Текст книги "Камень Апокалипсиса"

Автор книги: Пит Эрли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Джером Пибоди из Данвилля являлся одним из крайне немногочисленных судей-негров во всей Виргинии и имел вполне заслуженную репутацию человека прямого, порой даже резкого. Процесс над Спенсером он начал с нравоучений.

– Поскольку у нас нет и не будет присяжных, которых советники обеих сторон должны впечатлять своим красноречием, – сухо сказал он, – в моем судебном зале я ожидаю видеть как можно меньше сценического мастерства. Заниматься будем только допросом свидетелей, представлять доказательства и выдвигать аргументы. Обвинение дало мне понять, что процесс – с его точки зрения – займет три-четыре дня, так что предлагаю приступить к делу.

Первым свидетелем обвинения шел Кевин Майклс, адвокат из «Бойда, Стакхауса и Брауна», который рассказал, как его компания выявила пропажу дополнительных акций «Цирк-Цирка».

– Кто из сотрудников «Ван-ден-Вендера и Уайта» отвечал за регистрацию этого полумиллионного акционного пакета? – спросил прокурор Уиллард Дилкс.

– Ответчик Эван Спенсер, – ответил Майклс. – Все имеющиеся у нас документы и материалы однозначно указывают на то, что он лично надзирал за оформлением наследства в суде.

Когда наступило время для перекрестного допроса, Делани заявила, что к Майклсу вопросов не имеет. Стоило ей присесть, как распахнулась дверь и в зал ввалилась ватага студентов, человек двадцать пять. Все места, впрочем, были уже заняты, и молодые люди расположились вдоль стеночки в задней части зала.

– Так, что здесь происходит? – раздраженно отреагировал судья Пибоди.

– Приношу извинения, ваша честь, – раздался голос преподобного Грассо, который вошел последним. – Это мои студенты, первокурсники Католического университета, на практическом занятии по этике. Я их куратор, и мы организовали автобусную поездку в суд, однако возле города спустило колесо, так что мы немного опоздали. Еще раз прошу нас простить за непредвиденную помеху. Мы приехали издалека специально для ознакомления с судебным процессом.

Пибоди с головы до ног смерил пожилого священника взглядом и сразу понял, что действовать надо аккуратно, не то разразится скандал. В глазах общественности судья окажется жестоким и бесчувственным человеком, если прикажет выдворить всю эту гоп-компанию из зала.

– Я категорический противник любых нарушений, – вздохнул он, – но коль скоро ваши подопечные горят таким желанием познакомиться с судебной системой Виргинии, я дозволяю вам остаться.

– Благодарю, ваша честь, – торжественно произнес Грассо. – Я совершенно уверен, что эти молодые люди высоко оценят ваши этические принципы в своих курсовых работах!

Среди зрителей раздались смешки. Грассо осмотрелся вокруг, куда бы ему сесть, и кто-то из мужчин неохотно уступил место. Когда священник наконец устроился в кресле, он жизнерадостно помахал здоровой рукой Делани и Спенсеру.

– Если вам сейчас вполне удобно, – саркастически заметил Пибоди, – я мог бы продолжить с того места, где мы остановились.

Разумеется, он не ждал от Грассо никакого ответа, однако старый профессор то ли недопонял, то ли решил проигнорировать колкость.

– Благодарю вас, вы очень любезны. Да, полагаю, что мне и моим студентам вполне удобно. Прошу вас.

Пибоди скрипнул зубами и приказал Дилксу вызвать следующего свидетеля. Август Ван-ден-Вендер Шестой сел в кресло и немедленно принялся бичевать Спенсера.

В частности, он заявил:

– Если бы не постоянные просьбы дочери, я бы его и на пушечный выстрел не подпустил к нашей фирме!

– Почему же вы в таком случае решили поручить ему столь ответственную задачу? – спросил Дилкс.

– Спенсер буквально не давал мне вздохнуть своими требованиями выделить ему дело о том наследстве! Прошло лишь несколько часов после смерти Амброза Вортингтона, а он уже тут как тут! И хотя я с самого начала смотрел на это крайне неодобрительно, в конечном итоге, получается, я свалял дурака, когда все-таки решил уступить его поползновениям. Я-то надеялся, что такой опыт работы пойдет ему на пользу, к тому же рассчитывал в случае необходимости присматривать за ним… Увы, вскоре пришлось заняться рядом других неотложных дел, а Спенсер, как выяснилось, обладал настоящим талантом заметать следы!

