Текст книги "Изнанка модной жизни (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

42

Вот только этого мне сейчас и не хватало. Я чуть было не сказала по-русски “Черт бы тебя побрал”

– Мсье Жан-Поль, вы меня буквально ошеломили своим напором, – томно сказала я, вместо этого, обмахиваясь веером. – Софи, держите меня!

Софи снова еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться баронету в лицо, поэтому она суетливо сунула меня в кресло и стала громко искать нюхательную соль, предвкушая вторую часть марлезонского балета.

Мне тоже было смешно до истерики, однако я сдержалась, потому что свою роль здесь, во Франции, должна была сыграть до конца. Теперь я видела в этом своё предназначение, ну или хотя бы его часть.

Сейчас я делала вид, что мне слегка дурно и я вот-вот потеряю сознание, потому что не могла сообразить, что мне дальше отвечать этому Ромео, который взял и лишил меня всех моих козырей. А ведь мы так хорошо справились с тёткой Малин...Что же пошло не так?

Баронет нервно пощипывал свои усики и, похоже, ждал от меня ответа прямо сейчас.

– Мадемуазель Мадлен, я готов повторять вам это снова и снова – ничто для меня не имеет значения, лишь бы видеть вас своей женой. – Тут он решил наподдать жару и продолжил: – И матерью наших детей!..

“Да-да, дорогой баронет, я уловила вашу мысль – и бабушкой наших внуков, и хозяйкой моего-вашего-нашего дома…”

И тут до меня дошло. Пылкий Жан-Поль со своей тётушкой тоже, видать, были не дураками в части интриг. И, по-моему, их план заключался в том, чтобы жениться на мне как можно скорее, прежде чем я отпишу что-либо своей несчастной сестрице и её ещё не рождённым, но уже горячо любимым мной малюткам. Потом, естественно, моё имущество станет или общим, или совсем его, и он властным решением запретит мне как-либо им распоряжаться. Хороший ход, господа. Ну, а теперь – мой. Я повеселела, от того, что догадалась и более милостиво посмотрела на баронета.

Он увидел мой более осмысленный и приветливый взгляд и тоже взбодрился. Судя по всему, Жан-Поль решил, что дело на мази. Не сдерживаясь более, он схватил мою руку и стал жарко целовать, приговаривая при этом:

– Моя дорогая, моя несравненная Мадлен! Скажите же”да” несчастному влюблённому!

Честное слово, если бы я очень сильно хотела замуж – я бы ему поверила, настолько искренне он лил свой елей. Наличие у баронета двух любовниц подтверждали то, что он умеет быть крайне убедителен.

– Дорогой мой Жан-Поль! Позволите ли вы мне так себя называть? – я смотрела в его горящие глаза и старалась говорить с придыханием.

– Мадлен, вы еще спрашиваете! Ну конечно же! – и он снова прижался губами к моей руке, которую мне уже хотелось помыть с мылом.

– Я отвечаю вам согласием! Как же можно вам отказать...Смею заверить вас, что ваши чувства взаимны.

Баронет не смог усидеть на месте, он вскочил, как будто до этого сидел на пружинке, и снова плюхнулся на стул передо мной.

– Мадемуазель, вы сделали меня счастливейшим человеком на свете! – его голос и вправду звенел от ликования.

“Мог бы и на колено припасть, жених” – подумала я и продолжила.

– Но это не всё, что я хочу вам сказать. Вы же знаете, что фамилия у меня довольно древняя и наша семья всегда чтила правила, даже если они условны. Так вот, – я сделала глоток воды, любезно поднесённой мне Софи, – на днях приедут моя сестра с мужем, мы с ними решаем кое-какие финансовые дела. Вы попросите моей руки у моего зятя, и он даст согласие и мы тут же назначим день свадьбы.

Я продолжала обмахиваться веером, хотя в данный момент мне хотелось помахать на баронета – его счастливая улыбка как-то полиняла, а сам он густо покраснел.

– Нооо...Ноооо…– стал заикаться он, – Ноооо….

– Что с вами, дорогой Жан-Поль? – я участливо склонилась к нему и протянула свой бокал с водой.

Баронет, конечно же, был наслышан о том, какой скряга мой зять и какая зубастая щучка моя сестра. Он понимал, что таким образом ему действительно придётся брать в жены бесприданницу, что в его планы не входило.

Жан-Поль предпринял еще одну попытку.

