Текст книги "Камень Апокалипсиса"

Автор книги: Пит Эрли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Да, – холодно ответила Максин. – Этих. Я просто забыла.

В течение нескольких следующих минут она продемонстрировала такую сторону своего характера, о которой не подозревал ни один присяжный. Куда только подевались слезы? Сейчас из свидетельского кресла поблескивал глазками злой ощетинившийся зверек. Словно палкой, Делани своими вопросами била его по носу и тыкала в шкуру, раздражая еще больше.

Когда вы пришли к дочери в спальню, она плакала?

Вы кричали на нее, ругались?

Вас захлестнул гнев?

Вы затолкали Касси в ванную комнату и заставили лезть под душ?

В тот вечер вы пили?

Вы всегда смешиваете алкоголь с болеутоляющим?

Брызжа ненавистью, Максин выплевывала ответы.

Наконец Делани решила, что довела ее до той стадии, когда уже можно протыкать гнойник.

– Вы потеряли голову и зверски избили дочь, потому что она обмочила постель?

– Как вы смеете? – Максин затравленно оглянулась на Колдуэлла, вновь ожидая помощи, однако прокурор даже не шевельнулся.

– Ваша честь! Не могли бы вы повлиять на свидетеля и все-таки заставить отвечать на мои вопросы?

Максин передернуло, но все же она попыталась взять себя в руки:

– Как и у всех любящих и ответственных родителей, у нас в семье были такие случаи – очень редко, очень немного, – когда мне приходилось прибегать к принуждению. Детей надо дисциплинировать, это знают все. Порой я могла ее отшлепать… или постучать пальцем по руке, если она уж очень расшалится. Все это требовалось, чтобы привлечь ее внимание… и по большей части, когда она была маленькой.

– Доктор Нан доложила суду, что на пояснице и ягодицах Касси обнаружены синяки, – заметила Делани. – Одни из них появились раньше, другие позже. Вынуждена напомнить вам, миссис Арнольд, что вы находитесь под присягой. Еще раз повторяю вопрос: вы ударили Касси, когда обнаружили, что она опять обмочила постель?

– Я уже говорила, у меня страшно болела голова. Просто раскалывалась, когда Франк меня разбудил. Я была совершенно измучена в тот вечер, можно сказать, очнулась из забытья. Я не помню каждый свой жест, только могу сказать вам, что любила свою дочь и никогда, никогда не причинила бы ей боль!

– Вы опять не ответили на вопрос. Еще раз повторяю: в ночь убийства вы – каким-либо образом – физически наказывали дочь? Я вас спрашиваю: вы избивали ее? руками? ногами?

Максин с ненавистью выдавила:

– Может, пару раз и шлепнула по заднице! Но не избивала!

– Шлепки, как вы выражаетесь, не оставляют после себя таких синяков, – возразила Делани. – Тем более многочисленных, как доложила нам доктор Нан. Повторяю еще раз! В гневе вы потеряли голову, обнаружив мокрую постель дочери! Так?!

Максин задохнулась от злости и секунд десять молчала, собираясь с мыслями. Затем обернулась к присяжным и, тщательно выверяя слова и интонацию, заявила:

– Да, сейчас я ясно припомнила, что случилось в ту ночь. Нет, категорически нет, я не избивала свою дочь. Вообще не трогала! Перестелила постель, накрыла Касси одеяльцем, поцеловала, пожелала ей доброй ночи… сказала, что люблю ее. Потом вернулась в спальню к мужу и легла спать.

Спенсер сверлил ее взглядом.

(Врешь ты все! Уж я-то видел!)

Нечего и говорить, Делани тоже не верила ни единому ее слову.

– То есть вы не заталкивали Касси в ванную комнату? – спросила она, повысив голос.

– Нет!

– Не ударили ее в голову так, что она упала и стукнулась виском?

– НЕТ!

– Не убили ее случайно?

– Протестую! – выкрикнул Колдуэлл, как на пружине вылетев из кресла.

– Последний свой вопрос беру обратно, – кивнула Делани. Хотя отпускать добычу она и не собиралась. Вместо этого вновь сменила тему: – А скажите нам, миссис Арнольд, кто такая Синтия Гюнтер Райт?