– Откуда вы знаете, что именно он похитил акции? – спросил Дилкс.

– Он не только единолично вел все наследственное дело, но и собственноручно расписался за присланный пакет акций, когда их доставили в наш офис.

Дилкс двумя пальцами поднял голубой бумажный листок.

– Вы об этой расписке говорите?

– Да, у нас так заведено; мы подшиваем такие расписки всякий раз, когда фирма обретает контроль над теми или иными финансовыми активами от имени клиента.

– И чье имя указано на данной расписке?

– Имя Эвана Спенсера.

Здесь Грассо вдруг закашлялся, да так громко и сильно, что минуты три не мог остановиться. Естественно, разбирательство пришлось приостановить.

– Из… вините, ваша честь, – еле выдавил он сквозь рвущиеся из глотки хрипы. – Кхе-е… Кха-а…

Прокурор Дилкс оказался слабо подготовлен к звуковым помехам.

– Эм-м… что ж… давайте обсудим этот… гм… эту расписку.

Отметим, что кашель ничуть не сбил с толку свидетеля. Ван-ден-Вендер без понуканий доложил:

– Хотя нам повезло разыскать этот документ, никаких свидетельств о том, что же подсудимый сделал с акциями, найти не удалось. Наши аудиторы не сумели выявить тот механизм, при помощи которого он их реализовал.

Спенсер прошептал Делани на ухо:

– Это фальшивка! В тот же вечер, как только ушел Майклс, я просмотрел все материалы по делу Вортингтонов. Не было там никакой голубой расписки!

Прокурор добился, чтобы бумажка была приобщена в качестве вещественного доказательства, задал еще пару-тройку вопросов и затем присел. Как и в прошлый раз, Делани заявила, что к данному свидетелю вопросов не имеет.

Дилкс же рассчитывал на то, что Делани весь остаток заседания потратит на перекрестный допрос Ван-ден-Вендера, и даже сказал своему следующему свидетелю, Мелиссе, что ее услуги не понадобятся до завтрашнего дня. В связи с этим он попросил небольшой перерыв, чтобы переговорить с Тейлором Колдуэллом.

– Мы планировали, что старик Август станет героем сегодняшних вечерних новостей, – пожаловался он Колдуэллу. – Завтрашние репортажи предполагалось заполнить показаниями миссис Ван-ден-Вендер. А как быть теперь?

– Попробуйте уговорить судью закрыть слушания до утра, – предложил Колдуэлл. – Скажите ему, что требуется больше времени на подготовку.

Дилкс последовал совету, однако Пибоди прекрасно разобрался в его мотивах.

– Мы не сделали даже обеденного перерыва, а вы уже хотите закончить. К тому же на подготовку вам дали три месяца. Хватит тянуть время, вызывайте следующего свидетеля.

Спенсеру начинал нравиться этот судья.

Мелисса далеко не с восторгом приняла известие, что ее так рано вызывают давать показания. Гнев и раздражение объяснялись очень просто: ее сегодняшним нарядом. Процесс транслировался «вживую» по местному телеканалу и через кабельную сеть в программе «Прошу всех встать!», а посему ее личный пресс-консультант заказала для Мелиссы особый костюм для появления на голубых экранах, куда более консервативный и менее броский, чем нынешняя короткая юбка с весьма откровенной блузкой в полосочку. Вместо того чтобы в свидетельском кресле смотреться кроткой, печальной и чистосердечной, сейчас Мелисса пленяла взор обольстительными формами и голыми коленками.

– Главная причина, по которой Спенсер на мне женился, состоит в том, что он хотел получить работу на фирме моего отца, – заявила она суду. – Я, конечно, об этом и не подозревала. Любовь ослепила меня. Впрочем, скоро стало ясно, что все его желания связаны лишь с деньгами и социальным статусом нашей семьи. Он манипулировал мной.

– Ваш супруг когда-либо упоминал о конкретных делах, с которыми работал? – спросил Дилкс.