– Мадемуазель Мадлен, а что если нам сбежать ото всех! Никаких родственников, только вы и я! Мы обвенчаемся в какой-нибудь глухой церквушке, а потом удивим их всех. Это будет очень романтично!

Я чуть глаза не закатила – жених не сдавался. Но я непреклонно и целомудренно покачала головой. Нет-нет, в нашей семье такое не принято, как можно…

На бедного Жан-Поля было жалко смотреть. Только что должны были исполниться его самые смелые мечты – наверное, перед глазами проносились новые скакуны, любовницы и перспективы...И в один миг всё рухнуло!

Он встал со стула как побитый пёс, вяло сообщив, что как только моя семья будет готова принять его – просит известить. После чего он ретировался, забыв поцеловать мне руку.

Я с облегчением откинулась в кресле – больше он не будет мне докучать, и я могу спокойно заняться делами, которых было невпроворот ввиду отъезда.

Софи вернулась в комнату, проводив грустного жениха. Сама она выглядела довольной и посмеивалась.

– Мадемуазель Мадлен, честное слово, я в жизни столько не смеялась, сколько с вами! Уже не представляю, как я без этого обходилась. – и она взглянула на меня тепло и с любовью.

А я задумалась...В общем, я могла сказать ей тоже самое – я уже не представляла, как обходилась без неё.

– Послушайте, мадам Софи...Смею вас заверить, что вы тоже вошли в мою жизнь и столь скрасили её, что...В общем, мне нужно сообщить вам одну новость. Но она должна оставаться между нами.

На лице Софи выразилась искренняя заинтересованность, и она присела напротив меня.

– Помните то письмо, которое вы передали мне, в тот вечер, когда у нас была мадам Малин?..

Софи сдвинула брови, припоминая, потом пожала плечами – она не придала этому большого значения.

– Ну не важно...В общем, речь там шла об одном важном заказе для монаршией особы другого государства...России.

Софи всплеснула руками – Россия была на слуху, о ней говорили и спорили. Поэтому новость она оценила.

– Это еще не всё. Мне поступило предложение переехать в Россию, открыть там модный дом. Как раз сегодня мы с Мадам Бернет были на приёме у русского посла Ивана Сергеевича Барятинского...Мы достигли договорённости. Остались формальности.

Выражение лица Софи менялось от радостного до изумлённого, а потом и до испуганного.

– Мадемуазель! Вы уезжаете??? – она прижала платок ко рту, собираясь заплакать.

– Да, Софи...Я уезжаю. И предлагаю вам поехать со мной, так же в качестве моей компаньонки.

Софи передумала плакать и молча уставилась на меня. Теперь она, кажется, была шокирована.

– Софи, в ближайшие три недели мне нужно будет вплотную заняться эскизом для платья императрицы, а так же тем, чтобы систематизировать свой архив – там абсолютный творческий беспорядок. Поэтому мне, разумеется, нужна будет еще ваша помощь здесь – со сборами, с продажей мастерских, со всеми расчетами и оформлением документов. Но вы точно так же будете нужны мне там! Я думаю, что смогу вам предложить должность не только компаньонки, а что-то вроде управляющего директора – вы сможете выбирать...Ну, что скажете?..

Софи сидела всё так же, как будто перед ней вдруг произошел взрыв – абсолютно пораженная. Потом она сглотнула и спросила растерянно:

– Так когда едем, уже через три недели?

В этот момент я почувствовала, что все кусочки мозаики сложились.

43

Переезд в Россию занимал все мои мысли, и что бы я ни делала, они постоянно вертелись вокруг этого события. Иногда меня охватывала гордость, ведь не каждому удается прожить такую жизнь, уйдя из нее в прошлой, параллельной реальности. Господи, неужели я познакомлюсь с Екатериной?! Мне самой не верилось в такую удачу, и я даже начинала бояться, что проснусь и окажусь в больнице или еще где-то, опутанная проблемами и раздавленная тяжестью убитой самооценки. Но эти страхи проходили без следа, и я снова радовалась удаче, которую схватила за хвост.

В уже давно позабытой жизни, я очень интересовалась екатерининскими временами и запоем читала об Императрице, о её реформах, личной жизни и, конечно же, нарядах, которые любила эта удивительная женщина. Это могло очень помочь мне в настоящем.

«У неё гордая поступь и изящный стан. Глаза карие, однако, на свету имеют синеватый отблеск. Брови тёмные, волосы каштановые, удивительной красоты и блеска. Цвет лица свежий, рот красиво очерчен, зубы белые и ровные… Её манеры грациозны, а всё существо поистине имеет царственный вид».

