Текст книги "Камень Апокалипсиса"

Автор книги: Пит Эрли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– А я уже решил. Без денег. Тебе не удастся отделаться простым чеком.

– Но ведь меня не было в машине с Франком! – затряслась Максин. – Я о нем даже не знала! И я не пила! Пожалуйста, умоляю, не убивайте! Это он убил вашу дочь, а не я!

– Я сказал, на колени!

Стюарт было дернулся вперед, но Макдоналд оказался слишком быстр для него. Дуло развернулось.

– Не надо геройства, – предупредил Макдоналд. – Их жизнь не стоит вашей.

Следователь обмяк.

Тут отец Грассо встал со стула и оказался между Максин и Макдоналдом.

– Хватит смертей, – сказал священник.

– В сторону, святой отец, не то… К тому же ваш Бог мне уже безразличен.

– Но вы не безразличны Ему!

– Ага! Вот почему он дал умереть Эрин!

Грассо даже не двинулся, и тогда Макдоналд сказал:

– Буду считать до трех. Как в кино. Времени отойти вам хватит. Если решите иначе, пусть ваша смерть будет на вашей же совести!

Грассо коснулся четок здоровой рукой и закрыл глаза.

– Раз! Два! Тр…

От выстрела внутри помещения все оглохли. В глазах Спенсера плясали вспышки, дергались какие-то тени. Он увидел, как Грассо валится на пол и – одновременно с этим – как Макдоналд летит спиной вперед и врезается в стену. Женский визг. Запах горелого пороха.

Потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в произошедшем.

Максин еще царапала пол, пытаясь укрыться за Франком. Оба вроде не пострадали. Следователь Стюарт, Патти Делани, Кайл Данем, Делберт Амиль и Джейкоб Уиллер изображали из себя восковые фигуры. Грассо… Грассо лежал на полу, но на нем не видно ни крови, ни зияющей раны.

Совсем иначе выглядел Чарлз Макдоналд. Из его груди толчками била кровь. Лишь в этот миг Спенсер понял, что на ковре лежит еще одно, лишнее, тело. Мисс Алиса, обеими руками сжимающая выставленный перед собой револьвер непривычной формы.

Стюарт кинулся к Макдоналду.

– Звоните «девять-один-один»! – крикнул он, с силой прижимая обе ладони к громадному кровавому пятну.

– Я попала? – робко подала голос мисс Алиса. От сильной отдачи и падения на пол ее очки съехали куда-то за ухо.

– Да уж, попали будь здоров! – покрутил головой следователь.

Джейкоб Уиллер протянул мисс Алисе руку и помог встать на ноги.

– Как вы узнали, что здесь происходит? – восхитился он.

– Судья Спенсер включил интерком, и я услышала, как вон тот мужчина приказал следователю Стюарту положить оружие. Вызывать шерифа времени не было, вот я и подумала: «Где бы мне достать пистолет?» Представляете? А он все время был перед глазами!

Мисс Алиса показала рукой на «Лич и Ригдон», когда-то принадлежавший ее прапрапрадеду.

– Я и взяла его из-под стекла! Но не была уверена, правильно ли зарядила. Да и патроны такие старые, могли не сработать…

– Ничего, сработало как полагается! – заметил Стюарт. – Вы ему грудь чуть ли не насквозь продырявили. Он сейчас без сознания. Думаю, он себе и череп разбил, когда врезался затылком в стену… Да, а как наш священник?

Все обернулись. Данем помогал отцу Грассо усесться в свидетельское кресло.

– Вам тоже вызвать «скорую»? – спросил Спенсер.

– Нет, – покачал головой Грассо. – Немножко сбилось дыхание, и все. Наверное, я упал, когда эта штука грохнула.

К появлению фельдшеров и полицейских чета Арнольдов успела взять себя в руки. Что касается следователя Стюарта, он решил действовать по горячим следам.

– Я должен проследить, как Макдоналда поместят в реанимацию и под охрану, но попутно мне нужны протоколы показаний от каждого.

Он остро взглянул на Джейкоба Уиллера.

– Почему бы вам этим не заняться? По очереди отведите людей в офис шерифа и оформляйте бумаги.

