Текст книги "Камень Апокалипсиса"

Автор книги: Пит Эрли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Да, – кивнул Зерилли, – логично, хотя не доказывает, что их вырвал я. Книга очень и очень старая.

– Друг мой, в пятьдесят втором году листы были на месте, потому как отец Гарампи с ними работал, составляя опись. А согласно учетному регистру, с той поры книгу никто не брал, исключая меня. Есть только два человека, которые вправе брать архивные материалы, не указывая своего имени. Его Святейшество и вы.

Грассо поискал в лице Зерилли хоть какой-то намек на реакцию. Ничего не увидев, он решил продолжить:

– Думаю, вы изъяли листы в ту ночь, когда я за ужином рассказал о цели своего приезда. Кроме того, я подозреваю, что вы сознательно заставляете меня впустую тратить время, подсовывая ящик за ящиком, где нет ничего для меня полезного. Отсюда мой вопрос: почему?

Зерилли несколько раз провел языком по передним зубам, будто желая их отполировать.

– Вы талантливый сыщик, – сказал он наконец. – Действительно, я совсем забыл про указатель. Я думал, недостающие страницы вас остановят. Признаюсь, недооценил я вас.

– Но почему? Зачем вы их вырезали?

Зерилли не торопился с ответом. Наконец, тщательно взвешивая слова, он сказал:

– Хорошо, я помогу вам. Помогу по-настоящему. Однако здесь не место для столь важного разговора. Мы должны вернуться в архив, немедленно.

С десертом они разделались в полном молчании, поблагодарили хозяина и вышли из ресторана, так и не увидев счета за ужин. По дороге в Ватикан никто не проронил ни слова. Гвардейцы при входе во дворец Бельведер приветственно кивнули префекту, но тот и не собирался подниматься наверх. Вместо этого Зерилли зашел за мраморную лестницу и знаком предложил Грассо следовать за ним. Глазам открылась большая металлическая дверь без ручки. Префект вставил персональный ключ и толчком руки открыл проход.

– Внимательно смотрите под ноги, – предупредил он.

Окон не было, и когда дверь за ними захлопнулась, священников объяла тьма египетская. Зерилли щелкнул выключателем и пошел вперед. Коридор привел в помещение со сводчатым потолком. Настоящая пещера, только заставленная гигантскими стальными стеллажами, импортированными из Америки. Они были столь высоки, что занимали несколько этажей. Весь верхний ярус, куда вели винтовые лестницы, представлял собой подлинный лабиринт. Книги, сплошные книги, ряд за рядом. Зерилли быстрым шагом углубился в один из сумрачных проходов. Светильники, которые он включал по ходу дела, гасли автоматически, так что они с Грассо передвигались в зыбком, подвижном озерке света, плескавшемся между темнотой спереди и сзади. За спиной осталась секция с документами, которые Грассо узнал, так сказать, в лицо. Теологические трактаты ватиканских схоластов, которым папа римский в свое время поручил разгромить еретическое учение Мартина Лютера. За этим стеллажом высился огромный сейф, где церковь хранила семьдесят восемь печатей из золота и серебра. Ничего подобного нет нигде в мире. К примеру, две из этих печатей несут на себе гербы испанских королей Филиппа Второго и Филиппа Третьего. Каждая весом почти два фунта и отлита из чистого золота.

В конце этого коридора находилась еще одна стальная дверь. Грассо узнал и ее. Она вела к наиболее закрытым и ревностно охраняемым разделам всего архива. К ее замку имелся лишь один ключ, и префект не имел права расставаться с ним ни на секунду.

– Никто и никогда не должен об этом узнать, – прошептал Зерилли, мучительно шаря под сутаной. Наконец его усилия увенчались успехом, и он извлек внушительный бронзовый ключ. – Сюда могут входить только папы и их префекты.

Ригель замка издал громкий протестующий скрип, лязгнуло нечто тяжелое, и в лицо посетителям ударила струя прохладного воздуха. Воздух в помещении постоянно фильтруется и поддерживается при оптимальной для хранения документов температуре. Автоматически зажглось освещение.