Этими восторженными словами описывал внешность Екатерины II французский историк Клод Рюльер. Но не только о красоте великой императрицы, слагали легенды. Екатерина имела властный характер, обладала высокой эрудицией, и это нельзя было игнорировать. Осторожность в высказываниях и поступках – должны быть в приоритете.

Ходили слухи даже о том, что она обладает колдовской силой, и потому может пленить любого мужчину. Но, надо полагать, секрет привлекательности Екатерины Великой состоял вовсе не в магических способностях, а в недюжинном уме и женском обаянии.

И вот тут, мне в голову пришла дерзкая идея – зная о любви Императрицы к «мундирным платьям», которых по идее еще не было в её гардеробе, я решилась воплотить её в жизнь. Екатерину всегда связывали особые отношения с армейскими представителями, она их искренне любила и была благодарна за поддержку, оказанную ей при восхождении на российский престол. Поэтому, чтобы выразить свою солидарность к солдатам и офицерам, на военных смотрах, военных мероприятиях и праздниках, государыня надевала мундирное платье соответствующего полка императорской армии. Перед моими глазами пролетели яркой стайкой синие платья с красными обшлагами, украшенные золотыми галунами, кантом и пайетками. А еще, Екатерина предпочитала белый цвет и платья этого цвета, портные изготавливали для большинства торжественных случаев.

«Кто не рискует, тот не пьет шампанского» – гласила поговорка, а я хотела и шампанского, и той жизни, которая так сладко маячила за горизонтом.

Мне до ужаса хотелось окунуться в Россию, как в источник с прозрачной водой. В эти снежные зимы, с кусачим морозцем, в золотистую осень с грибным, горьковатым духом, в весну, будоражащую ароматом сирени и, конечно же, лето, обдающее июльским жаром и запахом августовских яблок. Нигде не было таких ароматов, какими изобиловала Россия и не будет никогда. Они всегда тянут домой из долгого путешествия, проникая во сны, легкой дымкой белого налива…

Я посмотрела в окно на уже привычные пейзажи Парижа и остро поняла, что это чужое. Душа зазвенела тонкой струной, и я тихо продекламировала:

Я к розам хочу, в тот единственный сад,

Где лучшая в мире стоит из оград,

Где статуи помнят меня молодой,

А я их под невскою помню водой.

В душистой тиши между царственных лип

Мне мачт корабельных мерещится скрип.

И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,

Любуясь красой своего двойника.

И замертво спят сотни тысяч шагов

Врагов и друзей, друзей и врагов.

А шествию теней не видно конца

От вазы гранитной до двери дворца.

Там шепчутся белые ночи мои

О чьей-то высокой и тайной любви.

И все перламутром и яшмой горит,

Но света источник таинственно скрыт…

– Может, выпьете кофе? – мои ностальгические настроения, оборвал голос Софи. – Я только что купила, целую коробку миндального печенья. Мадмуазель, вам нужно отдыхать, ведь так можно испортить глаза! Немедленно!

Софи помогала мне во всем и если бы не её расторопность и слаженность всех действий, я бы находилась в полнейшей растерянности и с трудом бы нашла время для разработки эскизов. Моя верная помощница раз за разом доказывала, что без нее я, как без рук.

Я совершенно не собиралась перечить и улыбнувшись, уже последовала было за ней, зная, что в уютной гостиной, меня уже ждет свежесваренный кофе, но тут, случилась неожиданность, да такая, что у меня просто заломило зубы – ко мне с визитом, явилась мадам де Малин.

Я с недоумением взглянула на Софи и закатила глаза, а она пожала плечами и указала мне на туфли, чтобы я грешным делом не спустилась босиком. В последнее время у меня появилась привычка, работать без обуви, что было намного комфортнее и приятнее.

Чего ей надо? Мне казалось, что я сделала все возможное, чтобы отбить у них страстное желание породниться со мной. Возможно она по другому вопросу?

Но нет, вопрос был тот же и напористость та же, что начинало меня дико раздражать. В своих мыслях, я уже покоряла Россию, вдыхала запах старой Москвы и Санкт-Петербурга, а эти настойчивые поползновения в мое личное пространство, отбрасывали черное пятно на радужные мечты.

– Добрый день дорогая! – мадам де Малин, выглядела довольной и излучала радушие. – На дворе ужасная погода! Мне кажется, будет дождь!