– О’кей, слушать всем! – повысил голос Уиллер, явно наслаждаясь новообретенной властью. – Идем вниз! Вперед марш!

– Минуточку, – поморщился Спенсер. Он подошел к мисс Алисе и обнял ее. – Спасибо вам! Вы спасли столько жизней!..

Женщина зарделась.

Затем Спенсер сказал:

– Мне надо завершить одно небольшое дело. Мисс Делани, отец Грассо, мистер Данем – останьтесь, пожалуйста. Все остальные могут спускаться к шерифу. Мы сейчас подойдем.

Уиллер надул щеки и, взмахивая руками, погнал людей на выход. Минут через пять суматоха и перебранка улеглись. Грассо поднял глаза: настенные часы показывали семь пятнадцать вечера.

– Надо торопиться! До заката всего лишь с десяток минут! Быстрее, давайте камень, начнем ритуал!

Спенсер потянулся к коробке, однако Грассо крикнул:

– Нет! Пусть мисс Делани возьмет! Даже не подходите к нему, не то погибнете! Скорее!

Делани поспешила к столу и осторожно вынула камень. Грассо попытался встать на ноги, но оказался слишком слаб, чтобы выбраться из кресла. Данем со Спенсером с обеих сторон наклонились к нему, чтобы помочь, и тут судья увидел кровь на левом боку священника.

– Вас ранило!

Оказывается, Макдоналд успел-таки нажать на спусковой крючок, но грохот антикварного револьвера заглушил выстрел. Пуля попала в брюшную полость.

– Вызывайте врачей!

– Нет! – отчаянно запротестовал Грассо. – Нет времени!

– Почему же вы не сказали?! – чуть не расплакалась Делани.

– Если не успеем с ритуалом, судья умрет! – предупредил Грассо.

– К черту ритуал! – крикнул Спенсер. – Моя машина внизу, мы едем в больницу! Ведь вы кровью истечете!

– А вы? – спросил священник.

– Если надо выбирать, то я выбираю вас. И хватит спорить! Едем!

– То есть ваша жизнь в обмен на мою?

– Сколько можно болтать?! Едем, едем! Потом поговорим!

– Ну нет, – уперся Грассо. – Сначала ритуал, пока есть время.

– А козел? – крикнула Делани. – Козла-то мы где возьмем?!

– Мисс Делани, – кротко сказал Грассо. – Козел – это я.

– Что? Как? Почему?!

– А вы посмотрите на меня, – спокойно ответил старик. – Именно для этого Бог меня и создал. Как вы думаете, зачем Он привел меня к «судному камню» через две тысячи лет? Нет-нет, в жизни не бывает совпадений. Меня родили для этого момента, и я не допущу, чтобы чаша сия миновала меня.

Спенсер с Данемом уже подняли священника с кресла, но судья до сих пор держал его левую, сухую руку.

– Я не могу этого позволить, – твердо сказал Спенсер. – Умереть вам ради спасения меня?! Ни за что!

Он потянул Грассо к выходу.

Делани бросила взгляд за окно.

– Смотрите! Солнце садится! Мы опоздали! Опоздали!

Мужчины отвлеклись, и Грассо тут же схватил камень, который Делани по-прежнему держала на раскрытой ладони.

– Вы с ума сошли! – крикнул Спенсер. – Нет!

Но Грассо уже замахнулся. Камень описал дугу и ударил Спенсера по левой ладони, которую тот вытянул вперед, пытаясь удержать священника. Судью пронзил электрический разряд, и он болезненно вскрикнул.

Слепящий мертвенно-белый свет, исходивший от камня, залил комнату. Спенсер застонал, попытался разжать пальцы и оттолкнуть Грассо, однако руку парализовало. Священник тоже не мог шевельнуться.

– Теперь воду… – чуть слышно простонал он.

Данем кинулся к своему рюкзаку, вытащил оттуда склянку со святой водой и плеснул из нее на ладони мужчин, словно спекшиеся воедино с камнем. Как только вода попала на камень, порыв жгучего воздуха сбил Данема и Делани на пол, прижав спинами к стене кабинета. Не в состоянии шевельнуться, они могли только наблюдать.

