– Я знаю, что так не делается, но, может, усыновишь его? У тебя же нормальная жена? Судя по квартире, да. Так что?
Скирт задумывается и кивает.
– Круто.
Джонни замирает, почему-то поднимает недоуменный взгляд на Мака. Но тот тоже сидит и смотрит на него, хлопая осоловелыми глазами.
Тогда Джонни начинает буравить взглядом Скирта.
– А у меня, у меня никто не хочет спросить?!
Скирт хлопает его по плечу и треплет по волосам, жесты, которые он видел у Элизара, не иначе.
– Поехали. Хочешь мороженое или колу?
Соня шепчет Маку на ухо:
– Это временный план, но пока нет варианта получше.
Мак кивает и ободряюще ей улыбается. Он только «за», чтобы сбросить эту проблему на Скирта.
Джонни цокает. Нет, словно издаёт настоящий, короткий стрекот, и не сопротивляется.
– Хочу мороженое. Клубничное, с шоколадной крошкой. В рожке, – неуверенно добавляет он, и вопросительно смотрит на Скирта.
– Ладно, заедим в кафе, – Скирт оглядывается, на мгновение чувствуя, как всех обступает тьма, выдыхает и садится за руль. А затем открывает для Джонни переднюю дверцу.
Сони не хочется оттягивать, но она всё же заставляет себя спросить:
– А ты ничего не хочешь забрать? Вряд ли ещё вернёшься в эту дыру.
– Не, – Джонни садится рядом со Скиртом. И принимается есть очередную шоколадку.
– Эм… Поехали, правильно, – у Мака идёт голова кругом, и больше его уже ничто не беспокоит. – Сонь, теперь это ответственность Скирта.
Соня не спорит и устраивается в машине.
– Можете позвонить Элизару? – вдруг спрашивает Скирт, его взгляд и движения будто бы проясняются.
– Мак не помнит его номер, у тебя в телефоне есть, но он разрядился, да и никто не брал трубку в последний раз, когда я…
Скирт перебивает её:
– Набирай, я продиктую.
Соня протягивает свой телефон.
– Н-нет, я не стану. Пусть говорит кто-то из вас.
– Он меня бросил, – тут же объявляет Мак, по всей видимости, отказываясь говорить с ним.
Соня подаёт ему телефон с уже вовсю идущими гудками.
– Ты этого не знаешь.
Мак вздыхает, но спорить с ней, после всего, что она для него сделала, не хочет и прижимает телефон к уху.
«Да», – даже будто лениво отвечает Элизар, где-то на фоне слышится плач.
– Ты меня бросил на той чёртовой заправке, и меня чуть не убили!
Ему отвечают не сразу, а когда это происходит, тон голоса меняется, в нём слышится улыбка.
«Сынок! Ты в порядке? Я тут как раз пытаю твоего двойника. Только собирался ехать за тобой, честное слово.»
Мака это слегка… смущает? Даже больше, чем слова отца про двойника. И он неожиданно, тихо переспрашивает:
– Честно?
«Конечно… Что это за номер? Ты же смог вернуться домой? Там Скирт взбесился, кажется, ты его не видел?»
– За мной Соня приехала. Я только ей мог дозвониться. И… её привёз Скирт. Почему то…
Элизар молчит несколько секунд.
«И… как он?»
– Уже лучше. А так странным был. Очень. Даже не так, как обычно. Ребёнка только себе нашёл, хочет тебе показать. Говорит, это фея…
«Где вы все? Я приеду.»
Но Соня вмешивается:
– Но я спешу, мой отец будет меня искать!
Мак медлит, кивает Соне и отвечает отцу:
– Я домой, па, всё в порядке. Ничего, что так случилось. Я просто, – он чувствует, как к горлу подступает ком, и старается, чтобы голос не дрожал: – просто думал, что ты меня бросил.
«Зря, ты же знаешь, что я так бы не поступил, да и с чего бы? Соня рядом? Ты… у тебя должна была появится метка, – понижает голос, – и её нужно поскорее убрать, понимаешь? Не говоря уже о Скирте, который временами… опасен. Дашь мне с ним поговорить?»
– Д-да… – Мак тянет телефон Скирту, но спохватывается и снова прижимает его плечом к уху. – Па… а она… – он незаметно для Сони чешет свою руку. – Это выглядит, как что-то, – понижает голос, – под кожей?
«Не уверен, давай ты поговоришь с Кейт, она разбирается в этом», – он зовёт жену и передаёт ей телефон.