– Добрый день мадам, – поздоровалась я и указала ей на софу. – Прошу вас, присаживайтесь. Могу я предложить вам кофе?

– Да, я с удовольствием! – она как-то неестественно улыбнулась, и у меня засосало под ложечкой от предчувствия каких-то неприятностей.

– Что привело вас ко мне? – задала я мучивший меня вопрос и женщина расцвела пуще прежнего, отчего на её напудренных щеках, проступил румянец.

– Я пришла вам сообщить, милая моя Мадлен, что в нашем деле, устранены все преграды, – на её лице появилось заговорщицкое выражение, и она медленно опустила ресницы, будто, говоря: « Не переживай детка, мы это сделали».

Теперь и мне стало жарко. О чем это она толкует?

– В нашем деле? – переспросила я, глядя на нее ничего непонимающим взглядом. – Я не понимаю…

В комнату вошла Софи и мне стало немного легче с её присутствием. Пока компаньонка наливала кофе, мадам де Малин, почти возмущенно, заговорила:

– Милая, ну как же так! Мне казалось, вы отвечаете моему племяннику взаимностью!

– Ах, вы об этом… – наконец «поняла» я и, сделав серьезное лицо, кивнула. – Я все объяснила мсье Жан-Полю и он, мне казалось, согласился на мою просьбу.

– Конечно! – тут же воскликнула его тетка и похлопала меня по руке. – Он очень положительный и благородный молодой человек! Поэтому, рассказал мне все, и мы нашли выход из положения! Нельзя же ждать пока ваши родственники решат наведаться к вам! Тем более, когда в душе моего племянника, горит такой пожар.

Я тупо смотрела на мадам де Малин и думала о том, что сейчас бы с удовольствием вытолкала её за двери. Но она, похоже, приняла мое выражение лица за радостную надежду и шутливо пригрозила мне пальчиком:

– И это пожар, разожгли вы, негодница!

– И что же за новость вы принесли мне? – почти шепотом поинтересовалась я.

– Я послала посыльного с письмом к вашим родственникам, в котором разъяснила ситуацию и ваш зять, милостиво дал разрешение на этот брак! – объявила она и радостно уставилась на меня, видимо ожидая, что я упаду в обморок от приступа безумного счастья.

Итак, эти ушлые родственнички, решили пойти с кондачка. Я примерно догадывалась, что произошло – сестрица и зять, понимая свое положение, быстренько подсуетились, в надежде иметь возможность вернуться в общество. Ведь как ни крути, а мадам де Малин имела вес в высших кругах. Еще бы они отказали ей!

Улыбаясь, как мне казалось, идиотской улыбкой, я молчала, не зная, что сказать на эту новость, а тетка чертового баронета, распалялась все больше.

– Сегодня вечером к вам с визитом придет Жан-Поль и предъявит письмо от сестры и зятя, Мадлен. После этого, мой племянник, официально сделает вам предложение! – мадам де Малин, наклонилась ко мне и тихо добавила: – Я пришла пораньше, чтобы предупредить вас! Вы должны выглядеть великолепно!

Мой взгляд переместился на Софи и не смотря на щекотливую ситуацию, я чуть не рассмеялась – она так смотрела на нашу гостью, будто хотела прожечь её затылок, с заковыристыми цветами в прическе.

– Благодарю вас, – наконец выдавила я из себя и, стараясь сохранять добродушие на лице, протянула: – Если бы вы знали как мне приятно ваше участие в столь личном, важном для меня деле.

– Дорогая Мадлен, – она наигранно, тяжело вздохнула. – Вы же знаете, как я отношусь к вам. Я желаю для вас счастья.

Мадам де Малин допила чай и откланялась, находясь в полной уверенности, что дело сладилось и все находится под её контролем.

– Как они взялись за вас, мадмуазель… – покачала головой Софи, находясь в полнейшем изумлении. – Что вы будете делать с этим?

– Еще не знаю, но будь уверена, баронет уйдет отсюда ни с чем.

44

Если честно, мне уже до изжоги надоела вся эта тягомотина. Сей дамоклов меч, висевший у меня над головой давно пора было окончательно и бесповоротно сдать в металлолом и забыть про него, как про страшный сон.

И что теперь прикажете делать? Похоже, что даже кривая, косая, лысая и без ноги я по-прежнему останусь столь же желанной невестой для прощелыги-барона, как и сейчас. И какое мне придумать препятствие? Тем более в такой короткий срок?