Тела Спенсера и Грассо синхронно оторвались от пола и медленно двинулись вверх наперекор силе тяготения. Их ладони – у Грассо правая, у Спенсера левая – оставались припаяны к камню, который теперь уже светился, как в горниле. Раскаленный пар святой воды конусом вращался у них над головами, образуя воронку смерча, куда медленно затягивало мужчин. Возле потолка какая-то сила развернула их ничком, так что теперь ноги оказались на одном уровне с плечами. Они словно плашмя парили в воздухе. Здесь их начало кружить по часовой стрелке, будто спицы в колесе, чьей ступицей служил камень. Все быстрее и быстрее, пока очертания двух тел не слились в один размытый круг. Теперь перед глазами Делани и Данема вертелась одна гигантская, безликая фигура, державшаяся за ослепительный шар золотого огня. Тонкий, чуть ли не на пороге ультразвука, визг заставил обоих зрителей вскрикнуть от боли.

В центре вихря рявкнул взрыв, и раскаленные зерна белого песка принялись жалить Данема и Делани, как тысячи разъяренных ос. Смерч замедлился, и из воронки вывалился Спенсер, тяжело грохнувшись на пол. Грассо же оставался подвешен, хотя больше не вращался. Он все еще сжимал в руке камень, который теперь напоминал кусок каменного угля. Священник не мог ни говорить, ни контролировать свои движения. Если на то пошло, он был словно заморожен. Его тело не спеша повернулось вертикально, затем чьи-то невидимые пальцы ухватили его правую руку и с силой вздернули вверх. Камень упал на пол возле ног Спенсера и вновь обрел прежнюю белизну. Священник вскрикнул от боли, когда дернули его больную, левую руку. Затем ноги: их вытянули вниз и скрестили ступни. Растянутое тело повлекло вверх, пока между макушкой и потолком не осталось примерно с дюйм. Вдруг раздался звонкий гул, словно металлом ударили о металл, и из правой ладони Грассо плеснула кровь. Еще удар – и кровавое отверстие пробито в левой ладони. Третий удар – в ступни. На лбу священника выступили крошечные алые капельки, словно ему на голову надели терновый венец.

– Его распинают! – вскрикнул Данем.

Грассо смотрел вниз, на Патти и Кайла, до сих пор прижатых к стене, и по его глазам было ясно, что священнику предстало видение, которое только он мог видеть. Грассо тщетно пытался что-то сказать. Он заплакал, лицо исказилось гримасой боли. Слезы, однако, были вызваны не физической мукой, которой теперь подвергалось его тело; это были слезы отчаяния, внутреннего напряжения, чувства предельного стыда и осознания собственной ничтожности в присутствии чистоты и совершенства, которых – как он теперь понял – ему так не хватало.

– Кончено… – прохрипел Грассо.

Все успокоилось столь же внезапно, как и началось. Тело Грассо медленно скользнуло на пол, будто сам он ассистировал какому-то фокуснику в номере с левитацией, и вот теперь его возвращают на землю. Сумев наконец оторваться от стены, Делани бросилась к Спенсеру, в то время как Данем на коленях пополз к своему профессору.

– Спенсер! – чуть не плача, дергала его Делани. – Ты меня слышишь?!

Эван открыл глаза. Патти потянулась к нему, и он крепко сжал ее в объятиях. К его недоумению и огорчению, она тут же высвободилась и вместо дальнейших нежностей схватила его за левую руку, заставляя разжать ладонь.

– Исчезла! Нет больше!..

Кожа выглядела гладкой, без каких-либо пятен или знаков.

– Грассо! – позвал Спенсер.

Данем по-прежнему стоял на коленях возле распростертого тела и шмыгал носом. Ему показалось, что священник умер. Но стоило только Делани подбежать и коснуться лица Грассо, как тот всхлипнул и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание и что-то сказать. Патти подставила ухо.

– Я там был! – прошептал священник. – Я был с Ним!

И потерял сознание.

