Текст книги "Ты меня бесишь (СИ)"

Автор книги: Полли Еленова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Соня стискивает зубы, не желая отвечать на подобное, но не сдерживается, переводит на мужчину жесткий взгляд и заверяет:

– Я бы справилась.

Раль кивает ей.

– Хорошо, – и взглядом указывает ей на дверь.

Соня садится за стол и оглядывает всех требовательным взглядом.

– Кто. Уграл. Мой. Кольт.

Джонни начинает есть быстрее.

Мак поднимает на Соню встревоженный взгляд.

– А что, он был нужен?

Она только улыбается ему уголками губ.

– Джонни, – переводит взгляд, – я знаю, что это ты.

Джонни мотает головой и обнимает Скирта за руку.

– Докажи! Нет доказательств.

– И строго говоря, это мой кольт, – вмешивается Скирт. – Так что, верните его мне.

– Ты чокнутый, а он ребенок! У меня должно быть что-то, чтобы защитить нас всех!

– Неа, как будто ты в своем уме.

– Не смей её оскорблять! – вступается Мак. – Она одна среди кучи непонятных мужиков.

Джонни начинает странно хихикать. И под этот стеклянный, колкий смех к ним возвращается Ральсель, со всё ещё влажными после мытья руками и пятнышками чужой крови на рубашке.

Это замечает потягивающая свой кофе через трубочку Соня.

– Не нужно было, он просто придурок.

Ральсель отмахивается от неё и ободряюще улыбается.

– Жалеть придурков порой себе дороже.

Он не уточняет о том, что тот парень являлся вампиром, и тушка его теперь лежит в одной из кабинок под унитазом… Ни к чему сейчас поднимать шум. И уйти они скорее всего успеют прежде, чем заклинившую дверцу успеют открыть и его обнаружат.

Зато у Мака и без этого портится настроение. Соню снова защитил кто-то, а не он…

Соня тянет его за прядки волос.

– Ты должен всё съесть.

– Д-да, – и Мак с усилием жуёт и проглатывает салат. – Вкусно. И мне становится лучше, – отчасти, конечно, он врёт. Но за этот обман вину не испытывает.

– Я не понимаю, – негодует Джонни, – мне книгу жалоб принесут или нет? Меня обычно прогоняли из подобных мест, а тут такой случай!

– Почему прогоняли? – Соня с удовольствием пьёт свой кофе и ждёт, пока остальные закончат с едой, не переставая гладить бедного Мака.

И он млеет от её прикосновений, и доедает уже с бОльшим аппетитом.

– Ну, – отвечает Джонни, окончательно обляпавшись в шоколаде, – выгляжу плохо. Никто не ожидает, что у такого малого, как я, будет чем заплатить.

– Но деньги у тебя есть, – замечает Скирт. – И ты вполне мило выглядишь.

Джонни улыбается неожиданно робко. И тихо, совсем тихо, признаётся:

– Кажется, это твои деньги…

Ральсель усмехается.

– Я доел, – отодвигает тарелку Мак.

– И я всё, – говорит Джонни.

– Я допил, – зачем-то объявляет и Раль.

«Что подумает мой отец?»

Соня поднимается, а Скирт гладит Джонни по волосам.

– Ты фей-воришка, а?

– Я просто в машине на коврике нашёл, честно, – поднимает он на него большие, честные… наглые глаза.

– Уходим значит, да? – Мак поднимается и смущается Сони. – Минутку подождите. Только… правда, подождите!

Он спешит в туалет. Забегает туда и врезается в запертую кабинку. Спешит к другой, но и та оказывается закрытой.

– Чёрт… – он осматривается.

Что-то кажется ему странным. Отсутствие писсуаров?

– Плевать, – Мак пытается устроиться у раковины.

В туалет заходит женщина с выкрашенными в цвет свеклы волосами, убранными в высокую прическу, в платье расцветки «леопард» и с гремящей из-за блесток сумочкой. Она на ходу достает пудру, поднимает взгляд и открывает рот, не в силах сразу же найтись, чтобы выразить свой гнев.