– Нет, никогда, но однажды вечером он вдруг заговорил о наследстве Вортингтонов. Сейчас я уже не помню, как именно он выразился. Что-то насчет его великого шанса.

– Стал ли он как-то по-другому вести себя, когда закончилось дело Вортингтонов?

– Да, действительно. Когда мы только собирались пожениться, Спенсер был совершенно нищим, поэтому наша семья настояла на заключении брачного контракта, согласно которому свои финансовые счета мы вели раздельно. Помню, это сильно разозлило Спенсера, он постоянно требовал денег, так что мне пришлось назначить ему своего рода еженедельное пособие. Однако после работы с наследством Вортингтонов он заявил, что более не нуждается в жалких подачках. Я понятия не имела, откуда он вдруг взял деньги, тем не менее возникало впечатление, что он разбогател. Порой у меня самой было меньше, чем у него в бумажнике!

Грассо вновь зашелся хрипами.

– Святой отец, вы как себя чувствуете? – сузил глаза Пибоди. – Если такое продолжится, боюсь, вам придется покинуть зал заседаний.

– Умоляю простить меня, – выдавил Грассо. Его лицо побагровело, он едва успевал вдыхать воздух.

Как и в прошлый раз, помеха сбила Дилкса. Что же касается Мелиссы, она оказалась достойной своего отца и не нуждалась в помощи прокурора, чтобы изобразить все в красках.

– Позвольте привести только один пример, – сказала она. – Спенсер купил себе спортивную машину «ягуар» за восемьдесят тысяч долларов, причем за наличные. А когда я сказала ему, что такое приобретение выглядит более чем экстравагантно, он отшутился: «Что ты мне пеняешь, я и так поскромничал. Взял черный вместо красного!»

Спенсер сидел как истукан. Он пытался сохранить каменное выражение лица, чтобы ни телезрители, ни репортеры в зале не прочитали что-либо из его мыслей или эмоций. Впрочем, про себя он чуть ли не восхищался мастерством Мелиссы упаковывать вранье в правдивую обертку. Она, судя по всему, отлично понимала, что ложь звучит всего убедительнее, когда перемешана с реальными фактами. Он действительно купил «ягуар». И заплатил наличными. И на самом деле пошел на компромисс, заказав цвет черный, а не красный. Но ведь эти деньги он сам заработал. Своим трудом, а не воровством. Добиться правды от Мелиссы – все равно что чистить репчатый лук: сперва надо содрать шелуху.

Когда подошло время для перекрестного допроса, Делани была уже готова вцепиться в Мелиссу всеми клыками и когтями. Однако они договорились со Спенсером, что применят довольно своеобычную тактику, и Делани твердо решила придерживаться плана. Она вновь заявила судье, что у защиты нет ни единого вопроса, который хотелось бы задать Мелиссе.

Пибоди настолько удивился, что даже переспросил, уверена ли она в своих намерениях.

– Ваша честь, – ответила Делани, – я прекрасно помню вашу рекомендацию не тратить время понапрасну.

И, остро взглянув на Мелиссу, добавила:

– Вот почему я не буду утруждать уважаемый суд и себя лично, когда речь идет о данном свидетеле.

Судья поиграл бровями и посмотрел на часы. Двенадцать десять.

– Кто следующий свидетель? – обратился он к Дилксу.

– Знаете, ваша честь, – ответил тот, – обвинение закончило!

После обеденного перерыва наступила очередь Делани. Она начала прямо со Спенсера.

– Я работал едва ли с месяц, когда тесть однажды вечером вызвал меня к себе в кабинет, – поделился он воспоминаниями. Затем в нескольких фразах изложил, как подписывал контракт по наследственному делу Вортингтонов, даже не удосужившись его просмотреть. – Мой тесть, опытный специалист, сам подготовил весь пакет. Я верил ему. Кроме того, он в тот вечер опаздывал на очередную игру в гольф-клубе и поторапливал меня. А я в ту пору искренне считал, что коль скоро хоть один из нас прочитал тот или иной документ, его можно подписывать.

– А позднее читали? После того как поставили подпись?