Стальные ячеистые стены и стеллажи превратили комнату в подобие первоклассного банковского подвала. Зерилли тщательно запер за собой замок и торопливо направился к одному из сейфов. Покрутил ручку, набирая комбинацию, открыл дверцу и извлек продолговатый металлический ящик.

– Как вам известно, в мире насчитываются тысячи религиозных святынь, не говоря уже про сообщения о чудесах, – сказал он. – Вы хотели узнать правду? Что ж, я вам ее открою. Почти все эти святыни – не что иное, как подделки, а чудеса – чистой воды мошенничество. Часть из них – чьи-то грубые шутки, если угодно, розыгрыши. Или легенды, сказки, да и просто редкие стечения обстоятельств, тем не менее легко объясняемые наукой. И все же церковь решила не раскрывать подлинную суть этих мифов, поскольку они служат источником радости, надежды или вдохновения для тех, кто в них верит. Думаю, вы и сами всегда это подозревали. Но есть кое-что, чего вы не знаете. Так вот, на протяжении последних двух тысяч лет – и это известно нам доподлинно! – произошло семь событий, которым невозможно дать научное объяснение. Из них следует лишь один логический вывод. Это были чудеса. Деяния Господа, подлинные и неоспоримые.

Зерилли помолчал, давая Грассо время понять всю важность только что произнесенных слов.

– Нам с вами повезло. В свое время мы лично стали свидетелями одного из таких событий. Да-да, я о той девочке с Сицилии.

Здесь префект показал на один из соседних стеллажей, заставленный безликими картонными коробками.

– Тут хранится все, что мы о ней знаем. После ее смерти, когда мы направили в Ватикан свой отчет, церковь начала второе, негласное и куда более глубокое, расследование. Тщательно законспирированные сотрудники и частные сыщики собрали подробнейшие показания всех жителей той рыбацкой деревушки. Если точнее, каждого старше десяти лет. Были выполнены патологоанатомические исследования, собрана вся генеалогическая история ее семьи, получены образцы ДНК. Более того, проверили и нас с вами: действительно ли нам можно доверять. Ничего не было упущено из поля зрения. Ушли годы на анализ всех этих материалов, и тем не менее никто так и не сумел дать логическое объяснение как ее смерти, так и ран на теле. Другими словами, нет ни грана сомнения в том, что девочка страдала стигматами. Мало того: хотя церковь и заявляет публично, что сотни таких сообщений признаны подлинными, в действительности у нас имеется лишь один неоспоримый пример. Эта девочка и есть тот единственный настоящий стигматик.

– Да, но… А как же святой Франциск? Святая Екатерина?

Зерилли жестко повторил:

– Та сицилийская девочка – единственный полностью достоверный случай стигматизма.

Он открыл ящик, который пару минут назад извлек из сейфа.

– Вы, мой друг, натолкнулись на еще одно подлинное чудо – «судный камень». Свидетельства о нем церковь собирает вот уже две тысячи лет. Похоже, он появляется раз в поколение. Обычно мы слышим о камне, когда на левой ладони покойного находят загадочный знак, чья форма всегда напоминает распятого Христа. Кроме того, из знака сочится настоящая кровь. Так вот, эта стигмата всегда связана с «судным камнем». Есть еще одна особенность этого чуда, которую объяснить никак невозможно. Тот, кто касается камня, становится не просто обладателем сверхъестественных способностей; он обречен, поскольку таких людей всегда ждет страшная смерть. Мы потратили столетия, пытаясь выяснить, откуда появляется камень и в чем состоит источник его власти… Все усилия были тщетными вплоть до сорок третьего года, когда некий иорданский мальчик, игравший в одной из пещер у Мертвого моря, нашел глиняный кувшин с пергаментным свитком. Нам посчастливилось заполучить его, а так как дело происходило во время войны, да еще мальчик с его отцом были совершенно неграмотны и не понимали значимости находки, факт обнаружения свитка удалось сохранить в тайне. Датировкой по радиоактивному углероду мы сумели установить примерное время написания: семидесятые годы нашей эры.