Поэтому бьёт Мака сумочкой.

– Как тебе не стыдно!

– Простите! – он не успевает ничего сделать, а потому спешно застёгивает ширинку и отступает, спиной вжимаясь в дверь кабинки. – Я, наверное, по ошибке зашёл. Мне… мне очень надо! – он стучит во вторую дверь.

Женщина бьёт его ещё раз, с глубоко оскорбленным видом.

– Это женский туалет! Вон!

– Да-да, простите, – спешит он выйти, и замечает, как из-под первой двери расползается кровавая лужица…

Поэтому на выходе он медлит, затем подлетает к раковине и… оставляет в ней недавний обед.

– Простите…

– Отвратительно, – она прикрывает рот ладонью и выходит с криками: – Позовите мне администратора!

За ней выходит и Мак.

Он возвращается к остальным. Судя по всему, всё ещё очень смущённый и растерянный, потому что первое, что объявляет всем, это:

– Я расхотел.

– Ладно, – кивает Соня, на мгновение задумавшаяся, насколько это странно.

И они с горем пополам отправляются в путь.

#30. Перевертыш

Хедрик сидит вдалеке от горящей, перевернутой машины, еще совсем новой, и глядит на пламя, ожидая, когда оно отразится в его серебристых глазах взрывом.

Переломанные ребра заживают, раны затягиваются, как с помощью его проклятья оборотня, так и с помощью Соро, который теперь замазывает ссадины на его лице.

Хедрик почти не отвлекается на боль, к которой невосприимчив.

– Никогда его таким не видел, он просто… взбеленился! Всякое было, но поджигать машину? Еще и, – усмехается, – Ральселя с собой утащил. Не исключено, что кто-нибудь из них уже мёртв.

Несмотря на это, Соро смеётся своим красивым, чистым смехом, и заправляет за ухо тонкую прядку волос, что выбилась из его высокого хвоста.

– Ну-ну, – он дует Хедрику на висок, по которому стекает струйка крови, пусть и знает, что Хеду не очень больно. – Мы со всем разберёмся. Но пока не поздно, надо сделать ставки. Ральсель опасен. И Скирт, хотя с первого взгляда так и не скажешь. Думаешь, кто кого?

Хедрик фыркает. Машина всё же взрывается, и до них доносится волна жара и гари. Но не более того.

– Мне нравилась эта тачка. Вообще-то.

Он вдруг тянет Соро на себя и крепко целует, затем отстраняется и вливается в обсуждение:

– Я невольно задумываюсь, какого исхода хотел бы сам. Думаю, если Ральсель подохнет сейчас, либо, ничего не изменится, либо станет все только хуже. Можно было бы попробовать словить момент, но у них едва ни чертова секта по всему миру. А я не готов к таким масштабам. У меня тогда не останется времени на тебя.

Соро кивает, и поднимает его на руки так, словно Хед ничего не весит.

– Да, и у меня бы осталось меньше времени на работу, ведь я влез бы в эту войну, чтобы сражаться за тебя. С другой стороны, помри Скирт, расстроится Люци. А тебе важен он. И Элизар. А он мой друг. Эх, нехорошо…

Он несёт его к своей машине.

Хедрик не сопротивляется, и передёргивается.

– Да, из-за них Скирта жалко. Да и… Не верю я, что с ним может что-то случится. Он наш талисман. Хочу покурить чего-нибудь.

– Талисман? – Соро пропускает мимо ушей слова о его желании, и открывает дверцу, устраивая Хеда на переднем сидении.

– Вызовешь себе такси? – Хедрик ухмыляется.

Соро вздыхает.

– Что, поедешь догонять? – он вынимает из кармана маленький фонарик и светит Хеду в глаза. – Голова не кружится? Ты помнишь, что это моя любимая машина? Ты понимаешь, что я тебе подарю новую?

– Не кружится. Но я не понимаю, как это связано. И я люблю тебя. Мне нужно ехать. Вылезай.

Соро не спорит, напоследок поглаживает капот машины и отходит в сторону.