Максин, все еще не пришедшая в себя после предыдущего обстрела, вяло ответила:

– Моя первая дочь. Я в юности была замужем, недолго… Синтия прожила четыре месяца…

Она помолчала и затем спросила:

– Ведь вы и так об этом знаете, мисс Делани?

– Как же она – ваша первая дочь – умерла?

– Задохнулась во сне… Врачи сказали, синдром внезапной младенческой смерти…

– Я хотела бы еще раз убедиться, что правильно поняла ваши показания, просто на всякий случай, – отреагировала Делани, хотя каждому было ясно, что все-то она знает и все-то она понимает. – Вы родили общим счетом двух дочерей. Одна погибла страшной смертью, а ваш первенец скончался при крайне подозрительных обстоятельствах. Так получается?

– Секундочку, – поднял руку Колдуэлл. – Нам не представлено никаких доказательств подозрительной смерти первого ребенка миссис Арнольд. Защита пытается запятнать доброе имя несчастной матери и направить присяжных в неверном направлении.

– Как вы смеете называть себя юристом?! – неожиданно взвилась Максин Арнольд, взглядом испепеляя Делани. – Мою дочь убили, а у вас хватает наглости обвинять меня!

Спенсер постучал молоточком.

– Хватит. Все уже достаточно высказались. Попрошу стороны подойти к судейской кафедре.

Колдуэлл с Делани молча повиновались. За ними послушно следовали Джейкоб Уиллер, помощник прокурора, и Чарлз Макдоналд, помощник адвоката защиты. Спенсер навалился грудью на стол и зашептал, чтобы Максин, по-прежнему сидевшая в свидетельском кресле, его не услышала:

– Мисс Делани, у вас имеются улики, что эта свидетельница действительно была причастна к смерти старшей дочери?

– Полиция Лас-Вегаса считает, что дело там явно нечисто.

– Я сказал «улики». Против нее выдвигали официальное обвинение?

– Нет, но большой процент внезапных младенческих смертей объясняется убийствами.

Колдуэлл не выдержал.

– Считаю, что поведение защиты просто возмутительно, – пожаловался он. – Нас подводят к мысли, что миссис Арнольд как-то связана со смертью ее первого ребенка. Намекают на убийство.

– Никаких вопросов о первой дочери миссис Арнольд больше не будет, – твердо заявил Спенсер. – Эта тема к делу не относится. Вам понятно, мисс Делани?

– Да, ваша честь.

После того как все четверо вернулись на место, Спенсер обратился к присяжным:

– Порой на процессе, в особенности крайне эмоциональном, как сейчас, возникает необходимость частной беседы судьи и сторон. Вы не должны делать каких-либо выводов из этих бесед или позволять им хоть как-то влиять на ваше решение о виновности или невиновности подсудимого. Вы только что слышали, как мисс Делани спросила свидетельницу о смерти ее первенца от раннего брака. Младенец умер. Это факт. Однако свидетельницу не обвиняли в насилии против ее первой дочери, и, кроме того, не имеется каких-либо официальных аргументов, говорящих о том, что смерть этого ребенка объясняется иными причинами, нежели те, что указаны в медицинском заключении. Далее, защита не представила ни единого доказательства, связывающего смерть несчастного младенца с убийством второго ребенка. Хотя я обладаю властью отменить релевантность того или иного заявления или свидетельского показания, я не в силах стереть из вашей памяти слова, прозвучавшие в зале. Это вы должны сделать сами. Ваша задача состоит в том, чтобы внимать только фактам. Учитывать только факты. Все остальное вы обязаны игнорировать.

Он кивнул в сторону Делани.

– Продолжайте.

Вернувшись на подиум, Делани посмотрела Максин в глаза и небрежно спросила:

– И когда у вас начался секс с Амилем?

– Ваша честь! – покачнулся Колдуэлл. – Я протестую!

– Отклоняется, – сказал Спенсер, даже не выслушав доводы обвинителя.

– Никогда у нас не было секса, – ответила Максин. – Я уже говорила, что он угрожал клеветой. Он пытался нас шантажировать.

– То есть у вас никогда не было с ним секса?