– Да, в тот же вечер… Если честно, у меня не возникло никаких опасений. Тот фидуциарный договор, в частности, давал нашей фирме право реализовывать акции и иные активы наследницы, однако это общепринятая практика, здесь ничего особенного нет.

Делани сказала:

– Вы уже слышали показания своего тестя, согласно которым вы подписали некий документ на бумаге голубого цвета. Конкретно я имею в виду расписку за получение акций компании «Цирк-Цирк». Вы это подтверждаете?

– Категорически нет! Никаких голубых расписок я не давал! Причем ни разу за весь период пребывания на фирме! Прокуратура продемонстрировала фальшивку!

– Вы признаете, что незаконно присвоили акции «Цирк-Цирка»?

– Нет!

– Вы знаете, кто мог это сделать?

– Да! Это сделал мой тесть, Август Ван-ден-Вендер Шестой!

На этом роль Делани завершилась.

Прокурор Дилкс до такой степени жаждал взяться за Спенсера, что, взбегая на подиум, споткнулся и чуть не упал.

– Вы в самом деле подтверждаете, что у вас высшее юридическое образование?

– Да, у меня диплом Университета Виргинии.

– И на протяжении всех тех лет, что вы потратили на получение юридических знаний и навыков, вам никто ни разу не сообщил первую заповедь юриста? Что нельзя подписывать какой бы то ни было документ, не прочитав его?

– Разумеется, я знал… но ведь я верил…

Дилкс тут же наказал Спенсера:

– Соблаговолите все-таки ответить «да» или «нет»!

– Да, мне известно это правило, однако я был молод, неопытен и не хотел обижать тестя.

– Другими словами, ваша защита сводится лишь к утверждению, что вы не читали документы якобы потому, что с ними уже ознакомился ваш тесть, который входит в число наиболее уважаемых адвокатов не только в Шарлоттсвиле, но и во всем нашем штате?

– Да…

– До меня дошли сведения, что семейство Ван-ден-Вендер весьма богато.

Смешки и оживление в зале.

– Да.

– Обладает большим влиянием?

– Да, у них крепкие связи. Политические.

– Успешно ведет свои дела?

– Да.

– И вместе с тем вы хотите, чтобы мы поверили, будто Август Ван-ден-Вендер Шестой, который и без того чрезвычайно богат и влиятелен, и есть тот самый человек, кто придумал и реализовал план кражи акций? Тех самых акций, которые, смею заметить, входили в наследство одного из его наиболее близких друзей, Амброза Вортингтона. И не будем забывать, что – как следует из показаний свидетелей – Амброз Вортингтон никогда не доверял адвокатам, хотя во всем полагался только на вашего тестя.

Слушая подобные сентенции, Спенсер вдруг почувствовал страх, даже ужас. Работая судьей, он председательствовал на сотнях процессов, практически не испытывая эмоций, чуть ли не с полным безразличием. Сейчас, сам став ответчиком, он до мозга костей прочувствовал, какой жутью веет от чужих людей, взявших на себя право решать его судьбу. Наружу так и рвался вопль до рвоты, до поноса перепуганного человека: Я невиновен! Я ничего не сделал! Умоляю, верьте мне! Вместо этого приходилось крепиться и играть выпавшую ему роль.

– Я не крал акции!

– Вот как? – Дилкс состроил саркастическую мину. – Что ж, тогда обратимся к фактам. Давайте вспомним. Вы только что окончили вуз, денег практически не имели, зато были женаты на дочери начальника, которая на утреннем заседании подтвердила, что вас обуревала жажда денег, власти и высокого социального положения.

– Ложь!

– О-о! Получается, и она лгунья?

– Да!

– Все лгут, кроме вас. Вы это хотите сказать? Один из самых уважаемых людей штата – лжец. Его дочь тоже. Единственный человек, говорящий правду, – это вы. Так получается?

Спенсер промолчал.

– А не могли бы вы сообщить нам, – продолжил Дилкс, – сколько времени общим счетом вы были связаны с фирмой «Ван-ден-Вендер и Уайт»?

– Я работал там вплоть до назначения судьей.

– И за весь этот период были ли вы свидетелем того, чтобы фирма наняла себе сотрудника, только что окончившего колледж?

– Нет.

