Текст книги "Изнанка модной жизни (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

33

Утром я всё еще не знала, что мне делать и как поступить правильно. Самое плохое, что у меня опустились руки, пропал творческий настрой, меня как будто выжали и высушили.

Поддержка и помощь Пьера и Патрика, конечно, вселяли надежду, что всё обойдётся, но состояние было тоскливое. Почему так происходит? Ты стараешься работать, созидать и создавать. Но появляется кто-то и ты понимаешь, что он одним своим грязным языком способен разрушить всё.

Впрочем, как раз к такому мне было не привыкать – с предательством и коварством я сталкивалась еще в своей прошлой жизни. И, кстати, с крахом своих трудов, тоже.

Поэтому меня пожирал самый настоящий ужас. Я думала, думала, как же предотвратить катастрофу, которая будет неизбежна, если две гадины просто меня оболгут.

Я долго умывалась и собиралась. Четкого плана не было. И тогда я внезапно решила поехать к Розе. Этой женщине удалось выстоять и сейчас она была глыбой как в профессиональном плане, так и в репутационном. Я решила попросить у неё совета. И, кроме того, просто обязана была её предупредить. Ведь Бернардет со своей теткой способна была навредить и ей.

Я попросила кучера ехать помедленнее, не торопиться. И пока ехала к Розе, я попыталась хоть немного сосредоточиться на рабочих вопросах. Стянув зубами перчатку – писать в них было неудобно – я развернула рабочий блокнот, и стала делать заметки.

Новые кружева пришли – это отлично. Я мысленно распределила, какие комплекты пополнят эти тончайшие изысканные ажурные орнаменты. Скорее всего, новую весеннюю коллекцию. Вдруг у меня возникла идея о подвенечных платьях и настроение резко поднялось. Моё воображение уже рисовало мне торжественные и романтичные, элегантные и женственные платья.

Я так долго ждала эти кружева, знала, что идея самого лучшего им применения придёт тогда, когда они уже будут у меня в руках, когда я смогу в реале оценить и тонкость работы, и изящество рисунка.

Рука машинально набрасывала даже не эскизы, а лишь их отдельные элементы. Другим они, возможно, и не были бы понятны. Но я знала, что за ними кроется.

Похоже, мозг нашел психологическую защиту от случившегося. Я представляла различные варианты этих подвенечных платьев.

Например, платье, которое полностью сделано из кружев. Такие вариации, как правило, смотрятся роскошно и богато.

Карандаш в моей руке тут же принимался зарисовывать: в первую очередь фасон – он не должен быть очень пышным, а вот облегающие или ниспадающие модели придутся как нельзя кстати.

Платье, частично декорированное кружевом. Такое сочетание смотрится элегантно и нежно. Кружевом можно декорировать корсет, а юбку оставить гладкой, атласной.

Подвенечное платье с отдельными кружевными элементами. Я представила ткань, одну из наших фирменных, которая будет смотреться просто божественно с такой отделкой…

Экипаж резко остановился и я вернулась из своего чудесного мира творчества туда, где этот мир может быть безжалостно разрушен.

Мы находились у магазина мадам Бертен, но я не спешила выходить. Чувствовала себя отвратительно, как будто была виновата в том, что несу ей дурную весть.

– Мадемуазель, – послышался голос кучера, который, наверное, решил, что я заснула.

– Я слышу, всё в порядке, – крикнула я в ответ, и он поспешно отворил дверцу.

Выйдя на воздух, я попыталась глубоко вздохнуть, но у вздох получился прерывистый. Тогда я уже не стала медлить и вошла внутрь.

Меня, как обычно громко поприветствовали девушки-закройщицы.

– Мадемуазель Мадлен! Какими судьбами в столь ранний час? – радостно встретила одна.

– Мадемуазель Мадлен, – перебила её вторая, – одна моя подруга служит в доме госпожи Флоранс, так вот, та в таком восторге от ваших моделей, что написала об этом своей подруге в Америку!

– Как будто эти американцы что-нибудь понимают в моде, – насмешливо скривилась третья. – Вот у меня сестра двоюродная служит горничной в доме русского посла... Так вот, несколько ваших моделей отправлены в эту дикую Россию, представляете?! Под охраной их нахальных гусар. Хотя, конечно, они красавцы и, говорят, всегда щедры к бедным белошвейкам!

Сейчас я улыбалась шуткам девушек, но практически через силу. Что они будут говорить, когда обо мне поползут по городу грязные слухи? С презрением или с жалостью будут перешептываться за моей спиной?