Четырьмя часами позже, когда Грассо вновь открыл глаза, он обнаружил себя на больничной койке центральной горбольницы Шарлоттсвиля в компании с Делани, Спенсером и Данемом, терпеливо сидевшими рядом. Как ни удивительно, физически он чувствовал себя великолепно. Более того, тело болело куда меньше обычного. Не говоря уже про рану в боку от выстрела Макдоналда. Она пропала! Так же как и раны у него на руках, ступнях, порезы на лбу – все исчезло бесследно.

– Ритуал сработал! – объявил Спенсер. – У меня на ладони больше нет распятия! Святой отец, вы спасли мне жизнь!

Грассо, впрочем, выглядел обескураженно.

– Я должен был умереть. Ведь из меня сделали козла отпущения…

– А я знаю, почему вы оба выжили! – просияла Делани. – И между прочим, это не имеет никакого отношения к ритуалу!

Мужчины прилипли к ней взглядом, требуя объяснений.

– Я, конечно, не эксперт по Библии, – начала Делани, – но одно из моих любимых высказываний Христа звучит так: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Грехи Спенсера были смыты прочь, так как он был готов умереть ради спасения вашей жизни, святой отец.

– А я? Почему же я выжил? – спросил Грассо.

– Потому что вы были готовы умереть ради Спенсера! Разве вся идея распятия не в том, чтобы погибнуть, спасая ближнего своего?

Грассо пробормотал себе под нос:

– Устами младенца…

– Очевидно, «судный камень» вы заберете в Ватикан, под охрану? – полувопросительно сказал Спенсер.

– Первоначально план был именно таким, но…

– Что значит «но»?! – опешил Данем. – Это же колоссальная находка! Камень доказывает подлинность чудес! Он доказывает существование Бога! Да вы хоть понимаете, как мы прославимся?!

– О, я уже думал об этом, – ответил Грассо, – однако в ту ночь, когда мы оставили судью Спенсера в бреду, я посидел над Святым Писанием и сделал удивительное открытие. Знаете, поначалу я искал упоминания про козла отпущения в Ветхом Завете, но из головы почему-то не выходила последняя книга Библии, «Откровение Иоанна Богослова».

– Там, где предсказывается Апокалипсис, конец света? – спросил Спенсер.

– Да, та самая. На протяжении веков пророки-самозванцы выдергивали из нее те или иные высказывания, чтобы оправдать насилие, и, как бы иронично это ни звучало, мне на ум постоянно приходил пассаж о Страшном Суде.

Тут Грассо попросил Данема достать из рюкзака Библию и зачитать вслух с одиннадцатого по тринадцатый стихи двадцатой главы.

– «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим».

Грассо продолжал:

– После этих строк говорится о том, что тех, кто не записан в книге жизни, бросят в огненное озеро. В общем и целом впечатление возникает жуткое, поскольку нам обещают Апокалипсис, уничтожение Земли и последний, Страшный суд. Именно на нем люди благие получат свою награду, а злых проклянут на веки веков.

– Очень мило, – заметила Делани.

– Так вот как раз первая строка и не давала мне покоя, – сказал Грассо. Он попросил Данема еще раз зачитать ее вслух.

– «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем…»

– Столетиями многие теологи полагали, что Сидящий – есть не кто иной, как наш Господь Иисус Христос. Другими словами, в их толковании получалось, что Христос будет сидеть на белом троне и судить человечество. Сейчас же я считаю, что такая интерпретация полностью неверна. Если вы внимательно посмотрите на древние тексты, то обнаружите, что «Сидящий» нигде не упоминается по имени. Далее, в самом раннем переводе Откровения Иоанна «Сидящий» расшифрован просто как «Высший Судия». Более того, в Тайных архивах имеется один свиток, который идет еще дальше. Он утверждает, что Высший Судия – которого еще кто-то назначит – будет сидеть на троне в одиночестве, без компании мучеников. Возникает впечатление, что этим человеком станет кто-то из простых смертных…

– Прошу прощения, святой отец, – прервал его Спенсер, – но при чем тут мы или камень, который лежит сейчас в запертом ящике стола у меня в кабинете?