– Звони, если что! Вроде, ты в порядке…

Но Хедрик высовывает из машины, чтобы рыкнуть на него:

– Ты вообще-то не ответил.

– Эм… Я тоже люблю тебя? – улыбается он.

– Теперь свободен.

И Хедрик выезжает на трассу.

***

До их своеобразного бунгало доносятся всплески воды и шум ветра. Элизар дымит рядом со связанным перевёртышем.

Тот сидит на стуле, что припаян, каким-то образом, к кровати, связанный и увешенный засушенными вениками травы, которую они с Кейт чудом нашли у одной местной ведьмы.

Тварь сейчас уязвима, под бледной кожей ходят будто сгустки чёрной крови, но навредить больше будет слишком опасно для Мака. Сначала следует уничтожить их связь.

– Может быть, всё-таки попробуем сделать это через меня? В нём наполовину моя кровь, – улыбается он, не смотря ни на что, заходящей в домик жене.

Кейт качает головой и откладывает в сторону тетрадь, в которой чертила магические символы, вспоминая, как правильно снимать различные метки.

– Нет, не выйдет.

– Ладно, – Элизар не спорит, полностью доверяя ей в этом вопросе. – Я разберусь с машиной и поедим?

Он и не думает извиняться за испорченный отдых, за проблемного, невесть откуда взявшегося сына, за их жизнь, вечно катящуюся кубарем в динамичные, но предсказуемые тартарары. Не думает, потому что не задумался бы о проблемах, будь они от Кейт или от Хедрика или ещё от кого. Все они его семья, так чего ж теперь?

Он обнимает Кейт и выходит из дома чинить так не вовремя сломавшуюся машину.

– Проверь, не перерезал ли он там чего, – кричит ему вслед Кейт. – Что-то… не слишком заметное? – в этом она разбирается плохо, но людей обычно читать умеет безошибочно. Поэтому сейчас уверена, что проблемы с машиной у них оттуда же, откуда проблемы со связью.

Тем временем лже Мак, всхлипывая и глотая слёзы, пытается высвободиться.

– Пап! Ну, пап! Послушай, я ведь не сделал вам ничего плохого. Отпусти! – взвывает он.

– Я тебе не отец! – доносится голос Элизара, хоть кого-то он не принимается радостно тащить в дом.

– Мне больно! – не унимается лже Мак. – Что ты со мной сделал?! Помогите!

Но Элизар уже не отзывается.

Перевёртыш вслушивается, затихает. И решается на отчаянный шаг. Поэтому для вида начинает шуметь, чтобы Элизар или Кейт не решили, будто бы что-то изменилось.

Он выпускает наружу свою силу, почти убивая этим Мака и рискуя собой же. Но на пару секунд руки и ноги его вытягиваются и истончаются, благодаря чему ему удаётся выбраться.

Травы сгорают и громко трещат, и обжигают его, нанося своими искрами кровоточащие раны. Но лже Мак, катастрофически теряя силы, всё же стремительно… прыгает к двери.

И Кейт оглушает его, активируя вычерченную с той стороны печать. И наставляет на него пистолет.

– Даже не думай, тварь!

У него глаза горят красным, кожа мертвенно белая, волосы будто отрасли. Но внешность всё ещё Мака.

Перевёртыш рычит… Хватается за стул, отрывает его от кровати (из-за чего у самого его надрываются мышцы) и швыряет его в Кейт. Она уворачивается, а он бросается в окно…

***

Мак всю дорогу молчит, и сил уже нет сидеть, уткнувшись в лбом в стекло. Поэтому он ложится, устраивая голову на коленях Сони.

Недавно ему внезапно стало хуже. И под кожей на руке будто бы разгорелся длинный и толстый металлический стержень, извивающийся, как червь.

– Тебе не тяжело? – спрашивает он Соню еле слышно, и мелко дрожит.

Она рада сделать хоть что-то для него, а потому отзывается очень живо и запускает прохладные пальцы в его волосы, гладя по голове и лбу:

– Нет-нет, что ты, всё хорошо!