Грассо непроизвольно шагнул поближе к стальному ящику.

– Я покажу вам один раздел этого свитка, – добавил Зерилли. – Прочитав его, вы узнаете источник магической силы «судного камня» и поймете, почему мы считаем его самым великим подарком Господа и вместе с тем страшным проклятием для любого, кто вступит с ним в контакт и получит возможность пользоваться его поразительными свойствами.

Часть вторая
ЛИЦОМ К ЛИЦУ

«…Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю».

Благовествование от Иоанна, 20, 25

11

ЛАС-ВЕГАС, ШТАТ НЕВАДА

Голос бродвейской актрисы Кэрол Чаннинг призвал Макдоналда стоять справа и дать возможность опаздывающим пассажирам обогнать его слева. Ничего нового она не сказала: эту запись динамик над бегущей дорожкой аэропорта Маккарран проигрывал каждые несколько секунд. Минутой позже еще одна знаменитость, на этот раз Томми Тюн, предупредил, что поездка подходит к концу и что надо бы смотреть под ноги. Да, Лас-Вегас в своем репертуаре.

Макдоналд взмахом руки подозвал к себе такси и направился в нем прямиком к суду графства Кларк. Кэрол Уэбис посоветовала покопаться в свидетельствах о смерти, если он хочет побольше узнать о первом замужестве Максин Арнольд. Однако миссис Уэбис не назвала имени первого мужа Максин, того самого человека, которого та якобы обманом принудила к браку, чтобы самой выбраться из беспросветной нищеты родительского гнезда. Имя этого «счастливчика» придется узнавать в первую очередь.

Он начал с того, что обратился к регистрационным книгам, где перечислены все свидетельства о браке, выданные в тамошнем графстве. Поскольку сотни тысяч пар ежегодно расписываются в казино и миниатюрных, чуть ли не передвижных, церквях Лас-Вегаса, на поиски ушло несколько часов. В конечном итоге усилия увенчались успехом:

Максин Гюнтер Финли, шестнадцати лет, сочеталась браком с Джастином Такери Райтом, двадцати двух лет, 6 июня, в церкви «Литтл Чепл».

Макдоналд списал эту информацию себе в блокнот и направился в противоположный конец зала, где помещался архив свидетельств о разводе. Поскольку теперь у него имелись на руках имена и дата брака, поиск сведений о разводе оказался гораздо проще. Парочка прожила вместе едва ли полгода. Хотя Уэбис заявляла, что на момент женитьбы Максин была беременна, в документах о разводе Макдоналд так и не нашел никакого упоминания о ребенке или, скажем, про договор о разделении родительских прав и обязанностей. Тогда он выписал себе номер дела и попросил секретаршу принести ему соглашение о разделе совместного имущества, которое подписали бывшие супруги.

– О-о, – протянула скучающая дама, – эта такая старина! Понадобится несколько дней, чтобы отыскать документ и переслать его к нам.

– Я столько ждать не могу, – ответил Макдоналд и показал полицейский жетон, с которым ходил еще в Вашингтоне в ту пору, когда сам работал следователем. О выходе на пенсию он благоразумно умолчал.

Тогда женщина предложила ему самостоятельно съездить в хранилище и посмотреть материалы прямо на месте.

– Поскольку вы из полиции, они вряд ли станут возражать, – добавила она.

Потратив полчаса и двадцать пять долларов на долгую поездку к городской окраине, Макдоналд очутился на громадном складе, где в одной из картонных коробок обнаружил тоненькую папку с надписью «Райт против Райта». Быстренько перелистав бумаги, Макдоналд вновь не нашел никаких упоминаний о ребенке. С другой стороны, стало ясно, что при разводе Максин оттяпала себе практически все имущество, имевшее хоть какую-то ценность, включая пятилетний «шевроле» и 2514 долларов со сберегательного счета. На руках ее супруга остались семейные долги в размере 4200 долларов. К папке скоросшивателем была приколота стопка неоплаченных счетов; их Макдоналд тоже просмотрел. Ничего особенного, исключая один пожелтевший листок, выписанный от имени похоронного агентства «Браун и Браун»: задолженность на 854 доллара за погребение Синтии Гюнтер Райт.