– Вам придется еще чуть-чуть потерпеть, пока я не свяжу воедино все нити. И тогда вы все поймете.

Священник попросил Кайла прочитать еще один пассаж из Откровения, на этот раз стих семнадцатый из главы второй.

– «…и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает».

– Раньше я никогда не обращал особого внимания на эту строчку, – признался Грассо. – Дело в том, что когда Иоанн писал свое Откровение, среди ранних христиан бытовало мнение, что Господь создал некий секретный амулет, дававший его владельцу власть над мистическими печатями и способность открывать какие-то сверхъестественные врата. Потусторонние порталы в иную реальность, если угодно. До сих пор я отмахивался от этой идеи, как от предрассудка чистой воды. Однако теперь… Теперь я понимаю, почему эта строка принципиально важна.

– Почему? – спросил Данем. – Такой амулет существует?

– Да, – кивнул Грассо. – Наш «судный камень» и есть тот самый амулет. Именно его пытались отыскать ранние христиане.

– Все равно не понимаю, что тут общего, – пожаловался Спенсер. – При чем тут камень – или амулет – и тот неизвестный «Сидящий»? Высший Судия, которого посадят на трон судить все человечество?

– Камень ищет, он сам пребывает в поисках, – объяснил Грассо. – Его передают от одного человека к другому. Камень обследует людей, пытается найти того, кто достоин стать Высшим Судией, кто в конечном итоге и будет сидеть на «великом белом престоле» в день Страшного суда.

Священник умолк, чтобы все смогли оценить сказанное.

– Святой отец, – наконец спросил Данем, – вы хотите сказать, что камень рыщет по миру в поисках идеального, абсолютно безгрешного человека?

– Да, именно это я и хочу сказать. А как только он найдет это идеальное существо, наступит Апокалипсис!

– Какой же это «судный камень»? – нахмурился Данем. – Это скорее камень Апокалипсиса… Ничего себе – уничтожит Землю!

– Камень Апокалипсиса… – повторил Грассо вслед за учеником. – А что? Годится.

Тут их беседу прервала медсестра, пришедшая проверить показания прикроватного монитора Грассо и уровень раствора в капельнице.

– Завтра вас выпишут, – удовлетворившись результатами осмотра, пообещала она.

– Великолепно! – обрадовался Грассо. – Меня ждут студенты и лекции, а мистеру Данему надо писать просроченную курсовую работу.

Едва медсестра удалилась, Данем сказал:

– Если камень ищет человека, кто чист сердцем и не запятнан грехом, почему же Апокалипсис не настал после того, как камень попал вам в руки, святой отец? – Судя по выражению его лица, молодой человек ничуть не иронизировал, а говорил искренне. – Уж кто-кто, а вы-то ведь безгрешны, правильно?

Грассо ответил не сразу. Он вспоминал свою юность и то утро, когда сидел в римском кафе возле фонтана Треви. Тот самый день, когда он увидел ослепительно красивую девушку-итальянку с ее женихом. Утро его первого плотского желания.

– Нет, – наконец промолвил он. – Я далеко не совершенен, Бог тому свидетель. Тот камень, которого коснулся Иисус – камень Апокалипсиса, – ходит по миру уже две тысячи лет и никак не может найти человека, достойного занять место на великом белом престоле. Подозреваю, пройдет еще тысяча лет… а может, и десять тысяч, прежде чем появится Высший Судия. Человечеству предстоит еще многому научиться…

Здесь он обратился непосредственно к Спенсеру:

– Камень Апокалипсиса ваш. Решайте сами, кому его послать. Он должен продолжить свой поиск.

– А если он убьет этого человека?

– Возможно, и убьет, но тут вы безвластны. Никто не в силах предсказать будущее. Нам известно лишь, что камень научит этого человека смирению. А если он действительно начнет искать себе прощения, испытает раскаяние, станет готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения другого человека… Кто знает? В конце концов, мы с вами выжили, верно?