– Ма? – выдаёт Мак, и досадливо прикрывает глаза.
Кейт реагирует сразу же:
«Прекрати так меня звать… Короче. Как понимаю, там рядом с тобой… Меня слышно ей?».
– Нет, – будто между прочим отсаживается Мак подальше от Сони.
«Хорошо. Если метка проявилась, ты точно должен был это почувствовать. Она бывает нескольких видов: вроде татуировки, похожая на странное родимое пятно, или на непонятную хрень под кожей, поедающую плоть…».
Мак громко сглатывает.
«Ага, ясно… – понимает его Кейт. – Плохо».
– А откуда ты…
«Я мастер печатей, – перебивает она его. – Моя сила лучше всего под это заточена. Почти то же, что у Ральселя, знаешь?».
– Нет.
«Ну и ладно. Мои способности в этом всё равно, хм, обширнее. Короче, пока эта дрянь не пустила корни, тебя надо от неё очистить. А пока… Где она выступила?».
– На руке.
«Перевяжи повыше. Будто тебе нужно наложить жгут, – и говорит в сторону, отдавая телефон Элизару: – Он попал, Эл…».
«Ага, – отвечает он уже в трубку. – Ладно, если ты там же, где я тебя оставил, направляйтесь в город, я догоню, так будет даже быстрее. А теперь дай трубку Скирту…»
– Хорошо, – Мак тянет Скирту телефон.
И замечает, что Джонни всё это время следил за ним и грыз шоколадку.
Мака почему-то передёргивает.
А Скирт едва ли не врезается в машину, пытающуюся их подрезать и прижимается к рулю, открещиваясь от телефона:
– Я не буду говорить, они меня услышат!
– Кто? – хватается Мак за спинку сидения. – Это Элизар.
Джонни каким то чудом даже не швырнуло в сторону. Он лишь напрягся и потянулся к ремню безопасности.
Мак вновь одаривает его подозрительным взглядом, и снова протягивает Скирту телефон.
Скирт останавливается и одаривает Мака гневным взглядом:
– Гаденыш!
А затем забирает телефон и швыряет в окно.
– Но… – Соня не успевает сказать ничего больше: мимо проезжает грузовик. – Это был мой телефон.
– Ты что делаешь, псих?! – вступается за её телефон Мак. – Он же… Я же… Блин!
Он заставляет себя замолчать, опасаясь испугать и взволновать Соню ещё больше, и глубоко вздыхает.
Джонни же тянет Скирта за рукав и шепчет:
– Мне нужно по маленькому…
Скирт улыбается ему и кивает:
– Иди на травку.
Соня касается плеча Мака:
– Ничего. Я сама виновата, не нужно было, – и тут она повышает голос и переводит взгляд на Скирта, и при этом её глаза странно мерцают, – связываться с сумасшедшими!
– Ну, Свечка!
– Заткнись! – и Соня снова возвращает внимание Маку: – Что-то не так? Что сказал твой отец? Какой план? Мы можем попросить телефон у Джонни и перезвонить.
– Сказал ехать в город, он нас догонит. Но я… не знаю. Сонь, мне нехорошо, а так всё в порядке. Не волнуйся. Я тебе… Я куплю тебе новый телефон, хорошо?
Джонни выходит и топчется на одном месте.
– Иди прикрой меня, Скирт.
– Никто не будет смотреть, иди! Хотя я посмотрю… покурю то есть, – Скирт выходит, а Соня едва не скулит, прикрыв лицо ладонями:
– Он же просто оговорился, да? Я не отдала мальчика очередному извращенцу?
– Я асексуал! – доносится до них.
– Но у тебя есть жена! – Соня выглядывает в окно и тут же отворачивается из-за Джонни.
– Да, ей это не нравится…
Мак давится от смеха и не может остановиться. Рука болит. Всё происходящее выматывает. Нервы сдают.
Джонни справляет нужду и с опаской косится на Скирта.
– Глаза закрой.
– Ты делаешь это так же, как человек?
– Закрой глаза! – и шепчет жутким голосом, ухмыляясь: – Пусть это останется тайной…
Скирт кивает.
– Нам нужно стать ближе, я понимаю. Хорошо.
И он прикрывает веки, выдыхая колечки дыма.
#29. Пять мужиков и одна Соня
Джонни успокаивается, заканчивает и спешит в машину, где со строгостью интересуется у остальных:
– Вы смотрели?