Итак, тайна разгадана. Ребенок действительно был, и звали ее Синтия. Получается, еще до второго замужества Максин Арнольд родила дочь.

Макдоналд в уме прикинул даты: Максин забеременела в возрасте шестнадцати лет. Джастин Райт на ней женился и где-то через месяц после скоропалительного брака она родила девочку. Судя по штампу, ее похоронили спустя четыре месяца. Еще через месяц Максин подала на развод. И удержала за собой деньги с машиной. Не такой уж большой улов, однако и на нем можно было продержаться до встречи с Франком.

Узнав еще одно имя – Синтия Гюнтер Райт, – пожилой адвокат расстался с очередной суммой в двадцать пять долларов, чтобы вернуться в судебное здание графства Кларк. Здесь он вновь зашел в архив, на этот раз чтобы порыться в свидетельствах о смерти. Обнаружив запись про Синтию Гюнтер Райт, он узнал, что девочку уже мертвой доставили в отделение неотложной помощи при больнице Святой Жозефины. Причина смерти не указана. Макдоналд выписал адрес больницы и опять поплелся на улицу за такси.

В регистратуре он добрую минуту махал полицейским жетоном перед заведующей, однако та не поддалась и наотрез отказалась выдавать учетную карточку на Синтию Райт, посоветовав сходить к штатному юристу, работавшему при больнице. Здраво рассудив, что профессионал вряд ли клюнет на уловку, Макдоналд не решился демонстрировать свой жетон и просто выложил правду. Он объяснил, что представляет интересы человека, которому грозит смертная казнь, а потому ему позарез требуется копия материалов о Синтии Райт. Юрист оказался человеком понимающим и сочувствующим, однако документы выдавать не собирался. Законы штата Невады запрещают разглашать медицинскую информацию. Требуется либо постановление суда, либо заверенное нотариусом разрешение, подписанное одним из родителей. Макдоналд просил, умолял и взывал к лучшим чувствам… Тщетно. Час был уже довольно поздний, так что он опять сел в такси и доехал до станции Болдер, где зарегистрировался в туристическом комплексе, представлявшем собой сочетание гостиницы, казино, ресторана и торгового центра. Из номера позвонил в офис Делани, но той уже не было на месте. После отупляющего получасового разглядывания телевизора Макдоналд решил сходить куда-нибудь поужинать.