Тут уже Спенсер не выдержал:

– Почему вы все время повторяете слова свидетеля? Вы ведь прекрасно слышали ответ. Имейте в виду: я и так позволил вам очень свободно вести перекрестный допрос. Свидетельница сказала, что не было у них секса с вашим клиентом. Попрошу двигаться дальше.

– В ночь убийства, после того как у вас с Лестером Амилем был секс в гостиной, взяли ли вы его сперму из презерватива, чтобы потом размазать ее по пижаме убитой Касси?

– Ваша честь!!! – взревел Колдуэлл, зависая в воздухе над стулом.

Спенсеру опять пришлось поднять молоток, чтобы остановить перешептывание в зале.

– Ваша честь, – возмущенно заявил генпрокурор, – мне все равно, если защита хочет напоследок выдвинуть какое-то несусветное объяснение, но ведь нельзя же излагать свои теории под видом снятия показаний! Свидетельница и так заявила, что секса с Амилем не было! Вопрос задан, ответ получен!

– В интересах справедливости, – сказал Спенсер, адресуясь к присяжным, – судьи не любят ограничивать тактику защиты во время перекрестного допроса свидетелей. В связи с этим я разрешаю прозвучавший вопрос и приказываю свидетельнице на него ответить.

Он взглянул на Делани и добавил:

– Однако предупреждаю вас, мисс Делани. Вы ступили на очень, очень тонкий лед.

– На случай забывчивости свидетельницы, – сказала Делани, не выказав ни малейшего замешательства, – мой вопрос звучит так: «Взяли ли вы сперму моего подзащитного после секса с ним и размазали ли ее по пижаме своей дочери?»

Максин так трясло, что она едва могла говорить:

– Нет! Не было у меня с ним секса. Не было!!! А потому не могла я размазывать его сперму, хоть на пижаме, хоть где!

– Опять вы все отрицаете… У нас уже было такое. Вы якобы не покидали свою спальню в ночь убийства, не заходили в комнату Касси, не впадали в гнев. Не избивали дочь. И к смерти своего первого ребенка тоже не имеете отношения, – отозвалась Делани.

Спенсер ударил по столу молотком.

– Присяжным запрещается принимать к сведению последнюю реплику защиты!

– Извините, ваша честь, – кротко сказала Делани. – Больше вопросов не имею.

Как только Максин Арнольд выползла из свидетельского кресла, Спенсер объявил перерыв на выходные и сразу ушел в кабинет. Его душила досада. Он всегда считал себя достаточно выдержанным, чтобы сохранять голову в любых ситуациях. В собственных глазах всегда был непредвзятым, справедливым, честным – словом, таким судьей, которым восхищаются, которого уважают обе стороны процесса за проницательность и строгую приверженность правилам. Но сегодня он позволил событиям выйти из-под контроля. Дал Патти неоправданно много свободы. Такого с ним еще не было.

Он плюхнулся за стол и раздраженно потер лоб.

Все из-за камня. Наперекор процессуальным нормам и этическим принципам он вмешался в работу защиты, выслав электронное письмо. С другой стороны, он уже не мог молчать о тех странных видениях, что демонстрировал ему камень. А кстати… Спенсер отомкнул ящик. Ага. Лежит себе спокойно. Простой вроде бы камень… Или нет? Откуда в нем такая сила?

Он потянулся правой рукой и взял кругляш. Потом аккуратно, как печать, приложил его к алому кресту на левой ладони. Спенсер и сам толком не понимал зачем. Хотя нет, неправда. Понимал, отлично понимал. Ему хотелось еще одного видения. Более того, он просто нуждался в нем, желал узнать, что еще может показать камень.

В этот раз страха не было. Он зажмурил глаза в ожидании разряда силы.

Сейчас он стоял внутри дома Арнольдов, в коридоре. Отсюда ему было видно, как за кухонным столом сидит Франк, погруженный в газету. Максин готовила кофе. Лестер Амиль намазывал масло на тосты. «А где Касси?» – спросил Франк. «Только что встала», – ответила Максин. Франк взглянул на настенные часы. «Нам лучше поторопиться, – заметил он. – Пока запустим горелку, пока прогреем воздух…» Максин взялась за турку, желая налить себе кофе, но ручка оказалась слишком горячей. Женщина отдернула руку, и турка опрокинулась, ошпарив ей палец. «Черт! Черт! – выругалась она. – За каким чертом Терезу понесло на эти чертовы похороны?!»