– Да, – с готовностью отвечает Соня. – Почему ты плохо себя чувствуешь? Может, тебе нужно поесть? – переводит взгляд на Мака.
Скирт возвращается на водительское и выезжает на дорогу.
Джонни утыкается в окно, обиженно и громко шморгая носом.
Мак пожимает плечом.
– Я голоден, – надеется он, что этим избежит дальнейших расспросов. – И устал. Вообще, очень хочется уже домой… и увидеть отца.
У неё всё совсем наоборот, но… куда деваться?
Они доезжают до придорожного кафе, но там не оказывается такого мороженого, какое заказал Джонни, поэтому Скирт разворачивается и вскоре находит место получше.
Соня выходит из машины и потягивается с наслаждением. Даже лучше, что разбился телефон, без него ей спокойнее.
Она первая заходит в кафе и находит свободный столик.
Джонни идёт за ней, поминутно оглядываясь на Скирта. С ним как-то… безмятежно.
Мак обгоняет их и занимает место рядом с Соней.
– Только у меня нет денег, – говорит он, внимательно вглядываясь в лежащие на столе салфетки, чтобы справиться с неловкостью.
Джонни же вынимает из кармана скомканную стодолларовую купюру и кладёт на стол.
– А у меня есть.
– Я помню, что нет, – закатывает Соня глаза и не удерживается, добавляя: – я уже привыкла к этому.
Скирт садится рядом со своим приемным феёнком и обращается к подошедшему официанту в горчичного цвета фартуке и клетчатой рубашке, с убранными в хвостик светлыми волосами:
– Мне тоже, что и этому юноши.
– А мне мороженое клубничное, с шоколадной крошкой и в рожке, – говорит Джонни, и забирает деньги, решив, что всё-таки поспешил выкладывать их на стол.
– А что вам? – он улыбается Сони, уже успев окинуть её оценивающим взглядом.
Она заправляет за ухо прядь волос.
– Большой стакан кофе со льдом и молоком, пожалуйста.
Он усмехается:
– Я вас угощу, можно?
– Нельзя, – встревает Мак, – вам угощать мою девушку!
Договорив, он внутренне замирает в ужасе. Но с другой стороны, он уже давно предлагал Соне притвориться её парнем, верно? Вряд ли же её разозлят теперь его слова? Пусть они и правдивы. С его стороны.
Соня облизывает губы и стреляет глазами в официанта, она ещё не успела отточить этот прием, но выходит не плохо. А затем…
– А что, если бы я заказала вот этот салат с лососем и авокадо, бифштекс, и что там у вас ещё есть…
– Ну… – парень приподнимает брови от неожиданности. Затем находится: – Я бы всё устроил. Хочешь?
И Соня повышает голос:
– Часто так снимаешь девчонок? А твой начальник знает? Рассказать ему? Мак, что ты будешь? – добавляет, будто потеряв к официанту интерес, но тот не унимается:
– Я просто помогаю своему отцу, это его кафе, не нужно быть такой грубой. Так что?
– Не нужно приставать к посетителям! – буравит Мак его взглядом. – Тебе, кстати, сколько лет, а? Восемнадцать есть? А то мы уже засадили одного педофила час назад.
– Просто принесите мне мороженое, – стонет Джонни, и локтем пинает Скирта, чтобы тот вмешался.
– Правда твой парень? – официант приподнимает кустистую бровь.
Соня качает головой, то ли в ответ на его вопрос, то ли это реакция на его поведение.
– Это правда переходит границы, либо позови управляющего, либо принеси заказ.
И переводит взгляд на Мака.
Скирт запоздало вмешивается:
– Ага.
– Жалобную книжку мне! – ударяет Джонни кулачком по столу, и остро ухмыляется. – Вы не имеете права отказать, к слову.
Мак сдерживает улыбку.
И к ним подходит Ральсель. Высокий, всклоченный и мрачный. От него пахнет дымом и бензином.
Он садиться рядом с Маком, локтем упирается в стол и ладонью подпирает голову.
– Мне бутылку виски. Здесь ведь есть что выпить?
– Эээ, у нас есть пиво, и, – задумывается официант на несколько секунд, – ладно, я могу подать вам ликёр из своих запасов, – он дежурно улыбается и переводит взгляд на Соню:
– Ты в интересной компании!
Соня замирает, не зная, как реагировать на появление человека из багажника и касается руки Мака.
– Тебе нужно поесть.
А Скирт, видно, не считает, что произошло что-то странное, он хлопает Ральселя по руке:
– Не советую сейчас пить.