Лас-Вегас был для него далеко не обычным городом. В списке любимых мест отдыха его покойной супруги он занимал одно из самых почетных мест. Макдоналд страшно тосковал по своей Джейн. Сорок четыре года вместе – и все равно этого оказалось слишком мало. Его удивляли те мужчины, которые норовили пожаловаться на жен. С Джейн они редко ссорились, а уж кричать друг на друга – об этом и речи быть не могло. Возможно, впрочем, что причина заключалась в его работе: он слишком часто становился свидетелем насилия и жестоких семейных скандалов. Джейн видела в муже кумира, а он отвечал ей тем же. Увлечение супруги Лас-Вегасом всегда забавляло Макдоналда, потому что дома она вела себя очень уравновешенно и отличалась бережливостью. Он знал нескольких коллег, которые в шестидесятые и семидесятые годы постоянно проводили отпуск именно здесь, что также казалось ему довольно странным. В конце концов, речь идет о периоде, когда игорные корпорации еще не овладели полным контролем над городом и делами Лас-Вегаса заправляла коза ностра. Джейн всегда играла в «одноруких бандитов», а сам Макдоналд предпочитал «двадцать одно». По вечерам они ходили на шоу. Ей нравились бурлески, хотя он ежился от неловкости при виде полураздетых девиц. Сразу после свадьбы он решил для себя, что его любовь к жене невозможно пересилить никаким другим чувством. А потом родилась дочь. Хотя он не раз слышал, что в отличие от матерей отцам порой бывает сложно привыкнуть к детям, Макдоналда младенец очаровал с первой секунды. С годами они с дочерью превратились в неразлучных товарищей. Он ни разу не пропустил ее дня рождения, даже когда этот день приходился на его дежурство. С малых лет девочка поджидала папу у входной двери, когда тот возвращался с работы. Он баловал ее на полную катушку и изо всех сил старался сделать из нее сорванца. Научил играть в бейсбол и американский футбол, а когда местные мальчишки отказались принимать девчонку в свою компанию, показал ей пару боксерских приемов. К его восторгу, дочь проявляла незаурядные способности в спорте. Бейсбол, футбол, баскетбол, плавание, хоккей с мячом – во всех этих дисциплинах она показала себя с наилучшей стороны. При любой возможности он старался помочь ей своим тренерским советом. Даже в подростковом возрасте, когда дочь начала перечить матери, они оставались с ней верными друзьями. Он знал ее «самые секретные секреты». После окончания школы девушку приняли в один из калифорнийских колледжей, и переезд они спланировали вместе: вдвоем, через всю страну, добрались до Калифорнии во взятом напрокат грузовичке. Настоящее приключение, особенно для юного восторженного существа. Остановились в Кантоне, штат Огайо, где заглянули в Галерею футбольной славы. Сделали даже крюк в Лас-Вегас. Весь первый год отсутствия дочери Макдоналд не мог найти себе места и впал уже в совершенное уныние, когда она объявила, что нашла себе друга на всю жизнь и собирается выйти за него замуж, как только оба окончат учебу. Макдоналд с ходу решил, что будет презирать этого парня, однако при первой же встрече понял, что она сделала правильный выбор. День величайшей отцовской гордости, когда он вел свою дочь к алтарю, не заставил себя ждать. Всего лишь кадр из киноленты судьбы – и апофеоз родительского чувства. Их отношения с дочерью были настоящим воплощением подлинной дружбы. Кто мог знать, что до трагедии оставались считанные часы…

Внутри торгового центра Макдоналд нашел стейкхаус, где заказал себе жареную лопатку на косточке и стопку виски «Джонни Уокер». Получив счет, он раскрыл бумажник, откуда из-под пожелтевшего пластикового окошечка, под которым люди обычно хранят водительское удостоверение, на него смотрели две женщины, две самые большие любви в его жизни. Посредине, обняв их руками за плечи, на снимке стоял и он. Беззаботное время, время счастья. Макдоналд принадлежал к старой школе, он никогда не плакал. Но при всем при этом чувство потери не отпускало ни на минуту. Клиническая депрессия, вот как это назвали психотерапевты сразу после гибели дочери. Целый год он пытался хоть как-то, хоть немного пригасить в себе боль. Лекарства не помогали. В конечном итоге он оказался настолько психически истощен, что врач рекомендовал электрошоковую терапию. От предложения Макдоналд отказался. «Сам выберусь из пропасти», – сказал он. И выбрался. Излечил себя. По крайней мере так он заявлял врачам.

Сидя за столиком и готовясь подписать копию своей кредитной карточки, он подумал про чету Арнольдов. Потеряв сначала Синтию, а теперь вот и Касси, страдала ли Максин так же, как и он, лишившийся дочери и жены? А Франк? Испытывал ли он такую же пустоту в сердце и жизни?

Макдоналд расписался на чеке и, выйдя из ресторана, попал прямо в казино. Здесь он прошел в бар, где заказал очередную стопку виски. Ночь предстояла нелегкая.

Следующим утром он протянул таксисту листок с адресом Департамента судмедэкспертизы при полицейском управлении графства Кларк. Сейчас он следовал своей интуиции. Сразу после пробуждения ему пришло в голову, что если бы в обстоятельствах смерти первого ребенка Максин Арнольд имелось нечто подозрительное, полиция Лас-Вегаса распорядилась бы провести вскрытие.