– Что вы можете рассказать нам о своей академической успеваемости в УВА?

– До встречи с Мелиссой мой средний балл был три целых четыре десятых по четырехбалльной шкале. После нашего знакомства оказалось очень сложно совмещать учебу, работу и личную жизнь. Оценки упали ниже трех.

– Слышали ли вы, чтобы на «Ван-ден-Вендер и Уайт» брали людей с такими низкими баллами?

– Никогда. Фирма гордилась тем, что нанимает только самые лучшие, светлые головы.

– И все же вас взяли, – усмехнулся Дилкс. – Почему? Думаю, ответ очевиден.

И вновь Спенсер ничего не сказал.

– Вы нашли легкий способ выдвинуться. Женились на дочери босса. И затем нашли легкий способ обогатиться. Украли акции!

– Протестую, – вмешалась Делани. – Обвинитель читает нам проповедь, а не ведет допрос!

Но было поздно возражать. Дилкс закончил.

Судья Пибоди отметил про себя, что уже около четырех часов пополудни. Он сказал:

– Мисс Делани, сколько свидетелей вы планируете вызвать?

– Только одного, ваша честь, – объявила она. – Это займет всего лишь несколько минут. После этого вы сможете вынести вердикт, и мы все отправимся по домам.

Такая ремарка явно удивила и даже оскорбила судью:

– Мисс Делани, я восторгаюсь вашей убежденностью, но все же должен напомнить, что ваш подопечный находится в далеко не выигрышном положении. Судя по тому, что мы до сих пор слышали, я убедительно прошу вас пересмотреть стратегию и не подгонять события. На данный момент скорость не в ваших интересах. Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Да, ваша честь, – ответила Делани. – Однако мой клиент знает, что я делаю, и поддерживает такой метод защиты. Так что я готова приступить, если не возражаете.

Пибоди раздраженно дернул плечом.

– Прошу!

Дилкс оживился. Мелисса, Колдуэлл и Ван-ден-Вендер увлеченно вытянули шеи вперед. Спенсеру вот-вот конец.

– Защита, – объявила Делани, – вызывает Джорджа Андерсона, губернатора штата Виргиния!

– Губернатора?! – Судья Пибоди чуть не подскочил в кресле.

– Да, ваша честь!

Двое полицейских распахнули дверь, и по центральному проходу неторопливо зашагал губернатор Андерсон. Взволнованная мисс Алиса привела его к присяге. Возвращая Библию, губернатор наклонился к ней поближе и прошептал, подмигивая: «Я слышал, вы отлично стреляете!» Женщина чуть не упала в обморок от счастья.

– Господин губернатор, – начала Делани, – благодарю вас, что сумели выкроить время!

– У меня всегда найдется время, если речь идет о восстановлении справедливости, – ответил Андерсон. Он взглянул в лицо Колдуэллу, который сидел сразу за государственным обвинителем, приветственно кивнул головой и улыбнулся. Колдуэлл и глазом не моргнул.

– Ваша честь, – встал Дилкс. – Я не знаю, что за фокус придумала мисс Делани, но губернатор Андерсон, по моему глубокому убеждению, не имеет никакого отношения к рассматриваемому делу. Более того, данный свидетель и генеральный прокурор Колдуэлл являются соперниками на нынешних выборах, и, как мне кажется, мисс Делани замыслила всего лишь дешевый политический трюк, чтобы каким-то образом поддеть генпрокурора!

– Не думаю, чтобы губернатор решил зря потратить время, если у него не имеется неких важных сведений, – возразил судья Пибоди. – Мисс Делани, можете приступить к допросу свидетеля.

Делани спросила:

– Господин губернатор, вы помните то ходатайство, что несколько недель тому назад я направила к вам в канцелярию?

– Да, вы просили о встрече с председателем следственной комиссии штата. Вы утверждали, что имеете доказательство подлога, совершенного одним из наиболее влиятельных лиц в нашем штате. Признаюсь, я весьма скептически отнесся к вашему заявлению, пока не увидел представленные документы.

Делани открыла коричневый конверт и извлекла из него голубой листок, внешне идентичный той расписке, которую гособвинитель представил на обозрение суду чуть раньше.