Не отрываясь от газеты, Франк посоветовал: «Пользуйся микроволновкой. Тогда не обожжешься».

Лестер встал из-за стола: «Пойду потороплю Касси…»

Спенсер вслед за Лестером поднялся на второй этаж. Юноша постучал, но ответа не последовало. Он осторожно толкнул дверь, просунул голову внутрь, осмотрелся и зашел в спальню девочки.

– Касси?..

Дверь в ванную приоткрыта. Из щели валил пар, гремела музыка. Слышался плеск воды. Амиль на цыпочках подкрался к ванной и открыл дверь пошире. На глазах у Спенсера он сунул руку под резинку мешковатых спортивных брюк и ловким движением вытащил уже эрегированный пенис. У Спенсера отвалилась челюсть. Он хотел зажмуриться, но почему-то не смог. Через пару минут из-под руки Амиля уже брызнула струйка спермы. Прямо на пижаму, небрежно брошенную на кафельный пол.

Спенсер поднял веки и вернул камень обратно в ящик. Так вот как семя Амиля оказалось на пижаме… Он не стоял над девочкой в подвале, как утверждал гособвинитель. И Максин Арнольд не выдавливала никакой спермы из презерватива и не размазывала ее, как утверждала защита. Лестер Амиль сам себя ублажил, подглядывая за купающейся Касси. Чисто случайно брызги попали на скомканную пижаму. Опять-таки чисто случайно пижама попала под руку Максин Арнольд, когда девочке нужно было переодеться после конфуза с мокрой постелью. Ну-ну…

Следующим делом Спенсер вспомнил про Патти. Деваться некуда, надо сообщить правду.

Судья принялся за очередную анонимку.

Ближе к полуночи Спенсер решил, что пора ехать домой. Спускаясь на выход, он услышал смех и, осторожно заглянув за угол лестницы, увидел двух мужчин. Возле двери в прокуратуру стояли Колдуэлл и Уолтер Корн. Спенсер быстро ретировался к себе и переждал еще с полчаса, прежде чем совсем покинуть здание. Ему никак не улыбалось нарваться на генпрокурора и судебного репортера от «Шарлоттсвильских курантов».

17

Поздним пятничным вечером Делани с Макдоналдом на пятой скорости мчались в тюрьму. Они получили новое электронное письмо и к моменту появления Лестера в переговорной комнате уже были вне себя от ярости.

– Зачем же врать?! – с перекошенным лицом набросилась на него Делани.

– Я тоже хорош, дурак старый! Взял да и поверил вашей истории про «галошу»! – не отставал от нее Макдоналд.

– Да вы… Да что случилось-то?! – опешил юноша, судя по всему, вполне искренне.

Макдоналда так и подмывало прыгнуть через стол и раздавить Лестеру кадык. Воспитание не позволило.

– Ну вот что, дорогой. Наплели нам с три короба: мол, кто-то взял вашу сперму и намазал ее на пижаму Касси. И вот, дескать, почему там ваша ДНК. А мы поверили, да еще и присяжным передали, – выпалила Делани. – Все сжевали, идиоты! Приманку, крючок, грузило, леску – все проглотили!

– Но я не врал! – воскликнул Лестер.

– Черта с два! – рявкнул Макдоналд. – Не врал он!.. Утром в субботу кто онанировал в ванной, а? Пока Касси стояла под душем? Кто, я спрашиваю?!

– Ч-что?.. Как… Откуда вы…

– Ага! – крикнула Делани. – Ага! Значит, правда?! Боже мой, как же это я так оплошала…

– Нет-нет, погодите, я все объяс…

– Новые басни? – прервал его Макдоналд. – Не напрягайся, не то грудку сведет.

– Какая Касси, в каком душе, вы что?! Что я, извращенец какой, за малолетками подглядывать? Ну да… признаюсь… было дело… сбросил пар у нее в комнате. Но это же не Касси была! А Эстер Варгас!

– ?!