Официант ждёт ответа насчёт ликёра, надеясь, что мальчишка не повторит свою просьбу.
Но Джонни оживляется ещё больше, с любопытством и восхищением поглядывая на Ральселя.
– Значит, – подытоживает он, будучи очень гордым тем, что взял на себя роль старшего, – мне мороженое и жалобную книгу, моему… папе, – бросает взгляд на Скирта, прикидывая, сойдёт ли он внешне за его отца, – тоже. Тёте Сони и её парню овощной салат и кофе со льдом. А этому господину ликёр.
Соня, конечно, не остаётся в стороне и возражает:
– Надо что-то посущественнее салата.
Официант, глядя на Мака, отчего-то, начинает ухмыляться.
А Скирт треплет Джонни по волосам:
– Кто хорошая фея?
Ральсель на этом странно смотрит на них, но продолжает мрачно молчать.
– Салат и горячий, сладкий чай, – говорит Мак, и добавляет, отчего то чувствуя себя глупо: – И булочку с маком.
– И поживее, – произносит Раль, вроде спокойно и негромко, а у Мака пробегает по спине холодок.
– Всё будет сделано, – официант подмигивает Соне и отходит, а Скирт ворчит:
– Стоит только выехать из города и вот – вампиры на каждом шагу!
Соня не понимает:
– Что?
Мак настораживается. А вот Джонни согласно кивает.
– Здесь ещё ничего, – роняет Ральсель, и отвлекается на вид за окном. – Я, к слову, убивать вас не стану. Психи. У меня только один вопрос. Нет, два. Сколько нам ехать обратно, и что с Хедриком?
Скирт высовывает кончик раздвоенного языка:
– Несколько часов и, что, он тебе понравился?
Соня решает вступить в разговор:
– Пропущу мимо ушей намек на угрозу, хотя вам не стоит бросаться такими словами. Но… Почему вы нас преследовали?
Всё это время она думала, что этот человек может быть связан с ее отцом, но упоминание Хедрика заставляет её в этом усомниться.
Раль вдруг улыбается ей, мягко, но с неким снисхождением.
– Это была не угроза, я хотел успокоить. И видимо произошла путаница, так как это Хед преследовал вас. Я без понятия, почему. Поэтому и спрашиваю о нём.
– Твой брат? – Соня переводит взгляд на Мака, затем снова на человека-из-багажника. – Если вы были с ним, должны были знать, в чём дело.
– У нас с ним свои дела. Он увидел вас и рванул следом.
– Может обо мне, – Мак исправляется: – точнее, об отце узнать хотел?
– Мм? – Раль устало трёт переносицу и щурится, чтобы перестало двоиться в глазах.
Соня оглядев каждого, решает не вмешиваться и просто подождать, пока принесут еду.
Ей хочется записать некоторые мысли в заметки на телефоне, но она тут же вспоминает, что дорогостоящий подарок отца переехало грузовиком.
Класс.
Так что, в ближайшее время она развлекает себя тем, что пытается упорядочить в в своей голове нахождение каждого представителя мужского пола в метре от себя чёрт знает где.
Этот мужик-из-багажника преследовал их, и Скирта нельзя было убедить в нерациональности решения запихивать его в багажник, что ж…
Мак. Её Мак. Просто потерялся. Даже Щенок бы лучше справился в его ситуации. Она вздыхает, решая не развивать эту мысль. Она не была на его месте, верно? Он думал, что его бросил отец.
А, нет была.
Ладно, следующий.
Джонни, мальчик-с-пальчик. Тут она уже прикрывает смешок ладонью, потому что нет, она не подглядывала, конечно. Просто к слову пришлось. Но это смешно. Он вел какую-то безумную жизнь, и теперь не против оказаться рядом со Скиртом…
Кстати, Скирт…
Он просто болван.
Соня щурится. Выходит, что она попала в переплет семейства Мака, только и всего.
Но почему все эти люди такие странные?
Впрочем, и в этом есть плюс.
На их фоне она даже чувствует себя нормальной.
Совсем чуть-чуть.
Мак молчит, судя по всему, уйдя в свои мысли, и не собирается продолжать разговор.
Вокруг Ральселя словно сгущается тьма. Джонни замечает это и крутит головой, вглядываясь в лица остальных. Замечают ли они?
И тянет Скирта за рукав, чтобы тот сказал хоть что-то. О чём то же Ральсель говорить хотел? Или, пусть отвлечёт всех. Ведь…
– Скучно, – говорит он, – как долго мы ждём!