Наконец-то, добравшись до Скирта, и, судя по запаху, Ральселя, Хед перенимает манеру езды у чокнутой матери Рема, подрезает их и резко поворачивает, чтобы остановиться, перегородив дорогу.

Скирт едва успевает вывернуть руль так, чтобы не врезаться.

Соня, конечно, с ремнем безопасности наперевес, вцепляется в Мака, не давая ему удариться больше, чем он бы мог.

Мак всё равно срывается с места и валится между сидений, но благодаря Сони остаётся цел. И поднимает на неё замученный, но благодарный взгляд.

Ральсель выходит из машины первым.

– Кого я вижу!

#31. Стрельба и споры

– Не ожидал, что тебя смогут увезти так далеко. Живым, – Хед ухмыляется, выходя из машины.

– А я уже решил, что тебя убили. Я так и не понял, что произошло.

Из машины выходит Джонни и окидывает Хедрика подозрительным взглядом.

– Я так и знал! – сокрушается он, делая выводы: – Торговец органами.

Хедрик прижимает когтистую отчего-то руку к груди.

– Спасибо.

И возвращается к разговору с Ральселем:

– Правда похож?

И Раль, словно отыгрываясь за то, что ему никто ничего не объяснил и, похоже, уже не объяснит, говорит, указывая на мальчишку:

– Он просто боится, что его новый отец, Скирт, на самом деле педофил или торговец людьми. Поэтому, да, похож… Вполне похож.

– Понятно, – Хедрик улыбается ему. – Надеюсь, он не будет таким же мудаком с тобой, как со своим настоящим сыном.

И в общем-то, вся эта история Хеда вообще не волнует.

Скирт выходит, будто между прочим, будто чтобы закурить, и глядит себе под ноги. А там вообще-то есть на что глядеть – на нём алые остроносые туфли из крокодиловой коже с посеребренными пряжками.

Хедрик подходит и хлопает его по плечу.

– Что нормально всё уже? Где ты был?

– В логове врагов.

Хед кивает, довольный тем, что Скирта можно расспросить.

– Потом расскажешь… Кто там с тобой?

Он натыкается взглядом на Мака и приподнимает украшенную шрамами бровь.

Мак, замечая его, слабо машет рукой, после чего утыкается бледным лицом в Сонины колени.

– Там парнишке нехорошо, – бросает Ральсель. – Похоже, из-за метки.

– Метки?

Ральсель кивает и возвращается на своё прежнее место.

От него шлейфом тянется сладкий запах алкоголя и бензина.

Хедрик протягивает руку Скирту, и тот вытаскивает самокрутку. Собственные запасы сгорели вместе с машиной, и это раздражает. Он садится на капот, затягивается и звонит матери:

– Привет. Почему Мак подыхает в машине со Скиртом, Ральселем и каким-то фриковатым пацаном?

«Привет… Из-за метки перевёртыша. Который сбежал, к слову, – голос её мрачен. – Сбежал, швырнув в меня стул…».

– Но ты увернулась? – Хедрик едва ли не нежится на капоте, и Соня наблюдает за ним с начинающийся от всего этого головной болью.

Кейт отвечает не сразу, словно… прислушивается.

«Снова куришь свою дрянь?!»

– Нет, это Скирт дал. Мою он сжёг, вместе с, – повышает голос, – машиной. Зачем вы уехали? Ты могла бы позвонить.

«Я уже тебе отвечала на это, Хед! Где вы сейчас? Мы выезжаем… Скорее всего. Стоп… Что сделал Скирт?»

В это время из машины выбирается Мак.

– Мне… проветриться, – говорит он Соне, и подходит к брату. – Привет.

Не отключаясь, вместо приветствия Хед отвечает ему:

– Почему от тебя так много проблем?

Мак смотрит на него покрасневшими глазами, не в силах злиться, обижаться или испытывать чувство вины. И вдруг опирается на капот дрожащей рукой, а другой зажимает себе рот.

«Что там у вас?»

– Ему хуже, – Хед наблюдает за ним, но ничего не делает. – Какой у вас план?