Нанять кого-нибудь, чтобы его по пути сюда стукнули по настырной башке и спёрли письмо от любезной сестрёнки? Подговорить кого-то исполнить роль соперника, готового вызвать барона на дуэль? Женишок, конечно, вряд ли возьмётся головой рисковать – но чем чёрт не шутит? Да и кто вообще на такую дурь подпишется?

Я кругами ходила по комнате, прокручивая в уме все возможные – даже такие дурацкие варианты. Похоже, свою фантазию я уже исчерпала.

– Да чем же вас вообще остановить, находчивые мои? Чума на оба ваши дома! – злилась я. – О! Повесить что ли на дверь табличку "Осторожно, чума!" Ладно, а серьёзно?

И тут меня осенило.

– Ох, устрою я вам пожар, граждане. Прости, дорогой баронет, но ты сам не оставил мне выбора. Как там, говоришь, зовут твоих любовниц?

Никогда в жизни не писала анонимок, но с такими алчными упёртыми поклонниками, похоже, и не тому научишься. Я села за стол, взяла перо в левую руку и коряво вывела на листке: "Уважаемая мадам. Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что небезызвестный баронет Жан-Поль Морсен сегодня намерен явиться с предложением руки и сердца к хозяйке дома по адресу..." Два раза.

– Господи, какая пошлятина! Шито белыми нитками. И никаких доказательств. Одна надежда на то, что ревнивым дамочкам доказательства окажутся и не нужны. Судя по данной в своё время месье Лавуа характеристике, обе терпением не отличаются.

Если честно, я не очень-то надеялась на то, что почтенная баронесса де Шарлон самолично явится с проверкой информации из столь сомнительного послания. А вот рыжая Жюли прискачет обязательно. Хотя, лучше было бы, если б явились обе.

Такой шухер должен надолго отбить у любвеобильного самца страсть к беспорядочным отношениям. Но самое ценное, скандал, учинённый на почве его неверности прямо под стенами моего дома, даст мне стопроцентные основания указать гадёнышу на дверь.

– Софи, мне опять нужна твоя помощь! – крикнула я, едва сдерживаясь в ожидании компаньонки и подруги.

– Да, Мадлен! – взбудораженная Софи, похоже, уже не знала, чего от меня ожидать.

– Дорогая, не пугайся так. Хотя нет, пугайся. Я и сама немножечко боюсь, но должно получиться весело... Найди, пожалуйста, отчёт по поводу бурной биографии дорогого барона от нашего сыщика – мне там нужно посмотреть пару адресов, потом отнеси два вот этих послания по назначению и... Приготовься к грандиозному представлению!

– Какому? – ещё сильнее насторожилась напарница и наперсница.

– Скандал, дорогая! Мы спровоцируем скандал. Пускай дамочки Жана сами избавляют меня от своего охмурителя.

– Но, как же ваша репутация, Мадлен? – опешила та.

– Софи! Бьюсь об заклад – мне даже не придётся выходить за пределы дома. Мы на всё это действо прекрасно полюбуемся из окна. Главное теперь сделать так, чтобы ниточки от конвертов не привели к нам...

– Ох, подведёте вы нас под монастырь, любезная Мадлен! – моя соратница сделала страдающее лицо, однако глаза её смеялись, – Одно непонятно, как подбросить письма так, чтобы и меня не запомнили, и послание не провалялось незамеченным слишком долго?

– Софи, всё просто: на подходе к адресам, поймай на улице какого-нибудь пацанёнка и заплати, чтобы передал лично в руки. Только проследи из укромного места, чтобы исполнил всё, как велено. И сразу же возвращайся.

В общем, к назначенному часу, я уже изнывала от нетерпения. Как и моя доверенная союзница. Заняв место в "зрительном зале" у самого удобного окна второго этажа, из которого вся улица просматривалась, как на ладони, мы запаслись чашками, кофейником и плюшками. (Не хватало, разве что, попкорна.)

Даже все вопросы, связанные с грядущим переездом, временно отодвинулись на второй план. Ну в самом деле, пока я радикально не решу ситуацию с женишком – покоя не будет. Не дай бог им проведать чего лишнего и помешать мне воплотить свои замыслы и перспективы.

На всякий случай, я всё-таки принарядилась – вдруг придётся вмешаться в ход представления – ну там, маслица в огонь плеснуть или классическое орудие мести – сковородку вовремя разгневанным обманутым женщинам предложить...