– Сестра Терезы Монтоя, я же говорю. Тереза служит у Арнольдов приходящей домработницей и поварихой… А тем утром в душе стояла ее сестра, а не Касси. Ей уже двадцать, между прочим.

– Вы о чем тут нам лепечете? – зловеще поиграл желваками Макдоналд.

– Эстер живет в Эль-Пасо, приехала повидаться с сестрой. В ночь на субботу позвонили и сказали, что их мать умерла в Аризоне. Тереза сразу собралась и улетела организовывать похороны, а у Эстер был куплен билет до Техаса, только на воскресный рейс. Вот Арнольды и решили, что в такое время ей нехорошо будет сидеть одной в квартире сестры, и пригласили Эстер к нам.

– Чтобы вы могли за ней подглядывать? – Делани уперла руки в бока.

– Я просто поднялся за Касси. Мистер Арнольд уже начинал нервничать, что мы опоздаем на воздушный шар. Зашел к ней в спальню, Касси там не было, зато в ванной шумела вода. Дверь была приоткрыта, я заглянул в щелку, смотрю – Эстер стоит. Понимаете, у спальни Касси и гостевой комнаты одна общая ванная. Да, я понимал, что нехорошо, но когда ее увидел… Возбудился, короче, и… это… Я же не знал, что потом все всплывет…

– А она заметила, что вы подглядывали?

– Вроде нет, она смывала шампунь с волос. Глаза-то закрыты.

– А что с Касси?

– Она успела одеться и сидела у родителей в спальне, смотрела мультфильмы… Я вам ничего не рассказал, потому что какое же это отношение имеет к убийству? Никакого…

– Это вы так решили? – горько спросила Делани. – Когда вы сочли нужным самоудовлетвориться, пижама Касси лежала прямо перед вами, на полу. Вот поверх нее вы и… Не то что пижамку, самого себя успели заляпать. Интересно, кого еще?

Амиль переменился в лице.

– Что это вы так смотрите? – вздернул бровь Макдоналд. – Неужто и впрямь не заметили пижамку?

– Да нет… Я же на Эстер глядел… Я правда думал, что Максин… или Франк… решили меня подставить. Думал, они из презерватива взяли… А больше ничего мне и в голову не пришло…

Покидая тюрьму, Делани с Макдоналдом никак не могли успокоиться и всю дорогу плевались в адрес Амиля. Пересекая парковку, Макдоналд вдруг задумчиво произнес:

– Что-то я не припомню никакой Эстер Варгас в полицейских протоколах. Придется звонить домработнице Арнольдов и выяснять, действительно ли ее сестра заезжала на те выходные.

– Может, об этом лучше и не спрашивать? – мрачно заметила Делани. – Что, если наш стервец опять врет? Вы знаете, мне ведь до сих пор хочется верить в его невиновность.

– Да тут сомнений нет, – ответил Макдоналд. – Он не убийца, не из того теста слеплен. Просто оказался не в том месте и не в то время.

– Не очень элегантная формулировка, – хмыкнула Делани. – Ладно, что теперь мы скажем присяжным?

– Ничего. По-прежнему сосредоточим внимание на настоящих убийцах – Арнольдах. Я, правда, пока не знаю, почему они умертвили собственную дочь, но это их рук дело.

– Откуда такая уверенность?

Макдоналд остановился и повернулся к ней лицом.

– Чувствую, всем нутром чувствую, – сказал он, хитро прищурясь. – А потом, уже слишком поздно менять коней, вы не находите?

Утром в субботу Спенсер встал рано, оставив Мелиссу дремать в их супружеской постели. Он до сих пор не завел разговор про ее неверность. К тому же миновало трое суток, и теперь ему не хотелось торопить события. Хотя боль и гнев не улеглись, он с каким-то странным, чуть ли не извращенным удовольствием лелеял в себе этот секрет. Она наставила ему рога и тем самым подарила моральное преимущество. Надо прикинуть, как бы получше этим воспользоваться…