«Доехать до вас и снять с него метку. Это сложно. Я не сталкивалась с таким раньше».

– А Раль сможет? А то он делает вид, будто не причем. Баран.

«Мм… да, пожалуй, он способен на это не хуже меня, в данном случае».

– Тогда… Будете ему должны?

«Ну нет, с ним связываться себе дороже! А, Хед… надавить на него никак не можешь?»

– Сфоткать его без штанов?

Кейт вздыхает. И кладёт трубку.

– Раль, со мной поедешь или продолжить мешать подросткам обниматься?

– С тобой, – спешит он вернуться. – Если, конечно, они снова не захотят подорвать твою тачку.

– Эй! – отчего то возмущается Джонни. – Уезжаете? Заберите и его, – указывает он на Мака.

– Не вмешивайся, пока взрослые говорят, – Хед переводит взгляд на Ральселя, – ты что, успел надраться? Вроде же не пьешь.

Соня подходит к Маку.

– Нужно отвезти его в больницу.

– А ты вообще как тут оказалась? Да ещё и в платье Аты?

– Это долгая история. Так что?

– Скоро поедим, пусть отдышится. Иди к Скирту, вон, он ромашки собирает.

– Да, иди пройдись, – кивнул Ральсель, – мы за ним присмотрим, – и переводит взгляд на Хеда. – Выпил немного, я в норме. Напомнишь, о чём мы с тобой говорили, пока машина твоя не взлетела?

– О том, что мне не нравится, что в последнее время происходит в городе.

Хед дожидается, пока Соня отвлекается на Джонни, размахивающего кольтом, и хлопает Мака по волосам.

– Сможешь разобраться с его меткой?

– Да. Но что получу взамен?

Хедрик касается его плеча.

– Мою похвалу.

– Плевать мне на тебя… Лучше, Рема отдашь матери, как ей и обещал.

Мак судорожно втягивает в себя воздух и тоскливо смотрит на брата.

– Она с тобой говорила? Пришла, чтобы сесть мне на лицо, уверен, что стоит отдавать его ей? Мать-шлюха – горе в семье.

Раль смеётся.

– Говорила. С кем только она не говорила!

Мак сползает на землю и сплёвывает кровь…

– Как бы то ни было, я собираюсь позволить ей видится с ним. А Рем пока будет ухаживать за волком, которому пытаются восстановить ногу. Но это не просто, из-за того, что ему нужно будет сдерживать обращение несколько месяцев. Потом – не знаю. Не благодари. Помоги парню.

– Мне нужен твёрдый ответ, что потом?

Маку становится тяжелее дышать. Он ногтями впивается в асфальт, наблюдая, как об него разбиваются капли крови, стекающие с губ.

– Поговорим, когда уберешь эту хрень, меня раздражает, что он стонет под ногами.

– Эм, мне убрать Мака в машину? Я правильно понял?

– Да, и метку, пожалуйста, – Хед делает невинные глаза.

– Ага. После того, как ты скажешь, что потом отпустишь Рема домой. Целым и невредимым. И договорились!

– Да забей на Рема, это не касается нашего дела. Тут перевертыши развелись, ты за кого вообще? Считай, что я тебя нанял. Сколько возьмешь?

– Рема, и пару тысяч долларов. Дорого не возьму, потом сочтёмся.

У Мака темнеет в глазах. А чёрное под кожей разрастается и выплывает из-под рукава, овивая Маку пальцы.

Он хрипит от боли, не в силах закричать. И пытается сдержаться и подняться на ноги, не желая напугать Соню.

А там вокруг неё бегает Джонни, который всё никак не отдаёт ей кольт.

Хедрик уже не выказывает никакого веселья от этого спора, хотя все еще пытается быть… дружелюбным.

– Я тут как представитель Элизара, все вопросы к нему. Вряд ли он может отдать тебе Рема. Но найти кого-нибудь, или хорошо заплатить, или подкинуть какое-нибудь зелье… Это сам знаешь.