За неимением Элизара Скирту вдруг приходит в голову, что и Раль подойдёт, так что он хватает его за рукав, совсем не впечатленный мрачностью, хотя…
– Тебе идет это настроение, и я нашел фея! Глянь только на него!
Раль закатывает глаза, отцепляется от него и отсаживается чуть дальше.
– Странный малый, – соглашается он. – Но разговор не к месту. Причём в прямом смысле.
– Думаешь, они захотят его крови? – Скирт оглядывается.
На этом Раль давится смешком и не отвечает. Зато Джонни испуганно вцепляется в Скирта.
– Моей?
– Тише, тише… – Скирт тыкает Джонни в щеку.
А Соня чуть сжимает плечо Мака.
– Как ты?
Мак успокаивающе кивает ей и собирается сказать: «нормально». Но его охватывает слабость и он кладёт голову на сложенные на столе руки.
Раль наблюдает за ним странным взглядом, и потягивается, сцепив пальцы в замок. Зевает, и обращается к Скирту:
– Так что насчёт Хеда, вы его не убили хоть?
Скирт в ответ только отводит взгляд. Ему самому не хочется об этом думать.
Соня дует на висок Мака и гладит его по волосам.
– Скоро вернусь, – шепчет ему и выходит из-за стола.
Мак провожает её затравленным взглядом.
Соня находит дверь в туалет возле скульптуры русалки и пропадает за ней, на мгновение почувствовав на себе чей-то пронзительный взгляд.
Официант приносит всем заказы, вместо жалобной книги поставив перед Джонни шоколадное фондю.
– Приятного аппетита!
Джонни с гордостью и довольством показывает Скирту своё угощение, пробует и уже совсем спокойно, расслабившись, как бы между делом напоминает:
– И жалобную книжку, пожалуйста. И воды, если можно. И солёного арахиса ещё.
Раль выпивает. Вспоминает, что он в завязке… Но наливает себе снова и тьма, которой он был словно окутан, слегка расступается.
Мак же вяло тычет вилкой в салат.
Скирт вздыхает, наблюдая за Джонни.
– Ты такой же требовательный, как мой сын.
Соня моет руки и умывается, рассматривает серебристую мозаику на стенах. Странно, тем более, для этой дыры. Она вглядывается в своё отражение и вздрагивает, когда скрипит дверь и входит официант, высокий, симпатичный… в женском туалете.
Она наблюдает за ним через зеркало и решает ничего не говорить – мало ли, может, пришёл прибраться, кое-где не помешало бы…
– Давно не видел таких красивых девушек…
Соня оборачивается.
– Ты что, чокнутый? Лучше не подходи ко мне.
Конечно, сумка при ней, а в ней лежит…
Соня проверяет, на месте ли кольт и по позвоночнику пробегается холод. Его нет.
– Да, брось, я же вижу, что нравлюсь тебе.
Официант – у него нет бейджика, так что… – прижимает Соню к раковине каменной стеной, через которую невозможно продраться.
– От тебя так вкусно пахнет…
Он приникает к шее, и Соня обнаруживает, что не может кричать.
Тем временем Джонни радуется, что у Скирта есть сын. Это, по его мнению, уменьшает шанс на то, что Скирт тоже является извращенцем.
– Главное, – делится он своими мыслями, – чтобы сын был живым. Потому что если ты хочешь забрать меня взамен умершему, это тоже тревожно и не всегда здорово.
Раль, слушая их, поднимается и со словами: «разумный мальчик», пытается потрепать его по волосам, но Джонни уворачивается и провожает его злым взглядом.
Ральселю не понравился официант и то, как ушла Соня…
Он заходит к ним практически бесшумно и кладёт тяжёлую руку на плечо официанта, не решаясь отбрасывать его в сторону. Не хотелось этим навредить Соне, если тот успел вонзить в неё клыки или отлетит вместе с ней, не разжав пальцы.
– Что тут у вас?
Соня пытается что-то сказать, но голос появляется только на середине фразы:
– …кому-нибудь, потому что он опасен для общества!
Он закашливается, вцепляясь пальцами в раковину, а парень, не успевший ничего сделать, отстраняется.
– Она сама хотела, – заявляет он.
– Хотела? – интересуется Ральсель у Сони, беря её за плечи, чтобы мягко подтолкнуть к двери, а самому оказаться между ней и официантом.