Боясь, что на глаза сейчас навернутся слёзы, я помахала им рукой и прошла к Розе. Она по моему лицу поняла – что-то случилось, и поспешила ко мне навстречу.

– Мадемуазель Мадлен! Что случилось?? Что-то в мастерских???

Господи, как ей сказать?

– Мадам Бертен…– я с трудом подбирала слова, – случилось нечто неприятное. Вернее, еще не случилось, но грозит случиться. Это может доставить неприятности мне, и нанести большой удар по вашему делу…– далее продолжить я не смогла – горло перехватило, даже больно стало. Я прижала руку к шее.

Роза смотрела на меня непонимающе. Затем чуть ли не силком усадила на стул, а потом прошелестела юбками мимо, чтобы приоткрыть окно и налить мне воды.

– Пейте, мадемуазель. Выпейте немедленно, – её голос не звучал испуганно, он был твёрдым.

В этот момент я чувствовала себя рядом с ней какой-то размазнёй. Но ведь она не представляла даже…

Когда я смогла дышать ровнее, Роза почти приказала мне:

– Ну а теперь – рассказывайте!

Я начала практически с того момента, когда Бернардет с тёткой вынудили меня оказаться в том злосчастном домике. И, хотя, практически всё, что я говорила, подбираясь к главному, Роза прекрасно знала – она не перебивала меня. Только время от времени подбадривала:

– Так-так, ага...Хорошо, понятно...

Мне стало говорить чуть легче и я практически добралась до сути. И тут снова стала запинаться.

– Вы, наверное, слышали про этот скандал, который обсуждал весь Париж?

Поскольку, скандалы в светском обществе Парижа происходили ежедневно, если не ежечасно, она несколько секунд смотрела на меня непонимающе.

– Ну, с моей двоюродной сестрой и баронетом...

Роза вспомнила и закивала.

– Ах, ну да, конечно. Но почему вы так расстроены? Насколько я понимаю – родственной привязанности у вас к ней нет, тёплых чувств тоже...Отчего вы в таком расстройстве?

Я вздохнула в сотый раз за сегодня, наверное, и ответила:

– Её интрижка происходила под носом у мужа, в том самом домике, который принадлежит мне.

Понимание начинало проступать на её лице, оно слегка вытянулось, а глаза стали серьёзными.

– Продолжайте, мадемуазель Мадлен, – произнесла она, когда пауза вновь затянулась.

– В общем, она написала мне письмо, в котором пожаловалась на жизнь, предложила помириться и всё такое...А когда я приехала к ней, встретила меня с родственницей своего мужа и они стали шантажировать меня.

Роза удивленно вскинула брови:

– Шантажировать? Но чем?.. И что они хотят?

– Они угрожают пустить обо мне грязные слухи и очернить репутацию. Потому что это мой дом по всем документам. И тогда ни одна дама Парижа не станет пользоваться моими услугами. И все знают, что мы давно работаем вместе, это и вам может навредить…– тут я не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками. – Простите меня!

Роза прошлась по кабинету из угла в угол, постукивая веером по ладони. Я слушала этот мерный стук и ждала, что она скажет мне.

Здесь могло быть одно из двух – или она посочувствует мне и мы вместе найдем выход из этой еще не свершившейся катастрофы или прогонит прочь, объявив Свету, что нас ничего не связывает. А что, долги уже выплачены…

Перед моими глазами еще раз пронеслись те подвенечные платья, над которыми я работала, когда ехала к ней...Если что, отправлю эти эскизы ей, пусть будут прощальным подарком от меня. Хоть чем-то я смогу проявить свои извинения, потому что слова тут были бессильны.

– Послушайте, мадемуазель Мадлен…– последовала пауза.

Я поняла, что она ждёт, когда я посмотрю на неё и подняла на глаза. И Роза заговорила.

34

– Мадлен, – наконец, продолжила Роза, – ситуация, безусловно, серьёзная. Тут говорить даже нечего. Но! Это ещё не основание перестать спать, есть и начинать вот так плакать. Поверьте, для отчаяния существуют гораздо более серьёзные поводы. И не дай бог их вам дождаться. Поэтому, берите себя в руки и будем думать, что возможно предпринять.

Роза прошла к резному шкафчику в углу кабинета и достала из него бутылку вина и два фужера.

– Вам нужно согреться и успокоиться. – пояснила она свои действия.

Если честно, наверное, мне и в самом деле стоило сделать глоток вина. Все эти переживания окончательно измотали. Сейчас же, когда я поняла, что мой партнёр оказалась ещё и надёжной союзницей, тело практически перестало меня слушаться, а зубы начали дробно постукивать, не поверите – от испытанного великого облегчения.