– Но я отказал бы ему, что мне напрягаться за это? Когда… – сужает он глаза, – вариант получше есть.

– Пожалуйста… – выдыхает Мак. – Мне… плох…

– Знаешь, что я всегда думал, когда смотрел на твое красивое, мужественное лицо? – Хед выкидывает окурок и с размаху бьёт Раля кулаком под челюсть.

Но в следующее мгновение Ральсель оказывается в стороне, со скучающим видом, а его иллюзия растворяется в воздухе и опадает под ноги Хеда чёрным дымом.

– Что хотел бы прикоснуться к прекрасному?

Хед… довольно вспыльчивый.

Так что Ральселя уже спустя несколько мгновений приминает к земле огромный волк, от которого расходится густая тьма.

Раль в противовес его силе даёт волю своей, и тьма сливается с тьмой, ожидая лишь приказа рвать и мучить противника.

Раздавшийся выстрел заставляет Ральселя отвлечься. Кто стрелял и почему, из-за машины не видно. Зато Мак, испуганный выстрелом, заметен хорошо. Теряющий сознание, Мак…

Хедрик рычит и вгрызается Ральселю в шею.

– Пусти, сволочь, – сквозь зубы цедит Раль, готовясь ударить его уже всерьёз.

– Хедрик, – зовёт Мак из последних сил. – Пожалуйста…

Сила Хедрика может убить Мака, поэтому он старается убрать её, но в теле волка контроль куда хуже. И, прежде чем вернуть себе человеческий вид, он напоследок вгрызается в Ральселя сильнее.

Он вскрикивает, но всё же не бьёт в ответ.

А вдали слышится голос Джонни:

– Я не хотел, я случайно! Кто же знал, что он заряжен!

Уже будучи человеком Хед прижимает Ральселя к машине, а затем отходит, не обращая внимания на крики.

– Теперь мне легче, давно надо было это сделать. Так что, уберешь метку?

И он идёт набросить на себя что-нибудь.

– Теперь, точно нет, – зато Раль стягивает с себя куртку и протягивает ему.

Хедрик благодушно принимает это.

– А за поцелуй?

Раль закатывает глаза и собирается отойти к его машине.

– Поехали, что ли…

Мак, услышав это, тянет руку и цепляет Хеда за ногу.

– Я тебя не повезу, если не перестанешь ломаться, как девственница.

Ральсель смеётся и пытается стереть с шее кровь.

– Плевать.

К ним подходит Соня, на её платье и щеке кровь, глаза красные от начинающих идти слёз.

– Что здесь происходит? – переводит взгляд с Ральселя, у которого из раны на шее хлещет красное, на полуголого, всколоченного Хедрика.

#32. Не вместе

– Ничего, обсуждаем дела, – отвечает Раль, не глядя на неё.

Из-за капота поднимается едва живой Мак и улыбается Соне.

– Они всегда так, – тянет он каким-то пьяным голосом и старается выглядеть… хотя бы не умирающим.

Не стоит тревожить её ещё больше.

Кровь на ней он не замечает из-за темноты в глазах, но о выстреле спрашивает:

– У вас там всё в порядке?

– Нет, я говорила, что нельзя оставлять оружие в руках ребенка! Где тут аптечка? И объясните мне, что здесь происходит, наконец!

– В багажнике, – отзывается Ральсель, и коротко отвечает: – Кругом психи.

Соня забирает аптечку, и прежде чем поспешить на помощь к Скирту дотрагивается до Мака:

– Ты как? Выглядишь… хуже.

– Терпимо. Иди, всё хорошо… Скирту, наверное, нужна помощь.

Соню тоже задело пулей, но она решает об этом умолчать, и уходит к Скирту.

Хедрик возвращается в джинсах и черной футболке.

– Так о чем мы?

– О том, что ты обещаешь отпустить Рема… Через какой срок примерно? И заплатить мне пару тысяч, – напоминает Раль. – И я снимаю метку с парня. А после мы с тобой возвращаемся в город и забегаем в бар.