Оглядывая лица собеседников, Грассо добавил:

– Каждый ли из вас понял важность того, чему стал свидетелем? Мы все либо видели, либо непосредственно касались камня, который держал в руке наш Господь Иисус Христос. Мы узнали, каков он – тот камень, что рано или поздно окажется в ладони Высшего Судии всего человечества. Мы узнали, каков он – тот камень, из которого будет высечена искра последнего пожара, искра Апокалипсиса, конца нашего мира и окончательного приговора человеку.

Он вновь сделал паузу.

– Подумать только, в наш просвещенный век мы практически коснулись лица Бога через чудо…

26

Уолтер Корн, корреспондент «Шарлоттсвильских курантов», выплеснул очередную сенсацию на первую полосу пятничного выпуска. Под жирным заголовком «ТАЙНА ДЕЛА АРНОЛЬДОВ РАЗГАДАНА, УБИЙЦА СМЕРТЕЛЬНО РАНЕН» Корн сообщил, что подлинным злодеем оказался не кто иной, как Чарлз Макдоналд, а затем дух захватывающим слогом поведал читателям, как Макдоналд собирался казнить Франка и Максин Арнольд, но его остановила недрогнувшая рука и точный глазомер Алисы Джексон. Макдоналд скончался по пути в больницу. Лавровый венок славы за спасение всех и каждого в кабинете судьи он возложил на голову мисс Алисы.

Высосанное из пальца утверждение, зато очень занимательное. Газета поместила также снимок, где сияющая мисс Алиса была запечатлена между Джейкобом Уиллером и следователем Стюартом. В руках она держала револьвер эпохи Гражданской войны, а под фотографией шло ее высказывание, полученное репортером на месте событий: «Мой прапрапрадедушка застрелил из этого револьвера снайпера-янки. Я знаю, он гордился бы тем, что сейчас его оружие предотвратило массовое смертоубийство!»

Что касается Патти Делани, то она упоминалась лишь дважды. Во-первых, она проходила под именем «местного адвоката защиты», а во-вторых, как «бывшая помощница Чарлза Макдоналда». Корн не счел нужным хоть что-то сказать про ее роль в разгадке убийства. Напротив, слова восхищения брызнули из него в адрес следователя Стюарта и прокурора Уиллера, которые – кто бы мог подумать? – оказались главными источниками материала для его статьи. Отец Грассо встретился в последнем абзаце. Корн написал, что священник помог вывести Макдоналда на чистую воду, поделившись с властями кое-какими догадками, основанными на психологических опытах с некой религиозной святыней. Дальнейшими пояснениями Корн утруждаться не стал.

Делани прочла сенсационное повествование за утренним кофе. Закончив оба дела, она позвонила в «Приют Клифтона».

– К сожалению, судья Спенсер уже рассчитался и отбыл, – ответили ей.

– Он не оставлял для меня сообщений? – спросила Делани и поспешила назвать свое имя.

– Нет, он оплатил счет, а потом взял и предложил боссу купить «ягуар». Сказал, что сделает большую скидку. Они еще поговорили минут десять про спортивные модели, а потом судья уехал.

Делани позвонила в суд, но мисс Алиса ответила, что Спенсера нет и здесь.

– Он оставил постановление, которое снимает все обвинения с вашего клиента, – попутно сообщила мисс Алиса. – И еще он распорядился обзвонить всех присяжных, дескать, в их услугах более не нуждаются. Я решила было, что на сегодняшнем слушании он подведет итог делу Арнольдов, однако судья и заседание отменил. Вообще все это очень странно, доложу я вам.

Делани могла найти только одно объяснение, почему Спенсер отменил слушание и попытался продать свой любимый «ягуар». Пятимиллионные отступные из лап Августа Шестого и затем – побег!

Как же он смог на это решиться? После всего, что с ним приключилось?!

Ответ на этот вопрос она нашла сама: камень больше не угрожал Спенсеру. Его уже не ждала верная смерть. С какой стати рисковать теперь свободой, если можно обогатиться и жить вдали от тюремной решетки!

Делани серьезно разозлилась.

Ну уж нет, Эван Спенсер! Так просто я тебе удрать не дам! Как минимум сегодня вечером я заставлю тебя посмотреть мне в глаза и признать, что ты жалкий трус!

Остаток дня Делани пыталась найти себе дело, но все валилось из рук.