Спенсер планировал весь день провести в Виргинском университете, занимаясь кое-каким исследованием. На территории студгородка имелось четырнадцать библиотек, в том числе специализированных согласно тематике того или иного факультета или кафедры: астрономия, биология, психология, химия, педагогика, изящные искусства, медицина, юриспруденция, математика, музыка, физика, инженерное дело… Нет сомнений, что где-то среди этих залежей удастся отыскать книгу, которая объяснит тайну камня и алых порезов, продолжавших разрастаться у него на ладони. Начать, наверное, лучше с главной справочной системы в библиотеке Олдермана, расположенной чуть к северо-западу от центра студгородка. Спенсер припарковал «ягуар» на гостевой стоянке на углу Эммет-стрит, рядом с университетским книжным магазином, а затем по Ньюкомб-роуд добрался до массивного параллелепипеда библиотеки. Один из студентов, подрабатывавший дежурным за информационным столом, направил его в секцию оккультизма и религии.

Спенсер побродил между стеллажами, бегло считывая наименования книг. Сам того не зная, он шел по стопам предыдущего владельца камня. Патрик Макферсон искал разгадку в текстах, посвященных толкованию Библии.

В «Абингдонском комментарии» нашлось двадцать девять ссылок на различные библейские стихи, где упоминалось слово «камень». В большинстве случаев речь шла о «побивании камнями», когда свирепая толпа казнила человека, преступившего тот или иной религиозный закон. Однако в Библии ничего не говорилось о магическом камне, владельцу которого являлись бы видения. К полудню Спенсер почувствовал сильный голод и не менее сильное разочарование. Он прошел в студенческий центр, купил там сандвич и съел его в одиночестве, сидя на лавочке у входа в здание. С десяток студентов забавлялись игрой в мяч, и, следя за их резвыми фигурками и бойкими физиономиями, он вдруг почувствовал себя совсем стариком.

Вернувшись к библиотечным стеллажам, Спенсер принялся штудировать тексты, описывавшие религиозные воззрения, лежащие вне традиционных рамок христианства. Одна из книг, называвшаяся «Священные писания», особо привлекла его внимание. Выглядела она как обычная Библия, однако содержала кое-какие незнакомые главы. Из выходных данных он выяснил, что ее опубликовала церковь Иисуса Христа Святых Последних Дней. Получается, у него в руках – мормонская версия Библии. Согласно предисловию, это плод трехлетних усилий основателя мормонской церкви Джозефа Смита, который утверждал, что сам Господь приказал ему перевести – а точнее, переписать – каноническую Библию, потому как, дескать, она содержит некоторые ошибки. Кроме того, Смит перевел и «Книгу Мормона», которая являлась угловым камнем всего их учения.

Спенсер немного разбирался в мормонизме, так как два его старых приятеля принадлежали к церкви Святых Последних Дней. Они-то и рассказали ему, что в 20-х годах XIX века Смиту явился ангел по имени Морони и показал ларец с золотыми скрижалями, на редкость удачно спрятанный под самым носом семейной фермы Смитов, неподалеку от Пальмиры, штат Нью-Йорк. На этих скрижалях – другими словами, табличках – была изложена история некой группы древних иудеев, которых Всевышний привел в Америку за несколько столетий до Рождества Христова.

Спенсер с увлечением принялся листать прекрасно иллюстрированную книгу, но затормозил, добравшись до страницы с изображением двух гладких камешков, называемых «Урим и Туммим». Подпись под рисунком именовала их «провидческими кристаллами». Книга утверждала, будто Смит получил Урим и Туммим от Морони, чтобы видеть прошлое и будущее, а также чтобы без затруднений читать золотые скрижали. Что-то вроде волшебных очков.

Уж не это ли?

Торопливо заполнив формуляр и получив на руки книгу, Спенсер чуть ли не бегом вернулся к столу. Он обнаружил, что «Книга Мормона» – в отличие от канонической Библии – содержит в себе свыше четырех сотен ссылок на разные камни с магическими свойствами.

Вот! Наверняка один из них!

К семи вечера Спенсер просмотрел все, что можно. Его камень и близко не подходил под встреченные описания. Пустая трата времени.

Досадуя на самого себя, он решил испробовать другой подход. Вместо того чтобы искать исторические ссылки на мистический камень, не лучше ли попытаться его идентифицировать, подвергнув логическому разбору все вызванные им видения? Может, удастся отыскать некий общий стержень? Он выписал на страничке блокнота:

Видение № 1. Лодка, страх, бредущая по воде фигурка, мольба о помощи.