– В конце концов, ваш родственник всего лишь баронет. – поведя в сторону рукой с зажатым в нём фужером, приподняв бровь констатировала она. А среди наших клиентов и друзей есть куда как более могущественные фигуры.

Вино тёплой волной начало разливаться по телу, унимая нервную дрожь, расслабляя сведённые едва ли не судорожным спазмом мышцы. Я позволила себе глубокий вдох и долгий облегчённый выдох.

– Думаю, следует поступить так, – немного помолчав, продолжила вслух размышлять Роза, – вам необходимо обратиться к хорошему специалисту по деликатным вопросам.

Я растерянно захлопала на неё глазами – где искать подобного рода личностей – даже близко не представляла.

– Мадле-е-ен, – подмигнув мне протянула она, – ну где ваш бойцовский характер?! Вы же отважная девушка и не раз уже это доказали.

Я и в самом деле начала сердиться на себя за собственную, как выражалась моя бабушка, малохольность. А Роза сейчас открывалась для меня с новой стороны. В ней, как будто, проснулась спортивная злость.

– Не волнуйтесь. Где-то у меня совершенно точно есть информация о подобного рода авторитетном эксперте. – она снова встала и прошла к шкафчику, – сейчас найдё-о-ом.

Порыскав там и не удовлетворившись результатами поисков, она в задумчивой позе, прижав кончики пальцев к губам, застыла посреди кабинета. Затем решительно направилась к сумочке и выудила оттуда маленькую записную книжку.

– Та-а-ак, – перелистывая страницы протянула она, – вот он! Записывайте: улица Вожирар, дом сто двенадцать. Месье Оскар Лавуа.

Я записала и вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Что? Не только у вас возникают сложные ситуации. – усмехаясь отреагировала она и загадочно продолжила, – А я в это же время попробую действовать по-своему.

На том и порешили. Хотя, вот это "действовать по-своему" для меня осталось полной загадкой, а переспрашивать я не стала.

На следующий же день, не откладывая такой важный вопрос, я, следуя совету Розы, ехала по записанному на листке адресу. В указанном доме обнаружилась довольно приличная, если уместно так выразиться, интеллигентного вида контора.

В приёмной находился молодой человек – высокий, в аккуратной строгой одежде, со смешными, на мой вкус, усиками и несколько зализанной причёской. Я так поняла – то ли секретарь, то ли администратор – не знаю, как его тут обозначили.

– Добрый день. – чувствуя себя почему-то неловко, поздоровалась я, – Мне необходим месье Оскар Лавуа.

Добрый молодец коротко кивнул и порысил в кабинет начальства, не задавая лишних вопросов – спасибо ему за это.

– Проходите пожалуйста, мадемуазель, – буквально через минуту вынырнув из-за двери обратно, пригласил он.

В кабинете меня уже ожидал рыжеволосый мужчина средних лет с яркими голубыми глазами, без малейших признаков растительности на лице – в смысле гладковыбритый – светлыми бровями и ярким, как это бывает у "огненных" людей, ртом. Вагон обаяния и романтического ореола. Ну, в общем, на "пинкертона" не походил ни малейшим образом.

– Сомнительно! – подумала я, – С другой стороны, сыщик, внешне не похожий на сыщика, да ещё и с таким проницательным, не смотря на всю его синеву, взглядом – возможно и есть – самый лучший вариант. Посмотрим, что покажет разговор.

– Добрый день, мадемуазель...

– Вивьер... – подсказала я.

– Присаживайтесь. – чуть привстав из-за стола, мужчина протянул ладонь, указывая на посетительский стул с высокой спинкой, – Расскажите, пожалуйста, что привело вас ко мне.

На этот раз изложение информации о сложившейся ситуации прошло уже практически безболезненно. Месье Лавуа, не подавая признаков удивления (ну при его-то профессии он и не такое, думается слышал), внимательно слушал мой рассказ, сосредоточенно кивая головой и сразу делая пометки в блокноте.

Задав несколько уточняющих вопросов, он заявил, что готов взяться за моё дело.

– Что конкретно вы планируете делать? – переспросила я, желая понимать, как он вообще видит решение моей проблемы.

– Я думаю, с самого начала стоит выяснить, что из себя представляет именно тётушка вашего родственника. Как подсказывает моё чутьё – именно она является инициатором каверзы. Чтобы... эм-м-м, – он задумался, стараясь подобрать деликатные слова, – укротить (читай – заткнуть) подобного рода личностей и прекратить шантаж – необходимо найти чёрные пятна на репутации самих шантажистов. Поверьте – у подобных личностей они совершенно точно имеются. И это едва ли не единственное, что способно их напугать и отказаться от грязных намерений. Люди подобного сорта сами боятся огласки непривлекательных секретов – именно поэтому и используют сей приём для достижения собственных целей.