"Глазастую" рыжую бестию заметили сразу. Прибыв на нашу улицу заранее, она немного пометалась в поисках удобного для наблюдения места и замерла среди посаженных плотной группой кустов сирени. Симпатичная, кстати, красотуля – и личиком вышла, и подержаться, как говорится, есть за что. С горящими гневом огромными очами и огненными длинными косами – дамочка представляла собой воплощение богини мести! Правда пока что на всякий случай тщательно скрывающей своё присутствие. Ну что – логично.

– Мадлен, нет, ну ты это видела? – округляя глаза хохотала Софи, обращая моё внимание на сложные манипуляции красотки с окружавшими её довольно густыми кущами, – Она же там себе всё лицо о ветки исцарапает!

– Вот же злодейка – весь газон нам сейчас попортит. – подхватила я.

– Ну куда ты, куда?! – как азартная болельщица, подруга переживала за нашу звезду.

– Да ей же оттуда самой ничего не видно было! Сейчас! О! Пристроилась! – комментировала я.

Второй "конкурентки" видно не было. Жаль, конечно, но, думаю, такая бойкая девица вполне справится и сама. Ну, если уж совсем нужно будет – мы встанем рядом и подхватим знамя освобождения от неверного изменщика.

Наконец, по мостовой опять зацокали копыта в направлении наших ворот. Лихо завернувшая карета остановилась и из неё выпрыгнул столь горячо ожидаемый всеми Жан, подавая руку тётушке и помогая ей спуститься на землю.

Та, видимо, продолжала договаривать ему последние напутствия, не очень-то озаботившись тем, чтобы в достаточной степени убавить собственную громкость. Не ожидала, очевидно, мадам, что вокруг неё столько настороженных ушей, жадно ловящих каждое сказанное слово.

– И не затягивай там! И так уже сколько времени потеряли! Как письмо прочитает – сразу требуй согласия на брак, и точка. Пока она чего нового не напридумывала. Мы и так тут уже как цирковые собачки все условия её исполняем. – разглаживая складки на пышном платье и поправляя рюши на чахлой груди, поджав губы зудела тётка. Затем натянула на лицо жизнерадостно-любезную улыбку, подала ручку племяннику и каравеллой поплыла в сторону калитки.

И тут навстречу счастливому женишку из ближайших кустов, аки тот весенний медведь из берлоги, ломая мешающие скорейшему приближению к цели ветки, буквально выпала взлохмаченная, украшенная застрявшими в волосах листиками Жюли.

– Значит, всё это правда! – рычала она, грозно уперев руки в крутые бока и медленно, но неумолимо надвигаясь на позеленевшего барончика.

– Дорогой, кто это? – опешившая тётка едва не потеряла дар речи, – Что вы себе позволяете, милочка?!

– Кто?! Я?! Это я-то себе позволяю?! Уж поверьте, дамочка, это я пока ещё ничего себе не позволила! – рыжая шарила глазами вокруг, как будто в поисках тяжёлого предмета ( вот бы где моя сковородка пригодилась), – Но прямо сейчас, думаю, моя любезность закончилась.

Жюли подхватила поудобнее юбки и припустила следом за уворачивающимся от неё и нарезающим круги вокруг тётки Жаном.

Всё вышло просто отлично. Даже лучше, чем можно было ожидать. Я решила сама не вступать в перепалку, но отправила Софи постоять немым укором на крыльце, чтобы её заметили наши страждущие свадьбы родственнички. Так, чтобы уж наверняка стало понятно, что вся эта позорная ситуация мне известна, но опускаться до уровня разборок я не собираюсь.

Заметив мою компаньонку, каменной стеллой с осуждающим лицом стоявшей на крыльце, Жан слегка отвлёкся и пропустил удар своей любезной жаркой подружки.

– Дорогая! Ты всё неправильно поняла! – взвыл он.

– Ах, ещё и эта – дорогая?! – вдруг раздалось от одиноко стоявшей неподалёку неприметной кареты.

От неё в сторону живописно замершей группы уже семенила изящная женщина с густой вуалью на лице, на ходу "расчехляя" кружевной зонтик.

Баронесса де Шарлон всё-таки не устояла и приехала сама удостовериться в правдивости или ложности полученной анонимки.

Наверное, ни до, ни после этого чудесного вечера мы с Софи больше никогда так не смеялись!

Ну и, как вы понимаете, эта парочка навеки потеряла всякое желание докучать мне своими дурацкими предложениями.