Видение № 2. Мелисса в конюшне, увлечена сексом.

Видение № 3. Касси, мокрая постель. Максин избивает дочь, позднее лжет в суде.

Видение № 4. Урок бокса с отцом.

Видение № 5. Лестер онанирует, подглядывая в ванную комнату.

Затем он добавил:

№ 6. Визит старого профессора, меня подловили на плагиате.

№ 7. Патрик Макферсон присылает камень, затем кончает с собой.

№ 8. На ладони появляется кровавый крест.

Спенсер внимательно перечитал список, выискивая хоть какие-то связи. Что общего между видениями и тремя реальными событиями? Хм-м, в глаза ничего не бросается…

Потратив еще несколько минут, он решил поменять направление анализа. Попробуем-ка читать снизу вверх. Итак:

№ 8. На ладони появляется кровавый крест.

Стоп! Что вообще символизирует крест? Распятие? Верно, распятого Христа. А почему его распяли? Чтобы очистить мир от людских грехов. Грехи… Уж не в них ли дело?

№ 7. Самоубийство.

Да, это грех!

№ 6. Плагиат. Воровство.

Опять грех!

Видение № 5. Похоть, грязные помыслы.

Видение № 4. «Чти отца своего!»

Видение № 3. Максин избивает ребенка, сыплет проклятиями, лжесвидетельствует.

Видение № 2. Мелисса прелюбодействует.

Так! Подставляем в формулу – все сходится. Везде, кроме первого видения, встречается тот или иной грех.

И вновь, сам того не подозревая, Спенсер самостоятельно пришел к тому же выводу, что и Патрик Макферсон. Связующее звено – грех.

Он опять взглянул на список и тут заметил еще одну общую идею. Камень показывал ему не только чужие грехи – Мелиссы, Максин, Лестера, – но и его собственные.

Спенсер вернул книги библиотекарю и покинул читальный зал. В голове вертелась неприятная мысль. Если он правильно понял последовательность, сейчас его ждет грех из личного прошлого. Нынче его очередь. Отсюда вопрос: что еще я такого натворил?

Патти Делани редко позволяла себе спать подолгу, но этим воскресным утром она раз за разом включала получасовую отсрочку на будильнике. К тому моменту, когда она выбралась из-под одеяла, стрелки показывали одиннадцать. Патти приготовила кофе и пошла на крыльцо за газетой. С того самого дня, когда ее назначили адвокатом Лестера Амиля, она со страхом раскрывала очередной выпуск «Шарлоттсвильских курантов», хотя понимала, что просто обязана получать ежедневную дозу вонючей мокроты, брызжущей из-под пера Уолтера Корна. Сегодня эта мерзость заляпала всю первую полосу и на поверку оказалась еще гаже, чем обычно. Кто-то подучил Корна, где копать, и скандальная новость напрямую касалась ее имени.

АДВОКАТ ЗАЩИТЫ НА ПРОЦЕССЕ АРНОЛЬДОВ ОСВОБОДИЛА НАСИЛЬНИКА, КОТОРЫЙ УБИЛ СНОВА

Уолтер Корн, наш собственный корреспондент

Патти Делани, защитник Лестера Амиля, обвиненного в удушении ребенка, оказывается, не в первый раз за свою карьеру имеет дело с омерзительными убийствами и не менее омерзительными подопечными. В 1986 году на процессе над кошмарным маньяком-душегубом ее действия до глубины души возмутили добрых граждан Балтимора, где Делани ранее подвизалась частным адвокатом.

В 1983 году жителей Балтимора терроризировал насильник, охотившийся за молодыми женщинами – сотрудницами агентств недвижимости. Под видом потенциального покупателя он заманивал их в дома, выставленные на продажу. После жуткой гибели двенадцати несчастных полиция города организовала следственную группу и поставила ей задачу поймать «риелторного маньяка». Они пошли даже на то, чтобы ловить его «на живца».