– Вам знакома эта голубая квитанция? – спросила она.

– Да, вы показали ее на нашей встрече. Из нее следует, что полмиллиона акций «Цирк-Цирка» были доставлены в офис «Ван-ден-Вендера и Уайта».

– Известно ли вам, где был найден этот документ?

– Да, он хранился в подвале упомянутой фирмы, среди материалов рабочего архива Белль Паттерсон, которая в свое время служила личным секретарем Августа Ван-ден-Вендера Шестого.

– Если ли на нем какие-либо подписи?

– Да, по сути дела, он представляет собой расписку, которую Белль Паттерсон выдала за собственноручной подписью. Здесь подтверждается, что миссис Паттерсон под свою ответственность приняла доставленные в фирму акции «Цирк-Цирка».

– Имеется ли на документе подпись моего клиента?

– Нет, – ответил губернатор Андерсон. – На обороте Паттерсон указала номер брокерского счета, на который эти акции были позднее переведены.

– Что вы сделали после того, как я представила вашему вниманию данную расписку?

– Я вызвал начальника управления полиции штата и поручил ему проверку фактов и обстоятельств этого дела. По моему настоянию была сформирована следственная группа из лучших специалистов. Кроме того, я хотел, чтобы работа была выполнена безукоризненно, и потому решил устранить какое-либо воздействие на следователей как с моей стороны, так и со стороны генеральной прокуратуры. В связи с этим я запретил начальнику управления ставить в известность генпрокурора штата о проводимой проверке и ее результатах.

– Что произошло потом?

– Два старших следователя и аудиторы налоговой комиссии штата приступили к поиску пропавших акций «Цирк-Цирка». Выяснилось, что через четыре часа после доставки акций в офис «Ван-ден-Вендера и Уайта» они были реализованы через брокерский банк-посредник, зарегистрированный на Каймановых островах. Вырученные средства прошли затем «отмывку» через целую цепочку банков – сначала в Женеве, потом в Москве, затем в Риме и, наконец, в Боготе. В конечном итоге деньги «приземлились» прямо здесь, в Шарлоттсвиле, в объеме чуть меньше пятидесяти миллионов долларов.

– Господин губернатор, – сказала Делани, – могли бы вы сообщить суду имя владельца того банковского счета, на который попала «отмытая» сумма?

– Разумеется, – кивнул Андерсон, явно предвкушая следующую минуту. – Деньги были помещены на депозитный счет, принадлежавший одной из виргинских компаний под названием «АВД корпорейшн».

– И кто владел этой компанией?

– «АВД» – это инициалы Августа Ван-ден-Вендера Шестого. Кроме того, он – единственный, кто обладал правом доступа к счетам компании.

В ответ на гул в зале судья Пибоди застучал молотком. Ван-ден-Вендер сидел неподвижно, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на соседей.

– Удалось ли вам установить, как именно Август Ван-ден-Вендер израсходовал украденные средства?

– О, приличная часть денег по-прежнему находится под его контролем, – сказал Андерсон. – Наши аудиторы выяснили, что он вложил их крайне удачно. Кое-что потратил на новые автомашины, зарубежные поездки, на покупку земельных участков и домов для себя и членов семьи. В частности, я хорошо помню, что он купил своей дочери Мелиссе несколько рысаков. С другой стороны, значительные суммы использованы в качестве политических вливаний.

– И сколько всего он передал политическим кандидатам?

– Свыше тридцати миллионов долларов за прошедшие два десятилетия. Мы еще не закончили разбор всех документов, но уже сейчас становится ясно, что средства пропускались через фиктивные компании и подставные лица.

– Встретились ли вам знакомые имена в списке тех, кто получал эти деньги?

Дилкс вскочил из-за стола.

– Господин губернатор не проводил расследование лично! Любые упоминания о деньгах должны быть вычеркнуты из протокола заседания, так как подобные сведения основаны только на слухах!

– Ценю ваши усилия, советник, но протест отклонен, – сказал Пибоди. – Дело принимает интересный оборот.

Генпрокурор Колдуэлл встал со своего места, хотя сам формально считался просто зрителем.

– Господин судья, Дилкс прав! – заявил он. – Это только слухи!