Вообще, в этом я готова была с ним согласиться. Каждый же, как говорится, судит по себе. Даже интересно стало, как эти змеи, особенно старшая, в общем гадюшнике поведут себя в состоянии опасности и реальной угрозы. План сыщика мне нравился. Рассуждал он дельно, логично, без лишних эмоций. Стоимость за свои услуги тоже назначил приемлемую.

– Я буду регулярно информировать вас о ходе нашего расследования. – заверил меня местный детектив и довольно убедительно добавил, – Думаю, мы найдём решение вашей проблемы.

В общем, я решительной рукой подписала договор и, наконец, вернулась к работе. Хотя, как вы понимаете, совершенно успокоиться в данной ситуации пока просто не представлялось возможным. К тому же, интуитивный червячок какого-то неявного, но нехорошего предчувствия не переставал грызть мою душу.

Буквально через день это моё предощущение приобрело вполне себе вещественный характер.

В мой рабочий кабинет, растеряв по пути всю природную деликатность, буквально ворвался Пьер и, вращая круглыми глазами, обрушил на меня поток трудно поддающихся опознаванию звуков, из которых единственное, что сразу было понятно – случилась беда.

Стоило большого труда успокоить дядьку хотя бы до состояния членораздельных слов.

– Мы подвели вас. – сокрушённо качая головой, причитал здоровенный мужик.

– Да что, в конце концов, случилось? Ты можешь внятно объяснить?! – я готова была потрясти его за шиворот. – Пьер, пожалуйста, скажи, что произошло, иначе я сойду с ума.

Уже, по примеру Розы, подумала о вине, но ему оказалось достаточно простой воды.

– Наши люди попались.

– Куда попались? – искренне не поняла я.

– На слежке попались.

Тревога холодком пробежала по позвоночнику.

– Бернардет? – спросила я.

– Нет. – ответил мой практически бесполезный собеседник.

– Как нет? А КТО? – уже откровенно психуя, почти в лицо ему рыкнула я.

– Не знаю. – подняв на меня полные вселенской скорби глаза, развёл руками Пьер.

– Ничего не понимаю... – пробормотала я.

– Какие-то люди вычислили их и увезли. Тихо.

– Только этого мне для безграничного счастья и не хватало. Мало же было геморроя, теперь ещё розыском пропавших следопытов заниматься. – раздражённо бормоча себе под нос, я ехала к месье Лавуа.

35

Однако разговор с месье Лавуа прошел совсем не так, как я себе представляла. В тот же момент, как я вошла в приемную, секретарь месье, тот самый, прилизанный, провел меня в кабинет, словно именно меня там и ждали.

Сам месье был хмур и едва кивнув мне, заговорил:

– Дорогая мадмуазель Вивьер... Боюсь, что ваше дело оказалось несколько сложнее, чем я себе представлял...

Я помертвела. Все же, Роза рекомендовала его как лучшего специалиста по "деликатным вопросам", и, если даже он не справится, то что тогда делать мне?! Да еще и это похищение моих служащих...

Я собралась с духом и ответила:

– Боюсь, месье Лавуа, у меня тоже есть дурные вести. Сегодня были похищены мои люди, которые следили за домом сестры. Я не представляю, кто и зачем их похитил, но я нанимала их на работу, я отвечаю за них... И что теперь делать?!

На глаза у непроизвольно навернулись слезы, однако месье Лавуа вовсе не торопился утешить меня. Встал со своего кресла, прошелся по небольшому свободному пространству между столом и окном, заложил руки на спину и покачался на носках, хмуря рыжие брови...

– Мадмуазель Вивьер, а почему вы не поставили меня в известность, что кто-то еще, кроме меня, работает по вашей просьбе над этим делом?

Я растерялась. Как-то вот и в голову не пришло, что... да ничего мне тогда не пришло в голову, честно-то говоря! Я вела себя как перепуганная курица! Только сейчас до меня стало доходить, что, скорее всего, пропали мои люди вовсе не случайно!

– Месье, умоляю, скажите, что они живы и они у вас!

Все еще хмурясь, месье неохотно кивнул:

– Живы и у меня.

Я выдохнула...

– Простите меня, месье Лавуа. Я была слишком расстроена, чтобы внятно изложить все, что знала. Я совершила большую глупость, не спорю, но я никогда не бывала раньше в таких ситуациях. Простите меня.