Итак, что мы имеем? Спенсер говорил, будто встреча с Августом у них запланирована на семь. До штаб-квартиры «Ван-ден-Вендера и Уайта» минут двадцать на машине. Хорошо же…

И тут в дверь постучали.

Делберт Амиль.

– Я хотел вас поблагодарить. – Юноша выставил вперед букет желтых роз. – Спасибо, что поверили мне.

– Да уж, были моменты, когда… Гм.

– Мне очень жаль, что порой я вас запутывал, но… Знаете, вся эта история меня совершенно изменила. Больше никаких банд, никаких преступлений. Хватит. Я хочу, чтобы меня уважали. И не потому, что будут принимать за брата. Хочу, чтобы уважали таким, какой я есть.

– Решили уехать?

– Ну да, в Калифорнию… Прямо сегодня вечером, с ребятами. На машине… А вы передадите судье от меня «спасибо»?

– Почему бы вам самому это не сделать? – посоветовала она. – Я уже собиралась к нему на встречу. Хотите, езжайте за мной.

– У меня в машине еще трое друзей… Впрочем, думаю, они не будут возражать, – кивнул молодой человек. – Да, мне бы очень хотелось сказать судье, как я его уважаю.

С утра покончив с делами в «Приюте Клифтона», Спенсер заехал в банк и снял все свои наличные, опустошив и чековый, и сберегательный, и паевой инвестиционный счета. Кроме того, он погасил все имевшиеся у него гособлигации, тысяч на тридцать. Итого шестьдесят пять. Есть, впрочем, и другие деньги, но они маринуются в акциях и пенсионных фондах. На их реализацию нет времени.

Из банка он направился на север по двадцать девятому автошоссе, затем повернул на восток, попав на одну из главных транспортных артерий, ведущих в столицу страны. Пришлось сделать остановку в трех конторах, пока один из дилеров не согласился взять его «ягуар» в обмен на «форд-эскорт» 84-го года с пробегом 184 тысячи миль. Зеленого цвета, с облупившимся лаком. Да плюс еще 25 000 наличными.

«Форд-эскорт» насквозь пропах табачным дымом, но вполне исправно доставил Спенсера обратно в Шарлоттсвиль к шести часам вечера.

Он заехал на работу и взял из кабинета кое-какие вещи. Самым главным среди них был, конечно, камень Апокалипсиса. Хотя отец Грассо клятвенно заверял, что теперь сверхъестественные силы Спенсеру не страшны, он осторожно, кончиками пальцев, приподнял камень и тут же бросил его в подставленный бандерольный пакет от «Федерал экспресс». Все, теперь он готов встретиться с «Ван-ден-Вендером и Уайтом».

Спенсер спустился по отлогому холму и зашагал в юридическую фирму. Прибыл он с пятиминутным запасом.

Неожиданное появление Делберта и чья-то зловредная идея понаставить светофоры на дорогах заставили Делани подъехать ко входу минут через десять после того, как Спенсер уже зашел внутрь. Она верно оценила обстановку, сообразила, что упустила судью, а потому припарковала «сааб» напротив через улицу и решила дождаться его во что бы то ни стало. Амилю с друзьями спешить было некуда, и они тоже решили подождать на соседней стоянке. Впрочем, это им скоро наскучило, и они отправились в ближайший круглосуточный магазинчик – закупить кое-что из продуктов и побаловаться видеоиграми.