При известном везении отчет патологоанатома раздобыть все-таки удастся. Может, из него он узнает, как умерла маленькая Синтия Райт.

12

ШАРЛОТТСВИЛЬ, ШТАТ ВИРГИНИЯ

Первым свидетелем обвинения на послеобеденном заседании по делу Лестера Амиля шел Дейл Стюарт, следователь при Управлении шерифа графства Альбемарль. Он начал с того, что проиграл запись телефонного звонка на номер 911, который набрала Максин Арнольд, обнаружив исчезновение дочери.

– Ее украли! Украли! – истошно вопила мать в трубку.

– Пожалуйста, успокойтесь. Назовите свой адрес, чтобы мы смогли выслать машину, – ответил дежурный диспетчер.

– Нет! Никаких машин! Ее убьют!

Детектив Стюарт сообщил, что он с двумя другими сотрудниками подъехал к дому на белом микроавтобусе минут через пятнадцать. Все трое были одеты в зеленые рабочие комбинезоны с надписью «Водопровод». Франк Арнольд встретил их на пороге и потребовал предъявить удостоверения. За поясом он держал пистолет.

– Миссис Арнольд находилась практически в невменяемом состоянии. Впрочем, супруг ее держался спокойно.

Умело направляемый вопросами Тейлора Колдуэлла, следователь провел присяжных по событиям того злосчастного утра.

Он рассказал, что Максин Арнольд встала с постели в восемь часов, чтобы отвести Касси в частную школу. Как правило, завтрак для ребенка готовила их домработница, Тереза Монтоя. Она же и возила Касси на занятия на автомобиле хозяев. Однако вышло так, что мать Терезы умерла в ночь на субботу, и домработницы не было: она уехала на похороны. Максин спустилась в кухню, вынула из холодильника пакеты с апельсиновым соком и молоком и поставила их на стол рядом с чашкой для кукурузных хлопьев. Затем вновь поднялась наверх, чтобы разбудить дочь, чья спальня располагалась на втором этаже. Спальня родителей была на этом же этаже, но в противоположном крыле дома. Постель Касси оказалась пустой. Девочки не было и в соседней ванной комнате. Решив, что они с дочерью как-то разминулись, Максин повернула на выход, чтобы спуститься в кухню, и тут на полу возле двери увидела три белых листка, уложенных бок о бок, – то самое письмо о выкупе. Арнольдам предписывалось пойти в банк и снять со счета 118 000 долларов мелкими купюрами. В пять часов вечера им позвонят и укажут, как и куда доставить деньги.

Колдуэлл продемонстрировал упомянутые листочки, потребовал их приобщения к делу в качестве вещественного доказательства, после чего заставил Стюарта зачитать вслух часть послания:

«Ваша дочь у нас в руках. Никто ее не трогал, она жива и здорова. Если хотите вернуть ее целой и невредимой, выполняйте наши указания. В полицию НЕ ЗВОНИТЬ – или ее убьют. Мы следим за каждым вашим шагом. Вы под колпаком до конца дня, пока мы не получим своих денег. Не забудьте взять в Первый виргинский банк сумку побольше, не то деньги не влезут».

Стюарт также пояснил суду, что текст был написан чернилами, а не, скажем, карандашом или шариковой ручкой.

– Печатные буквы говорят о том, что человек либо находился в крайне возбужденном состоянии, либо сознательно пытался исказить свой нормальный почерк. Возможно даже, что правша писал левой рукой, и наоборот, – добавил детектив.

– Протестую, – прервала его Патти Делани, вставая с места. – Свидетель не является специалистом по почерку!

– Протест принят, – кивнул Спенсер, после чего велел присяжным не принимать во внимание почерковедческие выводы Стюарта.

Тогда Тейлор Колдуэлл попросил следователя рассказать, что же все-таки удалось выяснить при анализе письма.