Новых нападений не отмечалось в течение ряда месяцев, затем полиция обнаружила тело очередной жертвы, зарезанной в новом доме; над женщиной жестоко надругались. Затем последовали два новых убийства с изнасилованиями. Однако полиция оказалась на высоте и вскоре арестовала некоего Альфреда Ллойда, тридцатидвухлетнего страхового агента, семьянина и отца трех маленьких детей.

Обвинение против Ллойда было целиком построено на показаниях ранее задержанного ночного грабителя, который утверждал, что в ряде случаев был его сообщником, в основном выступая в роли «дозорного». Суд присяжных признал Ллойда виновным и вынес смертный приговор. Однако в 1986 году Ллойд нанял Делани, чтобы та занималась апелляцией по его делу, и вскоре та заявила, что обнаружила доказательства нарушения законности со стороны правоохранительных органов.

На процессе сотрудники полиции утверждали, что главный свидетель обвинения всегда придерживался одной и той же версии событий и не получал никаких денег за свои показания против Ллойда. Делани же упорно настаивала, что свидетель с самого начала путался и лишь после многочасового собеседования смог рассказать более или менее связную историю. Кроме того, опять-таки по ее словам, он получил вознаграждение в размере $25 000.

В результате апелляционный суд отменил приговор в отношении Ллойда и назначил дату нового процесса. Между тем Делани ухитрилась добиться освобождения своего клиента под залог. Не прошло и месяца, как было найдено тело двадцативосьмилетней сотрудницы агентства недвижимости, которую изнасиловали, а затем хладнокровно зарезали. На трупе обнаружили отпечатки пальцев Ллойда. Когда полиция ворвалась к нему в дом, то увидела в гостиной страшную картину: в лужах крови лежали супруга Ллойда, его пожилые родители и трое маленьких детей. Все были расстреляны в упор. Ллойд расположил их тела в ряд, строго придерживаясь возраста. Что касается самого душегуба, то его труп нашли в спальне на втором этаже. Он застрелился, написав перед этим предсмертную записку. В ней он выражал личную благодарность адвокату Делани за свое освобождение из-под стражи. Далее он пояснил, что прежде чем покончить с собой, ему требовалось убить десять человек. Почему – остается загадкой и по сей день.

Далее шло несколько параграфов, в которых Корн вкратце обрисовал «безответственное» отношение Делани к защите ее очередного подопечного, Лестера Амиля. Самый ядовитый пассаж он приберег напоследок: в заключительных строчках статьи поместил «высказывание, полученное вашим покорным слугой от источника, хорошо знакомого с материалами обвинения». Понятное дело, «источник» этот, как и раньше, пожелал остаться неизвестным.

Есть смысл задаться вопросом: уж не обвел ли простушку Делани вокруг пальца ее нынешний клиент? Уж не повторяется ли история с Ллойдом? Смотрите сами – эта женщина несет всю ответственность за освобождение убийцы-маньяка. Он вернулся домой и всю свою семью предал мученической смерти. А сейчас наш выдающийся адвокат лезет из кожи вон, чтобы выпустить на волю зверя – губителя детей. Как вообще она может спать по ночам?

Делани скомкала газету и швырнула поганую писанину в мусорное ведро. Здесь, кажется, все ясно: застенчивый «источник» Корна не кто иной, как генпрокурор Тейлор Колдуэлл. Да только пойди это докажи…

Зазвонил телефон. Макдоналд.

– Читали уже? – спросил он.

– М-м, – угрюмо промычала она, чтобы не выдать эмоции голосом.

– Насколько я вижу, вы не сделали никаких ошибок, – заметил Макдоналд. – Это как раз балтиморская полиция работать не умеет.

– Я, наверное, уже миллион раз об этом думала, – пожаловалась Делани. – Но пусть даже так, что с того? Ведь семь человек, из них трое маленьких детей – все они мертвы, потому что мне удалось выпустить Ллойда. Из-за него-то я и решила на время оставить практику…

С минуту оба хранили молчание.

– Может быть, мне следует оставить и дело Амиля… Конечно, мы оба знаем, что присяжным не разрешается читать публикации о процессе, но ведь им про Ллойда как минимум вслух перескажут. Я не хочу, чтобы мое прошлое погубило нашего злосчастного дурачка.

– Вот и не надо самой быть дурочкой. Хватит сопли распускать.