Между тем Спенсер уже поднимался в офис. Холл был совершенно пуст. Когда двери лифта распахнулись этажом выше, судья очутился нос к носу с Рамоном Солеано по кличке Рыжий, который охранял дверь в кабинет Ван-ден-Вендера. Этот тип, лет сорока с небольшим, с шевелюрой цвета ржавчины, числился внештатным консультантом по безопасности. Спенсер, конечно, знал, что дело вовсе не в названии должности. Рыжий Солеано был личным головорезом Ван-ден-Вендера. Свой жизненный путь он начал боксером где-то в Калифорнии и в молодости умудрился даже показать впечатляющие результаты: двадцать две победы, причем девятнадцать из них полным нокаутом – и только одно поражение. Однако боксерской карьере пришел конец, когда Солеано до смерти избил какого-то мужчину в пьяной драке. А началась она с того, что Рыжий сделал похабное предложение жене этого человека. Прямо на его глазах. После условно-досрочного освобождения Солеано на жизнь зарабатывал опять-таки кулаками. Сначала вышибалой в одном из непотребных ночных клубов, затем в роли «инкассатора» для целого ряда торговцев подержанными машинами и, наконец, в качестве охранника казино где-то в Неваде, где в свое время активно практиковался метод выбивания долгов с помощью молотка по пальцам, ну и, разумеется, народ не брезговал экскурсиями в один конец куда-то в пустыню.

Ван-ден-Вендер нашел Солеано во время отпуска, который проводил за игровым столом, и привез его с собой в Виргинию. Сегодня на Рыжем были ковбойские сапоги из акульей кожи, с серебряными набойками на мысках, и голубые брюки в обтяжку, стянутые поясным ремнем с серебряной же пряжкой, где сиял американский флаг, набранный из красно-бело-синих кусочков какого-то полудрагоценного камня. Над нагрудным карманом белоснежной рубахи-ковбойки вышиты четыре туза. Две верхние пуговицы небрежно расстегнуты, открывая восхищенным взорам несколько золотых цепочек поверх мохнатого треугольника из когда-то рыжих, а теперь уже блекло-серых волос. На плечах у него была черная кожаная куртка, а на носу – солнечные очки, хотя уже давно стемнело, а сам он дежурил вовсе не на улице. Спенсеру пару раз довелось перекинуться с ним словами, и этого хватило, чтобы поставить диагноз: Солеано принадлежал к тем психопатам, которых кое-кто из толстосумов любит держать у колена – на случай если вдруг понадобится показать клыки.

Стоило Спенсеру шагнуть из лифта, как Солеано оскалился.

– Судья, секунду! Мне велено вас проверить насчет оружия или микрофона!

Он бесцеремонно обшарил Спенсера, ничего не нашел, аккуратно постучал к Ван-ден-Вендеру и объявил, что клиент прибыл.

Неудивительно, что кабинет Августа Шестого был самым просторным из всех на втором этаже и впечатлял своим консервативным и мужественным интерьером из ореховых панелей и кожи. Над письменным столом висел портрет самого хозяина – суровой личности, писанной маслом по гигантскому холсту. Пронзительные голубые глаза, казалось, неотступно следили за жалкими, суетливыми посетителями, в какой бы угол комнаты те ни забивались. Прием вполне сознательный, более того – Август только потому и согласился позировать, что художник гарантировал создать этот спецэффект.

Спенсер сел в одно из кресел (черная кожа, высокая спинка, массивные ножки) напротив стола, за которым в данную минуту помещался собственно Ван-ден-Вендер.

– Ваше признание, – сказал Август, пуская вдоль стола один-единственный машинописный листок. – Полюбопытствуйте, если хотите.

Спенсер не то чтобы прочел, он тщательно изучил весь текст. Разумеется, за свои пять миллионов Ван-ден-Вендер требовал полной отдачи. Формулировки были подобраны таким образом, чтобы он смог впоследствии доказать в суде, что Спенсер якобы обманул и его самого, и фирму.

– Я решил не подписывать, – помотал головой Спенсер, столь же ловко пуская листок обратно по полированной столешнице.

К его удивлению и даже некоторому разочарованию, старик проявил абсолютную невозмутимость.

– Я богаче вас по многим причинам, – начал он. – Глядя на вас, на ум сразу приходят две из них. Во-первых, вы – идеалист и дурак. Вам кажется, будто это признание напрямую касается этики и чести. Должен вас огорчить. Речь идет о чисто практической стороне жизни.

Спенсер был не в том настроении, чтобы выслушивать поучения.

– Вы сказали, две причины. Давайте не будем тянуть. Итак, вторая?

– В отличие от вас у меня всегда наготове аварийный план. Вы что же, в самом деле верите, будто я позволю вам публично обвинить меня в краже акций «Цирк-Цирка»?