Месье улыбнулся и на одной из щек у него образовалась милая и смешная ямочка.

– Мадмуазель Вивьер, девушка, которая способна признать свою ошибку да еще и извинится – уникальна! Так что я рад, что это недоразумение выяснилось. И еще... Ваши люди – они, безусловно, не профессионалы, но они преданы вам. Просто постарайтесь найти им другую работу. Сегодня они вернутся по домам.

– Обязательно, месье Лавуа и спасибо вам за все.

Наш разговор продолжался не слишком долго, месье задал мне еще несколько вопросов, уточнил пару деталей и отпустил меня с миром. А я, после такого нервного напряжения, решила, что совсем не грех будет взять выходной и посвятить его... Да чему угодно, кроме работы! Хоть бы и лебедей в парке покормить – и то станет легче! Пусть уж месье Лавуа сам справляется с этой мерзкой проблемой.

Я заехала на работу, успокоила и отпустила Пьера, сказав ему, что пора усиливать охрану цехов. Пусть будет не один сторож, а несколько сменяющих друг-друга человек. И пусть он набирает их сам из людей, за которых может поручиться.

До вечера у меня оставалась еще пара мелких дел, которые я решила совместить с отдыхом.

Заехала домой, переоделась в платье для визитов и, выбрав из кучи приглашений одно, посетила мадам Дюран, тридцатилетнюю вдову, с приятным характером, не глупую и не бедную.

У нее в гостях оказался небольшой круг чаевничающих дам, с которыми я в свое удовольствием поболтала о модах и тканях, о новом романе Франсуа Марешаля, о его изящных и остроумных каламбурах, о новой, смелой, даже – нахальной, как выразилась мадам Терси, пьесе-комедии, которую еще только ставили и она обещала стать гвоздем сезона...

Вырвавшись из этого очаровательного, но немного манерного общества, я отправилась в Тюильри*. Коляску я оставила у входа – мне хотелось прогуляться.

Парк стал доступен для обычных посетителей совсем недавно, и я там еще не была. За мной, не отставая ни на шаг, следовал Себастьян – лакей, нанятый для сопровождения. Увы, как богатая дворянка, баронесса и владелица особняка я не могла себе позволить одиночные прогулки. Впрочем, Себастьян отличался редким умением оставаться незаметным.

Парк был прекрасен! Удивительные скульптуры тонули в густой зелени, прогулочные дорожки приводили то к беломраморной ротонде, то к небольшому пруду с золотыми китайскими рыбками. Из-за немного прохладной погоды народу было совсем мало, так что прогулкой я наслаждалась от души. Но, как бы я не восторгалась Парижем и парком, невольно вспомнилось стихотворение современника из прошлой жизни...

**

Какие тут фонтаны и ротонды!

А мрамор статуй – голубой туман.

От этих мест незримо веет Фрондой

И тайнами Марии Ленорман;

Лужаек зелень – ярче тропиканы,

И рой из мотыльков неутомим

Ночами на смущённые поляны

Летит, чтобы в любви признаться им.

Далёкий край, где так прекрасен вечер,

Что в нём найдёт усладу Демиург...

Тебе прельстить меня, признаться, нечем:

Я до тебя увидел Петербург.

С тех самых пор мне несравненно наше

И не волнует более престиж:

Версаль хорош... Да только Зимний краше.

И Питер – вдохновенней, чем Париж.

Я ностальгически вздохнула... Все же, моя жизнь теперь, хоть и играла новыми, яркими и причудливыми красками, я не могла не скучать по тому миру, что остался где-то там...

На мадам Малин я наткнулась уже при выходе из парка. Её сопровождал какой-то модник, на которого я почти не обратила внимания, так как именно мадам Малин я и собиралась навестить сегодня вечером – хотела обсудить с ней заказ, в который я считала нужным внести изменения.

После взаимных приветствий мадам сказала:

– Мадмуазель Вивьер, позвольте мне представить вам моего племянника, баронета Жан-Поля де Морсена...

Щеголь изящно поклонился, выпрямился... Я, наконец-то, взглянула ему в лицо и оторопела. Тщательно напудренное лицо, аккуратно прорисованная мушка над верхней кубой, темные волосы присыпаны перламутром... передо мной стоял человек, сломавший мою жизнь там... Николя Крамози собственной персоной.

_______________________________________________

*Для простых посетителей парк стал доступен лишь после французской революции. Так как мы "меняем историю", то это – прекрасный признак того, что она все же меняется. Ну, как минимум – в нашей книге))

** Стихотворение взято с сайта Стихи.ру и принадлежит замечательному автору Леониду Чернышову.