Пибоди дал себе волю и не пожалел молотка.

– Вам слова не давали! И если не хотите очутиться за решеткой, немедленно садитесь и помалкивайте! – Повернувшись к Андерсону, он добавил: – Итак, губернатор, чьи имена стоят в том списке?

– К примеру, мистера Колдуэлла, моего оппонента!

– Теперь давайте проверим, правильно ли я понял, – сказал Пибоди. – Вы утверждаете, что генеральный прокурор Виргинии под свои политические кампании принимал те средства, которые можно напрямую связать с пропавшими – точнее, украденными – акциями из наследства Вортингтонов?

– Да, ваша честь. Именно об этом я и говорю. Колдуэлл и еще несколько политиков нашего штата подкармливались из краденых денег.

Колдуэлл уже не мог выносить происходящее. Несмотря на предупреждение судьи, он вновь вскочил на ноги.

– Кто может запретить взносы от сочувствующих сторонников?!

Пибоди указал на Колдуэлла молотком.

– Я уже велел вам помалкивать. Если желаете выразить протест, можете сделать это перед репортерами после окончания слушаний. А сейчас сядьте! В последний раз говорю!

Колдуэлл осмотрелся кругом и задержал взгляд на Ван-ден-Вендере и Мелиссе. Оба тут же отвернулись. Генпрокурор медленно сел на место.

Пибоди вновь напрямую обратился к свидетелю:

– Господин губернатор, есть ли у вас доказательства, могущие подтвердить сделанные вами обвинения?

– Да, ваша честь! – Андерсон кивнул одному из сотрудников, стоявшему у задней стенки зала, тот прошел вперед и вручил мисс Алисе папку толщиной пальца в четыре. Секретарша, в свою очередь, передала ее судье. Пибоди принялся листать документы. – Господин судья, – от себя добавил губернатор, – у вас в руках закрытый отчет, составленный управлением полиции и налоговой комиссией штата. В нем находится подтверждение моих слов.

– Ваша честь! – поднялась Делани. – Позвольте несколько коротких вопросов свидетелю.

– Прошу, – отозвался Пибоди, не отрывая глаз от документов.

– Было ли обнаружено в ходе следствия, что хотя бы часть украденных денег попала к моему подзащитному?

– Судья Эван Спенсер не получил ни цента из похищенных средств, – твердо заявил Андерсон. – Более того, он не получил от них ни малейшей выгоды, ни прямым, ни косвенным путем.

– С какого дня семейство Ван-ден-Вендеров начало выделять деньги на кампании Тейлора Колдуэлла?

– Протестую!

– Протест отклонен! – рявкнул Пибоди.

– Свой первый значительный взнос генпрокурор Колдуэлл получил в тот же самый день, когда подписал обвинительное заключение в адрес вашего подзащитного! – ответил губернатор.

Этого оказалось достаточно. Пибоди объявил, что снимает со Спенсера все уголовные обвинения.

Эван потянулся к Делани и крепко ее обнял.

– Получилось! – воскликнул он. – Молодец! Ты опять спасла меня!

– Не забудь про Трейси Шугарман, – посоветовала та. – Без расписки нас бы утопили!

Заметив, что за ними наблюдает Мелисса, она еще раз обняла Спенсера и нежно расцеловала. Оглянувшись через минуту, Делани увидела, что Ван-ден-Вендеры пытаются улизнуть из судебного зала, но их не пускают репортеры.

Спенсер глазами поискал Грассо. Священник по-прежнему сидел на своем месте, не в состоянии даже подняться из-за бурлившей кругом толпы. Спенсер решил пробиться к нему сам.

– Спасибо, что пришли! – сказал он. – И спасибо за кашель! Всякий раз очень кстати!

– Аллергия, наверное, – пожал плечами Грассо. – Да, похоже, у меня появилась аллергия на ложь.

Он помолчал секунду и спросил:

– А камень? Он по-прежнему у вас?

– Конечно, хотя уже ненадолго. Я наконец-то понял, кто в нем нуждается.