– Например, в нем был упомянут банк Арнольдов, откуда следует, что похититель либо знал эту семью, либо какое-то время следил за ними, – ответил Стюарт.

Он сообщил далее, что листки письма были вырваны из рабочего блокнота Франка. Блокнот находился в его домашнем кабинете.

– Это обстоятельство весьма необычно, так как похитители крайне редко пользуются какими-либо материалами из дома жертвы, – заметил следователь. – Все необходимое они готовят заранее, в том числе и письмо о выкупе.

Признаков взлома входной двери особняка или спальни девочки полиция не обнаружила. Хотя подвальное окно было разбито, ни на стекле, ни на раме отпечатков пальцев на нашли, как не нашли поблизости и следов обуви, которые могли бы свидетельствовать о том, что похититель проник в дом, а затем покинул его именно через это окно.

Судья Спенсер разрешил Стюарту воспользоваться его записями, которые тот сделал при первом снятии показаний с Франка и Максин. Следователь вновь пояснил: мать девочки так переживала, что Франк был вынужден вызвать домашнего врача. Кроме того, хозяин дома вызвал и личного адвоката.

– Зачем? – спросил Колдуэлл.

– Мистер Арнольд сказал, что руководители его ранга не любят принимать какие-либо решения без участия адвоката, – ответил Стюарт. – Лично я в этом ничего подозрительно не вижу, тем более что он собирался затем просить своего адвоката сходить в банк за деньгами.

По словам следователя, Арнольд знал, что Лестер Амиль уходил куда-то на вечеринку в воскресенье ночью. Касси отправилась в постель около десяти часов, а Франк с Максин заснули к полуночи. Примерно в полпятого утра Франка разбудил шум открываемой гаражной двери. Он подумал, что вернулся Амиль, но на всякий случай решил проверить.

Впрочем, спускаться в подвал Франк не стал. Он убедился в присутствии Амиля, не выходя из спальни, воспользовавшись монитором, который отслеживал перемещения внутри дома по так называемым персональным идентификаторам. Экран показал, что Амиль действительно в подвале.

Стюарт добавил, что Франк своей возней с компьютером разбудил жену. Максин пожаловалась на головную боль и вышла в ванную за парой таблеток аспирина со снотворным. Затем они легли в постель и мирно проспали до самого утра.

– Опросив потерпевших, – добавил Стюарт, – я попросил мистера Арнольда показать мне, как работает их компьютерная следящая система. В его кабинет мы зашли все вместе. Пока мистер Арнольд проверял компьютерную программу, Максин Арнольд вдруг воскликнула: «Лестер до сих пор в доме! Он в подвале!» Очевидно, никто не удосужился сразу осмотреть весь дом. Амиля в его спальне не оказалось, но в другие подвальные помещения заглядывать не стали.

– Подождите, я не совсем понимаю, – хорошо поставленным голосом вмешался Колдуэлл. – Если компьютер следит за всеми домочадцами, почему же он не указал вам, где находится Касси?

– Ложась в постель, Касси сняла с себя идентификатор, – объяснил Стюарт. – Ее бейджик так и остался на ночном столике.

Примерно в то же время, когда Франк Арнольд вместе со следователем собирались отправиться на поиски, в дом прибыли врач и адвокат. Врач сразу пошел в спальню, чтобы позаботиться о Максин, адвокат же присоединился к мужчинам, и в сопровождении еще одного полицейского они спустились в подвал, намереваясь разыскать там Амиля.

– Мистер Арнольд думал, что Амиль, наверное, не спал и застал похитителя врасплох, – объяснил детектив. – В тот момент его вовсе не считали подозреваемым. По правде говоря, мы все были уверены, что его убили, а труп спрятали в какой-то из подвальных комнат.

Компьютерный «сторож» показал, что Амиль находится в кладовой. Дверь была заперта изнутри.

– Мы стучали, стучали, звали Амиля, но ответа так и не дождались, – сказал Стюарт.