– Через пол года, и ты мне еще не заплатил за ущерб, – сдается Хедрик, решив, что заставит Мака отплатить, хотя… переводит взгляд на брата… что с него взять?

Ральсель кивает.

– Хорошо, значит, плачу тебе я…

Он подходит к оседающему на землю Маку, особо не церемонясь закатывает повыше его рукав и осматривает искорёженную руку.

Она чёрная и выглядит так, словно её пытались пропустить через мясорубку, а затем дали слегка зажить.

– Мда, – Ральсель тянет его подальше от машины, чтобы та не загораживала свет.

Но освещения всё равно недостаточно.

– Хед, посветить можешь? Надо понять какой рисунок у него под кожей. Не могу рассмотреть.

Он нажимает Маку на руку, словно пытается отодрать от неё кусок кожи. И Мак до крови закусывает щеку, пытаясь сдержать крик.

Раль не замечает вслух, что удивлён его выдержке, тогда как Мак выглядит невероятно жалким на протяжении всего их пути.

Наверное, дело в девчонке… Ральсель бросает в её сторону быстрый, понимающий взгляд.

Хедрик старается не показывать, что всё происходящее его волнует, но не скрывает любопытства, глядя на то, что проделывает Раль под светом фонарика на телефоне.

А он смотрит внимательно, будто читает что-то, что остальным кажется чёрными венами и сгустками тёмной крови под тонкой, будто пергаментной кожей.

Вот он находит нечто, зажимает это большим пальцем, и Мак едва не теряет сознание, сдавленно взвыв от боли.

Руку Ральселя и его собственную окутывает чёрная дымка, сквозь которую не проходит свет.

И словно щупальца кого-то слизкого и тёмного, выползающего из Мака, цепляются за запястье Ральселя и ползут выше.

Раль сосредоточен, выписывает невидимые узоры на израненной руке Мака и что-то беззвучно шепчет. Сила его чёрной дымкой овивает их плотнее, и резко, с треском, исчезает.

Мак валится на асфальт, а Раль поднимается и, морщась, трёт своё запястье, на котором остались лишь красные полосы от щупалец.

– Всё… – наконец расслабляется Охотник, и усмехается. – Чёрт, это было… интересно, – проглатывает он слово «тяжело».

– Да, – тянет Хед, чуть отходя, – Кейт конечно справилась бы лучше, но ладно. Иди в машину.

Ральсель направляется к его машине, предвкушая уже, как доберётся до штаба Охотников, закроется у себя и будет отсыпаться.

А Мак слабо шевелится, пытаясь если не подняться, то хотя бы открыть глаза.

– Как ты? – спрашивает Хедрик, закуривая.

– Живой, – чудом приподнимается Мак, – вроде…

Он смотрит на свою руку и замечает на ней лишь свои, можно сказать, родные, синяки.

– Ты меня подставил своей чёртовой невезучестью, понял?

– Нет, – отвечает тихо и дрожит. – Что это было?

– Я продал душу дьяволу, а ты – мне. Так что наслаждайся жизнью, пока можешь, – говорит Хед скорее из вредности, чем действительно имея на Мака какие-то планы, ведь что с него вообще взять? – Ты не умрешь, короче.

– Какому ещё дьяволу? – округляет глаза Мак.

– Тому симпатичному, – Хед ухмыляется и, оглядев Мака напоследок, идёт к машине. – Я поехал, разбирайся дальше сам.

– Подожди! Пожалуйста, не бросай нас… с ним…

– С кем?

– Со Скиртом. Я хочу домой…

– Он тебя отвезет, или отцу позвони.

– Позвони ты, – просит Мак, наконец подходит к нему и цепляется за руку. Отчасти для того, чтобы удержаться на ногах. – Тем более там его ранили. Забери нас с Соней, а?

Хед сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.

– Кстати, насчет этой девчонки, она же не простой человек?

Мак смотрит на него непонимающе.

– Простой.

«Но что-то должна знать, учитывая, что её отец пристрелил оборотня…»

Он чуть не говорит это вслух, и благодарит свою усталость за то, что произносить всё было просто лень.