Две недели спустя Эван Спенсер сидел на бордюрном камне и, поджидая Делани, читал «Шарлоттсвилльские куранты». Первую полосу газета отвела под новости о Тейлоре Колдуэлле, который выпал из предвыборной гонки. Кое-кто из аналитиков предсказывал скорый конец всей его политической карьере. На одной из внутренних страниц Спенсер нашел заметку про Августа Шестого. Как выяснилось, его попросили из совета директоров «Ван-ден-Вендера и Уайта», причем специально созванное Большое жюри сейчас разбиралось с его прошлым. В последних строчках статьи отмечалось, что «Бойд и К°» заключили с Эваном Спенсером мировое соглашение по поводу шестидесятимиллионного иска. Хотя со Спенсера и сняли все обвинения в непосредственном хищении, он все равно когда-то являлся ответственным исполнителем по делу о наследстве Вортингтонов, а потому должен был принимать все меры для защиты активов. На заглаживание этой ошибки у него ушли почти все накопленные деньги.

Он закрыл газету. Все, слава Богу, кончилось. Тут в голову пришла мысль, насколько круто изменилась его жизнь. Едва ли с год назад он был женат, богат, числился одним из наиболее видных и преуспевающих жителей Шарлоттсвиля. Предвкушал кресло в Коллегии Верховного суда штата. А сейчас сидит на бордюрном камне возле дома, где снимал крошечную квартирку, и все его пожитки умещаются в одном-единственном чемодане, стоящем между ног. Он уже не работает судьей, почти не имеет денег, и все его клубные друзья отвернули нос. И тем не менее его это совсем не беспокоит. Если на то пошло, он чувствует себя свободным.

Любит ли он Патти Делани? Трудно сказать. К примеру, в свое время он горячо любил Мелиссу, или как минимум ему так казалось. Брак же обернулся подлинным кошмаром. Как теперь он может быть уверен, что личные чувства к Делани не приведут к очередной эмоциональной катастрофе? Да, она возбуждала его как женщина, отличалась изрядным умом и живым характером. С ней было интересно, весело. С другой стороны, когда-то похожие чувства он испытывал и в отношении Мелиссы… А может, нет? Он быстро составил сравнительные характеристики обеих женщин и обнаружил между ними целую пропасть. Делани не была поглощена лишь собственной персоной и не отличалась эгоистичностью. Да-да, она и есть та женщина, которая способна любить в ответ так же крепко. А самое главное, любить Спенсера сильнее самой себя.

С другой стороны, какие у него есть гарантии, что через месяц, год, два года или даже более долгий срок они по-прежнему будут счастливы вместе? Нет таких гарантий! И это совершенно понятно. В любви гарантий нет. Как и религия, она требует веры…

Тут наконец-то раздался скрип старенького «сааба», выехавшего из-за угла дома. К машине Делани прицепила крошечный арендованный трейлер, к крыше которого бечевкой привязала дамский велосипед и какие-то картонки. Спенсер открыл пассажирскую дверь и попытался просунуть свой чемоданчик на заднее сиденье. Увы, все свободное место занимали пожитки Делани.

– Извини, – сказала она. – Наверное, лампы можно бы и выбросить…

Он взял с заднего сиденья пару настольных ламп. Основания были отлиты, видимо, из гипса и раскрашены под океанскую волну. Штанги под абажуры выполнены в форме игриво выпрыгивающих дельфинов, в чьи пасти ввинчены лампочки. Спенсер даже растерялся перед уродливостью этих вещиц. Он выставил их прямо на тротуар, однако чемодан по-прежнему отказывался влезать. Пришлось извлечь раскрашенную фотографию белого пуделя в дешевой пластиковой рамке коричневого цвета. Пудель очутился рядом с лампами, чемодан получил пинок ногой и изъявил готовность наконец влезть на место. Спенсер устроился на пассажирском сиденье, потянулся поцеловать Делани и тут-то разглядел ее целиком. Сегодня на ней была надета… майка не майка, а какая-то оранжевая тряпочка, выставляющая напоказ бьющий по глазам неоново-оранжевый лифчик. В той же цветовой гамме были выполнены ее пляжные сандалии и штаны-«капри». В рыжих волосах – оранжевая ленточка, а вместо банта – пластиковый апельсин. В жизни Спенсер не видел столько оранжево-апельсиновых мотивов на одном человеке.