Арнольд дал разрешение на взлом двери. Кладовая на самом деле представляла собой целый склад, составленный из четырех отдельных помещений с неоштукатуренными стенами и бетонным полом. В одной комнате хранились инструменты, в другой громоздились картонные коробки, заполненные по большей части одеждой. Еще одна комната была отведена под бойлерную, где располагался котел для отопления дома, а соседнее, последнее помещение было заставлено деревянными ящиками с винными бутылками.

– Арнольды рассказали мне, что собирались устроить у себя настоящий винный погреб. Мы решили разделиться, чтобы на каждого пришлось по комнате. Я отправился осматривать мастерскую, то есть помещение с инструментами, – пояснил следователь.

– И что же случилось дальше? – подстегнул его Колдуэлл.

– Я услышал страшный, душераздирающий вопль. – Стюарт повернулся лицом к присяжным. – Кричал Франк Арнольд. Я бросился в коридор и увидел, как он держит на руках тело Касси. Я сразу же сказал ему, что девочку надо вернуть обратно, так как сейчас начинается расследование убийства и место преступления необходимо оставить нетронутым.

– И он повиновался?

– Нет. Он был вне себя, ничего не мог и не хотел слышать. Он отнес Касси наверх и там положил на диван. Потом стал кричать, звать врача, чтобы тот успел ее спасти. Он просто не мог поверить, что девочка уже мертва. Это я видел совершенно ясно. Я немедленно приказал очистить дом, оставив только моих сотрудников.

– Получается, место преступления не удалось сохранить в неприкосновенности? – спросил Колдуэлл.

– Разумеется, не удалось. Разве можно перенести труп и не наследить при этом?

Затем Стюарт сообщил, что немедленно связался с ФБР и Управлением судебно-медицинской экспертизы штата Виргиния, чтобы те выслали криминалистические бригады.

– В ту минуту требовалось сохранить то, что еще не успели нарушить, – сказал он. – Я не хотел, чтобы хоть кто-то чем бы то ни было усугубил ущерб, нанесенный месту преступления. Кроме того, меня беспокоило и отсутствие Лестера Амиля, поскольку мы до сих пор не знали, что с ним сталось. Я лично предположил, что его труп все еще находится где-то в подвале. Похититель его убил, а тело спрятал.

Стюарт в одиночку отправился осматривать подвал.

– И вот тогда-то в кладовой – точнее, в той комнате, где нашли Касси – я и обнаружил бейджик Амиля. Его краешек был отломан, отчего предположил, что идентификатор сорвали во время борьбы. Однако самого Лестера в подвале не оказалось.

Тейлор Колдуэлл продемонстрировал присяжным прозрачный пакетик с небольшим значком внутри.

– Не этот ли бейджик вы нашли на полу? – спросил он.

– Да, – подтвердил Колдуэлл. – Это тот самый идентификатор, который принадлежал Лестеру Амилю.

– Нашли что-нибудь еще в той комнате, где обнаружили тело Касси?

– Да. Электрошокер на пятьдесят тысяч вольт.

Колдуэлл поднял со стола очередной пластиковый пакет. В нем виднелся черный прямоугольный предмет. По просьбе прокурора Стюарт осмотрел вещдок и подтвердил, что это действительно тот самый электрошокер, который он нашел на месте преступления.

– Удалось ли вам определить владельца?

– На корпусе нанесен серийный номер, по которому мы вышли на местную оружейную лавку. А там уже по учетной книге выяснили, что данный электрошокер приобрел Лестер Амиль за два дня до убийства Касси.

– Отпечатки пальцев?

– Да. Отпечатки нашлись, и они совпали с дактилограммой подсудимого.

– Где и когда вы нашли самого Лестера Амиля?

– Его обнаружили около пяти часов вечера возле автовокзала, где он покупал билет в оба конца на рейсовый автобус до Вашингтона. Мы сообщили приметы Лестера, вот один из патрулей его и обнаружил. Его доставили сюда, в это здание. То есть я хотел сказать, в подвал. У нас там управление шерифа. На допрос.

– Имел ли он с собой какой-то багаж, находясь на автовокзале?