– Мне не нравится её дом.

Хедрик, наконец, обращает внимание на Скирта, отчасти из-за слов Соро о том, что он дорог тем, кто дорог ему. Они все затерялись в поле с высокой пшеницей, у Скирта прострелено плечо, Соня умело обрабатывает рану, держа рядом розовый кольт.

– Не запачкай платье.

– Тебе совсем не больно? – она достаёт ветхий бинт и с трудом перевязывает рану.

– Терпимо.

Соня не ожидала, что Скирт будет так держаться, впрочем, ему идёт.

А Джонни убить мало.

Он сидит рядом в позе лотоса, с низко опущенной головой и полными слёз глазами.

– Я не хотел, – шепчет Джонни, шморгая носом. – Я правда не хотел. Я не стрелял, оно случайно выстрелило.

И явно для того, чтобы задобрить хоть кого-то из них, поднимает на Скирта взгляд, и тянет:

– Ты веришь, папочка?

– А тебе правда жаль? – Скирт приподнимает красивые брови и смотрит так пронзительно, что даже Соне, которую не задевает этот взгляд, становится не по себе.

Но Джонни делается серьёзным и с твёрдостью кивает ему.

– Да.

– Разве может фея жалеть?

Джонни смотрит на него упрямо.

– Я не знаю, – наконец отвечает он. – Но я точно не хотел тебя ранить. И не ранил бы. И мне не нравится, что тебе больно.

– Прекрасно, – Скирт улыбается, становясь каким-то маниакально-жутковатым и поднимается так резко, что Соня едва не падает на спину.

– Скирт, друг, я забираю Ральселя и брата, ты сможешь домой добраться, или как?

– Оставь мне его.

– Кого, Мака?

– Нет.

– Зачем тебе?

В ответ, как это часто бывает, Скирт высовывает раздвоенный язык и уходит к Ральселю, чтобы выманить его в свой багажник. Или хотя бы на заднее сидение.

Ральсель, заметив его приближение, блокирует двери и выставляет энергетический щит. Сила его уже разобралась, как именно нужно отгораживаться от влияния Скирта.

– Соня, – зовёт Мак слабым голосом, – поехали с нами!

– Я не знаю, кто из них адекватнее, – замечает она, – твой брат расхаживал голым, и, кажется, ранил того человека, если это был не ты.

Скирт щурится и цокает.

– Поедим со мной! Поспишь на заднем сидении!

Раль не отвечает ему и старается не смотреть в его сторону.

Зато Джонни подбегает к Скирту и берёт его за руку.

– Я ведь с тобой. Я лучше, чем он…

Мак обдумывает её слова и возражает:

– Но Хед в своём уме. И он мой брат. И ты будешь со мной.

Это не может утешить здравомыслящего человека, каким Соня себя считает, но она соглашается, и они с Маком устраиваются на заднем сидении. Скирт же, старается не отставать от Ральселя и так подходящей ему сейчас энергетики из-за его силы, а потому едет за машиной Хедрика, попутно болтая с Джонни.

– Тебе уже лучше? – Соня дотрагивается до волос Мака.

Он кивает и вдруг обнимает её.

– Спасибо.

– Я хотела тебе сказать, насчёт некоторых твоих слов в последнее время… Ты только не обижайся, но мы не встречаемся. И не будем. И общаться, наверное, тоже.

В ответ Мак молчит, притворяясь, что не услышал или не понял её.

– Мак? – она выразительно приподнимает брови.

– Я понимаю. Но не люблю слово «никогда». Не… не убивай меня сейчас. Этим…

– Пообещай мне, что будешь уважать мое мнение. Я… ты мне не подходишь. Совсем.

– Я обещаю. Я уважаю тебя. Но… давай не сейчас, хорошо? – в его глазах паника, и с каждым словом Мак становится всё более раздавленным и убитым.

Соня лишь качает головой и садится ближе к окну, надеясь, что сможет подремать.

Хедрик, просто физически ни может не слышать их разговор и ухмыляется, переводя взгляд на Ральселя.